***
— Фрэнк! — Брайан уже ждал его в классе, готовый поведать, что только что услышал. Айеро начинал думать, что тот просто дружит с учителями или даже с самим директором, лишь бы черпать самую новую информацию от них. — Ты слышал, что произошло ночью? Фрэнк хотел бы сказал «да», но решил, что безопаснее будет покачать головой. Он доверял Брайану, но всë же осторожничал. — Слушай, ты, должно быть, не поверишь… — Мальчики! — прервал Брайана громкий голос директора, а после хлопок двери, от которого даже стены затряслись. Фрэнк поглядел наверх, ожидая увидеть, как с потолка полетит штукатурка, но, к счастью, потолок разваливался ещё не настолько. — Я отвлеку вас от урока, — после шёпотом он добавил, — который вы всё равно не слушаете, балбесы. Мне нужно сделать важное объявление. Как видите, среди вас нет одного человека — Берта Маккрэкена. Фрэнк нервно заëрзал. Значит они уже открыли дверь класса, где тот отбывал своё наказание. Он бы многое отдал, чтобы посмотреть на лицо директора в этот момент. Тогда же его посетила мысль, были ли такие смельчаки до Берта, — наверняка были, — но кто? Он должен спросить об этом у Брайана. — Он был наказан за драку и оставлен на ночь в классе, как и Боб Брайар. Однако сегодня утром я его не обнаружил. — серьёзно продолжал директор, внимательно разглядывая Фрэнка. Да, его. Айеро вообще не понимал, чем привлекал столько внимания. Он был полностью уверен, что во время разговора с Бертом его никто не видел, но всё равно теперь нервничал сильнее. — Я хочу, чтобы каждый из вас, по очереди, зашёл в мой кабинет, мне нужно побеседовать с вами. «На допросе в полиции, наверное, так всë и происходит.» — подумал Фрэнк на этих словах. — Уэй, ты первый. — скомандовал директор. Это было довольно ожидаемо, все знали, что Джерард лучший друг Берта, и даже Брайан ещё в первый день предупреждал, что именно к ним двоим относятся плохо из-за выходок Берта. Джерард поднялся со стула. Фрэнк поймал его быстрый взгляд, когда тот обернулся, и как же ему стало больно. От утренней улыбки Джерарда не осталось ничего, в глазах было непонимание и страх, но он послушно опустил голову и вышел из класса. Учителя, почему-то, до сих пор не было, поэтому Фрэнк, не теряя времени, тут же повернулся к Брайану. — Ты про это хотел рассказать? — Да, — тот поспешно кивнул. — Когда ты, блять, узнал? — воскликнул Фрэнк удивлëнно, заодно поглядывал на Рэя, который предпочитал сейчас молчать. — Мимо шёл! На завтрак спускался, когда мистер Рассел кабинет открывал. Фрэнк фыркнул. — Ты в пяти местах одновременно успеваешь находиться? — Рэй тоже так говорит. Вскоре пришёл учитель, а ещё чуть погодя вернулся Джерард, примерно минут через десять. Он на секунду застыл в дверях, и для других это было не заметно, но для Фрэнка заметно. Он снова увидел панику и что-то более глубокое, вроде старой, потревоженной печали в глазах. — Фрэнк… — он позвал его, и тот чуть ли не тут же метнулся к нему. — Тебя ждут там. — Айеро слышал, как дрожал его голос. Был ли Джерард настолько чувствительным, чтобы заплакать на людях? Фрэнку не хотелось идти в кабинет директора, ему хотелось — было необходимо — сесть рядом с Джерардом за первую парту, прижать его к себе и успокаивать. Но так сделать он не мог. Не было смысла тянуть время, ему же потом было бы хуже, поэтому он встал и направился к выходу, задев своим плечом плечо Джерарда. Закрыв за собой дверь кабинета, он на пятках развернулся и поглядел на директора. Не решаясь пройти дальше, он стоял у двери и ждал разрешения, слишком покорно для себя самого. Он осматривал комнату: стеклянное окно в коридор, кресла и письменный стол, вас как в его первый день здесь, даже листы будто те же лежали на столе, с такими же подписями на них. — Сядь, Айеро, — злобно прохрипел мистер Рассел. Мальчик так и сделал. — Меня со вчерашнего дня интересует вопрос, Айеро. — директор держал руки на столе, костлявые пальцы были переплетены, и Фрэнк невольно поглядел на них. Всё было лучше, чем смотреть ему в глаза. — Где ты находился во время драки? — Стоял в толпе. — Фрэнк до невозможности радовался тому, что его вытащили оттуда раньше, чем пришёл кто-то из учителей, а ещё надеялся, молился, чтобы никто из других учеников не рассказал, что он был первым участником. — Просто мимо проходил и видел. Мистер Рассел глядел на него пристально. Было видно, что тот ему абсолютно не верит и ищет хоть малейший намёк на что-то, за что можно зацепиться. Он промычал нечто невнятное, услышав ответ Фрэнка, и продолжил: — Ты общался с Маккрэкеном вчера? — Нет. Мы не друзья и даже ни разу с ним не разговаривали. — Неужели? Фрэнк кивнул. Он чувствовал, как начинает с каждой минутой нервничать всë сильнее, будто бы ему до этого было менее страшно, но старался выглядеть расслабленным. — Ты не вызываешь у меня доверия, Фрэнк, — напрямую заявил вдруг директор, и Фрэнк даже позволил себе вскинуть в изумлении брови. — Я знаю, что вчера ты сорвал урок. Драка произошла сразу после этого, я прав? — Вы хотите найти здесь какую-то связь? — Я хочу доказать, что ты виновен в этом. — Извините, сэр, я не понимаю, для чего вам это? Вы же должны выяснять, почему пропал Берт, а не то, из-за чего произошла драка. Фрэнк видел, как на высохшем сером лице директора проступает красными пятнами злость. — Не учи меня, Айеро, — рявкнул он, зачем-то ещё стукнув рукой по столу. Но после быстро смягчился: — Тебя не было на последнем уроке. — Фрэнк, услышав это, нервно затрясся и посмотрел на свои руки. Из-за тревоги он начинал мять пальцы, сгибал их под неестественным углом. — Не пытайся отрицать это, — эти слова уже рассмешили Фрэнка слегка. Он снова почувствовал, будто находится на допросе, всë было слишком пафосно. — Где ты был? — Вы знаете, я сорвал предыдущий урок, за что я искренне раскаиваюсь, — не теряя своей манеры паясничать, заговорил Фрэнк. Он старался удержать на лице лёгкую улыбку. — Я получил своё наказание, — и тут он закатал рукав, подвинул бинты и показал царапины, покрытые тёмной коркой. — И пошëл промыть и обработать руку, не хотел пачкать кровью тетради. Мистер Рассел что-то приговорил, скорее даже просто хмыкнул под нос. — Где ты был вечером? После ужина. — В своей комнате. Джерард может подтвердить это, — быстро ответил мальчик. Уже после он подумал, что не стоило ещё больше втягивать в это Уэя, ему и без этого досталось тяжело. — Мы делали домашку. Директор долго глядел на него. Снова будто бы по малейшим движениям, изменению во взгляде или немного другому вздоху он мог определить, ложь ли говорит Фрэнк. В конце концов он сказал: — Можешь идти. Пускай придёт кто-нибудь следующий, мне не важно кто. «Тогда почему, блять, начал с меня и Джерарда?» — огрызнулся про себя Айеро и вышел.***
Фрэнк чувствовал что-то неладное, уже подходя к двери своей комнаты. Он весь день испытывал неприятную, липкую тревогу, которая не отпускала его ни на секунду. Сейчас он переживал ещё больше. Последние несколько метров до двери комнаты он пытался решить, нужно ли ему бежать или наоборот идти как можно медленнее, пока наконец чуть ли не врезался в неё носом. Из-за двери слышались странные звуки, которые тут же привели его в ужас, но он не решился зайти сразу, лишь прислонился ухом к двери, будто бы это помогло бы ему что-то услышать сквозь дерево. Звуки то стихали, то прекращались, и Фрэнк набирался сил, чтобы зайти и поглядеть, что происходит. Несомненно это был Джерард, там, за дверью. Больше там никто быть не мог. Фрэнк и догадываться не мог, в каком тот пребывает состоянии. Это пугало. Айеро сделал глубокий вдох и медленно опустил руку на ручку. Закрыв глаза, он вдохнул ещё раз и повернул ручку, открывая дверь. Звуки тут же затихли. Джерард сидел на полу. Он испуганно смотрел на Фрэнка, и тот мог бы расстроиться, что его появление вызвало у Джерарда такую реакцию, но дело было вообще не в этом. Уэй выглядел плохо. Он смотрел на Фрэнка красными заплаканными глазами, под которыми появились синяки. Щёки покраснели тоже, лицо было влажным от слёз, губы дрожали. Джерард на секунду спрятал взгляд за веками, но тут же снова распахнул глаза и, тихо шмыгая носом и издавая звуки, средние между плачем и просто громким дыханием, поглядел на Фрэнка. Намного хуже было то, что представало взгляду ниже: руки Джерард держал на бёдрах, ладонями кверху. Нежная белая кожа была залита яркой кровью, которой, на первый взгляд, казалось очень много. Некоторые порезы шли прямо поверх заживших старых, остальные же шли поперёк или были другой длины. Фрэнк испуганно, но тихо вскрикнул, а Джерард в ответ на это снова заплакал. — Господи, — спустя секунду Айеро уже сидел на коленях рядом с ним и держал его руками за плечи. — Джерард, — позвал он его, но Уэй теперь невидящими глазами глядел перед собой, абсолютно потерянный. — Джерард, посмотри на меня, — он легонько сжал его плечо. — Ты слышишь меня? Тот слабо кивнул. — Он сбежал, — сквозь плачь пропищал Джерард, — он ушёл… Как… — слова не складывались в предложения и лишь вылетали в бессмысленном порядке между всхлипами. — Он всегда был рядом здесь… — Ч-ш, тише, Джерард, — всё также испуганно, не зная, что именно надо сделать в первую очередь, проговорил Фрэнк. — Постарайся успокоиться, пожалуйста. — Как я буду без него? — Фрэнк мог честно сказать, что его задели эти слова. Он понимал, что глупо было требовать от Джерарда доверия и привязанности к себе, но всё же, это не могло не ранить. Фрэнк сейчас был здесь, для него. Теперь он будет помогать ему. — Он был моим самым близким другом… Фрэнк до боли сильно хотел прошептать, что теперь он может стать этим близким другом, но нельзя было сейчас, и он молчал, всё ещё держа Джерарда в своих руках, будто бы он мог пропасть. — Джерард, тебе нужно успокоиться, — серьёзным, но одновременно спокойным голосом повторил Фрэнк, после чего всё же отпустил его и встал. Нужно было сделать что-то с порезами Джерарда, нельзя было оставлять всё так. Он открыл шкаф и принялся искать на полках Джерарда ту самую коробку с лекарствами, которую тот всегда доставал для него. — Послушай, — заговорил он тихо, когда вновь присел рядом с ним и опустил ладонь ему на колено, нежно и успокаивающе погладив. Джерард больше не плакал, только тихонько постанывал и судорожно хватал воздух. — Ты не должен вредить себе, понимаешь? — выглядело так, будто он объяснял маленькому ребёнку, что плохо, а что хорошо. — Давай, я приведу тебя в порядок. Фрэнк чувствовал себя необычно. Словно он вернулся во вчерашний день, но обменялся с Джерардом местами. Точно так же, как делал тот, Фрэнк брал его руки, осторожно промывал порезы, пока Джерард хныкал и шипел. — Фрэнки, — тихо сказал он, — мне… Мне плохо. Голова кружится так сильно. Это напугало Айеро. Он снова подумал о том, что крови из порезов было довольно много. Он посмотрел Джерарду в глаза, но те были расфокусированы. Парень тяжело дышал, будто задыхался. — Боже, — прошептал Фрэнк, — блять. Джерард, только не отключайся, хорошо? — он начал паниковать, но не знал, что делать, поэтому продолжил смывать кровь. Всё было лучше, чем просто сидеть сложа руки и смотреть. Фрэнк винил себя, не мог уйти от мысли, что если бы он всё сказал Джерарду вчера, то хоть и не избежал бы истерики совсем, но явно смягчил бы последствия. Случайно, думая, что произносил он по-прежнему про себя, он сказал: — Я должен был рассказать тебе сразу. — и тут же пришёл в себя. Он поднял глаза, и вдруг встретил такой необычайно ясный на миг, но печальный взгляд, что сердце треснуло на осколки лишь от этого. Он был уверен, что слышал этот треск. — Что? — лишь выдохнул Джерард, устало хлопая ресницами, но не отводя взгляд. Он выглядел таким хрупким. — Ты знал?.. — Я… — Фрэнк думал, можно ли соврать, и вспомнит ли завтра Джерард этот диалог, но не решился. Сейчас сказать правду казалось более лёгким, несмотря на то, какой горькой она была. — Я знал ещё вчера. — Уэй тут же отвёл взгляд. — Послушай, Джерард, прошу послушай. — тот покачал головой, но раз у него не было возможности уйти, он был слишком слаб, почти терял сознание не то от страха и горя, не то от потери крови и боли, то Фрэнк должен был успеть сказать то, что считал непременно важным. — Берт попросил меня не рассказывать никому, даже тебе. — Джерард ответил злобным, разочарованным взглядом. — А ещё он попросил меня приглядывать за тобой… Блять, я так облажался, я должен был понять, что ты сделаешь что-то такое. Спустя несколько секунд тишины, когда Джерард, наверное, уже не слышал его, глаза закрылись, а дыхание успокоилось, Фрэнк прошептал: — Прости меня, умоляю. Затем он вскочил на ноги так быстро, что у него закружилась голова, но он и не посмел обратить на это внимание. Срочно надо было найти кого-то, кто знал, что нужно делать. Он не думал, что может даже касаться Джерарда сейчас, чтобы ненароком не навредить ему. Айеро вылетел из комнаты, и пробежав весь верхний этаж, почти пустой, он спустился вниз, чтобы найти Рэя или Брайана. Как же он радовался, когда встретил Торо почти сразу. — Фрэнк! — напряжённо воскликнул он, оглядывая запыхавшегося парня. — Ты в порядке? Ты выглядишь… — Рэй, да, я в порядке! Но мне нужна твоя помощь, это очень важно. Джерард… он… — язык не слушался и не желал складывать слова. — Я вернулся в комнату, а он сидел на полу, и его руки… — Фрэнк тараторил и быстро махал руками в такт словам. — Он резал запястья, и там было так много крови, и сейчас он, кажется, без сознания, или… Его срочно нужно отвести в медпункт, нам надо позвать врача. — О, боже, — Рэй был очень сопереживающим парнем; Фрэнк знал, что прямо сейчас тот начинал беспокоиться также сильно, как и он сам, — я сейчас же сбегаю туда. Какая у вас комната? — Тридцать вторая. — Хорошо. — Рэй кивнул. — Возвращайся туда, последи за ним. Я позову кого-нибудь. — Спасибо, чувак.***
Фрэнк смотрел, как Джерарда осторожно поднимают и выносят из комнаты. Он сидел на кровати, поджав ноги к груди и обняв колени руками. Рэй и Брайан сидели рядом, хоть их и старались прогнать из комнаты. Народу вокруг собралось и без них очень много, несколько учителей, врач и медсестра, директор. Все кричали, ужасались, перешёптывались, устроили из этого настоящий балаган, из-за чего Фрэнк злился. Мальчиков заверили, что с Джерардом всё будет в порядке, и в следующие день-два его отпустят из медпункта. Говорили, что порезы неглубокие, что он придёт в сознание, — которое потерял лишь от усталости и шока, — сразу, как к его носу поднесут нашатырь. Однако Фрэнк всë равно чувствовал тяжёлое, гнетущее чувство сожаления, что не успел и не предвидел это. В глазах стояли слёзы, которым он не позволял пролиться. Он тяжело вздыхал и совершенно не слушал почти бесшумный разговор друзей, пока Рэй вдруг не сказал: — Не вини себя, Фрэнк. — если бы это ещё было так легко. Его погладили по плечу, желая дать понять, что его поддерживают, однако это только наводило на мысли, что сам он не смог быть рядом и поддержать, когда это было нужно. — Да, это было ожидаемо, ты тут не причём. Айеро только вздохнул, посмотрел на Рэя, потом на Брайана, кому принадлежала вторая фраза. — Вот именно, это было ожидаемо, я должен был быть здесь раньше, остановить его. — он поглядел на лезвие, валяющиеся на полу, перемазанное кровью, и вокруг которого тоже была засохшая кровь. Пятна были и на ковре. — Ты не должен брать ответственность за него, — осторожно сказал Рэй, хоть Фрэнка сейчас было невозможно переубедить. — Но я понимаю, как тебе тяжело. — он запнулся. — Просто, не изводи себя слишком, ладно? Фрэнк кивнул, слабо, не принимая слова друга во внимание. Ночью стало ещё хуже. Одиночество разрывало его снаружи, будто монстр, страшный зверь. Изнутри его съедал страх, сильнейшее чувство вины и тоска. Темнота душила почти в прямом смысле, дыхание сбивалось и не восстанавливалось, в самые тяжёлые моменты его донимала дрожь. Фрэнку казалось, будто он переживает ужаснейшую горячку. Ему никогда не было так плохо, даже когда он сильно болел. Он поворачивал голову к кровати Джерарда, где было пусто, он не слышал ничего, кроме своего сердцебиения и дыхания. Он и подумать не мог раньше, что так боялся бы одиночества когда-либо.***
Медицинский пункт выглядел точно так же уныло, как и все остальные помещения в школе, но на удивление был достаточно большим, объединяя в себе сразу три комнаты: две маленькие — комнату ожидания, где ученики толпами сидели, когда нужно было проходить осмотр или делать прививки, и кабинет врача, а ещё большой зал с несколькими кроватями для тех, за кем нужно было постоянно присматривать: для тяжело заболевших, заразных и травмированных. Фрэнк упорно пытался попасть туда, и спустя десять минут уговоров озлобленная, отчего-то уставшая, хоть больных совсем не было, медсестра сдалась и пустила его. Он зашёл в зал; все, кроме одной, кровати были пустые, каждая отделялась от другой ширмой, и рядом стояли тумбочки. Как-будто кусок целой больницы внутри школы. Только кроватей было всего шесть, три в ряд друг напротив друга. Джерард сидел, накрывшись одеялом по живот. Перевязанными руками он держал тарелку и аккуратно, лишь бы не пролить, ел суп. Он быстро взглянул на Фрэнка, когда тот зашёл, но больше не поднимал глаз и не отвечал, когда тот звал. Он отреагировал лишь когда тот подошёл к его кровати и присел на край, и то, только отодвинулся к другому краю. Фрэнк грустно посмотрел на него, надеясь хоть чуть-чуть разжалобить Уэя, но потом лишь тяжело вздохнул. Тот даже не смотрел на него. — Джерард, — ещё раз позвал он. — Пожалуйста, прости меня. Я знаю, я должен был сразу рассказать тебе, ты первый, кто должен был узнать. — он быстро проговорил это. — Прошу, только не игнорируй меня. — жалобно попросил он. Тот медленно поднял взгляд, почти равнодушный, но также осуждающий. — Мне жаль, что всë это случилось. — искренне сказал Фрэнк, смотря на свои руки, разглядывая расплывшиеся самодельные татуировки. Смотреть на Джерарда было бессмысленно. — Я очень испугался за тебя. Тишина сменилась какой-то вознëй, одеяло задëргалось. Джерард тянулся к тумбочке, чтобы поставить миску с супом на неё. После он вновь повернулся к Фрэнку и, сложив руки на бëдрах, выглядел готовым слушать. — Когда ты вернёшься? — Фрэнк больше никогда не хотел переживать подобное, эта ночь была худшей в его жизни. Он желал, чтобы Джерард поскорее вернулся к нему. — Мне можно будет уйти сегодня, — вдруг ответил Уэй. — Ближе к вечеру. Медсестра сказала, что я должен показываться ей каждое утро и вечер, пока она не скажет мне, что я могу этого не делать. Она будет менять мне бинты. — О, — ответил Фрэнк. Он прозвучал чуть более радостно, ведь во-первых, Джерард уже заговорил с ним, а во-вторых, его отпустят обратно сегодня! — Это хорошо. Они оба слабо улыбнулись друг другу.