***
Татцельвурм всегда считал себя сильным и отважным Титаном, достойным статуса вожака стаи. Но как бы он ни старался, слепец не сумел спасти тех, кого любил, оповестить их о надвигающейся угрозе. Но почему? Ответ был неприятен. У Татцельвурма больше не было силы — его силу отнял Алый Король, тем самым обрекая Титана на весьма жалкое существование. И теперь подземный зверь мало на что годился. В этом он убедился, когда попытался прорваться к выходу из Нижнего Мира. Туннель в скале окружали некрупные бесы, которых вурм ранее без труда уничтожал своим наэлектризованным жалом. Но орган, наделявший Титана силой, был утрачен безвозвратно. И Татцельвурм не справился. Он дрался до последнего, дрался, несмотря на усталость, несмотря на получаемые ранения. Всё без толку — в его нынешнем состоянии ему было нечего противопоставить демонам. Без электричества, без световых атак, да ещё и с обретённой стараниями Разрушителя хромотой, Титан был беззащитен в схватке с адскими тварями. Его смерть ничего бы не принесла семье — именно эта мысль помогла Татцельвурму собраться с духом и бежать. Но на большее сил не оставалось. Изнурённый, истекающий кровью, он буквально приполз в знакомые края, ещё недавно подобные райскому саду, а ныне превращённые в безжизненную пустыню. Но нора вурмов почти не пострадала. Забившись в неё и замерев без движения, Титан ждал смерти. В жизнь он больше не верил, ненавидя весь мир и особенно самого себя — ведь именно он подвёл Ехидну, подвёл старого Линдвурма, подвёл детей, которых даже не знал… И когда Титан почуял неподалёку других вурмов, он даже не пошевелился. Пусть те и казались знакомыми, Татцельвурм не сомневался в том, что они просто мерещатся ему в предсмертной агонии. Не сомневался в этом вплоть до момента, когда смог ясно учуять Ехидну и Линдвурма. Те пока не обнаружили его, и Титан, собравшись с силами, поднялся на ноги. Большинство ран, полученных в стычке с бесами, уже затянулись, но серьёзнейшие из его травм никуда не делись. Хромающий, покрытый запёкшейся кровью, он напоминал призрак или чудовище из самых жутких кошмаров. Но родные не видели его, не знали, каким плачевным было его состояние. И радость их ничем не омрачалась. Юная самка бросилась к отцу и хвостом обвила его лапу, не обращая внимания на кровь и грязь. Брат собирался последовать её примеру, но другой юный вурм, более крупный, отпихнул его в сторону и, представ перед отцом, издал рык, казавшийся ему грозным и внушительным. Татцельвурм приник к сыну, лбом слегка стукнувшись о его голову — у вурмов такой жест был подобием объятий. Татцельвурм был счастлив. И в этот краткий миг счастья он хотел верить в то, что теперь, после воссоединения с семьёй, для их стаи настанут новые, лучшие времена. Если бы всё было так просто…***
Прошла неделя. Вурмы постепенно привыкали к жизни в изменившемся Нижнем Мире, который стал значительно более пугающим и враждебным местом, нежели когда-либо прежде. После воссоединения Татцельвурм, Ехидна и Линдвурм долго переговаривались и в итоге сошлись на том, что возвращаться в Верхний Мир слишком опасно — враг, о дьявольской силе которого Татцельвурм знал не понаслышке, всё ещё был там. Однако для того, чтобы наладить жизнь в омертвевшей Полой Земле, вурмам необходимо было приспособиться к новым условиям. Им ещё повезло, что по местности, где располагалась их нора, не прошёлся сам Алый Король — все разрушения были учинены его приспешниками. Однако живности в округе осталось слишком мало, чтобы прокормить трёх взрослых вурмов да ещё трёх детёнышей, которые вот-вот должны были сравняться по размерам со старшим поколением. Поэтому для охоты приходилось уходить от норы всё дальше и дальше. Кроме того, охотиться получалось лишь в тех местах, где гибельный белый туман, распространившийся по всему Нижнему Миру, был не столь концентрирован — иначе он просто убивал всех некрупных зверей, что вдыхали отравленный воздух, и делал их тела абсолютно непригодными в пищу. Поначалу охотились только взрослые вурмы, но очень скоро стало понятно, что они не справляются — хотя бы один из старших должен был оставаться с детьми, а двое, охотившиеся вместе, не могли добыть достаточно еды. В один день Татцельвурм и Ехидна отправились на охоту порознь, и тогда произошла неприятность. Отец семейства долго не возвращался и, когда самка уже начала беспокоиться, он наконец явился — раненый, едва переставляющий ноги. Дети не знали, с чем он столкнулся, но не сомневались — если нечто сумело ранить боготворимого ими Татцельвурма, значит, оно должно быть существом воистину ужасным. Стали охотиться парами — на охоте от взрослого и юного вурмов, конечно, было больше толку, чем от одного лишь взрослого. Но однажды, когда Линдвурм избрал себе в помощники Альвурма и они удалились от норы на приличное расстояние, случилась беда. Юнец удрал. Хоть он и не отвечал на испуганные крики Линдвурма, отчаянно пытающегося разыскать его в тумане, Альвурм не желал ничего дурного — на побег его сподвигло детское любопытство. Строгий наставник не позволял отойти от себя ни на шаг, а молодому Титану так хотелось повидать мир! Изучить земли, где он никогда не был, земли, которые однажды станут его владениями! Юнец принялся исследовать окрестности с усердием истинного натуралиста. Всё ему было интересно, всё — в новинку. Даже мёртвые скрюченные деревья и земля, окрасившаяся в серый цвет, казались чудесными диковинками, а не чем-то ужасным и противоестественным. Постепенно вопли Линдвурма стихли, и Альвурм ощутил настоящую свободу. Сейчас рядом не было его глупого трусливого братца, дрожащего и сворачивающегося в клубок при одной мысли об опасности, не было чрезмерно заботливой матери и надоедливого старика Линдвурма. Альвурм хотел бы, чтобы рядом с ним был отец — но увы, Татцельвурм почти не покидал нору. Юнец не знал, с чем могло быть связано такое поведение, но, наверное, так и пристало вожаку стаи — на что ещё нужны подчинённые? Альвурм всё дальше уходил от дома и в один момент вдруг осознал, что заблудился. Он запаниковал. Сначала Титан пытался держаться чинно, как подобает будущему вожаку. Спустя несколько минут он окончательно перепугался и стал вслепую метаться в белой дымке, не в силах найти обратную дорогу, и громкими криками звать Линдвурма. Но его услышало совсем другое существо. Из белой пелены вынырнул варбат — куда более крупный, нежели те, с которыми Альвурм имел дело в Верхнем Мире. Змей тоже заблудился в этом тумане и уже давно ничего не ел. Вурм не выглядел лёгкой добычей, но голод довёл хищника до отчаяния. И прежде, чем Титан отреагировал на его появление, варбат ринулся в атаку. Но он не достиг своей цели. Только Альвурм приготовился отбиваться, как его противник рухнул на землю и забился в агонии — из его спины торчало несколько острейших ядовитых шипов. Альвурм склонился над варбатом и, вспомнив урок Линдвурма, протянул к морде змея четыре коротких толстых отростка, росших вокруг его пасти. Титан воспользовался одной из уникальных сил, что не были подвластны другим вурмам. Возможно, она проявилась благодаря радиации, причудливым образом повлиявшей на организм Альвурма, когда тот был ещё зародышем. А может, это была сила, открывающаяся лишь немногим Титанам из рода вурмов. Красные ротовые отростки Альвурма стали нагреваться до высочайших температур и вскоре раскалились. Глаза варбата лопнули, а сам он, не успев понять, что происходит, поджарился живьём, превратившись в кусок подгоревшего мяса, от которого исходил довольно аппетитный запах. Альвурм наконец вспомнил о неизвестном, обезвредившем змея, и очень удивился, когда вместо Ехидны обнаружил перед собой незнакомую ему самку. Он не мог видеть её и её окрас — чёрный с красными пятнами, не имеющий ничего общего с кофейными цветами Ехидны, — но по запаху сразу отличил Титаниду от матери. Однако незнакомка помогла ему, а потому Альвурм не испугался — ведь она, наверное, таким образом показывала свою дружбу и лояльность. Сделав шаг к таинственной самке, юнец пискнул, задавая вопрос: кто она такая?***
Всё это время Хель была неподалёку. Она рыскала, она высматривала, она взращивала свою ненависть. Она ненавидела Татцельвурма, отвергнувшего её. Ненавидела Ехидну, отнявшую у неё самца. Ненависть постепенно сводила её с ума, но пока ещё не привела к окончательному безумию. Много дней подряд Хель блуждала в тумане, и когда она уже совсем было отчаялась, Титанида вдруг услышала крики. Крики, которые мог издавать исключительно вурм. Это был молодой самец, весь закованный в броню из тёмно-красных шипастых пластин (впрочем, об их цвете Вурм-Отступница знать никак не могла). Он отличался от всех вурмов, известных Хель. Но откуда он взялся? На вопрос Альвурма Титанида ответила своим вопросом. Кем был он и что делал в её землях? Юнец смутился. Он не знал, что в округе водились другие вурмы, но, пожалуй, в этом не было ничего необычного. Самка ему сразу понравилась, а когда она, изучив убитого им варбата, похвалила Альвурма за доблесть и охотничьи навыки, наивный Титан уже воспринимал её как своего лучшего друга — воспитанника сурового Линдвурма легко было покорить даже столь нехитрым комплиментом. Альвурм тут же предложил самке мясо крылатого змея и, пока та насыщалась, рассказал всё. Хель стоило больших усилий не выдать свой истинный настрой. Подумать только — сын ненавистного Татцельвурма и ненавистной Ехидны совершенно случайно попадается ей и не подозревает о том, кто она такая! Какой подарок судьбы! Альвурм закончил свой рассказ, и Титанида продолжила его расспрашивать. Где сейчас вожак стаи, могучий Татцельвурм? Почему не охотится вместе с сыном? Юный Титан задумался, но он не видел причин скрывать правду от новой подруги. Татцельвурм не охотился с ним и вообще больше не охотился. Его отец, прошедший через множество битв под началом Короля Нижнего Мира, был таким прославленным воином и великим вожаком, что мог и вовсе не покидать нору — Ехидна и Линдвурм делали за него всё из чистого уважения! Хель, однако, выглядела смущённой. Альвурм недоуменно зашипел, но самка лишь покачала головой и заявила, что не хочет обидеть друга. Однако сын Татцельвурма был настроен решительно. Представив себя настоящим вожаком, подобным отцу, он потребовал, чтобы Хель немедленно выдала всё, что её беспокоит. И Титанида подчинилась. Она поведала Альвурму, что причины странного поведения его отца, скорее всего, были совсем иными, нежели ему казалось. В военном походе Татцельвурма могли ранить — а она знала, что не все раны заживают легко. И, возможно, сейчас вурм-вожак не охотится потому, что боится не вернуться с охоты. Возможно, ранения сделали его слабым, а то и вовсе беспомощным. Хель, конечно, не была уверена в верности своих догадок. Она добивалась иного — видя в Альвурме потенциального союзника и орудие мести, Вурм-Отступница пыталась склонить его на свою сторону. А для того, чтобы заставить слепца пойти против семьи, нужно было выставить его родных в самом неприглядном свете. Альвурм был шокирован. Как такое возможно? Не ошибается ли Хель? Нет, это исключено: новая подруга явно знала мир лучше, чем он сам. Однако если отец действительно ранен и слаб, почему об этом не подозревают его дети? И может ли вообще возглавлять стаю тот, кто не обладает достаточной силой, чтобы держать в узде своих подчинённых? Красный вурм любил отца — любил, несмотря на открывшуюся правду. Но теперь его раздирали внутренние противоречия. Как быть — сразу заявиться к Татцельвурму с расспросами или притвориться, что ни о чём не догадывается? А если отец не может править стаей, почему бы не отдать власть ему, Альвурму — законному наследнику? И почему ни один из членов семьи не попытался отомстить загадочному врагу, в сражении с которым их вожак получил свои раны — неужели остальные просто-напросто боялись? Наконец Альвурм принял решение. Он поговорит с Татцельвурмом по душам и выяснит, действительно ли дела в их семье обстоят так, как считает Хель. Но сначала нужно вернуться в нору. Вновь послышались крики Линдвурма. Альвурм ответил собственным зовом, и старик легко нашёл его. Даже не выбранив за побег, учитель скомандовал двигаться за ним. Красный Титан хотел окликнуть Хель, но той поблизости уже не было — она исчезла в тумане, едва почувствовав приближение Линдвурма. Обратившись к учителю, Альвурм спросил его — они возвращаются в нору без добычи? Охота окончена? Тот покачал головой. Нет, домой они пока не пойдут. У старого вурма было своё важное дело, и провинившемуся Альвурму придётся сопровождать его. Линдвурм собирался повидать старую подругу, послание которой передал ему Татцельвурм.***
Расставшись с Конгом, Ишара и Зилла Младший направились к ближайшему проходу в Верхний Мир. Они почти не переговаривались — каждого занимали собственные печальные мысли. Особенно тяжело пришлось юному Зилле. На его глазах погиб старший брат, казавшийся молодому Титану самим воплощением мудрости и справедливости. Пал и Нидхёгг, к которому ящер успел привязаться за время похода, а Конг, его Король, ушёл своим путём — и с его уходом стая окончательно распалась. Не было больше их славного отряда, осмелившегося бросить дерзкий вызов Алому Королю. Дни воинства Конга канули в Лету. Навсегда. Такие мысли вкупе с картиной запустения, открывавшейся взору Титана повсеместно, заставляли Зиллу становиться всё более мрачным и задумчивым. Ишара понимала, что испытывает её юный спутник, но не знала, как его утешить — ведь и она чувствовала себя опустошённой. И всё же необходимо было что-то сказать, чтобы хоть немного приободрить ящера. Царица Скорпионов открыла Титану мудрость, которой ей когда-то пришлось учиться на собственном опыте. Нельзя было отчаиваться. Пусть положение дел и казалось ужасным и непоправимым, отчаяние было бы худшей возможной реакцией на него. Оно значило бы, что старший брат Зиллы отдал свою жизнь зря. Принося себя в жертву в страшном бою, Шин Годзилла меньше всего желал, чтобы самое дорогое его сердцу существо впадало в уныние. Зилла должен был победить свою боль и скорбь хотя бы ради Шин Годзиллы. Иначе они просто не смогут сделать то, для чего направляются в Верхний Мир. Ящер задумался над посланием скорпионихи. В течение минуты в его душе боролись отвага и тоска, память о счастливых днях, проведённых со старшим братом, и ненависть к врагу, отнявшему у него Шин Годзиллу. Наконец Зилла Младший ответил. Он постарается не терять бодрости духа — по крайней мере, до тех пор, пока с Алым Королём не будет покончено. Царица Скорпионов согласилась с его решением. Быть может, в будущем, когда они одолеют Разрушителя, Зилла найдёт в жизни новый смысл. Титанида гнала прочь мысли о том, что такой день может и не наступить… Вскоре Титаны остановились. Путь им преграждали полуистлевшие останки — десятки скелетов древних рептилий, на которых можно было различить следы ударов и укусов. Это было памятное место для Ишары — старая могила большезмеев. Именно здесь она собиралась встретиться с давним приятелем Линдвурмом, но Титанида не питала ложных надежд — если Татцельвурм и уцелел в битве с Алым Королём, вряд ли он успел отыскать сородича и передать ему послание. У них с Зиллой не было времени на то, чтобы разыскивать Линдвурма или дожидаться его. Быть может, он и вовсе не придёт. Быть может, им не суждено более встретиться. Зилла Младший издал негромкое рычание. Он уже понял, что это место было важным для его спутницы. Но почему? Что произошло здесь в прошлом, в давние времена? И кому принадлежали эти останки? Ишара была рада тому, что ящер проявил интерес хоть к чему-то — значит, он действительно мог справиться с навалившимися тяготами. И Титанида решила рассказать ему обо всём. В конце концов, четверть часа не будет таким уж большим промедлением.***
В тот день Альфа Нижнего Мира спокойно странствовал со своим отрядом. Сам Гарут, Красный Дракон Войны, шёл впереди, держа в руках свою костяную дубину. За ним следовали ближайшие соратники — Царица Скорпионов Ишара, роющий слепец Линдвурм, каменный гигант Мафусаил, зеленокожая Барасхала, которая в будущем породит Титана, известного как Олгой-Хорхой, а также яростный огненный ящер Искрящийся, ещё не успевший остепениться и завести собственное семейство, и серебристая кошка Бастет. В своих бесконечных странствиях Гарут искал только одного — хорошей битвы. Встретив достойного соперника, он выходил с ним на бой один на один и непременно побеждал. Считая себя Титаном благородным, Альфа Нижнего Мира старался не калечить слишком сильно и уж тем более не убивать своих подданных — иначе те уже давно бы перевелись. Но иногда битва находила его сама. Когда отряд пересекал небольшую пустыню, Линдвурм внезапно остановился. Он ощутил в песке какие-то странные вибрации. Титан хотел предупредить Альфу, но прежде, чем он успел это сделать, их атаковали. Не гигантские барханы вырастали на глазах — это выныривали на поверхность чудовищные большезмеи, много часов дремавшие в ожидании жертвы. То были хищные рептилии, отдалённо напоминающие варбатов — нелетающие, зато куда более крупные, массивные и опасные. Здесь, в малонаселённой пустыне, Титаны встречались им нечасто, — а особенно Титаны, путешествующие такими стаями. Потому большезмеи были уверены в своём преимуществе и поспешили напасть, пока их жертвы никуда не ушли. Линдвурм разинул пасть, чтобы прокричать предупреждение остальным — и застыл на месте, поняв, что те уже дерутся с гигантскими рептилиями. Но его ступор продлился не дольше секунды. Титан пришёл в себя и бросился на помощь своему Альфе, который, впрочем, и без него неплохо справлялся — Гарут разом дрался с тремя противниками и в этом бою чувствовал себя вполне уверенно. На пути Линдвурма возник большезмей, преградивший ему дорогу к Гаруту. Пробуя воздух языком — длинным, тонким, с подобием иглы на конце — чудище стало поднимать в воздух переднюю часть тела, готовясь к броску. Линдвурм хотел было ударить его жалом, но в этот момент ещё один хищник, подобравшийся сзади, вгрызся в основание его хвоста. Вурм тут же создал световую вспышку, ненадолго обезвредив первого змея. Его хвост угрожающе хрустел — враг вот-вот должен был вырвать его. С этим нужно было что-то делать, однако, попытавшись развернуться, Титан понял, что не может сделать это, сохранив хвост, — а терять своё основное оружие в самом начале битвы он не желал. И пока Линдвурм лихорадочно искал выход из непростого положения, первый большезмей уже пришёл в себя и стал обвиваться вокруг его груди. Слепец принялся кусать его и царапать передними лапами, однако это ни к чему не привело. Титан осел на землю, обездвиженный смертельными кольцами тела змея. Он уже готов был прощаться с жизнью, но внезапно противник отпустил его. Вскочив на ноги, Линдвурм обнаружил перед собой Ишару. У ног Титаниды бился в агонии истекающий кровью хищник — из дыры в его шее крупными каплями стекала на песок кровь, смешавшаяся с ядом скорпионихи. Царица Скорпионов издала трубный возглас, подбадривая соратника. В этот момент Линдвурм ощутил, что оставшийся противник, пытаясь откусить хвост, заглотил его целиком. И совершил ошибку — последнюю в своей жизни. Электрический разряд прошил двухсотметровое тело большезмея изнутри, и тот, несколько раз дёрнувшись, больше не шевелился. Однако когда Линдвурм бросился на помощь другим рыцарям Гарута, его изрядно покорёженный хвост остался в пасти мёртвой рептилии. Слепой Титан не мог лицезреть происходящее вокруг. Он не видел, как Гарут сорвал с шеи Мафусаила змея, пытавшегося задушить колосса, и размозжил ему голову о собственное колено. Не видел, как Барасхала стремительно ныряла в песок, обрушивая на врагов десятки тонн почвы, чтобы затем вылететь и поразить остриём своих челюстей одного из них. Не видел, как Искрящийся, превратившись в настоящий огненный шар, метался от одного противника к другому, а те безуспешно пытались уйти от его атак. Но пусть Линдвурм и не видел всего этого, он понимал — отряд Гарута побеждает, и искренне радовался. Это был его отряд. Его новая стая. Титан впервые осознал это по-настоящему.***
После разговора с Хель Альвурму было непросто справиться с мыслями об отце, о его ранах и загадочном враге. И наконец, устав гадать и тревожиться, юный вурм решился на беседу с учителем, безмолвно двигавшимся впереди него. Альвурм негромко и неуверенно окликнул Линдвурма. Он хотел узнать о Враге. О Враге и о том, что случилось с его отцом на самом деле. Старый вурм остановился — вопрос выбил его из колеи. Титан знал, что рано или поздно Альвурма начнут посещать подобные мысли, но не ожидал, что это произойдёт именно сейчас. Всё-таки его ученик был ещё слишком молод. Однако ему стоило поведать о том, какой жестокой и опасной бывает жизнь. Возможно, этот рассказ поумерит пыл Альвурма и в будущем тот будет поступать более обдуманно. Линдвурм открыл юному Титану то, что знал сам. Он родился спустя несколько лет после окончания жуткой катастрофы и исчезновения загадочного монстра, о котором многое ему поведала старая подруга Ишара. Линдвурм не помнил и не знал Алого Короля, но в его памяти отложились картины хаоса, в который был погружён Нижний Мир после войны с этим чудовищем. Хаоса, в котором прошло всё его детство. Тогда природа восстановилась. На это ушли десятилетия, но в конце концов хаос отступил. Однако повсеместное запустение и смерть, окружавшие вурмов сейчас, были куда страшнее того, что Линдвурм помнил по своей юности. И он не знал, можно ли оправиться от ран столь тяжёлых. Нетерпеливый Альвурм перебил учителя. Неужели его отец сражался с неким чудовищем, что было старше даже Линдвурма, самого древнего из известных ему существ? Но что это был за монстр? Старый слепец задумался. В его памяти всплывали давние беседы с Ишарой и образы, о которых он не вспоминал тысячелетиями. Эти образы удивительно точно сходились с тем, о чём рассказывал Татцельвурм и свидетелем чего стал он сам. Орды багровых тварей, жгущие всё на своём пути. Белый туман, убивающий зверей и деревья. Жуткий красный король, стоящий во главе адской армии, возвышающийся над Титанами, подобно ожившей горе — или вулкану. Но могло ли это чудовище вернуться? Ответом на сбивчивый, полный едва скрываемого страха рассказ Линдвурма был гневной вой. Альвурм негодовал. Выходит, что когда его отец уходил на страшную битву, Линдвурм знал, с чем ему предстоит иметь дело? Но почему он не предупредил Татцельвурма, не отговорил от его смертоубийственной затеи? Старый вурм поник — разговор зашёл совсем не в то русло. Титан жалел о собственной недальновидности, но юнцу не стоило забывать о том, что он никогда не пересекался с Алым Королём и, когда по всему Нижнему Миру пронёсся внезапный прилив страха, не вспомнил старую байку — он был слишком удивлён и напуган. Он предполагал, что отряд, собранный Альфой Нижнего Мира, сумеет остановить любую угрозу. И даже если бы он знал, что эта угроза из себя представляет, разве удалось бы ему отговорить Татцельвурма от принятого им решения? Вожак был молодым вурмом и верил в собственное могущество. Он пошёл бы защищать семью, даже если бы против него встали все Титаны мира. Линдвурм пытался объясниться перед Альвурмом, но, слушая его речь, тот лишь сильнее выходил из себя. Так, значит, Линдвурм даже не попытался переубедить отца? Отправил его на бойню, а сам сбежал, поджав хвост, и трусливо прятался в Верхнем Мире? Линдвурм хотел призвать юнца к порядку, но тот его уже не слушал — Альвурм видел смятение учителя, обычно сурового и сдержанного, и оно ему нравилось. Старик был причиной многих бед отца, так пусть же теперь сполна пожалеет о содеянном! Красный вурм занёс над головой жало, угрожающе нависнув над тем, кто воспитывал его с первых дней жизни. Линдвурм не боялся ученика, но видел, в каком тот был состоянии, и понимал, что сейчас Альвурм не отвечает за свои действия. И всё же Титан был уверен, что легко обуздает охваченного яростью детёныша. Но как бы ни был силён гнев Альвурма, он всё ещё не мог ударить старого наставника. И тут из-за его спины раздалось протяжное шипение, призывающее прекратить медлить и начать наконец действовать. Это была Хель. Самка следила за склокой, скрываясь в тумане, а теперь вышла из тени, желая придать Альвурму решимости. Она явно не прогадала, поставив на этого юнца — тот легко терял голову от ярости и в таком состоянии был способен на многое. Требовалось лишь заставить Титана переступить черту, что ограничивала его, делала слабым и бесполезным. Хель снова зашипела, обращаясь к Альвурму. Почему он не может ударить старика? Неужели боится? Он ведь такой храбрый, сильный воин, и негоже ему трусить перед каким-то старикашкой! Линдвурм узнал самку, с которой ему довелось пересечься лишь однажды — в день, когда он впервые встретил Татцельвурма. Но эта Титанида определённо была врагом его вожака и друга, и какое отношение мог иметь к ней Альвурм? Титан попытался всё объяснить, но, к своему ужасу, обнаружил, что его не слушают. Альвурм внимал Хель, стоявшей прямо за ним. Вурм-Отступница настраивала ученика против его учителя. Возможно, не будь рядом Хель, Альвурм так и не решился бы атаковать старого Титана. Но обожаемой им самке удалось взрастить его гнев, сыграть на струнах гордыни и окончательно убедить Альвурма в том, что Линдвурм нёс ответственность за участь отца — участь, о которой он сам узнал несколько часов назад! И Альвурм ударил. Линдвурм едва не взвыл от горя — юнец, которого он искренне любил и всеми силами оберегал, всё же пошёл против него. Однако застать Титана врасплох Альвурму не удалось — слишком опытным воином тот был. Когда юный слепец нанёс удар, Линдвурм отразил атаку собственным хвостом. С неожиданным проворством он сорвался с места и прыгнул, в прыжке целясь жалом в ногу противника. Но он всё ещё не желал калечить ученика, не мог заставить себя причинить Альвурму боль. В последний момент Титан отвёл жало в сторону и, врезавшись в ошарашенного юнца, не закончил схватку одним движением, но повалил Альвурма на землю и обхватил зубами его хвост. Взывая к разуму ученика, Линдвурм попытался успокоить и образумить его. Ответом был рык, полный ненависти. Старик издал удивлённый возглас и рухнул. Хель напала подло, со спины — своим излюбленным способом. В ноги Линдвурму вонзилось несколько шипов, один из которых перерубил ахиллово сухожилие. Вурм-Отступница стала целиться жалом ему в затылок, как вдруг её окликнул поднявшийся на ноги Альвурм. Всё зашло слишком далеко! Может, он и напал на Линдвурма в гневном порыве, но точно не собирался убивать учителя! Хель его проигнорировала. Похоже, в душе Альвурм всё ещё оставался трусливым ребёнком. Ну ничего — очень скоро он станет таким же жестоким и хладнокровным убийцей, как она сама. У него просто не будет выбора — его наверняка изгонят из стаи, узнав об убийстве Линдвурма. И когда Титану будет некуда идти, он согласится на всё, что предложит ему Хель… Жало стало опускаться на череп Линдвурма, как вдруг из пелены тумана вынырнула исполинская клешня. Легко оторвав Вурм-Отступницу от земли, таинственный колосс с силой швырнул Титаниду оземь. Хель ловко вскочила на ноги и тут же едва не взвыла от ужаса — прямо перед ней щёлкал клешнями чудовищных размеров скорпион. Вурм-Отступница не желала знать, чем всё это закончится. Скуля и подвывая, она стала пятиться назад, пока не растворилась в белой дымке. Альвурм думал о том, чтобы последовать примеру Хель, но не знал, сумеет ли отыскать обратную дорогу к норе. А отправляться вслед за «подругой» он не желал — вурма встревожила и напугала её неожиданная жестокость. Альвурм не хотел, чтобы всё так закончилось, и теперь винил в случившемся себя. Неконтролируемый гнев исчез без следа. По крайней мере, так казалось молодому Титану, который пока не знал, как трудно на самом деле обуздать свою злобу и ярость. Альвурм ожидал строжайшего выговора от учителя, но тот даже не смотрел в его сторону. Волоча за собой раненую ногу, Линдвурм направился к гигантскому скорпиону, негромко шипя себе под нос. Он задавался вопросом: не обманывают ли его собственные чувства? Старые друзья встретились после разлуки длиной в тысячи лет. И им было о чём поговорить. Увы, обстоятельства этой встречи нельзя было назвать приятными. Ишара и Зилла Младший издалека услышали звуки стычки и явились очень вовремя. Непоправимое не успело случиться. Однако, спеша на выручку, Титаны услышали достаточно. И пока Ишара и Линдвурм обменивались самыми важными и насущными новостями, Зилла пристально осмотрел Альвурма, а затем обратился к его учителю и своей спутнице вопросительным рыком. «Что делать с этим?» Уязвлённый сын Татцельвурма недовольно зашипел, но тут же согнулся, показывая своё смирение — он уже понял, что загадочные Титаны были друзьями старика, а значит, нужно соблюдать осторожность. Вдруг они ещё строже его учителя? Линдвурм сурово взревел, обращаясь к ученику. Сейчас Альвурм отправится домой. В одиночестве. Он будет идти по следам Линдвурма, и тогда чутьё не подведёт его. В дороге у Титана будет достаточно времени, чтобы сделать выводы из ситуации. А вернувшись в нору, он объяснит отцу уход Линдвурма — вынужденный уход на борьбу со страшной угрозой. Ибо старик может не вернуться. Альвурм не спросил Титана о том, куда тот пойдёт. Ему было стыдно за нападение на учителя и безобразную драку. Всё, чего он сейчас желал — поговорить с отцом, выслушать его мнение, получить мудрый совет. Альвурм развернулся и побрёл в сторону дома, направляясь по следам Линдвурма и его запаху. Старый копатель проследил за тем, чтобы нерадивый ученик двинулся в правильном направлении, а затем вернулся к Ишаре и её юному спутнику. Царица Скорпионов успела подтвердить его жуткую догадку — возвращение Алого Короля действительно состоялось. И если он хотел присоединиться к борьбе против Дьявола, времени на то, чтобы вернуться в нору и объясниться с Татцельвурмом, у него не было. Линдвурм любил свою новую стаю, ставшую для него настоящей семьёй, и не желал оставлять её. Увы — память о прошлом значила для него слишком многое. Это была память о его молодости, о лучших временах Нижнего Мира. Воссоединение с Ишарой, самой близкой подругой вурма за всю его долгую жизнь, было важнее даже новообретённой семьи. Линдвурм успокаивал себя тем, что противостояние Алому Королю было его долгом — теперь, когда Татцельвурм потерпел поражение в борьбе с чудовищем. В глубине души он сам едва ли в это верил, но в конце концов старику удалось успокоить совесть. Он уже принял решение. К чему теперь терзаться сомнениями? Ишара, догадавшаяся о мыслях друга по его странной задумчивости, хотела узнать больше о новой стае Линдвурма, о Татцельвурме и этом молодом самце, который был на него весьма похож, — но Линдвурм не желал о них говорить. Он верил, что его место — рядом с Царицей Скорпионов, и не мог не присоединиться к ней в её походе в Верхний Мир. Не мог заставить себя расстаться с ней вновь. Старик надеялся на то, что его уход не сочтут предательством. Что, когда всё закончится, он сможет воссоединиться со стаей. Линдвурм не мог знать, что только что расстался с этой стаей навсегда.***
Несмотря на то, что его сын с учителем должны были вернуться с охоты ещё несколько часов назад, Татцельвурм был спокоен. Линдвурм сообщил ему, что по пути собирается наведаться на установленное место встречи с Ишарой — быть может, та ждёт его там. Титан-Копатель был готов доверить старшему товарищу что угодно — хоть собственную жизнь, хоть жизнь собственного сына. И зная, что Альвурм находится под присмотром Линдвурма, он не переживал. Вскоре Альвурм действительно вернулся, но старика с ним не было. В тот же миг к нему кинулась радостная Катах. Из одной из «комнат» норы вышла Ехидна и, учуяв запах сына, довольно заурчала. Только Дардвурм, казалось, был не слишком рад возвращению брата и встретил его недовольным шипением. Но Альвурм проигнорировал всех троих и, представ перед отцом, сообщил, что хочет поговорить с ним наедине. Татцельвурм насторожился, однако не видел причин отказывать в просьбе любимому сыну. Заведя Альвурма в свою «комнату», Титан-Копатель тут же спросил его о Линдвурме. Сын поведал об уходе учителя, и Татцельвурм немного успокоился. Он принимал решение друга, полагая, что Линдвурм обладает куда большей мудростью, нежели он сам. Если друг считает, что должен сражаться с Алым Королём, неужели Татцельвурм будет оспаривать его решение? Слепца тревожило другое. Он боялся за жизнь Линдвурма. Пусть друг и покинул его, он всё ещё оставался членом стаи. И Татцельвурм, не понаслышке знавший о том, каким чудовищем был Алый Король, не представлял, что Линдвурм может ему противопоставить — даже вместе с Ишарой и Зиллой. Альвурм заметил, что отец погрузился в раздумья, но не утерпел и задал свой вопрос. Он хотел знать правду. Правду обо всём. Почему Татцельвурм перестал покидать пещеру? Кто ранил его тогда, на охоте? И действительно ли он получил в битвах какие-то страшные травмы? Татцельвурм замялся. Смущённый, он уже хотел солгать сыну, но затем вдруг осознал — Альвурм незаметно для него стал совсем взрослым вурмом. И если пассивный Дардвурм и легковозбудимая Катах не были готовы к правде, то Альвурму её стоило открыть. Да, он действительно пострадал в ходе сражения с Алым Королём. Враг ранил его, и залечить эти раны, скорее всего, невозможно. Татцельвурм не охотился потому, что стал представлять из себя скорее жертву, нежели охотника. После случая, когда его едва не убил обычный варбат, Титан перестал заблуждаться насчёт этого. Он знал о своей слабости и признавал её, а теперь признавался в ней перед собственным сыном. Но на деле Альвурм вряд ли был готов к открывшейся правде. Он осознал, что превосходит по силе собственного отца, и в нём взыграла гордость. С раннего детства красный вурм считал себя особенным и лучшим, а обожание Катах и страх Дардвурма только питали его гордыню. Альвурм всё ещё уважал отца, его ум и доброту, но в нём разгоралось желание обладать чем-то большим, нежели статус будущего наследника. Желание быть важным для всех и всеми любимым. Когда Альвурм заговорил, его отцом овладел внезапный страх — настолько искренне и горячо его сын произносил свою «речь». Он предлагал отцу отказаться от власти в стае и передать эту власть ему — ведь он уже стал взрослым Титаном, способным повести за собой семью и обеспечить искалеченному отцу достойное существование! Татцельвурм замялся, но совладал с собой и попытался объяснить сыну причины отказа. Он любил и уважал Альвурма и, конечно, рано или поздно передаст ему статус вожака. Но Титан рассчитывал, что это произойдёт много позже, спустя годы, а может, десятки или сотни лет! Его сын стал прекрасным охотником и повзрослел гораздо быстрее, чем другие вурмы. Но был ли Альвурм готов к ответственности, которая ляжет на него, лишив радостей молодой жизни? Имел ли Татцельвурм право налагать на него эту ответственность? И что сказал бы Линдвурм, будь он здесь? Вслушиваясь в шипение отца, Альвурм постепенно мрачнел, но последнее замечание окончательно вывело его из себя. Линдвурм?! Этот трус, столько времени скрывавший правду о Враге, трус, отсиживавшийся в Верхнем Мире, пока его отец самоотверженно боролся с демоном, трус, который бросил их, бросил собственную семью? Мнение Линдвурма значило для отца больше, нежели мнение его сына, его наследника?! Татцельвурм ощутил жар — это стали раскаляться ротовые отростки разъярённого Альвурма, образуя перед его мордой настоящий адский ореол. Титан, впрочем, этого не замечал — слишком он был зол. Линдвурм виновен во всех бедах стаи! Это из-за его недомолвок пострадал отец! Почему тот отказывается это понимать?! Не в силах больше сдерживаться, Альвурм нанёс удар жалом, и электрический разряд прошил всё тело родителя, которого он так любил и уважал. Татцельвурм упал на колени, а красный Титан приник к его шее раскалёнными докрасна отростками и, пригвоздив отца к земле, принялась пинать его, выкрикивая проклятия. Он обвинял Татцельвурма в глупости, недальновидности, жадности до власти. И жалобные стоны отца нисколько его не трогали. Остановился Титан, лишь услышав скорбный вопль Катах. Сестра ворвалась в «комнату» и припала к скорчившемуся на земле отцу. Боли тот не ощущал, а потому пришёл в себя довольно быстро. Но Альвурму, осознавшему всю мерзость содеянного, от этого легче не становилось. Молодой Титан был искренне убеждён в том, что после драки с Линдвурмом сумеет справиться со своим гневом. Альвурм искренне желал помочь Татцельвурму и вести за собой семью. И что из этого вышло? Он напал на родного отца, беспомощного, неспособного дать отпор. Какой позор… Сгорая от стыда и желая убраться как можно дальше, хоть провалившись сквозь землю, Альвурм ринулся к выходу из норы. Оттолкнув застывшего в изумлении Дардвурма, он выпрыгнул наружу и бросился бежать не разбирая дороги. Всё, чего Титан сейчас желал — никогда не возвращаться в стаю, не встречаться с отцом. Ибо тот не забудет его поступка. Не забудет и не простит. И никогда больше не будет между ними прежних любви и взаимопонимания.***
Отдалившись от знакомых мест, Альвурм быстро заблудился в белом тумане. Подавленный, уставший, в конце концов он окончательно обессилел и опустился на землю, желая передохнуть, а затем продолжить свой путь. Путь, который вёл только в одну сторону — как можно дальше от дома, родных и позора, которым он запятнал себя на всю оставшуюся жизнь. Что на него нашло? Он ведь хотел только поговорить с отцом, разобраться в происходящем. Но красный вурм опять не сладил со своей яростью, и вот к чему это привело. Теперь он был здесь — на распутье. Альвурму казалось, что обратной дороги нет. Титан внушил себе, что семья ни за что не примет его обратно, а если всё-таки примет, то о каком-либо статусе в стае можно будет и не мечтать. Нет, он не собирается возвращаться и молить о прощении. Альвурм должен свершить великие деяния, чтобы Татцельвурм забыл о его чудовищном поступке и гордился своим сыном… Но какое дело может быть настолько значимым? В голову приходил только один вариант. Титан должен был сразиться с самим Алым Королём и победить его. Сделать то, с чем не справился его отец, опередив при этом Линдвурма. Он не собирался объединяться со стариком — если они будут действовать сообща, все лавры наверняка достанутся учителю, а этого Альвурм желал меньше всего. Нет, он обойдётся без помощи. Он отомстит за Татцельвурма, и тогда тот простит его… Эта мысль придала Титану сил. Поднявшись на ноги, он побрёл вперёд. Альвурм лишь единожды переходил из одного мира в другой — в день, когда Линдвурм привёл семью в Полую Землю, и тогда юнец был напуган до полусмерти. Титан и сейчас побаивался предстоящего перехода, но беспокоило его другое — он не помнил дороги к выходу в Верхний Мир. Спустя какое-то время безрезультатных поисков его окликнули. Поначалу Альвурм решил, что кто-то из родителей выдвинулся на поиски, и приготовился к бегству, однако вскоре сообразил, что голос не принадлежал ни Ехидне, ни Татцельвурму. Это была Катах. После побега любимого брата юная самка не находила себе места от волнения и в конце концов отправилась за ним — разумеется, тайком. Катах обладала развитым чутьём, пожалуй, самым развитым в стае, а потому без труда отыскала Альвурма по его следам. Представ перед братом, Титанида радостно вскрикнула. Теперь он сможет вернуться в семью, и всё будет по-прежнему! Альвурм воссоединится с родителями, и они заживут ещё лучше, чем раньше! То-то обрадуется Ехидна! Выслушав восторженную речь сестры, красный вурм едва не отказался от своих прежних намерений. Он увидел, что, вопреки всему, Катах его не ненавидит, и задумался — быть может, действительно не поздно повернуть назад, воссоединиться с семьёй и забыть обо всём, как о страшном сновидении? Однако, если он и вернётся в нору, ему всё равно придётся молить отца о прощении, пытаться загладить вину перед ним, а затем мучаться угрызениями совести. Альвурм не желал всего этого. Он был слишком горд, и он предпочёл бы вернуться героем, победителем и всеобщим любимцем — у него была такая возможность, и он не собирался упускать её. Услышав ответ брата, Катах горестно взвыла. Она любила Альвурма и не мыслила о том, что можно вернуться домой в одиночестве. Всё было решено в ту же минуту. Она отправится следом за ним. Поначалу красный вурм пытался заставить сестру отказаться от принятого решения, но быстро понял, что это бесполезно — как и все члены их семьи, Катах была готова стоять на своём до последнего. Альвурм не желал подвергать её риску, но, похоже, помешать сестре пойти с ним он мог, лишь вернувшись в нору. Титан любил Катах, но не был готов на это. Чутьё самки сослужило им хорошую службу — оно помогло найти дорогу в тумане, и спустя день пути вурмы оказались у подножья гигантской скалы, вершина которой исчезала высоко в облаках. Альвурм был здесь лишь раз в жизни, но он помнил, что надо было делать. Титан сделал шаг вперёд — и исчез. Всё произошло за долю секунды. Его сорвало с места и унесло ввысь, и он покинул Нижний Мир, ещё не успев осознать происходящее. Как только Катах последовала за ним, в месте пересечения двух миров появился ещё один вурм. Хель следила за парой слепцов, сохраняя дистанцию. Титанида понимала, что без помощи Альвурма месть врагам, о которой она так давно мечтала, невозможна — значит, юнца требовалось вернуть и подчинить себе любой ценой. Но вместе с тем Хель испытывала странные ощущения. Её влекло в Верхний Мир — к источнику страха и бесконечной боли, который, подсказывало самке шестое чувство, находился именно там. Вурм-Отступница позволила Альвурму и Катах покинуть Полую Землю. В ней боролись две силы — жажда мести и страсть к мучениям, но вторая оказалась сильнее. Хель решила найти Живой Страх.***
Ехидна вернулась в нору подавленной. По её виду Татцельвурм и Дардвурм сразу поняли — поиски не увенчались успехом, но самая неприятная весть была для них впереди. В ответ на безмолвный вопрос самка тоскливо зашипела, сообщая ужасное. След Альвурма и Катах обрывался у прохода в Верхний Мир. Сомнений быть не могло — их дети покинули Полую Землю. Татцельвурм задумался, изо всех сил борясь с нахлынувшей печалью. Он не знал, кого винить в произошедшем, да и не хотел никого винить — даже Альвурма, наделавшего дел и не пожелавшего за них отвечать. Сын сбился с пути и, если сейчас он останется без родительской поддержки, в будущем его не ждёт ничего хорошего. Катах могла уберечь его от этого — вот только справится ли она? Смогут ли эти двое защитить друг друга? Нет. Татцельвурм не мог лгать самому себе. С приходом Алого Короля Верхний Мир становился смертельно опасным местом, и двоим юным вурмам в нём просто не выжить. Их нужно было отыскать и вернуть в семью во что бы то ни стало. Вот только был ли сам слепец готов к такому походу? Схожие выводы сделала Ехидна. Она мало что знала об Алом Короле, но по жутким ранам Титана-Копателя и плачевному состоянию Нижнего Мира было ясно одно — к такому врагу нельзя относиться легкомысленно. В отличие от сдержанного Татцельвурма, самка не могла сохранять трезвость рассудка. Прижавшись к земле и обхватив хвостом саму себя, она протяжно завыла. Звук разносился по норе, как раскаты грома — казалось, это плач не одной несчастной матери, но всей земной стихии. Татцельвурм прижался к Титаниде мордой, пытаясь утешить. Ехидна не слушала его и продолжала кричать, взывая к покинувшим её детям, словно заранее хороня их. И тогда Татцельвурм с размаху хлестнул её хвостом. Титанида тут же замолкла и попятилась назад, не понимая, почему самец ударил её. Татцельвурм сурово зашипел, отчитывая Ехидну. Неужели тяготы жизни лишили самку надежды? К чему были эти завывания, если они ещё могли спасти своих детей? Ехидна издала жалобное мычание. Слепец собирается отправиться в Верхний Мир? Но понимает ли он, насколько это опасно для него, с его травмами? Понимает ли, какому риску подвергнет себя? Нет, ему нельзя идти! Титанида отправится сама! Татцельвурм покачал головой. Он не мог остаться с Дардвурмом. Тот был слишком слаб и молод, чтобы позаботиться даже о самом себе, не говоря уже о раненом отце. Идти в Верхний Мир нужно было всем — других вариантов не существовало. Самка хотела было возразить, однако сейчас голос Татцельвурма звучал властно и даже слегка угрожающе — это был голос настоящего вожака. И Ехидна подчинилась ему. Троица покинула нору. Впереди шла Ехидна, двигавшаяся в уже знакомом направлении. Место позади неё занимал Татцельвурм, а последним брёл Дардвурм — ещё более тихий и печальный, чем обычно. По его виду было бы нелегко догадаться о буре эмоций, бушевавшей в душе Титана. Дардвурм испытывал страх — страх перед неизвестностью, что ждала впереди. Была и надежда на то, что Катах, любимая сестра, быстро найдётся. Но сильнее всего оказалась ненависть. Ненависть к Альвурму, который с первых дней жизни задирал его и насмехался над ним. К Альвурму, из-за которого они были вынуждены оставить уютную нору и идти неизвестно куда. К Альвурму, из-за которого ушла Катах. Сейчас Дардвурм искренне желал, чтобы его брат никогда не возвращался.***
Прожив большую часть жизни на тропическом острове, окружëнном аномальной бурей, Конг не знал о смене сезонов. О том, что может существовать другой климат, ему стало известно, когда люди привезли его ко входу в Нижний Мир. Полая Земля тоже не менялась со временем. Потому то, что происходило с ней сейчас, было странным и пугающим явлением. Даже гибель Острова Черепа нельзя было сравнить с ним — она была жестокой и громкой. Полая Земля увядала быстро, но тихо. Зелень умирала, обращаясь в прах. Подземные толчки уродовали местность, поглощая равнины и открывая древние кладбища. Он шëл через одно из них. Кости огромных созданий вырастали из-под земли тут и там, пытаясь рассказать древнюю, неизвестную никому легенду о том, как они здесь оказались. Но Конг не умел читать язык костей. С опаской поглядывая по сторонам, гоминид шëл сквозь захоронение — возможно, самое грандиозное в мире. Он прошёл мимо панциря, высшая точка которого находилась на уровне его глаз. Титан, которому принадлежала эта броня, должен быть чем-то вроде огромной черепахи. Еë голова отделилась от тела, может, ещë при жизни, а может, когда утратившая стабильность земля стала извергать на поверхность мертвецов. У Титана не было зубов, но огромный клюв, наверное, был серьёзным оружием. Помог ли он хозяину в последний час? Это так и останется тайной, хоть вероятная разгадка и была на поверхности — в черепе Титана зияла большая дыра. Внезапный блеск заставил странника насторожиться. Он приблизился к ещë одному из павших. Череп огромного животного, чьи острые зубы выдавали в нëм хищника. В его глазницах находились два блестящих камня. Были ли они естественным образованием, появившимся, когда какой-то минерал заменил собой органические ткани становящегося окаменелостью монстра? Или, быть может, камни вложили в череп древние, желающие почтить память своего защитника? Об этих вещах Конг не задумывался, он был доволен и тем, что источником блеска не оказались глаза живого врага. Великан достиг того, что когда-то было провалом в скалистой породе. Одна из его стен осела ниже — вероятно, из-за землетрясения, и теперь через него можно было не только спуститься, но и подняться наверх. Сейчас Конгу это очень пригодится, но вот тремя годами ранее это бы ему навредило…***
2024 год. После битвы в Гонконге Конг сошёл в Полую Землю. Это место очень походило на его утраченную родину, но было намного больше, и не все здесь признавали его власть. В столкновениях с крупнейшими чудовищами этого мира ему приходилось отстаивать свой титул. И сегодня его ждал бой с существом, которое без труда убивало гигантских ползучих черепов. Конг отошёл очень далеко от дома, исследуя Нижний Мир. Топора у него с собой не было — из-за «соглашения с другом» брать его он не мог. Это злило примата, но новой войны он хотел меньше всего. Пока Конг праздно прогуливался вдоль обрыва, на него велась охота. Касаи Рекс давно узнал о Конге. Зверь его раздражал. Он был силён, он являл собой угрозу. Пытался заставлять других вести себя так, как нравится ему. У монстра было достаточно причин ненавидеть новичка, и теперь, когда тот был в зоне досягаемости, ему в голову не приходила ни одна причина не убивать его. Горозавр оттолкнулся от земли хвостом и взлетел в воздух. Гравитация Нижнего Мира позволила ему подняться на тридцать метров, а затем он рухнул прямо на врага. Конг заранее почуял неладное. Острое чутьё подсказало ему: кто-то преследовал его. Шаги были тихими, а затем вдруг что-то ударило по земле. Гоминид обернулся, но там лишь клубилось облако пыли. Он резко задрал голову и наконец увидел преследователя. Гигантская рептилия выставила вперёд задние лапы, как пикирующий на добычу сокол. Конг увернулся от падающей на него твари. Горозавр приземлился и тут же бросился в бой. Громадные челюсти щёлкали рядом с гоминидом, но тот каждый раз оказывался быстрее и уходил от атаки. Конг предугадал очередной бросок монстра и отклонился вправо. Ужасные клыки снова ухватили лишь воздух, однако теперь преимущество было у обезьяны. Конг со всей силы ударил Касаи Рекса по голове, и ящер отшатнулся. Ещё один удар прилетел ему в морду, и из ноздрей рептилии потекла кровь. Но монстр не сдавался, и когда Конг поднял и соединил кулаки, чтобы обрушить их на череп древнего Титана, хищник отклонился назад, и атака шерстистого зверя не задела его. Зелёный ящер опёрся на мощный хвост и ударил врага в грудь двумя ногами. Конг ещё не встречал такой силы. Пинок заставил его откатиться к краю пропасти, и он едва мог вдохнуть. Касаи Рекс уже оправился от ударов обезьяны. Теперь он шёл к поверженной жертве, уверенный в своей победе. Никто не мог остаться в строю после его пинка. Никто, кроме Годзиллы. Когда хищник подобрался поближе, Конг вдруг кинулся на него. Длинные руки примата обвились вокруг шеи и перекрыли чудовищу доступ к воздуху. Под весом врага оно повалилось наземь. Ящер отчаянно сопротивлялся, а Конг пытался не дать ему вырваться. Два Титана барахтались на краю пропасти, рискуя рухнуть вниз. И наконец один из них воспользовался этим. Обхватив Касаи Рекса четырьмя лапами, Конг перекатился на спину и бросил врага через себя. Монстр с криком рухнул в расселину, и грохот донёсся с её дна, когда он достиг его. Отдышавшись после непростого сражения, Конг покинул поле битвы. Что до ящера, падение в пропасть не смогло его убить. Хотя приземление было не самым удачным, он выжил и усвоил урок. Теперь Касаи Рекс обходил обезьяну стороной.***
Конг пересëк небольшое препятствие, возникшее перед ним. Да, за эти годы он смог усмирить Нижний Мир, но теперь-то дал слабину. А когда такое происходило с королëм, он должен был понимать, что все до последней букашки воспользуются шансом отомстить за прошлые обиды. Но понимание этого его не остановит — вряд ли что-то вообще способно остановить Владыку Нижнего Мира.***
Профиль Криптида: TITANUS ISHARA. Размер Титана: Длина: более 240 метров. Вес: около 156.000 тонн. Классификация Титана: Нейтральный. Титанида представляет собой скорпиона гигантских размеров, более всего напоминающего императорского. По габаритам превосходит не только рядовых представителей фауны Полой Земли, но и большую часть известных организации Титанов. Разделённый на четыре сегмента хвост Ишары занимает больше половины длины её тела и оканчивается тёмно-красным подвижным жалом. При передвижении Титанида использует четыре пары развитых конечностей. На их концах расположены чувствительные ворсинки, позволяющие ей чувствовать малейшие вибрации земли. Панцирь покрыт толстыми пластами хитина, покрывающими спину и брюхо. Редкое сегментирование частично сковывает движения Титаниды, однако зарегистрированные конфликты с другими Титанами показывают, что её панцирь исправно выполняет свою роль, защищая владелицу от сильнейших ударов противника. Отличительными внешними чертами Ишары являются её клешни и голова. Относительно размеров тела клешни Титаниды в несколько раз массивнее клешней императорского скорпиона и могут применяться как щит для морды и груди. Верхняя часть головы защищена отдельным сегментом хитина, не имеющим связи с остальным панцирем, что позволяет совершать резкие вращательные движения головой. По бокам морды расположены два крупных коричневато-зелёных глаза, под каждым из которых находится три более мелких, чёрных. Предположительно, они по-разному реагируют на освещение вокруг. В бою Ишара полагается на свою большую массу и физическую силу. Её клешни способны крушить кости Титанов, челюстями она способна вырвать кусок плоти из тела противника, а её яд может быть одним из опаснейших токсинов на планете. О прошлом Ишары до обнаружения организацией известно достаточно много, однако большая часть информации, дошедшей до нас через культуру народа Иви, представляет собой сказки, в которых Ишара олицетворяет мир или силу согласия. В них она именуется Сагдагу-уту, что, предположительно, является эпитетом, переводимым одновременно как «старый» и «мудрый». Однако недавно обнаруженные литературные памятники, относящиеся к наиболее древней истории цивилизации Иви, повествуют о гигантской скорпионихе по имени Конновхави, что означает «Тёмная Наследница». Она описывается как жестокая воительница, служащая Альфе-скорпиону. На данный момент неизвестно, относятся ли эти описания к Ишаре или её неизвестным сородичам.