Быстрая молодость, бесплатная путёвка в ад

Вот уже полчаса Арсений сидит на полу возле кровати рядом со своим учеником. Время идёт, а брюнет продолжает внимательно рассматривать покалеченное лицо.

На кухне закипел чайник, поэтому мужчина нехотя отошёл от подростка заварить ароматный чай и, наконец, успокоиться. Тяжело опустившись на стул, Попов сделал пару мелких глотков, постоянно поглядывая в коридор, мало ли Антон очнулся. После своеобразного чаепития мужчина принялся намывать кружку. Да и вообще немного прибраться на кухне. Отвлечься, так сказать.

Очнулся Антон с ощущением, словно его роняли с многоэтажного дома раз триста. У него болело абсолютно всё тело, каждая его клеточка, было так мерзко, что парень чуть ли на стену не лез. Но Шастун заставил себя подняться, хоть и взвыл, когда присел на край кровати. По звуку льющейся воды на кухне, парень понял, что не один. Осмотрев затуманенными глазами комнату, в которой находится, Антон, грубо говоря, охренел. Незнакомые тёмные стены, давящие со всех сторон, чёрно-белая мебель, парочка аккуратных тёмно-синих картин, висящих в ряд и большой плазменный телевизор перед кроватью. Это всё, что юноша успел осмотреть, пока покалеченная голова вновь не дала о себе знать. В общем, Шастун решил, что если и живёт здесь какой-нибудь насильник, то явно насильник с хорошим вкусом. А ещё огромным количеством бабок.

"Неужто в раю... — подумал Шаст и вымученно улыбнулся своей догадки".

Вроде привыкнув к положению сидя, Антон попытался встать на дрожащих, ослабленных ногах, но вновь плюхнулся на кровать. Ноги становятся свинцово-тяжелыми, заплетаются, голова кружится, тело слабеет. Такое состояние начинало порядком подбешивать. Он беспомощно крутил головой в разные стороны, решив, что если на что-то обопрётся — моментом вскочит. Но опираясь слабой рукой о прикроватный столик, неожиданно к горлу подкатила тошнота, а голова закружилась так, что, рванувшись к выходу, Шастун с трудом попал в дверь. Завернув за угол, Антон чудом ломанулся в нужную комнату и нагнулся ровно перед туалетом. Бедного мальчика так рвало, выворачивая наизнанку, что он действительно думал, кишки вывалятся на землю. Спустя некоторое время парня начало рвать жёлчью, его дыхание стало медленным и неглубоким.

Шастун неуклюже присел возле туалета и слабо нажал на смыв. Запустив длинные пальцы в пшеничные волосы, Антон облокотился спиной о стену и зажмурился. В голове начал потихоньку проигрываться сценарий произошедших несколько часов назад событий. Побитая Алёна. Никита. Жуткий пробел. Вновь Никита. Только теперь со своей надменной улыбкой. Драка. Опять пробел. Кричащий отец и взволнованный Арсений Сергеевич... Всё это так стремительно пронеслось в его измученной головушке, что парня снова начало трясти, как в лихорадке, а голова разболелась сильнее прежнего. На несколько секунд он оказался в прострации. А когда попытался встать, это оказалось почти нереальной задачей, поскольку ноги будто отсутствовали вообще. Пересилив себя, Антон наконец-то встал, но с большим трудом, протёр глаза и заметил средних размеров зеркало, а в нём себя... От удивления Шастун не оборачиваясь продолжал пялиться, как будто это не его отражение. Он вздрагивал всякий раз, когда мышца на его лице непроизвольно дёрнется или вдруг упадёт на лоб шелковистый локон каштановых волос. Антон испуганно провёл рукой по изуродованному лицу и пошатнулся. На лице под глазами красовались хорошие кровоподтеки, а на переносице была свежая ссадина. Глаза парнишки в секунду округлились и он попятился, врезаясь в стенку сзади. Он даже не повернул головы, когда Арсений Сергеевич ворвался в ванную комнату. Просто продолжал рассматривать неприятное, изувеченное лицо.

— Антон, как ты? — озадаченно вопрошает Арсений, не понимая почему мальчик стоит в глубоком ступоре и с приоткрытым ртом. — Антош, пошли присядем? — пытается ласково уговорить подростка брюнет, слегка дотрагиваясь до плеча Шаста. Всё же он не дурак и отчётливо помнит их вчерашнее занятие.

Когда мужчина понял, что брыкаться и упираться мальчик не в силах, приобнял того за плечи и без труда вывел из ванной. Антон шёл тупо смотря в пол, не реагируя более ни на что. Даже, когда Арсений Сергеевич по-собственнически положил руки на его ободранные коленки, присаживаясь на корточки перед мальчиком, дабы видеть его опущенное лицо, Антоша продолжал смотреть на свои трясущиеся руки и охреневать. Он выжил... Не сколько из-за своего "везения", сколько из-за помощи того юнца. Кстати, о мальчике. Что с ним? Арсений Сергеевич помог ему?

— Арсений Сергеевич... — жалобно выдавил из себя Шастун.

Мужчина заметил, как подросток впервые пристально уставился на него и сдержанно кивнул, как бы разрешая задать волнующий мальчишку вопрос.

— Когда вы меня забирали, — парень чуть помедлил, пытаясь сформулировать вопрос. Голова напрочь отказывалась работать. — Там со мной мальчик сидел... Где он? Я хотел ему спасибо сказать, — неловко отводя взгляд на пол, поинтересовался юноша.

— Здорово тебя головой приложили, — нервно усмехнулся мужчина. — Антон, с тобой не было никакого мальчика. Уж это я бы запомнил, поверь.

— Блять, да как не было, — отказывался верить парень. — Он буквально спас меня!

— Материться дома будешь, понял? — строго сказал брюнет. — А сейчас лучше отдохни, могу чай сделать, — отходя к подоконнику, предложил мужчина. — Мне не хочется тебя полумёртвым домой возвращать.

— Арсений Сергеич, приключения я себе сам нашёл, — важно начал Антон, — так что не надо меня жалеть и лечить. Давайте закончим с математикой на сегодня и я пойду.

— Хочешь сказать, выдержишь час занятия? — на секунду Антон заколебался, и мужчина насмешливо приподнял бровь, скрестив руки на груди.

— Хотите проверить? — обворожительно улыбнулся юноша и слегка наклонил голову, разглядывая мужчину.

— Антон, — устало потерев переносицу, отвечает мужчина, — я хочу лишь, чтобы математика у тебя не ассоциировалась с пыткой и на первой части ЕГЭ ты набрал одиннадцать первичных баллов. Но кроме этого, меня действительно беспокоит твоё самочувствие.

— Вот только не надо обо мне беспокоиться, — закатил глаза мальчик. — Я готов работать, ясно?

На это репетитор только заинтересованно взглянул в зелёные мальчишеские глаза и прошёл к деревянному столу. Нет, Антон не сошёл с ума, у него не было сотрясения мозга и даже не появилась пламенная страсть к математике. Ему просто было некомфортно вот так просто просиживать попу дома у Арсения Сергеевича, а ещё до жути неловко позволять ему ухаживать за собой. Он всё ещё боялся, что репетитор мог посчитать его слабым, не сумевшим постоять за себя маменькиным сынком.

Таким образом, наш мужественный Антон еле сидел на мягком стуле, не заваливаясь назад. Его до сих пор невероятно мотало, в глазах всё плыло, а от бурной речи Арсения были слышны лишь окончания заумных фраз. Один раз его конкретно передёрнуло, когда тот начал залпом перечислять названия углов в пятиугольном ромбе. Но Арсений специально не интересовался самочувствием ученика и даже не обращал внимания на его бледный и измученный, но такой "сконцентрированный", как считал сам Шастун, вид. Антоша и правда взрослый мальчик. Умеющий или Арсений уж очень надеялся, что умеющий нести ответственность за свои слова.

— Как себя чувствуешь? — не выдержал Арсений и прервался на действительно сложной теме, решив, что лучше объяснит её непосредственно бодренькому Шастуну, нежели полумёртвому.

— Ваще кайф, — пробубнил мальчишка, заваливаясь назад.

— Антон! — вскочил Арсений Сергеевич. — Да что ж такое-то!

Густая кровь стремительно вытекает из носа юноши, а глаза закатываются. Пришлось Арсению Сергеевичу вернуться с Шастуном на диван и запрокинуть ему голову, крепко придерживая за тонкую шею. Пока брюнет бережно проворачивал различные махинации с носом мальчика, парнишка пытался разлепить то и дело намеревающиеся закрыться глаза, как-то слишком увлечённо разрабатывая онемевшие мышцы лица.

— Антон, сиди спокойно, — шикнул на него Арсений.

Со времён, когда мужчина запустил Шастуна в свой дом, коробочка первой помощи не покидала его руки. Вот опять они сидят на этом диванчике, в привычных позах. Антон еле живой, пытаясь всё таки закинуть ногу на диван, что ему не разрешает сделать строгий брюнет, ведь: "сейчас-тебе-нужно-максимальное-спокойствие-и-расслабленность!". И Арсений, разозлённый бестолковостью ученика и его халатным отношением к своему же здоровью. Аккуратно прижимая к носу ваточку, мужчина ненароком засмотрелся в страдальческие глаза юноши, изучающие белый потолок кабинета, чёрный шкаф со светло-бежевыми вставками, кофейный столик с размещённой на себе коробочкой-подружкой Антона, в общем, всё, на что натыкались ярко-зелёные глаза, кроме сидящего слишком близко Арсения. А как же необычно смотрелись красные щёки засмущавшегося Шастуна на его бледном лице, что даже брюнет не смог сдержать приглушённый смешок.

— Всё, Арсений Сергеевич, час прошёл. Вы-мне-там-помогли-спасибо, — затараторил юноша. — Я пошёл, — и улыбнулся напоследок слишком широкой улыбкой.

— В принципе, я уже собран, — кивнул мужчина, на что Антон натурально обалдел.

— А вы куда собрались?

— Тебя отвезти, — посмотрев на мальчишку, будто тот настоящий дурачок, ответил Арсений.

— Не, — засмеялся юноша, — я сам дойду. Вы можете даже не беспокоиться...

"Сам дойду" Антона означало многое, но только не возвращение домой живым. Приподняв бровь, Арсений заинтересованно наблюдал, какие отчаянные попытки делает его ученик, чтобы наконец доковылять до выхода из кабинета. Сидел он так, облокотившись на подлокотник и подперев щёку рукой, несколько минут, пока Шастун вдруг не обернулся с улыбкой на пол лица, показав ему большой палец вверх, мол, "всё-в-порядке-не-беспокойтесь" и стремительно не полетел вниз. Ему несказанно повезло, что реакция репетитора мгновенная и пластом он упал прямиком в вытянутые руки, а не на жёсткий пол. Поставив Антона на ноги, брюнет всё равно никак не мог расслабиться и оставался начеку.

— И ты хочешь сказать, что в таком состоянии гарантируешь мне стопроцентное возвращение домой без переломов, ушибов, синяков и вообще без каких-либо травм?

— Ну, может не стопроцентное... — начал медленно тянуть слова парень, пока его не прервали.

— Шастун, я всё сказал. Выйдешь из этого дома только со мной, — не обращая больше внимания на истеричные выступления мальчика, брюнет направился в прихожую.

— Я взрослый парень, а вы...

— Антон! — не выдержал мужчина.

— Арсений, — также громко крикнул Шастун, копируя эмоции репетитора. — Сергеевич...

Как только они вышли на улицу и брюнет активно начал рыться в карманах в поисках ключей, Антон под шумок абсолютно расслабленно повернул в другую сторону. Не успев и шагу ступить, его тут же за шиворот развернул к себе рассерженный Арсений Сергеевич. Быстро считав эмоции на лице мужчины, юноша понял, что сопротивляться нет смысла. Ещё полчаса назад, "внимательно" слушая объяснения Попова, мальчик решил, что домой сегодня не вернётся. Скажет маме, что остался ночевать у Серёги, так как запасные ключи от квартиры друга у подростка имелись, а та его отмажет перед отцом. Ведь самое страшное только впереди.

— Так, а теперь направо, — важно командует Антон, когда до дома Матвиенко оставалось съехать с трассы.

Непонимание лампочкой зажглось на юношеском лице, когда брюнет проигнорировав его, проехал поворот. Мальчик насупившись посмотрел прямо в глаза Арсения, не находя в них совершенно ничего. Тот спокойно следил за движением на дороге, постукивая указательными пальцами в такт приглушённой музыке.

— Что ты на меня уставился?

— А ну поворачивайте обратно! Мне не сюда! — искренне разозлился Шастун.

— Правда что-ли? — "искренне" удивился брюнет.

— Я к Серёге обещал зайти, — поняв, что брыкаться бесполезно, серьёзно сказал Антон.

— Как только лично передам тебя отцу и объясню всю ситуацию, с его позволения ты можешь быть свободен.

Казалось бы, что тут такого, но парень немного напрягся всем телом и сильно вжался в сидение, понимая, что другого пути нет, а отговорить Арсения Сергеевича не обговаривать всю ситуацию с отцом без лишних подробностей попросту не получится. Так Антон и продолжил сидеть испуганным и молчаливым, на что мужчина пока не реагировал, наслаждаясь тишиной.

— Чего замолк? — подъезжая к дому, поинтересовался мужчина. — Надеюсь не наполеоновские планы там строишь? — тихо посмеивался Арсений, аккуратно припарковываясь.

— Вы даже не представляете, какое у меня начинается веселье, — с дикой улыбкой прошептал Антон, пристально смотря в одну точку.

Эмоции с лица Антона мигом сошли, как только парни вышли из машины. Он молча шёл сзади Арсения, смотря точно под ноги. Отец открыл быстро, запуская репетитора в прихожую с благочестивой улыбкой. Время его немного потрепало, однако он все равно выглядел молодцеватым, а на его лице постоянно играла умеренная улыбка, к сожалению, лишь для хороших знакомых и семьи, не включая Антона. И они ни разу не видели на его лице даже тени раздражения, даже тени неудовлетворения их компанией. Андрей мог сорваться, но делал это исключительно на Шастуне. Особенно страшно было возвращаться домой после ужина у родителей отца, которые неимоверно его раздражали. В эти момента Антону становилось крайне интересно наблюдать за родителем, посмеиваясь в кулак, но по приезде домой он еле доползал до комнаты, сплёвывая кровь на пол, ведь до ванной дойти был не в силах.

Арсения порядком смутило то, как крепко впился пальцами Андрей в плечи сына, притягивая к себе, на что тот лишь сморщился и опустил голову вниз. С каждым словом брюнета, объясняющего почему Антон так красочно разукрашен, хотя и сам не знал всей ситуации, Андрей всё крепче сжимал плечи юноши и всё искусственнее делал вид, что очень этим обеспокоен.

— Ну, до свидания! Обязательно передавайте привет Майе, — улыбался своей обычной добродушной улыбкой Арсений, наблюдая за чуть сжавшимся Антоном в руках отца.

— До скорой встречи, Арс, — попрощался с репетитором мужчина и закрыв дверь, безэмоционально посмотрел на Шастуна. — За мной.