Ферзи

После встречи с Асаафом Даниэль уехал на плановую консультацию. Его терапевт — хорошая знакомая его отца и Денди — Белла Крокер, которая предоставляла свои услуги каждому ферзю, но лишь Даниэль был искренне в них заинтересован. Нарочито улыбнувшись, когда ему позвонила Белла, он одолжил у Ханта мотоцикл и поехал к Крокер в квартиру. Даниэль бы мог разбить мотоцикл, попасть в аварию и не уплатить моральный ущерб — тем не менее Хант всецело доверял ему, и если бы что-то произошло, он был даже доверил свою жизнь. Он знал, что Даниэль, в случае чего, отомстит — больно, агрессивно, но отомстит. Это ему и нравилось в Даниэле. Отец Даниэля бы уже давно его убил за поездку на сомнительном, по его мнению, транспорте, но пока Даниэль предоставлен самому себе, он мог делать всё, что хотел, и что было не противозаконно. Он пообещал доехать на мотоцикле аккуратно и не повредить его, зная, с каким трепетом Хант относится к нему. У Даниэля был личный чёрный шлем. В сидении, как выяснил Даниэль, лежал чёрно-белый шлем Норин. Ламберте, видимо, прознал об увлечении дочери гонками и ничего на это не сказал? Большую часть времени Даниэль проехал в тишине — из-за скорости он не слышал музыку из наушника и сильно злился. Стоило ему встать на парковке, как он вовсе услышал надоедливое уведомление о том, что наушник разрядился. Он расстроился ещё больше и недовольно сунул кейс в карман, пристегнул мотоцикл, чтобы не украли и взял шлем с собой. У Беллы было чисто даже за пределами квартиры. Любовь этой женщины к чистоте вынуждала её держать комнаты ещё и пустыми, чтобы было видно меньше пыли. Один раз Даниэль пришёл на сеанс и застал Беллу за предварительной уборкой — дошло даже до перестановки мебели и вычистки ковра по ту сторону двери. Даниэль вытер ноги, постучался в дверь и состроил на лице улыбку. Белла открыла ему сразу же, и до Даниэля дошёл запах только что заваренного кофе и ванили. Белла пригласила Даниэля, потребовала, чтобы он разулся и поставил шлем на стол, снял пальто и обязательно вымыл руки. Она знала, что иногда Даниэль забывал о личной гигиене, и это её раздражало. Когда он выполнил её указания, Белла пригласила его в столовую, где находился муж Беллы. Он читал статью о себе же, написанную рукой жены Райана и был рад видеть, что он является примером для подражания. — Здравствуй, Дуа, — поздоровался мистер Крокер, забывая, что юноша ненавидит своё настоящее имя. — Прошу прощения, Даниэль! Всë никак не привыкну. — Да ладно. Я привык, — отмахнулся Даниэль и сел за стол. Белла налила ему кофе, добавила корицы и два кубика сахара. Предложила печенья, а когда Даниэль отказался, села напротив него с чашкой кофе и маленькой миской шоколадных конфет. — Уильям, поиграй, пожалуйста, с Реджи, — вежливо попросила уйти мужа Белла. Он улыбнулся, взял газету под мышку и радостный отправился к сыну. Стоило Уильяму уйти, как Белла переключилась на женщину, которую Даниэль боялся — на строгую орлицу, от которой ничего нельзя скрыть. Она почует запах алкоголя и наркотиков за километр, обнаружит диагноз пациента и уличит его во лжи. Даниэлю ещё не удавалось обмануть Беллу, как бы сильно он не пытался делать вид, что у него всё в порядке. — Первое: по глазам вижу, что ты под чем-то. Второе: почему до меня доходят сообщения о том, что ты незаконно хранишь у себя оружие? Третье: Ламберте мне всё рассказал. Ты убил человека Пирады, когда тебя просили просто его припугнуть. Осознаёшь масштабы трагедии? — Блядь... — закатил глаза Даниэль и отпил кофе. — Я принимаю антидепрессанты, которые ты мне и прописала. Если я становлюсь конченным, то только из-за них. Оружие я храню, потому что я ферзь, у нас это нормально — иметь в кармане один пистолет. Я убил человека Пирады, ты права. Проблема в том, что все, кого ловила Ханера — были убиты, не важно кем — мной или Ламберте. — Я говорила тебе не запивать антидепрессанты алкоголем. Ты можешь умереть, — напомнила Белла. — Твоя привычка постоянно от них отказываться — та же история. Если ты опять пропустишь курс, проблемы лишь усугубятся, и тогда твоим единственным лечением будет стационар. Тебе нужно, чтобы каждый день с тобой ходили с прослушивающим устройством? — Вдруг ты тоже одна из таких и записываешь наш разговор? — Будь аккуратнее с выражениями. Ты у меня дома, и ставить прослушку мне нет необходимости. — Да кто ж тебя, твою мать, знает, Белла... ты уже удивила меня своими способностями затыкать рот, когда я в бешенстве. — Я могу удивить тебя тем, что скажу, какой наркотик ты принимаешь. — Это антидепрессанты. — Кажется, я не говорила тебе принимать препараты с морфином в составе. Не буду спрашивать, откуда ты их взял — ты опять утаишь. — Мне поставляют и говорят, что реально потом легче становится. После приëма ощущение, что я заново родился. — Да хоть что. — Белла разблокировала телефон, напечатала что-то в интернете и вернулась к Даниэлю. Мимикой она показывала, что ей ничего не нравится. Эта женщина увидела конъюктивит под линзами и посоветовала юноше выбросить их, потому что они пришли в негодность. Даниэль уверил, что у него четыре штуки запасных линз, а эти — однодневные, которые он купил по чистой случайности. Даниэль пообещал снять линзы по приезде домой, не собираясь сверкать голубыми по улице. Даже если его никто не знал вживую, он предпочитал не рисковать. — Из-за твоей пагубной привычки ты дошëл до интеллектуальной деградации. Что будет тогда, когда у тебя не будет таблеток под рукой? Начнëшь кидаться на родных, возьмëшь свой пистолет и выстрелишь? В кого ты превращаешься, Дуайт? — А сама как думаешь? — Я тебе не сверхразум. — Да ну? Я уверен, что ты и не на такое способна. — Плохо ты меня узнал, значит. Наш с тобой разговор, конечно, не приватный, но мой сын и Уильям ничего не расскажут. Тебя, видимо репутация среди друзей сильно волнует. — У меня нет друзей, — отмахнулся Даниэль. — Неужели? Арчи, Берт и Хант разве не твои друзья? — У Даниэля друзей нет. Белла ничего не ответила. В который раз утверждать Даниэлю, что он был и будет Дуайтом Бауэрсом она не собиралась, потому что это бесполезно. Даниэль как в стену упёрся и перестал кого-либо слушать — даже любимую мать, которую всегда слушал. Белла откинулась на спинке стула и посмотрела на поцарапанные руки Даниэля. После, Белла встала, открыла ящик над газовой плитой и вытащила упаковку таблеток. Убедившись, что это именно то, что нужно, она поставила баночку на стол, и Даниэль кивнул. Он понадеялся, что таблетки не горькие, а как прежние — с кислинкой. После таблеток Белла отлучилась в кабинет. Даниэль допил кофе и поставил кружку в раковину и, пока Белла отсутствовала, осмотрел свои таблетки. «Принимать три раза в день. Придерживаться двухнедельного курса». Вряд ли бы Даниэль постоянно придерживался рекомендаций. Он забывал иногда элементарно почистить зубы, а что говорить про таблетки? Конечно, он постарается опустошить всю пачку, но ему придётся хорошо постараться и на некоторое время отказаться от какого-либо алкоголя. Даниэль знал, что это будет тяжело и практически невозможно. Белла зашла в кухню и попросила Даниэля пройти в кабинет для дальнейшей терапии. Она подготовила ему место на диване и зажгла ароматизированные свечи, чтобы Даниэлю было комфортно. Белла записывала каждые его мысли, начиная от того, каким прекрасным он был пианистом и заканчивая тем, что он одновременно не хочет и ждёт смерти. Она уже знала, что Даниэль боялся наступления следующего года потому, что может умереть так же, как его сестра — быть застреленным на канун Рождества. Самой главной проблемой юноши являлась его возможная смерть, в которой он не мог сомневаться. Его жизнь была разрушена толком не начавшись, и Даниэль не осознанно обвинил в этом Хуана, хотя тот ничего не сделал. Многолетняя вражда с младшим Денди вынуждала Райана искать способы их временного сотрудничества, но стоило им остаться наедине, как Даниэль вспоминал свою сестру и говорил, что если бы не Хуан, он бы и не узнал о ней. Хуану тогда было шесть — он толком не понимал, что можно говорить, а что нельзя. К десяти годам он пожалел, что вообще это узнал. Из-за Даниэля его репутация была безжалостно испорчена в классе, и даже старший на несколько минут брат не мог ничего с этим поделать. Хуана называли лжецом, а Даниэлю сочувствовали. Но когда Даниэль в шестнадцать лет попал в психиатрическую клинику, к Хуану вернулась слава. Одноклассники уже прознали о том, что Даниэль подсел на запрещённые вещества и кидался на людей. Его репутация пай-мальчика была в миг разрушена, и по возвращении он растерял друзей. Лишь Дина, Хант, Арчи и Берт от него не отвернулись, и Даниэль им за это благодарен. В семнадцать Даниэль едва не попал в колонию, потому что он накинулся на одноклассника с ножом за то, что тот написал на стене в школе: «Дуайт Войцех-Бауэрс конченный». В больнице, куда его отправили на лечение, Даниэль пытался повеситься, но ему не позволили. Четыре месяца он лежал в клинике без возможности кому-нибудь позвонить. К нему приходили его настоящие друзья и приносили книги, которые Даниэль со скуки читал. По окончании лечения Даниэлю выдали справку, которая позволила бы ему учиться в университете и запретила бы иметь оружие, а дальнейшее лечение нужно было продолжить амбулаторно. Терапия прошла быстрее, чем думала Белла. Даниэлю хватило сорока минут, чтобы выпустить пар и рассказать Белле о том, что его тревожит чаще всего. Попрощавшись с семьёй Крокер, Даниэль надел наушники и покинул квартиру. На улице он снял мотоцикл с тормозов, достал телефон и увидел пропущенные от Райана и его гневное сообщение: «Где тебя, твою мать, носит?! Бегать искать тебя по всему Лондону?!». Даниэль написал ему короткое «вали на хуй», включил музыку и надел шлем. Он помчал на мотоцикле до сквера, где Хуан бы забрал мотоцикл, ловко объезжая машины и успевая глядеть на потрясающий вечерний Лондон. Недовольные водители автомобилей успевали только сигналить, как след Даниэля уже простыл. Он нарушал все правила, которые только существуют — даже когда через дорогу переходили пешеходы, он объезжал их стороной и продолжал мчать. Когда-нибудь Даниэль доиграется и налетит на внушительный штраф, но точно не сегодня. Юноша оставил мотоцикл у въезда в маленький сквер, набрал Хуану и попросил придти за «красавцем» брата. Чтобы скрасить ожидание Даниэль вытащил сигарету, поджёг её и закурил. Ветер развевал его волосы, Он стал осматривать сквер и обнаружил, что, несмотря на не слишком позднее время, находится здесь один. Даниэль напрягся — оставаться в одиночестве ночью крайне небезопасно, но в какой-то момент ему стало плевать на собственные правила. Лишь когда Даниэль увидел подъехавшую чёрную машину, он обо всём догадался. — Чувак... за мной, блядь, хвост... — записал Даниэль голосовое сообщение Хуану и положил свободную руку на пистолет в кармане. Хуан моментально ему позвонил. — Вали на хуй с того места, где стоишь! — крикнул он, переводя дыхание. Видимо он бежал, чтобы помочь Даниэлю, и пистолет он носил с собой ежедневно. — Не стреляй первым! Если реальная угроза — дождись действий, но не стреляй! Ламберте тебя на хуй убьёт! Даниэль, недолго думая, сел на мотоцикл, надел шлем и рванул из сквера, наплевав на Хуана. Когда он промчался мимо странной машины, по нему открыли огонь, ранив в плечо. Когда он скрылся из их поля зрения, он встал на видное место и сказал Хуану, что сменил местоположение. Через две минуты Денди уже был рядом с Даниэлем. Вооружившись пистолетом, он проследовал за Даниэлем к месту засады. Стоило им приблизиться к деревянным ограждениям, как на встречу им выбежал огромный мужчина с дробовиком. Спрятавшись по разные стороны баррикад, Хуан и Даниэль, кивнув друг другу, принялись стрелять в него из маленьких пистолетов. Пуля Даниэля попала ему прямо в подбородок, и он упал. Дальше в ход пошли тяжёлые ботинки Брауна и его ненависть. Прижав мужчину к земле, он поставил ногу ему на лицо и наставил на лоб пистолет. — Кто тебя, сука, послал?! Пока Даниэль решал, что делать с мужиком, Хуан прижался к стене, прикрывая кровоточащее плечо. Не дождавшись ответа от мужчины, Даниэль выстрелил ему в висок и привлёк внимание двух других, более упитанных и в масках на лице. Хуан хотел помочь Даниэлю, но плечо было слишком глубоко ранено, оттого он не мог встать без чьей-либо помощи. Полицейская сирена привлекла внимание и Хуана, и Даниэля одновременно, отчего Даниэль на мгновение потерял самообладание, но вовремя увернулся от ножа и пригнулся за деревянной оградой, пропустив выстрел из пистолета. Хуан, дотянувшись до пистолета, выстрелил одному в живот, и Даниэль, миновав размах первого, добил второго его же ножом. Его пальто покрылось кровью, но в тот момент внешний вид его не заботил. Даниэль оглушил оставшегося кулаком, вывернул его руку, сел ему на спину и вонзил нож тому в шею. — Сука! — Даниэль ринулся к Хуану, положил его левую руку себе на плечо и донёс до мотоцикла. Даниэль временно достал шлем Норин с кошачьими ушами и надел его на Хуана, сам надел свой и, не смотря назад, рванул подальше от злополучного района. Кровавый нож он прихватил с собой, стремясь избавиться от как можно больше улик. Ночной поездки по Лондону не быть, как хотел Хуан — Даниэль вместо этого мчал в больницу, потому что не хотел огрести и от старшего Денди, и от Райана. Его радовало, что он выжил, и что Хуан не пострадал так сильно, как мог, а ведь он, как и Браун, постоянно лез на рожон. Неожиданно Хуан закричал от боли — ему снова выстрелили в плечо. Даниэль свернул в закуток, откуда быстро выехал на узкую улицу, едва не сбил фонарь и кошку и только потом выехал по направлению на мост. Оставалось мало времени — мост скоро должны поднять, отчего Даниэль прибавил газу и рванул через него, стараясь объезжать машины. Когда позади не показалось машины, из которой в Хуана стреляли, Даниэль безопасным путём доехал до больницы. Остановив мотоцикл, он упал, но быстро поднялся. Хуан упал лицом в руль, отчего Даниэлю пришлось волочить его до приёмной, как безжизненное тело. Благо, он догадался положить его руку себе на плечо, потому что так ему гораздо легче. В больнице Даниэль передал Хуана в руки врачам, а сам рухнул на пол. Последнее, что он увидел — лампу над лицом и отсутствие на нём верхней одежды.

***

Даниэль не помнил, как оказался на больничной койке. Проснувшись, он увидел лица медсестры и своей девушки, которая держала его за руку и гладила тыльную сторону ладони. После пробуждения Даниэль ощутил давление в области груди. Ему намотали толстый слой бинта. Он был бы рад, если бы кроме медсестры и Дины здесь никого не было, но по стонам и хрипам Даниэль вычислил рядом ещё и Хуана, которого вовремя зашили, иначе бы он остался инвалидом или того хуже. К Хуану, пока что, никто не приходил. Видимо ему всё равно, потому что он не может пошевелить руками. — Хорошо вас поматросило, Даниэль, — заявила медсестра, приподняла голову Даниэля и дала попить воды. Он пил жадно, как будто несколько недель мучился от голода. Дина была одновременно зла и радостна — её парень жив, но пострадал по собственной вине. — Вашего товарища вовремя спасли. Мы вытащили пулю и зашили рану, — не успели бы раньше — кто знает, что произошло бы. Вы молодец, Даниэль. — Он мне не товарищ, — выдавил из себя Даниэля и ударился головой об подушку, моментально пожалев о резких движениях, ведь в глазах потемнело. Дина сжала его руку и погладила. Медсестра решила проверить Хуана и позволить паре пошептаться о своём, пока у них есть время. — Вы как, Хуан? Хуан ничего не ответил, а лишь кивнул. Медсестра поняла его намёк и отлучилась за вещами, которые принесли Хуану. Среди них был его телефон, игровая приставка и конфеты с арахисом. Даниэлю не принесли ничего кроме пачки сигарет, которую медсестра моментально забрала, запретив ему курить, когда он находится под присмотром врачей. Хуан злорадствовал, не увидев вещей Даниэля, и делиться своими он не собирался. Телефон Даниэля был утерян во время перестрелки, а у него не было запасного. — К вам приходил брат, оставил «Нинтендо» и попросил, чтобы вы позвонили ему, когда проснётесь. Я отдала ему справку, что вы временно не можете посещать университет, на счёт этого не беспокойтесь, — улыбнулась медсестра и повернулась к Дине, сообщив, что у неё есть ещё десять минут на разговор. Когда в палате остались только ферзи, Даниэль принялся говорить на понятном для всех языке: — Ебаное дело, Дина. Пока я тут проторчу — все ферзи сядут на задницу и прижмутся. Да и Райан мне на хер башку оторвёт, когда я выйду отсюда. — Ты тоже сидел на заднице, — смог сказать Хуан. — Пошёл на хуй. Проспись на своей удобной койке. — С тобой не поспишь. То орать начнёшь, то ржать, как лошадь. Это ещё хорошо, что ты проебал свой телефон. — Я сказал — пошёл на хуй, — рыкнул Даниэль, и Хуан всё же отстал от него. Прикрыв глаза, он старался не вслушиваться в разговор Дины и Даниэля, но они слишком громко говорили и даже не стеснялись ходящего по ту сторону двери медицинского персонала. Дина наклонилась к Даниэлю, поцеловала его в губы и стёрла с кончиков красную помаду. Хуан весь съёжился от ласки и начал завидовать Даниэлю, потому что Норин не пришла его проведать. Он отвернулся к окну, надеясь увидеть там что-то утешительное. Когда Дина изучила комнату на наличие камер, она вытащила из чёрного рюкзака помеченный царапиной пистолет. Хуан, услышав знакомый звук, повернул голову к Дине и едва не приказал ей убрать оружие. — Ламберте не доверяет больнице. Мы получили информацию от очень хорошего человека, что на вас готовят покушение. Либо вы выживаете, либо оказываетесь в гробу. Что предпочтёте? — Предпочту сдохнуть, чтобы не видеть Даниэля. Даниэль с укоризной глянул на недруга и показал ему средний палец. Дина убрала его руку и попросила не вести себя по-детски. Когда Дина положила в ящик Хуана его пистолет, Даниэль догадался о масштабе угрозы и принял решение во что бы то ни стало выжить — назло Денди и всем недругам. Кому только придёт в голову покушаться на их жизнь в больнице с кучей людей? Разве что тому, кто имеет непосредственное влияние на больницу — кто-то из врачей, кто хорошо знает и Даниэля, и Денди. Теперь Даниэль мечтал перерезать горло всем докторам, кто обращался к нему по старому имени, потому что на них падало всё больше подозрений. — От кого вы узнали? — спросил Даниэль. Дина странно улыбнулась. Видимо кто-то из очень хороших знакомых. У Даниэля сразу пошли мысли на Арчи или Монику Холлуорд. — От Шеферда, — ответила Дина. — С его связями в Лондоне мы скоро выйдем на похитителей. — Тогда я сразу проломлю им головы, — заявил Даниэль и коснулся руки Дины. — Херово смотреть на меня таким уязвимым. Валяюсь здесь, как будто мне делать не хер, пока кто-то отдувается. — Ты рисковал жизнью. Чарльз тебе до конца жизни будет обязан. — Дина посмотрела на Хуана, которого никак не впечатлило спасение. — Да, и он тоже, если перестанет быть такой сукой. — Зубки оскалила? — улыбнулся Хуан. — Я благодарен Даниэлю, но ему насрать. — Пожалуйста, — саркастично добавил Даниэль и сделал вид, что плюнул в Хуана. Юноша проигнорировал манёвр. Резко Даниэль ощутил желание «закинуться», но сообразил, что потерял таблетки во время побега. Белла бы убила его за оплошность. В таблетках был весь смысл — пилюли заглушали моральную боль с тревожными мыслями и заодно дарили удовольствие, в котором Даниэль так сильно нуждался. Если бы у него была возможность — он бы получал удовольствие другим, менее болезненным способом. Дина, словно прочитав мысли, поставила на тумбу Даниэля таблетки. Они не были ничем подписаны. Значит, Белла всё же в курсе, поэтому прописала ему новые. — Белла тобой недовольна, — сказала Дина и подтвердила догадки Даниэля. — Она приехала вчера. Сказала, что ты идиот, раз сунулся в кипиш и едва не погиб. Просила уточнить — перед отъездом ты принимал таблетки? — Да. Думаешь, я убил того чувака из-за таблеток? «Ты без таблеток можешь убить собственную мать...» — подумал Хуан и не решился огрызаться, чтобы не разозлить Даниэля. Не из-за таблеток у Даниэля в шестнадцать лет начались проблемы с законом. Не из-за них он срывался на людях и колотил их до полусмерти. Во всём этом виноват обезумевший, разозлённый на весь мир и жизнь Даниэль, а не антидепрессанты. — Не думаю. Проблема в том, что ты смешивал антидепрессанты с алкоголем. Расскажи правду. Даниэль отказался. Ранить чувства девушки — меньшее, что ему хотелось. Вскоре она в нём разочаруется и бросит. Иногда он не понимал, почему Дина встречается с таким, как он? — Ты знаешь его диагноз вообще? Об этом вся Ханера кукарекает, но всем всё равно, если Дани это услышит. — Если ты начнёшь кукарекать сейчас, я пущу пулю тебе в висок, а потом посажу ртом на ограждение, — пригрозил Даниэль, но Дина знала, что он не собирался этого делать. Угрожать в стиле Даниэля, однако не всё сказанное он делает. — Да ну? По количеству твоих угроз меня уже должны опарыши жрать, а я всё ещё живой. У тебя нет силы просто коснуться меня, спустить курок, чтобы я больше не ебал тебе мозги. Ты слабохарактерный, а в этом твоя главная проблема. Ты угрожаешь всем, что убьёшь, а на деле что? На словах ты весь дикий, но никогда не осуществляешь сказанное. Давай, рискни пристрелить меня. Тогда мой отец пристрелит голову тебе, а ты не хочешь умирать. Даниэль замолчал. Дина дала Хуану по лицу, и он тоже замолчал. Хуже гнева женщины для Хуана нет ничего. — Прекратите оба. Ты тоже хорош, Хуан. Любишь давить на рычаги, которые только найдёшь. — Надавить на Даниэля всегда слишком легко. Даже когда нет повода ругаться с ним, он умудряется абсолютно всем испортить настроение. Дина взглядом показала, что Хуану нужно замолчать. Из-за уважения к этой девушке Хуан перестал провоцировать Даниэля и решил полистать социальные сети, пока его телефон окончательно не умер. Хант принёс все для развлечения, но не принёс зарядку. Хуан написал брату, чтобы он заехал кое-что завести и, получив в ответ краткое «ок», вернулся к быстрому пролистыванию новостной ленты. — У тебя проблемы, Дани, — вздохнула Дина и показала Даниэлю скриншот со статьёй в интернете, где его обвиняли в убийстве. — По тебе капитан Шеферд почти соскучился. — Очень смешно, прямо обхохочешься, Дина. Шеферд всё ещё пытается арестовать меня, когда это бесполезно? Куда ему засунуть деньги? — Себе в задницу, — вставил Хуан, но к его удивлению Даниэль проигнорировал эту колкость. Не по своей воле Даниэль вспомнил, как один раз его допрашивал лучший друг, и на тюремной фотографии он не держал табличку, а высунул язык и показал средний палец. Участок для Даниэля уже был почти как дом, ибо появлялся он там чаще, чем у родителей. — Райан в курсе. Он сказал, что попробует что-нибудь предпринять, чтобы ты не попал в участок. — Какое благородие с его стороны... — вздохнул Даниэль и потёр сухую переносицу. — Из-за этой травмы толком не покуришь. — Обойдёшься. Покуришь, когда тебя выпишут. — Ты даже не скажешь мне, чтобы я бросал курить? — Я не буду ничего объяснять упёртому барану, который всегда придерживается своей точки зрения, даже если она самая безрассудная. — А ты крутая, Дина, — обрадовался Хуан и тыкнул в неё пальцем. Взглядом девушка показала, что она знает, какая она. Хоть Дина и была мягкотелой, чаще всего находилась в спокойном состоянии и ненавидела ссоры, она умела ответить на колкость и никогда не имела проблем с самооценкой. Когда в палату вошла медсестра и объявила о конце встречи, Дина поцеловала Даниэля в щеку, наклонилась, чтобы обнять Хуана, забрала сумку и покинула палату. До мальчиков всё ещё доходил аромат «Лост Черри», которым пользовалась Дина. Если бы у Даниэля была возможность, он бы постоянно нюхал её духи, лишь бы не держать в руках белые пилюли с ядом. Медсестра поставила на две тумбы стаканы воды и оставила юношей наедине. Даниэль умирал от скуки и был готов сбежать из больницы, лишь бы его не съело одиночество. Хуан подзаряжался от того, что находился наедине со своими мыслями, отчего старался игнорировать вздохи, кряхтения и маты Даниэля, который ярко выражал своё недовольство ситуацией. Когда у него не осталось терпение, он пихнул Даниэлю «Нинтендо» и вежливо попросил заткнуться. За играми теперь время шло гораздо быстрее, и Даниэль полностью перестал зацикливаться на внешних проблемах. У него даже не возникло желания выпить и закурить из-за того, что в носу держался запах дезинфицирующего раствора, медикаментов и моющих средств.

***

Райан шёл по темной улице без зонта, позволяя каплям мочить его чёрные волосы. Лицо было скрыто под чёрной маской, исключительно для публики, чтобы гражданские имели представление о человеке, опасном преступнике, с которым они ходят по одной дороге. Рядом с ним, как охранники неспешно шли два добермана на поводках, спокойно изучая каждого человека по пути. На плечах Райана развевалось пальто, под которым он прятал нагрудную кобуру с новым пистолетом. Через некоторое время с Райаном поравнялся Дэйв Линдсей. Он шёл с большим серебряным чемоданом и в чёрной шляпе, пальто также болталось на плечах, но он никак не был защищён от возможной атаки. Дэйва все знали в лицо — он не боялся публики. Райану претило показываться гражданским, которых он защищает. Для них он такой же убийца, как и все члены Ханеры. Однако никто не рискнёт сказать это Райану в лицо. Доберманы завели Райана и Дэйва в переулок, где не работали фонари. Когда тишина прервалась рычанием, Райан спустил с них поводок, и животные побежали на свою добычу. Они повалили не успевшего среагировать мужчину на землю и едва не прогрызли ему ногу. Дэйв вытащил из чемодана винтовку и нацелил её на окно, в котором горел свет. В ответ в него полетела пуля, но он вовремя увернулся. Доберманы уже разорвали штанину мужчины, а он всё никак не мог встать на ноги. Одним точным выстрелом Райан убил его. Когда на них с Дэйвом ринулась целая толпа неизвестных в чёрных пальто, шляпах и очках, Райан взял вторую винтовку и стал стрелять одновременно с Дэйвом. Не пострадавшие собаки убежали от выстрелов и спрятались за мусорным баком. Когда Райан менял магазин, Дэйв уже заканчивал с месивом. Райан бросил винтовку на землю и подошёл к трупам, лежавшим практически друг на друге. Кровь его не пугала. Мёртвые тела, разорванные подбородки и размозжённые раны. В следах пороха и луже крови Райан сидел на коленях, светил фонариком телефона на аксессуары одежды и пытался найти нашивки Пирады. Доберманы лаяли и пытались привлечь внимание Дэйва и Райана к зданию. Дэйв последовал за собаками, а Райан снимал с тел нашивки и выискивал деньги, которые злоумышленники украли из «казны» Ханеры. Внутри здания, облаянном собаками, картина обстояла ещё хуже: в этом теперь уже бывшем баре за несколько минут до прибытия Райана и Дэйва произошло массовое убийство работников и невиновных посетителей. На барных стойках болтались три трупа, у всех были раны в виске. Доберманы тыкали носом в прижатого к стене мужчину. Дэйв наклонился и обратил внимание на торчащий пакетик. В целлофане до отвращения знакомый белый порошок. Обчистив все трупы, включая молодых девушек, в общей сумме Дэйв собрал тринадцать маленьких пакетиков. Райан ждал Дэйва с сигаретой в пальцах. Он снял маску и смотрел прямо под ноги — в трупы. Дэйв убрал пакетики в пакет, собрал винтовки в чемодан, снял чёрные перчатки, бросил в мусорное ведро и кинул в них горящую зажигалку. На место массового убийства уже ехала полиция, но Райан не спешил уходить. Он размеренно курил, пока сигарета не дотлела. Когда табак наполнил его лёгкие до необходимого уровня, он бросил окурок на грудь убитого и плюнул на него. Затем Дэйв, Райан и доберманы быстрым шагом скрылись с места преступления и слились с толпой. — Даниэлю не слова, что Ганнибал был сегодня с нами, — попросил Райан, и Дэйв, закурив, странно посмотрел на друга. — Кто будет давать псу такую кличку? Ганнибал... надеюсь не Лектер? Райан промолчал. Он был сосредоточен на людях, которые, проходя мимо, смотрели на его грязные на коленях штаны и нагрудную кобуру. Дэйв курил и вёл за поводок пса своего сына, к которому уже успел привыкнуть, как к своей собственной собаке. Оба пса дрессировались в Ханере, и им не было нужды носить намордники, потому что они не кусали людей без приказа. Ганнибал и Гоуст — так назвал Берт своего пса в честь любимой франшизы про преступника с призрачным лицом — были спецами в поиске наркотических веществ и никогда не попадали под пули, а ловко прятались. Их ошейники как серебряные цепи, но даже если сорвать их с них, они не убегут от хозяев и будут служить им до конца жизни верой и правдой. Мимо мафиози проехало две полицейские машины. Водители посмотрели на мужчин, но не остановились для допроса. За рулём первой машины Райан узнал Сильвио Шеферда — главу английской полиции и отца Арчибальда. Ненадолго они пересеклись взглядами, и Райан ощутил исходящее от Сильвио презрение. Пусть Шеферд и был лицом закона, он находился под пятой Ханеры и не смел идти против неё. Проще закрыть глаза, чем идти против непредсказуемой мафии. Когда след полицейских машин простыл, Райан ухмыльнулся и скрыл лицо под маской.