Иллюзорна мгла. Часть четвертая. Тропами Забвения

      – Ничего не понимаю, – я вздохнула и посмотрела на идущего рядом Эрандура. Мы покидали Тель-Митрин солнечным слегка морозным утром девятого числа месяца Заката Солнца.       Закованный в даэдрические латы жрец промолчал. Я понадеялась, что его суровый вид отпугнет от нас всяких проходимцев и, быть может, нечисть.       – Зачем этому безумцу вдруг понадобилось вересковое сердце? Как это связано с его домом? – размышляла я вслух.       – У меня на этот счет не больше предположений, чем у тебя, – пожал плечами жрец.       И вдруг воздух сотряс тот самый глубокий вой, что мне довелось слышать предыдущей ночью. При свете дня он отчего-то показался даже громче и глубже, что сердце замирало, а ощущение одиночества поглощало душу без остатка. По моей спине пробежала дрожь, а глаза защипало, я остановилась и начала осматриваться. Эрандур тоже застыл на месте, но вскоре, словно что-то заметив, пошел вперед.       – Идем! – поторопил он меня.       – Что? – я сделала несколько шагов вслед за ним, и ноги погрузились в пепел, укрывший землю. Перед нами показался странный коричневый холм, к которому вел деревянный мостик, и я готова была поклясться, что это не просто странный валун. Не припомню, чтобы камни могли дышать, а этот овальный панцирь с выемкой посередине приподнимался от тяжелого дыхания неизвестного мне существа.       Рядом с этим невероятным животным сидел данмер. Он, судя по всему, был хозяином этого зверя и разбил рядом лагерь. Неужели нельзя содержать такую диковинку в стойле, где тепло и…       Я сразу поняла, что это невозможно, когда отважилась подойти ближе. Оказалось, что данмер сидел у обрыва, а существо стояло рядом с ним. Странный зверь напоминал насекомое, что-то вроде блохи, с подтянутыми к брюшку передними лапами. Остальные шесть ног были толщиной с древесный ствол и такими длинными, что моего роста едва ли хватило бы на их четверть.       – Не будет же ничего плохого, если мы спросим, кто это? – я подняла взгляд на Эрандура, который стоял возле хозяина удивительного существа с весьма воодушевленным видом.       – Кажется, мне доводилось читать об этом! Не верю своим глазам!       Вой, раздавшийся над пустошью, снова заставил меня вздрогнуть – источником этого голоса определенно была эта гигантская «блоха».       – Добрый день, путники! Подходите! Не бойтесь! – кивнул нам данмер, пока самый приветливый из всех, кого нам довелось встретить на Солстхейме. – Зачем идти пешком, когда можно ехать верхом?       – Что? – я с изумлением таращилась то на него, то на его питомца.       – Шучу, мутсэра! – он горько усмехнулся. – Дымка слишком старенькая, чтобы кого-то катать на спине.       – Дымка? – переспросил жрец.       – Да, это мой силт-страйдер.       Ну вот, ещё одно новое слово, которое и не выговорить с первого раза, чтобы уточнить.       – Когда то эти чудесные создания перевозили путешественников между городами Морровинда, – с гордостью поведал данмер, – но после Красного Года практически все погибли. Дымку я нашел в пещере, совсем маленькую, а теперь она старушка, и кажется, последняя из своего вида. Тоскливый голос Дымки, вторя интонации хозяина, снова разнесся над пустошью, и мне стало очень грустно услышать это. Пусть силт-страйдера не назовешь симпатичным созданием, но было в ней и что-то прекрасное.       – А погладить можно? – я несмело ступила на шаткие доски мостика, и в тот же миг из-под панциря зазвучал рокот, похожий на утробное мурлыканье.       – Я был уверен, что все они уже вымерли. А как ими управляли? – Эрандур был заинтересован в ином, но он также с любопытством разглядывал транспорт своей исторической родины. Не повозка, само собой, нечто более сложное.       – Вот видите, вырез в панцире, – показал данмер. – Здесь есть нервные волокна и чувствительные ткани. Воздействуя на них, можно заставить силт-страйдера перемещаться, куда вам угодно!       Я подошла и решилась положить руку на прохладный шершавый панцирь Дымки. Она была довольно теплая, плотные хитиновые пластины запылились от постоянных бурь, печаль внутри меня смешалась с любопытством и восторгом, когда я услышала, как громко и мило пыхтит силт-страйдер при каждом вдохе и выдохе. И всякий раз панцирь немного приподнимался и опускался. В вырезе, о котором упомянул хозяин Дымки, действительно было обустроено место для нескольких пассажиров, постелена серая полосатая циновка, а перед ней пучок белых, похожих на траву, нервов. Видимо, за них, как за поводья, должен дергать кучер.       – Бедняжка, – со вздохом произнесла я, поглаживая силт-страйдера по панцирю. – Это как-то жестоко...       – Морровинд – это очень суровая земля.       – Суровей Скайрима?       – Это уж вам решать, – пожал плечами хозяин Дымки.       Я-то думала, что хуже драконов, даэдра и фалмеров ничего быть не может, но внезапно в жизни появились данмеры, дергающие гигантских блох за нервные волокна. Все эти мысли совсем не желали мирно соседствовать в моей голове.       Распрощавшись с хозяином Дымки, мы продолжили путь. Перешли ручей и оказались в сгоревшем подлеске. Я с опаской косилась на черные стволы и внимательно смотрела под ноги, боясь снова наступить на какое-нибудь неведомое насекомое. Тропа тянулась вверх по склону холма, и если верить Нелоту, следовало идти по ней, если мы хотим за несколько часов добраться до Вороньей Скалы.       Эта странная дорога очень быстро меня вымотала. И удручающий пейзаж, и непроходимые снежно-пепельные заносы, вкупе с морозом и начавшейся головной болью, гнали вперед, к цели. Спустя час ходьбы усталость и металлический привкус во рту стали привычными. Вдали, правее выбранной нами дороги, маячили очертания башни, издали похожей на имперский форт.       – Не мчись ты так, мы никуда не опаздываем… Если «Северная Дева» отчалила, то в Скайрим нам все равно никак не попасть, – Эрандур едва поспевал за мной.       – Я и не в Скайрим бегу, а подальше от Нелота… – прохрипела я, сглотнув вязкую слюну. Обернулась, но и Тель-Митрин и Дымку всё ещё было видно. – Хотя и в Скайрим мне тоже очень хочется. Там мне только стало все понятно… И… Алисан… Он уже знает, что мы пропали?..       – Нас не было всего-то пару недель… – напомнил мне жрец.       – Ага… констатирую факт. План: «залечь на дно на Солстхейме» с треском провалился, – я криво улыбнулась своим мыслям. – А ещё… Мы же не просто так сюда прибыли… Талмор…       – Джулия, остановись! – Эрандур поймал меня за руку и развернул к себе. Я устало посмотрела в безжизненное эбонитовое лицо Маски Вайла, и жрец поспешил избавиться от шлема.       – Джулия… дорогая… – от его улыбки и успокаивающего тона я почувствовала себя скверно. – Переведи дух, выпей немного воды. Я понимаю твои чувства, я также зол на Нелота… Нет. Даже сильнее, чем зол. Я просто в бешенстве от того, как он поступил с тобой. И ещё больше меня выводит из себя, что я не в состоянии прекратить это, – Эрандур слегка коснулся когтями даэдрической перчатки моей щеки, но мое замерзшее разрумянившееся лицо даже не ощутило этого прикосновения.       – Он велел мне вырезать из груди изгоя вересковое сердце, – сказала я, повышая голос при каждом произнесенном слове. – Мало того, что нас будет преследовать Талмор! Что нас уже преследуют неудачи! Так ещё и придется лезть в логово изгоев! – меня понесло и было уже не остановить, хриплые отчаянные крики рвались из горла на волю и обращались в пар. – И искать там не просто дикаря! А воина с вересковым сердцем! Иначе я помру от головной боли!       – Мы справимся, – утешил меня жрец, терпеливо выслушав гневную полемику.       – А также мы должны отыскать Эдриана, если он ещё жив… А если… его больше нет, то что тогда? Кто остановит это безумие?! – я порывистым жестом обвела подлесок, успокоиться никак не получалось, но и кричать не осталось сил. Мысли и бесконечные вопросы злили меня, лишали уверенности. Казалось, меня затянуло в обстоятельства, в которых я бессильна, а от моих решений и действий ничего не изменится. Так же чувствовал себя и Эрандур, который никак не мог противостоять Нелоту.       – Сейчас это только домыслы. Пока мы не узнаем всё наверняка, следует… – жрец нахмурился, взялся за моё плечо, отодвинул меня в сторону и выхватил меч.       Я в ужасе обернулась, увидев, как пепел на дороге приходит в движение, осыпается, поднимается, словно из-под земли что-то вырастает. Крошечный холмик потянулся ввысь, и из серой холодной массы появилась рука. Вскрикнув, я призвала защитные чары, а пепел все поднимался и поднимался, обретая очертания человеческой фигуры.       Уродливое, похожее на зомби, создание взглянуло на нас угольками глаз, разинуло перекошенный рот и нелепой походкой, подтягивая за собой ногу, устремилось прямо к нам. Пламя Эрандура и моя молния встретили чудовище на подходе. Жрец рванул вперед, четким движенем срубил криво слепленную голову и фигура рассыпалась, вновь обратившись пеплом, из которого родилась.       – Это ещё что?! – мне на пару мгновений показалось, что на Солстхейме не осталось ничего, что могло бы меня удивить, но нет! Я снова ошиблась. Здесь меня мечтает убить даже проклятый пепел!       – Я бы сказал, что это зомби из пепла, – в сомнениях проронил Эрандур. – Да хранит нас Мара!       – Не сочти за богохульство, но на этом безумном острове богиня вряд ли поможет. Ты сам говорил, что тут властвуют даэдра, – я слегка щелкнула его по броне, намекая на её обливионское происхождение.       – Ну и они нам здесь не помощники, – жрец вздохнул, убирая меч в ножны, снова снял шлем и осмотрелся. – Там что-то лежит… – он свернул с тропы в подлесок.       – Стой! – я побежала за ним. – Не стоит отвлекаться на всякое… Ой… – застыла, как вкопанная, не смогла даже договорить. Среди высохших черных стволов лежал труп данмерки в богатых меховых одеждах. Эрандур наклонился к ней и перевернул окоченевшее тело. Сложно было сказать, как давно она здесь лежит – морозы не позволяли трупу разлагаться. На теле я не заметила ран или следов крови.       Я мельком взглянула на пугающую маску смерти и замерзшие глаза, отвернулась и заметила рядом валяющийся кошель. В нем оказались ключ, деньги и список покупок.       – А не это ли пропавшая управительница Нелота, о которой он упоминал? – предположил Эрандур.       – Возможно, – я пожала плечами, пересчитала септимы и драгоценные камни. Двадцать пять монет и с десяток сверкающих аметистов. – И её не ограбили. Все ценности в кошеле. Наверное, она пала жертвой этих пепельных зомби. Или, возможно, какой-то магии… – размышляла вслух, пытаясь понять, что произошло.       – Идем, – Эрандур поднял с земли труп. – Нельзя её так оставлять.       Внутренне я была с ним согласна, но обстоятельства подталкивали меня в другую сторону. Игнорируя отголоски вновь зарождающейся головной боли, я сжала в руках найденный кошель и пошла обратно в Тель-Митрин. Нелот обязан знать об этом, даже если мы вдруг ошиблись.

***

      Белый свет резанул по глазам, я часто заморгала. Морозный воздух пощипывал щеки, а передо мной стоял смуглый легионер, нибенеец, которому холод явно не нравился. Перед взором поплыли очертания мачт, высоких обледеневших стен, набухшего облачного неба, роняющего мелкий редкий снежок над рекой, наполовину скованной льдом. Определенно, я бывала тут раньше.       Отовсюду звучали голоса – мужские и женские, громкие и тихие, яростные и пугливые, но легионер передо мной молчал и пристально смотрел на меня, словно чего-то ждал.       – Кто вы? Откуда прибыли? – наконец, спросил он слегка нетерпеливым тоном.       – Что? – я вытаращилась на него, обвела взглядом корабль, доки, закутанных в меховые одежды аргониан, выгружающих ящики из пришвартованного рядом корабля.       – Откуда прибыли? – громче повторил вопрос легионер. Он держал в руках записную книжку и уголек.       В моей голове плавал туман. Осознание, что вокруг меня Виндхельм и это не сон, никак не вязалось с тем, что память отказывалась сообщать, как я здесь оказалась. Похожее наваждение было, после того как мне довелось очнуться с молотком в руке в Храме Мирака.       – Женщина, вы оглохли? – имперец начал терять терпение.       – Солстхейм, – пробормотала я невнятно. Язык ворочался вяло, губы пересохли от жажды. Я облизнула их, ощутив корку. Осмотрелась – капитан Гьялунд беспрерывно долбил молотком по мачте, и больше на палубе никого не было.       Тем временем имперец сделал пометку в своей книжке.       – «Северная Дева?» – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс легионер.       Я нерешительно кивнула.       – Что перевозите?       – Не знаю, – покачала головой, вопреки подозрительному взгляду имперца.       – Беженцы? – допрос продолжался, и он хоть немного разгонял этот морок в моей голове.       – Да, – снова кивнула, но уже более уверенно.       – Девять уже сошло, сколько вас ещё?       – Девять кого?       – Девять человек… Странные какие-то, в костяных масках…       И меня словно молнией ударило. Вспомнила!       Мы вернулись к Нелоту. Найденная нами женщина действительно оказалась Вароной, его управительницей. Существо из пепла, маг назвал порождением, сказал, что они появились на Солстхейме после извержения Красной Горы, но в последнее время их становится всё больше. Скорее всего, одно из них и убило Варону. Потом мы с Эрандуром отправились в путь, поздно вечером пришли в Воронью Скалу, переночевали там, забрали вещи из «Пьяного нетча», взошли на борт «Северной девы», увидели, как за нами следуют люди в масках…       И всё.       Только тьма.       Ни голоса Мирака, ничего. Просто провал в памяти. Любопытно, что это за магия, и страшно – выходит, несколько дней попросту исчезли из моей жизни?!       – Ваше имя, – с нажимом продолжал имперец, переминаясь с ноги на ногу. Замерз, видимо. Опасно было называть своё настоящее имя. Во-первых, после битвы за Виндхельм мы с Эрандуром исчезли, вроде как дезертировали, вместо того чтобы предстать перед командиром и отчитаться. Ну, а вторая причина скрываться, конечно, Талмор. Только сходу придумать другое подходящее мне имя оказалось не так-то просто, и я поджала губы, не зная, что и ляпнуть.       – Женщина! – окликнул меня легионер. – Я спросил ваше имя.       – Д…э-э… Л… – я поозиралась по сторонам, но стены Виндхельма подсказок не давали. У дверей аргонианского блока было краской намалевано: «Сдохни, Ульфрик!» – Луция, – хорошо хоть вспомнила имя своей покойной матушки, да сохранит Аркей её душу! Осталось сочинить правдоподобную фамилию, от столь напряженных дум голова разболелась. – Луция Нелотия.       – Вы работаете на корабле? – нахмурившись, имперец продолжал допрос и все записывал дрожащей рукой. Имя и фамилию тоже записал.       – Нет, я… беженец. Мы с моим… женихом… м-м… Казимиром, – за такую импровизацию Эрандур меня накажет, но я смиренно приму это. Кстати, где он? – Решили… приплыть на мою родину, в Сиродил. Перед свадьбой. А все это время мы жили в Морровинде. Давно. Несколько лет. Со сто девяносто пятого года, – запомнить бы, что я тут насочиняла. Легионер что-то постоянно отмечал в книжке.       – А те девятеро? – он кивнул в сторону ворот, где уже давно исчезли слуги Мирака.       – Это данмеры, – ответила я. – Они, наверное, паломники. Ну, знаете, святилище Азуры…       – Хм, верно, – имперец улыбнулся. – Я также подумал. Добро пожаловать домой, Луция! Правда, граница ещё не открыта. Если хотите вернуться, вам нужно отправиться во владение Фолкрит, к Белому Проходу. Там вам придется дожидаться письменного разрешения от Легиона.       Я кивнула с признательной улыбкой, отошла к капитану Гьялунду и потормошила его за плечо. Он встряхнулся, посмотрел на меня, не сразу узнав, и часто заморгал.       – Я сплю? – спросил он, оглядевшись. – Как мы здесь оказались?       В ответ лишь пожала плечами, отправилась вниз искать Эрандура. Там же, на нижней палубе, нашла команду, больше похожую на группу зомби. Кок бесцельно бродил между гамаками, что-то бормотал. Один из помощников капитана Гьялунда просто сидел в углу и смотрел перед собой в одну точку, второй – стоял, обняв балку, и не шевелился.       – Эрандур? – окликнула я, остановившись на шаткой лестнице. Через квадратный люк на темную палубу хотя бы попадал дневной свет. Никто не отозвался, но кто-то лежал в гамаке. Я спустилась вниз, не закрывая люка, и поняла, что это мой жрец. А раньше-то мне казалось, что он жутко кричит, когда ему снятся кошмары. Нет, жутко мне стало сейчас, когда я увидела его остекленевший взгляд, устремленный в потолок, и первой мыслью, промелькнувшей в голове, было: «он мертв».       Я кинулась к гамаку, навалилась на Эрандура с нечленораздельным воплем, в котором можно было бы одновременно различить матершину, признание в любви и отчаяние. От моего веса гамак перевернулся, и жрец выпал, придавив меня собой. К счастью, это его пробудило, а из меня чуть не вышибло дух.       Эрандур приподнялся на вытянутых руках и в смятении посмотрел на меня.       – Джулия?       – Зови меня Луция, – обворожительно прохрипела я, лежа на полу. Он потряс головой.       – Какая ещё Луция? Что происходит? Где мы?       – Это очень долгая история. Ты сейчас всё увидишь, – выбравшись из-под жреца, встала и отряхнулась. На узком данмерском лице начерталось крайнее недоумение.       – Луция? – снова переспросил он.       – Да… Казимир… нет-нет, только не ругайся. Это прикрытие! – поспешила объясниться, понизив голос до заговорщицкого шепота. – Мы, если помнишь, цель… не самых приятных, скажем так, господ. И ещё мы до сих пор легионеры. Или дезертиры. И с этим тоже нужно по-тихому разобраться.       – Ты не могла придумать мне другое имя?! – возмутился жрец.       – Да, знаю, но не могла. Это первое, что пришло мне на ум, когда легионер начал меня допрашивать, – виновато опустила голову, изображая величайшее раскаяние, хотя и не ощущала такового. Если это поможет нам спастись, значит, всё сделала правильно. Эрандур всё ещё смотрел на меня с немым возмущением.       Раздались быстрые шаги, на лестнице появился капитан Гьялунд.       – Все здесь?! – громко крикнул он команде.       – Да, все целы! – ответила я. – Но слегка не в себе!       Норд спустился вниз, осмотрелся и покачал головой.       – Нам нужно идти, – я потянула Эрандура за собой к выходу. Он подобрал наши рюкзаки и поспешно распрощался с капитаном и всё ещё бессознательной командой. Мы сошли в доках Виндхельма и теперь вид у жреца стал поистине шокированный.       – Как мы здесь оказались?       – По дороге расскажу… – вполголоса пробормотала я, спешно следуя по докам в направлении ворот, ведущих в Серый квартал. – Хоть убей, не помню, заплатили мы Гьялунду или нет, а возвращаться и уточнять не хочу.       Поднявшийся ветер острый как лезвие хлестнул по моим щекам. Наставшая зима парализовала хрустально чистый воздух, которым даже дышать было тяжело. Я пыталась сохранить остатки драгоценного тепла, вынесенного из каюты под медвежьим плащом, но ветер беспощадно вытряс из меня эти крохи надежды, пронзив незримым морозным клинком.       Спустя всего пару недель наших злоключений на Солстхейме здесь все изменилось кардинально.       На узких улочках Серого квартала замерзли в лужах брызги черной крови, почти мертвая тишина прерывалась лишь воем порывистого ветра, блуждающего среди высоченных стен. Трупами и нечистотами не пахло, но все же смерть здесь прошла, коснувшись ледяной рукой всего, до чего смогла дотянуться. Кое-как я рассказала Эрандуру о слугах Мирака и провале в памяти, холодно было даже разговаривать – зубы сводило. Хотелось забиться в теплый уголок, или постоять у жаровни, но останавливаться было нельзя, а задерживаться в Виндхельме тем более.       – Чем быстрее мы отправимся подальше отсюда, тем лучше… – заметил Эрандур, покрывший голову капюшоном. Такой шлем, как Маска Вайла, в городе будет выглядеть, пожалуй, куда подозрительнее, чем открытое лицо.       – Сначала к Квинту, – решила я. – Алхимик, наверняка, в курсе всего, что приключилось после битвы. Может, он даже знает, жив ли Эдриан! Как только узнаем… – резкая головная боль, как удар плетью, напомнила о себе, и я зажмурилась. – То сразу же пойдем за вересковым сердцем! Ай!       – Что с тобой?       – Нелот… Напоминает о цели прибытия в Скайрим, – жмурясь, я потерла пальцами висок. – Может, мне напиться? Ты когда-то так боролся с даэдра, может, и от мага Телванни это поможет?       Эрандур только головой покачал. Мы миновали Серый квартал и тут же остановились на лестнице. У ворот, ведущих к Королевскому дворцу, покачивались висельники. Ульфрик Буревестник и несколько офицеров Братьев Бури. И почему-то вид повешенного лидера мятежников нисколько меня не обрадовал, но и не огорчил. Вспомнилась его пылкая речь перед битвой, и стало любопытно – сам-то он верил в свои слова или просто пытался воодушевить воинов, готовых умереть ради него?       – Не знаю, – сказал вдруг Эрандур, отвернувшись от висельников. – Может, и получится… Идем, Лу-лу! – он взял меня за руку.       – Как ты меня назвал?! – вспылила я, мгновенно согревшись, и увидела его улыбку.       – Дорогая моя, Лу-лу, – ласково шепнул он. – Ты сама придумала эту игру, так давай поиграем…       У меня сердце заколотилось как бешеное, щеки запылали.       – Хорошо… – я нервно сглотнула, неумело парируя нападки жреца. – Кази.       Злость Эрандура выдал только дернувшийся уголок рта, но внешне он остался непроницаем.       – Дожил… – буркнул он недовольно. Я шла следом и старалась больше на него не смотреть. Совсем после этого провала в памяти в голове помутилось. Может, Шеогорат запишет меня обратно в ряды безумцев? Хотя, маловероятно, что он ведет какие-то списки, как имперская канцелярия.       Дверь алхимической лавки оказалась открытой, но когда мы ступили на порог, Квинт поднял голову, и его глаза округлились от ужаса. Алхимик отшатнулся, ударился о полку, и с нее упали стоявшие на ней зелья. Он едва успел поймать их трясущимися руками. Судя по звуку, что-то всё равно разбилось.       – Как мы рады тебя видеть, Квинт! – улыбнулась я.       – Нет… что ты, Джулия, я тоже рад, но не в этом дело… просто тот норд… Ворснар? Или, как там его звали? Сказал, что вы погибли… – поспешил объясниться алхимик, расставляя зелья на полке.       – Ворстаг сказал, что мы погибли? – возмутилась я.       – Сделал так, чтобы нас не искали, – шепнул мне Эрандур.       – Но почему? Ох, я ничего не понимаю… – Квинт помотал головой. – Проходите, рассказывайте, где пропадали всё это время…       – Очень долгая история, – я присела на стул, напротив стойки. Эрандур привычно двинулся к алхимическому столу.       – Эдриан жив? – спросил данмер.       – Довакин? – переспросил алхимик, облокотившись на стойку. Жрец кивнул. Я с замиранием сердца ждала ответа.       – Про него легенды здесь складывают! – воодушевленно начал Квинт. – Говорят, он отказался казнить Ульфрика, разругался с Туллием, говоря, что мятежника надо судить. А генерал поступил бесчестно, ранил Ульфрика и велел повесить, – имперец кивнул в сторону, намекая на то, что нам довелось увидеть. – Хотя, не уверен, что все эти слухи правдивы.       – Так, Эдриан жив или нет? Туллий его самого-то под трибунал не отправил? – заволновалась я, ерзая на стуле.       – Никто и не говорил, что он погиб. Но, где он теперь, я не имею ни малейшего понятия, – Квинт пожал плечами. – Ну, а вас, где носило?       – У тебя вино есть? – с надеждой спросила я.       – Есть, – алхимик непонимающе хлопал глазами.       – Неси сюда, закрывай лавку. Это действительно очень долгая история.       Когда Квинт удалился, Эрандур запер дверь и мрачно посмотрел на меня.       – Придется начать поиски с Солитьюда или… – предположил он.       – Нет. Мы едем в Рифтен, – твердо решила я, хлопнув ладонью по кошелю. – Пока тут лежит Скелетный ключ, мы никого не найдем. А если вдруг найдем, то сами приведем к Эдриану всяких там… – опасалась произносить это вслух. – Эльфов. Сначала Гильдия воров! Пусть им повезет так же, как нам!