Бессмысленность угасших чувств

      – Пха-ха-ха-ха! – заливисто смеётся Итер после очередного поразительно жизненного замечания Чжунли. – Я вообще не представляю себе, как с этим можно спорить!       Они мило болтают вот уже, наверное, третий час. Успели перемыть косточки бывшим, поговорить об отношениях в целом, потом разговор плавно перетёк в работу, но на этой теме не задержался: на смену пришла политика. Однако тут тоже интереса особо не нашлось, и они вновь вернулись к более повседневным темам.       Чжунли даже не помнит, когда он в последний раз вот так просто с кем-то болтал весь вечер. Последние годы всё время съедали работа и Кагуя, и он даже собственных друзей из-за этого толком не видел, что уж там говорить про какие-то совместные посиделки со стаканом коньяка. Кстати, Чжунли безумно радовало, что у них обоих всё ещё стояло лишь по первому стакану: значит, и рассудок сохраняется, и расслабление какое-никакое от коньяка есть. Правда, весь лёд уже давным-давно растаял и теперь пить уже не так приятно.       – С тобой так классно болтать, – с благодарностью во взгляде вздыхает Итер. – Давно уже так спокойно не было… Так и подмывает теперь пригласить тебя в гости и натворить глупостей.       Он прикрывает глаза и потирает переносицу, а Чжунли вскидывает бровь. Ему показалось, или ему только что предложили пере...       Итер вдруг вскидывает голову и внимательно всматривается в глаза, в золоте радужек блестит напряжение, которое вдруг сменяется лёгким испугом.       – Ты не… Оф-ф-ф, – жмурится он, тут же отворачиваясь. – Прости, прости пожалуйста. Забудь, извини, я ни в коем случае не хотел портить вечер…       Итер разбито вздыхает, а Чжунли вдруг неожиданно для себя начинает… размышлять. И, что ещё более удивительно, размышлять о предложении вполне серьёзно. В процессе разговора выяснилось – да тот особо и не скрывал, – что Итер бисексуален, и, собственно, последние отношения у него были именно с мужчиной. Чжунли же по простой причине наличия штампа в паспорте уже двенадцать лет как вопросом своей ориентации не задавался. В самом деле, на работе – работа, дома – жена, какая разница, с кем ты теоретически можешь спать и кто тебя привлекает, если в голове в принципе нет даже опции измены? Однако теперь, когда кольцо лежало где-то на дальнем конце стойки за колонной, в голове что-то… неожиданно щёлкнуло.       А как люди вообще определяют свою ориентацию?..       Чжунли, как всегда, пытался мыслить логично. Он сидит в баре с довольно… да что уж там, весьма красивым молодым человеком. Они оба свободны. У них завязался очень приятный и комфортный разговор. Количество выпитого коньяка тоже говорит, что они оба ещё при вполне трезвом рассудке.       А ещё у Чжунли прямо-таки руки чешутся тоже сделать какую-нибудь глупость.       Вот ведь абсурд: взрослый, самостоятельный, до жути прагматичный человек, а едва захлестнуло волной свободы – впадает в ступор и сходу решает приобрести какой-нибудь радикально новый опыт.       И ведь сейчас Чжунли вообще не может найти ни одного аргумента против. В то время как «за» авантюру расположился самый весомый и главный:       Любопытство.       – Давай забудем, – вновь вздыхает Итер, не особо радостно встряхивая головой. – Мне просто нужно, чтобы кто-то вытрахал из меня всю дурь, вот и выпаливаю, не думая.       – А если бы я сказал «да»? – вдруг легко спрашивает Чжунли и склоняет голову к плечу, чуть хмурясь. Он словно начинает рассуждать вслух, чтобы понять, действительно ли есть смысл и желание ввязываться в эту авантюру.       Итер замирает, приоткрыв рот, потом неверяще хмурится. Он долго-долго смотрит в глаза исподлобья, а потом склоняется ближе и осторожно уточняет:       – Прежде чем мы продолжим разговор, позволь кое-что уточнить, – довольно осторожно начинает он, говоря на полтона ниже и озадаченно подняв указательный палец. Чжунли встречно чуть придвигается, с большим, можно сказать, интересом ожидая того, что скажет Итер. – Ты точно понял, что я только что нечаянно предложил тебе переспать?       В глазах Итера блестит столько скепсиса, что Чжунли невольно вспоминает все рассказы своих би- и гомосексуальных знакомых про «гей-радары». Видимо, Чжунли для них выглядит абсолютно стопроцентно и бесповоротно гетеросексуальным. Собственно, пару раз они это, вроде, даже ему и говорили…       – Да, – просто отвечает Чжунли, вскидывая брови. Всё-таки он уже довольно взрослый мальчик, чтобы уметь читать между строк такую легкотню.       – Но ты не би, – Итер наклоняет голову к плечу, всё ещё пристально глядя в глаза. По интонации до конца не понятно, спрашивает он или утверждает.       – Без понятия, – честно отвечает Чжунли. Вопрос о том, не гей ли он, очевидно, не стоит, потому что, если опустить нюансы Кагуи, ничего против интимной близости с ней Чжунли не имел.       – Ты пьян? – кажется, Итер перешёл в режим допроса.       – Это первый стакан, – кивает Чжунли на стойку, не отводя взгляда. Где-то внутри любопытство мечет искры, поджигая интерес.       По глазам Итера Чжунли безошибочно считывает встречный интерес: с каждым новым вопросом и ответом в радужках вспыхивают всё новые и новые бесноватые огни, ведь Чжунли пока что не дал ни одного ответа, который бы однозначно дал понять, что вечер будет продолжен в баре, а не квартире.       И Чжунли всё ещё не может найти ни одного аргумента против. Кроме, разве что, скрепно-традиционного «ну это же мужеложество», но кого вообще это волнует сегодня? Этот аргумент отметается, едва успев появиться, а мысль получить до глупости новый опыт, да ещё и в такой приятной компании, пожирает буквально с головой.       И за что Чжунли такой любопытный?       – Тебя когда-нибудь привлекали мужчины? – прищуривается Итер, и Чжунли практически физически ощущает, как на него закидывают удавку. И выбираться из неё как-то даже и не хочется.       – Никогда не задумывался об этом, – Чжунли отвечает честно, сходу, как есть.       Затея, которая ещё вчера показалась бы ему бредовой и дурацкой – переспать с первым встречным сразу после развода, звучит как начало не самого хорошего фильма, – сейчас уверенно перекочёвывает в категорию «а почему бы и нет?»       А в самом деле, почему бы и нет? Брачные узы его больше не держат, Итер весьма привлекательный и явно ничего не имеет против того, что у Чжунли ноль целых ноль десятых опыта в близости с мужчинами. Желание натворить глупостей с каждой мыслью только усиливается и, кажется, особо уже никуда не денется. Давно дремавшее глубоко-глубоко внутри чувство лёгкого адреналина и изведывания нового вдруг… проклёвывается.       Некоторое напряжение, конечно, вызывает именно тема полного отсутствия опыта, но Итер выглядит и ведёт себя как человек, с которым вполне можно обсудить все аспекты.       – И ты хочешь попробовать? – уточняет Итер, вроде как уже подводя допрос к логическому завершению.       – Да.       – Ты уверен?       – Нет.       Они продолжают всматриваться друг другу в глаза. Чжунли честен: хочет попробовать (он себя знает: с проснувшимся любопытством спорить более чем бесполезно), но всё ещё не уверен в этом. Потому что это то, о чём он даже не задумывался. По крайней мере, последние двенадцать лет.       – Может, есть какой-нибудь быстрый способ проверить? – Чжунли вскидывает бровь и слегка прищуривается.       А Итер выдерживает паузу, пытливо всматриваясь в глаза.       Но Чжунли прекрасно видит:       Ему хочется.       Очень хочется.       – Есть один… небольшой и быстрый способ. Но надо бы отойти куда-нибудь от посторонних глаз, – предлагает Итер, в очередной раз оставляя возможность для отказа.       Чжунли вообще радует такая основательность: Итер не уволок его после первого же вопроса, не рассмеялся, не бросился на шею. Стал внимательно расспрашивать, раскладывая по полочкам все очевидные аспекты, ведь именно о них забываешь обычно в первую очередь.       – Пойдём проверим, – весьма охотно соглашается Чжунли и лезет было во внутренний карман за картой, но Итер останавливает, легко качая головой:       – Я же сказал, что угощаю.       И это, стоит признать, ещё один аргумент «за»: в кои-то веки платит не Чжунли.       Они расплачиваются, забирают вещи и отходят на лестницу. Итер лёгким движением садится на подоконник и оказывается лицом к лицу с Чжунли – разница в росте нивелируется.       Несколько секунд Итер осматривает Чжунли, пожёвывая губу и забавно болтая в воздухе ногами, а потом легонько-легонько подцепляет пальцами лацканы плаща, безмолвно прося подойти ближе. Однако едва Чжунли подступает на шаг, практически упираясь бёдрами в подоконник, Итер тут же убирает руки.       – Сейчас я тебя поцелую, – не спеша начинает объяснять Итер, высматривая в глазах реакцию, – а потом задам тебе один вопрос, и ты честно на него ответишь. А потом ещё раз подумаешь, хочешь ли ты принять моё приглашение, ответ на вопрос тебе должен помочь решить. Если ты скажешь «нет» – мы просто забудем и продолжим вечер в баре. Если ты, конечно, будешь не против. Устраивает?       Чжунли требуется секунда, чтобы решить, что план более чем разумный: от одного поцелуя не убудет, да и никто тут не увидит, никаких последствий можно не ждать.       – Устраивает, – кивает он.       Итер едва заметно улыбается, но улыбку тут же явно насильно скрывает. Однако огоньки в глазах зажигаются вдвое ярче: что-то Чжунли подсказывает, что Итеру уже известен исход «проверки».       – Я могу… касаться тебя в процессе? Под одежду лезть не буду, обещаю, и ничего непристойного. Просто… бока, плечи, шея, – осторожно уточняет Итер, и Чжунли в очередной раз удивляется основательности и… заботе? Итер вообще не распускал руки, несмотря на тему разговора, если не считать подцепленных минутой ранее лацканов.       – Можешь, – кивает Чжунли, прикрыв глаза. После того, как он согласился на поцелуй, такие мелочи уже не столь важны. – А я? Под одежду так же обещаю не лезть.       – Да, конечно, – кивает Итер, а потом опускает взгляд на губы. Он сводит колени, и они касаются бёдер Чжунли, но не держат: можно вообще без проблем отойти.       Итер кладёт руки на бока, мягко гладит и снова заглядывает в глаза. Он тепло улыбается, а в глазах блестят довольные искорки: Чжунли начинает казаться, что если у них и не выгорит, Итер уже будет доволен, что хотя бы получил поцелуй. Чжунли встречно устраивает руки: одну на плече, а вторую на шее, слегка поглаживая. Он игриво склоняет голову к плечу, чувствуя волну азарта. Под рёбрами расцветает практически волнение, становится интересно узнать результат этой проверки.       Итер пододвигается и невесомо притирается нос к носу. Чжунли слышит и чувствует на губах его взволнованное дыхание, ощущает чуть ускоренный пульс под ладонью. Сам он пока спокоен, потому что ещё не до конца понимает, чего ожидать, но… он не может не признать, что Итер смотрит так нежно, как уже никто очень давно не смотрел.       Итер мимолётно касается губами губ, ещё не закрывая глаз, словно проверяет – Чжунли отвечает. Долю секунды он пытается что-то для себя оценить и проанализировать, но затем тут же отбрасывает все мысли и приникает к губам, закрывая глаза.       Голову слегка кружит коньяком, хотя и без него происходящее кажется чем-то… нереалистичным? И в то же время безумно реальным. Чжунли медленно-медленно скользит рукой по плечу выше, и даже через одежду чувствуется: Итер следит за собой, он наверняка стройный. Его шея под второй ладонью кажется обжигающей, и Чжунли невольно задумывается, а насколько тогда горяч его язык, который он ещё не спешит применять. Становится интересно, ему больше нравится проявлять инициативу в поцелуе или, наоборот, уступать? По нежным и мягким посасываниям это довольно сложно понять – Итер целуется очень мягко и приятно.       Чжунли втягивается. Может, виной тому коньяк или нахлынувшее ощущение свободы, но хочется побыть немного игривым: например, провести языком по губе. Как бы отреагировал Итер? Позволил бы углубить поцелуй? Вплести пальцы в основание растрёпанной косы, сильнее наклонить голову, коснуться языком языка…       Однако Чжунли не успевает проверить: Итер мягко отстраняется, обрывая языком ниточку слюны, а потом медленно облизывается, довольно улыбаясь. Ему понравилось? Чжунли легко улыбается в ответ и вдруг обнаруживает, что в самом деле вплёл пальцы Итеру в волосы, в то время как второй рукой невесомо касается его подбородка. Чжунли коротко усмехается и устраивает ладони на плечах. Почему-то сразу отходить как-то… не хочется.       – Отлично целуешься, – шепчет Итер, продолжая игриво-довольно улыбаться.       – Спасибо. Ты тоже, – Чжунли прикрывает глаза в знак благодарности. Как же ему давно… ничего такого не говорили. – И что же за вопрос?       Итер вновь склоняет голову к плечу и заглядывает в глаза. Он всё ещё мягко поглаживает бока – во время поцелуя его руки несколько раз скользнули на грудь, но этим он и ограничился, так и не дойдя до шеи, хотя она была в его вопросе.       – Когда ты закрыл глаза… – всё так же шёпотом продолжает Итер. – О ком ты думал?       Чжунли удивлённо вскидывает брови.       Вопрос оказался намного проще, чем он уже успел напридумывать, но…       Больше, наверное, даже удивляет ответ.       – О тебе, – полуудивлённо выдыхает Чжунли, и Итер улыбается: в его глазах блестят довольные-довольные искорки, и от одного их вида становится странно приятно.       Чжунли в какой-то степени удивляется сам себе. Прокручивая сейчас ещё раз в голове, он явственно понимает: все мысли в процессе поцелуя были об Итере, о его возможной реакции, о его возможных действиях.       Не о Кагуе.       Не даже о самом Чжунли, который рвёт свои шаблоны и установки на мелкие кусочки прямо сейчас.       А об Итере.       – Мне двадцать шесть, – вдруг негромко заявляет он.       – Мне тридцать пять, – сходу отвечает Чжунли. Пожалуй, это тоже тот вопрос, который стоило бы обсудить заранее. – Нас обоих не смущает разница в возрасте, я прав?       – Меня не смущает, я просто хотел, чтобы ты знал и не переживал. И… – Итер на секунду закусывает губу, начинает выглядеть серьёзнее. Видимо, он решил дать все важные вводные перед следующим вопросом. – Я не претендую на твою девственность, я просто хочу, чтобы мы оба хорошо провели вечер.       Чжунли усмехается, услышав слово «девственность» в отношении себя, пусть он и понимает, что имеет в виду Итер.       – Приятно слышать, – Чжунли рассматривает глаза Итера, внутренне поражаясь себе:       Он, взрослый состоятельный человек, только что разведённый, должен, наверное… грустить, что ли? А он идёт в бар (ладно, это ещё вписывается в категорию «грусти»), знакомится там с таким же бедолагой и вот уже собирается с ним…       Переспать?       Серьёзно?       – Ну так что?.. – осторожно спрашивает Итер, вскидывая брови, и поглаживает большими пальцами бока. – Ты примешь моё приглашение? С меня ещё завтрак, если решишь вдруг остаться на ночь.       Чжунли смотрит в золотистые глаза, пытаясь уловить в себе хоть какие-то сомнения, хоть один весомый аргумент отказаться, сказать «давай, всё-таки продолжим в баре», развернуться и уйти обратно за стойку.       Но не находит.       – Приму, – улыбается Чжунли и уже на пробу сам находит чужие губы, мягко и невесомо целуя. – Только, пожалуйста, без меток.       – Ой, нет, я такое не люблю, – морщится Итер, но тут же очень мило улыбается и спрыгивает с подоконника. – Тогда пойдём.       Он легко берёт Чжунли за руку и увлекает прочь из бара. Всю дорогу Чжунли смотрит за мерно раскачивающейся косой, думает о том, что хочет переплести её красиво, ровно и аккуратно, перед этим сделав Итеру массаж головы. А ещё думает, как он докатился до жизни такой, что под сорок вдруг проснулось желание настолько разнообразить сексуальный опыт. Но, опять же, он не жалеет.       По крайней мере, пока что.       А с другой стороны, что такого может случиться? На его девственность – как же это всё-таки забавно – Итер не претендует. Если попробует выкинуть что-то репутационное – PR-отдел Чжунли задавит всё за считанные секунды. Да и ничего страшного, Чжунли ведь уже развёлся, из такой интрижки даже скандал будет не высосать. В худшем случае придётся открыто заявить, что бисексуал, да и дело с концом.       Да и не выглядит Итер как тот, кто хочет заиметь какую-то выгоду от ночи с Чжунли, уж он-то за жизнь научился читать людей и их мотивы. Итер в самом деле выглядит как тот, кто хочет отвлечься от предыдущих отношений.       Как и Чжунли.       – А твой бывший не может нагрянуть? – резонно интересуется Чжунли.       – Нет, – фыркает Итер, дёргая плечом. – Он сегодня съехал, забрав вещи, ещё до моего возвращения, и даже оставил ключи. В этом ему помогла захлопывающаяся дверь… Впрочем, оно и к лучшему.       В лифте они стоят друг напротив друга и буквально пожирают один другого глазами. Итер, оказывается, живёт в том же комплексе, что и Чжунли. Точнее, в том же, где находится его вторая квартира: Чжунли понял это по интерьеру холла, потому что всю дорогу просто залипал на Итера и его роскошные волосы. А поскольку комплекс хороший, то и камеры в лифтах стоят качественные, и консьерж уже прекрасно видит, на какой этаж едут два молодых человека… Вот и нечего консьержа смущать.