*
Когда Юи прибывает в Южное Племя Воды, Сокка делает всё от него зависящее, чтобы встретить её первым. Он протискиватся мимо отца, пока она спускается по трапу, и в награду получает от неё ослепительную улыбку. Правда, он успевает уловить её только краем глаза, потому что уже в следующий миг она бросается ему на шею. — Сокка! — восклицает она, смеясь, пока он кружит её в своих объятиях. — Я так рада видеть тебя! Он опускает её на землю, не в силах перестать улыбаться. — Но не так, как рад тебя видеть я, — отвечает он, картинно подмигивая ей. Она хохочет, пряча улыбку в ладонь, и при виде этого в его груди теплеет. Отец за их спинами многозначительно кашляет, и Сокка закатывает глаза, с тяжким и преувеличенным вздохом отпуская её, чтобы она могла поприветствовать его отца. Он знает, что любой, кто видит его, не примет всерьез его ужимки — он всё ещё улыбается слишком ярко, чтобы кого-то могло обмануть его притворное раздражение. — Вождь Хакода, — говорит Юи, склоняясь в поклоне. — Благодарю вас за то, что вы оказали Северному Племени Воды честь принимать меня и мою свиту во время церемоний, что будут предшествовать моей помолвке. Хакода кланяется в ответ, и его улыбка, хотя и более сдержанная, чем у Сокки, светится той же искренностью. — Для нас честь принимать вас, принцесса Юи — и мы счастливы вновь видеть вас. Катара не сможет поприсутстоввать сегодня с нами, поскольку она заменяет заболевшего учителя магии воды, но она и Сокка в особенности ждали встречи с вами. Не сомневаюсь, что вы уже успели это почувствовать. — Как и я ждала встречи с ними, — тепло отвечает она, с нежностью бросив взгляд на Сокку. Она просто ослепительна, и он знал, что так и будет. Увидеть её после столь долгой разлуки — это как выйти наружу на утренней заре, когда твои глаза всё ещё не отвыкли от мрака и первый луч солнца бросает яркие блики на снег: это ослепляет, но стоит того. Она заслуживает лучшего, не в первый раз думает он, и пытается не дать внезапной угрюмости промелькнуть на лице. Его отец не кажется недовольным, так что, наверное, он справляется. — Прошло немало времени с тех пор, как вы были здесь, — говорит отец. — Почему бы Сокке не устроить вам экскурсию по городу? Показать вам, что изменилось с тех пор, как мы основательно взялись за дело. Юи вновь переводит на него взгляд. — Я была бы очень рада, — говорит она, и её глаза распахиваются, а улыбка ширится, и, конечно, разве у него есть выбор?*
Он отводит её во все те места, что ещё не существовали в прошлый раз, когда она была здесь, и во все те, что она полюбила в прошлый визит. Пока они гуляют по окресностям, она опирается на его руку, именно так, как она делала это раньше, и от этого в его груди расслабляется тот узел, который он до этого даже не ощущал. — Наверное, тебе гораздо проще тут, на Юге, — поддразнивает она, пока они идут по оживленной улице, — ведь тут нет каналов, в которые можно упасть. — Это было всего один раз, — возражает Сокка. — Три, вообще-то, — поправляет она. Сокка закатывает глаза и пихает её локтем в бок. — Один раз, три раза — кто считает? Она снова смеётся. Он потерял счет тому, сколько раз он слышал её смех только за последний час. Она так же счастлива быть здесь, как он счастлив видеть её здесь. Он гадает, продержитсья ли их восторг до прибытия принца, и нависающая над ними помолвка становится слишком осязаемой, чтобы продолжать это игнорировать. Словно прочитав его мысли, она внезапно становится задумчивой. — Я рада, что ты смог показать мне город сейчас, — говорит она. — Быть может, у нас больше не будет времени вместе, когда прибудет мой… нареченный. Она произносит слово «нареченный» так, как будто силой выталкивая его из горла; как будто у него есть привкус гнили, к которому она только-только начинает привыкать. Сокка хочет продолжать злиться из-за этого, но еще больше он хочет помочь ей почувствовать себя лучше. Вместо того, чтобы начать жаловаться ей, как Катаре и Аангу, он просто кивает. — Я уверен, что он просто… душка, — через силу произносит он, и надеется, что у него выходит искренне. — Принц, которого они тебе подсунули, я имею в виду. Я уверен, что он… как минимум сможет справиться с испытаниями. Юи смеётся, но гораздо тише, чем раньше. — Что ж, ему придётся это сделать, чтобы сделать предложение, — говорит она, искоса глядя на него. — Для кого-то, кто незнаком с нашими обычаями, это может быть трудно, но я уверена, что совсем скоро он всему выучится. В конце концов, это же ты будешь тренировать его. Сокка останавливается как вкопанный, так, что наверняка упал бы лицом в снег, не удержи Юи его за руку. Он таращится на неё, и впервые с тех пор, как она прибыла, в его взгляде читается не восхищение. — Я буду что?*
— Принцесса Юи не ошиблась, — говорит отец, когда Сокка той же ночью загоняет его в угол в его кабинете в Цитадели после того, как отводит Юи в её покои. — Совет назначил тебя ответственным за то, чтобы познакомить принца Зуко с нашими обычаями и обучить его навыкам, необходимыми для того, чтобы завершить обязательные для помолвки ритуалы и доказать себя достойным руки принцессы. Сокка трясет головой так яростно, что у него начинает кружиться перед глазами, но этого недостаточно, чтобы остановить его от выражения возмущения. — Это — это просто глупо! — восклицает он. — И так несправедливо… — Сокка… — И я думал так еще тогда, когда ты просто навязал Юи этот брак, в котором её слово не имеет веса — — Сокка… — Но сделать меня ответственным — — Сокка! — рявкает отец, повышая голос в редкой для него вспышке настоящего раздражения. Это так нетипично для него, что Сокка, опешив, наконец-то затыкается. — Я понимаю, что ты расстроен из-за этого, — продолжает отец через минуту, убедившись, что Сокка даст ему договорить, — но тут уж ничего не поделать. Я не могу это изменить. Когда принцесса Юи достигла брачного возраста, Страна Огня связалась с нами, чтобы обсудить возможность союза, и племена ответили. Мы не можем относиться к этому легкомысленно, сынок — у нас ушло больше года, чтобы заключить соглашение, которое устроило бы всех. — Ты больше года знал о том, что происходит, — произносит Сокка в полном неверии, — и не сказал мне? Хакода вздыхает. — Мы ни в чем не были уверены еще даже месяц назад. Когда я рассказал тебе, я только получил официальное подтверждение о том, что помолвка будет проходить на Южном полюсе. Это огромная честь — принимать принцессу нашего сестринского племени и принца Страны Огня. — Честь, — фыркает Сокка. — Юи… — Южное Племя Воды было выбрано в качестве места, где будут проходить предшествующие помолвке церемонии потому что мы сможем предоставить практически нейтральную территорию, — перебивает отец. — Это не родина Юи, но это место знакомо ей, и здесь же принц Зуко сможет обучиться всему, что нужно, чтобы считаться культурным эквивавлентом достойного супруга. Наша роль в качестве принимающей стороны означает, что наше племя будет символически включено в процесс ратификации этого союза, даже если ни одна сторона, вступающая в брак, технически не принадлежит к нашему племени. — О, — едко говорит Сокка. — Ну, до тех пор как он покажет себя достойным супругом, то всё в порядке. — Понимаю твоё беспокойство, сын, — говорит отец. Сокка мог бы разозлиться на эту попытку утихомирить его, если бы это сделал кто угодно другой, но он знает, что отец действительно имеет в виду, о чем говорит. На свете не так много людей, которые действительно могут понять другого так, как это делает Хакода. А ещё настолько же сильных, или храбрых, или умных, или благородных. Именно поэтому он Верховный Вождь Хакода. Сокка понимает это, но это не значит, что ему нравится то, что он говорит. — Всё дело не только в договоре, — продолжает Хакода. — А в том, чтобы установить мир между нашими народами. — Он звучит точь-в-точь как Катара, что отвратительно, и Сокка едва удерживается от того, чтобы закатить глаза. — В том, чтобы предстать перед миром единым фронтом. Это будет первый союз такого рода в новейшей истории. Он повлияет на следующие поколения. Я знаю, что тебе это не нравится, но я надеюсь, что ты сможешь принять его значение для всего мира. Сокка стискивает зубы. — И ты решил — даже не потрудившись сообщить мне об этом — что и мне необходимо принять в этом участие. Хакода вздыхает, и в первый раз за весь разговор кажется, что то, что он собирается сказать, заставляет его чувствовать себя неуютно. — Чтобы отдать дань нашей культуре, в официальное соглашение была включена часть про то, что принц Страны Огня целиком исполнит все полагающие официальной помолвке Племени Воды обряды. В соответствии с нашими традициями, — говорит Хакода, повышая голос, чтобы пресечь попытки Сокки перебить его, — жених невесты Северного Племени Воды должен доказать, что он достоин носить этот титул. И как мой сын, и сын Южного Племени Воды, тебе назначили удостовериться в том, что он на это способен. — Но почему я? — А кто справится с этим лучше? — спрашивает отец. — Ты хороший человек и более чем способный учитель. Мы будем гордиться тем, что один из наших собратьев сделает из жениха принцессы мужчину, и я, как отец, буду гордиться, видя не только твою преданность нашим традициям, но и твои усилия для того, чтобы этот союз смог принести мир во все уголки света. Сокка прожигает его взглядом, но не спорит. — Я ненавижу, когда ты используешь этот номер с отцовским одобрением. Это удар ниже пояса. Отец игриво поднимает бровь. — Это работает? Сокка издает тяжелый вздох, но наконец-то расслабляет руки, которые до этого были напряженно скрещены на груди. — Хотел бы я, чтобы ты сказал мне это раньше. — Ну, — говорит отец, — если бы ты дал мне договорить, а не вылетел из комнаты, то я бы так и сделал.*
Принц Зуко прибывает в порт на корабле, которое так и кричит, что это корабль Страны Огня, и от этого Сокке хочется блевать. Сам корабль огромный и сделан из металла тёмного, незнакомого и выглядящего ледяным даже на фоне заснеженных пейзажей вокруг них. Бездушный, вот подходящее слово, чтобы описать его, и от этого Сокка ненавидит всё это соглашение ещё чуточку больше. Принц ступает на землю под крики и апплодисменты собравшейся толпы, и прямо за ним следует целая череда слуг. Все они одеты в цвета Страны Огня — красное и золотое, хотя их одежды (тёплые и обрамленные мехом животных, которые, Сокка уверен, не встретить на экваторе) были явно сделаны специально ради этой поездки. Аанг был прав, смутно думает Сокка, пока принц и его свита шествуют к ним. Маги огня явно не огнеупорны, и вот тому доказательство: гигантский, чудовищный шрам, занимающий половину лица принца. Он отчетливо выделяется на фоне его бледной (и за одним исключением безупречной) кожи, и становится только заметнее, когда он и его свита подходят к ним. Рядом с ним Юи замерла тише и неподвижнее, чем когда-либо. Её лицо ничего не выражает, и Сокка злится за них обоих. Волосы принца собраны в высокий узел, что ни капли не помогает скрыть его шрам, и золотая заколка, обозначающая его статус члена королевской семьи, тоже не делает ничего, чтобы отвлечь от него внимание. Даже с расстояния Сокка может видеть, как толпа пялится на уродство. Принц наверняка понимает, что именно привлекло их внимание, но он держит голову высоко. В груди Сокки зажигается что-то, похожее на уважение. Этого недостаточно, чтобы перебороть неприязнь. Как только принц достигает павильона, где ожидают самые высокопоставленные члены Племени, отец Сокки начинает речь. Это для народа — более короткая версия речи, которую он произнесет вечером на банкете, где будет присутствовать ограниченное число лиц. Когда все кончено, принц кланяется Хакоде и затем каждому члену Совета по очереди. Он кланяется Катаре, которая отвечает ему соответственно, и затем Сокке. Сокка кланяется в ответ — едва достаточно для того, чтобы не получить за это выговор, но он знает, что ему не почудилась плохо скрытая гримаса на лице отца и недовольное выражение на лице сестры. Наконец принц кланяется Юи. Юи склоняется в ответ со всем благородством, которое Сокка и ожидает от неё, и когда она протягивает ему руку, принц склоняется еще ниже, вежливо и скромно прижав губы к её костяшкам, прежде чем выпустить её ладонь и наконец выпрямиться. Каждое его движение кажется скованным и выверенным; жест, который кто-то исполняет не потому, что правда этого хочет, но потому что от него этого ожидают. Формальность, а не добродетель. Вблизи принц поражает ещё сильнее, чем казалось до этого. Его кожа бледнее, чем Сокке доводилось встречать, и его волосы темнее зимней ночи. Он укутан в яркие алые и золотые одежды таких оттенков, которых те, кому никогда не доводилось покидать Племя Воды, вряд ли могли где-либо увидеть, и он настолько же собран и выверен, насколько не к месту здесь. Сокка наблюдает, как они в конце концов направляются внутрь, и принца и его людей отводят в их покои. Он не улыбается и не смеётся. Он заговаривает только тогда, когда заговаривают с ним, и не смотрит ни на кого, кто не посмотрит на него первым. Сокка чувствует, что та ненависть, которую он лелеял в себе раньше, обращается в пепел. Он недостоин даже этого. Он вообще едва ли человек, холодный, темный и бездушный, как корабль, на котором он прибыл. Вот какая судьба уготована Юи, думает Сокка горько; изуродованный, бесчувственный принц, которому здесь никогда не будет места, и который никогда не станет одним из них.