Deo gratias

Прощаться было… странно. Чувствуешь грусть, но такую светлую и легкую, поддерживаемую снизу ощущением надежды на интересное будущее. Прощание — это всегда изменения. Неизвестно, хорошие или плохие, но иногда эти изменения нужны больше, чем воздух, безопасность, теплое жилье. Для Альбедо прощание всегда было маленькой смертью. Иногда ему снилось, как Рейндоттир снова и снова оставляет его на едва протоптанной дороге, вдали от человеческих городов, с одной сумкой, в которой еды на два дня, сменный комплект одежды и базовый алхимический набор. А потом разворачивается и уходит. Ее создание видит, как ее стройная фигура, облаченная в синий практичный плащ с символом четырехконечной звезды, становится все меньше и меньше, пока совсем не исчезает за черными деревьями в лесной чаще. Она уносит с собой его сыновье-материнскую привязанность, бесконечную мудрость, чувство принадлежности и общности. То, что связывает Альбедо с этим миром. То, что между ними было. То, что могло бы быть. Его дом. Он стоит там, пока в воздухе совершенно не исчезает ее присутствие. В ушах до сих пор стоят ее слова: «Узнай правду об этом мире. Это твое последнее задание». Это было его первое прощание. Первый раз, когда он почувствовал себя одиноким. Лишним. Ненужным. Но у него осталось кое-что. Письмо и карта с описанием, как добраться до Мондштадта. Он отправился в путь. Ему попадались сотни, тысячи незнакомых людей. Никто не обращал на него внимания. Никто не знал его имени, никто не пытался заговорить первым. Никто не знал, что он любит пить травяной чай с мятой, спать поближе к костру, читать новые книги и узнавать о свойствах разных растений. В первом большом городе Альбедо долго бродил по улицам. Люди проходили мимо, занимались своими делами и смотрели… даже не на него, а сквозь него. Словно он не существовал. Если ты чего-то не знаешь, то для тебя оно не существует. В глазах всего мира он был мертв. Алиса смогла развеять его чувство отчужденности. Живая, яркая, любящая людей, природу, весь мир, она снова подарила ему то полузабытое чувство нужности, которое забрала с собой Рейндоттир. Альбедо, у тебя очень хорошо получается. Поздравляю, ты смог стать членом Ордо Фавониус! Мы должны отпраздновать такой удачный эксперимент. И отказов я не принимаю! Сегодня мы идем кататься на слаймовом шаре. Не спрашивай, как я поймала анемо-слайма…. Все полностью безопасно! Вечером у нас на ужин мондштадские оладушки. Я просто напоминаю, что мы ужинаем в семь часов. Ты ведь обязательно придешь. Спасибо, Альбедо, эти цветы очень красивые! И Альбедо приходил. Ел вместе с Алисой и ее дочкой, катался на слаймовом шаре, гулял с ними в лесу, прилежно следовал советам и старался, старался так сильно, чтобы увидеть ее улыбку и услышать заветные слова. Рейндоттир всегда была немногословной и скупой на эмоции. Каждое движение — выверенное и просчитанное. Любое слово — четкое и только по делу. Никаких бессмысленных действий или напрасной траты времени. Альбедо был для нее экспериментом, интересным материалом для исследований, временным помощником, сосудом для знаний, жизненным опытом. С Алисой он узнал о том, что значит быть другом. Семьей. Но она тоже ушла. Растворилась в утренней дымке, испарилась, как ранняя роса, оставив за собой маленькую девочку, отчаянно цепляющуюся за белый плащ Альбедо, и пустоту в искусственном сердце. Кли старалась не плакать, ведь «она уже взрослая юная леди», но ее губки все равно подозрительно дрожали, а в глазах стояли слезки. Он пытался ее приободрить, положив руку на плечо. Хотя ему тоже хотелось плакать. Очень. Но Алиса обернулась. Альбедо видел, что ей тоже тяжело дается расставание. Она должна была уйти. Ее прощание осталось влажным поцелуем на щеках названных брата и сестры. Время пройдет, слаймовый шар улетит, цветы завянут, сменятся новыми, наступит зима, весна, осень, а они все также будут стоять в том далеком воспоминании: Альбедо, прижимающий Кли к своей груди, и Алиса, обернувшаяся, чтобы помахать им. В этот раз у Альбедо осталась Кли и целый город, друзья, коллеги, враги. Вся его жизнь. Но он умирал. Умирал тот Альбедо, который каждый день ужинал с Алисой, дарил ей цветы, делился мыслями, спрашивал совета. А сейчас… он потеряет все то, что приобрел за прошедшие годы. Они занимали 90% его жизни. Альбедо не знал, что случится с ним дальше. Не знал, увидит ли еще когда-нибудь этот город, этих людей. Но одно было наверняка — даже если он вернется, все изменится. Даже если это место останется таким, каким он его запомнит, изменится он сам. Маленькая смерть. Интересно, о чем думала Рейндоттир, когда уходила? А Алиса? Думали ли они о том, что оставляют позади, или смотрели только вперед, в будущее? Альбедо стоял у ворот Мондштадта и смотрел на знакомые до мелочей здания, на лица друзей и коллег, пришедших его проводить, и на небо. Чистое и ясное. Что с ними случится? Что для них приготовило будущее? Будет ли это место таким же через год, десять, сто лет, каким он видит его сейчас? Альбедо не знал. Он мог только впитывать все то, что его окружало, чтобы пронести эти болезненные, но драгоценные воспоминания до самой смерти. — Я желаю вам… приятной дороги. — Сахароза стояла перед ним, привычно смущенная. Она с трудом подбирала слова, чтобы выразить ту бурю эмоций, что испытывала. Но Альбедо знал, что в критический момент девушка может легко овладеть собой и сделать то, что не всем силачам под силу. Он чувствовал ее эмоции, видел насквозь. Она переживала за него, не хотела отпускать, но не смела задержать. Она боялась, так боялась его потерять, что ей легче было отпустить его вдаль, туда, где ее не будет. У них могло бы что-то получиться. Возможно, даже собственная семья. Дети, дом. Они могли бы завести собаку. Или кота. У них была бы своя лаборатория здесь, и Альбедо бы совсем покинул Драконий хребет. Вот только сердце — штука глупая. Такая нелогичная и непоследовательная, такая по-человечески человеческая, отказывающаяся думать и что-то решать. Сердце словно существовало отдельно от всего его тела и настойчиво кричало и вопило, не желало никаких синиц, только журавля в небе. — И я хотела подарить вам… — Сахароза замялась, что-то пряча за спиной. Слова давались ей нелегко, и она просто вздохнула, понимая, что совсем не справляется. Альбедо терпеливо ждал, когда она соберется с мыслями, но это оказалось бесполезно, и в итоге девушка просто сунула ему в руку небольшой сверток. Внутри оказались аккуратные мешочки с травами и ингредиентами для зелий. Альбедо собирался в спешке, совсем не так, как привык — заранее и обстоятельно, и потому не успел подготовиться как нужно. — Спасибо. Они мне очень пригодятся, — алхимик улыбнулся и очень сердечно ее поблагодарил. Щеки девушки порозовели еще больше. — Надеюсь, это поможет вам в дороге. Я… я буду вас ждать! — выкрикнула она, видимо, в конце концов все-таки собрав всю свою силу воли и сама же от этого смутилась. Маленькие кулачки прижались к груди, ушки испуганно опустились, и девушка быстро исчезла за спинами остальных. Алхимик не успел ничего сказать, как перед ним возникла Эмбер. — Пусть это путешествие принесет тебе новые впечатления, знания и опыт, — сказала она и протянула ему огромный планер белого цвета с синей отделкой по краям и золотыми цветами-звездами. — На самом деле, я хотела подарить его тебе на Новый год, но раз такое дело… Она неловко отвела взгляд, недоговаривая то, что они оба знали. Альбедо сердечно поблагодарил ее. Возможно, они встречались не так часто и не говорили друг с другом не так откровенно, но все равно между ними была тонкая нить дружбы. Подарок Джинн был таким же четким и практичным, как и все то, чем она себя окружала. — Да благословит вас Барбатос и направит на верный путь, — сказала она, протягивая алхимику набор для ухода за одноручным оружием, и с тревогой посмотрела куда-то за плечо Альбедо. Он знал — она смотрит на Итэра. Словно снова спрашивает его согласие, проверяет его уверенность. А потом извиняется и спешит обратно, в душные стены кабинета. Кли отпустила руку Кейи и подошла к алхимику. Альбедо опустился на колени, чтобы быть с ней на одном уровне. — Кли желает тебе хорошо кушать и спать. И быть здоровым! — тараторила девочка, словно надеясь, что ее слова, произнесенные с таким рвением, станут явью. Но на ее лице то же самое выражение, какое было, когда уходила Алиса. Альбедо чувствовал себя предателем. Все это время они были вместе — названные брат и сестра. Сколько всего они пережили. Сколько всего могли пережить. Но он уходит. Уходит, как когда-то ушла Рейндоттир. И Алиса. Кли тоже когда-нибудь уйдет. Потому что такой была их судьба. Они все постоянно искали что-то, исследовали, узнавали. А может, они просто пытались познать самих себя. Альбедо протянул к ней руки, и Кли прыгнула к нему, обхватила маленькими ручками за шею, обняла изо всех своих силенок и зашептала: — Я буду ждать тебя, очень-очень. Не забывай меня, пожалуйста. — Как я могу тебя забыть? — удивился Альбедо. — Ты всегда будешь со мной. В моем сердце. Как я в твоем. — У меня тоже есть для тебя подарок, — сказала девочка и достала из кармашка два комочка, сильно похожих на Додоко. У одного были золотистые волосы и белый шарф, у второго — пепельно-светлая прическа и звезда внизу. — Чтобы вам никогда не было грустно и одиноко в дороге. Альбедо принял их. Бережно взял на ладони, рассматривая. Два комочка смотрелись так мило, что разделять их казалось кощунством. — Я буду о них заботиться, — пообещал алхимик серьезно и, благодарно улыбнувшись, аккуратно уложил их к себе в карман. Кли отпустила его нехотя. Она смотрела на него до самого конца, большими глазенками, не смея просить остаться, хотя она очень хотела, чтобы он передумал. Альбедо не мог отвести от нее взгляда. Это было больно — расставаться с теми, к кому ты так привык. Кейа вытащил его из раздумий. Капитан кавалерии улыбался как обычно, с легким самодовольством, легко, словно единственной его заботой было подцепить какую-нибудь глупенькую дамочку. Он протянул Альбедо кошелек, туго набитый морой. Алхимик хотел запротестовать, но Кейа не стал этого ждать, вместо этого схватив его за руку и дернув на себя резко, далеко не по-дружески. — Если с Итэром что-то случится, я заставлю тебя пожалеть, — пообещал он, не меняя своего выражения лица, таким тихим голосом, что никто, кроме Альбедо его не услышал. А затем более громко: — Мы с Дилюком решили, что на первых порах тебе очень понадобятся деньги. Не стесняйся, бери, у Дилюка есть еще много. От его шутливого тона все остальные хихикнули, прикрывая ладонью рты, чтобы сохранить остатки официальности. Но Альбедо не было смешно. Он слишком хорошо понимал, о чем говорил Кейа. Он бы очень хотел сказать, что это ошибка, что он ни за что не причинит Итэру боль, что уничтожит всех, кто ему эту самую боль посмеет причинить, что он… что они… что… Но не может. Не после того, что сам устроил. Не после всех этих темных мыслей, что посетили его голову. Не после той картины, тех синяков на шее, тех слов. Итэру нужно бежать. Альбедо хочет ему крикнуть это — беги. Беги как можно дальше. Возможно, я отстану и не смогу тебя догнать. Тогда я останусь здесь, умирать от цветов, захлебываясь кровью, в окружении друзей и семьи. Но Итэр не убежал. Он подошел к Альбедо почти вплотную, слева, и алхимик судорожно схватил его за руку, сжал так крепко, что над ухом раздался сдавленный ох. — Я от всего сердца благодарю всех вас за то, что вы сегодня пришли, — сказал Альбедо, оглядывая всех присутствующих. Рядом с Эмбер стоял Беннет, потирающий затылок от непонятно откуда прилетевшего камня. Мона пыталась прочитать, что ждет их в путешествии, но судьба путешественника так и осталась скрытой завесой темного тумана, и этот туман наползал на линию алхимика, что делало предсказание практически неосуществимым. Тимей был расстроен и доволен одновременно. С одной стороны, уход наставника больно полоснул по его сердцу, но с другой — это означало его продвижение по службе. И еще, еще много кого. С кем-то он был хорошо знаком, с кем-то — плохо. А с кем-то — до боли близко. Он никогда не думал, что у него будет так много друзей. Пришла даже Розария. Она стояла у самой дальней стены, прислонившись к ней спиной, словно не имела отношение к тому, что происходило у ворот. Береги себя. Удачи вам! Заботьтесь друг о друге. Мы будем вас ждать. Альбедо обводил их взглядом, пытаясь запомнить до мелочей то, что видел. Его рука судорожно сжимала чужую ладонь. Он снова попрощался со всеми и развернулся. Итэр шел рядом, а за его плечом летела маленькая феечка, необычно тихая и грустная. У моста Альбедо развернулся и помахал им. И они помахали ему в ответ. Теперь он знал, о чем думала Алиса, когда уходила. О чем думала Рейндоттир. Они шли за своей мечтой.