All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Он уже прогулял Трансфигурацию, что означало отработку от Макгонагалл. Хотя в голове у него всё ещё был беспорядок, Сириус знал, что ему, вероятно, не удастся пропустить все уроки, поэтому он неохотно пошел на следующий. К счастью, следующей была История магии, на которой не нужно было сильно концентрироваться. Мысленно он прокручивал слова Римуса снова и снова, как на повторе. Я не настолько идиот, Блэк… Сириус пытался быть разумным. Он слишком хорошо знал, что у его друга была склонность срываться — одна из их общих черт. Римус, наверное, просто испугался — он, вероятно, не хотел этого. За исключением… за исключением того, что Сириус вспомнил лицо своего друга, когда он сказал это: лёгкую усмешку, искривившую его губы, глубокий гнев в его глазах. Это не было похоже на что-то, сказанное сгоряча; это казалось чем-то, что росло в нём медленно, в течение длительного времени. Джеймс пытался передавать ему заметки за спиной профессора Бинса, что не улучшало настроения Сириуса. Насколько он мог судить, его ссора с Римусом была целиком и полностью виной Поттера. Он демонстративно игнорировал записки, оставался замкнутым и не отвечал во время обеда. В конце концов, Джеймс раскинул руки и оставил Сириуса дуться: — Я знаю, тебе это не нравится, но мы должны поговорить с ним! Сириус не согласился, но было уже ясно, все его возражения безрезультатны. Кроме того, он уже предупредил Римуса. Джеймс в свою очередь был настроен решительно. Когда уроки закончились и трое мальчиков вернулись в свою комнату, Сириус взял себя в руки. Чего другие не знали, так это того, что он пришел к своему личному решению: он не позволит Римусу покинуть Хогвартс. Даже если это означало слушать Джеймса, пока он не сможет вбить мозг другому мальчику в голову, Сириус был твердо убежден, что Люпин должен остаться. Ему пришлось бы задержаться достаточно долго, хотя бы для того, чтобы Сириус доказал — показал ему, что он не прав. Что это не было одолжением (как будто у Сириуса хватило бы на это терпения), и Римус был мародёром. Если бы все его друзья потеряли голову, Сириусу просто пришлось бы заставить их увидеть смысл. Они были всем, что он имел, теперь, когда Рег, ну… это не имело значения. Джеймс вошёл первым, а Сириус последовал за ним. Питер шёл за их спинами, заламывая руки, раздражённый и нервный. Римус сидел на своем сундуке, но встал, когда они вошли, глядя на них сверху вниз, как будто был готов к драке. — Здоров, Римус, — сразу же начал Джеймс. Все стояли, лицом друг к другу. Лицо Сириуса оставалось непроницаемым — напряжение было невыносимым. — Привет, — осторожно ответил Римус. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. — Слушай, давай я сразу перейду к делу, ладно? — Джеймс провёл рукой по волосам и нервно сглотнул. — Мы заметили… Ну, мы не могли не заметить, что ты часто уходишь. В больничное крыло. Если конкретней, то каждый месяц. Что-то изменилось в лице Римуса, появилось что-то резкое и немного грубое. На мгновение его глаза опасно вспыхнули. Сириус почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. — Ясно, — угрюмо сказал он. — Ага, — Джеймс кивнул, будто у них сейчас происходил самый обычный разговор. — Каждый месяц… примерно в полнолуние. Он сделал паузу, и его слова повисли между ними в воздухе. Римус резко выдохнул. — Просто скажи уже это, Джеймс. — Ты оборотень? — на одном дыхании выдал он и тут же опустил взгляд, будто стыдился задавать такие вопросы. Взгляд Римуса метнулся к Сириусу, и он выдержал его взгляд. — Я собираюсь доказать, что ты ошибаешься, — подумал он, — просто подожди. Римус расправил плечи. — Да, — он поднял подбородок, словно бросая Джеймсу вызов и напрашиваясь на драку. Но он только выдохнул, замолчал на мгновение, прежде чем сказать: — Ладно. — Что, это всё? — Да… В смысле, нет… В смысле… Чёрт возьми… — Джеймс снова провёл рукой по волосам и беспомощно повернулся к Сириусу, как будто ожидал, что его друг спасёт его. — Ты сам захотел завести этот разговор, — подумал Сириус, храня молчание. — Всё нормально, — грубым тоном сказал Римус. — Вы меня больше не увидите, я уеду. Просто дайте сходить и сказать Макгонагалл. Джеймс встревоженно повернул голову. — Уедешь?! Куда уедешь?! — Наверное, обратно в приют. — Ты не можешь уехать из Хогвартса! — теперь Джеймс ещё больше разволновался, его очки сползли на кончик носа, а он даже не заметил. — Я не смогу остаться, если все узнают, — как можно спокойней объяснил Римус. — Но мы же никому не скажем! — вдруг воскликнул Питер. Римус удивлённо на него посмотрел, затем на Сириуса, затем на Джеймса. Последний кивнул. — Не скажем, — подтвердил он. Твёрдый взгляд немного смягчился, когда Римус озадаченно покачал головой. Он уставился на них, как будто не мог поверить в то, что они говорили, — как будто у него никогда не было такой возможности. — Это не игра «Кто сохранит секрет» или типа того. Если узнают другие люди, мне придётся уехать. И даже хуже, они могут… — он не договорил. — Мы этого не допустим, — твёрдо сказал Сириус, делая неуверенный шаг вперёд. Он повернулся и посмотрел на Питера и Джеймса сурово сказав: — Не допустим же? — оба покачали головами, широко раскрыв глаза. — Доверься нам, — сказал Джеймс. — Пожалуйста! * * * Он согласился дать им месяц. Или они согласились дать ему месяц — не совсем понятно, кто что обещает и что будет, если какое-то из этих обещаний будет нарушено. Как полагал Сириус, Люпину просто нужно было время, чтобы приспособиться — он уже знал, что может хранить секреты, и он позаботится о том, чтобы Джеймс и Питер тоже их сохранили. Все, что Римусу нужно было делать, это оставаться рядом. Что он и сделал — вроде. Физически он остался в Хогвартсе. Но после разговора с Джеймсом Римус полностью исчез. Так же, как прошлой зимой — даже хуже, потому что теперь Джеймс и Питер вносили свой вклад в напряжение, ходя по яичной скорлупе всякий раз, когда они были все вместе. Сириус чувствовал себя зажатым между ними. Он хотел ударить всех своих друзей и встряхнуть их. Конечно, он всегда мог поговорить с Джеймсом. Они провели много ночей в разговорах шёпотом, пока Сириус пытался убедить своего друга, что они все должны вернуться к нормальной жизни, а Джеймс утверждал, что им нужно дать Римусу пространство. Сириус не понимал, в чём был смысл противостояния, если они все собирались избегать слона в комнате, но Джеймс настаивал на том, что лучше не забрасывать осторожного мальчика вопросами и не пытаться навязывать ему помощь. — Дай ему время, — сказал он, — Люпин поговорит с нами, как только будет к этому готов. Сириус сомневался в этом, вспоминая их ссору. Тем не менее, он не знал, что делать, кроме как следовать совету Джеймса. Таким образом, в течение всей недели они не сказали ни слова о том, что произошло, или об их важном открытии. Это сводило Сириуса с ума. Он был почти готов сдаться и попытаться заставить Римуса поговорить с ними — поговорить с ним, по крайней мере — но, как назло, ему не пришлось этого делать. Это случилось во время урока зельеварения. Слизнорт хотел, чтобы они варили зелье «приятных сноведений», что должно было быть приготовлено в течение нескольких недель. — Вам придётся регулярно приходить сюда по вечерам и проверять прогресс вашего зелья — я буду отмечать частоту ваших визитов и участие в приготовлении. Таким образом, вам лучше разделиться по парам, чтобы делать это по очереди, — объявил Слизнорт. Началась болтовня, когда студенты начали выбирать себе партнёров, двигаясь по комнате. Джеймс повернулся к Сириусу, ухмыляясь, даже не спрашивая, но Слизнорт снова повысил голос: — Нет-нет! Я свой урок выучил, — он многозначительно посмотрел на мародёров. — Вы не можете выбирать тех же партнёров, что и в прошлом году. Сириус посмотрел на Джеймса, затем повернулся к Римусу и Питеру. Ему это казалось достаточно очевидным: он будет с Римусом, а Джеймс сможет работать с Питом. Но Слизнорт продолжил говорить: — Вообще-то, — продолжил Слизнорт, — Думаю, я сам назначу партнёров… Сириус застонал. Мало того, что Слизнорт вёл самый скучный предмет, но теперь он собирался заставить их работать с партнёрами, которые им даже не нравились? Сириус надеялся, что он хотя бы не будет в паре со слизеринцем. Его желание сбылось, когда Слизнорт разделил Мэри и Марлин, двух девочек с Гриффиндора, которые в основном всегда были вместе, и сказал им, чтобы они встали в пару с Джеймсом и Сириусом. Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, Мэри взвизгнула: — Я хочу Сириуса! Марлин пихнула её, и они рассмеялись. Сириус был потрясен — он не хотел работать с девушкой, особенно с той, которая вечно хихикает и шепчется! Он наклонился к столику Мэри, а Марлин заняла его место рядом с Джеймсом. Мэри улыбнулась ему, но он только проворчал и уронил книгу на стол, открыв страницу, написанную профессором Слизнортом на доске. — Ой, Сириус, ты можешь бросить крысиные хвосты? Они такие противные для меня! Он старался не закатывать глаза. Вот почему он не хотел работать с девушками — они никогда не хотели пачкать руки. (Сириус тоже считал крысиные хвосты противными, но не собирался в этом признаваться.) Пока он резал кубики, Мэри продолжала нескончаемый поток болтовни. Он пропустил большую часть этого, пока она не сказала: — Ты же тот, кто всегда ставит Боуи в гостиной, да? Сириус очнулся — он сделал паузу. — Ты знаешь Боуи? Мэри закатила глаза, но улыбнулась. — Да. Все знают Боуи. Он забыл, что она была маглорождённой. Сириус немного оживился. — Правда? Какая твоя любимая песня? Когда они начали обсуждать Ziggy Stardust, Сириус решил, что, возможно, Мэри не так уж плоха, в конце концов. Но прежде чем он успел расспросить её о других альбомах Боуи, их разговор был прерван восклицанием Снейпа. — Фу! Посмотри на него! Сириус повернулся. Северус стоял несколькими столиками позади и говорил достаточно громко, чтобы его слышала половина класса, но при этом избегал внимания Слизнорта. Он указывал на Римуса, у которого были закатаны рукава. Его предплечья были покрыты бледными шрамами, некоторые из которых были свежие. — Какая болезнь может сделать такое?! Римус поспешно опустил рукава, чтобы прикрыть руки, покраснел и посмотрел на Снейпа. Его поставили в пару с Эванс, и, к удивлению Сириуса, рыжеволосая резко рявкнула: — Заткнись, Снейп! Тебе обязательно нужно быть таким уродом?! — Лили, просто посмотри! — Не лезь не в своё дело! Сириус сглотнул. Ему нужно было что-то сказать, заступиться за друга, но в горле пересохло. Он вспомнил шрамы Римуса в прошлом году в раздевалке для квиддича... но Римус сказал, что получил их дома. Почему появились новые? Люди не должны были страдать в Хогвартсе. Голос Джеймса вырвал Сириуса из его мыслей. — Эй, Нюниус, что это ты там говоришь про нашего друга? — Ой, ну только тебя не хватало, Поттер! — застонала Лили. — Ты только хуже сделаешь! Все крики, наконец, привлекли внимание Слизнорта, и он быстро захлопал в ладоши. — Тишина, пожалуйста! — крикнул Слизнорт. — Вы больше не первогодки, должны уметь работать без моего постоянного присмотра! В классе воцарилась тишина. Сириус повернулся к своему котлу, нахмурившись. Стоявшая рядом с ним Мэри тоже помрачнела. — Он такой ужасный, — она наклонилась ближе и прошептала, — Я имею в виду Снейпа. Не могу поверить, что Лили с ним общается. Сириус хмыкнул в знак согласия. В любом случае, Лили его особо не волновала, но он предположил, что они с Мэри были подругами. — Он ведёт себя вежливо перед ней, но в ту секунду, когда её нет рядом, он и его друзья говорят самые ужасные вещи! — Мэри продолжала, хмуро глядя на травы, которые взвешивала, — Я говорила ей об этом тысячу раз, но она просто отвечает, что мы не знаем его так, как она. В этот момент Лили снова заговорила: — Эй, Поттер! — за соседним столиком Джеймс тут же вскинул голову, очки запотели от пара котла. — Чего? Сириус оглянулся на них с кратким любопытством, но Лили просто сказала: — Да ничего, — и вернулась к своей работе. Снейп и Джеймс оба непонимающе уставились на неё. — Ох, — хихикнула Мэри, все ещё наклоняясь ближе, — Джеймс е… Она не успела закончить свой вопрос, потому что в этот момент котёл Снейпа взорвался. Огромная волна пурпурных пенящихся пузырей выплеснулась через край, обдав Северуса и его напарника. Сириус разразился удивлённым смехом, как и весь класс. Лицо Снейпа исказилось от ярости. — О мой бог! — подбежал Слизнорт. — Слегка переусердствовали с гусеничной шелухой, а, Северус? — Это был не я! — злился Снейп, пока фиолетовые пузыри заползали ему на голову. — Это он что-то сделал! — он показал пальцем на Римуса. — Точно он! Очевидно, это было правдой — Снейп никогда не делал ошибок в Зельях; он был безусловно лучшим учеником на их курсе. Но Римус был мародёром, и он знал, что лучше не попадаться. — Вы видели, как мистер Люпин делает что-нибудь с вашим зельем? — Нет, но… — О, спокойно, молодой человек, — засмеялся Слизнорт, бросая ему зелёную тряпку. — Все мы совершаем ошибки — даже вы! Северус бессвязно фыркнул, что вызвало новый приступ смеха — даже плечи Лили тряслись, когда она пыталась сохранить невозмутимое выражение лица. После урока остальные мародёры устроили засаду на Римуса в коридоре, крича и аплодируя. — Ты же это сделал, да? — Потрясающе! — Как ты это сделал? Ты же не шаришь в зельях! Римус только молча усмехнулся, отказываясь делиться своим секретом. Его глаза сияли озорством, впервые за несколько недель. — А я вам разве не говорил?! — провозгласил Сириус с колотящимся от радости сердцем, обняв Римуса и Джеймса. — Он всё ещё мародёр!