Фрида и тринадцать гномов

      Рано утром, когда лучи солнца только начали появляться на горизонте, постепенно наполняя комнату Фриды и Двалина светом, девушка проснулась от того, что ей в ухо кто-то жутко громко храпит. Понять кто это труда не составило. Двалин лежал сзади неё и обнимал одной рукой, что до сих пор находилась у Фриды под рубашкой. Она попыталась встать, но это у неё, от слова совсем, не получилось. Даже убрать его тяжелую руку от себя она не смогла, а только усугубила своё положение: гном сильнее прижал её к себе, тем самым убивая все надежды выбраться из этих пламенных оков. Фрида, не долго думая, решила пойти своим путём. Времени до пробуждения отряда у них есть, так что можно и поразвлечься.       — Двалин~, — промурлыкала она, слегка повернув голову к гному, на что тот прокряхтел, ослабив хватку. Этим Фрида и воспользовалась, поворачиваясь к нему лицом и поглаживая его небритые скулы. — Просыпайся, — ласково проговорила она, поцеловав его в щеку. Немного отстранившись, девушка разглядывала умиротворенное лицо Двалина, по которому даже и не скажешь, что вчера он так напился, что даже ее и Торина не признал. Он нехотя открыл глаза и улыбнулся так, словно увидел нечто прекрасное, и это была его Фрида. — Доброе утро, алкоголик.       — Доброе, принцесса, — ответил он с хрипотцой в голосе, от чего табун мурашек пробежался по телу девушки, и кротко поцеловал её в губы, притягивая ближе за скулу. — Как спалось?       — Когда ты рядом, то хорошо, — улыбнулась она, заглядывая в его светло-голубые глаза, что на солнце были как прозрачная вода. — Только матрасы здесь ужасно неудобные и жёсткие. Вся спина затекла.       — Согласен, — с хитрым взглядом ответил Двалин. — Зато я знаю, как это исправить.       В одно движение Фрида оказалась верхом на Двалине, вскрикнув от неожиданности его действия. Засмеявшись от этого, она утянула его в ещё один поцелуй, но более глубокий и страстный, всё ещё с привкусом вчерашнего алкоголя, опьяняющего и саму девушку. Гном блуждал руками по её телу, сжимая оголенные бедра и задницу, а после забираясь под рубашку и проводя по нежной молочной коже грубоватыми ладонями. Под собой Фрида почувствовала, как Двалин возбуждается всё сильней: в его штанах стало настолько тесно, что, кажется, они вот-вот порвутся к чертям собачим. Гном неохотно оторвался от таких желанных и манящих губ и хищно посмотрел на девушку.       — Думаю, у нас есть немного времени, — проговорил он, на что Фрида его полностью поддержала, немного отодвигаясь, давая возможность Двалину сесть у изголовья кровати, приспуская штаны, освобождая давно возбужденный половой член.       Одной рукой гном резко схватил её за талию прижимая ближе к себе, а второй отодвинул её нижнее белье и опустил на себя, получая громкий стон, который, казалось, слышно было по всему дому бургомистра, а острые коготки, впивающиеся в его широкие плечи, еще больше возбуждали Двалина. Девушка сама начала двигаться, опираясь на его плечи, постепенно ускоряясь, чувствуя, как он заполняет её полностью.       В комнате стало слишком жарко, аж стёкла на другом конце комнаты запотели от бесконечных сладких, одурманивающих разум Двалина, стонов Фриды. Не переставая двигаться, девушка сняла с себя рубашку, даря просто невероятный вид своему мужчине, что загляделся на неё и довольно рыкнул, примкнув прямо к шее, оставляя очередную свою метку, хотя Фрида была против этого, ведь кто-то из отряда мог её увидеть, а свою интимную жизнь она не хотела выставлять на показ. Но сейчас ей было плевать на это. Двалин сжимал её талию с своих руках, поднимая и снова опуская на себя, пока девушка оставляла красные полосы от своих коготков на его спине и плечах, и стонала прямо в ухо, заставляя гнома управлять собой ещё быстрее.       И пока эти любовнички были заняты важными делами, Торин и Ко. уже потихоньку выходил на улицу. Мороз приятно щипал лицо, редкий снег тихо скрипел под ногами, а изо рта выходил серебристый пар. Как только Торин, облаченный в красную меховую накидку и кольчугу под ней, вышел на крыльцо дома бургомистра, люди Эсгарота тут же начали ликовать, радоваться своему спасителю. Он повёл отряд к пристани, к которой минут через пятнадцать подплывут лодки, на которых они и доберутся до горы.       — Что-то Двалина и Фриды до сих пор нет, — заметил обеспокоенный Бильбо, что всегда держит девушку в поле зрения.       — Поди, кувыркаются с утра пораньше, — усмехнулся Нори.       — Не пари чушь. Он вчера так напился, что утром будет ныть о головной боли и не более, — ответил ему Торин, скрестив руки на груди, не желая верить в его слова. — Ори, иди позови их. Через десять минут отплытие.       — Хорошо, — ответил молодой гном и уже хотел развернуться, как вдруг решил спросить: — А что значит «кувыркаются»?       Отряд залился смехом.       — Вырастешь — узнаешь! — ответил ему Глоин, подмигнув.       Ори кивнул и уже более настороженно пошёл обратно, страшась слов Глоина. Зайдя в дом, он отыскал нужную для них одежду и доспехи, а после поднялся на третий этаж и пошёл прямо по пустому безлюдному коридору. Остановившись возле двери Фриды, Ори услышал странные звуки, похожие на чьи-то стоны. Он аккуратно открыл дверь и узрел то, к чему явно не был готов: Фрида и Двалин были абсолютно голые, так ко всему этому она, почему-то, скакала на младшем сыне Фундина, опираясь на его плечи.       — Двалин, да! Боже! — простонала девушка, до того, как её заткнули жадным поцелуем.       Ори тут же убежал прочь, бросив одежду в комнату. Он со скоростью света оказался на улице, подбегая к своим братьям и показывая пальцем на дом бургомистра.       — Там! Фрида! Двалин! Они! Это! — пытался отдышаться Ори, испуганно поглядывая на окно третьего этажа. — Что происходит?       Торин сразу же всё понял и ещё сильнее нахохлился, ссылаясь на то, что холодно. Балин же подошёл к нему и похлопал Дубощита по плечу, а тот вопросительно посмотрел на него, не поняв его жеста. Балин вскинул брови, ясно давая понять, что он ничего не уже не изменит.       — Дружок, это называется «взрослая жизнь», — усмехнулся Оин. — Ты сказал им, что скоро отплытие?       — Нет! — ответил ему Ори, пытаясь забыть то, что он видел пару минут назад. — Я сразу же убежал оттуда!       Как раз через десять минут Двалин и Фрида, как ни в чём не бывало, выходят на крыльцо и направляются к отряду.       — Доброе утречко, господа, — улыбнулась девушка, кутаясь в свой новенький меховой плащ и оглядывая всех гномов. — А где Бофур?       — Он не появится, отплываем без него, — раздраженно ответил ей Торин, спускаясь на только что прибывшую широкую лодку.       — Торин, ты чего такой бука? — не понимала Фрида, спускаясь на лодку после Двалина, подавшего ей руку, не проронив при этом ни слова. Как и до этого. — Белины объелся?       Дубощит ничего не ответил, а только хмыкнул, останавливая своего младшего племянника Кили. Он был бледен, как поганка. Лицо постепенно приобретало белый оттенок, становясь просто неживым. С каждой минутой ему становилось всё хуже и хуже, и Торин это знал, поэтому было принято решение оставить Кили здесь.       — Ты будешь тормозить нас, — аргументировал сын Траина, не пуская племянника на лодку.       — Но я должен быть там, когда откроется дверь! — ответил ему он, уверенный, что это сработает на его дяде. — Когда мы увидим чертоги наших отцов!       — Кили, останься! — Торин положил руки на его плечи, успокаивая. — Отдохни. Догонишь нас, когда поправишься.       — Я останусь с ним! — сказал Оин и сошел обратно на пристань. — Такая рана сама не затянется!       Фили с сочувствием посмотрел на брата и решительно настроился тоже остаться. Аргументируя тем, что его место рядом с братом. Торин, конечно, был сердит на него, но препятствовать не стал. Всё-таки это был его выбор.       Фрида не могла спокойно смотреть на то, как мучается Кили. Не только физически, но и морально. Он так долго шёл к своей мечте — увидеть чертоги Трора, о которых с самого детства им с Фили рассказывал Торин, быть там, когда откроется дверь. Но всё пропало из-за балроговой моргульской стрелы. Фрида всего на минуту сошла с лодки, подходя к измученному Кили и обнимая его. Целуя в мокрую макушку.       — Кили, всё будет хорошо, слышишь? — говорила она, поглаживая его по волосам. — Ты обязательно поправишься и придешь к нам!       — Хватит повторять слова Торина, — ответил он. Однако отстраняться от неё не стал, ведь сил уже совсем не было, да и он не хотел. — Иди, Фрида, мы справимся. Я справлюсь.       Фрида улыбнулась, потрепав гнома по волосам.       — Оин, глаз с него не спускать! — наказала Майер, спускаясь обратно на лодку. — Головой за него отвечаешь!       Под торжественную музыку Эсгарота Торин и Ко., в неполном составе, отплыли от пристани и направились прямо в густой туман, лежащий на водной глади.

***

      Отряд плыл по меньшей мере часа два. За это время все по очереди поглядывали на Фриду и Двалина, усмехаясь про себя; Торин стоял впереди всех на носу лодки, опиравшись на одно колено. Ветер дул прямо на него, развивая волосы и накидку. Фрида стояла слева от него, поэтому видела, ко всему этому, его лицо, что только ее настораживало. Однако она всё не решалась спросить у него, что же такое у него случилось, так как боялась, что её мягко пошлют. Несмотря на то, что это был Торин — её, можно сказать, брат.       Взгляды гномов уже порядком надоели Двалину, так же, как и Фриде, поэтому он решил поставить все точки над «и». Особенно ему не нравился Ори, что забился в конце лодки и даже побоялся смотреть Двалину в глаза, когда тот повернулся.       — Парни, вы чего так на нас глазеете? — решился спросить он, молясь Махалу, чтобы они не увидели того, что они с Майер творили ранним утром.       — Не обращай внимания, Двалин, — ответил ему Бомбур. — У них у всех просто косоглазие.       — Прям у всех с сегодняшнего утра? — вскинул брови младший сын Фундина.       — Да, — ответил Бомбур, пытаясь скрыть смущение, представляя у себя в голове, что же Двалин с Фридой там делали.              — А чё с Ори? — спросила девушка, разглядывая молодого гнома на другом конце лодки.       — Не обращай внимания, отойдёт, — ответил ей Нори, усмехнувшись.              — Не нравятся мне они, — шепотом сказала Фрида Двалину на ушко. — Что-то тут не чисто!       — Давай с этим попозже разберёмся, — прошептал он. — По крайней мере, когда будем одни…

***

      — Гэндальф сказал ждать его на отроге у склона Эребора! — повторяла Фрида Торину уже очень много раз. Казалось, что уже язык отсох.       — Ты его где-то видишь? — спрашивал он её, разводя руками.       — А подождать не судьба? — не унималась Фрида. — У нас есть ещё день до Дня Дурина! Успеем!       — День Дурина сегодня!       — Да какая разница? Всё равно успеем!       — Не успеем! — ответил Торин, пока другие боялись вступать с ними в диалог. Ведь Фрида могла в любой момент снять свой тяжелый рюкзак и заехать кому-нибудь в голову.       — Если быть так пессимистично настроенным, то, конечно, не успеем!       — Решено! Идём дальше!       — Нет!       — Да!       — Да!       — Нет!              — ФРИДА, ХВАТИТ!       — Ты чего орёшь на меня? — нахмурила брови девушка, скрещивая руки на груди, вспоминая, что ей говорил Траин.       «— Фрида, Торин зависим от Горы, как и вся королевская линия. Чем ближе он к ней, тем больше его рассудок мутнеет!»       — Прости, я… — Дубощит тут же осознал свою вину.       — Всё, я обиделась! — хмыкнула она, гордо шагая дальше по маршруту. — Мы идём, или как?       — Так ты же говорила… — начал было вспоминать бесстрашный Дори, но его тут же нагло перебили.       — Мало ли, что я говорила! А сейчас шагом марш искать потайную дверцу!       Даже Торин, движимый неизвестно чем: чувством вины или больной любовью, побоялся её ослушаться.       Дружной вереницей они потопали дальше под бубнеж Фриды, что напевала песенку, явно не несущую никакого смысла, но зато скрашивая скучные подъемы в гору и, почему-то, невеселых гномов…       Если я чешу в затылке — не беда,       В голове моей опилки, да, да, да.       Но хотя там и опилки, но кричалки и вопилки,       А также: шумелки, пыхтелки и сопелки —       Сочинию я неплохо иногда, да!       Куда идем мы с Пятачком?       Большой, большой секрет.       И не расскажем мы о нем, о нет, и нет, и нет.       Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.       Известно всем, тарам-парам,       На то оно и утро!       Да, если гость пришёл с утра,       Ему спешить не надо.       Кричат хозяева: «Ура!»,       Они ужасно рады!       Под конец рабочего дня, а именно к последнему лучу солнца в День Дурина, Торин и Ко., в неполном составе и с больными головами от песнопений Фриды, достигли невидимых тайных ворот Эребора, которые находились, охренеть, как высоко: на огромной статуи гнома, высеченной прямо в горе! От такой высоты у Фриды аж дух захватывает!       — Ну, что, господа-гномы, как тут всё открывается? — на полном серьёзе спросила Фрида.       — Последний луч в День Дурина укажет на замочную скважину, — повторил Торин, до сих пор чувствуя вину за то, что накричал на неё.       — Ага, — ответила девушка, садясь на камешек у стены и следя, как солнце уходит за горизонт, а гномы усердно пытаются отыскать замочную скважину.       Двалин пытается рубить её своим топором, Нори с какой-то непонятной штукой кричит на Двалина, что из-за него ничего не слышно, Дори вообще ложкой стучит по двери…       — Дурдом высшей гильдии… — себе под нос сказала она.       — Фрида, — окликнул её Торин, садясь перед ней на корточки, — прости меня, если сможешь.       — За что? — наигранно спросила Майер.       — За то, что накричал на тебя.       — Брось, я не обижаюсь, — ответила она, улыбнувшись. — Ты лучше иди двери открывай!       — Нечего открывать, мы упустили последний луч солнца, а вместе с ним и последний шанс…       Последний луч солнца предательски скрылся за горизонт, погружая мир во мрак. Последний шанс открыть дверь в Эребор упущен. Торин с опустошенным взглядом смотрел то на карту, держа её в руках, то на отряд, боясь его осуждения. Самое главное, он боялся разочарования Фриды.       — Последний луч в День Дурина укажет на замочную скважину, — дрожащим голосом Торин читал карту. — Так здесь написано… Что мы упустили?       — Может, мы не до конца поняли написанное? — выдвинула Фрида.       — О чём ты? — спросил Ори, внимательно посмотрев на девушку.       — Что, если последний луч не солнечный?       — Какой же еще может быть, как не солнечный? — не понимал Глоин.       — Лунный! — осенило Бильбо. — Это должен быть лунный свет!       — Читаешь мои мысли, мистер Бэггинс! — ответила Фрида, улыбнувшись хоббиту. — Нужно дождаться последнего луча луны.       — Откуда ты знаешь, что это так? — недоверчиво спросил Оин.       — Интуиция, — ответила ему девушка. — Доверьтесь мне, прошу!       — Подождём ещё немного, — согласился Торин, кивая Фриде.       Вокруг была сплошная темнота. Гномы сидели у стены в ожидании лунного света, что покажет на скрытую замочную скважину. Фрида прижалась к Двалину, на котором была меховая жилетка, чтобы хоть немного согреться. Ведь на такой высоте ночью очень холодно, а её плащ оказался не таким уж толстым и тёплым, чтобы согреть её. Торин стоял неподалёку, у самого обрыва, смотря на руины Дейла — города, что когда-то славился своими ярмарками и изобилием вин и фруктов. И этот же город первый почувствовал на себе ярость пламени дракона…       Фрида встала с каменного пола и подошла к Торину, кладя левую руку ему на плечо. Он вздрогнул от неожиданности, повернув голову в сторону девушки. Она тоже устремила свой взгляд, полный грусти и сострадания, в сторону Дейла, когда полная луна выходила из-за густых облаков, освещая потайную дверь в королевство Эребор. Торин повернулся к Фриде, любуясь ею в свете луны, что выглядело довольно эротично. Торин сам постеснялся своих же фантазий и покраснел, отводя взгляд.              Сзади них на сером камне приземлился маленький дрозд, держа в клювике ракушку от улитки, и принялся раскалывать его о саму гору, как и было написано на карте.       — Пора, — улыбнулась Фрида и, развернувшись, пошагала к предполагаемой двери, взяв Торина за предплечье, ведя за собой.       Луч луны показал на замочную скважину, вызвав у гномов одобрительные возгласы. Фрида стояла рядом с Дубощитом, когда он вставил длинный серебряный ключ с хитроумно выточенной бородкой в неприметное отверстие в стене и провернул его. Услышав звук поворачивающегося замка, сердца гномов стали биться ещё сильнее от волнения. Торин двумя руками опёрся на дверь и толкнул её вперед, от чего сквозняк, гулявший внутри дунул на отряд, развивая их волосы и бороды.       — Ты была права, — тихо сказал Двалин Фриде.       Дубощит зашёл первый, с дрожью в руках щупая стены, вспоминая, как ещё совсем мальчишками, они с Балином бегали в лабиринтах подгорного города, изучая каждый уголок своего королевства. На глазах у братьев были слёзы от воспоминаний, но они шли дальше, всё глубже и глубже в темноту, а за ними и остальные.       — Здесь лежит седьмое королевство народа Дурина, — завороженно прочитал Глоин надпись на вырезанной в камне сверху рисунке с изображением трона и камня на нём, от которого идут лучи. — Пусть Сердце Горы сплотит всех гномов для защиты сего жилища.       — А что такое Сердце Горы? — спросила Фрида, встав рядом с Нори, поднимая голову вверх, изучая высеченный рисунок.       — Это Аркенстон, — ответил ей Балин.       — То, зачем мы сюда пришли, — добавил Торин, глядя на непонимающего Бильбо, на которого устремили свои взгляды все из отряда. ***       — Страшно мне за Бильбо, — ходя туда-сюда говорила Фрида, щёлкая кости на пальцах.       Они уже давно отправили Бильбо в сокровищницу Трора, чтобы тот отыскал Аркенстон — камень государя, но он пока так и не вернулся…       — Уверен, всё с ним будет в порядке, — говорил ей Дори.       Гномы расположились внутри горы около двери, пока Торин вышел на свежий воздух, пытаясь побыть один на один с собой. Он хотел унять своё странное внезапное желание Фриды. Он не раз представлял её в своих фантазиях, мечтая оказаться на месте Двалина. И если Бильбо вернётся с Аркенстоном, то Торину уже ничего не помешает заполучить Фриду… Пока она, в это время, пыталась понять, когда у Дубощита начнёт сносить крышу от горы. Или уже начало?..       — Ребят, я должна вам кое-что рассказать, пока Торина здесь нет, — начала девушка, после чего на неё все подняли глаза. — Когда я путешествовала с Траином, он мне рассказывал о родовом проклятье, которое началось даже не с Трора, а гораздо раньше — с Траина I.       — К чему ты это? — спросил Глоин.       — Как я узнала, это не наследственная болячка. Всё дело в золоте, что лежит в Горе. Насколько я понимаю, короли желали его всё больше и больше, а оно, тем временем, с той же силой отравляло их душу, — продолжила Фрида.       — И? — Дори вскинул брови вверх.       — Траин мне всё время говорил, что Торина ни в коем случае нельзя подпускать к Горе, иначе жди беды, — пояснила она. — И вот я не пойму, он уже начинает питать это зло от богатств или нет?       — Пока сложно говорить, деточка, — ответил ей Балин. — Однако изменения в его поведении наблюдаются…       — Вот, а я о чём!       Вдруг всё задрожало, от чего Фрида чуть не рухнула на каменный пол, но успела удержаться за рядом стоящего Бифура.       — Что это было? — спросил Ори. — Это землетрясение?       — Нет, мой друг, — осадил его Балин. — Это дракон…       — Надо спасать Бильбо! — твёрдо сказала Фрида, готовая идти в бой.       — Нет, — раздался голос, только что вернувшегося Торина. — Дадим ему время.       — Время на что? — возмутился Балин. — Чтобы погибнуть?       — Тебе страшно?! — больше спросил, чем утвердил, Дубощит, пристально смотря на брата.       — Да, мне страшно! — ответил Балин, расставляя руки в боки. — Я боюсь за тебя! На этих сокровищах лежит проклятье! Они свели твоего деда с ума!       — Я не похож на своего деда! — отрезал Торин, отворачиваясь от него, смотря на Фриду.       — Но ты явно не в себе! — ответила Фрида под пристальным взглядом Дубощита. — Торин, которого я знаю, уже пришёл бы на помощь.       — Я не стану рисковать жизнью всего отряда ради одного… взломщика, — с неприязнью сказал он последнее слово.       — Бильбо. Его зовут Бильбо! — довольно грубо ответила ему Фрида, подойдя почти вплотную. — И если ты не пойдёшь, то пойду я! И ты меня не остановишь!       Торин, как с цепи сорвался. Он оттолкнул девушку в сторону, а сам побежал за Бильбо. Никто так и не понял, что его подтолкнуло к этому, но гномы не на шутку заволновались.       — Чего стоим? — рявкнула Фрида. — Быстро за ним!       Обнажив свои мечи, они бросились следом за своим предводителем.       Выбежав из темных лабиринтов им представился огромный зал, усыпанный золотом, что заставляло его сиять даже без факелов. Но на разглядывания у отряда не было времени. Все выбежали в встали в ряд, крепко схватившись за свои мечи, защищая Торина от Смауга, что летел прямо на них, поражая их своими исполинскими размерами и красной чешуей, что даже издалека казалась непробиваемой.       — Вы все сгорите! — разнеслось эхом по всему залу, и Смауг Золотой окатил гномов волной огня, заставляя их бежать в подземные лабиринты Горы.       Отряд, вместе с Бильбо, бежал впереди Торина по узкому коридору, спасаясь от пламени дракона. Выбежав в пыльное старое помещение со столами и разными склянками, все обернулись назад, как только услышали крики Дубощита. Он бежал на них с горящей спиной. Упав на пол, ему быстро помогли избавиться от пылающей вещи, и все отправились дальше за Торином, так как только он знал все ходы.       Прибежали гномы к длинному мосту, ведущему в западное крыло. Остановившись у самого начала, Торин приказал быть тише, так как в любой момент Смауг может из обнаружить.       — Мы от него ускользнули?! — сказал Дори Дубощиту.       — Нет, уж больно он хитер, — ответил ему Двалин, покачав головой.       — И куда теперь? — заволновался Бильбо.       — В западную караульную, — ответил Торин, осматривая отряд. — Там может быть выход!       — Слишком высоко, — сказал Балин. — Не получится.       — Это единственный шанс! — ответил ему Дубощит, вновь осматривая мост. — Мы должны попытаться.       Отряд медленно и тихо двинулся по мосту, стараясь не издавать ни одного шороха. И у них это получалось, пока перед Бильбо не упала монета… Все оглянулись на него со злыми взглядами, но посмотрев вверх, они поняли, что это сыпется с Дракона. Немедля, отряд добрался до другого конца и успешно забежал внутрь.       Там их ждали трупы гномов, покрытые пылью и паутиной. Они лежали повсюду… Фриду чуть не стошнило от увиденного, но она держалась из последних сил, чтобы не заплакать.       — Ну вот и всё, выхода нет… — обреченно молвил Двалин, с ужасом осматривая всё помещение и умерших гномов, что пытались выбраться отсюда, когда второй проход завалило булыжниками. Этому свидетельствовал деревянный длинный брусок, торчащий из каменных завалов.       — Последние из нашего рода… — сказал Балин с дрожью в голосе. — Должно быть, они пришли сюда в поисках надежды… мы можем уйти в шахты, протянем пару дней…                    — Нет! — громко ответила Фрида, на что все на неё повернулись. — Я дала обещание спасти вас! И я это сделаю!       — Что ты зад… — не успел договорить Нори, как она уже умчалась назад к мосту.       Гномы не поняли её намерений, поэтому бросились за ней, пытаясь остановить.       — Фрида, не делай глупостей! — рявкнул Торин, хватая её за руку.       — Ты мне ещё спасибо скажешь! — ответила она, вырываясь из его хватки. — Я освобожу его!       — Кого? — крикнул ей Бомбур, но та ничего не ответила.       — Двалин, может ты ей скажешь? — спросил Торин брата, повернувшись к нему.       — Я уж не знаю, что она задумала, но дай ей шанс, — ответил Двалин, смотря вслед своей возлюбленной.       Фрида, через бешеный ритм сердца, вышла на мост, параллельно напевая:       — Смауг, скажи мне кто прекраснее всех?       Пускай высокомерие — грех.       Ты моё эго волнуй с ним играй.       Давай, давай давай.       Разносилось эхом по всему Эребору, привлекая дракона.       Дай в матрице мне раствориться       Твоим наслаждениям открыться.       — Я всё решил сколько ни убеждай! — устрашающе ответил ей Смауг, как по велению, а после и вовсе продолжил петь с ней.              — На всё готова, чтобы только быть рядом, — продолжила она.              — Цепями скован, но не боюсь взгляда!              — Обычный мир для меня словно рай       Давай, давай, давай             И всё прекрасно, всё в розовом цвете!       — Но до тех пор, пока я так наметил!       — И кто прекраснее всех отвечай!       Давай, давай, давай       Смауг вдруг заметался так, что всё вокруг задрожало…       — Фрида, что с моим разумом сделала ты?       Как это подло с твоей стороны       Я не просил этого, так и знай       Давай, давай, давай       Ажиотаж оказался фальшивкой       Мир в матрице также ошибкой       В глазах людей я теперь негодяй       Давай, давай, давай       — Встаю с колен, начинаю с начала!       — Я возвращаю, что тратил нещадно!       — Я разрываю оковы, прощай       Давай, давай, давай       Фрида вынула свой меч из ножен и рассекла им воздух, освобождая настоящего Смауга. Его тело, разлетелось хлопьями по всему Эребору, а небольшая кучка его праха осталась лежать на мосту. Из неё восстал человек: мужчина лет под тридцать с черными, как смоль волосами, темными-темными глазами, спортивного телосложения и полностью обнаженный. Он был достаточно выше Фриды, так что та отвернулась и сняла свой плащ, отдав ему.       — Спасибо… — прошептал он до того, как у его горла появился Оркрист Торина.       — Торин, нет! — подбежала она к нему, пытаясь опустить его руку с оружием. — Он не Смауг! Точней, Смауг, но не Смауг.       Послушавшись Фриду, Дубощит опустил оружие, все так же испепеляя мужчину своим тяжелым взглядом.       — Ты освободила меня… — проговорил Смауг, рассматривая Фриду. — И я до конца своих дней буду благодарен тебе! — он сел на одно колено, склонив голову. — Я приношу свои глубочайшие извинения за доставленные вам неудобства.       — Не стоит, — ответила Фрида. — Не передо мной тебе извиняться нужно, а перед Королем-Под-Горой, — она подняла Смауга с колена и указала на Торина, что также испепелял его взглядом. — Я не вправе объяснять ему твоё поведение, но думаю, ты его сможешь убедить в том, что ты на нашей стороне.       — Он?       — На нашей?       — Ты вообще себя слышишь? Он недавно нас чуть живьем не зажарил!       Послышались возгласы от гномов, а частности от Глоина, Оина и Двалина.       — Тише! — довольно громко ответила Фрида. — Дайте ему сказать!       — Нас было пятеро братьев. Мы жили на Севере, пока не пришёл он, — начал рассказ Смауг, на что получил от отряда телегу непонимающих взглядов. — Первый из нас — Анкалагон, Темный Властелин превратил его в самого величайшего из крылатых драконов. Второй брат — Глаурунг — превращен в первого из огнедышащих драконов. Третий брат — Ската, я о нём мало знаю, так как он был еще совсем крохой, когда его превратили в дракона, единственное, что я помню — он был убит Фрамом, сыном Фрумгара. Младший из нас — Гостир. О нём мне, к сожалению, ничего не известно. Все мы служили против воли Властелину Моргота. Он вселился в нас через силу дракона и управлял, пока не добьётся своего. Анкалагон первый перестал подчиняться. Его убили. После и остальных постигла та же участь. Некоторых убили люди, некоторых — Саурон. Я выжил потому что… хотел жить дольше. Напав на Гору, я проклинал себя за это. Шестьдесят лет назад мне приснился сон, где я свободен, а потом просто решил дождаться мою спасительницу здесь, пока мой сон не потревожил один хоббит. Не знаю, что это за полурослик, но он довольно смышлёный. Я, конечно, вошёл в образ того ужасного дракона, который описан в книгах и легендах. Я не хотел причинять зла гномьему народу. Мной просто манипулировали…       — Тебе столько пришлось пережить… — с сочувствием сказала Фрида, опустив взгляд. — Теперь вы всё знаете, — обратилась она к отряду. — Больше он вас не тронет. Я освободила его тело и душу от Моргота. Он свободен.       — Но как ты догадалась так поступить? — спросил Двалин.       — Я просто книжки читаю!