Anhur

      Гаррус приходил в себя медленно, поверхностный сон накатывал тяжелыми укрывающими волнами и на какое-то время отступал. Но даже во время беспамятства чувствовались охватывающий тело жар и жгучая боль в боку, а стоило пошевелиться, как плечевые суставы начинали ныть. Он все ждал, когда по его телу в очередной раз пробежится электрический заряд, вышибающий дух и заставляющий все мышцы болезненно сократиться, но этого все не происходило. Почему заряда не было – Гаррус не знал, и думать об этом не желал.       Открывать глаза не хотелось, чтобы не разочароваться, увидев перед собой лицо Вира, Линуса или Грэнии. Гаррус видел яркий, полный надежд сон, будто он сбежал, и Шепард пришла за ним, и в этот сон хотелось вернуться обратно.       Запах вокруг был с привкусом металла. Был слышен гул, характерный для работающих корабельных систем, и тихий, зовущий голос. Но Гаррус никак не реагировал на него, он слишком устал и ощущал себя бесформенным желе. Просто хотелось спать. Погрузиться туда, где он не будет ничего чувствовать, помнить и вообще что-либо делать.       Кто-то затряс его. Раздражающе настойчиво, толкая в грудь и плечи, касаясь лица, зовя по имени. Уютная спасительная тьма отступала все дальше, и Гаррус начал более-менее осознавать, что произошло и где он находится, и вместе с этим пришло облегчение. Побег и Шепард не приснились. Он неохотно разлепил глаза, поднял взгляд от серого пола под собой чуть выше и наткнулся на бледное в полутьме лицо Шепард, которое перечеркивали пряди темных волос. Ее нижняя губа слегка опухла, на ней оставались следы крови, но в остальном Шепард выглядела невредимой.       Она выдохнула, уткнувшись лбом в пол.        – Что? – недоуменно спросил Гаррус.       Голос тихо скрипел. Позорный намордник, надетый на него, словно на какого-то бешеного варрена, никак не мешал говорить, только плотно прижимал мандибулы, из-за чего вывернутая левая немного ныла.        – Ты очень долго не просыпался, – глухо, куда-то в пол произнесла Шепард.       Сам Гаррус не очень понимал, сколько прошло времени даже приблизительно.        – Прошу прощения за долгое ожидание, теперь я полностью твой, – прохрипел он.        – Как ты себя чувствуешь?        – Как будто только что вылез из пещеры в набедренной повязке.        – Чего? – Шепард удивленно посмотрела на него.        – За последние сутки я двоим разорвал горло зубами, как какой-то дикарь. Я так… примитивно еще никогда не действовал, ты даже не представляешь, как это было мерзко.       Наверное, его лицо сейчас выглядело просто ужасно, заляпанное синей и красной кровью.        – Прости, – совсем тихо произнесла Шепард. – То есть, спасибо, что остановил того батарианца. Если бы они…        – Знаю. Батарианцы – твои антифанаты номер один. Но если понадобится, я готов покусать тут каждого.        – Батарианцы – левоаминные, так что воздержись. Я придумаю план побега получше, все-таки это моя вина, что мы оказались здесь.       Шепард пошевелилась, и Гаррус только сейчас заметил, что ее руки были спереди, а наручники лежали рядом на полу.        – Шепард, – Гаррус удивленно приподнял голову.        – Не дергайся, за тобой в углу камера, и меня не видно.       Гаррус поборол желание оглянуться и самому все осмотреть. С этого ракурса он видел лишь стену напротив, пол и потолок с небольшим светодиодным светильником.        – Как ты освободилась?        – Выбила палец из сустава и вытащила руку. Потом взломала замок шпилькой.        – Но они же из тебя все их вытащили.        – Прическа – не единственное место, куда человеческая женщина может спрятать что-нибудь маленькое, Гаррус, – сказала Шепард, и от таинственности в ее голосе он почувствовал пробежавшую волну жара, несмотря на неуместность ситуации.       Гаррус прокашлялся и спросил:        – И куда же ты…        – Гаррус! – шикнула Шепард. – Соберись.        – Ах да, точно. Мы же в плену. Вылетело из головы, – пробормотал он. – Кстати, мой инструметрон все еще на мне. Тот батарианец не успел закончить обыск, а потом им уже не до этого было.       Глаза Шепард чуть расширились, и Гаррус почти увидел, как ее мозг начинает просчитывать открывшиеся возможности.        – Это же просто великолепно, – произнесла она. – Повернись ко мне спиной, я попробую взломать камеру и зациклить запись.       Гаррус попытался перевернуться, и каждая мышца в его теле протестующе завопила, бок словно обожгло. Он коротко выдохнул, на секунду замерев, и неуклюже перекатился. Заодно быстрым взглядом окинул помещение, где они находились. Это был просторный отсек, и та часть, где лежали Шепард с Гаррусом, была огорожена самой обычной решеткой. Дешево и сердито, и больше контроля над пленниками, чем дали бы автоматические двери или кинетические барьеры.       Гаррус опустил голову на пол, а руку с инструметроном вытянул назад.        – Черт, у тебя все на турианском.        – Это потому что я турианец, Шепард. Только не говори, что не замечала этого. Сможешь сама сменить язык?        – Я немного знаю его, попробую разобраться.        – Знаешь? – удивился Гаррус. – И насколько хорошо?        – Очень плохо. Необходимый минимум.       Она прикоснулась к его запястью и повернула, чтобы удобней было смотреть на голографический экран, наручники сильнее впились в кожу. Гаррус глянул на камеру в углу, надеясь, что он достаточно крупный для того, чтобы закрыть собой Шепард и свечение от инструметрона.        – Шепард, что тебя связывает с этими работорговцами? Почему ты сказала, что это твоя вина, что мы здесь? – спросил Гаррус.       Она ответила не сразу.        – Я не могла атаковать ту базу только своими силами, меня бы попытались шантажировать тобой. Поэтому я разузнала о Новых побольше, и оказалось, что у них есть разногласия с Сатар’Ха из-за работорговли. Обе банды постоянно мешали друг другу и уже находились в состоянии войны, и я решила использовать это. Батарианцы должны были стать отвлекающим маневром. Я заключила сделку с их лидером – выдаю координаты базы Новых, а взамен Сатар'Ха немедленно вылетают их уничтожать.        – И как они согласились? – удивленно спросил Гаррус. – Для такой атаки нужно время на подготовку, на план…        – Я их дополнительно мотивировала. Пообещала отдать партию красного песка, ту самую, которую ищут Новые. Батарианцы оказались в курсе той провалившейся сделки, но подробностей не знали. В общем, они мне поверили.        – Какого черта, Шепард, – похолодев, проговорил Гаррус. – Ты обещала работорговцам целую партию красного песка? Думала, что после моего освобождения я скажу тебе, где она находится, и просто отдала бы? Ты же знаешь что они делают с этим песком, как накачивают им рабов, чтобы держать их под контролем…        – Гаррус, – сердито перебила Шепард, и замолчала на какое-то время. – Ты действительно подумал, что я бы отдала красный песок работорговцам?       Ее голос был похож на ломающийся лед.        – Я, конечно, понимаю, что далеко не самый хороший человек, и могу вытворять ужасные вещи, но даже у меня есть принципы, и если бы я решила отдать долбаному батарианскому работорговцу красный песок, я бы засыпала его ему в глотку, чтобы он сдох от передоза.       Чувство стыда, что усомнился в Шепард, захлестнуло с такой силой, что захотелось вырвать себе язык.        – Духи, прости, Шепард.        – Да все равно, неважно. Батарианцы должны были избавиться только от турианцев без меток, они не должны были трогать кого-либо другого на базе, такой у нас был договор. Хоть я и не доверяла им с самого начала, все же надеялась, что они соблюдут условия. Но потом они напали на Тали, которая находилась со мной на базе. Видимо, мне они тоже не поверили, и предпочли заполучить новых рабов вместо партии наркотиков, которую даже не видели. Иначе я их поступок объяснить не могу.        – Или после договора с тобой они каким-то образом узнали, что никакого красного песка на том складе на самом деле нет.       Какое-то время Шепард ошеломленно молчала, а затем сердито выдохнула.        – Да плевать уже.        – Я подробностей не знаю, но Новых обманули, это была ловушка для них. Видимо, влезли, куда не следует. Сами они о ловушке так и не узнали, потому что все, кто в нее попал, были убиты, в том числе и их прошлый лидер. Когда я там появился, оставалось только добить выживших, – сообщил Гаррус. – Может, ты слышала, как батарианцы недавно упомянули Ирану Дова? Он известный производитель красного песка, именно с ним и была та сделка. Скорее всего, Сатар’Ха тоже работают с ним. Думаю, что после договора с тобой они каким-то образом разузнали побольше о том, что тогда произошло, и поняли, что красного песка нет.        – Возможно, но это уже неважно. Они сделали то, что от них требовалось. Теперь нам осталось только свалить отсюда.        – Как у тебя продвигаются дела со взломом?        – Медленно. Мы болтаем, я не могу сосредоточиться.        – Тогда я лучше помолчу.       Гаррус закрыл глаза и поерзал, пытаясь найти более удобное положение, и чтобы шея не затекала. Пока есть время, стоит отдохнуть и набраться сил, вряд ли побег обойдется без перестрелок.        – Готово, – спустя какое-то время сообщила Шепард.       Ее голос раздался неожиданно громко в тишине, резко вырывая Гарруса из незаметно захватившего его сна. Она пошевелилась сзади, поднимаясь, и принялась за взлом наручников Гарруса. Закончив, она сняла их, расстегнула ремни на наморднике и вышвырнула его куда-то в угол. Гаррус, чувствуя себя неуклюжим и вялым, приподнялся и сел, наклонив тяжелую голову и потирая запястья. Сил нисколько не прибавилось, кроме того, безумно хотелось есть.       Шепард вдруг крепко обхватила его руками, прижавшись гладкой щекой к его шее. Гаррус от неожиданности замер, но лишь на мгновение.        – Вот так бы с самого начала, – пробормотал он, прижимая ее к себе сильнее и зарываясь носом в мягкие черные волосы.        – Я была почти уверена, что найду твой труп в каком-нибудь мусорном баке Омеги. Ты хоть представляешь, что я... – начала Шепард, и резко оборвала себя. – Как я…        Волновалась? Испугалась? Определенно не те слова, которые коммандер Шепард должна произносить.        – Ты уже была мертва, так что представляю, – вырвалось у Гарруса, и он тут же дал себе мысленный пинок. – Я не должен был этого говорить.        – Да нет, ты прав, – вздохнула она. – Только, Гаррус, скажи мне – что такого невероятно ценного тебе потребовалось на Омеге, ради чего ты рискнул своей жизнью и покинул «Нормандию» в одиночку?       Гаррус мрачно дернул мандибулами, забывшись, и левую укололо болью.        – Набор инструментов по акции.       Он почувствовал, как Шепард в его руках окаменела.        – Это очень качественные турианские инструменты, расширенный набор, но он слишком дорогой для меня. А тут большая скидка, но только в определенное время и только в тот день, – добавил Гаррус. – Моих собственных мне не всегда хватает, а тут такая возможность появилась. Нужные инструменты, конечно, на «Нормандии» есть, но предназначены для людей и слишком мелкие, они теряются в руке и неудобно с ними… Шепард, ослабь хватку, пожалуйста. Ты меня душишь.        – Гаррус, – процедила Шепард. – Если так неудобно, не мог обратиться к своему начальству? – ее голос просто сочился ядом, и Гаррусу стало немного страшно. – Или твое начальство настолько злое, скупое, недосягаемое или еще какое-либо, что ты не смог этого сделать?        – Шепард, пощади. Мне действительно даже в голову это не пришло.       Она освободилась из объятий и отошла к решетчатым дверям.        – Вернемся на «Нормандию», и на два месяца будешь понижен до помощника Гарднера без права на использование дронов, – сообщила Шепард, изучая замок на двери. – Будешь чистить унитазы вручную.       Гаррус ничего не стал говорить, понадеялся, что позже она остынет и забудет об этом наказании. Он тяжело поднялся на ноги, прижимая руку к боку.        – Здесь электронный замок, – сказала Шепард. – Взломай.        – Сейчас, – проговорил Гаррус, активируя инструметрон.       Знакомые турианские буквы были заменены на толстые круглые закорючки человеческого языка. Он быстро залез в настройки, ориентируясь на память, выбрал из списка нужный язык и принялся за взлом.        – Знаешь, чего мне больше всего не хватает из прошлой жизни? – спросила Шепард, держась за толстые прутья решетки.        – Полагаю, возможности взламывать замки уни-гелем, – сказал Гаррус.        – Как ты узнал?       У нее было такое забавное ошеломленное выражение лица. Догадаться было не сложно, учитывая контекст, раньше она постоянно его использовала. Гаррус довольно шевельнул мандибулами и поморщился от боли.        – Прочитал твои мысли. Делаю так иногда, ты не обращала внимания?       Замок не представлял сложности, и Гаррус, взломав его, сдвинул решетку в сторону.        – Терпеть не могу тратить время на взломы, – сказала Шепард.        – Большинство замков можно взломать за несколько секунд, делов-то.        – После сотни взломанных замков этот процесс превращается в невыносимую рутину.       Она подошла к разбросанным по полу элементам брони, которые батарианцы в суматохе не успели убрать. Подняла с пола какую-то короткую толстую веревочку, которая оказалась ее разрезанной резинкой. Затем уставилась на пятна крови с дорожкой капель до двери, в полутьме они казались почти черными.        – О нет, – проговорила Шепард, и в ее голосе прозвучала такая боль и трагедия, что Гаррус тут же встревоженно поспешил к ней.        – Что такое?       Она подняла кусок своего визора. Оранжевый дисплей оказался разломан и покрыт множеством трещин. Восстановлению уже не подлежал. Наверное, был кем-то раздавлен, когда Гаррус вцепился в батарианца, а остальные пытались его оттащить.        – У тебя же есть другой, голубой и прозрачный, – сказал Гаррус.        – Но этот был моим любимым.       Она с сожалением положила кусок обратно на пол. Гаррус хотел бы ей посочувствовать, но был в глубине души рад, что этого дурацкого визора больше нет. Только бы Шепард не купила себе новый такой же.       Свой собственный самодельный визор Гаррус с огромным облегчением обнаружил целым, валяющемся на полу у стены.        – Гаррус, раздевайся, – сказала Шепард, принявшись что-то искать в своих разбросанных вещах.        – Эм… Прямо здесь? Вот так сразу? – озадаченно спросил он.        – У тебя что, внезапный приступ стеснительности? У меня в каюте ты быстро свою одежду скинул.       В ее руках тускло блеснули ампулы панацелина.       Гаррус разделся до пояса, Шепард внимательно его осмотрела, стараясь не упустить ни единой мелочи при плохом освещении. Она нахмурилась, когда увидела сбоку на животе темные пятна, где при контакте с электрошокером кожа немного обуглилась. Именно эти места болели больше всего. После того, как Шепард быстро, но аккуратно обработала их, она перешла к широким царапинам на руках, которые оставила Грэния.        – Шепард, не трать панацелин на эту мелочь.        – А если тебе какая-нибудь зараза через раны попадет? Мы не знаем, когда еще тебе нормальную помощь получится оказать. Загноятся, начнется некроз, руки придется ампутировать. Чем ты потом калибровать будешь?        – Ты нагнетаешь.       Она осмотрела его лицо, чуть наклонив голову.        – Что с мандибулой?        – Немного вывернули.        – У людей нет мандибул. Я не знаю, как оказать тебе в этом помощь.        – Никак, просто оставь, само заживет.        – Гаррус, ты как вообще с таким отношением к своему здоровью смог так долго прожить?       Он фыркнул.        – Меня даже ракета в голову не взяла, что мне какие-то мелкие царапины и дырки? – нарочито самоуверенно сказал Гаррус.       Он прикоснулся к слою панацелина убедиться, что тот засох, и начал натягивать костюм обратно.        – Погоди, я еще не закончила тебя осматривать.       Гаррус забрал у нее ампулу панацелина и ввел себе в кровь, остатков как раз хватило.        – Там больше не на что смотреть, а с подвернутой ногой все равно сделать сейчас ничего не получится.       Он снова активировал инструметрон и принялся искать схему корабля, пока Шепард надевала свою броню. Инструметрон был уже подключен к базе данных, так что поиски много времени не заняли.        – Какой у тебя план? – спросил Гаррус, быстро изучая схему и расположение отсеков.        – Захватим корабль и свалим отсюда в спасательной капсуле.        – Захватим? – неверяще переспросил Гаррус, посмотрев на Шепард.        – В идеале нужно, чтобы спасательная капсула приземлилась на планету, а не дрейфовала в космосе, иначе нас выловят какие-нибудь другие пираты, и придется сбегать снова. Нам нужно будет правильно подгадать момент.        – Кажется, батарианцы говорили что-то про Анхур?        – Да, скорей всего, мы сейчас именно туда и летим. На этом корыте ощущается переход через ретранслятор, мы через него уже прошли, и если я правильно подсчитала время, мы уже должны быть в системе Амун.        – Шепард, ни Анхур, ни Тригинта Петра не находятся в системах с ретрансляторами, это долгий путь. Я настолько долго был в отключке? Почему раньше не разбудила?        – Сначала пыталась, но не получилось, и решила оставить тебя в покое. Разбудила, когда пришло время действовать. Тебе нужно было отдохнуть.       А по ощущениям будто и не было этого отдыха.        – Надеюсь, ты умеешь управлять кораблем? – спросила Шепард.        – Я, конечно, мастер на все руки, но не настолько. Мой максимум – это какой-нибудь челнок, – сказал Гаррус, и Шепард поджала губы. – Я же не разрушил только что твой план?        – Не совсем. Один из нас должен будет взять управление, другой – удерживать мостик, но у тебя нет брони со щитами.        – Зачем брать управление, если можно просто взять в заложники пилота?        – Потому что я хочу разбить этот долбаный корабль об спутник Анхура, а пилот вряд ли согласится на такое.       Гаррус усмехнулся. Уничтожить всех работорговцев вместе с кораблем одним махом? Великолепно.        – Все веселее и веселее. Мне нравится, – сказал он, выискивая на карте арсенал и БИЦ.        – Посмотри по карте, где тут арсенал. На большинстве кораблей он должен быть рядом с БИЦем и шлюзом, как и спасательные капсулы.        – Так и есть, – сказал Гаррус, показывая ей на голографическом экране инструметрона нужный участок.        – Отлично. Пока будем туда добираться, молись своим духам, чтобы на этом корабле оказалась броня для турианца, иначе я засуну тебя в батарианскую. Не знаю как, но я это сделаю, – заявила Шепард, закручивая волосы в узел без резинки.        – Что ж, в этом случае будет над чем посмеяться, когда мы выберемся отсюда, – пробормотал Гаррус, даже не желая представлять, как это будет выглядеть.        – Попробуем добраться до арсенала по вентиляционным шахтам, все замки и камеры – на тебе. Пока что твоя роль – поддержка. В бой не ввязывайся, если тебя ранят, ты обречешь нас обоих, потому что я выберусь отсюда только с тобой.        – Ты совершенно на меня не давишь, Шепард, – с легкой иронией произнес Гаррус. – Воодушевляющую речь произнесешь?        Она помолчала пару секунд, раздумывая.        – Когда выберемся – займемся жарким диким сексом.       От неожиданности все слова вылетели из головы, Гаррус мог только ошеломленно смотреть на Шепард.        – Воодушевлен? – спросила она.       Он прокашлялся.        – Духи, это самая необычная речь, что я слышал, но она работает.       Шепард повернулась к запертой двери отсека.        – Приступай.