Прозрачные глубины

      Шел третий день странной одиссеи. Люди нескладной массой перебирались вдоль горных троп. Толпа тянулась неспешным нескончаемым потоком. Вглядевшись в выражения мелькающих лиц, можно было увидеть только одно: страх, боль, усталость. «Вот бы выколоть себе зеницы, забыть этих страждущих людей, да руки скованы», — думала Алия, задрав голову к небу. Затем, оглянувшись на рядом идущих с ней, девушка приметила взбитых, на вид крепких людей, которые толковали на незнакомом ей языке. Это были выходцы из горцев, осетин и, похоже, дербенов. Они о чем-то оживленно спорили, как кто-то из нагайцев приблизился к ним, и ранил одного шашкой. Мужчины замолкли, и не поднимая головы двинулись вслед за остальной массой, оставив изувеченного товарища с надзирателем. Ногаец же встряхнул несчастного и стал обшаривать его карманы. После разочарованно дернув угловатой щекой, герай оставил на дороге уже бездыханное тело. Стоит заметить, что за это время ногайцы знатно успели поживиться, но все им было мало. Основной доход гераи во многом получали мародерствуя не только в аулах народов, живущих по ущельям прилегающих к Казбеку гор, но и выходя за пределы Кавказа, вглубь России. Всю «наживу» гераи увозили по Черному морю, чтобы продать подороже.       Сейчас же эти варвары, чтобы каким-то образом контролировать толпу, рассыпным строем держались краев странного шествия, и словно подгоняя табун лощадей, наказывали отстававших нагайкой. Многие пленные не выдержали этот путь и погибли уже на первый день. Так, через каждые сутки на дороге оставалось по меньшей мере около пяти десятка человек. Кроме того, не каждый в силах был справиться с резкими перепадами высот, будто бы сама природа отсеивала неугодных ей. Те старики и юродивые, которые чудом остались живы в один из злополучных дней, скрылись где-то в окрестностях, подальше от чужих глаз, смиренно принимая вечный сон. Их судьба окуталась тайной. Возможно, гераи помогли несчастным облегчить страдания и позволили уйти быстро и тихо.       Алия шагала словно в забвении. Голова была тяжелая, из виска все еще сочилась кровь. К тому же, остро ощущалась боль от чего-то инородного, торчащего из руки. Но девушка боялась даже пошатнуться не в ту сторону. Гераи пристально следили за каждым лишним шевелением толпы. Чтобы хоть как-то облегчить движение, Алия стала подстраиваться под общую поступь впереди идущих ее людей. Шаг, вдох-выдох, второй… Вскоре этот тяжелый ход стал отстукивать невидимый маятник в голове девушки. Пропали все ощущения. Остались какие-то отдельные звуки, никак не складывающиеся в целую картинку.       Неизвестно, сколько еще шли люди. Ясно только, что пленники достигли берегов моря. Здесь, в молчаливой зеленой низине, покоились три небольших фрегата, ожидающие команды. Гераи организовали пересчет людей, попутно освобождая каждого от стягивающего руки каната. Потом ногайцы целым отрядом окружали несколько подопечных и уводили в трюм корабля.       Алия тупо уставилась на свои исполосованные руки и не замечала никого вокруг. Когда она оказалась в темном днище вместе со своими товарищами по несчастью, то она резко остановилась от простреливающей плечо рези. Один герай покосился на девушку, и хотел было подогнать шашкой, как Алия встрепенулась и присоединилась к группе.       В рубке царил лютый холод. Мало того, все днище было разъето солью. Ступать по нему поврежденными голыми ступнями было невыносимо. Ноги буквально жгло от каждого лишнего шевеления, корявые половицы нещадно цеплялась за каждую маленькую ранку, принося новую порцию боли.       Когда отряд гераев покинул трюм, начался шум. Обессиленные люди, стремясь заполучить как можно лучшее место, занимали верхние койки. Не успела Алия оглянуться, как все хорошие места были заняты. Оставшиеся пленники располагались на полу. Девушка, силясь не потревожить истерзанную конечность, которая теперь бескостным отростком болталась из плеча, прошла в самый неприметный темный угол за одной из коек. Алия вымученно облокотилась затылком о стену и, как ей показалось, ненадолго задремала.       Девушке снились родные горы и Терек. Как она бежала вдоль знакомых берегов навстречу своей матери. А Даро, раскинув тяжелые рабочие руки, звала ее в объятия. Алия подошла ближе и пригляделась: лицо женщины было не таким, как она привыкла видеть его. Мать будто сбросила с себя десяток весн непомерной работы. Улыбка ее не была как раньше, широка и безобразна, а вовсе стала миловидна и белозуба. Алия было потянулась к матери, как враз перед ней выросла непроходимая стена. Девушка растерялась и ударила кулаком по замысловатой преграде, но та и не думала освобождать ей путь. Тогда Алия раздраженно опустилась метаться, из ее глаз брызнули злые слезы. Как же захотелось еще раз окунуться в родные объятия, почувствовать знакомое тепло…       Лба коснулось что-то холодное. Алия вздрогнула и с неохотой открыла глаза. Резкий свет тут же ослепил ее.       — Эй, — кто-то тряс девушку за плечо, — ты слышишь? Можешь кивнуть?       Новая попытка рассмотреть незнакомку оказалась весьма успешнее предыдущей. Алия воззрилась на нарушительницу своего покоя. Это была моложавая девка, лет двадцати, не больше, со смуглой кожей и большими, лучисто светящимися голубыми глазами:       — Несколько дней назад у тебя была лихорадка. Я думала, это от холода, но причина оказалась гораздо серьезнее. Ты начала стонать. Гераи даже хотели вышвырнуть тебя за борт, но потом раздумали, у меня получилось их отвлечь.       — Зачем ты помогаешь мне? — еле ворочая языком, спросила Алия. — Я не могу отплатить тебе тем же. У меня нет ни денег, ни связей здесь.       На что незнакомка звонко рассмеялась и сказала:       — То же мне возздательница мира. Если ты выживешь, и жар спадет, то моя работа окажется не напрасной. Это будет лучшей платой — девушка тяжело вздохнула и уныло взглянула на Алию. — У тебя рука почти сгнила вся. Я подолом ее обвязала, но, думаю, это не слишком пособит. Не живая она будто стала, как соломенная свисает.       Алия мельком посмотрела на конечность и ужаснулась: от кисти кожа была мертвенно белая. Далее на всю длину руки распространялась жесткая корка от раны, начавшая затягиваться тонкой, ноющей пленкой гноя. Девушку передернуло, и смутившись своего порыва, она перевала взгляд на незнакомку:       — Могу я узнать хотя бы имя своей загадочной спасительницы?       — Софийко, — зарделась девушка, — и погоди нахваливать, с таким обозом ты долго не протянешь.       — Мое дело уже решенное, — вздохнула Алия — лучше умереть от хвори, чем от рук воров и всякого сброда.       Софийко ненадолго замолчала, задумываясь над ее словами, как враз ее что-то озарило. Девушка упрямо подняла голову и вперилась в самую глубь глаз Алии:       — Нет, ты не понимаешь, отчаяние никогда до добра не доводило. Чтобы все было хорошо, надо за это бороться. Прошу тебя, не губи себя понапрасну, не теряй благородства души своей. Она у тебя живая, я это вижу. Перетерпи, все сбудется, сладится. А я тебе в этом пособлю маленько, выходить тебя попробую…       Алия безнадежно качнула головой, взгляд ее оставался пустым:       — Ничего уже не будет в жизни светлого. Все уничтожилось во мне, завяло… Что ты хочешь от меня, ответь? — через мгновение девушку словно осенила догадка. — Или ты одна из них? Я нужна вам живой.       Софийко отпрянула от Алии и возмущенно одернула подол серого платья:       — Ну знаешь ли… И ведь знала, что не стоит рисковать жизнью из-за неотесанной деревенщины. И если тебе так уж интересно, то я всего лишь служанка.       Протараторив это, Софийко легко вскочила с места и, уходя, кинула исподлобья взгляд на девушку. Алия и бровью не повела, заметив это. Девушка, пытаясь умоститься в уголке, снова припала к стене, провалившись на этот раз в обычный сон.       Следующий раз Алию разбудил жуткий крик. Женщина стояла на коленях у ног герая и умоляла отдать ей ее ребенка, на что тот разъярился и залепил ей хорошую оплеуху по лицу. Эхо от звука пощечины разлетелось по всей рубке. Алия почувствовала, как страх за собственную жизнь стал липкими клещами схватывать глотку, девушку начало трясти, словно от холода. Когда их тяжелая ноша спадет с усталых плеч? Сколько же еще слез должно пролиться? Вскоре один из нагайцев вышел в центр помещения и что-то объявил на своем языке. Потом он прошелся вдоль коек, и, как зажиточный купец, осмотрел пленников, словно выбирая более качественный товар на продажу. Проходя между койками, герай указывал на удовлетворившего его человека, и того уводили прочь из трюма. «Хоть бы меня это обошло стороной, — думала Алия сомкнув веки, — пожалуйста, хоть один раз». Грубая ладонь коснулась больной руки. Девушка до крови закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Герай требовательно потянул ее за собой к выходу.       Перед девушкой предстало огромное скопление людей. Алия почувствовала, как снова ей стянули руки за спиной и повели к остальным пленникам. На этот раз двигающаяся колонна была совсем небольшой, от силы человек тридцать. Людей вели узкими, грязными переулками, стараясь не привлекать внимание лишних глаз. Таким образом, процессия достигла центральной площади неизвестного Алии города. На всей территории, по периметру стояли торговцы и громко кричали, зазывая покупателей. Когда же они приметили гераев, то тут же немного приумолкли. Рядом стоящие купцы, низко кланяясь, уступили место ногайцам. Гераи оценили это гостеприимство снисходительным кивком и взялись складывать несколько досок в так называемый помост, выводя на него своих подопечных и принуждая их стать на колени. Алия молча приготовилась, что вот сейчас, на этом самом месте, среди большого количества людей, она опять проложит дорожку к матери. Но заветное желание девушки и не думало исполняться. Один из гораев стал подходить со спины пленников и надевать им мешки на головы, чтобы так сказать «не спугнуть богачей». Алия точно кожей ощущала липкие взгляды людей. Они, казалось, смотрели в самое ее нутро и проверяли, сможет ли девушка уталить все из нужды. Послышался какой-то неясный говор, прямо над ухом Алии. Герай грубо толкнул девушку в спину, и не ожидавшая это Алия неуклюже рухнула на землю. Ногаец досадливо цокнул и вздернул девушку за талию, поставив ту на ноги. С головы Алии слетел мешок, и она увидела, кто стал нарушителем ее темного убежища.       Это был богатенький старикашка, шея которого (если ее можно было бы увидеть) была вся увешана драгоценными камнями. Старик покрутил пальцем, призывая герая показать девушку со всех сторон. Тогда ногаец дернул за веревку, сковывающую руки, и девушка, словно марионетка, по инерции повернулась спиной к старику. Видимо, не насытившись представленным зрелищем, богач приказал стянуть с Алии платье. Нож герая четко сделала свою работу. Тряпка, которая когда-то была праздничным сафьяном, открыла изувеченную спину девушки. Лицо Алии сплошь покрылось красными пятнами. Она отчаянно прижала руки к груди, закрывая ее оставшимся кусочком полотна. Герай взбеленился от этого жеста и занес руки с кинжалом прямо над девушкой. В этот момент взгляд Алии наткнулся на пронзительно голубые глаза. Они словно говорили: «Не делай, стерпи, не нужно…». Девушка обреченно опустила руки вдоль тела, позволяя любопытным глазам опошлить и без того больную плоть. Старик разочарованно махнул рукой и пошел дальше по ряду с пленными. Герай гневно зыркнул на девушку и оставил на ее щеке пылающий след от оплеухи. Алия не выдержала удара и опустилась на колени. Голова нещадно раскалывалась, тело ныло. Девушка чувствовала, что долго не протянет. Она вновь начала рыскать по площади глазами в надежде найти добрый, синий взгляд. В этот момент ее плеча коснулась нежная маленькая ручка, бережно укрывая плечи Алии мягким полотном. Все, что смогла сделать девушка, так это поднять благодарный взгляд на Софийко, а после - сознание ее покинуло.       — Пташка моя, пережди, маленькая, боль утихнет. — Теплые руки гладили плечи Алии, чуть баюкая ее — Я никому не дам тебя больше осквернить, будь то хоть сам хан. В лепешку расшибусь — но не дам. Я вытащу нас отсюда. Все пройдет, ласточка, верь мне.