***
Высокий сорокалетний мужчина с орлиным профилем и тёмными волосами — таков был Якоб Вернер, но по его внешности мало кто сумел бы догадаться о том, что он был ведущим инженером польского отделения организации «Прометей». Сейчас он всматривался в экран компьютера, изучая электронное письмо. С весьма незаурядным содержанием. Прислал его старый приятель Вернера, Кеннет Маккарти. Это послание не было первым от Кеннета, но всё равно ввело получателя в ступор. Для того, чтобы не упустить ни единой мысли, вложенной Маккарти в метафоры и намёки, из которых целиком состояло письмо, Якоб вернулся к более раннему сообщению, присланному Кеннетом около месяца назад. Текст письма был таков: «Один лишился копья. Юпитер причастен. Остаюсь в числе предвидящих. Буду писать. Фобос». Послание могло показаться полной ерундой, но именно такого эффекта добивался параноик Маккарти. Он был храбрым человеком, но верил в то, что за ним отовсюду ведётся слежка. Под копьём Одина в письме подразумевался Га Болга, робот, захваченный террористами при так и не выясненных обстоятельствах и причинивший жуткие разрушения. Юпитером Кеннет величал своего начальника — Адама О’Брайена, главу ирландского отделения организации. Ну а предвидящими в письмах Маккарти именовались члены «Прометея», ведь именно так переводилось название организации. Из этого короткого сообщения Вернер сумел вынести немало ценной информации. Во-первых, он узнал о захвате Гайгана за несколько часов до того, как о нём сообщили по всем новостным каналам. Во-вторых, в перехвате робота был замешан О’Брайен — как минимум так считал Маккарти, а он не привык разбрасываться пустыми слухами. Наконец, в-третьих — Кеннет оставался в Ирландии, в штаб-квартире «Прометея». Значит, он собирался и дальше собирать информацию. Маккарти, как и Вернер, знал о тайной ячейке, в которую входила немалая часть высокопоставленных сотрудников «Прометея», занимавшейся различными махинациями. До поры до времени оба закрывали глаза на факт её существования, но всё изменилось в один день, который Якоб помнил очень хорошо. Они с Кеннетом дружили на протяжении многих лет, но некоторое время назад их пути разошлись. Маккарти получил перспективную должность и занялся работой над одним из новейших проектов «Прометея», а Якоб удовольствовался местом в одном из многочисленных отделений организации. В памятный день Вернер проверял почту на своём компьютере и случайно наткнулся на крайне необычное письмо. Он помнил электронный адрес Маккарти и сразу понял, кем являлся «Фобос». Первое послание Кеннета явно было написано на эмоциях. Позднее Якоб не раз задавался вопросом: сохрани его друг хладнокровие в тот день — стал бы Маккарти его информатором? Скорее нет, чем да. В первом письме Кеннет рассказывал (разумеется, не напрямую) о том, что проект, над которым он трудился, имеет непосредственное отношение к тайной ячейке в «Прометее», а также к человеку, которого сам Маккарти называл Юпитером. То сообщение стало началом долгой переписки. В своих посланиях Кеннет передавал информацию, которую ему удавалось получить — информацию о неофициальной деятельности, кипевшей внутри «Прометея». Но постепенно у Якоба стали возникать подозрения. С момента прочтения первого письма ему казалось, что друг недоговаривал. Над каким именно проектом он работал? Почему ничего не рассказывал о сути своего занятия? Как были связаны Га Болга, Адам О’Брайен и сам Маккарти? Отвечать на эти вопросы Фобос отказывался. Зато он продолжал снабжать друга иной информацией, и в итоге на электронную почту Вернера пришло роковое письмо. Письмо, ставшее последним. «Больше нет смысла таиться. Должно быть, они всё знают и разберут любой шифр, и если письмо будет перехвачено — мне не жить. Я прекрасно понимаю это и о себе не волнуюсь. Риск сознателен, а терять мне нечего — почему бы не выложить всё напоследок? А теперь прислушайся к моим дальнейшим словам. О’Брайен уже давно стал негласным лидером организации, от лица ирландского отделения подмяв под себя сначала британское, а затем и весь «Прометей». Он творит жуткие вещи, да и я в них замешан. Передал бы всю информацию о проекте, но увы, не могу. Данные сразу отследят, а текущее их состояние мало что может дать. Если (маловероятно) получу возможность поделиться ими в будущем — сделаю без промедления. Ещё кое-что. Недавно к нам прибыл человек, занявший место в бункере под штаб-квартирой (такие есть на каждом крупном Аванпосте). Это не кто иной, как Джеймс Мартин, американский миллионер, судебный процесс над которым гремел совсем недавно. Я не знаю, как он связан с О’Брайеном и тем заговором, который зреет, но с собой этот человек привёз партию снадобья, известного как сыворотка быстрой регенерации. Её передали нам, учёным «Прометея». Думаю, за эту сыворотку Розалес и купил себе укрытие. Экземпляр снадобья, предоставленный мне для изучения, тайно отправил тебе. Послужит доказательством моих слов. Используй, как сочтёшь нужным. Думаешь, я поступаю необдуманно? Нет, это закономерный итог моей карьеры в «Прометее». Ты должен знать, чем эта организация является на самом деле, но даже мне известно гораздо меньше, нежели многим другим. Но и этого знания хватает, чтобы вселять ужас в сердце. Я хорошо помню твой склад ума и характер и не знаю другого человека столь надёжного и храброго. Если отправлю ещё одно письмо — с ним будут все доказательства, и тогда правда окажется раскрыта. Но, боюсь, никакого письма не будет. Меня подозревают, со дня на день они могут прийти за мной. И последнее — если примешь решение рыться во всём этом, свяжись с одним моим знакомым. Прикладываю к письму его контакты. Это человек очень надёжный, он тоже недоволен происходящим, пусть и имеет некоторые странности. Это всё. Прощай, давний друг. Фобос».***
Вернер закрыл письмо и погрузился в мысли. На протяжении многих месяцев он общался с Маккарти, надеясь выудить информацию о секретном проекте, над которым тот работал. Но поначалу Якоб и не подозревал, насколько всё серьёзно. Он, разумеется, знал, что идёт на риск, но не понимал, как этот риск велик. Вернер работал в «Прометее» на протяжении многих лет и привык считать подпольную группировку, сформировавшуюся в рядах организации, чем-то обыденным. Он не знал, кто возглавлял эту ячейку, слышал лишь о том, что зародилась она в ирландском отделении «Прометея» и изначально провозглашала своей целью «восстановление национальной справедливости». Якоб принимал это за безобидное чудачество — до сих пор организация не была поймана на чём-то противозаконном, и даже инцидент, когда чудовищный робот разрушил Лондон, был списан на террористическую диверсию. Лишь теперь Вернер начал связывать всё воедино, и открывавшаяся картина ему не нравилась. Выходило, что до этого момента засевшие в организации заговорщики не то собирались с силами, не то планировали удар. Но, если случай с Га Болгой действительно имел к ним отношение, а Маккарти не преувеличивал опасность того, над чем работал… Они могли представлять большую угрозу, но Вернер не имел возможности указать на это — прямых доказательств у него не было. Но он собирался получить их в скором времени. Для этого ему потребуется больше узнать о людях, которые, вне всяких сомнений, были лидерами заговора. Была глубокая ночь, но Якоба Вернера время суток не волновало. Польский инженер рыскал по Интернету, ведя собственное расследование, старт которому дали послания Кеннета Маккарти. Первым делом он решил выяснить больше о Джеймсе Мартине, или же Розалесе. Это оказалось не так уж трудно — в Сети нашлось немало информации, в том числе и видеозапись суда над господином Гиллерманом, покойным лидером организации «Монарх», в ходе которого был осуждён сам Мартин. До недавнего времени Джеймс был главным секретарём в корпорации «Апекс Кибернетикс» и, судя по всему, занимался тем, что продавал секреты и изобретения организации, а также участвовал в преступных махинациях, сговариваясь с разными тёмными личностями. Якоба заинтересовало то, что о прошлом Мартина практически ничего не было известно — лет десять назад он приехал в Америку из Европы и вскоре разбогател, заняв солидное место в «Апекс». А одним из первых дел, в которых фигурировало имя Розалеса, был захват Титана Кракена группой российских террористов. Тогда всё закончилось освобождением На Кики и прибытием на место людей «Монарха», но Розалес успел бежать. В дальнейшем ему повезло меньше. Впрочем, тюрьмы он избежал. Подробностей в Интернете не было — судя по всему, кто-то отчаянно пытался их скрыть. Но о Розалесе Якоб узнал всё, что мог и что требовалось ему на этом этапе. Другая личность интересовала его не меньше. Адам О’Брайен, которого Маккарти величал Юпитером. О’Брайен был ирландским учёным и входил в руководящий состав «Прометея» от имени своей страны (единственного лидера у организации не было). Судя по тому, что Вернеру удалось о нём узнать, О’Брайен и ранее попадал под подозрение — например, в причастности к Лондонской катастрофе — но ему всегда удавалось выйти сухим из воды. Помогали деньги, связи, а также, видимо, собственная харизма — Адам О’Брайен выглядел добрейшим и любезнейшим человеком, которого просто невозможно было в чём-то заподозрить. И всё же Маккарти не сомневался в его вине, а Вернер другу верил. Якоб вышел из Сети. Кое-что он узнал, но получил не так уж много полезной информации. Оставались ещё две зацепки. Первая — экземпляр загадочной сыворотки, который ему действительно доставили несколько дней назад. «Используй, как сочтёшь нужным» — писал Маккарти. Но для чего мог пригодиться этот флакон? Тщательно всё обдумав, Якоб решил временно отложить сыворотку и перейти к последней зацепке. Это были контакты человека, которого Маккарти считал надёжным. Вернер ничего о нём не знал, но что ему оставалось, кроме как последовать совету Кеннета и связаться с неизвестным? В письме была ссылка на канал связи. Якоб перешёл по ней. Потребовалось ввести два пароля. Первый Вернер угадал почти сразу — «Фобос». Над вторым пришлось поразмыслить. Видимо, загадочный друг Маккарти тоже боялся слежки, потому и установил столь надёжную защиту. В конце концов пароль был разгадан. «Орёл». Тот самый орёл Зевса, в известном мифе клевавший печень Прометея. На экране появилось изображение загрузки. Якоб усомнился в том, что человек, с которым он хотел поговорить, сейчас находится у компьютера, но тот ответил почти сразу. Загрузка сменилась довольно необычным аватаром — анимированной моделью девушки с синими волосами, одетой в платье такого же цвета. — Приветик! — собеседник Вернера имел скрипучий, явно изменённый голос. — Ты, должно быть, Вернер? Фобос рассказывал о тебе. А я — Деймос, будем знакомы. — Деймос? Имечко явно мужское, — усмехнулся Якоб. — Это для конспирации! — голос прозвучал оскорблённо. — Наши враги повсюду! — Они могут отследить этот канал? — Якоб нахмурился. — Нет, разумеется! В «Прометее» не найдётся хакера и компьютерного специалиста лучше меня, это настолько очевидно, что даже никем не обсуждается! — Видимо, только поэтому они тебя и терпят. — Повежливее, пожалуйста! — синеволосый аватар пригрозил Якобу пальцем. — В любом случае здесь мы можем говорить спокойно. Нам ничего не грозит, а двойной пароль — пустая предосторожность, чистая формальность. — Пустая? Формальность?! — вскипел Якоб. — Да я до «орла» минут тридцать додуматься не мог! — Ты, кажется, не шибко умён, — теперь девушка улыбалась. — Но это и не имеет значения. Мозгом в нашей только что созданной команде буду я! — Ладно… — теперь Вернер понимал, почему Кеннет назвал его собеседника человеком со странностями. Но если Деймос действительно могла принести пользу в его деле, ему придётся эти странности терпеть. — Так зачем я здесь? Что Кеннет хотел передать? — Попросил рассказать тебе всё, что знаю я. Итак… — Стой! — прервал хакера Якоб. — Сначала хотелось бы узнать, для чего всё это лично тебе. Кто-то заплатил? — Знаешь ли, деньги — не единственная мотивация для такой работы. Может, тебе это незнакомо, но у некоторых людей совесть имеется. — Не могу сказать, что верю тебе. — Мне всё равно. Итак… — вновь начала Деймос, — я могла бы рассказать многое, но… Даже не знаю, с чего начать. — Может, для начала откроешь свою настоящую личность? Ты-то обо мне явно наслышана. — К чему? Тебе достаточно знать, что аватар идеально точно отражает мою истинную внешность. Этого будет достаточно. — И снова не могу сказать, что поверил. — В общем, начну с событий, произошедших в России, — хакер проигнорировала слова Якоба. — Как ты, возможно, знаешь, там существует организация, носящая название Научно-Исследовательский Институт Мегалофауны, но я буду называть её просто Институтом, а то слишком уж длинно. В Институте работал человек по фамилии Комиссаров. Он заключил сделку с нашими лидерами на следующих условиях: хакеры «Прометея» под моим чутким руководством взламывают искусственный интеллект робота Га Болги — того самого, что разгромил Лондон, сейчас он в распоряжении русских, а Комиссаров передаёт нам информацию об «Орке», встроенной в робота. Вот только всё это было одним сплошным обманом, спланированной операцией, в ходе которой Комиссаров погиб, а наши люди получили «Орку». — Я слышал об этой технологии, — произнёс Вернер. — Страшная вещь. — Это действительно так. Меня и саму пугает мысль о том, как её могут использовать. Что касается Кеннета… Его работа связана с этой «Оркой», но подробности раскрывать он отказывался. Лучше узнать у него самого, когда он выйдет на связь. — Так это всё? — Лишь на сегодня. Как только выясню что-то новое — сообщу, ну и ты, если что, набирай, — аватар послал воздушный поцелуй и растворился. Деймос покинул канал. Якобу требовалось многое обдумать.***
Кеннет Маккарти запер свой рабочий кабинет и выдохнул с облегчением. В течение всего дня он боялся, что за ним вот-вот придут. Но, похоже, его письма Вернеру никто не отслеживал. Неужели пессимизм и паранойя всё-таки были напрасны? Он быстрым шагом двинулся по коридору, желая поскорее покинуть штаб-квартиру «Прометея». Один вид этого здания вызывал у него неприятные ассоциации. Внезапно в помещении включился свет, и Маккарти замер в ужасе. К нему приближались два громилы в чёрных костюмах. Их лица скрывали маски. Кеннета подхватили под обе руки, а он даже не попытался вырваться — да и что может противопоставить хлипкий, тщедушный человечек двум вооружённым атлетам? Но в этот момент в коридоре появилась третья фигура, вид которой заставил Маккарти вскрикнуть. К нему приближался сам Адам О’Брайен, негласный лидер «Прометея». Ирландец был одет, как всегда, с иголочки, его рыжие с проседью волосы спадали на плечи, а с лица не сходила лучезарная улыбка — улыбка, за которой скрывалась чёрствая и злая душа. — Прискорбно… — произнёс О’Брайен. — Я-то, старый дурак, до последнего отказывался верить в твоё предательство, но теперь сомнений быть не может. — О чём вы говорите? — пискнул Кеннет. — Да брось притворяться. Я тщательно изучил письмо, которое ты отправил этому поляку. — Какому ещё… — Якобу Вернеру, разумеется. К нему, кстати, тоже очень скоро наведаются… — Нет! — Маккарти был шокирован. Он и не подозревал, что всё это время слежка велась не только за ним, но и за его другом. — Вы не можете!.. — Тебя его судьба волновать не должна, — усмехнулся О’Брайен. — Твоя участь будет куда страшнее! — Вы не тронете Якоба! — Эх… не понять мне тебя, парень. Моё положение, знаешь ли, схоже с твоим. — Что… — Проблемы с сердцем. Врачи говорят, осталось несколько месяцев — и то в лучшем случае. Но, получив неприятное известие, я стал ценить каждый день, каждый час, минуту… Твоя жизнь закончится сегодня, а ты волнуешься не о себе, а о каком-то поляке. — Зачем вы тут распинаетесь? — наконец нашёл в себе силы ответить Кеннет. — Я не собираюсь говорить с вами! Убейте уже! — Жаль. Очень приятно бывает побеседовать с тем, кому осталось жить ещё меньше, чем мне самому. Это… приободряет. Маккарти молчал, слушая тираду О’Брайена. — Не хочешь выговориться напоследок? Может, покаяться в грехах? В предательстве организации, которая нашла тебя буквально на улице и обеспечила щедро оплачиваемой работой? — Вы обманули меня! Использовали! Втянули в свои махинации! — лицо Кеннета покраснело от гнева. — Но люди ещё узнают обо всём! — Ну, это вряд ли, — отмахнулся О’Брайен. — Ладно, поговорили и хватит. Пора решать, что с тобой делать. — А вы разве ещё не решили? — тоскливо усмехнулся Маккарти. — Что, совесть сожрёт, если человека убьёте? — Просто у меня появилась мысль более любопытная. — Какая ещё… — Тащите его на восемнадцатый уровень, — приказал О’Брайен громилам, державшим Кеннета. — Хорошенько свяжите… Да вы и сами знаете, как такие вещи делаются, не мне вас учить. В общем, упрячьте, но вреда не причиняйте. Тронете хоть пальцем — следующими будете вы сами. — Что вы хотите со мной сделать? — вскрикнул Маккарти. — Используем то, над чем ты трудился последние месяцы. Я давно планировал проверить устройство на практике. — Нет! — Кеннет забился, как рыба в сети. — Вы не можете! Не можете так поступить! Не надо! Лучше убейте! — Рад был поговорить, — Адам нажал на выключатель, и коридор погрузился во мрак.***
Он очнулся в тёмной комнатушке, единственным предметом обстановки в которой было кресло. К нему и был привязан Маккарти, ещё совсем недавно — инженер организации «Прометей», а теперь её пленник. На протяжении получаса он отчаянно пытался освободиться, но путы, сдавливавшие его руки и ноги, не поддавались. Кеннет кричал, но это не помогло. Ещё и голова жутко болела… Когда он уже лишился всякой надежды, прекратил свои попытки и замер в кресле, дверь распахнулась. Вошёл Адам О’Брайен — при виде ненавистного ирландца глаза Кеннета сузились от ненависти. За ним проследовал Джеймс Мартин, также известный как Розалес. Маккарти отметил внешнее сходство двух мерзавцев. Оба были высоки ростом, имели рыжий цвет волос, но Мартин, в отличие от широкоплечего О’Брайена, был тощ, как жердь, и носил пышные усы. Последней вошла молодая женщина в белом халате, волосы которой отливали платиной. С ней Маккарти пересекался регулярно на протяжении последних месяцев. Её звали Эмилия О’Рейли, и она возглавляла проект, над которым ему пришлось работать. Этой женщины, безжалостной и беспринципной, Кеннет боялся больше, чем Мартина и О’Брайена вместе взятых. Она подошла к пленнику и склонилась над ним. — Кеннет… — произнесла Эмилия. — Доктор О’Рейли… — выдохнул Маккарти. — Чего вы от меня хотите? — Ты и сам прекрасно знаешь, что нам требовался подопытный и господин О’Брайен предложил использовать тебя. Но не беспокойся, очень уж больно не будет… к сожалению. — Какой смысл вводить его в курс происходящего? — заговорил Розалес. — Он сам работал над технологией, должен понимать принцип её действия. Какой смысл в долгих речах? — О, смысл есть, — ухмыльнулась Эмилия. — Я смогу насладиться состоянием этого жалкого труса. — Тварь! Треклятая садистка! — взвыл Маккарти. — Кричи, если хочешь. Тебе недолго осталось кричать, — спокойно изрекла доктор О’Рейли. — Но вряд ли это тебя успокоит. — Перейдём к делу. Моё время мне дорого, — прервал её ирландец. — Как вам угодно, господин О’Брайен, — подобострастно ответила Эмилия. — Значит, не будем разглагольствовать. С основными принципами он знаком, но, думаю, ещё не осознал произошедшее в полной мере. — Так эта головная боль… и мой обморок… — выдохнул Маккарти. — Последствия одной маленькой, безобидной операции. — Но… нет! Вы ведь не можете!.. — вскричал Кеннет. — Ты наконец-то понял, — удовлетворённо произнесла Эмилия. — Думаю, пора приступать к испытаниям. — Нет! Почему я?! Я ведь работал на вас! — бился в кресле пленник. Но он прекрасно понимал — для него всё кончено. Безжалостные люди, представлявшие из себя его начальство в «Прометее», применили против него технологию, разрабатывать которую помогал он сам, и возможность применения которой всегда приводила его в ужас. Кеннет осознал, что, пока он находился без сознания, ему в голову вживили миниатюрный передатчик. И это значило, что он обречён. Розалес достал устройство, похожее на складной смартфон, и ввёл числовой код, активирующий сигнал на особой частоте. Передатчик, встроенный в череп Кеннета, уловил этот сигнал. Маккарти хотел было сказать что-то ещё, но, когда звуковая волна достигла его, лишь единожды дёрнулся в кресле и обмяк, уставившись в пустоту. — Я не раз наблюдал за тем, как «Орку» используют для контроля Титанов, — произнёс Розалес. — Конечно, им никто не вживлял передатчики. Почему тут это настолько необходимо? — Без передатчика ничего бы не вышло, — ответила О’Рейли. — Титаны имеют иное строение мозга, отличное от человеческого. Сама природа дала им способность общаться на особых частотах. Наш отдел по изучению Титанов сделал такой вывод, рассмотрев десятки случаев пересечения Титанов, относящихся к разным биологическим видам, а порой и разным классам. А ещё у Титанов есть Альфы, которые могут отдавать им приказы на огромных расстояниях. На всём этом и основывается классическая «Орка». Человеческий мозг, увы, на подобное просто не способен. — И что вы сделали, чтобы обойти эту проблему? — заинтересовался Мартин. — Немного… помогли устройству. Команду «Орки» улавливает передатчик, уже он передаёт сигнал в мозг. В теории должно возыметь эффект, на практике до сих пор не проверялось. — Прикажите ему подняться, — скомандовал О’Брайен. Розалес ввёл в своё устройство новый код. Маккарти дёрнулся в кресле, пытаясь встать на ноги. Прочные ремни не позволяли это сделать. Подопытный бился в ужасной судороге, но спустя минуту замер, лишившись сознания. — Не ожидала такого результата, — произнесла О’Рейли — Что с ним? — нетерпеливо спросил О’Брайен. — Сигнал, переданный в мозг несчастного Маккарти, приказывал ему подняться с кресла. Похоже, Кеннет попросту не смог его перебороть. В конце концов он отключился, но всё могло закончиться хуже. — На Титанов оно действует иначе, — задумался Розалес. — Да, монстры зачастую подчиняются, но далеко не всегда. Некоторые могут ослушаться приказов, другие как минимум пытаются это сделать. Я об этом наслышан, ещё недавно работал с Серизавой и «Тамплиерами». — Думаю, тут дело опять же в строении мозга, — предположила Эмилия. — Для Титанов подчинение командам Альфы естественно, поэтому их мозг не только легко улавливает эти команды, но и распознаёт их. Людей природа такими способностями не наделила. Если судить по нему, — она ткнула пальцем в отключившегося Маккарти, — подопытные и вовсе превращаются в тупых зомби, которые могут думать лишь о точном исполнении приказа. — Вы ведь не считаете, что это скажется на наших планах? — нахмурился О’Брайен. — Какое воздействие на них может иметь сегодняшнее открытие? — Ни малейшего, господин О’Брайен, — ответила Эмилия. — Напротив, для нас оно облегчит многое. Разумеется, гипотезу надо будет проверить, провести другие испытания… Но, думаю, всё пройдёт точно так же. — Одно дело — обычные наёмники, а совсем другое — такие вот зомби, безропотно исполняющие любой приказ. Впрочем, такие уж точно не струсят и будут держаться до последнего. А если накачать их зельем, которое привёз Джеймс… Как там оно называется? — Сыворотка быстрой регенерации, — ответил Розалес. — Люди «Тамплиеров» каким-то образом заполучили его во время всего этого хаоса, что творится ныне в Штатах. Полученные от них экземпляры преподнёс мне старый друг Рен в награду за помощь, оказанную ему в прошлом. В конце концов, из-за его махинаций я едва не оказался в тюрьме… А затем… — Полноте, Розалес, — прервал его О’Брайен. — Мы прекрасно знаем твою историю. Что ж, эта сыворотка придётся нам очень кстати, благодарю ещё раз. — Я и сам был заинтересован в проекте не меньше твоего, потому и предоставил экземпляры. О’Брайен кивнул и перевёл взгляд на дорогие наручные часы. — Мне пора. Успехов вам в дальнейших исследованиях, доктор О’Рейли. Без вас мы бы никогда не зашли настолько далеко. — Спасибо, господин О’Брайен, — кивнула Эмилия. Двое мужчин вышли, а Эмилия ненадолго задержалась, чтобы ещё раз окинуть взглядом бессознательного Маккарти. — Как низко ты пал, кретин… — ядовито, но с горечью произнесла она. — Ничего, я о тебе позабочусь. Позабочусь о том, чтобы ты внёс вклад в наше дело хотя бы в таком состоянии. Не думаю, впрочем, что теперь это тебя волнует… Она проследовала за О’Брайеном и Мартином, оставив связанного пленника в одиночестве.***
— Работает именно так, как должно работать, — в задумчивости изрёк Якоб, наблюдая за крысой, запертой в стеклянном ящике. Ещё минуту назад обе передние лапы зверька были сломаны. Но после того, как Вернер ввёл ему сыворотку быстрой регенерации, кости срослись, и теперь крыса задорно бегала по вольеру. Якоб облокотился на стол, на котором стоял ящик с подопытным животным. Ему казалось, что на крысе зажили даже мелкие ссадины. Эффективность сыворотки, экземпляр которой он получил от Маккарти, действительно впечатляла. Но и пугала. На крысу ушла лишь малая доза вещества. Большая часть оставалась в ампуле. И Вернер не знал, что с ней делать. Пожертвовать чудесное изобретение науке? В таком случае его имя может войти в историю, ведь сыворотка способна изменить всю современную медицину… Но работает ли вещество на людях? И вдруг у него есть побочные эффекты? Якоб подумывал о том, чтобы заплатить какому-нибудь калеке и тайно провести собственные испытания, но решил отложить это на потом. Он горел желанием разгадать загадку, подброшенную старым приятелем. Остальное могло подождать, в отличие от этого дела. Оно отлагательств не терпело — особенно теперь, когда Маккарти перестал отвечать на сообщения. Действительно ли его раскрыли, или же друг просто остерегался писать ему? Едва ли Вернер мог получить ответ. Он перевёл взгляд на часы и понял, что сильно задержался в лаборатории. Была глубокая ночь, и почти все сотрудники института давно его покинули. Якоба дома ждали жена и дочь, и ему стоило поторопиться. Когда он уже закончил сборы, за дверью вдруг послышались тяжёлые шаги. Затем дверь отворилась, и вошёл человек, которого Вернер никогда ранее не видел. Почти двухметрового роста, одетый в наглухо застёгнутое пальто с капюшоном, скрывавшим лицо. На ногах у него были громоздкие ботинки, как показалось Якобу, обитые сталью. — Извините? — пересилив внезапно нахлынувший страх, обратился к нему Вернер. — Я не принимаю посетителей, а особенно в столь позднее… Незнакомец лениво потянулся к выключателю. Щелчок — и тьма воцарилась в кабинете. — Послушайте, какого чёрта вы… Странный человек, не произнося ни слова, стал надвигаться на Якоба, заставив того вжаться в дальнюю стену, а затем вдруг с размаху пнул его. Вернер повалился на пол, чувствуя страшную боль — сапог, казалось, целиком состоял из металла. В следующую секунду он был рывком поднят на ноги. — Пожалуйста, — взмолился Якоб, — у меня дома жена и дочь, я… — Им всё о тебе известно, — наконец заговорил незнакомец. Голос его звучал приглушённо, словно звук натыкался на преграду. — Им? Но я никому не переходил дорогу! — Якоб пытался держался смело, но на деле был напуган до полусмерти. — Не болтай лишнего. Я пришёл не по твою душу. Просто назови мне одного человека. «Крысу», с которой свёл тебя Маккарти. — Я не… — Не спеши с выводами. Я знаю, у тебя есть сыворотка, а потому могу без опасений калечить тебя — всё равно выберешься. Но больно будет. И, будь уверен, ты вряд ли кого-то убедишь в правдивости своих слов. В институте никого не осталось, кроме сонных охранников, но они не услышат и не придут. — Кто прислал тебя?! — Что из сказанного мной было непонятно?! Отвечай на вопрос! — Я ничего не… — Отлично, — послышался глухой смешок. Затем Якоб начал кричать. Светло-голубой энергетический луч вырвался из-под капюшона, осветив нечто вроде серебристой металлической маски, и ударил в плечо Вернера, прожигая плоть. Когда луч иссяк, Якоб рухнул как подкошенный, зажимая рану руками. — Я могу начать кромсать тебя на куски, как свинью, — в голосе не слышалось никаких эмоций. — Могу жечь медленно и мучительно. Могу явиться к тебе домой и проделать всё это с твоей маленькой дочерью у тебя на глазах. Или же ты просто выдашь мне своего сообщника, и ничего такого не случится. Выбор за тобой. Я всегда даю выбор… когда это возможно. — Чего ты хочешь?! — пересилив нестерпимую боль, выкрикнул Якоб. — Имя! Назови имя! И даже не думай лгать, ведь тогда умрут в первую очередь твои родные, а потом уже ты сам! Вернер более не мог противиться своему мучителю. Тот посягнул на самое дорогое, что было в его жизни. — Деймос! Деймос! Это он, клянусь, только их не трогай! — Изумительно, — снова смешок. — Мы отлично сработались. И жуткий человек покинул кабинет, затворив за собой дверь. Но из-за неё ещё некоторое время доносились отдаляющиеся шаги тяжёлых металлических сапог. Якоб позвал на помощь. Никто не пришёл — похоже, в институте действительно не осталось людей. Подняться на ноги возможности не было — луч оставил на его плече огромную рану, которая страшна болела и не позволяла шевелить правой рукой — на неё Якоб не мог даже опереться. Оставалось последнее средство. Средство, которое он хотел бы использовать лишь в крайнем случае. Но других вариантов не оставалось. Он подполз к столу и, дотянувшись до ампулы с веществом, без долгих раздумий вколол себе сыворотку. Та работала именно так, как должна была работать.