Anhur

      Большими шагами Гаррус пересек комнату и нырнул в кровать, закутавшись в тонкое одеяло. Его немного трясло, и Шепард прикоснулась к нему.        – Ты чего такой холодный?        – Ледяной душ. Нужно было прочистить мозги.       Шепард легла рядом с ним, нашла под одеялом его большую ладонь, непривычно холодную, и обхватила своими руками.        – Хочешь поговорить? – спросила она.        – Не о чем говорить, – равнодушно сказал Гаррус. – У нас все получилось.        – Сидонис…        – Умер и умер, какая разница.       Шепард прислушивалась, старалась обратить внимание на субгармоники, надеясь, что хоть они подскажут ей что-то, в отличие от лишенного эмоций голоса. Она их слышала, иногда даже получалось улавливать какую-то разницу, но значений она не понимала.        – Он сам этого хотел, да и я однажды пытался его пристрелить, – добавил Гаррус.       Он отвернулся, заканчивая разговор.        – Тогда почему…        – Шепард, пожалуйста, я очень устал, – глухо в подушку проговорил он. – Давай завтра.       Шепард перевернулась и уставилась в потолок.              Услышав звук открывающихся дверей, Шепард резко обернулась и почти активировала тактическую маскировку, но в неожиданном госте опознала Сидониса.        – Ты следил за мной? – спросила она, расслабляясь.        – Да. На всякий случай, – сказал он, закрывая двери за собой. – За Вальцем постоянно эти двое ходят. Вдруг бы тебе потребовалась помощь или еще что-нибудь.       Он подошел ближе к Шепард. У ее ног лежало три тела, горло Вальца пересекала глубокая рана, из которой продолжала течь кровь. Заметив, что края лужи близко подобрались к носкам ее туфель, Шепард шагнула назад.        – Значит, с одним покончено, – вздохнул Сидонис. – Остался Ирану Дов. Если честно, к тому моменту, как вы с Гаррусом появились в Новых Фивах, я уже почти потерял надежду. Никак не мог придумать способ, чтобы уничтожить три цели в одиночку.        – Рано или поздно появилась бы удобная возможность, – Шепард достала из незаметного кармана в платье тонкие стяжки и протянула две из них Сидонису. – Раз уж ты здесь, помогай.        – Что от меня требуется? – недоуменно спросил он.        – Телохранители живы, просто без сознания, – Шепард окинула взглядом их тела. – Нужно снять с них инструметроны, связать руки и ноги, засунуть кляп в рот, а потом привязать их к чему-нибудь, чтоб не помогли друг другу, и заблокировать двери. Это задержит их, если очнутся раньше времени.       Шепард наклонилась, перевернула одно тяжелое тело и крепко стянула руки за спиной.        – Я думал, ты их… – в замешательстве проговорил Сидонис. – О тебе ходили жутковатые слухи. Торфанский мясник, и все такое.        – Да-да, бурная молодость, – закатила глаза Шепард. – С возрастом я размякла.       Сидонис как-то несмело усмехнулся и поскреб надбровную пластину кончиком когтя, напомнив этим жестом Гарруса.        – Ты там долго топтаться будешь? Если этот человек сейчас очнется, мне все-таки придется его убить.        – А, да, – спохватился Сидонис. – Сейчас.       Он принялся связывать второго телохранителя.        – А почему ты помогаешь Гаррусу? – вдруг спросил Сидонис. – Ирану Дова с Вальцем и так непросто убить, а Гарруса еще и Новые преследуют. У тебя наверняка своих дел полно.        – Он попросил, и я согласилась. Вот и все.       Сидонис немного помолчал.        – Кажется, он теперь в надежных руках.        – Конечно. В моих надежных пятипалых ксенофильских руках, – с легкой иронией сказала Шепард. – Догадался ведь уже?       Сидонис хмыкнул, шевельнув мандибулами.        – Да.       Когда он закончил, Шепард подошла и присела убедиться, что Сидонис связал телохранителя достаточно крепко.       А потом ее вдруг обхватили сзади за шею в удушающем захвате, и что-то укололо в кожу. Шепард вцепилась в худощавые, но сильные руки, пытаясь бороться, но по всему телу стремительно распространялась слабость. С губ так и рвалось какое-нибудь ругательство – то ли на себя за излишнюю доверчивость, то ли на снова предавшего Сидониса. Ее руки обессиленно повисли вдоль боков, шея отказалась держать голову, и та опрокинулась назад, на чье-то плечо.        – Это ради твоей безопасности, – словно издалека она расслышала двухтональный голос. – Дальше мы сами разбе…       Голос окончательно растворился во тьме.       Когда Шепард очнулась, она была просто в бешенстве. Спустя несколько секунд она сообразила, что это была другая комната, не та, в которой она прикончила Вальца, и поспешила найти Гарруса, опасаясь, что Сидонис мог с ним что-то сделать. Когда она увидела тело Сидониса в том переулке, решила, что это Гаррус его убил, но пройдя немного дальше, обнаружила его в жутком состоянии, разбивающего в фарш лицо какого-то человека.       Шепард поскребла тонкий шрам на щеке, стиснув зубы. Безумно жаль было Сидониса, как и Гарруса. Она была уверена, что Гаррус сможет отпустить его, и в результате все закончится хорошо. Наверное, было слишком наивно надеяться на такой исход.       Погасив свет в комнате, Шепард активировала инструметрон и поискала новости о произошедшем в «Уасе», но ничего не нашла. Видимо, еще слишком мало времени прошло, чтобы об этом кто-то написал.       Выключив инструметрон, Шепард какое-то время просто лежала, слушала шумящий снаружи ливень и смотрела на темную широкую спину Гарруса, частично покрытую пластинами и костяным воротником.              Утром, когда Шепард проснулась, Гарруса в квартире не обнаружила. Они обычно старались лишний раз не выходить на улицу, заказывая продукты с доставкой, но он вполне мог выйти прогуляться ненадолго. Шепард отправила ему сообщение, и пока ждала ответа, меняла пластыри на шее. В голову постепенно начали прокрадываться беспокойные мысли – а вдруг Новые отыскали Гарруса после вчерашнего переполоха?       Чувство тревоги нарастало все больше и больше, не давая спокойно сидеть на месте или думать о чем-то другом. Ответного сообщения от Гарруса так и не пришло, и Шепард попыталась позвонить ему. По-прежнему никакого ответа не было.        Тогда она отследила его по инструметрону, и определившееся местоположение вогнало ее в легкий ступор и панику.       Стараясь не делать преждевременных выводов, Шепард быстро переоделась и засунула волосы под рыжий парик, а затем вышла на улицу и отправилась пешком. Вскоре она пожалела, что не взяла аэрокар – на улице была жаркая душная баня, к которой Шепард за все проведенное на Анхуре время так и не привыкла, потому что находилась в основном в помещениях или аэрокарах с кондиционерами, или же выходила в ночное время, когда становилось прохладнее. Да еще и под париком было невероятно жарко.       Кроме того, ливневая канализация в этом районе явно не работала как следует, и Шепард быстро промочила ноги насквозь, проваливаясь по щиколотку в незаметные ямы на разбитой дороге. Поначалу она пыталась выискивать менее затопленный путь, но вскоре плюнула на это бесполезное дело, потому что затоплено тут было абсолютно все.        Полицейский участок, до которого она добиралась не больше десяти минут, оказался соответствующим общей разрухе, это был всего лишь один ржавый модульный блок, выглядящий так, будто местные власти его тут для галочки поставили, чтобы жители этого района не слишком возмущались.       Внутри он оказался таким же обшарпанным, как и снаружи, а несколько полицейских-батарианцев, находящихся здесь, выглядели так же раздолбайски-помято. У одного из них Шепард принялась выяснять, действительно ли здесь сидит турианец под арестом, и по какому поводу он тут оказался. Выслушав ответы, она подавила облегченный вздох и желание сесть куда-нибудь.       Гаррус сидел в камере заключения с самым мрачным видом, сложив руки на груди и распиливая холодным взглядом кучку явно подвыпивших и побитых батарианцев с опухшими рожами, расположившихся на скамейке и полу напротив него. Завидев Шепард, Гаррус резко поднялся, отчего батарианцы нервно дернулись. Когда она оплатила штраф за драку в общественном месте, Гарруса освободили, и он вышел следом за ней на грязную подтопленную улицу. После долгого пребывания в темном помещении он прищурился от яркого солнца, его зрачки превратились в тонкие вертикальные щелки.        – Ну и? – тут же спросила Шепард, даже не зная, как ей реагировать на его странное приключение. – Каким образом ты телепортировался из нашей кровати в эту грязную дыру за решетку?       Гаррус мелко дернул мандибулами.        – Никак не мог уснуть, – неохотно сказал он, отвернувшись. – Решил прогуляться вокруг дома, но нарвался на пьяных батарианцев возле алкомаркета. Они начали наезжать… А я сорвался. Подумал, что суровый мордобой будет кстати. Нужно было выпустить пар.       Шепард тяжело вздохнула, потерев переносицу. Осуждать в этом Гарруса она никак не могла, сама в плохие моменты, когда эмоции раздирали на части, этим грешила.        – Если хотел подраться, мог бы мне об этом сказать. Пошли бы в какой-нибудь зал, я бы выбила из тебя всю дурь.        – Мне не нужен был наш обычный спарринг. Я просто хотел мордобоя без правил, – буркнул Гаррус, и тут же раздосадовано зашипел, когда провалился ногой в затопленную ямку.        – В мордобой без правил я тоже могу.        – Знаю. Но есть некоторые вещи, которые я в отношении тебя никогда не сделаю. Эта – одна из них.       Шепард промолчала, смахнув мешающую челку с глаз. Она опустила взгляд, посмотрев на руку Гарруса совсем рядом, за которую захотелось взяться, и отбросила этот неуместный порыв подальше.        – Успокоился хоть? Полегче стало? – спросила Шепард.        – Да, вроде.        – Может, у нас никогда не будет сурового мордобоя, но ты же знаешь, что в других вещах можешь на меня рассчитывать?        – Например, мы можем провести переоценку твоей гибкости?        – Нет, Гаррус, – вздохнула Шепард. – Я имею в виду более сложные вещи – разговор по душам. Я всегда тебя выслушаю, в любое время суток. Можешь хоть посреди ночи разбудить, если потребуется.       Гаррус ответил не сразу.        – Я знаю, Шепард. Я ценю это.       Вибрация его субгармоник как-то едва уловимо изменилась, и Шепард постаралась ее запомнить.       Когда они добрались до квартиры, Гаррус завалился спать и уснул почти сразу же. И наверняка теперь проспит целый день, оставив Шепард скучать в одиночестве.       Она прошлась по комнате и опустила шторы. Темнее стало, но ненамного. Шепард шагнула к кровати, рассматривая безмятежное лицо Гарруса, и ее вдруг словно ледяной водой окатило. Гаррус забыл стереть краску с лица.       Опустившись на старый поцарапанный паркет, Шепард активировала инструметрон и принялась искать новости по произошедшему в «Уасе». Вот теперь статей по этому делу было полно, как и распространившихся видеозаписей с инструметронов посетителей клуба, на которых Архангела задерживали и уводили.       И теперь Архангела обвиняли в смертях Ирану Дова и Вальца, а местные органы правопорядка уже разыскивали гололицего турианца с серебристыми пластинами.       Шепард с силой провела руками по лицу, зацепившись ногтями за едва заметные линии шрамов. Вот черт, ну что за дура? Чуть так глупо не попались. Кажется, эта проклятая влюбленность нанесла по ее мозгам смертельный удар, иначе свою тупость объяснить было нельзя. Все мысли с пробуждения были заняты пропавшим Гаррусом, тогда как следовало первым делом проверить новости и оценить положение вещей. И сам Гаррус чем думал, когда выходил на улицу в том же виде, в котором вчера засветился?       Им крупно повезло, что не только она так налажала. И как те дурни из полиции умудрились ничего не заметить и отпустить Гарруса? Можно было свалить это только на халатность, и что ориентировка на Архангела еще не была просмотрена.       Шепард отправила запросы нескольким арендаторам квартир, которые присмотрела заранее на всякий случай. Те полицейские из участка могли в любой момент сообразить, кого упустили, и тогда начнут прочесывать окрестности, так что нужно было уйти отсюда как можно быстрее. Учитывая, что турианцев в Новых Фивах жило не особенно много, найти Гарруса будет проще простого.       Если местные власти его поймают, из проблем выпутаться даже принадлежащий Шепард статус Спектра не поможет – Анхур находился в системах Терминус, а они не подчинялись Совету.       Шепард вскочила и забегала по квартире, собирая вещи. К счастью, собирать было немного – везде был порядок, чтобы в случае чего покинуть это место быстро.        – Гаррус, – позвала она, отыскивая в его вещах растворитель, который стирал краску с пластин. – Просыпайся.       Она оставила растворитель ему на раковине и вернулась к кровати.        – Гаррус, нам нужно срочно уходить отсюда, – сказала она, потормошив его. – Ты в розыске.       И если он сначала сонно и неохотно шевелился, то после слов «ты в розыске», подскочил.        – Дерьмо, я же краску с лица не стер, – вспомнил он.        – Твой растворитель в ванной.       Гаррус унесся смывать краску, Шепард быстро закрутила свои волосы в небрежный пучок.        – Как так тогда меня из полицейского участка отпустили? – раздался голос Гарруса из ванной.        – Потому что мы везунчики, другого объяснения я не вижу. Но они в любой момент могут одуматься.        – Куда мы поедем?        – Пока не знаю, жду ответа насчет квартир.       Гаррус вышел из ванной и принялся переодеваться. Шепард невольно задержала взгляд на его лице. Она даже не подозревала, как скучала по его привычному виду, по синим меткам, затемненным кончикам гребня и даже по его шрамам. Не хватало только визора.        – А что с твоим счетом? Ты штраф оплачивала, тебя могут отследить.        – Оплачивала со своего настоящего счета, не хотела засветить в том месте Элисон Ган, так что все нормально, – сказала Шепард, надевая промокшие сандалии.        – Я обязательно тебе все верну, как только заработаю денег.        – Представь, что у нас командировка. Твое начальство компенсирует все траты на досуг, каким бы он ни был, и проживание.        – Помнишь, я предлагал подработку? – спросил Гаррус, быстро натягивая на лодыжку фиксирующую повязку.        – Помню, что сказала забыть об этом. Сейчас нас не только Новые будут искать, но и полиция.       Гаррус плотно прижал мандибулы к щекам.        – Ты дала мне доступ к своему счету. Я знаю, что у тебя деньги тоже подходят к концу.        – Мы тут почти закончили. Нам хватит.        – А на билеты до Омеги?        – Нам хватит, – повторила Шепард.       В крайнем случае залезет в бюджет «Нормандии» и одолжит немного.       Пока Гаррус молча надевал свою непросохшую обувь, с Шепард связался хозяин одной из квартир, и она частично оплатила аренду.       В аэрокаре она отправила Гарруса на заднее сиденье, чтобы его лицо не попалось дорожным камерам, а затем настроила автопилот по нужному адресу. Аэрокар неспешно полетел по тесным улицам, зажатым многочисленными однообразными высотками.       Посмотрев на остаток на своем счете, Шепард подумала, что действительно, надо бы начать экономить. У нее ведь изначально было относительно немного кредитов, большую часть своих накоплений она потратила на подготовку к миссии.       Квартира и так дешевая – маленькая, удаленная от центра. Самым дорогим пунктом среди покупок, не считая платьев для клубов, оказалось декстро-мясо, но это не то, на чем можно было сэкономить. А вот на себе – вполне. Пора бы уже перестать покупать готовую пищу. В конце концов, Шепард уже больше тридцати – самое время, чтобы научиться готовить самостоятельно, она же не всегда будет жить на кораблях и станциях, где можно просто прийти в столовую.       Шепард оглянулась назад. Гаррус смотрел в боковое окно отрешенным взглядом, мандибулы были чуть опущены. Когда он обратил на нее внимание, Шепард натянула на лицо легкую улыбку.        – У меня просьба, – сказала она. – Научишь своего неприспособленного к нормальной жизни коммандера готовить?       Может, совместное действие отвлечет его, или даже поможет разговорить.        – Если не умеешь, я могу просто готовить тебе, – равнодушно сказал Гаррус. – Если следовать рецепту, проблем не должно возникнуть.        – Но так я сама не научусь.        – Тогда ладно, – коротко проговорил он и отвернулся к окну, по которому начал накрапывать дождь.       Шепард уставилась в лобовое стекло, покрытое мелкими редкими каплями, и разочарованно поскребла шрам на щеке.       Примерно через час они добрались до новой квартиры, и район этот выглядел ничуть не лучше предыдущего. Все такое же мрачное, разбитое, с затопленными улицами, пестрели только рекламные вывески на первых этажах, занятых магазинами.       В новой квартире оказалось еще хуже, чем в предыдущей – она была меньше, а единственное окно выходило прямо на глухую стену соседнего дома.       Немного обустроившись на новом месте жительства и бегло осмотрев его, Шепард разогрела готовую еду для себя и Гарруса. Он молча и без особого аппетита принялся ковыряться вилкой в своей тарелке, глядя куда-то сквозь нее, словно мысленно был где-то далеко. Шепард продолжала чувствовать себя немного напряженно, слишком хорошо улавливая подавленное настроение Гарруса.       В наступившей тишине ясно стали слышны звуки, которые днем обычно бывали незаметны. Шумел дешевый кондиционер, старый холодильник с дребезгом гудел, за стеной в соседней квартире кто-то смотрел новости. Кончики вилки раздражающе громко царапали стеклянную поверхность тарелки.       Если бы только в этой убогой квартире был телевизор, было бы не так невыносимо. Шепард раздосадовано вздохнула. Пока она перебирала в голове подходящие фразы, чтобы начать разговор и наиболее аккуратно подвести к нужной теме, Гаррус, трудом осилив свою порцию, открыл маленький пластиковый контейнер и стал перебирать камушки.        – Гаррус… – начала Шепард.       Она не хотела давить.        – Ни разу не видела, чтобы ты ел камни на «Нормандии», – произнесла она и выругалась про себя.       Она совсем не это должна была сказать. Проклятье, ну почему всегда, когда дело касалось Гарруса, она чувствовала себя настолько неуверенно? Она прекрасно знала, как нужно подбодрить и успокоить солдата, который столкнулся со смертью и потерями, ей приходилось делать это не один раз, но сейчас почему-то впадала в ступор.        – Привычка с первой «Нормандии». Люди и так нервничали от моего присутствия, поэтому решил не шокировать их еще больше.        – Если подумать, то я не припоминаю, что хоть раз закупала их.       Гаррус коротко фыркнул.        – Я сам за этим следил. Не знал, как ты или интендант отреагируете, если в списке закупок для меня появится пункт «камни», и что вы в результате купите.        – Подумал, что мы можем купить какие-нибудь обычные булыжники? – усмехнулась Шепард.       Гаррус неопределенно повел плечом, а потом принялся неспешно закидывать в рот один камень за другим.       Начавшийся было диалог затух. Оставив попытки возобновить его, Шепард закинула тарелку в посудомойку, а Гаррус почти сразу удалился в ванную. Спустя какое-то время он вернулся незнакомцем с серыми пластинами, оттенком темнее, чем его родные.        – Я не могу закрасить затылочные пластины и воротник сзади, – сказал Гаррус. – Поможешь?       Шепард запустила руку в волосы, глядя на его снова чистое лицо.        – Конечно, – выдавила она. – Но тебе не обязательно было это делать.        – Не хочу, чтобы Новые выследили нас и напали в неподходящий момент. Ты почему-то так стремишься убить Линуса, будто у тебя какие-то личные с ним счеты, хотя вы с ним даже не… Что? Почему ты смотришь на меня как на идиота?        – Потому что так и есть, видимо.       Шепард прошла мимо него в ванную, где приятно пахло краской, и взяла в руки кисть.        – Иди сюда.       Гаррус сел перед ней на плитку, отодвинув ногой потрепанный выцветший коврик, и наклонил голову. Шепард набрала краски и прошлась сначала по обратной стороне длинных отростков гребня, по участкам, которые Гаррус пропустил.        – Линус был среди тех, кто похитил тебя и пытал, и теперь он преследует тебя, – сказала она. – Это все равно, что объявить мне войну. Так что да, у меня к нему личные счеты. Я с нетерпением жду момента, когда смогу выстрелить ему в лоб или засунуть резотрон в глотку.        – Тогда становись в очередь за мной.        – Нет. Я доберусь до него, как только появится шанс, и стоять в очередях не собираюсь.       Гаррус глухо хмыкнул. Шепард принялась закрашивать пластины на затылке, уделяя внимание краям, чтобы переход к коже казался естественным.        – Помнишь того батарианца-бармена из «Загробной жизни», которого ты пристрелил? – спросила Шепард, кусая губы.        – Да, а это тут при чем?        – Все равно пристрелил бы его, если бы он меня не отравил?        – Думаю, нет. Я бы не вспомнил про него.       Шепард продолжила говорить не сразу.        – Новые заметили тебя именно там. И поняли, что Архангел выжил. Потом, наверное, выяснили, что ты ушел ко мне на «Нормандию».        – Какая теперь уже разница, как они меня узнали?.. Погоди, надеюсь, ты не хочешь сказать, что во всем этом твоя вина тоже есть?       Шепард решила ничего не отвечать, и Гаррус повернул голову. Кисточка выехала за контур пластин.        – Черт, Гаррус, не двигайся.       Шепард открыла растворитель, в нос ударил резкий химический запах. Она смочила салфетку в растворителе, стерла серую краску с кожи, и отбросила салфетку подальше.        – Там… На базе Новых, – начала Шепард, чувствуя, как будто что-то сдавливает ей горло, – тяжело тебе пришлось?       Она ведь даже не спрашивала, а Гаррус не рассказывал. Он сильный и выносливый, он провел там относительно немного времени, и Шепард пришла за ним так быстро, как только смогла. В дальнейшем Гаррус вел себя совершенно обычно, не давал поводов для беспокойства, и она не решилась поднять эту тему, чтобы лишний раз не напоминать.        – Да не особо, вообще-то, – сказал он. – Я легко отделался. Могло быть и хуже, и тогда я стал бы особенно уродливым турианцем без пластин и гребня. С другой стороны, у меня тогда, наверное, получилось бы получше затеряться здесь среди людей и батарианцев, как думаешь?        – Я думаю, что это очень тупая шутка.       Подавшись нахлынувшим чувствам, она опустилась на прохладную плитку и уткнулась Гаррусу в шею. Они последнее время почти всегда были вместе, но Шепард вдруг осознала, что все равно скучает. Жаль, что нельзя было просто взять и вытряхнуть из него все то, что его тревожило, как-то помочь справится с этим. Сам Гаррус всегда находил для нее подходящие слова и помогал в трудные моменты, даже когда Шепард ничего не говорила.       Кончики мандибул запутались у нее в волосах. Гаррус наклонил голову и нежно потерся щекой о ее макушку. А потом вдруг замер и сдавленно прошипел какое-то ругательство, который переводчик Шепард не осилил.        – А-а, проклятье, – более понятно добавил Гаррус, отстраняя ее за плечи. – Шепард, у меня же лицо еще не высохло, у тебя волосы все в краске.       Он аккуратно открутил крышку растворителя, стараясь не размазать покрашенные пластины на руках.        – Черт, у меня теперь волосы провоняют этой штукой.        – Можешь попробовать смыть водой, пока не засохло. Но возможно, ты только больше краску размажешь.        – Давай уж, стирай, – вздохнула она.       Шепард наклонила голову и подождала, пока он закончит, потом подкрасила ему смазанную краску на лице. Второй слой на засыхающий первый лег неровно.        – Тут у тебя не очень красиво получилось, – сказала она.       Гаррус встал и глянул в зеркало.        – Не думаю, что кто-то кроме тебя это заметит.        – Садись, я докрашу тебе оставшееся. Слушай, а краски точно хватит еще и на воротник?        – Черной хватит, белой – не уверен. Растяни как-нибудь.        – А зачем тебе воротник красить? Он все равно всегда под одеждой.        – Пусть будет на всякий случай. Вдруг я захочу покрасоваться своим килем и реберными пластинами. Видела, какие они у меня красивые и симметричные?        – К сожалению, мне не с кем сравнивать.        – Вот только не надо, я знаю, что ты досмотрела «Анатомию синих». Там полно полуголых турианцев.       Шепард фыркнула.       Когда с процессом покраски пластин было закончено, Гаррус покинул ванную, а Шепард принялась вымывать из волос запах растворителя. Потом обработала царапины на шее, а когда вышла, то снова не обнаружила Гарруса.        – Да он издевается, – пробормотала она.       Скорей всего, он ушел за продуктами, которые закончились. Пока Гарруса не было, Шепард решила заняться самообразованием – включила запись лекций, обучающих определению настроения турианцев по субгармоникам. Шепард много общалась с Гаррусом, но многое в нем, как в представителе другого вида, все равно оставалось непонятным. К примеру – турианцы не могли покраснеть от смущения, но смущение можно было определить по субгармоникам, которые, в отличие от голоса, контролировать едва ли было возможно. То же самое с плачем. Если увидишь турианца в слезах – значит, у него какая-то глазная инфекция, не более, а для выражения горя использовались опять же субгармоники.       Человеку, не обладающего таким тонким музыкальным слухом, как у самого обычного турианца, понять все эти нюансы было очень проблематично.       Шепард знала, что научиться распознавать тональность и настроение субгармоник будет сложно, но, чем дольше прослушивала запись, думала, что это попросту невозможно, и ее идея с самого начала обречена на провал. Разницы она не слышала практически никакой, сколько бы раз ни перематывала или прибавляла громкость. Различия были только у самых ярких эмоций.       И все же она упрямо продолжила. Шепард так увлеклась этой сложной задачей, что не заметила, как пролетело время, как потемнело за окном, а Гарруса по-прежнему не было. На звонок он не ответил, но ответ на сообщение прислал через несколько мучительно-долгих минут.              Кому: Джейн Шепард       От: Гаррус Вакариан       Задержусь, вернусь поздно. Все нормально, не беспокойся.              Кому: Гаррус Вакариан       От: Джейн Шепард       Я не могу определить твое местоположение.              Кому: Джейн Шепард       От: Гаррус Вакариан       Заблокировал твою следящую программу. Это ненадолго, часа через два разблокирую.              Шепард закрыла лицо рукой, пытаясь убедить себя, что все действительно хорошо. Что Гаррус не задумал какую-нибудь глупость. Что он не пошел сам расправляться с Новыми, или не решил уничтожить лаборатории Ирану Дова в одиночку, чтобы завтра уже можно было покинуть эту проклятую планету. Хотя последнее казалось очень сомнительным – расположение лабораторий было неизвестно. С другой стороны, это Гаррус вел дела с Сидонисом, и мог узнать.       Шепард соскочила с кровати и заглянула в мешок с броней. И облегченно выдохнула. Броня Гарруса была на месте, «Вдова» тоже.       Что же задумал этот глупый турианец? Почему просто не может оставаться в безопасности? Если продолжит нарываться на неприятности, рано или поздно не сможет выйти живым.        Не находя себе места, Шепард прошлась по тесной комнате, и вышла из квартиры. Она пересекла коридор с облупившейся краской на стенах, площадку с лифтами, и вышла на балкон. Небо было темно-красным, с редкими облаками. Заката было не видно, его закрывал высокий дом напротив, так что оставалось смотреть только на многочисленные окна и тесный, погруженный в тень двор с одинокой пальмой и множеством припаркованных аэрокаров.       Шепард положила локти на мокрое ограждение балкона и опустила голову, чувствуя, как теплый, едва заметный ветерок шевелит пряди волос. Еще с тех пор, как Гаррус сообщил, что прикончил лидера Новых на глазах его брата Линуса, Шепард поняла, что Новые будут с большим усердием преследовать Гарруса. Для Линуса это стало личным делом, а как турианец будет стремиться мстить, она видела собственными глазами.       Шепард пошла на поводу у Гарруса, позволила задержаться на Анхуре, и теперь они оказались в этой неприемлемой ситуации. Конечно, можно было в любой момент бросить все и улететь с этой планеты, но Шепард терпеть не могла оставлять дела незаконченными.       Но была бы Шепард хорошим командиром, она с Гаррусом уже давно вернулась бы на «Нормандию», и плевать, что там Гаррус хочет, нужно было сразу приказать ему возвращаться в безопасность на «Нормандию», чтобы встретить Новых подготовленными, а не заниматься этой глупой охотой. И не вышло бы этой трагедии с Сидонисом.       Может, Шепард сделала ошибку, решившись на эти отношения. Чувства к Гаррусу были слишком сильны, они затмевали разум. Именно поэтому она всегда запрещала себе заводить романы с теми, кто имел хоть какое-то отношение к ее работе. Шепард терпеть не могла, когда что-то отвлекало ее, или лишало контроля над своими мыслями и состоянием, а Гаррус заставлял ее переживать за себя больше, чем за что-либо другое. Это чертовски пугало.       Гаррус подловил ее в период уязвимости после воскрешения и смены стороны, и Шепард не нашла в себе сил остаться верной своим правилам. Но даже все исследования говорили, что влюбленность снижает уровень интеллекта у людей. Как с этим дела обстояли у турианцев, Шепард не знала, но лично на нее это влияло плохо. Она бросила свой собственный корабль и команду, чтобы помочь Гаррусу здесь.       Вернувшись обратно в квартиру, Шепард снова проверила почту, особо не надеясь увидеть там письмо от Гарруса. Его и не оказалось.       Она с усилием попыталась абстрагироваться от всех своих чувств, и с холодной головой начала размышлять о необходимости продолжать эти отношения. Аргументов «за» было множество. Аргументов «против» – гораздо меньше, но они были весомее. И в результате получалось равенство, сводящее с ума.