***
Первитин выпустил наружу остатки вины. Повинуясь внутреннему порыву, Гереон скользнул обеими ладонями по плечам брата и просунул руки между его лопатками и полом. Первитин придал Гереону сил. Шатаясь и дрожа, он поднялся на ноги, утягивая за собой высокого и тяжелого Анно. Анно понимал, чего хочет Гереон. Для освобождения его младшему брату нужно было закончить один ритуал из прошлого. Теперь Гереон шел к свету уверенными шагами, и от этого в груди Анно разливалось особенное тепло. Он с удовольствием подчинился воле брата. Дверь клетки открылась резким ударом ноги. Доктор Шмидт обнимал комиссара полиции за шею, пока тот нес его за пределы экспериментальной комнаты в приемный кабинет. Так Гереон не цеплялся за Анно даже в своих поддельных воспоминаниях. Так он нес Шарлотту по дороге в Берлин, в последний момент вырвав ее из ледяных лап смерти. Так Анно нес Хельгу на первое брачное ложе. Гереон бережно уложил свою ношу на больничную кушетку, а затем подтащил еще одну, подогнав ее край максимально близко к первой. Мозг четко составлял план действий, и Гереону оставалось лишь безукоризненно последовать ему. Он подошел к раковине и обильно смочил полотенце теплой водой. Нашел на инструментальном столике этиловый спирт и нарезанные кусочки марли. Пододвинул к кушетке стул. Доктор внимательно наблюдал за своим братом, прикрыв глаза. Гереон сел на стул и на мгновение замер в нерешительности. Затем осторожно коснулся влажным полотенцем лица Анно, мягкими движениями убирая кровь и пот. Как наяву Гереон видел перед собой старшего брата, вытащенного из груды заваливших его тел. Совсем рядом раздавались взрывы, но теперь они больше не пугали Гереона. Лицо Анно было в грязи, крови и свежих порезах от осколков. Его глаза лучились любовью, теплом и радостью. Его губы безостановочно шептали имя младшего брата. Гереон миллион раз представлял как омывает покалеченного Анно, как заботится о нем до приезда подкрепления, а затем держит его руку в больничной повозке, как приводит домой к родителям, живого, невредимого, как отец и мать вскрикивают от радости. Глаза заплаканной Хельги сияют ярче звезд на августовском низком небе. Отец слушает их историю из уст Анно, а затем смотрит на Гереона изменившимся взглядом. Гереон воображал, как Энгельберт обнимает их обоих, плачет, не в силах сдержать облегчение. Как рука Анно скользит по спине Гереона, поглаживая по лопаткам, вызывая приятную дрожь возбуждения. Как вечером Анно зовет его в свою с Хельгой спальню. Как… — Гереон. Тихий, но настойчивый голос доктора вывел Гереона из пучины собственных иллюзий. — Посмотри на меня. Их взгляды пересеклись. Доктор смотрел на Гереона твердо, немного с любопытством. Нетерпеливо. — Сейчас ты должен сделать то, чего хочешь. Гереон еще раз скользнул взглядом по лицу Анно, затем кивнул, отложил полотенце на край кушетки, и, наклонившись, поцеловал брата прямо в разбитые губы.IV. Der Psychotherapeut
18 декабря 2022 г. в 12:43
— Пять. Закройте глаза. Представьте место, где вам комфортно.
Тогда Гереон предпринял новую попытку начать все сначала. Он вычеркнул Кёльн из своей жизни и попытался вычеркнуть Хельгу. Берлин и Шарлотта стали для него глотком свежего воздуха.
А потом вернулась Хельга. И как черт из табакерки появился одиозный доктор Шмидт…
— Четыре. Место, где вы в безопасности. Где вас любят, защищают. Возможно, в лоне вашей семьи?
Хельга больше не пахла одеколоном Анно. Хельга «похоронила» своего мужа и стала любить Гереона почти честно. Так, как полагалось вдове среднего возраста с ребенком за плечами.
Да, она была по-прежнему прекрасна и манила Гереона подобно медоносному цветку. Зрелость только добавила ей красоты. Она предложила начать все сначала в Берлине вместе с ней и Морицем, и Гереон легко согласился. Гереон с самого начала заботился о сыне Анно, как о своем собственном. Это не было актом искупления за смерть брата, скорее бессознательным желанием оберегать мальчика от жестокости окружающего мира и людей. Больше всего на свете он хотел, чтобы Морица обошли стороной ранние разочарования и боль. Гереон до безумия боялся оказаться похожим на Энгельберта Рата.
Но Гереон уже не был прежним, а Хельга — незаменимой. Анно умер, а с ним растворились их соперничество и страсть. Опустошенный войной и потерями, комиссар полиции отчаянно нуждался в чужой жизненной энергии. Молоденькая и бойкая Шарлотта быстро взволновала кровь Гереона, даря обещание нового смысла жизни. Маленькая машинистка понимала инспектора с полуслова, обожала его и в то же время знала дистанцию, не навязывалась. Шарлотта прежде всего стала Гереону лучшей подругой, и это его подкупало и влекло к ней. Познав все прелести тяжелой жизни, она не смущалась его слабости и не обижалась на грубость. Ее легкость, изящество, вовлеченность находили сладкий отклик в его разбитом сердце. Шарлотта могла бы принадлежать Гереону целиком с самого начала, она была вероятным ключом к его будущему.
Хельга же неизменно возвращала Гереона в прошлое, как груз тянула на дно в воспоминания о горькой потере. В воспоминания о старых обидах и зарубцевавшейся боли.
— Три. Сейчас вы вернетесь к источнику. К источнику вашего страха.
Доктор Шмидт поощрял стремление Гереона к Шарлотте, стимулируя разрыв с Хельгой Рат и приступая к болезненному распутыванию клубка из травм и одержимостей.
Но в сердце Гереона все равно болела и гноилась еще одна, наиболее глубокая рана от засевшей длинной колючки. Вытащить ее было не просто, потому что она активно увиливала от психотерапии, прикрываясь стыдом, словно щитом.
Гереон боялся доктора Шмидта, и в то же время тянулся к нему не только как к средству освобождения. В изуродованном лице психоаналитика Гереон в первый же сеанс разглядел очертания своей самой сокровенной слабости, источника всех своих страданий. Тогда он не мог выпустить Анно из объятий целый час, безотчетно вслушиваясь в биение живого сердца. Слезы, словно из прорвавшейся плотины, лились безостановочно. Как камень с его плеч падала, разрушаясь, вина за смерть самого близкого человека. Доктор прижимал Гереона к себе до тех пор, пока не иссякли даже всхлипы, и дыхание последнего не выровнялось.
— Почему ты обманываешь женщину, с которой живешь?
С того момента их отношения с Хельгой ухудшались с каждым днем. Она не знала в чем дело, а он не мог ей сказать. Брат, восставший из могилы, требовал вернуть принадлежавшее мертвецу и жить дальше. Что же, Анно был волен сам распоряжаться своей собственностью, и Гереон подчинился его желанию. Благодарность за послушание явилась незамедлительно — Гереон заметил, что его руки перестали дрожать.
— Поведешь ли ты нас из темноты к свету, Зигфрид?