All The Young Dudes — Sirius's Perspective

На следующее утро Сириус проснулся счастливым, с застрявшим в голове Suffragette City. Он напевал её, когда чистил зубы и одевался, что заставило Джеймса застонать и закрыть подушкой голову. Когда они спустились в Большой зал на завтрак, Сириус поддразнил: — Ты только подожди, Поттер! В один прекрасный день я заставлю тебя увидеть свет — ты не можешь вечно жить в неведении! Джеймс закатил глаза, усаживаясь за длинный стол. — Музыка - это просто музыка! Не похоже, чтобы этот парень Боуи делал что-то, чего раньше не делали. — Ты ранишь меня! — Сириус драматично опустился на плечо Римуса, — По крайней мере, у меня есть ты, Люпин. Честно говоря, что мы будем делать с этими двумя? Римус только улыбнулся и пожал плечами в ответ — его рот уже был полон еды. Джеймс уже собирался возразить, когда прибыла почта: совы слетелись, чтобы сбросить свои письма и посылки. Сириус старался не смотреть, но ничего не мог с собой поделать — за плечом Джеймса на стол Слизерина, прямо перед Регулусом, садился новенький филин. Из всех людей его брат выбрал место рядом со Снейпом. Старший мальчик поднял письмо, которое уронила сова, и быстро развернул его, несмотря на протесты Рега. Когда он начал читать, на его лице появилась довольная улыбка, и он посмотрел на Сириуса со злобным блеском в глазах. — Вау, Регулус, твои родители действительно гордятся тобой! — Снейп протянул, говоря достаточно громко, чтобы Сириус и его друзья могли слышать, — Послушай это: наш дорогой сын, мы были так рады услышать результаты твоего распределения. Вся семья благодарит тебя за поддержку наших благородных традиций, и поздравления в порядке… Регулус покраснел, пытаясь вырвать письмо у Снейпа, но второгодка упрямо продолжал читать. Было ясно, что сова была наградой для Рега, так как он попал в правильный факультет. Каждое слово, слетавшее с уст Снейпа, было колкостью, язвительным напоминанием Сириусу о том, что, в отличие от своего брата, он всё ещё был разочарованием семьи. Его лицо горело. Он уставился в свою овсянку, не желая, чтобы слизеринцы увидели, какой эффект произвели на него слова родителей. — Мне всё равно, — яростно напомнил он себе. Но стыд сдавил ему горло, не давая возможности есть. — Родители снова конфисковали твою сову? — прямолинейно спросил Питер. Рег ухитрился выхватить письмо обратно, но Снейп и его друзья все ещё хихикали, а сова по-прежнему величественно восседала на слизеринском столе. Сириус резко кивнул. — Сказали, что я получу её обратно, когда вспомню свои обязанности перед семьёй и начну вести себя как «истинный Блэк». Плевать, мне не нужна сова, — Он чувствовал тошноту от злости, которая нахлынула на него. Он хотел выбраться из зала, подальше от Снейпа и его глупых смеющихся друзей. — А что конкретно предполагают твои обязанности перед семьёй? — громко начал рассуждать Джеймс, чтобы его услышали за столом Слизерина. — Расхаживать по замку с такими придурками, как Нюниус и Мальсибер? Жениться на своей двоюродной сестре? Несмотря на своё смущение, Сириус улыбнулся, бесконечно благодарный Джеймсу Поттеру. Благодарный и озорной одновременно. — О да, — серьёзно ответил он так же громко, как и Джеймс. Снейп, Регулус и большинство слизеринцев, которые их слушали и до этого смеялись, теперь затихли, презрительно глядя на гриффиндорцев. Питер слегка поёрзал. — Кровосмешение и идиотизм — ключевые компоненты моего семейного наследия. И конечно же издевательства над детьми младше себя, ложь, заговоры и подкупы, чтобы добиться власти. Снейп и другие смеющиеся слизеринцы теперь притихли и сузили глаза от косых оскорблений. Регулус покраснел, нахмурив брови, пока слушал. Сириус не мог сказать, было ли это выражение злым или обиженным, и он решил, что ему всё равно. — Что ж, друг, прости, что говорю это тебе, — со смехом ответил Джеймс, — но мне кажется, ты совсем не похож на члена семьи Блэк. Теперь Сириусу начало нравиться это представление. Рука Сириуса взметнулась к сердцу в притворном удивлении. — Это же очевидно, — пожал плечами Джеймс. — Ты — мародёр! Сириус засмеялся, как и многие гриффиндорцы, сидящие поблизости. Какое это имело значение, если их родители послали Регулусу новую сову? Кого это волновало? Это был Хогвартс; его родители не могли причинить ему вреда здесь. — Пойдёмте, — поджал губы Северус. — Нам лучше убраться подальше от этой грязи, если мы не хотим, чтобы завтрак полез наружу. Это повергло Сириуса и Джеймса почти в истерику — было слишком забавно слышать, как Северус говорит что-то про грязь, когда его волосы были такими жирными, что казалось, будто он вымыл их маслом. Снейп задрал свой длинный нос и попытался достойно удалиться. Ему это не совсем удалось, но Мальсибер и новый первокурсник Барти Крауч всё равно последовали за ним. Регулус задержался. Он нервно взглянул на своих новых друзей, затем на Сириуса. Сова сидела, прихорашиваясь, у него на локте, снисходительная и немигающая. Сириус ждал, что сделает его брат, отчаянно надеясь, что Рег подойдёт, даже если он съёживался от этой мысли. И действительно, его брат двинулся к нему. — Ты можешь брать его, если хочешь, — тихо сказал он. — Я просил её ничего мне не присылать, но ты же её знаешь. — Да, — фыркнул Сириус. — Я знаю. Они не разговаривали со вчерашней ссоры в поезде, но Регулус больше не казался раздражённым из-за него. Искривлённые губы, мелкое презрение — всё это исчезло с его лица, как будто он сбросил плащ. Он снова стал больше похож на себя, уставившись на Сириуса широко раскрытыми глазами, в которых было немного неуверенности, немного надежды. Что-то опасно ослабело в его груди. Сириус понял, что скучает по своему брату — что он скучал по нему уже долгое время. — Слушай, прости, ладно… Ты же знал, что я попаду в Сли… Прежде чем он смог закончить предложение, Сириус вскочил на ноги. — Мне не нужен твой филин, — скованно сказал он, глядя сквозь брата. — Если мне нужно будет отправить письмо, я просто возьму сову Джеймса. Он протиснулся мимо Рега, желая поскорее уйти. Он едва осознавал, что его друзья следуют за ним, когда он поспешил из зала, кислота бурлила в его сердце. Слова брата эхом отдавались в его голове. — Ты же знал, что я попаду в... Сириус чувствовал себя очень глупым и очень маленьким. Рег сказал это так, как будто это было очевидно, как будто они оба знали всё это с самого начала. Но Сириус понял, когда он ворвался обратно в общую комнату, что это неправда. Потому что правда заключалась в том, что, несмотря на то, что он сказал Джеймсу в поезде, Сириус искренне верил, что его брат в конечном итоге окажется в Гриффиндоре, вместе с ним. * * * Сириус больше не разговаривал с Регулусом в течение следующей недели. Вместо этого, пока они ждали начала уроков, он поставил на репит The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders From Mars. В конце концов, даже Джеймс начал без слов напевать Боуи. Взамен Джеймс каждый день выводил их на поле для квиддича, выполняя те же упражнения, что и все лето. Он был маньяком на метле, летающим так, словно управлял самим воздухом, и любой мог видеть, что с таким мастерством ему практически гарантировано место в команде. Тем не менее, Сириус не возражал против дополнительных тренировок — он обожал летать, даже если его немного раздражало, когда Джеймс кричал на него каждые несколько минут, чтобы остаться на задании. Это не было похоже на то, что они были на самом деле в игре — и удары бладжерами снова и снова становились скучными через некоторое время, когда не было непосредственного счёта. Поэтому, несмотря на предостережения Джеймса, Сириус продолжал петлять и вилять, пытаясь произвести впечатление на Римуса, который наблюдал за ними с трибуны. Люпину удалось избежать увлечения квиддичным безумием — он был единственным, кто мог сравниться с Джеймсом в чистом, неподдельном упрямстве. Он наотрез отказался участвовать в тренировках, хотя по-прежнему составлял им компанию на поле, где сидел на трибунах и читал. На самом деле, было почти невозможно найти Римуса где-либо, не уткнувшегося носом в книгу. Ещё до начала уроков он тратил всё свое время на выполнение домашних заданий. В субботу днём Сириус отправился в библиотеку (Питер и Джеймс играли в шахматы в общей комнате) только для того, чтобы обнаружить, что Римус читает дополнительные материалы для своих предметов — он уже закончил с текстами по Истории магии и заявил, что хочет узнать больше о средневековых алхимиках. Сириус застонал, ударившись головой о книжную полку. — Брось, Люпин, у тебя не будет времени на мародёрство, если ты будешь продолжать в том же духе! Римус рассеянно пожал плечами, пробегая глазами названия. — Всё нормально. — Но ты нам нужен! — Сириус положил руку на плечо своего друга, пытаясь привлечь его внимание. Римус огляделся, прежде чем ответить, с кривой улыбкой: — Знаешь, это же ты дал мне заклинание чтения. — Я знаю, — Сириус снова застонал, — Я создал монстра! Однако никакие мольбы не могли поколебать Римуса. Как только начались уроки, он отвечал на вопросы в классе и выполнял домашнее задание сразу после того, как оно было назначено. Это был полный разворот на 180 градусов с предыдущего года. Сириус и Джеймс, привыкшие соревноваться друг с другом, внезапно обнаружили, что им нужно быть начеку, чтобы не отстать от Римуса. Бедный Питер остался барахтаться, но Сириус не мог заставить себя посочувствовать ему. В общем, нужно было так много сделать, что у него почти не было времени даже подумать о своем брате. Сириус с головой ушёл в учебу и квиддич, а свободное время проводил, планируя розыгрыши. Если ему когда-нибудь было нечем заняться и нужно было отвлечься от своих мыслей, Боуи был рядом — и в те ночи, когда он лежал без сна, не в силах уснуть, у него был Джеймс. Когда Сириус провел лето у Поттеров, ему выделили отдельную комнату. Но в итоге он почти каждую ночь засыпал в постели Джеймса, разговаривая до тех пор, пока они не уставали настолько, что не могли держать глаза открытыми. Это стало почти обычным делом, и поэтому в Хогвартсе не было ничего необычного в том, что Сириус подползал к кровати Джеймса. Они задёргивали занавески и шёпотом обсуждали свои идеи по поводу комбинаций заклинаний, творческого использования навозных бомб или стратегий игры в квиддич, стараясь вести себя тихо, пока другие мальчики спали. Однако ближе к концу сентября Сириус был немного удивлён, обнаружив, что Джеймс забирается к нему в постель. Он быстро подвинулся — не то чтобы это было правилом, но обычно Сириус был тем, кто шёл к Джеймсу, а не наоборот. Прошло два дня после полнолуния, но по какой-то причине Римус всё ещё был в больничном крыле, так что им оставалось только беспокоиться о том, чтобы не разбудить Питера. К сожалению, это было именно то, о чём Джеймс пришёл поговорить. — Люпин всё ещё не вернулся, — сказал он, переходя прямо к делу. Сириус зевнул. — Он плохо себя чувствует — вероятно, всё ещё в больничном крыле, — Римус, на самом деле, провел дни перед полнолунием, рассказывая своим друзьям, что он плохо себя чувствует. Это не было фантастической ложью, поскольку у него, казалось, было намного больше энергии, чем обычно, но Сириус был рад, что есть на что опереться. — Да, но тебе не кажется странным, что мадам Помфри не позволяет нам увидеть его? Сириус пожал плечами. — Может быть, он заразный. — Да, я думаю, но... Тебе не кажется, что он довольно часто бывает в больничном крыле? Пауза, а затем: — Нет. — Неужели? — Джеймс явно ожидал согласия. К счастью, его переизбыток уверенности заставил его приписать это несоответствие собственной внимательности, и он, казалось, не замечал, как нервничал его друг. — Он бывает там раз в месяц. И это всегда происходит в полнолуние. Сердце Сириуса упало. О нет. — И что? Джеймс наклонился, украдкой шепча: — Я думаю, что… Римус - оборотень. На мгновение Сириус не знал, что сказать. Конечно, он сделал всё возможное, чтобы поставить под сомнение эту теорию, но это только заставило Джеймса упереться в пятки. Он становился все более и более уверенным по мере того, как выкладывал все улики, кусочек за кусочком. Через некоторое время Сириусу ничего не оставалось, как спросить, что Джеймс намерен делать со своим открытием. Вопрос, казалось, застал его друга врасплох. — Я не знаю, — он нахмурился, думая, — Наверное, мы должны спросить его об этом. Сириус побледнел. — Спросить его об этом? Зачем? — Чтобы мы знали, правда это или нет, -— сказал Джеймс, как будто это было очевидно. — И… эм, если есть… ну, знаешь… что-то, что мы можем сделать. С этим. — Что ты хочешь этим сказать? — Ну, знаешь, — Джеймс неловко поёрзал, — На случай, если это опасно. Сириус фыркнул. — Если бы Римус был опасен, Дамблдор не пустил бы его в Хогвартс. Теперь Джеймс снова нахмурился, размышляя. — Значит, ты думаешь, что Дамблдор знает? — Конечно, знает, Люпин каждый месяц лежит в больничном крыле. Думаю, медсестра тоже знает об этом, и, вероятно, Макгонагалл. Хотя не уверен насчёт остальных учителей. Джеймс задумчиво кивнул. — Да, я полагаю, ты прав, он не мог держать это в секрете от Дамблдора... — Вот именно! Так что это не опасно, и нам не нужно ничего говорить, — Сириус наклонился вперёд, взволнованный достигнутым прогрессом. Но Джеймс покачал головой. — Нам все равно нужно поговорить с ним об этом. — Джеймс, — простонал Сириус, — если бы ты был оборотнем, и держал это в секрете, а твои друзья узнали бы об этом, ты бы действительно хотел, чтобы они рассказали тебе об этом? Джеймс выглядел озадаченным. — Почему я должен держать это в секрете от своих друзей? * * * Несмотря на все его усилия, Сириусу не удалось отговорить Джеймса от его плана поговорить с Римусом. Что ещё хуже, другой мальчик настоял на том, чтобы рассказать Питеру всё, о чём они говорили утром. — Ты не можешь просто ходить и рассказывать всем об этом! — Сириус прошипел, — Ты даже не знаешь, правда ли это! — Я не буду рассказывать всем! Это же Пит, в конце концов. Было трудно злиться на Джеймса Поттера, но в то утро Сириус проделал довольно хорошую работу. Он холодно встретил Джеймса во время завтрака, почти не разговаривая с мальчиком. Когда они ушли на занятия, он придумал оправдание, что забыл своё эссе по защите от тёмных искусств в их комнате. Пока двое других мальчиков шли на Трансфигурацию, Сириус побежал так быстро, как только мог, в больничное крыло. Он должен был предупредить Римуса. Когда он пришел, мадам Помфри сообщила ему, что Римуса только что отпустили, хотя она велела ему не ходить на занятия. Сириус поблагодарил ее, а затем поспешил обратно в гриффиндорскую башню. Он задыхался и запыхался к тому времени, как поднялся по лестнице и добрался до их комнаты. Занавески вокруг кровати Римуса были задёрнуты, развеваясь из-за ветра, дующего из открытого окна. Сириус бросился к нему, срывая их обратно. — Люпин! Он мирно лежал с закрытыми глазами, свернувшись калачиком на боку. Когда свет упал на его лицо, он застонал и прикрыл глаза рукой. — Архг, чего? — Прости, — сказал Сириус, потирая руку. Он так отчаянно спешил найти Римуса, но теперь, когда он действительно стоял перед своим другом, думая о том, что он должен был сказать, слова застряли у него в горле. — В чём дело? Сириус глубоко вздохнул. — Римус, мне нужно тебе кое-что рассказать. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пока Сириус пытался придумать, как ему это сказать. Римус вздохнул, всё ещё полулёжа на кровати. — Ну? — Джеймс! — отчаянно воскликнул Сириус. — Он… он хочет с тобой поговорить. — …Что? — Это… чёрт, это сложно сказать, Люпин… — О чём ты вообще? — Он знает! Джеймс знает! И он хочет тебя спросить! — Римус быстро сел, его глаза расширились. — Он… он что? Знает что? — О твоём… ну, знаешь. Куда ты уходишь. Каждое полнолуние. Лицо Римуса побелело. На мгновение он в ужасе уставился на Сириуса. И тут что-то щёлкнуло. — Ты знал. — Я знал, — подтвердил Сириус. — Как давно? — С Рождества. Я… я не хотел ничего говорить. Не хотел усложнять тебе жизнь. Римус просто продолжал смотреть. Сириус покачал головой, пытаясь объясниться. — Но Джеймс тоже догадался, этот придурок, и теперь он решил, что мы все должны спросить тебя прямо. Мне правда очень жаль, я пытался его отговорить, но ты же знаешь, какой он упрямый. — Ага, — сказал Римус сдавленным голосом, наклоняясь вперёд. Он закрыл лицо руками, и это была поза полного поражения. Сириус не знал, что делать. — Всё хорошо… я думаю, всё будет хорошо, — сказал Сириус. — Как? — Римус поднял голову, сгорая от ужаса. — Можно уже собирать вещи. — Нет! Не надо. Слушай, он просто хочет поговорить с тобой, он не хочет идти к Дамблдору или что-то ещё, разве это ничего не значит? Но Римус уже встал, грубо протиснувшись мимо него, чтобы открыть свой чемодан. Он начал складывать в него вещи, полностью игнорируя своего друга. Сириус чувствовал, как его сердце колотится от адреналина, нервная энергия бурлит в его венах. Римус не мог покинуть Хогвартс — он просто не мог! Без него они не были бы мародёрами! И кто бы слушал Боуи вместе с ним, если бы Римуса не было? — Римус, — Сириус схватил его за плечи. Другой мальчик вздрогнул, но Сириус не отпустил его, поймав его взгляд и удерживая его. — Послушай меня, — очень спокойно сказал Сириус. — Просто подожди, ладно? Просто подожди и посмотри, что скажет Джеймс — он твой друг. Мы мародёры, все мы! — Чушь собачья, — Римус отпихнул его. — Это просто чушь собачья. Вы двое мародёры, ты и он. Мы с Питером всего лишь ваши питомцы из жалости, — он схватил свою пижаму с края кровати и закинул в чемодан. — Я не настолько идиот, Блэк. Наверное, мне и правда лучше вернуться туда, где мне и место. Сириус остолбенел; он был ошеломлён; слишком обижен, чтобы говорить. Всё, что он мог сказать, умерло у него в горле, оставив горький привкус на языке. Неужели... неужели Римус действительно так думал? Холодная яма поселилась у него в животе, когда он наблюдал, как его друг собирает вещи. А как насчёт того времени, которое они провели, слушая музыку вместе? А как насчёт чтения? А как насчёт прошлого Рождества? Сириус молча смотрел, как Римус продолжал бросать вещи в свой чемодан. Он знал, что его отношения с Джеймсом были другими, но лишь потому, что Джеймс был другим человеком. Джеймс не хранил секретов, не исчезал сам по себе и не отступал всякий раз, когда Сириус пытался приблизиться к нему. Как Римус мог вести себя так, будто это его вина? Сириус хотел сказать: Я думал, что мы друзья, но даже в его голове это звучало жалко. — Просто подожди, — сказал он, наконец. Его горло сжалось — ему нужно было уйти. — Просто подожди и послушай, что он скажет.