Ты прекрасна, ты молчишь, но я слышу твои слёзы, Мне всё ясно, ты кричишь: «К чёрту эти розы!»
Уличное зимнее празднество встретило тебя хлопьями снега, падающими на голову, и мерцанием рождественских блесток в воздухе. Снаружи отеля дышалось так легко и свободно, что ты на мгновение застыла в удивлении. Вне заточения в сером проклятом месте все снова обрело свой резон. Радость опьянила тебя не хуже красного полусухого; как бы ты опять не погрязла в несбыточных, пустых иллюзиях. “Это конец?” — спросила саму себя, прижавшись лбом к окну машины, — “Йохан сказал, что самое главное — передать конверт некой женщине. Просто вручить конверт и уйти... И все. И я свободна”. Мысль звучала в голове глупо, нереалистично и несуразно. “Свободна”... ерунда какая-то. Добираясь до пункта назначения — Ганбука — на такси, ты достала из сумки тот самый конверт. Пухленький, позолотевший от долготы своих лет, пахнущий временем и сыростью. Кусочек проклятья, вырванный призрачными руками. Повертев его в руках, ты заметила на нем небольшие темные, отдающие багровым, пятна. Даже не думать не хотелось, что это и откуда. В уголке бумаги немного неряшливым почерком была выведена маленькая приписка: “маме от Йохана”. — Хах, — рассеянно похлопав глазами, ты вздохнула, — мама, значит... — убрала конверт в сумку, как если бы прятала невероятно редкое, драгоценное сокровище, быстро и жадно. Всю недолгую оставшуюся дорогу ты задумчиво глядела в окно. Таксист молчал, лишь какая-то новая песня неизвестного тебе айдола играла в машине. Как бы ты ни старалась думать о чем-то другом, раздражающие мысли об отеле, о Йохане и том самом человеке настойчиво, издевательски лезли в голову, растекаясь насмешкой в твоей голове, наполняя её зычным гулом. Перед глазами то и дело вставало по-детски нахмуренное лицо Йохана, как у голодного котенка, и его строгий голос: “Уговор есть уговор”. Зудели омерзительные отметины на твоем теле, словно клеймо скотины, и ты периодически царапала их ногтями; гематомы, казались, кричали, но крики их были безмолвны. Вспоминая скользкое ощущение чужих пальцев на своей коже, ты слышала гудящий в черепе голос: “И все же, это место особенное, не так ли?”. Но ты не могла выудить из памяти имя человека, узнать этот голос, как будто он был разделен с тобой толстой бетонной стеной, как будто вы находились в разных мирах. Где-то вдалеке плакала женщина, запертая в четырех стенах. И молила о помощи. А снова потом оступалась на лестнице и падала вниз, хрустя поломанными костями. Отвратительный звук сливался с горьким смехом мужчины с дредами, раз за разом делающим шаг вниз, в пустоту — и камнем вниз на холодный асфальт. Все это сводило с ума несчастную душу, бродящую в коридорах по ту сторону проклятого отеля, душу, которую смерть настигла не здесь, в червоточине чужих судеб, однако по причине по и__н_ *** ** этот дух томился здесь, мечтая о вечном покое; лишь немногих существ все происходящее забавляло. Потерявшие не только человеческую жизнь, но и натуру, они искали способы навредить, изничтожить то, что по своей новообретенной природе ненавидели — живых. Ты видела Йохана, страдающего и хрипящего боли. Может потому, что вы каким-то образом стали связаны, а может у тебя галлюцинации. Но Сон Йохан выглядел реальным. Держась за раненный бок, сжимая темнеющую ткань дрожащей ладонью, он смотрел в пустоту расфокусированным взглядом. Дыхания слышно не было, но жизнь медленно тлела в его тихой груди. Бриллиантовые капельки отчаяния и безнадежности застыли в уголках его глаз, он лежал в сырой постели, как обреченная на гниение кукла. Потерявший голос, будущее и стремительно теряющий жизнь, он уже походил на бледный, замученный труп. “Несчастный”, — шепнула тень, нависающая над ним. Она показалась тебе знакомой. “Несчастный маменькин сынок”, — издевательски шипело существо. Несчастный, подумала ты, разлепив глаза. Несчастный Йохан. Вы остановились у знакомого сооружения. Машина заглохла. Водитель исчез. Замолкла дурацкая песня, успевшая тебе надоесть. Ты вышла из машины, оглядываясь по сторонам. Ветер усилился, небо затянуло серыми тучами, снегопад прекратился. По закону жанра в такой момент из-под машины должна была высунуться клешня Крампуса, схватить тебя за ногу и утащить в царство кошмаров для плохих девочек, но ты только посмеялась над внезапной забавной мыслью. Через пару дней Рождество. Как-то не верилось. Перед тобой возвышалось благородное здание старой церкви со сверкающим куполом. Людей поблизости не было, так что ты, неловко озираясь, направилась ко входу. Снег под ногами хмуро хрустел, а морозный ветер зябко холодил руки. Скрипучие двери легко поддались вперед, пропуская тебя в большое просторное помещение. Легкие наполнились запахом лаванды и кардамона. Внутри церкви тоже никого не было, стояла гробовая тишина и все будто было окрашено в серый безрадостный цвет. Стало не по себе. Не ведая, зачем же все-таки явилась сюда, ты прошла вглубь, ища кого-нибудь взглядом. Язык потяжелел, не позволяя нарушать кладбищенское молчание. Пустые сиденья, потускневшие винтажные окна, запылившийся алтарь, молчаливые иконы... атмосфера была угнетающая, словно эту церковь давно покинули люди. И Бог тоже. Прогуливаясь вдоль рядов, ты искала хоть какие-то признаки жизни, но находилась только паутину и пыль. В конце концов, поняв, что ничего интересного здесь нет, ты решила уйти. И в то мгновение, когда ты сделала шаг к выходу, тишину разрезал детский плач, заставивший тебя вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, ты никого не заметила, но ребенок стал плакать громче. Звук исходил от алтаря. Еще раз осторожно оглядевшись, ты все же захотела узнать, в чем дело — это место выглядело покинутым, так что здесь забыл младенец? Ты приблизилась к алтарю и увидела, что позади него лежала небольшая корзинка с голубым свертком внутри. А там... оказался самый обычный малыш. Имя “Йохан” было вышито на одеяльце темно-синей нитью. — Странно... — аккуратно подняв корзинку и положив её на алтарь, ты осмотрела маленького человечка, который замолчал и смотрел на тебя большими знакомыми глазами, — Йохан..? В его чертах было что-то теплое, родное, но ты боялась прикоснуться к младенцу. С такими маленькими детьми надо быть очень нежными и обходительными, а ты совсем не знала, как ухаживать за ними. К тому же неизвестно, чей он и что тут делает. Тебе показалось, что его положили сюда совсем недавно. — Как жаль, что его он остался совсем один, — раздался голос позади. Ты замерла от испуга, ноги вдруг налились свинцом. Младенец посмотрел как-то удивленно. Зазвучали тихие шаги за спиной. — У этого ребенка никого нет... Жалость, какая жалость. — Т-ты... — ты медленно повернула голову к тому человеку, — Чон-... — Рада меня видеть? — криво ухмыльнулся Чонган. С его обликом было что-то не так: черты стали куда более зловещими, а глаза... были нечеловеческими. Полностью черные склеры и эти ужасные белые демонические огни... — Что с тобой? Ты напугана? — насмешливо спросил он, заметив, как ты пятишься назад. — Не подходи ко мне, ублюдок, — угрожающе прошипела ты, — еще один шаг, и... — И что? — в следующую секунду ты пошатнулась — Чонган оказался прямо перед тобой, в сантиметре от твоего лица, — что ты сделаешь? Бежать некуда. Ребенок на алтаре захныкал, но ты не могла сделать лишнее движение — ужас парализовал ноги. Разум потерял контроль над телом, и ты все с каждой секундой все хуже осознавала реальность. — От меня не убежишь, — осклабился Чонган, наваливаясь на тебя всей своей сущностью. Мир перевернулся вверх дном, перед глазами заплясали белые огни, предвещающие агонию, — не убежишь, не посмеешь, ведь теперь я — часть тебя, — с нескрываемым удовольствием сказал он, — когда ты уже сможешь осознать свое положение? Я не остановлюсь, пока не уничтожу тебя. Слышишь? Ты упала вниз — вместо пола под тобой была черная пропасть. По стенами разошлись трещины. Церковь рушилась. Он разрушает её. — Ты слышишь меня, (Имя)? — цедил сквозь зубы монстр. — Слы-... слышу... — даже голос стал сам не свой, ты будто глядела на себя со стороны. Уши заложило. — Тогда проснись. Но ты не спишь. — Проснись. Ты не спишь. — Проснись. НО ТЫ НЕ------- Лицо Чонгана растворилось во тьме, словно кто-то вырубил электричество. Все погрузилось в темноту. — Пожалуйста, проснитесь! — взывал к тебе неизвестный, — мы приехали. С трудом разлепив отяжелевшие веки, ты осознала, что все еще находишься в такси. Уснула в дороге, не в силах справиться с накатившей после стрессовых ситуаций усталостью. — Мы на месте, — осведомил водитель, как только ты пришла в себя. Рассеянно извинившись и расплатившись за поездку, ты вышла из автомобиля, потирая виски. Что за черт тебе приснился... Опять, опять к тебе во снах приходят всякие нечестивцы. Однако, когда ты попыталась вспомнить, кого именно ты видела, в голову пришел один лишь Сон Йохан с его надутыми злыми щеками. Что ж, осталось только отыскать дом матери Йохана и отдать ей конверт. Там, наверное, деньги, тебе это было не особо интересно. Главное выполнить свою часть сделки. Благо, найти дом было не так сложно, ведь на конверте был указан нужный адрес. На улице было малолюдно, дело шло к вечеру, да и микрорайон, где жила мать Йохана, был вполне спокойным (тебе так показалось). Наконец, оказавшись у нужной двери, ты была готова сбросить груз с плеч, и позвонила в звонок. — Кто там? — спросил низкий женский голос, тронутый простудой. — Эм, здравствуйте, я от... Йохана, вашего сына. — Чиво? — Ну, ваш сын, Сон Йохан? Вы миссис Сон, правильно? Я должна передать вам кое-что. — Да не живет здесь такая уже, — раздраженно ответил голос, — она умерла несколько лет назад, не выдержала горя, ведь сынок её незадолго до этого коньки отбросил. Гангстер его зарезал поди, хотя почем мне знать. Как он мог что-то передать, а? Ни один мускул на твоем лице не шевельнулся. — А, вот как. Извините. До свидания. ...Несчастный.* * *
Знаешь, я теряю свободу, когда теряю тебя. И я теряю голос. Пропадаю в небе и снова рождаюсь после дождя В поисках белых полос. Для тебя никто я, и что я вообще могу изменить, Я для тебя не первый. Чтобы между нами осталась эта нелепая нить, Я разрываю нервы...
— Сюрприз, сучка. Готова поспорить, ты думала, что видела меня в последний раз? Отель “Кристал” встретил тебя слабым ароматом лаванды и удивленным взглядом Ким Юи, которую ты одарила безрадостной, неприветливой улыбкой. Это место было более оживленным, чем раньше: повсюду сновали люди — знаешь, обычные люди, — посетители стояли у стойки регистрации, шли по своим делам, персонал занимался работой, не обращая на тебя внимания, из каждого уголка заведения раздавались звуки жизни, придавая Кристалу образ самого обычного отеля. На секунду тебе даже показалось, что ты попала в другое место. До тебя не донесся тихий шепот Юи, но ты видела, как шевелятся её губы, с которых сорвалось твое имя. Разговаривать с ней не было желания, ведь ты была здесь только ради одной цели. — Раз уж я тут как родная, может подскажешь, где Сон Йохан? — наклонив голову вбок, поинтересовалась ты у консьержа, — я поговорю с ним и уйду. Юи пришла в себя. — Боюсь, сейчас это невозможно, — отчеканила она холодным тоном, — он на другой стороне. Возможности встретиться с ним не представится, по-крайней мере, до наступления вечера. — Что? — твой фасад уверенной суки сполз с лица, — о чем ты? Юи молчала, пока несколько молодых посетительниц не отошли от стойки, что-то бурно обсуждая, и поманила тебя пальцем. Недоверчиво ты подошла ближе. Она приблизилась к твоему уху, прикрывая шепот ладонью от посторонних ушей. — Уже не имеет смысла скрывать это от вас, но я удивлена, что вы не знаете, — хмыкнула она, — Кристал имеет две стороны: светлую и темную. Первая переполнена людьми. На второй обитают другие сущности, немногие из которых способны “касаться” людей. Я думала, Сон Йохан рассказал вам. Поскольку вы на светлой стороне, то уже не сможете перейти на другую. В прошлый раз... В первый день... Я не знаю, кто это сделал, но вас насильно перетянули... — Как? — нахмурилась ты. — Этого я не знаю. Зато уверяю вас, что на этой стороне вам ничего не грозит, — Юи отстранилась от тебя, — “они” начинают разгуливать в поисках жертв к вечеру. Пока “они” сыты, все спокойно. И ваш дорогой Йохан один из “них”, так что не советовала бы слепо доверять кому-нибудь здесь. — Как я могу знать, что ты не одна из тварей, пытавшихся меня убить? — фыркнула ты. Юи села на кресло и расслабленно откинулась на спинку. — Потому что, — произнесла она, сложив руки на груди и взглянув на тебя исподлобья, — я хоть и помеченная, но я человек. Через несколько минут ты уже шла в свой новенький номер с ключом, любезно предоставленный тебе Юи, в одной руке и с пачкой сигарет, которую ты бог знает как отобрала у консьержа, в другой. “Об оплате не беспокойтесь”, — звенели в голове слова девушки, — “об этом уже позаботился другой человек. Так что, ты уже тут как родная, дрянь”. Номер располагался на пятом этаже, и на этот раз ты без страха поднималась на лифте. Нигде не было даже намека что-то потустороннее. “Пока что”, — нервно усмехнулась ты, открывая пачку сигарет. Там лежала одна-единственная тонкая сигаретка. Ты не могла вспомнить, пробовала ли ты курить раньше, а потом поняла, что у тебя с собой не было ни спичек, ни зажигалки. — Круто, — безутешно произнесла ты, выходя из лифта, — мне её теперь сосать, что ли? Да ну нахрен, — боковое зрение уловило быстрое движение чего-то черного. Чего-то знакомого..? — (Имя), наконец, ты здесь. — ...а? Ты метнула взгляд в сторону. В нос ударил запах табака, и тебя слегка затошнило. Пак Чонган собственной, мать его, персоной. В черном костюмчике, очечах и с сигаретой в зубах. Полный комплект. — Прикурить? — Давай, — бесстрастно отозвалась ты, — прикури. Появление Чонгана, странно, не вызвало никаких эмоций у тебя. Зажженный кончик его сигареты коснулся твоей, делясь с ней теплом, искрой, вдыхая в нее огонь. “Но у тебя самого этого нет”, — взглянув в ониксовые, непроглядные стекла, подумала ты. “Так поделись со мной”, — стекла блеснули в свете уходящего солнца, — “прикури”. Вобрав в легкие слишком много, ты тут же закашлялась. В легкие словно яд попал, и тебя затошнило еще сильнее, голову вскружило, как если бы тебя ударили по виску. Отвратительная горечь расползлась по рту. — Кха! Черт! — скривилась ты. Чонган глядел с усмешкой. — Давай сюда. — Ага, — ты затушила сигарету о пустую пачку, и выкинула окурок туда же, — на, держи, — и сунула мусор в грудной карман его пиджака. Чонган оставил сей жест без комментариев, но лицо у него было не особо довольное. — Будь на твоем месте кто-то другой, я бы открутил ему руку, — как бы невзначай признался он, — тебе стоило бы проявить хоть каплю вежливости. — Ага. Чонган неторопливо вытащил пачку из грудного кармана, потушил и выкинул туда и свою истлевшую сигарету. Снующие посетители и работники отеля иногда поглядывали косо, но игру в гляделки между тобой и Чонганом не прерывали. Слова Юи о том, что на светлой стороне тебе ничего не угрожает, породили в тебе уверенность в своей неприкосновенности. Даже зная, что это за место и кем является человек перед тобой, ты была спокойна. Страх уступил место другому чувству, более благородному и рациональному — чувству долга. — Не боишься меня? — усмехнулся Чонган, делая шаг ближе, подобно хищнику, подбирающемуся к своей добыче. — Не боюсь, — но глаза от его лица отвела. Это была не ложь, тем не менее, ты все еще испытывала дискомфорт, когда он находился к тебе близко. Пак Чонган смущал тебя, как бы двусмысленно это не звучало. Его присутствие, запах, голос, взгляд, скрытый за очками — все это вызывало в тебе тревогу, и не стоит объяснять, почему. Но ты его уже не боялась, теплилась в животе уверенность, что он не причинит тебе вреда... пока что. Пока солнце не скрылось за горизонтом, пока ты на свету. — Рад слышать, — сказал он и наклонился к тебе, — рад, что ты вернулась, — тон стал тише, — не хочешь поболтать в другом месте? Зачем стоять посреди коридора? — Нет уж, — отрезала ты и прижала сумку к себе, — я здесь ненадолго и по делу. И иду в свой номер, так что просьба не мешать мне наслаждаться законным отдыхом. — Вот как? — уголки губ разочарованно опустились, — какая жалость. Даже не подаришь мне прощальный поцелуй после того, что между нами было? — поправив очки, с полуулыбкой поддразнил тебя Чонган. — Между нами не было ничего хорошего, — мрачно напомнила ты, — наверное. Я не помню. С первого дня в этом отеле происходили паранормальные вещи, которые отнюдь не приносили тебе удовольствия. Только сейчас ты начала чувствовать себя здесь более-менее ясно, а не как в тумане, и все же... воспоминания были нечеткими, обрывочными, как поломанная картинка пазла. Ты даже не могла вспомнить, как впервые встретила Чонгана. “Откуда я его знаю? Когда я его встретила?” — но память не выдавала никаких ответов. — Раз так, — не стал ничего отрицать загадочный человек перед тобой, пахнущий кардамоном и... — давай сами создадим приятные моменты. Словно ожидая твоего разрешения, он очень медленно приближался к тебе, нацелившись на твои губы. Аромат, не дающий тебе покоя, усилился, заполняя дымом все твои мысли. На тебя накатило какое-то до жути знакомое ощущение, дежавю, и через мгновение исчезло, растворяясь в прозрачном наваждении. “Не надо ему поддаваться”, — сказала самой себе, выжидающе глядя в черные стекла, — “нужно оттолкнуть его, чтобы не навлечь неприятности на свою голову...” Да, нужно. Было. Прикосновение взбудоражило тебя до мурашек за считанные секунды. Губы Чонгана были горячими, мягкими и сухими на ощупь, горькими на вкус. Скользкий язык проворно проник тебе в рот, ласково пройдясь по ряду зубов и небу. Чонган по-хозяйски положил ладонь на твою поясницу, подталкивая навстречу его близости, нежной и чуткой. Тебе почудилось, будто ты становишься с ним одним целым, словно все его существо переполняет тебя; почувствовала себя совершенно обнаженной: без одежды, без кожи, без плоти. Как если бы... он заполз внутрь тебя, в так называемую человеческую “душу”. По телу прошлась электрическая волна. На милисекунду остановилось сердце. Положив ладони на грудь Чонгана, ты решительно его оттолкнула, разрывая поцелуй. — Пф, — вытираешь рот рукавом, смотря на Чонгана взглядом ужаленной жертвы, — я иду в свой номер. Ты ушла, не оборачиваясь, и злясь на Пак Чонгана за то, что он ничего не сказал. Все, что тебе нужно — это дождаться Йохана. Так почему..?* * *
Едва переступив порог новой комнаты, ты сразу свалилась на кровать, даже не глядя по сторонам. Вечер растянулся на небе, ознаменуя скорый приход ночи. “Они”, должно быть... уже вышли из тени. Честно говоря, ты поняла, что абсолютная идиотка, когда в твоей голове только промелькнула мысль, что ты должна вернуться сюда. Ты пришла сюда, чтобы умереть, но, уходя, решила жить. Так глупо. А теперь... снова захотела испытать судьбу и кинулась в гроб. Для чего? Сама толком не могла ответить на вопрос. Не думая, взяла и заявилась в отель “Кристал” опять, видимо, чтобы в этот раз точно... Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Это... благородная цель. Или не совсем. Или тобой лишь движет неутомимое желание умереть, пощекотать нервишки или сойти с ума. Нет-нет-нет. Надо отвлечься. Думай о другом. “Неужто мне придется ждать, пока Йохан сам не заявится ко мне?” — ты лениво валялась на постели, — “по законам мистики любого хоррора скорее всего да. Я же не могу призвать его с помощью свечей и пентаграммы. У меня нет первого, и второе чертить мне нечем. Да и напрягаться не хочется... К тому же Юи сказала, что мое проживание оплачено на три дня. Интересно, это был Йохан? Или этот придурок Чонган? А-а, плевать. Когда там Рождество? Какое вообще сегодня число?” — перевернувшись на бок, ты зевнула и потянулась к телефону. — Опять... пропущенный? От него? От неожиданности ты села на кровати Неловко получилось... он звонил несколько раз ранее, но ты так и не подняла трубку, не перезвонила ему. А он, должно быть, беспокоится. Твой. Спаситель. “Еще не поздно. Ты не сгоришь дотла. Ты не сгоришь. Не бойся”. Спаситель. — Как я могла забыть... — пробормотала ты, набирая знакомый номер, — как я могла... Даже если я... Нет... Пускай... Ах, я... “Может ты сможешь и в этот раз спасти меня?” Только не пустые надежды, только не снова. Ты зажмурила глаза. Длинные гудки тянулись вечность, отдаваясь эхом в твоей голове. Не важно, сходишь ты с ума или нет — он единственный, кто когда-либо смог помочь тебе. Пусть ненадолго, но ты ведь сама сорвалась, разве нет? — Алло? Единственный. Спаситель. “Я здесь, чтобы помочь тебе не сгореть дотла. Еще не поздно”. Еще не... — Рада... Рада вас слышать, Юджин.