Фрида и тринадцать гномов

      — Разбуди меня, когда вернёшься, моя любимая девочка… — родной сердцу голос прозвучал эхом в моей голове, от чего я невольно пустила слезу, почувствовав, что она катится по моей щеке. Это было странно, ведь я точно помню, как умерла: Азог нанёс мне смертельный удар под грудину, после чего, встречаясь взглядами с Торином, я увидела всю свою жизнь за долю секунды и… умерла. Да, это я помню отчётливо. И сейчас совершенно я не понимаю, почему начинаю ощущать своё тело. Говорят, если попадаешь в Чертоги Мандоса, то не чувствуешь абсолютно ничего, но каким-то образом, я чувствовала не только своё тело, но и как прохладный ветерок окутывает его, словно заворачивает в простыню.       Я вообще не понимала, где нахожусь, но факт того, что всё тело ломило, а в руке было воткнуто что-то тонкое и металлическое, оставался фактом. Веки были достаточно тяжелые, но пикающий противный звук начал порядком надоедать, и я, с горем пополам, всё-таки сумела их разлепить. Тут же глаза стал резать неестественный белый свет, от чего я поморщилась и снова закрыла глаза, поворачивая голову влево. Открыв глаза на этот раз, моему взору представились несколько странных коробок с передвигающимися зелёными кривыми полосками. Они-то и издавали противный пикающий звук. Побоясь их трогать, я всё-таки снова повернула голову прямо. Надо мной был белый поток, а в нём вставлено что-то светящееся. Теперь я абсолютно ничего не понимала. На этот раз решила привстать на локти, чтобы получше оглядеться вокруг и точно понять, где нахожусь. Или хотя бы попытаться…       Собравшись согнуть левый локоть, внутри него что-то неприятно, даже больно, укололо, из-за чего мне пришлось лечь обратно, простонав от противной боли, которая со временем улетучилась. Осмотрев левую руку, я увидела, как в неё вставлена небольшая иголка, с прикреплённой прозрачной трубкой, по которой медленно, но верно, капала такая же прозрачная жидкость. Возможно, я бы её выдернула из руки к Барлогу, но снова решила оглядеться, а то вдруг я тут не одна.       Повернув голову вправо, я просто замерла, не веря своим глазам, которые становились всё влажнее и влажнее с каждой секундой. Мне понадобилось пару минут, чтобы осознать, что передо мной на белом стуле сидит тот, за которого я мстила многие годы, тот, за которого я разгромила логово гоблинов, тот, ради которого я смогла свергнуть нашу мать с трона — мой старший брат, который погиб восемь лет назад. Но, как это возможно? Он же сгорел прямо у меня на глазах… Может это сон? У меня это просто не укладывается в голове, как спустя восемь лет передо мной мой брат. Живой.       — Фредерик?.. — еле слышно, дрожащим голосом произнесла я.       Такого тона было достаточно, чтобы разбудить его. Фредерик тут же проснулся, в одно движение оказываясь перед койкой, на которой я лежала, на коленях и целуя правую мою ладонь.       — Фредерик… — повторила я, до сих пор не веря в происходящее.       — Всё хорошо, сестрёнка, — улыбаясь говорил он, пока по его щекам также катились слёзы, — я здесь, я рядом!       — Фредерик, — всё повторяла я, часто дыша и глотая свои собственные слёзы. — Живой…       — Ну, а какой же ещё? — усмехнулся брат, поглаживая меня по щеке, заглядывая своими небесными глазами в мои. Изменился, даже очень. Отрастил щетину, подстриг свои тёмные волосы и возмужал. Тщательней осмотрев брата, я поняла, что это уже не тот ветреный паренёк Фредерик Гарсиа, что был когда-то. Теперь это настоящий мужчина. — Ты так повзрослела, — подметил он, — прям девушка нарасхват! Хотя, думаю, что всё же один тебя-таки покорил!       — А? — не понимала я.       — Ну, кольцо у тебя на пальце, — Фредерик поднял мою правую руку, показывая мне аккуратное золотое кольцо с необычайной красоты самоцветами, вставленными в само кольцо почти по кругу. — Красивое! Похоже на гномье, но какое-то оно не такое.       — Двалин… — проговорила я, и новая волна слёз покатилась по щекам.       Его образ всплыл в голове. Я помнила всё, что между нами было. Я помнила каждый поцелуй, каждую его улыбку. У меня сжималось сердце, когда я думала о нём. Поцеловав холодное кольцо, я осознала свою глупость: если бы я тогда не вышла из этой барлоговой комнаты, то, возможно, сохранила жизнь не только себе, но и нашему будущему малышу… однако, в то же время, погибли бы Фили и Кили… Так вот какова была цена спасения племянников Торина… От нахлынувших воспоминаний и рассуждения «А если бы да кабы» я, закрыв тыльной стороной ладони рот, отвернула голову, смотря в окно, из которого была видна цветущая сирень, освещаемая ярким утренним солнышком. В Средиземье это растение было редкостью, поэтому, я очень удивилась, когда увидела его здесь. Сейчас я точно понимала, что мы не в Арде, тем более не в Средиземье. Однако больше всего меня привлекли окна. Их рамка была белая, а стёкла очень прозрачные и большие.       — Двалин? — переспросил меня брат. — Это тот, что прибыл с тобой сюда?       — Что? — не понимала я.       — Ну, когда мы с женой тебя нашли в нашей квартире, то ты лежала на полу, держась за руку с каким-то гномом, — последнее слово Фредерик сказал шёпотом, чему я была порядком удивлена.       Стоп… что? Какая жена? Что за квартира? Это меня сейчас пугало больше всего! Во мне смешали все чувства, которые только знает этот мир. Я не понимала абсолютно ничего! Я уставилась на него глазами, что были как золотая монета, и уже хотела покрутить пальцем у виска, но пикающие коробки, стоящие слева от меня, придавали правдивости словам Фредерика.       — Я даже сейчас не знаю, что спросить первым… — заторможено проговорила я, пытаясь привести себя в чувства. — когда ты успел жениться? Или, как выглядел тот гном, что со мной прибыл?       — Мне тебе столько всего придётся рассказать, сестрёнка! — улыбнулся Фредерик, снова беря меня за руку.       — Где я? — спросил хриплый, низкий, до боли знакомый, бархатный голос где-то слева.       Повернув голову, я не видела ничего, кроме белой ширмы, которая, скорей всего, и закрывала знакомого незнакомца.       — О, проснулся, — сказал Фредерик и встал со стула. Он подошёл к этой ширме и отодвинул её, открывая гнома.       Увидев его, я просто обомлела… на соседней койке, с таким же набором непонятных для нас штук, лежал Торин… Нет, не может быть! Он не мог умереть. Это просто невозможно…       — Торин… — завороженно проговорила я. Он повернул на меня голову и улыбнулся.       — Фрида, ты жива… — радовался он.       — Ты тоже… — в ответ говорила я, улыбаясь сквозь слёзы. — Но, как ты здесь оказался?       — Азог, — ответил Торин. — Но после я его.       — Отомстили, — усмехнулась я.       Главное, что я заметила — у меня не болит под грудиной. Я пощупала то место, в которое Азог вонзил мне кинжал, и там не было и намёка даже на шрам. Это довольно странно. Даже, когда я рассматривала лицо Торина, то там тоже совершенно не было ссадин и шрамов. Что здесь вообще происходит? Честно говоря, мне становится страшно…              — Фрида, так вы знакомы? — подал голос Фредерик, садясь обратно на стул рядом с моей койкой.       — Фредерик, это… — начала представлять я, а после задумалась, как лучше это сделать. — Это Торин Дубощит — Король-Под-Горой — мой… некровный брат… — сказала я, ожидая реакции от обоих мужчин, однако они лишь кивнули друг другу. — Торин, это Фредерик — мой единокровный старший брат.       — В каком смысле «единокровный»? — не понял брат и скептически на меня посмотрел.       — Мой отец, оказывается, не Фридрих, — ответила я. — Недавно выяснилось, что я дочь правителя Ногрода — Ориона Ногродского… Ах, да, чуть не забыла. Наша матушка в тот день хотела убить не тебя, а меня. Она всё это подстроила специально…       — Но… — начал было говорить Фредерик, но его нагло перебили.       — Всё, что она говорит — читая правда. Я сам слышал признание Верховного Гоблина и её матери.       — Предотвращаю следующий вопрос, — сразу после Торина сказала я, — все подробности как-нибудь потом…       Фредерик сидел, открывши рот. Никогда таким удивлённым его не видела. Всё же, главный вопрос, судя по всему, интересовал только меня.       — Слушай, эта вся странная ситуация меня сейчас окончательно доконает! — начала я, всё же приподнимаясь на правый локоть. — Ответь, лучше, на один ма-а-аленький вопрос… Где мы, Барлог его дери? Почему за окном растёт сирень, когда на дворе должен быть конец ноября? Что это за пикающие коробки у меня под ухом? Я отвечаю, скоро я не сдержусь и разобью их!       — Фрида, Торин, это прозвучит очень странно и абсурдно, но вы сейчас далеко не в Средиземье, потому что здесь его не существует. Это всего лишь детские сказки, которые написал один великий писатель прошлого века Джон Толкин… Это, во-первых… — вот только на этом «во-первых» меня уже начинает потрясывать. — Во-вторых, вы сейчас находитесь в Великобритании в стране под названием Уэльс в городе Кардифф. На дворе двадцать первый век третье мая две тысячи двадцать третьего года, а время, — он глянул на странный браслет на его запястье, — десять часов двадцать три минуты. Утро.       — Мама, роди меня обратно… — проговорила я, с дрожью в руках. Какой-то непонятный набор слов я услышала…       — Как это «Средиземья не существует»? А как же мы? Мы же из Средиземья! — также, как и я, нервничал Торин.       — Так, тише! — сказал Фредерик, приложив указательный палец к губам. — Здесь вам лучше не говорить, что вы из Средиземья. Посчитают за ненормальных.       — Но если это правда, почему мы должны молчать? — не выдержала я.       — Фрида, если Торин есть в сказках Толкина, то нас с тобой там нет… — прискорбно сказал мне Фредерик. — Нет ничего, что было связано с нами. Да, был поход, но без тебя… там Смауг погиб от рук Барда Лучника. Торин, Фили, Кили погибли. Это канон. Хотя, я считаю, что ты погибла, отдавая свою жизнь кому-то из племянников, но почему ты смогла спасти сразу двоих — непонятно…       Как это нет? А как же поход, Стохесс, мой разведотряд? Как может целое королевство со своим легионом быть выдуманным в выдуманном мире? Может, это просто сон? Может, я сейчас проснусь, а рядом спит Двалин, прижимая меня к себе, в люльке сопит маленькое дитя, что будет похоже именно на своего папочку, а вокруг розовые цветочки и всё хорошо. То, что сейчас происходит — просто абсурд! Нет! Я не верю!       — Зато я знаю, почему смогла спасти Фили и Кили, — уже более серьёзно сказала я. — Дело в том, что я была беременна и…       — Как беременна?.. — в синхрон спросили Торин и Фредерик.       — Фреди, ну, как там они? — залетев в палату, перебив, спросила незнакомая нам с Торином женщина.       По виду ей лет тридцать. Невысокая, со светлыми, немного с рыжиной, волосами, завязанными в высокий хвост, карие глаза, метавшиеся то на меня, то на Торина, нос немного горбинкой, в общем — довольно симпатичная. За ней зашли двое мальчиков лет шести-семи: один был темноволосый, кареглазый шустрый мальчишка, по которому было сразу видно, что он неугомонное дитя, за которым нужен глаз да глаз. Больше похож на моего брата Фредерика. Второй мальчишка был больше похож на маму, но точно не глазами: они полностью идентичны глазам Фредерика. И если его брат был, как шило в жопе, то этот мальчишка казался более спокойным и послушным. Я только сейчас осознала, кого же они мне напоминают… Фили и Кили! Ну, вот прям вылитые они! Я не удивлюсь, если имена похожие будут! Невольно я загрустила, вспоминая эти весёлые мордашки, что так умилялись, когда видели нас с Двалином вдвоём…       — Проснулись! — радостно ответил Фредерик, увидев эту женщину. Он встал и подошёл к ней, чмокнув в щеку, обнимая за плечи. — Фрида, Торин, знакомьтесь, это моя жена Элизабет и наши сыновья — Килиан и Филипп.       А вот на этом моменте я окончательно выпала…