***
Джерард смотрел, как Фрэнк вертелся во сне. То ли от того, что кровать жёсткая и не удобная, а старый матрас совсем тонкий, то ли от какого-то сна. Скорее всего из-за сна, учитывая то, как Фрэнк морщился и иногда вздыхал. Он привык просыпаться намного раньше будильника, что и так срабатывает в полвосьмого утра. Через несколько минут Джерарду стало скучно: просто молча сидеть и наблюдать за Фрэнком перестало быть забавным. Он долго разглядывал татуировку у него на шее, этого маленького скорпиона, которого не заметил сначала, но который теперь занял все его мысли, но сейчас Фрэнк отвернулся лицом к стене. Уэю было интересно, как и где Фрэнк набил его, если он ещё несовершеннолетний. Джерард мялся, с одной стороны чертовски хотел с ним поговорить, но с другой стороны вообще не знал о чëм. Но он точно знал, что не собирался будить Фрэнка. До момента, когда прозвенит будильник, а после придут стучать в двери и будить тем самым, ещё очень-очень долго, и потому Джерард, вздохнув как-то очень тяжело и печально, лёг спать снова. Фрэнка же утро встретило ещё большим холодом, чем который был вечером. Старое одеяло казалось ему самым лучшим, что есть здесь, и несмотря на то, что было оно крайне потрёпанным, на пододеяльнике в уголках протёрлись небольшие дырочки, где-то торчали нитки, оно со своей задачей справлялось — под ним было вполне тепло. В комнате было не очень светло — солнце вставало с другой стороны здания. Если сейчас оно вообще вставало, ведь судя по тому, что было за окном, настал вечный дождь. На выцветших обоях виднелись тени от деревьев во дворе, и Фрэнк, лёжа на спине и чуть склонив голову набок, сматривал их. Было также тихо, ни единого звука, хотя в один момент ему всё же показалось, что в соседней комнате раздался шум. Джерард ещё спал, и Фрэнк, посмотрев на него пару минут, на такого спокойного, мирно спящего, осторожно сел на кровати. Она громко скрипнула. Джерард, лежащий напротив, вздрогнул. Его одеяло слишком сильно сползло к полу, и Фрэнк хотел было его поднять, уже наклонился и потянулся, но тут Джерард распахнул глаза и посмотрел ровно на него. У него были действительно очень красивые глаза, выразительные и яркие, в которых сразу читались все эмоции. Фрэнк впервые видел человека, чьи чувства было так легко прочитать. Хотя, возможно глубоко в себе Джерард прятал гораздо больше, чем показывал. Айеро невольно завис, всё ещё играя с парнем в гляделки. — Одеяло, — ответил Фрэнк на немного удивлённый взгляд Джерарда, опущенный сейчас на его всё ещё вытянутую руку. — А, ладно. — немного рассеяно сказал Джерард. Голос был слегка хриплый. Фрэнк ещё какое-то время был бездвижен, но потом будто отмер, и резко встал с кровати, желая поскорее натянуть свою одежду, чтобы не замёрзнуть окончательно. Голыми ногами он ступил на ковёр и несказанно обрадовался, что он там был. Соприкосновение с ледяным каменным полом он бы не выдержал. Коленки немного дрожали, руками он обнял плечи и прижимал к телу рубашку. — Ты привыкнешь. — донеслось из-за спины. Рубашка Фрэнка так и повисла в его руках и он, стоя по прежнему в одной тонкой майке, обернулся на Джерарда. Тот тоже уже поднялся с кровати и не очень аккуратно её заправлял сейчас. — К этому холоду. Со временем правда привыкаешь, ну… и не спишь в такой лёгкой одежде, — Уэй немного усмехнулся, но тут же снова стал серьёзен. — К месту этому ты не сможешь привыкнуть всё равно, так что постарайся постепенно примиряться с каким-то мелочами. — он пожал плечами и оставил в покое покрывало на кровати, стал, наконец, тоже одеваться. Он собрался первый. Фрэнку казалось, что Джерард очень долго капается с вещами, но когда тот уже затягивал галстук, Айеро обнаружил, что всё ещё стоит в одних только своих рваных брюках, с ещё не застёгнутой ширинкой. Ему было стыдно признавать, что он просто всё это время наблюдал за Джерардом, поэтому теперь он отвернулся и стал надевать рубашку. Когда он повернулся, увидел лишь, как закрылась дверь. Джерард ушёл ещё до того, как их должны были разбудить. Фрэнк задумался, всегда ли он делал так, или просто сейчас Уэй старался избежать его компании. Во всяком случае обе эти ситуации противоречили его желанию чаще видеть парня, вызванному интересом и самой по себе некой загадочностью Джерарда. Он просто сел на кровать и стал ждать, когда наступит время, когда ему нужно будет идти на урок или на завтрак. Он черт возьми, даже не имел понятия, какое сегодня расписание, да и вообще в принципе не знал когда здесь завтраки, обеды, ужины, время на прогулку и тому подобное. Как только он покинет комнату, ему нужно сразу же найти Брайана и Рэя.***
Перед уроками даётся час на то, чтобы все позавтракали. Фрэнк не знал этого, так что терпеливо ждал в коридоре у лестницы, пока Рэй или Брайан, ну и возможно Джерард покажутся на горизонте. Спустя минут десять он уже спускался по лестнице с Шехтером: — Ну что, осваиваешься? — усмехнулся Брайан, видя, как Фрэнк всё ещё с интересом рассматривает здание изнутри, хоть он уже и ходил по этим коридорам. В отличие от стен в комнатах, в коридорах обои не были поклеены, так что взору представали голые каменные ледяные стены, к которым не хотелось даже вставать близко — настолько они излучали холод. Перед входом в просторную столовую стояло очень много мальчиков разных возрастов, некоторых из них Фрэнк узнал, они были в его классе, другие же выглядели младше. Массивные двери пока что были закрыты, поэтому толпа только росла, поднимался шум всё громче и громче, и чтобы что-то сказать нужно было кричать тоже. Но Фрэнку не хотелось говорить. Он думал о своей прошлой школе. Там было совсем не так. Нужно начать с того, что Фрэнк никогда до этого не жил в школе, не жил в интернате, так что завтрака в его прошлой школе не давали. И в других школах до этого тоже. Его мама всегда давала с собой что-нибудь поесть, поэтому он не очень то и нуждался в возможности пойти в столовую. Всё, что здесь происходило, было Фрэнку в новинку. Завтрак тянулся долго, и Айеро был этому рад. Спустя минут пять после того, как они с Брайаном устроились за дальним столом, каким-то уж очень липким наощупь, так что приходилось стараться не класть на него руки, к ним подошёл Рэй. Фрэнк заметил, что идти на уроки совершенно не хочется, и предстоящие занятия даже волнуют его, хотя такое происходило, возможно, только в начальной школе. — Ты правильно боишься, — тут же втянулся в новую тему Брайан. Фрэнк заметил, что тот всегда был готов говорить о чём угодно, и вообще был парень приятный, он действительно располагал к себе. Для Айеро это было довольно необычно, ведь в прежних школах подобных людей почти не было. Он был рад, что попал в компанию Шехтера и Торо. — У нас первый английский, вот там учитель ещё ничего, иногда бывают заскоки, но потерпеть можно. Ещё математика, — перечислял Брайан, прищурившись. Казалось, будто он сам не помнит точно расписание. — С мистером Стиллом ты уже знаком. — На самом деле, он меньшее из зол, — добавил Рэй, а Брайан активно закивал головой. — Да, остальные здесь просто ненормальные. С мистером Расселом никто не сравнится, конечно, — Брайан усмехнулся, — но они определённо пытаются достичь его уровня. — Самый худший, с которым сегодня урок — это историк. — снова сказал Рэй, после этого отправляя в рот ложку каши. Фрэнк не понимал, как они вообще могут есть эту еду. Сам он уже второй день обходился без плотного приёма пищи. Он боялся, что если чуть-чуть переборщит, то его просто стошнит этой дрянью. Каша на завтрак была какая-то грязно-жëлтая, и пахло от неё ужасно. Айеро старался не смотреть на еду. — А что с ним не так? — поинтересовался он, услышав о новом преподавателе, которого ещё не успел увидеть. Рэй промолчал, а Брайан, поджав губы и прищурив глаза, осторожно потянул вверх рукав своей рубашки. На запястье ровными полосами, толстыми и наезжающими друг на друга, виднелись белые, заросшие до конца шрамы. — Его железная линейка тяжелее и острее, чем кажется. — кивает на руку Брайана Рэй. — У тебя тоже такие есть? — испуганно спрашивает Фрэнк. До этого в школах ему могли лишь отвесить подзатыльник или как-то уж слишком сильно ударить по спине, но чтобы систематически избивать — никогда. Фрэнк поблагодарил себя, Бога, в которого он вообще-то даже и не верил, и свою маму за то, что ему осталось учиться всего год — здесь он в выпускном классе. Рэй покачал головой. — У Шехтера не всегда получается держать язык за зубами, поэтому ему и повезло меньше. — с горечью говорит он, всё ещё рассматривая руку друга, которую тот положил на стол, но рукав оттягивать обратно не стал. — Будь осторожен с ним, Фрэнк. Он довольно вспыльчив. Фрэнк кивает, но уже не смотрит на Брайана. Случайно, среди огромной и неугомонной толпы мальчишек он уловил беглый взгляд Джерарда. Тот сидел почти что в другом конце столовой за одним столом с Бертом. Они не разговаривали. Во всяком случае, губы Джерарда не двигались, и вообще он не смотрел на своего друга. Он тоже поймал взгляд Фрэнка, и теперь ни один, ни другой не собирались разрывать контакт. Кажется, Брайан что-то ему говорит, но Фрэнк не слушает его сейчас.***
Сегодня у Фрэнка было пренеприятнейшее расписание, включающее некоторые абсолютно ненужные предметы, две математики и даже физкультуру. Интересно, как всё это будет проходить. Сейчас Айеро не может составить свою картину, из всех учителей, с которыми сегодня ему предстоят уроки, ему знаком только мистер Стилл. Сейчас он сидел на английском. В большом и просторном кабинете не было какого-то ненужного нагромождения мебели, всё стояло так, как должно было, не бросалось в глаза, не мешалось на проходе. Кабинет напоминал что-то вроде аудитории, где парты располагались одна чуть выше другой, образовывая своеобразную лестницу. Фрэнку понравился этот кабинет, но сидеть за последней партой и при этом ничего не делать, оставаясь незамеченным, было намного труднее, ведь обзор был лучше. К счастью, учитель почти не обращал на них внимания, и, сидя втроём за длинной партой, они могли разговаривать. — Здесь есть какие-то развлечения, или мы действительно в тюрьме? — прошептал Фрэнк, и Брайан с Рэем стали хихикать. — Вообще, — начал Торо. Сначала он рассказал ему о том, что изредка, раз в пару месяцев, может быть, им показывают фильмы. Есть библиотека, чтобы почитать, но более ничего. Дальше он как-то загадочно улыбнулся и проговорил, — по мнению директора главным развлечением является беседа с нами в пятницу в конце дня. — Фрэнк с недоумением покосился на него. Он знал, что в пятницу у них с этим монстром литература, но, кажется, Рэй говорил не об этом сейчас. — О-о, тебе понравится это, — усмехается он, когда видит широко раскрытые глаза Фрэнка. — О какой херне вы говорите? — слишком громко восклицает Фрэнк, и тут же оборачивается в сторону класса. К счастью, учителю всё равно, он просто продолжает что-то писать на доске. Зато, Фрэнк видит, как на него оборачивается Джерард. Он хихикает, и Айеро немного краснеет. — Мистер Рассел собирает всех на школьном дворе в пятницу после уроков и говорит о том, что было на неделе. Вроде итогов. — Не забывай про публичные наказания. Брайан и Рэй переглянулись, и Торо добавил: — Да, конечно. Тебе везёт, если он вызывает к себе в кабинет. Он может выпороть тебя прямо перед толпой учеников. Фрэнк нервно сглотнул. Он не собирался становиться хорошим мальчиком и слушаться всего, что ему говорят. Он не мог пойти против себя просто потому, что чего-то испугался. Потому, что так сказал человек, с влиянием которого Фрэнк и должен бороться. Он не мог сразу же показать директору, что он победил, что сделал из Айеро такого же, как и все запуганные мальчики в этой школе. И раз уж его мать не дала ему ещё один шанс, — и правильно, скорее всего, сделала, ведь их и так было слишком много, — и отдала его сюда, то он должен во что бы то ни стало оправдать свою репутацию. И всё же, где-то между сердцем и желудком в груди образовался мерзкий холодный комок страха. Он спокойно мог выдержать наказание, если его никто не увидит, но унижаться публично намного тяжелее. — Звучит, блять, ужасно, — наконец выплëвывает он. Учитель, кажется, слышит, как Фрэнк матерится, и поднимает глаза от книги, в которую заглядывает, когда пишет на доске что-то, но тут же отворачивается снова. — Так и есть. — кивает Рэй. — Из нашего класса так наказывали только Берта и Боба. — говорит Брайан. Фрэнк оглядывается на первую парту, за которой сидят Джерард и Берт. У него появляется всё больше уважения к Берту, и ему действительно нужно с ним однажды поговорить, потому что… вау, парень действительно оказался настолько смелым, чтобы сделать что-то такое, за что его могли наказать и наказали на глазах всей школы. В какой-то момент стало совсем скучно, и Фрэнк выскользнул из кабинета. Он шёл осторожно, но каблуки ботинок так громко стучали о каменный пол. Проходя мимо Джерарда, он осторожно коснулся его плеча пальцами, будто бы случайно, но на самом деле Фрэнк это задумал. Он просто не мог не коснуться его. Айеро не обернулся на него, поэтому мог только догадываться о реакции Джерарда. На самом деле он надеялся, что Уэй пойдёт за ним. Он закрыл за собой дверь кабинета и пошёл в сторону туалета. Ему нужно освежиться, возможно умыться, да и просто прогуляться. Он словно тень пролетел мимо кабинета директора, — проклятое окно между комнатой и коридором делает его видимым для зорких глаз этого монстра, а Фрэнк никак не хотел быть замеченным. Хотелось бы знать, что теперь является постыдным, что наказуемым, а что совершенно неприемлемым. Вот бы на одном из подоконников лежал, пусть и огромный, толстый, со склеившимися, заплёванными страницами, пожелтевшими от времени, список правил. На несколько глав, в первой бы, например, говорилось, почему вообще так важно следовать указанным там правилам, как это сделает из тебя порядочного человека. Во второй начались бы указания, которые караются выговором, например болтовня на уроке, нецензурная брань и что-то подобное. Далее — вызов к директору. Скорее всего, такое применимо к систематическому невыполнению домашнего задания, к хамству по отношению к учителю, к дракам. Вызов к директору может сопровождаться внесением лишней чёрточки в личное дело ученика, поркой или ударами линейкой, жёсткость наказания директор выбирает сам в зависимости от того, что учащийся сделал. И наконец, та жуткая вещь о которой говорили Рэй и Брайан — наказание на глазах у всей школы. Должно следовать после нескольких походов к директору, которые не принесли должного эффекта. Фрэнку нужны все эти правила в мельчайших подробностях, чтобы точно знать, как много он собирался нарушить здесь и как часто и сильно он будет за это получать. Он не собирался избегать наказания, не собирался соблюдать все эти бредовые указы, которые он хоть и придумал сейчас на ходу, но которые, наверняка, действительно отмечены где-то у директора в записной книжке. Фрэнк очень жалел, что у него не было с собой сигареты, потому что вместо того, чтобы отлить, когда он выходил в туалет, он курил. Так было во всех других школах. Наверху, в его комнате, глубоко под вещами в его сумке, у него осталась спрятана украденная у матери пачка, но он боялся здесь носить её у себя в кармане, и тем более курить. Вода из-под крана текла холодная, немного ржавая, совсем чуть-чуть, но на фоне белой раковины отчётливо виднелась желтизна. От воды также почему-то неприятно пахло, и Фрэнку не хотелось опускать руку под струю, но ему необходимо было освежиться и умыться. Не зная чем себя занять без сигареты, он промаялся в туалетной комнате около пяти минут, а потом всё же решил вернуться в класс. Вдруг учитель отсчитывает прошедшее время, а потом отругает его или расскажет директору. Фрэнку не очень хотелось поддерживать свою репутацию чем-то таким. Ему нужно было совершить что-то поистине грандиозное. Больше, чем кнопка, оставленная на стуле директора. Больше, чем сорванный урок, хотя, безусловно, срывать занятия весело, Айеро определённо должен проделать это здесь. Он возвращался по коридору в кабинет, снова стараясь вести себя тихо. Сквозь стекло в стене он видел, что кабинет директора пуст, и слегка расслабился. Раздался тихий вздох облегчения, и он слегка улыбнулся. Эта улыбка неожиданно исчезла, когда, будто эхом, помимо его шагов по коридору стали расходиться отзвуки чужих, более быстрых, шумных. Человек, кажется, шёл огромными шагами, а значит был высокий. Его походка, судя по тому, как он наступал на пол, была уверенная. Ещё секунду назад коридор был пустым, ни одного ученика не покидало классы. К тому же, если Фрэнк был в самом старшем классе, а человек, идущий за ним, наверняка не был младше него, значит это был один из учителей. Айеро почувствовал лёгкий испуг, скорее появлявшийся всегда для виду, чтобы показать, что у Фрэнка ещё не совсем потерялся инстинкт самосохранения. Он замедлил свой шаг и в конце концов остановился. Человек позади остановился тоже. Мальчик развернулся и почти столкнулся с директором. Мистер Рассел на фоне пустынного холодного коридора выглядел призраком. Бледным иссохшим трупом, мумией. Однако, несмотря на внешнюю слабость тела, его взгляд был уверен и даже жесток, густые брови смыкались в одну полоску, которую разрывала морщина, а глаза были чуть-чуть прищурены. Он казался Фрэнку необычно высоким, нависающим над ним. — Мистер Айеро, что вы делаете в коридоре во время урока? — голос директора соответствовал ему. Бывает такое, когда смотришь на человека, и думаешь: «Сейчас он заговорит, и голос его будет таким.» и ошибаешься. Некоторым людям вообще не подходят их голоса. В случае с мистером Расселом всё было с точностью наоборот. Если бы голос был чем-то физическим и осязаемым, он был бы тонким, сухим и безжизненным. Фрэнк поëжился, когда услышал, что к нему обращаются. Ему было неприятно осознавать, что страх разгорался внутри него, раньше такого не случалось. — Я просто выходил в туалет, сэр. — проговорил Фрэнк. Он старался показать всё своё отвращение в голосе, и также пытался сделать так, чтобы голос не дрожал так сильно. — Для этого есть перемена. — У меня была острая необходимость, — процедил Айеро. Диалог был крайне неприятным, даже если и длился от силы секунд пятьдесят. — Выверните карманы, пожалуйста. — вдруг потребовал мистер Рассел. Фрэнк впервые в жизни обрадовался отсутствию сигарет, поэтому колебался не долго. Всё же запустил ладони в карманы брюк и потянул ткань наружу. Он демонстративно вскинул голову и немного сузил глаза, показывая, что ему в общем-то всё равно, есть в его карманах что-то или нет. Интересно, происходит ли такая проверка постоянно, у каждого или у некоторых, избранных, или она разовая, персональная для Фрэнка. — Я удивлён, Фрэнк. — вдруг прервал размышления мальчика учитель. — Я приятно удивлён, юноша. Если судить по вашей репутации и словам вашей матери, то в кармане должен быть как минимум нож. — Фрэнк не знал, это директор так пытался язвить, и если да, то звучало это крайне плохо. А простая похвала от такого, как мистер Рассел, Фрэнку и вовсе была не нужна. — Я могу идти? — процедил он. — Конечно, и запомни, пожалуйста, что выходить с урока запрещено. Фрэнк отошёл от него метра на два и фыркнул. Как-будто ему было не плевать. Он медленно поплёлся в сторону класса, всё ещё стараясь идти тихо, но не для того, чтобы остаться незамеченным, поздно уже было, его и так поймали, а чтобы прислушиваться к чужим шагам. Как только они стихли, Айеро остановился. Глупо было идти на урок после такого разговора. Всё существо Фрэнка кричало, чтобы он сделал какую-нибудь глупость, ну или хотя бы просто сделал всё наоборот. Постояв так с минуту, он кивнул сам себе, и решил смыться куда-нибудь, пока директор вновь не оказался в коридоре так внезапно, и не обнаружил мальчика всё ещё стоящим там. Фрэнк прошёл мимо кабинета, в который должен был вернуться, и быстро преодолел оставшееся до лестницы расстояние. Было удобно, что в школе лестницы были с двух сторон, и ему не нужно было возвращаться обратно и проходить мимо кабинета директора опять. С другой стороны, это давало прекрасную возможность побыть приманкой, подразнить его, и Фрэнк уже раздумывал, когда удобнее будет это сделать. Ступени на лестнице по-прежнему были скользкими, будто их постоянно обливали водой. Они вряд ли были сделаны из мрамора, но вот этот белый с серыми пятнами камень жутко блестел. Тем не менее, Фрэнк быстро взбежал по ступенькам вверх, один раз всё же поскользнулся и слегка стёр кожу на коленке. Под брюками это было незаметно, но кожа неприятно пощипывала. Он сразу пошёл в свою комнату. В их с Джерардом комнату. Интересно, где тот проводил перемены. Фрэнк либо не видел его вообще, либо только в компании Берта. Возможно, они где-то прятались вместе, в пустых классах, под лестницами или ещё где. Айеро неожиданно понял, что ему стоит хорошенько исследовать школу. Лучше сделать это позже, возможно ночью, да, определённо ночью. Звонок настиг его тогда, когда он закрывал за собой дверь комнаты. Перемены, кажется, длились здесь довольно долго, поэтому он решил немного посидеть здесь. За весь вчерашний день ему не довелось оглядеть комнату хорошенько, поэтому он начал с ящиков стола. Он вдруг почувствовал себя так, как чувствовал себя дома, когда обыскивал стол своей матери в поисках денег на кассету. Он даже не помнит сейчас, какую именно он хотел купить. Гораздо ярче в его памяти отложилось то, что мать, обещавшая ни раз подарить ему её на разные праздники, сначала на день рождения, следом на Рождество, каждый раз неожиданно забывала об этом или говорила, что сейчас не может. Фрэнк понимал, конечно, что они жили в тяжёлых условиях, у мамы не было достаточно денег даже на еду, и он мог понять её, но всё же детская обида на несдержанные обещания притаилась глубоко в его душе. Тогда, роясь в мамином столе, он одновременно чувствовал себя ужасно, но в то же время считал, что его поступок оправдан. После его поймали. Мама, конечно же, обнаружила пропажу денег, и Фрэнку досталось. Он долго слушал от неё о том, что она его так не воспитывала, что воровать ни в коем случае нельзя, потом объясняла, что это её сбережения, и что она не может дать Фрэнку денег сейчас. Она спрашивала для чего они нужны, на сигареты или наркотики, а Фрэнк не выдержал и психанул: «Как ты вообще могла такое подумать? Я никогда в жизни не пробовал наркотики и никогда не собирался, но раз ты такого обо мне мнения, то может быть стоит наконец его оправдать?». Это был неприятный диалог. Айеро лишился всех карманных денег после этого, а кассетный плеер так и остался без долгожданной кассеты. Он вздохнул и повёл плечами, будто пытался оттолкнуть воспоминание, как облако пара или едкого дыма. Скорее дыма, ведь ощущалось желание закашляться. В первом ящике лежали какие-то учебники. Они повторялись, значит там было два комплекта, один для Джерарда, второй для него самого. Фрэнк тут же задвинул его. Будто бы ему хоть как-то были интересны учебники. Второй ящик был наполнен бумагами Джерарда, и Фрэнк тут же закрыл его. Да, он мог искать деньги, рыться в карманах, но ни за что он бы не стал читать личные записи малознакомого человека. Тем более, если в дальнейшем общении с ним он был заинтересован. Подобное Айеро считал неприемлемым. Больше ничего интересного он не нашёл, третий ящик был пуст, а содержимое шкафа — какие-то вещи Джерарда — он уже видел. Фрэнк сел на кровать и поглядел в окно, где погода оставляла желать лучшего. Клубились грязно-серые облака, по тонкому стеклу барабанил дождь. Он, кажется, стихал, но всё казалось таким мокрым, холодным и далёким. В комнате тоже было холодно, но не настолько. Дверь резко распахнулась. Фрэнк посмотрел в её сторону. На пороге стоял Джерард. Айеро действительно очень обрадовался, увидев его, ведь в чьём-то обществе становилось теплее. Не так пусто, тихо и тоскливо, и мысли не проедали мозг так сильно и больно. Джерард прошёл в сторону шкафа, на ходу стягивая галстук. Когда он принялся за верхние пуговицы рубашки, то Фрэнк встрепенулся и спросил: — Чего ты делаешь? — голос прозвучал случайно резко, и Фрэнк скривился от этого. Джерард резко вздрогнул, и Айеро уже даже хотел извиниться за то, что напугал того. Парень развернулся к нему лицом, его рубашка была полностью расстёгнута, а руки лежали на ширинке брюк. Между тканью виднелся бледные живот и грудь. Джерард немного тяжело дышал. — Переодеваюсь. — невозмутимо произнёс он. — У нас же… ой, ты что, не знаком с расписанием, да? — Джерард дождался, когда Фрэнк кивнёт, и проговорил. — У нас физкультура. Обычно я не хожу туда, но мне нужны оценки, и я подумал, что нужно сделать это, пока ещё не похолодало так сильно. — он испуганно поглядел на окно, за мутным стеклом происходило что-то, на что глядеть не хотелось. Дождь, кажется, прошёл, но сильный ветер почти что ломал деревья и рвал листья с их верхушек. — В каком смысле похолодало? — Фрэнк понял, о чём говорил Джерард, но всё же не хотел делать поспешных выводов. Айеро тоже посмотрел в окно, а когда повернулся к Джерарду, тот кивнул. — Да-а, нам во двор. — он криво улыбнулся и как-то совсем грустно усмехнулся. — Там какая-то форма в шкафу, наверное, её для тебя и оставили. — Джерард продолжил раздеваться, рубашка сползла с бледных мягких плеч. На них виднелись бледно-белые ниточки растяжек. Живот сразу втянулся — от обжигающей прохлады комнаты. Фрэнк глядел на него. На лице Джерарда выразилось смущение, губы сложились в тонкую ниточку, а взгляд ушёл от лица Фрэнка в сторону. Айеро продолжал рассматривать тело Джерарда. Всё это вокруг них и между ними становилось неловким, но он не решался отвести взгляд. Фрэнк заметил также россыпь родинок на бледном плече и слабо улыбнулся. Затем увидел эти шрамы на руках. Наверное, Джерард увидел, куда тот смотрит, но даже не попытался загородиться, спрятать руки за спиной или прижать их к себе. Белые линии рассекали запястье и предплечье поперёк. Они были кривые. Фрэнк не знал точно, откуда подобные шрамы взялись на коже того, но не стал ничего спрашивать. Возможно, они, как у Брайана, были оставлены линейкой, но также была вероятность, что Джерард нанёс себе порезы сам. Ни в коем случае нельзя было как-то на это реагировать, ведь не ясно, как Джерард может себя повести. Фрэнк только грустно и с пониманием, с сочувствием поглядел в его глаза, и тот кивнул в ответ. Момент вдруг перестал был настолько неловким. Более того, комната, пространство вокруг них и воздух начали излучать какую-то теплоту и комфорт. Фрэнк спокойно вздохнул. Перестал всё же рассматривать Джерарда, и тот отвернулся от него, надевая спортивную рубашку с таким дурацким воротником и короткими рукавами. Ярко жёлтый цвет совершенно не подходил Джерарду. Хотя он не выглядел от этого хуже, он смотрелся неестественно в этом. Фрэнк думал, что Джерарду бы намного больше шли холодные цвета, не только чёрный и серый, в которых он его уже видел, но возможно голубые и синие оттенки. Кожа у Джерарда в силу своей бледности и холодного тона намного лучше сочеталась с подобными ей цветами. Айеро тоже переоделся в свою форму, Джерард буквально ткнул на неё пальцем, чтобы Фрэнк наконец нашёл её среди всех вещей, сваленных в шкафу. — Я правильно понимаю, мы всё время будем на улице? — спросил Фрэнк, следуя за Джерардом на первый этаж под шум звонка. — Да. — Все сорок минут? Как настоящий урок? — не унимался Фрэнк. Ну полный же бред — физкультура на улице в такую погоду. Ещё вчера по ощущениям было градусов на десять теплее. — Да, — снова ответил Джерард не особенно воодушевленно. У главной двери толпились их одноклассники, среди которых Джерард сразу потерялся. Скорее всего, ушёл искать Берта. Фрэнку было обидно, что Джерард избегает его, ну или просто не слишком в нём заинтересован, но чего он ожидал? Он уже получил свой минимум улыбок и весёлых взглядов. Потеряв Джерарда, Фрэнк стал искать своих приятелей, и быстро заметил Рэя, — его, конечно, сложно было не увидеть, — а рядом с ним и Брайана. Тот сразу же нарисовался рядом с ним: — И даже не прогуляешь это, Фрэнк? — спросил он язвительно. Айеро фыркнул в ответ. — Мы уже думали, ты не придёшь. — Чтобы плохое впечатление о тебе сложилось быстрее и резче, нужно сначала произвести хорошее, чтобы потом сломать его, — усмехнулся он. — Ты эту фразу только щас придумал, да? — Фрэнк отмахнулся от него. Какой-то мужчина, которого Айеро видел впервые, прошёл мимо них, открыл дверь, и школьники стали выходить на улицу. Там было не сильно светлее, чем в коридоре, так как тучи, которые, казалось, совершенно не двигались, а только тихо повисли над школой, загораживали небо. Как только дверь распахнулась, в лицо дунул холодный воздух. Он обжигал уши, щеки и шею, голые руки и коленки. Фрэнк поёжился. Он хреново выполнял упражнения. Ему было абсолютно плевать на то, что кричал ему учитель, потому что было холодно, скучно, и в основном Фрэнк использовал этот урок, чтобы осмотреть двор вокруг школы. Он также не спускал глаз с Джерарда. Тот всегда держался в стороне, иногда переговариваясь с Бертом, когда тот к нему подходил, но в основном он был один. Неуверенный, потерянный, печальный. Фрэнк тоже хотел к нему подойти, но никак не решался. Он боялся даже того, что, возможно, тот видит, как Айеро на него постоянно глядит. Фрэнк чувствовал себя неловко.