***
Настроение Фрэнка, да и его приятелей тоже, очень сильно сейчас соответствовало погоде и тому, что творилось вокруг них. Они, стоя во дворе под проливным дождём, холодным, уже не летним-сентябрьским, а настоящим осенним дождём. Таким, какой и должен идти в середине октября. Небо было почти чёрным, Фрэнк даже не назвал бы его серым или тёмно-синим. В нём смешались очень многие цвета, и местами тучи светились серо-фиолетовым, а где-то были грязно серые с примесью коричневого. В общем-то, выглядело всё это отвратительно, и ощущалось примерно так же. Одежда промокла насквозь. Пальто из жёсткой толстой ткани от воды превратилось в неподъёмный груз, который камнем давил на плечи. Очевидно, со своей функцией — согревать — оно уже не справлялось. Рубашка, а под ней майка, намокли тоже и неприятно прилипали к телу, из-за чего Фрэнк иногда вздрагивал. Он не слушал речь директора, а думал лишь о том, настолько ли велики шансы, что после этого он заболеет. Придя к выводу, что это почти сто процентов, и уже на завтра он будет если не с температурой, то с ужасным недомоганием, он очень глубоко вздохнул и, посмотрев на свои ноги в промокших ботинках, затем на мальчишек вокруг него, а уже после и на директора, что сам, чтоб ему провалиться, стоял под зонтом, он повернулся к Рэю и Брайану, поинтересовался: — Это происходит на улице круглый год? — он бросил многозначительный взгляд на всех окружающих их людей. Брайан покачал головой: — Зимой это происходит в зале внутри школы. Он на первом этаже. — А сейчас почему мы здесь? — раздражённо спрашивает Фрэнк. Сейчас, кажется, уже так же холодно, как и зимой, и он просто не понимает, что он делает здесь. — Ты можешь спросить у него. — усмехается Брайан и кивает на стоящего вдалеке директора. Фрэнк тоже поворачивается в ту сторону. Мистер Рассел, кажется, выглядит менее жутким, насколько это вообще возможно. И не таким мëртвым. Будто бы повеселел слегка. Фрэнк, однако, не чувствовал себя повеселевшим. — Если я заболею, я могу пропускать занятия? — это был очень важный вопрос, потому что в данный момент Фрэнк был занят поиском плюсов в том, что это мероприятие подарит ему воспаление лëгких. — Если это подтвердят в медпункте, то да. Только он не работает большую часть времени. Речь директора всё не заканчивалась. Фрэнк вздрогнул, когда над ухом раздался шëпот: — Он не отругал сегодня ни одного ученика. — проговорил Рэй. Он вслушивался в речь директора довольно внимательно, в отличие от Фрэнка. — Да ладно, — Айеро даже усмехнулся. Хоть он и не присутствовал на таких мероприятиях достаточно, ему хватило и этого, чтобы запомнить, что мистер Рассел всегда недоволен чем-то. Кем-то, если говорить точнее. — Быть этого не может. Берт же подрался с тем парнем на этой неделе! Во вторник это было, да? Оба его друга кивнули и улыбнулись. — Завтра день встречи с родителями. — сказал Рэй. Брайан кивнул. Фрэнку всегда было забавно наблюдать, как они дополняют или подтверждают высказывания друг друга, перенимают какие-то черты или делают их общими. Как и всегда, сейчас они говорили по очереди, так что сейчас Брайан принялся объяснять, успев опередить Фрэнка с его вопросом: «А это тут причëм?». — Это отработанная техника, Фрэнки. За неделю до этого все тут становятся просто ангелами. — он ухмыльнулся и пожал плечами. — Моя догадка заключается в том, что это поднимает настроение ученикам — отсутствие наказаний, я имею в виду. — Поэтому и родители не особенно интересуются тем, что тут делают обычно. — добавил Рэй. — На своëм опыте говорю, родителям всë равно, если ребëнок скажет, что его наказали две недели назад, нежели вчера. Давно же было. — последняя фраза была сказана забавным изменённым голосом, будто Рэй пародировал кого-то. Фрэнк фыркнул. Неужели родителям действительно было всë равно, если их ребëнка наказывали таким образом, если это было давно. Он задумался тут же, как бы отреагировала его мама, если бы он подошëл к ней и показал шрам на руке — запястье, по которому его отхлестали железной линейкой, было испещрено тонкими, покрытыми коркой, ранками. Местами, где корка отошла, или он сам оторвал её, виднелись уже белые шрамы, а где-то эти ранки снова начинали кровоточить. Мама бы точно расстроилась. Но скорее не из-за наказания, а из-за того, что Фрэнк его спровоцировал. Она часто была на стороне учителей, хоть им самим она это и не показывала, когда приходила в школу забирать документы Фрэнка во время исключения — ох, тогда она защищала его и себя в глазах администрации школы — но вот дома она всегда отчитывала его, говорила часто, что заслужено его наказывают. Может и про эти шрамы она бы так сказала. Хотя Фрэнк старался думать, что это бы её сильно напугало. — Я всё думал, почему все так странно себя ведут. — только пробормотал он. — И вы даже не потрудились мне сказать! Ни вы, ни Джерард… — Джерард? Ты общался с ним? — Мы соседи. — Фрэнк попытался найти Уэя в толпе, пока не наткнулся на его макушку. Длинные чёрные волосы промокли и прилипли к шее, где-то просто висели. Не осталось и намёка на лёгкие кудри на концах прядей, с которыми Джерард обычно ходил. — О, — сказал Брайан. Фрэнк не понял, что это означало в данном случае, но возможности задать вопрос у него не осталось, так как Брайан тут же сказал: — Ого. — и теперь образовалась тишина, которая только снова обратила внимание Фрэнка на проклятый, не прекращающийся дождь. Кажется, промокло нижнее бельё, какой, блять, ужас. Он закатил глаза и вздрогнул. — И как он? — В каком смысле? — Фрэнк посмотрел на Брайана и вопросительно поднял бровь. Ответа не последовало, потому что вдруг все начали суетиться. Всё это, наконец, вдруг и резко, кончилось, и все стали расходиться. Фрэнк был бы рад далее поболтать, но ему нужно было срочно бежать в школу, переодеться в сухое и попробовать согреться хоть чуть-чуть. Простуды ему было не избежать, но нужно было ограничиться ей, а не получать всë-таки воспаление лёгких. Когда он добрался до комнаты, Джерард уже был там. Сидел на кровати, завернувшись в одеяло. Когда только успел? Может быть, в другой момент, Фрэнк бы и смутился, но сейчас ему было настолько мокро и холодно, что он совершенно без колебаний начал раздеваться. Рубашка упала на пол, и вокруг неё тут же образовалась лужа. Фрэнк, посмотрев на это, подумал, что скорее всего, из-за повышенной здесь влажности и холода, она высохнет только следующей весной. Брюки и нижнее бельё почти тут же отправились за рубашкой. Действительно, промокло вообще всё. Голый, он прошлёпал к кровати и, разворошив одеяло, извлёк из-под него «пижаму». Учитывая, что самые приличные его вещи сейчас лежали на полу бесформенной кучей, эта пижама может стать теперь его повседневной одеждой. — Как настроение? — проскрипел голос за его спиной. Прозвучало жутко, но больше странно. Как-будто Джерард чего-то ожидал, и судя по его голосу ожидал он чего-то плохого. — Относительно чего? — Фрэнк развернулся и усмехнулся. — Очень хуëво себя чувствую после… часа? Да! Часа под дождëм! — он поспешил забраться на кровать и завернуться в тонкое одеяло. — Я не про это. — конечно, возможно Джерард привык уже к такому, поэтому у Фрэнка не было никакой возможности вдоволь пожаловаться на это. — К тебе завтра кто-то приедет? Фрэнк не знал. Поэтому ответил: — Нет. Наверняка нет. Не думаю, что мама успела так сильно по мне соскучиться, чтобы ехать сюда. У неё не так много денег, чтобы тратить их на такси в такую глушь. — Фрэнк действительно старался, чтобы его слова звучали обычно, спокойно, уверенно, но где-то внутри что-то сжалось, может даже в горле, и именно поэтому голос постепенно стал звучать расстроено. Обида на мать вспыхнула с новой силой. — А к тебе? Он встретился с Джерардом взглядом. Тот нахмурился: между бровей образовалась морщинка. Он кивнул. — Вся семья. — Ты не рад? — возможно, Джерард так же обижен на своих родителей, подумал Фрэнк. Однако, сколько бы Фрэнк ни обижался на мать, он бы обрадовался, приди она сюда. — Нет. Совсем. — отрезал Джерард. Его голос теперь звучал непривычно грубо. Фрэнк внимательно вглядывался в его глаза, пытаясь выяснить причину такой перемены в нём. Джерард покачал головой и сказал: — Извини. Просто эти встречи всегда заканчиваются плохо. — Уэй вздохнул. Тёмные пряди упали ему на глаза, и он небрежно смахнул их за ухо. Фрэнку хотелось расспросить его, почему же это происходит, чего от Джерарда требуют, но тот явно не готов говорить об этом. Возможно, чуть позже. Фрэнк надеется, что завтра вечером Уэй поделится с ним своими переживаниями. — Но хотя бы приедет Майки, — он слабо улыбнулся. — Он всегда привозит для меня новые альбомы для рисования и карандаши. А ещё, — вдруг зашептал Джерард, — он ворует для меня сигареты. Я удивлён, как родители ещё не поймали его.***
Утром, раз у Фрэнка нет нужды готовиться к встрече, его мозг не занят ничем, кроме как повторением его вечернего диалога с Джерардом. А ещё нытьëм самому себе, что всё же он заболел, но это даже не было так важно для него, как Джерард и то, о чём они говорили. Ничего нового к его вчерашним словам не добавилось: когда Фрэнк проснулся, Джерарда не было в комнате. Завтрак был довольно приличным. Намного лучше, чем то, что здесь подавали обычно. Однако, Фрэнк не обнаружил у себя уж очень сильного голода, поэтому быстро оказался в коридоре недалеко от столовой, ожидая Рэя и Брайана. Почти сразу справа от него раздался уже, к несчастью, знакомый ему голос: — Эй педик! — Фрэнк поглядел вокруг себя, думая, к кому это обращение, но никого другого не обнаружил. Боб стоял в паре метров от него, оглядывая его с презрением. Фрэнк тоже посмотрел на себя: на свою одежду, на то, как он стоит, раздумывая, что же такого в его виде могло вызвать такую реакцию. Тут же он пришёл к выводу, что он выглядит так же, как и всегда, поэтому поднял взгляд на Боба. — Что тебе надо? — резко ответил он. — Ничего. Просто шёл мимо и решил поболтать. — Фрэнк искренне не понимал, зачем затевается весь этот диалог, но очевидно это была какая-то провокация. Ему стоило уйти, пока он не завёлся и не полез в драку просто так. — Как тебе школа? Нравится? — Фрэнк хотел было уже ответить, но за этим последовала новая фраза: — Тебе должно тут нравиться, такому педику, — ох, как он растягивал это слово на языке, ухмыляясь, — как ты. Столько парней вокруг… Фрэнк не знал, как это выглядело или звучало со стороны, но должно быть, он просто зарычал. Возможно, Боб был и прав, но Фрэнк ненавидел, когда его оскорбляли таким образом. Он резко кинулся к нему, однако даже не успел ударить, лишь только замахнулся, как откуда-то сзади уже послышался голос учителя: — Отойдите друг от друга! — строго проговорил, почти что закричал учитель. Фрэнк не мог точно понять, кто это был, но оборачиваться не стал. Он сделал глубокий вдох, после из его груди снова вырвался странный звук, но уже больше походящий на стон разочарования, и он опустил руки, сделал пару шагов назад. — Брайар, ты хочешь снова просидеть ночь в кабинете? — пригрозил учитель, и Фрэнк понял, что сейчас ему предоставили самый лучший шанс убраться отсюда. Он отступил ещё дальше назад, а после развернулся и быстро ушëл в направлении лестницы, пока учитель вдоволь отчитывал Боба. Рэя и Брайана он уже не ждал.***
Сидя в углу класса, он наблюдал за остальными учениками и взрослыми людьми, которые заходили или выходили из класса. Начинали приезжать родители, и уже почти половина его одноклассников болтала со своими мамами и папами. К его друзьям тоже пришли, поэтому сейчас Фрэнку не с кем было разговаривать. Родители Брайана выглядели интересно, поэтому он долго наблюдал за ними: его отец был одет в строгий костюм и очень сильно похож на одного из учителей, но моложе, казался серьёзным человеком, и Фрэнк не сомневался, что он с лёгкостью мог заподозрить Брайана в краже или угоне. Он мог бы продолжить разглядывать их, потому что Брайан вëл себя довольно забавно. Он как-то боязливо поглядывал на отца, когда тот говорил, и старался не произносить ни слова, что на него было совершенно не похоже. Однако его внимание снова метнулось в сторону двери: в класс вошёл Джерард. Он увидел его впервые за утро, а когда тот тоже заметил его и слегка помахал ему рукой, сердце Фрэнка забилось чуть быстрее. Он надеялся, что Джерард сядет рядом с ним, но тот отвернулся, сел за одну из первых парт и далее делал вид, будто Фрэнка в классе нет. Спустя примерно пять минут, как раз тогда, когда Айеро сам собрался с силами подойти к Джерарду, ему такой возможности не оставили. В класс зашли трое человек: супружеская пара и с ними мальчик лет тринадцати. Фрэнк раскрыл рот от удивления, потому что выглядели они очень богатыми. Мальчик в очках был одет в тёмно-синий костюм, идеально подходящий ему по размеру, вокруг шеи был повязан галстук, и вообще он выглядел очень опрятно. Русые волосы были аккуратно зачёсаны, ни одна прядь не торчала или завивалась. Женщина, очевидно, его мама, была одета в платье такого же глубокого синего цвета с белым воротником. В нём не было чего-то особенного, но смотрелось это дорого. К тому же, у неё на шее виднелось ожерелье, а на ушах серьги из одного с ним комплекта. Её супруг, одетый в серый костюм тройку, обнимал её за талию. Они абсолютно не вписывались в это место, в этот класс. Но больше было интересно другое: Джерард, сидевший до этого спокойно за партой и, кажется, рассматривавший свои руки, вдруг резко встрепенулся, встал и побежал к вошедшему мальчику. Тот был чуть ниже и худее, и Джерард сгрëб его в объятия. Похоже, что это и был Майки, брат Джерарда. На родителей Джерард так и не посмотрел, пока его отец не сказал ему что-то, — Фрэнк не мог этого слышать с такого расстояния и из-за шума толпы вокруг, но видел, как шевелятся губы мужчины. Он не стеснялся пристально разглядывать этих четверых. Джерард выпрямился и опустил руки, более не глядя на брата, но смотря прямо перед собой на отца. Они обменялись парой слов, после чего отец слегка похлопал его по плечу, а мать подошла обнять сына. Фрэнк наблюдал, как обычно сутулящийся Джерард сейчас старался держать спину ровно, как он нервно то перебирал пальцами в воздухе, то засовывал руки в карманы, то сжимал кулаки. После, произошло нечто интересное: отец Джерарда вытянул руку и как-то кивнул, после чего Джерард принялся закатывать рукав на правой руке и протянул ему руку. Мужчина крепко обхватил пальцами запястье и покрутил руку из стороны в сторону, после чего то же самое проделалось со второй рукой. Он искал шрамы, догадался Фрэнк. Может, он проверял, не били ли его учителя, но возможно, что он видел и те, другие шрамы на руках Джерарда. Фрэнк пытался рассмотреть лицо Джерарда, но сбоку видел только, как тот потупил взгляд, а уголки губ опустились. Отец отпустил его руки, и Уэй снова опустил рукава рубашки. Мужчина отошёл от сына, больше даже не смотрел на него, и вышел из кабинета. Пока дверь оставалась открытой, было слышно, как он очень громко приветствует мистера Рассела. Мать Джерарда и его брат остались ещё ненадолго: женщина старалась держать себя в руках, но то и дело пыталась вновь обнять сына, но почти сразу оглядывалась на дверь. В итоге, она оставалась с серьёзным видом и о чём-то говорила с Джерардом. После она тоже вышла. В помещении, помимо многочисленных голосов, на которых Фрэнк старался не концентрироваться, на несколько секунд послышался стук каблуков, после чего дверь распахнулась в очередной раз, и женщина удалилась из поля зрения. Фрэнку осталось только наблюдать за двумя мальчиками. Джерард, кажется, заметно повеселел, как только его родители покинули кабинет. Он оживленно принялся рассказывать что-то брату, но в какофонии разных голосов было невозможно понять, что он говорит. Майки внимательно слушал и часто кивал, поправлял очки, что иногда съезжали вниз, и кивал снова. Когда диалог прервался, Майки и Джерард чуть отошли ближе к стене, и Фрэнк видел, как младший Уэй что-то передаёт брату. Сигареты, — подумал Фрэнк и улыбнулся. — Уже видел родителей Уэя? — Брайан, как и всегда, появился вдруг из ниоткуда. Фрэнк огляделся, его родителей больше не было в классе, видимо, достаточно они поговорили с сыном. Фрэнк в ответ кивнул Брайану. — Я бы и не подумал, что он из такой семьи... — Да, — Шехтер кивнул. — Он даже не очень похож на них. Совсем по-другому держится. Хотя, пиджаки у него ничего. Брайан ещё немного посидел с ним, а потом ушёл. Айеро отвернулся на секунду, чтобы проводить его взглядом, и в следующий раз, когда посмотрел на братьев Уэев, увидел, как Джерард показывает на него, улыбаясь, и как говорит что-то Майки. Фрэнку не важно, что именно, но ему важно, как внутри у него, в груди что-то загорелось, воспламенилось, наверное, это его сердце. Он даже перестал дышать на пару секунд. Джерард улыбнулся ему и рассказал о нём кому-то другому! Фрэнк слишком уж превозносит это.***
Фрэнк вернулся в комнату, когда Джерарда ещё нет. Тот ушёл куда-то вместе с братом и родителями, и Фрэнку стало скучно просто так сидеть в классе, где больше никто его не интересовал. Айеро чувствовал себя достаточно плохо, как он и ожидал, после вчерашнего времяпрепровождения на улице под дождём у него начался кашель и воспалилось горло. Противным холодом к тому же веяло от окна, но он не мог скрыться от этого, только укрылся одеялом с того бока, которым сидел к окну. На часах было почти пять вечера сейчас, но Фрэнк не помнил, во сколько он пришёл и сколько тут уже просидел. Он занимал себя тем, что рисовал что-то на пустых листочках, оставленных Джерардом. Было бы хорошо выучить хоть что-то к уроку в понедельник, но Фрэнка не сильно волновала математика. Дверь распахнулась резко, и также резко, с громким хлопком захлопнулась. Джерард стоял посреди комнаты, красный не то от злости, не то от обиды, и в целом выглядел достаточно взволнованным и разочарованным. Фрэнк заметил, как его руки слегка дрожали, а поза, в которой он застыл, выражала неуверенность. Через пару мгновений он словно отмер, и опустился на кровать с каким-то болезненным выдохом. Как-будто у него внутри что-то поломалось и скрипнуло. Фрэнк долго смотрел на него, получая взгляд широко раскрытых глаз в ответ, и не знал, стоит ли что-то говорить. — Всё в порядке? — наконец спросил он, тут же пожалев об этом. У Джерарда, очевидно, не всё было в порядке, и Фрэнк сразу же почувствовал, насколько глупый вопрос он задал. Уэй в ответ покачал головой. — Что произошло? — задал тогда новый вопрос Фрэнк. На этот раз он подумал, что, возможно, это выглядело бестактно, будто бы он лез совсем не в своё дело. — Ничего особенного, — пробормотал в ответ Джерард. Фрэнк пытался понять, значит ли выражения лица Джерарда то, что он вот-вот заплачет, или нет. — Я знаю, ты видел всё, да? Фрэнк кивнул. — Я видел шрамы. — быстро сказал он. — Ещё в первый день. Я знаю, твой отец сегодня проверял их. — когда он посмотрел на Джерарда, лицо того приобрело ещё более красный оттенок, скулы и щëки буквально пылали. Фрэнк не мог понять, испытывает ли Джерард стыд за это, или это он злиться, или ещё больше расстраивается. — Да, — выдавил из себя он. — Ты прав. Это… Я расскажу тебе, но пообещай, что не будешь меня осуждать, хорошо? — Джерард посмотрел на него своими большими зелëными глазами, полными надежды. Фрэнк кивнул. Он не мог представить ничего, чтобы могло бы его заставить осуждать Джерарда. — В общем, эм… я говорил, что сам учусь здесь не с первого класса. В первой школе меня очень много дразнили, особенно в начальной школе. Тогда я был… не самым красивым ребëнком. — он усмехнулся как-то нервно. — Потом это переросло в травлю. А после того, как они узнали, что я… — на этот раз он запнулся надолго, и очень-очень внимательно посмотрел на Фрэнка. Он долго изучал его. Как-будто пытался понять, можно ли сказать ему что-то очень-очень важное, но также совершенно личное. — Я… мне нравятся мальчики. Фрэнк уставился на него, пока Джерард так же, как и до этого, пристально смотрел на него. Айеро понимал, что только что Джерард впервые признался открыто в этом, ранее либо вообще замалчивая, либо уходя от темы. И он сказал это Фрэнку вот так скоро, вот так просто. — После этого меня начали бить, — быстро продолжил Джерард, не желая долго останавливать внимание на том факте. — Это переросло в ежедневные оскорбления, избиения, и один раз я не выдержал... Моя мама всегда была дома, поэтому я не мог сделать этого там, и я принёс нож для конвертов в школу. Он не очень острый, но если надавить сильнее, то… — он говорил всё быстрее и быстрее, и как-то чуть всхлипывал, и Фрэнк поспешил остановить его. — Джерард, — позвал он его, желая прекратить монолог того, — всё, не нужно, не надо говорить это, если тебе тяжело… Джерард шмыгнул носом, потом неряшливо провёл ладонью по лицу. — Меня перевели сюда сразу после этого. Они… я не сказал им, почему я сделал это, точнее, причину, почему они делали это со мной, дразнили. — он вздрогнул, повëл плечами. — Хорошо, что они не отправили меня в лечебницу… Не думаю, что мне бы там стало лучше. — Думаешь это место лучше, чем больница? — неуверенно и тихо спросил Фрэнк. — Здесь всё это время со мной был Берт. — ответил Джерард. — Он очень хороший друг. — он замолчал и, подумав некоторое время добавил: — Если делать всё, что от тебя хотят, тебя никто не будет трогать. Это не так сложно. Они оба посидели молча. Фрэнк думал, что Джерард сказал всё, что хотел, поэтому тоже молчал, чтобы не задеть его чем-то. Но неожиданно Уэй продолжил. — Мой отец боится, что я своими... этим, — он взмахнул подрагивающими руками в воздухе, — испорчу репутацию семьи. Кому нужен сын псих? — он криво усмехнулся. — Каждый раз, когда они приезжают ко мне, его интересует только это: не сделал ли я себе новых порезов. Он даже с мистером Расселом говорил об этом... Он снова начинает трястись, а его голос срывается, поэтому Фрэнк снова просит его остановиться. Джерард и так рассказал много, не нужно ему было этого делать в таком состоянии. Айеро, вздохнув, поднялся с кровати, покашливая и вздрагивая, когда босыми ногами встал на пол, хоть и застеленный ковром, но всё равно холодный, и подошëл к Джерарду. Он молча сел на его кровать совсем близко к нему. Фрэнк боялся, что если спросит или помедлит, то Уэй не даст ему это сделать, поэтому, сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и прижался к Джерарду. Сердце бешено застучало в груди, и Фрэнк даже на секунду испугался, что Джерард почувствует это. Мысли в голове спутались, и он одновременно передумал и захотел сидеть так вечно. Руками он обхватил мягкие бока Джерарда, скрытые рубашкой, а голову положил на плечо. Тот взрогнул, но не оттолкнул его. Фрэнк искренне надеялся, что сделал состояние, настроение Джерарда хоть несколько лучше.