All The Young Dudes — Sirius's Perspective

К концу их первого дня с Поттерами Сириус решил, что он определённо понимает всю рождественскую суету. Он всегда морщился, когда люди поднимали тему «сезона каникул», которые, по его опыту, были такими же мрачными и безрадостными, как и любое другое время в доме Блэков (хотя вокруг было больше членов семьи). Но если бы он рос, проводя Рождество, как Джеймс, Сириус ждал бы декабря с почти фанатичным пылом. Ещё до того, как они разобрали вещи, мистер Поттер вывел их всех на улицу, чтобы покататься на санках по высоким склонам в саду за домом — чего Вальбурга никогда бы не позволяла (снег промочит твою одежду и оставит след на деревянных полах, которые только что отполировал Кричер!). Питер, который жил чуть дальше, в главной деревне, присоединился к ним, как только услышал об их прибытии, и они провели крайне шумный, безудержный день, скатываясь с крутых снежных склонов и играя в шпионские войны с амуницией из снежков. Даже мистер Поттер присоединился к ним; он был очень энергичным для своего возраста и обладал весомым превосходством за счёт того, что мог использовать магию. Во время обеда миссис Поттер позвала их всех в дом и даже не обратила внимания на то, что с них капала вода на ковер, хотя и заставила их переодеться в сухую одежду (— Мы не можем допустить, чтобы ты простудился, дорогой!). Они уселись у камина, похожего на тот, что горел в гостиной Гриффиндора, а горячие кексы, которые она подавала, были такими слоёными и маслянистыми, что почти таяли во рту Сириуса (миссис Поттер было все равно, попадут ли им крошки на рубашки, и она позволила им сесть на пол, скрестив ноги, чтобы поесть). Перекусив, они собрались было выйти снова, но мистер Поттер прилёг отдохнуть, а миссис Поттер не хотела отпускать их одних на улицу так близко к темноте, поэтому вместо этого она попросила их помочь украсить самый большой рождественский торт, который Сириус когда-либо видел. Они слоями намазывали белую глазурь и втыкали в неё крошечные волшебные фигурки, сделанные из сахара (миссис Поттер не волновало, попадёт ли глазурь на их пальцы или столешницу, и она не заставляла Джеймса мыть посуду обжигающе горячей водой, когда он украдкой отщипнул кусочек от торта, просто ласково покачала головой и замазала вмятину). Как только торт был готов, они перешли к упаковке подарков для друзей Поттеров и домашних эльфов. Пока Джеймс крутил ленту с заклинаниями вокруг пальцев, Сириус сказал: — Мы никогда ничего не дарили нашим домашним эльфам, — между делом заметил Сириус, запутавшись пальцами в магическом скотче. — Хочу отметить, что Кикимер тот ещё ворчун; сомневаюсь, что он был бы рад подаркам. — Думаю, они принимают подарки, если это что-то съедобное, — ответила миссис Поттер, улыбаясь (её не волновало, что Джеймс и Сириус играли с упаковочной лентой; она не ругала их за то, что они неподобающе относятся к декору), — Конечно, никакой одежды, это бы их только расстроило. — Расскажи маме, что вы делаете с домашними эльфами, Сириус, — ухмыльнулся Джеймс, склеивая руки своего друга ещё больше. Сириус легко засмеялся. — Вешаем их головы на стены, — сказал он. — Когда они умирают. Ну, по крайней мере, думаю, что они ждут, пока они умрут… Кикимер — единственный домашний эльф, которого я помню, — он надеялся, что миссис Поттер не отшатнётся от него, не сочтёт это слишком варварским. Ему нужно было, чтобы он ей понравился. — Боже мой… — ужаснулась миссис Поттер. — Я думала, эта традиция уже давно отжила своё. — Только не в семье Блэк, — Сириус подумал о Нарциссе и вздохнул. — У тебя так здорово получается, Римус, — обратила внимание миссис Поттер на книгу, которую Римус оборачивал для миссис Петтигрю. — В отличие от некоторых непослушных мальчиков в этой комнате… — она строго посмотрела на Джеймса и его лучшего друга, которые уже пытались приклеить свои руки к столу. Римус ответил лишь застенчивой улыбкой. Он весь день молчал рядом с родителями Джеймса, как будто не совсем был уверен, как себя вести. Сириус не знал, как можно чувствовать себя неуютно рядом с миссис Поттер — он был почти уверен, что она самый добрый, самый приветливый человек во всем мире. Если бы вы посмотрели в словаре слово «мама», то, вероятно, нашли бы маленькую фотографию мамы Джеймса. Ещё через несколько минут обёртывания (Джеймс и Сириус соревновались, кто быстрее распутает свои руки) Римус зевнул. Он попытался прикрыть рот руками, но миссис Поттер всё равно заметила и улыбнулась. — Тебе пора спать, дорогой, — мягко сказала миссис Поттер. Сириус оглянулся, нахмурившись. Было всего три часа дня! У них был впереди весь день — он не хотел, чтобы Римус проспал всё это! — Нет, ты же нормально себя чувствуешь, да, Люпин? — начал уговаривать его Сириус. — Питер скоро вернётся, мы снова можем пойти на улицу. Римус моргнул и повернулся к Джеймсу за помощью. — Оставь его в покое, Сириус, — упрекнула его миссис Поттер. — Бедный мальчик практически валится с ног. Давай, дорогой, иди спать. Римус выглядел благодарным, когда встал из-за кухонного стола и поспешил прочь, а Сириус почувствовал укол вины. Ему было так весело, что он почти забыл обо всем, что произошло этим утром, и о том, что прошлой ночью было полнолуние… Давние слова Джеймса эхом отдавались в его голове: — Иногда ты такой придурок, Блэк. Когда миссис Поттер встала, чтобы налить Римусу целебного зелья, Сириус вскочил на ноги. — Я могу отнести ему! — Спасибо, милый, — тепло улыбнулась миссис Поттер. — А теперь подойди сюда, Джеймс, и покажи мне, что ты сделал со своими руками. Сириус осторожно поднес чашку наверх, оставив Джеймса и его мать на кухне распутывать его пальцы из упаковочной ленты. Сердце Сириуса нервно подпрыгнуло в груди, когда он постучал в дверь Люпина. Он решил быть более чутким к своему другу — ему было жаль, что он не подумал о том, как устал Римус. Особенно после той ночи с его лицом… Дверь распахнулась. — Всё нормально? — тихо спросил Сириус, хотя Римус ещё не лежал в постели. — Мама Джеймса передала тебе это. Думаю, это лекарственный отвар. — О, спасибо, — Римус устало кивнул. Сириус поставил стакан на прикроватный столик, изучая своего друга. У него были тёмные круги под глазами, как всегда после полнолуния, и он выглядел немного бледным — он был явно измотан. Шрам выглядел ещё хуже, чем утром, ещё ярче проявлялся на бледной коже. — Ты в порядке? — Да. Просто устал. — Мы не были… ну, слишком навязчивыми или типа того? — Нет! — очень твёрдо сказал Римус. — Вы тут ни при чём. Просто я не спал всю ночь, воя на грёбаную луну и пытаясь содрать своё собственное лицо. Я устал. Он сел, прижав пальцы к вискам. У Сириуса пересохло в горле. — Прости, — ещё тише сказал Сириус, не в силах подавить чувство вины. — Я оставлю тебя, — он закрыл за собой дверь. * * * Сириус хотел, чтобы эти рождественские каникулы никогда не заканчивались. Он хотел бы, чтобы они могли навсегда остаться у Поттеров, есть пироги с мясом, играть в хлоп-карты и слушать истории мистера Поттера о привидениях у камина по ночам. Римус показал им, как сделать что-то под названием «снежные ангелы», и попытался объяснить, что такое «ангел» — Сириус подумал, что они похожи на призраков, потому что, очевидно, им нравилось оставаться невидимыми. Каждую ночь миссис Поттер отправляла их спать с тёплой улыбкой и нежным: — Спите крепко, милые. Иногда, лёжа в постели, Сириус закрывал глаза и притворялся, что это на самом деле его дом; что мистер и миссис Поттер — его настоящие родители, а Джеймс — его брат, и ему никогда не придется уезжать. Однако было немного тоскливо после этих фантазий. Сириус всегда знал, что что-то немного... не так в его собственной семье, что-то неправильное и отталкивающее. Теоретически он знал, что родители должны быть любящими, тёплыми и добрыми к своим детям — по крайней мере, такими они были в сказках. Но он никогда по-настоящему не испытывал такой безусловной любви раньше, и он всегда наполовину думал, что это миф. Пребывание у Поттеров было чудесным, но это только укрепило Сириуса в мысли, что с его собственным домом что-то в корне не так. Мысль о возвращении туда заставила его внутренности сжаться. Как обычно, решение Сириуса состояло в том, чтобы думать об этом как можно меньше. Он твердо держал себя в руках, отказываясь беспокоиться о следующем лете или помолвке или даже о возвращении в Хогвартс. Вместо этого он притворился, что может оставаться у Поттеров столько, сколько захочет, даже навсегда. Эта фантазия была разрушена довольно внезапно в канун Рождества. Они сидели на коврике у камина и пили тёплое сливочное пиво. Мистер Поттер учил Римуса играть в шахматы, а Джеймс и Сириус играли в каменные фигурки. Рядом с ними весело потрескивал огонь, а мерцающие рождественские огни освещали комнату мягким, теплым светом. На улице было темно; часы только что пробили девять, и миссис Поттер очень хотелось отправить их всех спать. Сириус только что вырвался вперёд в своей игре с Джеймсом, когда за окном раздался громкий хлопок. Сириус проигнорировал это. Он был сосредоточен на игре в фигурки, твёрдо решив победить Джеймса, который и так уже выиграл несколько раз подряд. Поттеры имели множество друзей и знакомых; не было ничего необычного в том, что кто-то трансгрессирует к их двери, хоть и в немного позднее время. — Мы же никого не ждём, разве нет, Эффи? — мистер Поттер слегка нахмурился, глядя на свою жену. Она покачала головой, и оба прислушались. Из холла донёсся низкий, знакомый голос. Сириус замер. — О, мистер Поттер, мистер Поттер, она пришла за молодым господином Блэком, она говорит, что она его мать! Я сказала ей подождать вас там, — эльф нервно переминалась с ноги на ногу, очевидно озадаченная таким поворотом событий. — Нет, — кровь Сириуса застыла в его жилах, — Этого не может быть... Сириус и Джеймс обменялись взглядами. Лицо Сириуса побелело — он выглядел так, будто его могло стошнить. — Она не могла… — прошептал он. Мистер Поттер уже встал и вышел за дверь. Сириус слышал резкий надменный голос своей матери, разговор вёлся на явно повышенных тонах. — Сириус, — ласково позвала миссис Поттер, — твои родители разрешили тебе приехать к нам на каникулы, дорогой? — он опустил взгляд в пол. Она цокнула языком. — О, милый, — очень грустно закончила она и жалость в её голосе заставила его захотеть вылезти из кожи вон. — Не дай ему уехать, мам! — Джеймс вскочил на ноги. — Он ненавидит их! — Они его родители, Джеймс. — Сириус! — позвал из холла мистер Поттер. Сириус поднялся на ноги, Джеймс, Римус и Миссис Поттер последовали за ним в холл. Сириус хотел сказать им не делать этого; что бы ни происходило, он не был уверен, что хочет, чтобы они это видели. Всё-таки громовещатели это одно, но Вальбурга Блэк лично — в тысячу раз хуже. Смущение при мысли о том, что его друзья смотрят, боролось со страхом столкнуться с матерью наедине — страх победил, и он промолчал. Его мать стояла в коридоре, выпрямив спину и наводя ужас. Она смотрела на мистера Поттера с неприкрытым отвращением, которое только усилилось, когда появились Джеймс и Римус. К тому времени, когда её взгляд упал на Сириуса, она была похожа на акулу, почуявшую кровь, с голодными, жестокими и пустыми глазами. — Сириус, — холодно сказала она, переведя взгляд на своего старшего сына. — Ты пойдёшь со мной сейчас же. Кикимер! — она щёлкнула пальцами, и старый, морщинистый эльф мгновенно появился у неё за спиной. — Иди наверх и принеси вещи господина Блэка, — домашний эльф низко поклонился, поцеловал серебряный острый носок сапога миссис Блэк и поспешил наверх. — Добрый вечер, Вальбурга, — вежливо поздоровалась миссис Поттер, будто не чувствуя повисшего в воздухе напряжения. — Не желаешь чего-нибудь выпить? У нас вот-вот будут готовы мясные пирожки, скажите, мальчики? Миссис Блэк полностью проигнорировала её, сверля глазами Сириуса. — Надевай свою мантию. Мы уходим сейчас же. — Но мама, я… — Даже не смей со мной разговаривать, —прошипела она, скривив губы от отвращения. Сириус побледнел. Ему придётся очень несладко, как только они останутся наедине. Лицо его матери предвещало его ближайшее будущее: будет очень, очень плохо. — Вальбурга, почему бы не разрешить ему остаться? — попыталась миссис Поттер. — Я знаю, что он ослушался, но ничего плохого не случилось. Он пообедает завтра с нами, и мы отправим его домой перед ужином. Они так хорошо проводили здесь время! Его мать издала грубый, злобный смех, такой смех, который высасывал радость из воздуха вокруг неё. Она усмехнулась миссис Поттер, затем окинула взглядом Джеймса и Римуса. Его друзья слегка отпрянули, и кровь Сириуса вскипела. Одно дело, когда его мать смотрела на него так, но это были его друзья — он не собирался позволять ей терроризировать и их тоже. Кикимер поспешно спустился с лестницы, за ним спешила очень возмущённая Галли. Чемодан Сириуса парил за их спинами, по всей видимости, собранный и готовый к отправке. Вальбурга развернулась. — Пойдём, Сириус. — Нет, — тихо, но очень твёрдо сказал он, гнев выступал защитным барьером против страха. Он сжал кулаки, решив удержать прилив храбрости, который пришел вместе с яростью. — Я хочу остаться здесь, с Поттерами. Ты не можешь заставить меня… — Силенсио! — Вальбурга развернулась и перевела свою палочку на Сириуса. Он мгновенно замолчал — хоть и не по своей воле. В груди внезапно сдавило, как будто резко вышибло весь воздух. Он открыл и закрыл рот несколько раз, пытался кричать, но не смог издать ни звука. Она украла его голос. — Вальбурга, серьёзно?! — ужаснулся мистер Поттер, а миссис Поттер вскрикнула и встала на колени рядом с Сириусом, обняв его в защитном жесте. Часть его захотела навсегда остаться в этих объятиях и просто плакать ей в плечо. — Он же ребёнок! — Он мой сын, — снизошла до ответа Вальбурга, холодно глядя на мистера Поттера. — И он наследник лучшего дома Британии. Он будет знать своё место. Идём, Сириус. Он больше ничего не мог сделать, и попытка остаться только ухудшила бы положение его друзей. Сириус расправил плечи и, не обращая внимания на бешено колотящееся сердце, обнял миссис Поттер в ответ. Когда он отошёл, он слегка помахал Джеймсу и Римусу, не в силах попрощаться. Он не оглянулся, когда следовал за матерью к двери, но всё равно чувствовал, что они наблюдают за ним. * * * В спальне было очень холодно и темно. Сириус лежал на животе, стараясь ничем не задеть икры. Боль была знакомой, медленной, ритмично пульсирующей, словно второе сердцебиение. Ничего нового — ничего, чего бы он не чувствовал раньше. По прибытии домой мать отвела его прямо в свой кабинет, где порезала его восемь раз — по одному за каждый день, начиная с шестнадцатого числа. На пятый он начал беззвучно плакать. К восьмому он содрогался от беззвучных рыданий, ненавидя себя за свою слабость. Когда всё закончилось, она бросила ему в руки рулон бинтов и отправила спать, так и не вернув голос. На следующее утро она так же не вернула ему его голос. Вместо этого его мать заявила, что Сириусу будет разрешено снова говорить только после того, как он проявит «должное раскаяние» в своих действиях. Он злобно уставился на неё через стол, кипя от злости, но она только жестоко улыбнулась и добавила, что он не должен переступать порог совятни или выходить из дома — она не хотела, чтобы он связывался со своими друзьями или пытался снова сбежать. Сириус заперся в своей комнате, замышляя месть. Теперь, когда худшее уже произошло — а именно то, что его забрали из дома Поттеров и оборвали связь с ними, — ему нечего было терять, и его переполняла решимость заставить свою мать заплатить. Он был гриффиндорцем — более того, он был мародёром, и он не сдастся без боя. В тот вечер его родители устраивали рождественский ужин. Отдельная вечеринка от ежегодного семейного ужина Блэков, на которой присутствовали все из священных двадцати восьми — кроме Уизли, конечно. Сириусу не разрешалось использовать магию вне Хогвартса, но у него оставалось несколько навозных бомб на дне чемодана… Он пытался придумать, как лучше спрятать маленькие шарики в рукавах своей парадной мантии, когда раздался стук в дверь. В доме был только один человек, который действительно мог постучать, но Сириус понятия не имел, может ли он доверять своему брату, и поэтому он поспешно бросил навозные бомбы обратно в сундук и закрыл крышку. И как раз вовремя — поскольку Сириус явно не мог сказать брату, что тот может войти, Регулус осторожно толкнул дверь через несколько мгновений после стука. — Привет, — сказал он. Сириус сверкнул глазами. Он не знал, как его родители узнали, что он покинул Хогвартс, но подозревал, что его брат имеет к этому какое-то отношение. Регулус закрыл за собой дверь, но всё равно остался неловко стоять перед ней. — С тобой всё в порядке? Сириус закатил глаза. Догадайся, блять. — Извини, это действительно глупый вопрос, — Рег поколебался мгновение, затем подошёл к Сириусу, протянув перо и небольшой блокнот. — Вот, держи. Сириус насмешливо фыркнул. Это был один из единственных звуков, которые он мог издавать в своем нынешнем состоянии. Он скрестил руки на груди, и в конце концов Регулусу пришлось положить перо и блокнот на сундук. Последовала короткая пауза, затем Рег прислонился к стене, нервно потирая руки. — Она и со мной так делала, — сказал он, глядя на свои пальцы. — «Силенсио», когда тебя не было. В прошлом году. Я думал, она забыла, что наложила его, потому что не снимала три дня, — он рассмеялся, хотя это было совсем не смешно. Взгляд Сириуса дрогнул. Через мгновение он наклонился, чтобы что-то нацарапать в блокноте. Рег посмотрел на то, что он написал: За что? Он натянуто улыбнулся. — Потому что я плакал. За что же ещё? Мы получили твоё письмо, но она не дала мне его прочесть, и я был так расстроен, что просто начал рыдать. Довольно глупо, да? Когда он увидел выражение лица Сириуса, он закатил глаза. — Это было всего один раз — больше она так не делала. Я просто хочу сказать, что понимаю, каково это, и это реально отстой, но тебе необязательно продолжать хандрить, как побитая собака. Она, скорее всего, снимет его до сегодняшнего ужина. Сириус снова фыркнул через нос. — Давай, просто поиграй роль хорошего сына одну ночь, ладно? Этот ужин действительно важен для них. Мама очень нервничает, да и папа тоже, хотя он старается этого не показывать. Там вроде новый политик наводит какую-то суету, всё министерство на ушах стоит. Они говорят, он мог бы действительно изменить мир, ему просто нужна правильная поддержка. Сириус закатил глаза. Ему было наплевать на политические распри родителей — и Регулусу тоже было наплевать. Хотя, возможно, многое изменилось. — Я серьёзно, Сириус. Не зли их больше, только не сегодня. Пожалуйста. Сириус пожал плечами и отвернулся. В любом случае, он не мог ответить.