Anhur

       – Гаррус, твои приятели слишком назойливые, – хмуро проговорила Шепард. – Они меня уже достали.        – Так может, скажешь им это сама? – Гаррус достал пистолет. – Ко мне они прислушаться не хотят.        – Пожалуй, так и сделаю.       Шепард активировала инструметрон и в следующую секунду исчезла, войдя в режим тактической маскировки.        – Шепард! – крикнул Гаррус, пытаясь удержать ее.        Пальцы схватили только воздух. В тускло освещенном дворе, среди редких капель дождя даже дрожания воздуха от перемещения Шепард было не видно. Гаррус гневно врезал кулаком в дверь аэрокара.       Он высунулся и выстрелил в ближайших турианцев, чтоб отвлечь общее внимание на себя. Град пуль тут же обрушился в его сторону. Где-то в стороне мелькнула оранжевая вспышка инструметрона. Шепард резотроном вспорола горло турианцу, обходящего укрытие Гарруса, и спряталась за углом здания до того, как по ней начали стрелять.       Гаррус связался с ней по их каналу.        – Вернись ко мне. Парковка недалеко, там стоит аэрокар. Сядем и улетим.        – Здесь Линус, я не упущу этот шанс, – ответила Шепард.        – У тебя даже щитов нет. Тебя пристрелят.        – Я рискну.       Возле ее руки вспыхнул огонь, плазменный заряд полетел к турианке, которая подошла близко к укрытию Гарруса. Он успел снять ее щиты буквально за мгновение до того, как заряд врезался в ее тело, прожигая броню, кожу и пластины насквозь.        – Не отвлекайся, – сказала Шепард.       Гаррус заметил движение справа. Он вскинул пистолет, быстрыми выстрелами пробил щиты и броню турианца, и сменил термозаряд. Вдалеке мелькнула вспышка инструметрона – Шепард прирезала еще одного врага, и едва успела скрыться за автоматом с водой.       Гаррус выглянул, одна из пуль тут же попала в щиты. Линус был слишком далеко. Можно попытаться убить его одним выстрелом из «Вдовы», пока Шепард не успела до него добраться, но Гаррус почти не работал с этой винтовкой в боевых условиях. Она была слишком тяжелой и делала Гарруса медлительным. Пока он наведет ее, пока поймает Линуса в прицел, его несколько раз пристрелят. Он хоть и был нужен Новым живым, но Линус не говорил, что нужен невредимым.       И все же, Линус – проблема Гарруса, а не Шепард. Он должен сам рискнуть. Гаррус потянулся к винтовке, но заметил, что несколько противников быстро обходят его с обеих сторон. Пришлось срочно разбираться с ними. Сняв щиты с тех, что шли слева, он расстрелял их, перезарядил пистолет, и развернулся к другим. К ногам прилетело что-то маленькое, звякнув об асфальт.       Звуки выстрелов, топот ног и шум дождя растворились в тонком звоне, словно просверливающим голову насквозь. Гаррус приоткрыл глаза, чувствуя в них дикую резь, но кроме ярких разноцветных пятен ничего не увидел. Зато он хорошо почувствовал, как что-то врезалось в плечо. Различив смутные силуэты, Гаррус выстрелил почти наугад, и ощутил два сильных удара в бедро, один за другим. Броня выдержала попадание.       Мотнув головой, Гаррус прищурился, стараясь хоть что-то увидеть, и принялся быстро стрелять, надеясь, что какая-нибудь пуля попадет в цель. Одна фигура вроде пропала, но другая приблизилась, приняв более внятные очертания. Гаррус поторопился перезарядить пистолет. Мелькнула огненная вспышка, раздался вопль боли, в нос ударил запах плавящихся пластин брони и горелой плоти. Гаррус прикончил кричащую турианку пулей в голову и подобрался к двум трупам. Он торопливо обыскал их, действуя почти вслепую, нашел две светошумовые гранаты, и взял лежащую на земле штурмовую винтовку.       Гранату он сразу же кинул к приближающимся турианцам слева, и открыл огонь по новоприбывшим с правой стороны. Слух постепенно возвращался, зрение тоже, хоть все равно мешали плавающие яркие пятна перед глазами.       Визор вдруг выявил учащенное сердцебиение совсем рядом. Тактическая маскировка деактивировалась, коротко сверкнув, и Шепард рухнула на Гарруса. Он машинально подхватил ее, и на бесконечно долгую секунду его парализовало от ужаса, когда он увидел распоротое когтями горло и залитую темной кровью грудь.        – Не получилось, – прохрипела Шепард.       Новые продолжали наступать. Действуя на автомате, Гаррус кинул в них вторую светошумовую гранату и открыл огонь из штурмовой винтовки. Кто-то запрыгнул на крышу аэрокара, Гаррус перевел прицел наверх и встретил появившегося турианца очередью из винтовки. В голове стучала одна-единственная мысль – нужно срочно уходить. Подхватить Шепард и отступать. С ней на руках не получится отстреливаться, но щитов должно хватить, чтобы добежать до поворота, нужно только было поймать момент, когда Новых рядом не будут, чтобы получить фору… Черт возьми, нет у Гарруса времени ждать этот момент. У Шепард, возможно, оставались лишь считанные минуты.       Будь он проклят, что решил пойти длинным путем. Парковка сейчас могла бы быть гораздо ближе.       По двору скользнул свет фар, зашумели двигатели приближающегося аэрокара. Влетев во двор, он остановился недалеко от Гарруса.        – Залезайте! – крикнул Сидонис.       Гаррус потащил Шепард, прикрывая ее собой от выстрелов, щиты вспыхивали от обрушившегося града пуль и быстро разрушались. Закинув Шепард на заднее сиденье, он навалился на нее сверху. Пули разбили стекло, спину осыпало осколками. Аэрокар резко развернулся, Гаррус чуть не свалился на пол. Аэрокар, едва вписавшись в арку двора, стремительно унесся прочь.        – Включи свет, – коротко сказал Гаррус, поднимаясь.       В салоне загорелся свет. Шепард зажимала раны ладонью, сквозь пальцы сочилась кровь. Гаррус лихорадочно принялся искать у себя ампулу панацелина, руки почему-то мелко тряслись.       Взяв Шепард за запястье, он попытался убрать ее руку, но она крепко вцепилась в шею.        – Отпусти. Шепард, я должен посмотреть, – он прикоснулся к ее лицу, привлекая внимание, и она с трудом сфокусировала на Гаррусе взгляд, – убери руку.       Шепард немного ослабила хватку, и Гаррус тут же стал распределять панацелин по ранам. Краем сознания он с облегчением отметил, что артерия чудом оказалась не задета – кровь шла, но не настолько сильно. Раны были не такими глубокими и страшными, как поначалу показалось.        – Что с ней? – спросил Сидонис, повернувшись.       Гаррус не ответил, продолжая смотреть на жуткие следы когтей. Сбитое поверхностное дыхание Шепард постепенно выравнивалось, густой слой панацелина быстро засыхал. Когда она снова потянулась к шее, Гаррус поймал ее за холодную руку и удержал.        – Нужно в больницу, – сказал он, наконец.        – Отследят, – выдохнула Шепард.        – Я знаю подпольного врача, до него минут пятнадцать добираться, – сообщил Сидонис.        – Вези, – сказал Гаррус, стряхнув осколки стекла с сидений.        Шепард попыталась сесть, ей удалось это сделать со второй попытки. Вода капала с ее волос, впитываясь в замаранную кровью обивку кресла. Гаррус отвернулся и уставился в разбитое окно со своей стороны, не видя проносящихся перед глазами ярких улиц. Все еще немного потряхивало.        – Сидонис, ты как там оказался? – спросила Шепард.        – Был рядом, когда услышал выстрелы, – ответил он. – Я же говорил, что тут опасно ходить по улицам, по ночам часто бывают перестрелки. Подумал, что вы могли случайно вляпаться в бандитские разборки, и решил проверить на всякий случай.        – Ты очень вовремя появился.        – Вовремя? – рыкнул Гаррус, страх в вибрирующих субгармониках заглушал злость в голосе. – Если бы мы сразу ушли оттуда, нам бы не понадобилась помощь. Ты чего там вытворила?       Шепард посмотрела на него помутненными от боли глазами. Гаррус потер лоб и снова отвернулся.        – Я должна была попытаться.        – Нет, не должна, – сердито возразил Гаррус. – К тебе это даже отношения никакого не имеет.       Она больше ничего не стала говорить. Сидонис включил тихо радио, чтобы смягчить напряженную тишину, и погасил свет в салоне, погрузив его в полутьму, которую периодически разрывали отблески горящих уличных фонарей и сияющих голограмм.       Гаррус закрыл глаза рукой, но все равно видел перед собой разодранную тонкую шею и реки жуткой красной крови. Даже сейчас он все еще чуял навязчивый запах железа. Подумать только – будь эти царапины чуть глубже, или если бы когти все же порвали артерию… Шепард бы не смогла до него добраться, а Гаррус бы даже и не заметил вовремя. В какой-то момент он мог просто увидеть, что она уже мертва.       Только сейчас он вдруг ясно осознал, какое поистине гигантское значение заняла в его жизни Шепард, и это даже привело в ужас. Одним властным пинком распахнув двери в его сердце, она по-хозяйски расположилась в нем, захватив почти все пространство.       Ее смерть сломает Гарруса.       Он нахмурился и дернул мандибулами. Заводная музыка с веселым пением саларианца, включенная Сидонисом по радио, въедалась в мозг своим приставучим ритмом и раздражала.        – Да выключи ты эту хрень! – не выдержал Гаррус.        – Оставь, – словно специально наперекор ему сказала Шепард своим командным голосом.        Не зная, кому из них подчиниться, Сидонис просто переключился на другую станцию.        В полном молчании они добрались до нужного места, припарковавшись в темном дворе возле аптеки. Сидонис вышел, попросив подождать здесь.       Стало так тихо, что Гаррус услышал шелест листьев местных пальм и далекий гул аэрокаров.        – Ты сам как? – сдержанно спросила Шепард, даже не взглянув на него.        – Не ранен.        – Хорошо.       Сидонис появился через несколько минут и сказал проходить через служебный вход. Шепард не дождалась, пока Гаррус обойдет аэрокар и поможет ей встать, она выбралась сама, наступив босыми ногами на засыпанный осколками пол, чем вызвала у Гарруса прилив раздражения. Она шагала не очень уверенно, и он на всякий случай шел рядом, готовый в любой момент подхватить.       Шепард приняли сразу же, и оставалось только ждать в маленьком узком коридоре, где холодным неуютным светом горела лишь одна маленькая лампа на потолке. По полу от одной двери до другой протянулись следы ног – крупные и мокрые от Гарруса и Сидониса, и кровавые узкие, принадлежавшие Шепард. От них Гаррус не мог оторвать взгляд.        – Это были не обычные бандиты? – спросил Сидонис. – Я заметил, что они все турианцы.        – Новые. Та сделка с красным песком. Думают, я знаю, где он хранится, поэтому преследуют меня.        – О, черт.        – Мы с Шепард оторвались от них еще в Чени, но они все равно быстро нас нашли.        – Они разве не знают, что Ирану Дов обманул их?        – Тогда бы они просто пристрелили меня, потому что Линус наверняка захочет отомстить. Я недавно убил Вира.        – О, черт, – повторил Сидонис. – Это в твоем духе.       Гаррус устало опустился на пол, снял тяжелую «Вдову», и прислонился спиной к стене.        – Есть идеи, как они на вас вышли? – спросил Сидонис.       Гаррус покачал головой. Как вышли, откуда проследили, насколько много уже знают – он понятия не имел. Сейчас нужно было сохранять максимальную осторожность, и возвращаться в съемную квартиру нельзя, Новые могли быть о ней в курсе.        – Тут могут Шепард на ночь оставить? – спросил Гаррус. – Нужно следы запутать и подыскать новое жилье…       Нет, глупая идея. Нельзя разделяться.        – Если некуда идти, можете сегодня у меня переночевать. У меня тесно, но если у вас больше нет вариантов… – проговорил Сидонис. – Я живу в отдаленном районе, он не особо безопасный и благополучный, но там практически нет камер. По ним вас не найдут.       Гаррус поднял на него мрачный взгляд.        – Почему ты помогаешь? – недоверчиво спросил он. – Ты меня предал. Я хотел тебя убить. А теперь вытаскиваешь из перестрелки и зовешь в гости?        – Вам нужна помощь, вот и помогаю. Ты мне тоже всегда помогал, – хмуро пробормотал Сидонис, отворачиваясь.        – Ты же понимаешь, что нас преследует целая банда. Они могут и за тобой начать охоту. Когда успел таким смелым стать?        – Я не…        – Где была эта твоя смелость, когда ты выдавал местоположение нашей базы на Омеге? – резко спросил Гаррус.        – Хватит постоянно мне об этом напоминать! – вспылил Сидонис. – Какая смелость, куда уж мне до тебя? – едко произнес он. – Слишком высоко планку задрал, крутой Архангел. Легко тебе так говорить, у тебя же все, за что берешься, получается превосходно – и в глаз кому-нибудь с сотни метров попасть, и бомбу за несколько секунд обезвредить, и крогана в рукопашке завалить, и засаду успешно спланировать, а я способен разве что рядом бегать и термозаряды подавать!       Его голос был наполнен гневом, а субгармоники отравляли его вибрирующей горечью и безысходностью. Сидонис отошел на несколько шагов, словно беря короткую передышку, а затем вернулся. Гаррус непонимающе смотрел на него.        – Я пытался! – воскликнул Сидонис. – Мне постоянно было страшно, но я старался, тянулся за тобой, за всеми вами, только вот нихрена не получалось, а ты ничего не замечал, только уходил еще дальше и становился все более одержимым этими преступниками. Да ты хоть что-то видел вокруг себя, кроме их голов в своем прицеле? Когда я выманивал тебя, я молился всем духам, чтобы ты понял, что что-то не так, да по субгармоникам хотя бы! Но ты, наверное, как услышал, что можно еще кого-то прикончить, сразу побежал, ни о чем не подумав.       Сидонис выдохнул, пытаясь успокоиться. И добавил шипящим от злости голосом:        – Я ненавижу тебя, Гаррус. Каждую секунду своего существования жалею, что тогда поддался твоему желанию сделать этот мир лучше и присоединился к тебе. Я сказал, что тебе все удается, но на самом деле кое-что у тебя все же не вышло. Как лидер ты провалился.       Сидонис быстро подошел к входным дверям, врезал по голографическому замку, и вышел. Гаррус отстраненно провел рукой по шраму на шее, царапая кожу. Когти непривычно цеплялись за изуродованную бугристую плоть. Ладонями он прижал мандибулы, которые начали бесконтрольно подрагивать. Поскреб нагрудник, когда за ребрами что-то неприятно закололось.       Гаррус опустил голову, положив ее на согнутые колени, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями и воспоминаниями. Он понятия не имел, как можно было возразить Сидонису, потому что каждое его слово било в точку и продолжало отзываться мучительным эхом в голове. Последняя фраза и вовсе прозвучала приговором.       Изначально, когда Гаррус отправился на Омегу, он планировал действовать один, полагаясь только на себя. С ним была снайперская винтовка – этого было вполне достаточно. По какой-то страшной иронии, именно встреча с Сидонисом заставила его поменять планы, он даже не предполагал, что сможет найти в этой дыре единомышленников и собрать хороший отряд.       Не следовало ему воображать, что он сможет вести его.       Если бы только Гаррус был внимательнее. Проницательнее. Умнее. Быстрее. Под его ответственностью было одинадцать человек, но когда он добрался до базы, в живых осталось лишь двое, не считая сбежавшего Сидониса. Эраш был растерзан варренами, но еще дышал, когда Гаррус его нашел. Уивер взрывом оторвало руку, половина ее лица сгорела, ухо и короткие светлые волосы тоже были сожжены, она рыдала от боли, а от запаха паленого мяса выворачивало. Оба умерли у него на глазах, пока он пытался оказать им помощь.       Барахтаясь в мрачном болоте вины и сожалений, Гаррус не сразу заметил, когда к нему подошел человек-врач, который принял Шепард. Он сообщил, что с ней все в порядке, проконсультировал, как лечить дальше, чем обрабатывать, какие витамины принимать. Гаррус слушал, с усилием концентрируясь на его словах, едва не проваливаясь обратно в то состояние. Затем врач взял за услуги кругленькую сумму, после чего на счете Гарруса осталось несколько жалких сотен кредитов.       Шепард вышла с частично забинтованной грудью, ключицей и шеей, о жутких ранах напоминали лишь заляпанное кровью платье и кожа нездорового бледно-серого цвета. Глазницы из-за размывшейся туши казались темными провалами.       Гаррус потянулся к Шепард, чтобы снова поднять, но она жестом отстранила его. Он опустил руки.        – Я слышала, Сидонис что-то кричал, – сказала Шепард после небольшой паузы. – Что случилось?       Гаррус неопределенно качнул головой и отправился на улицу. Аэрокар с разбитым окном стоял все на том же месте под мерцающим фонарем. Сидонис сидел на водительском кресле, склонив голову.       Первый шаг по направлению к нему Гаррусу дался тяжело, как сквозь толщу воды. Второй и все последующие – ничуть не легче. Когда он приблизился к аэрокару, остановившись в паре метров, Сидонис повернул голову в сторону Гарруса.        – Я думал, ты улетел, – сухо произнес Гаррус.        – Мое предложение все еще в силе.       Наверное, это была просто кошмарная идея. Но искать другое подходящее жилье долго, во всех отелях будут камеры, с арендаторами квартир в такой поздний час быстро связаться не получится, а Шепард нужно было отдохнуть.       – Я… буду признателен, если позволишь переночевать у себя, – выдавил Гаррус, собрав всю свою силу воли.       Шепард удивленно уставилась на него. Сидонис кивнул. Гаррус, все еще сомневаясь в разумности этого решения, усадил ее на переднее пассажирское сиденье, где не было осколков и разбитого стекла, и сам забрался на заднее.       Жилье Сидониса находилось в плотно застроенном районе, который после центра показался слишком темным. Многие фонари здесь не горели, улицы освещались в основном неоновыми вывесками магазинов.       Сбросив скорость, Сидонис свернул в узкий переулок. Какое-то время аэрокар летел извилистой дорогой в лабиринте однообразных многоэтажных зданий, пока, наконец, не остановился в заполненном машинами дворе, который вызвал у Гарруса ассоциации не то с клеткой, не то с коробкой.       Квартира, в которой жил Сидонис, оказалась крохотной.        – Светильник не горит, извините, – сконфуженно проговорил он, запирая за собой входную дверь. – Сдох пару недель назад почему-то.        – Мог бы сообщить хозяину квартиры, – сказал Гаррус, помня нулевые навыки Сидониса в ремонте.        – Да мне и так нормально.       Сидонис подошел к окну и свернул рулонные шторы, впустив немного тусклого света с улицы.        – У меня тут есть... – он открыл холодильник, осветив круглый обеденный стол поблизости и старый обшарпанный паркет.       В холодильнике обнаружились лишь одинокая пачка сеума быстрого приготовления и полупустая бутылка хороска.        – Если ты голоден, могу заварить сеум, – предложил Сидонис.        – Нет, – отказался Гаррус, чувствуя себя так, словно вломился к нему в дом, чтобы отобрать жалкие остатки пищи.        – Э-э, Шепард… Или Джейн? Я не знаю, как к тебе обращаться, – с неловкостью произнес Сидонис.        – Лучше по фамилии, – сказала Шепард.        – Можешь в это переодеться, – он вынул из шкафа свернутую рубашку и полотенце, и протянул ей. – Больше у меня для тебя ничего нет... Хотя, я вроде где-то в шкафчиках видел лево-чай, а если еще что-то нужно, могу сбегать в магазин.        – Нет, спасибо.       Шепард отправилась в ванную.        – Повязку не намочи, – напомнил ей Гаррус.        – Знаю.       Автоматическая дверь с легким скрежетом закрылась за ней.       Гаррус оглядел темную комнату еще раз, чувствуя абсурдность ситуации. Сидонис подошел к окну, уставившись на улицу, Гаррус продолжал стоять неподвижным столбом, не зная, что ему сейчас делать и куда податься. Сидонис переступил с ноги на ногу, тоже явно чувствуя себя некомфортно.        – Прости, что наговорил тебе там, – наконец, произнес он, нарушив тишину.        – Ты сказал то, что думал. Не извиняйся, – безжизненным голосом сказал Гаррус.        – Я так не думаю на самом деле. Просто вышел из себя. Знаю, что у тебя есть полное право обвинять меня столько, сколько захочешь, но…       Он кашлянул, прочищая горло, и поскреб надбровную пластину, пытаясь подобрать слова.        – Я вовсе не ненавижу тебя. То есть, у нас же на Омеге… Ты… В общем, я тогда надеялся… – сбивчиво проговорил он, и махнул рукой. – А, черт. Я лучше заткнусь, пока не сделал еще хуже.       И он вдруг принялся раскладывать диван, словно пытаясь таким неуклюжим способом завершить этот разговор.        – Завтра рано утром я уйду на работу, – сообщил Сидонис. – Заодно узнаю, как Ирану Дов отреагирует на снайпера и три трупа своих охранников. Вернусь вечером.        – Мы уйдем сразу же, как найдем новое жилье.       Сидонис кивнул.        – Посмотрите варианты в этом районе. До центра далековато, зато безопасней. Ну, если не гулять по ночам, и вообще не выходить из дома без необходимости. На улицах камер нет, их тут быстро разбивают, но они есть в магазинах.        – Понятно.       Гаррус сел на край стула и принялся ждать. Сидонис замолчал и больше не пытался продолжить разговор.       Спустя несколько минут вышла Шепард в рубашке Сидониса, и в ванную ушел Гаррус. При нормальном освещении он, наконец, смог осмотреть свою броню, и нашел вмятины от пуль на плече и на ноге. Пока снимал броню, услышал приглушенные голоса Шепард и Сидониса, но не смог разобрать слова отчетливо. Возможно, если только прислониться к двери слуховым отверстием, можно было подслушать, но Гаррус не собирался этого делать.       Полностью избавившись от брони, он постучал костяшкой пальца по пластине на бедре, куда попали пули. Где-то под ней отозвалось болью. Да вообще все тело мучительно ныло, а завтра определенно станет еще хуже.       Завтра… Гаррус стер с зеркала конденсат, оставшийся после горячего душа Шепард, и уставился на свое изуродованное лицо с синими метками. Новые наверняка вышли на них из-за Гарруса, турианца в Новых Фивах отыскать гораздо проще, чем человека, да еще и с такими заметными шрамами. Нужно будет предпринять меры, чтобы больше такого не повторилось.       

***

      Сидонис осматривал широкое кресло возле дивана, шатал спинку и недоуменно шевелил мандибулами.        – Ты чего там делаешь? – спросила Шепард, закатывая слишком длинные рукава рубашки.       Она была непривычного ей кроя, рассчитанная на массивный воротник, которого у Шепард не было, поэтому висела на ней, как бесформенный мешок на вешалке.        – Это кресло должно как-то раскладываться, но я не знаю, как.        – Попробуй внизу потянуть.        – О, точно, – пробормотал Сидонис и раздвинул кресло.       Включив фонарик на инструметроне, Шепард поискала стакан, чтобы набрать воды. Обратила внимание, что вся посуда здесь была обычной, круглой, не приспособленной для турианского рта.        – У меня только три спальных места, кому-то придется поспать вдвоем на диване, – сообщил Сидонис.        – Я посплю с Гаррусом, нет проблем.       Сидонис медленно кивнул несколько раз, словно думая о чем-то другом.        – Спасибо, что спас нас, – сказала Шепард. – Я там… немного налажала, и Гаррусу трудно пришлось.        – Я, если честно, сначала хотел проигнорировать те выстрелы и улететь, – признался Сидонис. – Сомневался, что это вы. Но потом все же решил глянуть. А кто это тебя так? Линус?        – Нет, – Шепард невесело усмехнулась, – какая-то гигантская турианка. До Линуса я даже не добралась.        – Как твои раны? Сильно болят? Если что, я могу сходить в аптеку. Тут много аптек для людей.        – Не нужно, обезболивающие еще действуют.       Была разве что небольшая слабость из-за потери крови, но сейчас Шепард всего лишь нужно было отдохнуть.       Сидонис подошел к шкафу и принялся искать постельные принадлежности, бросая их на диван. В ванной зашумела вода.        – Так… три подушки. И два одеяла. Можете с Гаррусом забрать их, я посплю без одеяла.       Шепард снова набрала воды, потому что одного стакана ей оказалось мало, хотелось еще пить.        – Не нужно, мы одним обойдемся.       Сидонис удивленно взглянул на нее.        – Вы, кажется, очень близки, – проговорил он с вопросительными интонациями.       Та решила промолчать.        – Знаешь, Гаррус всегда хорошо отзывался о службе с людьми на «Нормандии», когда вы искали Сарена. Вспоминал, как было тяжело, но интересно. Рассказывал о всяких невероятных вещах, которые вы пережили, говорил о членах десантной команды. Но почти ничего не говорил о тебе. Когда его спрашивали, какая ты – первый Спектр-человек и героиня Цитадели, он отделывался от нас какими-то общими фразами и сразу менял тему. Наверное, ему было тяжело о тебе вспоминать.        – Зачем ты мне это рассказываешь?       Слышать такие вещи Шепард не желала. Ей проще было считать, что она каким-то волшебным образом перенеслась на два года вперед. Не хотелось думать о том, как она расстроила тех, кому была небезразлична.        Сидонис смущенно пожал плечами и покачал головой.        – О тебе Гаррус тоже почти ничего не рассказывал. Что привело тебя на Омегу? Или ты жил там с самого рождения? – поинтересовалась Шепард.       Сидонис поскреб когтем надбровную пластину.        – Я сбежал на Омегу от долгов. Достались мне от матери. Мы пару лет жили на Цитадели, но во время атаки гетов она погибла. Потом я узнал, что она влезла в какую-то мошенническую схему волусов, они пообещали ей быструю прибыль, но в результате она сама оказалась должна им крупную сумму. После ее смерти начали требовать выплат с меня, но я тогда только закончил учебу в университете в Аппаритусе и…        – Аппаритусе? – переспросила Шепард.       Название казалось знакомым.        – Это столица Дигериса. У меня палавенские метки, я родился на Палавене, но когда отца убили, мы с матерью перебрались в Аппаритус, у нее там были родственники.        – Сколько тебе лет, Сидонис?        – Двадцать шесть.       Шепард почему-то думала, что он старше, ближе по возрасту к Гаррусу. Сидонис и выглядел старше, у него были потертые исцарапанные пластины и грубый низкий голос, а он оказался почти ровесником Тали.        – В общем, я тогда только закончил учебу и был всего лишь мелким административным работником в турианском посольстве на Цитадели, все деньги уходили только на проживание. Выплатить долги никакой возможности не было. Я пробовал обращаться в СБЦ, но они сказали, что все в рамках закона. Поэтому просто решил сбежать туда, где меня точно никто не найдет – на Омегу. А дальше Гаррус, наверное, тебе рассказывал.        – Почти ничего. Только самое основное.       Шепард старалась не поднимать эту тему, пока воспоминания были слишком свежи, но ей было бы очень интересно послушать об этом периоде в жизни Гарруса.        – Вот как, – Сидонис потер шею. – Ну, в общем, тогда он был еще один. Я был первым, кто присоединился к нему. А потом и остальные подтянулись… Кого-то мы случайно спасли, кого-то целенаправленно искали, чтобы позвать к себе, некоторые так же целенаправленно искали нас. Хотя вот Ворташ, батарианец, пытался сначала Гарруса убить, а он ему помог, и в результате тоже к нам присоединился… – Сидонис отвернулся, плотно прижав мандибулы к щекам. – Знаешь, мне завтра рано вставать, и тебе, наверное, хочется отдохнуть…       – Да, конечно, – пробормотала Шепард, скрывая разочарование.       Разумеется, Сидонис тоже не хотел об этом говорить.       Она забралась на диван под тонкое одеяло, повернувшись лицом к стене, и закрыла глаза, надеясь, что заснет быстро. Не получилось – в голову лезли бесконечные вопросы о том, как Новые так быстро смогли их обнаружить, и вспоминалась глупая перепалка с Гаррусом.       Когда Шепард, наконец, смогла взять свои мысли под контроль, и почти уже провалилась в сон, дверь ванной комнаты со скрежетом открылась. Последовали легкие шаги с тихим стуком когтей, остановившиеся возле дивана. Короткая заминка, и одеяло зашевелилось, когда Гаррус забрался под него. Шепард ждала, что он обнимет ее, как делал каждую ночь до этого, но он больше не двигался. Наверное, все еще сердился.       А потом Гаррус начал бесконечно ворочаться, каждый раз сбивая сон с Шепард все сильнее и сильнее. Когда он в очередной раз повернулся, пытаясь найти удобное положение на жестком диване, терпение лопнуло. Шепард, повернувшись, протянула руки к этому костяному упрямцу. Он тут же обнял ее, прижав к себе, как самую удобную на свете подушку, и наконец-то замер.