Иллюзорна мгла. Часть четвертая. Тропами Забвения

      Утром 31 числа месяца Вечерней звезды мы с Эрандуром, Эдрианом и Фреей покинули деревню скаалов. Довакин и воительница отправились освобождать камни, а мы со жрецом на поиски верховьев реки Харстраг. Указания Вульфа оказались весьма точны и вскоре мы вышли к побережью.       Ледяной ветер с севера пронизывал до костей. Бескрайнее холодное море было усеяно мелкими островками, на которых отдыхали хоркеры. Со стороны они выглядели безобидными увальнями. Животные лежали также и на побережье и ревели, похлопывая себя ластами по бокам – они вызывали скорее улыбку, чем опасения, но я, зная об их силе и остроте бивней, ни за что не решилась бы подойти слишком близко. От их вида у меня во рту родился соленый привкус жесткого мяса, который, похоже, останется со мной надолго.       Следуя вдоль берега в поисках реки, мы наткнулись на крупного грязекраба. Внутренне я содрогнулась, заметив его огромные серые клешни и треугольный панцирь – и здесь от этой мерзости никуда не денешься! Эрандур, увидев весьма красноречивое выражение на моем лице и заметавшийся под плащом хвост, поспешил избавить меня от источника страха и ненависти.       – А я-то надеялась, что они здесь не водятся! – в сердцах высказала и поежилась, пока Эрандур отрезал клешни для будущих зелий. Данмер обернулся и вскинул брови.       – Ты не перестаешь меня удивлять! Джулия, ты побеждала костяных драконов, говорила с Верминой, воевала… Но до сих пор боишься грязекрабов?!       – Это что-то иррациональное, – я постучала себя пальцем по виску. – Вот здесь. Мне просто противно смотреть на них.       – Понимаю, возможно, тебя напугали в детстве, – предположил Эрандур, убрав отрезанные клешни в рюкзак.       – Дед Валдий ведь часто брал меня с собой в лес… Там в березняке была речка, – я силилась припомнить что-то, но далекая картинка ранних воспоминаний казалась смазанной, нереальной. – Кто знает, может быть, там водились и грязекрабы. Может быть, один из них ущипнул меня за…       – Когда мы разберемся со всеми проблемами на Солстхейме и Талмором, обязательно займемся грязекрабами, как наиболее опасным врагом, – пообещал мне жрец с улыбкой, полной мрачного обаяния.       Вскоре мы вышли к широкой реке, которая впадала в море и, поднимаясь вдоль её русла, оказались в редком еловом лесу на склоне. Путь вел нас наверх, очевидно и река Харстраг, если это она и есть, брала начало где-то в скалах.       Войдя в лес, я призвала защитные чары. Что-то здесь сильно настораживало. Деревья поскрипывали, перешептывались, казалось, что они наблюдают за каждым нашим шагом, хотя не было слышно ни пения птиц, ни рычания хищников. Раздался шорох и, повернувшись на звук, я увидела женское лицо с зелеными горящими глазами.       – Спригган! – вскрикнула я, одновременно сотворив молнию, и создание Кинарет вышло из укрытия. Послышался жужжащий звук, древесная девушка, увенчанная короной ветвей, вскинула руку-ветку, призывая магию природы. Теперь её спокойное лицо кривилось от злобы. Эрандур выхватил меч из ножен и ударил сприггана под грудь, в стержневой корень – источник силы, дарующий существу способность исцеляться.       Казалось, спригган резко завял, зеленые искорки-мушки разлетелись прочь, к другим деревьям.       И вдруг жужжащий звук усилился, словно вокруг нас собирался потревоженный пчелиный рой. Привлеченные гибелью своей сестры, другие спригганы выходили из своих деревьев, чтобы изгнать непрошеных гостей. Я насчитала ещё троих и немедленно призвала помощь из Апокрифа. Хорошо, что скаалы этого не видят…       Приказав созданию Хермеуса Моры атаковать стражей Кинарет, я испытала неприятное чувство. И до каких пор мне придется потворствовать желаниям даэдра, зная, что это приведет меня к гибели?       Зеленая вспышка перед глазами на несколько мгновений ослепила меня. Спригганы вытягивали из нас жизнь. Создание из Апокрифа непрестанно творило свои чары, поражая защитниц леса, Эрандур бросал в них огненные стрелы, а я создала щит, поглощающий магию, чтобы противостоять атакам спригганов, спускающихся с холма. Одна из стражниц Кинарет бросилась на меня, поняв, что чары не работают. Жрец клинком и пламенем совладал со своим противником, а третий оставшийся сидел на коленях и исцелялся, сияя зелеными искорками, пока создание из Апокрифа поливало его зловещей магией. Мне пришлось отбиваться от древесного стража почти что в рукопашную. Помнится, Ворстаг сравнил меня с этим существом… И в каком же месте я на неё похожа?       Сейчас бы очень пригодился Клык Алдуина, но пришлось использовать молнии, целясь в стержневой корень.       Наконец, защитница леса обессиленно упала на колени – нельзя было допустить, чтобы она восстановила свои силы. Я пнула её ногой, добавила молнию в стержневой корень и противница застыла у моих ног – зеленое свечение жизни померкло в её глазах и теле. Мушки от поверженных спригганов полетели наверх, и я проводила их взглядом.       Чуть выше стояла ещё одна стражница леса – клянусь, это был самый огромный спригган из тех, что мне доводилось видеть! Двухметровая сплетенная из ветвей женщина со спокойным одеревеневшим лицом, повернулась к нам. Вокруг короны на её голове и в глазах мерцало яркое лиловое сияние. Все искорки из убитых нами спригганов устремились к ней, беспокойно роясь вокруг короны ветвей. Они будто поведали ей, что мы враги, которые посмели осквернить священную рощу.       – В атаку! – крикнула я существу из Апокрифа и оно, тихо гудя, поплыло над сугробами.       Магия сприггана вмиг уничтожила его, растворила всполохом синих искр. Она раскинула в стороны руки-ветви – вокруг нее собралась сила леса, готовая уничтожить любого чужака, посмевшего посягнуть на его покой.       – Джулия! Щит! – крикнул мне Эрандур. Я вскинула руку с сияющим оберегом, и нас со жрецом оттолкнуло волной, сотворенной стражницей леса. Следующими атаковали мы. Шквалом молний и пламени, пытались пробить древесину, защищающую огромного сприггана. Но это оказалось не так-то просто. Игнорируя чары, лесной дух понесся на нас, выставив вперед руки-ветви, достиг меня и наотмашь хлестнул по лицу. Я едва успела прикрыться руками, чтобы защитить глаза. Стражница Кинарет, похоже, готовилась растерзать меня и, вцепившись в меховой плащ, с хрустом разрывала его на лоскуты.       Эрандур, видя, насколько близко я сцепилась со спригганом, не мог атаковать. Он боялся задеть меня чарами или клинком. Не мог допустить вторую промашку, но и позволить, чтобы это ходячее дерево порвало меня на части тоже.       Я создала пламя, пытаясь отпугнуть существо и увеличить расстояние между нами, но горела эта прочная ходячая древесина крайне плохо, в отличие от своих более мелких сородичей. Тут разве что извержение Красной Горы бы помогло. В какой-то момент я просто перестала отбиваться и почувствовала, как меня тянет в сугроб. Лохмотья, оставшиеся от плаща, слетели через мою голову, тлеющего сприггана по инерции шатнуло назад, и Эрандур, изловчившись, смог пронзить клинком стержневой корень.       Я села в снег и провалилась почти по шею. Из сугроба торчали только две коленки и голова, мелкие сухие льдинки засыпались везде – в сапоги, за шиворот и даже за пояс.       Свечение в глазах сприггана померкло, и он, издав жалобный стон, похожий на скрип дерева на ветру, упал рядом.       Эрандур убрал меч в ножны и вытащил меня из сугроба, принявшись отряхивать. Я с сожалением смотрела на ошметки мехового плаща и уже начинала мерзнуть. Хвост мелко затрясся. Следовало бы одолжить у скаалов шубу, прежде чем покидать деревню…       Стержневых корней мы добыли больше, чем требовалось, и продолжили путь наверх, к истоку реки. Казалось, что поручение почти выполнено. Я готова была даже потерпеть холод.       Но когда мы с Эрандуром уперлись в обледенелую отвесную скалу, откуда из узкой расщелины вытекала река, я начала понимать, что миссия – «вымочить корни» не так уж проста.       Исток реки находился внутри пещеры, а зайти туда можно было, лишь окунувшись по пояс в ледяную воду. Меня забил крупный озноб от одних только мыслей об этом.       – Что будем делать? – я безнадежно повернулась к Эрандуру, жалея, что не научилась ходить по воде.       Жрец оценивающе взглянул на вставшую перед нами задачу и с тяжелым вздохом начал отвязывать шнуровку на перчатках.       – Ты чего делаешь? – недоверчиво скосилась я.       – Разве не очевидно? – вопросом на вопрос отозвался данмер. Я тихо скрипнула зубами от досады.       – Раздеваешься? Зачем?       – Ледяная вода зальётся в доспех, и что я буду делать? – продолжалась наша перестрелка вопросами. – Лучше разведи костёр, чтобы я смог согреться, когда вылезу! Тебе туда нельзя, ты недавно уже искупалась, – рассудил жрец, и я, секунду подумав, согласилась.       – Так, ты что туда... без одежды полезешь? – переспросила я.       – А как ты думаешь?       Я прекратила раздражаться на его привычку, просто нервно хихикнула и пошла собирать хворост. На мне теперь лежала не менее важная задача, чем купание голышом в ледяной реке.       – Давай только побыстрее там, – я сложила собранные веточки конусом неподалеку от пещеры, на берегу. Расстелила меховой плащ Эрандура около костра, чтобы по возвращению жрец сразу смог устроиться возле огня в тепле.       – Я готов! – объявил Эрандур через некоторое время.       Обернувшись, я окинула голого данмера взглядом и загадочно улыбнулась, глядя, как он прикрывается стержневыми корнями.       – Тебе очень идёт, – заметила я, сдерживая нервный смех, но внутри всё сжималось от волнения. Хоть и выглядел он забавно, я представляла, что он сейчас почувствует, окунувшись в воду. Кажется, в прошлый раз, где-то в глубинах Илиналты, так плавать пришлось мне. Но тогда определенно было теплее.       – Пожелай мне удачи, – с чувством собственного достоинства (во всех смыслах) произнёс жрец и смело ступил в ледяную воду.       От этого зрелища я вздрогнула всем телом, по спине побежали мурашки, а Эрандур не издал ни звука. Сказывалось, наверное, его непростое прошлое. Что ему теперь какая-то холодная водичка?..       Содрогнувшись от хлынувших в голову мыслей, я магией подожгла ветки, и костерок задорно затрещал.       – Как ощущения? – не удержалась от вопроса.       – Прохладно... – мужественно ответил данмер и скрылся в расщелине.       Мой огонь разгорелся, снег вокруг растаял, образовав черную прогалину на берегу реки. Я подкинула веток потолще и решила наломать ещё еловых ветвей. Их тут, к счастью, было много, а горят они очень ярко, от чего костёр становится жарче. Я подошла к ближайшей ели, потянулась к нижней ветке и вдруг встретилась взглядом с заросшим бородатым незнакомцем в обносках.       – Здравствуйте, а мы тут... зимней рыбалкой занимаемся, – решила пошутить я, приветливо улыбаясь. – Ловим лосося на... э-э... червя.       Незнакомец взглянул на меня исподлобья. В его светло-серых глазах пылало безумие. Он смотрел прямо на меня и сквозь меня, будто виделось ему нечто другое.       – Голоден… – выдохнул он вместе с паром изо рта и согнулся пополам, страшно закричав от боли. Я в страхе дернула на себя ветку, оторвав её, и отпрянула назад, выставив заиндевелую еловую лапу перед собой словно меч. Другого оружия у меня не было.       Сквозь разорванные на спине незнакомца обноски резко полез густой бурый мех, его тело начало раздуваться, увеличиваясь в размерах. Казалось, мышцы под кожей вскипают и пузырятся, образуя гротескные формы, несвойственные человеку.       – Шорова борода… оборотень... – запоздало догадалась я. Не он ли тот самый потерянный брат Вульфа, безумный и голодный, проклятый Хирсином?       Я быстро обернулась через плечо – Эрандур ещё не думал возвращаться. Не понятно было – слышал ли он крик и рычание.       Норд превратился в грузного бурого медведя и яростно взревел, раскинув в стороны огромные лапы с острыми чёрными когтями. Такой разорвет и не заметит. Прежде, мне не доводилось встречать таких оборотней – всегда думала, что они бывают только похожими на волков.       Я хоть и выставляла вперед с веткой ту самую руку, на которой было надето кольцо Хирсина, от страха у меня перехватило дыхание. Что если это не сработает? Оборотень безумен. Довлеет ли над ним власть его Принца?       Единственное, что меня сейчас могло спасти, это огонь.       Я бросила в зверя огненную стрелу, и он ослепленный затряс мордой, сбивая пламя лапами. Еловую ветку я подожгла и начала ею махать перед собой, но оборотень, игнорируя мои попытки его напугать, взъярившись еще сильнее, бросился вперёд с оглушительным рёвом. В ужасе я резво оббежала его слева и в следующую минуту уже сидела на ёлке, расцарапав себе все руки в кровь.       Я запрыгнула или забралась?       Паника на какие-то мгновения захлестнула мой разум так сильно, что я не запомнила, как оказалась на дереве. В руке до сих пор горела несчастная ветка. Я бросила её вниз на зверюгу, но та застряла где-то в нижней части кроны. Ревущий оборотень упёрся лапами в дерево и начал его раскачивать.       Ощутимые удары чудища прокатывались по стволу неслабой дрожью, а я, уцепившись за ветки, пыталась забраться повыше и не свалиться, изредка поглядывая на расщелину.       Потом ель затрещала. Я подумала – ломается, но нет.       От брошенной мною ветки зачадили другие, вверх пошел густой едко пахнущий дым, который скоро превратился в пламя. И теперь меня от неминуемой смерти в пасти оборотня отделяла лишь потрясающая возможность сгореть заживо на еловой макушке.       Из расщелины вышел трясущийся от дикого озноба Эрандур с тремя стержневыми корнями в руках и узрел шокирующую картину.       Горящее дерево. Оборотень под ним. Джулия Октавия на ветке.       И все бы ничего, но данмер был голый и продрогший и сражаться в таком виде, тем более, что с бешеным оборотнем, однозначно бы не смог. Зверюгу отпугивал огонь, прыгающий с ветки на ветку и вынуждающий спрыгнуть меня, поэтому он перестал раскачивать ствол и ждал, пока я сама прилечу к нему на ужин. Очень кстати, хорошо прожаренная.       В общем, появился Эрандур вовремя, но вряд ли смог бы помочь.       Я пыталась залезть повыше, цепляясь руками за колючие ветки, покрытые слоем ледяного инея, и пусть постепенно мне становилось тепло, взглянув вниз на надвигающийся огонь, ускорялась и молилась Хермеусу Море, чтобы только снял меня с этого дерева! Но волшебное щупальце помощи с неба не спустилось… Спасаться, как обычно, пришлось самой.       Так, я достигла верхушки, а ель горела и трещала ярким факелом. Огонь уже облизывал подошвы моих сапог.       Жрец бросил на берег вымоченные стержневые корни, сам выскочил из воды, кинул на землю перед лапами медведя заклятие Огненной руны. Раздался взрыв, перешедший в болезненный рев. Теперь и горящий заживо оборотень весело метался вокруг елки. По крайней мере, меня наверху этот огонек несказанно радовал, ему-то вряд ли было весело. Медведь кинулся в ледяную реку, чтобы сбить пламя, но Эрандур подогнал его огненным шаром вслед. Из-за реки зверь уже не вернулся – смотался зализывать свои ожоги.       У меня вспыхнул хвост, и жгучая боль растеклась по позвоночнику.       Я заорала.       – Прыгай! – скомандовал мне жрец.       Верхушка ели под архимажьим весом начала опасно крениться вправо.       Пока я решалась, Эрандур быстро метнулся к своим вещам, натянул за несколько секунд исподнее, сапоги и плащ, а после вернулся к горящему дереву.       – Прыгай, я тебя поймаю! – пообещал он. Я не поверила. Но мне уже было настолько жарко, что пот лился ручьем, а из-за дыма, летящего в глаза, я рисковала задохнуться, прежде чем сгорю. Не знаю, что и лучше…       Я смогла сбить пламя с хвоста, но загорелся сапог. Тянуть дальше было нельзя. В любом случае – переломы лечатся.       Попытавшись раскачаться на вершине ели, я оттолкнулась и сиганула вниз, не видя, в какую сторону лечу и стоит ли там Эрандур. Сугроб сильно смягчил падение, а жрец, конечно же, обещание выполнить не успел, потому как мой прыжок удался совершенно не так, как планировался.       Отплевавшись от снега, я поднялась на вытянутых руках и посмотрела на пылающее дерево, жар от которого уже растопил весь снег у подножия ели. Как это теперь потушить, я не знала, но к счастью ветер с моря дул в сторону скал, где не было других деревьев, и если повезет – лес не сгорит полностью. Все побережье реки наполнилось сладковатым приятным запахом смолы.       – Я же просил костёр развести, а не устраивать лесной пожар! – возмутился Эрандур, в очередной раз за день вытащив меня из сугроба.       – Я тут совершенно не при чем! Этот бешеный оборотень меня чуть не сожрал! – я стряхнула с одежды мокрый снег.       – Ты не могла хоть немного потерпеть? Не попадать в беду, пока я занят делом? – притворно злился данмер, надевая рубаху через голову.       Дерево перед нами с треском рухнуло в реку, превратившись в своеобразный мост, все вокруг заполнил горький серый дым. Мне, стоящей слишком близко, защипало глаза, и я поспешила вернуться к маленькому, ещё живому, костру, часто моргая и откашливаясь.       – А что? Все получилось вполне удачно! Главное, корни вымочили, и костер я развела! – с гордостью показала на огонь. Эрандур обвел глазами учиненные мной разрушения.       – Пожалуй, ты права. Благодаря тебе, я очень быстро согрелся.