All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Сириусу нравилось внимание. Чёрт возьми, ему оно очень нравилось. Ему нравилось осознавать, что люди наблюдают за ним, смотрят на него, замечают его. Он любил выступать, и он любил публику. Обычно, если вся школа шепталась о нем, он высоко держал голову и с самодовольной ухмылкой расхаживал по коридорам, впитывая всё это в себя. Однако к концу первого дня после рождественских каникул механизм дал сбой. Все знали о его новой причёске (точнее о её отсутствии), и Сириус хотел просто исчезнуть. — Всё не так плохо выглядит, — успокаивал Джеймс Сириуса, пока тот смотрел на себя в зеркало. Избегая косых взглядов, они прятались во время обеда в пустом туалете для девочек на втором этаже. Сириус знал, что Джеймс просто пытается быть вежливым, поэтому он воздержался от закатывания глаз. Это было действительно плохо; любой, у кого были глаза, мог это увидеть. Сириус никогда не считал себя особенно тщеславным, но он всегда знал, что он хорош собой — он просто не осознавал, насколько ему нравилось понимать, что он хорош собой, пока этого не лишили. Без тёмных волос, обрамляющих лицо, глаза казались просто огромными, из-за чего он выглядел очень юным и нервным. Его высокие скулы и острые брови выделялись сильнее, чем когда-либо, придавая лицу какой-то жёсткий, измождённый облик. Он ненавидел это. Сириус продолжал смотреть на себя, рассеянно потянувшись, чтобы потереть голову. Питер издал нервный смешок. — Ты выглядишь как Люпин. Джеймс кивнул, переводя взгляд с одного на другого: — Да, вы немного похожи. Вопреки себе, Сириус улыбнулся. Ему нравилась идея иметь что-то общее с Римусом, как будто они оба были в клубе, который отличал их от всех остальных. — О, да, мне кажется, похожи, — сказал Сириус, всё ещё почёсывая затылок. Он протянул руку и притянул Римуса к себе, и теперь они стояли плечом к плечу, глядя на своё совместное отражение. — Мы могли бы быть братьями. Римус рассмеялся, отвлекая Сириуса от его собственного отражения. Настоящий брат Сириуса ждал их около общей комнаты Гриффиндора позже этим же вечером. Он сидел у стены, прижав колени к груди и глядя в одну точку, его по-прежнему длинные волосы касались плеч. Его друг Барти Крауч прислонился к противоположной стене со скучающим выражением лица. Он соорудил бумажный самолётик и запускал его туда-сюда по коридору с помощью своей палочки. Сириус нахмурился. Ему не нравился друг брата — у Крауча была тяга к жестокости, похлеще, чем у Снейпа, и обычно он казался самым счастливым, когда издевался над кем-то из своих одноклассников. Он плохо влиял на Рега, который стал более угрюмым и отстраненным с тех пор, как они начали общаться. Его брат встал, когда они приблизились, надменно подняв подбородок, когда он оглядел друзей Сириуса. Сириус нахмурился, и надменное выражение слегка дрогнуло. — Вот ты где, — сказал младший брат с некоторой нервозностью в обычно высокомерном тоне. Его взгляд постоянно возвращался к Джеймсу. Самолётик Барти теперь кружил вокруг них. — Что тебе надо? — хрипло спросил Сириус. Он был не в настроении разговаривать со своим братом. — Просто решил проверить… проверить, как ты. — Так же, как и вчера, — он пожал плечами. — Я не видел тебя на ужине. — Меня не было на ужине, — он сложил руки на груди, не понимая, чего хочет Рег. В начале года он, возможно, был бы счастлив узнать, что брат ищет его — много раз он думал, что если бы они могли просто поговорить, правильно поговорить, всё вернулось бы на круги своя. Но сейчас он не был уверен, что это так. — Можно с тобой поговорить? — спросил Регулус старшего брата. Сириус развёл руками и поднял брови, показывая, что они уже разговаривают. Рег закатил глаза, и знакомое раздражённое выражение вызвало острую боль в груди Сириуса. — Я имел в виду наедине, — сказал он, бросая взгляды на Римуса, Джеймса и Питера. — Нет, — просто ответил Сириус. Регулус вздохнул. За раздражением мелькнуло то самое обиженное выражение, которое он сделал, когда Сириус огрызнулся на него, прогоняя из комнаты, — или, может быть, Сириус просто всё слишком усложнял. Бумажный самолётик Барти Крауча закружился быстрее над их головами. Питер нервно наблюдал за его полётом. — Ладно, — сказал Регулус, сложив руки на груди. — Я просто хотел сказать тебе, что мать с отцом приказали нам с Нарциссой следить за тобой. И докладывать всё им. Сириус фыркнул. — Как будто они уже не делали этого! Он сверкнул глазами, но Регулус выдержал его взгляд, продолжая: — И мы не будем этого делать. Мы оба не хотим в этом участвовать, понятно? Неужели? Они оба бросали вызов его матери? Сириус стряхнул с себя удивление, прикрыв его насмешкой. — Как благородно с вашей стороны, — ответил Сириус. Джеймс усмехнулся. Регулус снова закатил глаза. — Я говорю тебе, что я тебе не враг, идиот. И Нарцисса тоже. Можешь делать, что захочешь, это между тобой и нашими родителями. — Отлично. — Отлично. Они уставились друг на друга. Сириус прекрасно осознавал, что его друзья наблюдают за ними. Он хотел что-то сказать, но не был уверен, что именно. — Ай! — Питер взвизгнул, как маленький щенок, внезапно согнувшись пополам. Барти Краучу, видимо, наскучила вся эта семейная драма, и он решил атаковать острым бумажным самолётиком самого маленького из мародёров. Крауч злобно захихикал, пока самолётик готовился к повторному нападению, и Джеймс достал свою палочку. — Инсендио, — лениво сказал он, направляя её в сторону Крауча. Самолётик с горящими крыльями на стремительной скорости направился в сторону первокурсника. Крауч гневно закричал и испуганно закрыл глаза руками, когда горящая бумага ринулась прямо ему в лицо — но сгорела на половине пути и осыпалась на пол горсткой пепла в сантиметре от носа Крауча. — Пойдём, — пробормотал Регулус своему побелевшему другу, опасливо косившемуся на Джеймса. Они направились обратно в сторону подземелья. — Нарцисса попросила пожелать тебе удачи в субботу, Поттер, — бросил Регулус через плечо, прежде чем завернуть за угол. Джеймс не обратил на него внимания, следуя за Сириусом через дыру за портретом. Встреча с братом привела его в мрачное настроение — он не хотел думать ни о Нарциссе, ни о своей семье, ни даже о квиддиче. К сожалению, этой темы не удалось избежать; когда они устроились у огня, Римус спросил: — А что будет в субботу? Можно было подумать, что из-за того, сколько времени Римус проводил рядом с Джеймсом, он мог уже запомнить расписание матчей. Но он, казалось, был полон решимости жить в неведении. Джеймс говорил о каждой предстоящей игре почти непрерывно, но Римус почему-то всё равно спрашивал. — Матч по квиддичу. Гриффиндор против Слизерина, — без промедления ответил Джеймс. — Надеюсь, ты их уничтожишь, друг, — протянул Сириус, падая в ближайшее кресло. Он всё ещё чувствовал осадок после разговора с братом. — Это и планирую сделать, — радостно ответил Джеймс, присаживаясь на подлокотник кресла. — Ну, по крайней мере, пока мы не поймаем снитч — да и Марлин самый лучший загонщик за многие годы, так что… Он резко остановился, осознав, что сказал. Сириус застонал — он знал, что Джеймс не хотел его расстраивать, но он был не в настроении, чтобы ему сейчас напоминали о том, насколько лучше, чем он, Марлин чертова Маккиннон играла в квиддич. — Я иду спать, — лишь бросил он. * * * Суббота, 13 января 1973 года. Сириус проснулся на следующее утро, чувствуя себя бодрым. Прошлой ночью он лежал без сна, думая о том, что сказал его брат. — Можешь делать, что захочешь, это между тобой и нашими родителями. Итак, Нарцисса и Регулус решили вести себя достойно, как будто в их семье была такая вещь, как снисходительность? Прекрасно. Сириус будет делать всё, что захочет, и сначала покажет брату свои условия: либо Рег поддерживает Сириуса, либо поддерживает родителей. Он не мог выбрать обе стороны. Сириус проснулся раньше всех и выскользнул из комнаты, решив не будить друзей. Он уже имел смутное представление о том, что он хотел сделать, но ему нужно было быть уверенным, что он сможет найти правильную комбинацию заклинаний. У него было всего несколько часов до игры, но он был уверен, что сможет сделать то, что он задумал. Он пропустил завтрак, чтобы провести побольше исследований в библиотеке. Ему повезло и почти сразу удалось найти то, что нужно — сначала он искал книгу о заклинаниях временной анимации, но заметил название, связанное с волшебными портретами. Он пролистал её чисто по наитию, и когда наконец нашёл чары, которые заставляют волшебные картины двигаться, почти подпрыгнул от радости. Процесс казался очень сложным, но Сириусу не пришлось выполнять все условия — его план не предполагал постоянства времени, нужно было только продержаться до конца матча. И, конечно же, ему не нужно было беспокоиться о том, чтобы «наполнить свое творение личностью субъекта», что, казалось, было самой сложной частью волшебной портретной живописи. Сириус бросился обратно в комнату, которая была уже пуста — все спустились к завтраку или же вышли на поле для квиддича. Игра начнется в ближайшие полчаса. Он схватил один из магловских журналов, которые Римус подарил ему на день рождения, открыл его на случайной странице и выбрал картинку для тренировки. Потребовалось несколько попыток, но Сириус действительно подпрыгнул от восторга, когда ему удалось заставить рок-звезду бегать туда-сюда по странице. Затем он стал неспешно прогуливаться с одной страницы на другую. Сириус наблюдал за ним, ухмыляясь, и прошептал: — Да! Следующие двадцать минут он тренировался, пытаясь найти идеальную комбинацию заклинаний. Сначала ему удалось заставить двигаться сразу несколько картинок в журнале, затем он добавил звук — к тому времени, когда команды выстроились на поле снаружи, Сириус был уверен, что сможет привести свой план в действие. Он накинул плащ и схватил кепку, готовый выбежать за дверь — и остановился, уставившись на красно-золотую гриффиндорскую шляпу в своих руках. Ему в голову пришла идея — он, в конце концов, лучший на курсе по трансфигурации… К тому времени, когда он спустился на поле, игра только началась. Трибуны были забиты студентами, одетыми в золотое и красное, серебряное и зелёное. Он осмотрел поле, выбирая идеальное место, и расположился в нижней части зрительских трибун. Ему придётся немного вытянуть шею, чтобы смотреть игру, но это нестрашно. Джеймс только что завладел квоффлом. Переполненный волнением и адреналином, Сириус смотрел, как его друг рассекает воздух. Он забросил мяч в обруч меньше чем за минуту — толпа гриффиндорцев взорвалась триумфом, и Сириус поднял палочку. — Р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-а-а-а! Это было прекрасно: оглушительно, громоподобно, это заставило студентов на трибунах мгновенно замолчать. Все повернулись туда, где львы с гербов Гриффиндора внезапно ожили и теперь ходили туда-сюда по красной ткани, рыча и скаля зубы. Сириус был в восторге. Студенты начали перешёптываться. Он слышал, как несколько раз выкрикивали его имя — люди начали замечать его, показывать на него пальцами и смеяться. Он ухмыльнулся, снова радуясь тому, что у него есть аудитория; в конце концов, он определенно позаботился о том, чтобы выделиться. Красная гриффиндорская шапка была преобразована в огромный золотой парик, напоминающий львиную гриву, который теперь сидел у него на макушке. Студенты начали смеяться, а Сириус расхаживал вместе со львами на гербах, размахивая палочкой в такт. Джеймса новая группа поддержки тоже не отвлекла, а только приободрила — что являлось одной из целей Сириуса. Он забил ещё три гола — которые повлекли за собой три ещё более оглушительных рыка, — пока слизеринцы пытались оправиться от удивления. Сириус начал петь, надеясь сохранить импульс: — Мы — Гриффиндор! — скандировал Сириус, магически усилив громкость своего голоса. — Могучий, могучий Гриффиндор! — кричала в ответ толпа. Сириус чувствовал себя непобедимым — он чувствовал себя рок-звездой. Это был самый весёлый матч по квиддичу в его жизни. На поле команда Гриффиндора была в отличной форме. Марлин с дубинкой в руке великолепно справлялась с ролью защитницы охотников и ловца и чётко запускала бладжеры в игроков противника — в частности, в Нарциссу. Джеймс был лишь смазанной красной точкой в небе, летая туда и обратно по всему полю. Другие охотники тоже были очень хороши и не отставали от его сложных пассов и манёвров. Львы на гербах продолжали важно расхаживать, а Сириус продолжал развлекать толпу. Он почти ожидал, что один из профессоров попытается остановить его, но казалось, что единственными людьми, обеспокоенными его демонстрацией, были слизеринцы. Отлично. К сожалению, как он ни старался, Сириус не смог отвлечь Нарциссу. Он предположил, что у неё уже был многолетний опыт игнорирования его выходок, что давало ей преимущество. Она оставалась безжалостно сосредоточенной на поиске снитча, никогда не останавливаясь, уворачиваясь, чтобы сбить с толку гриффиндорского ловца (он был их самым слабым членом на сегодняшний день — Сириус задавался вопросом, не следовало ли ему попробовать себя в качестве ловца, а не загонщика). И всё же, с гордостью подумал Сириус, его кузине не сравниться с Джеймсом. Гриффиндор вырвался вперёд на пятьдесят очков, затем на семьдесят, затем на сто. Когда Мейси Джексон, одна из охотниц Гриффиндора, забила ещё один гол, тем самым поднимая счёт их команды до ста тридцати очков против двадцати очков Слизерина, толпа обезумела. Сириус кричал и подбадривал, размахивая палочкой и концентрируясь на другом заклинании, надеясь, что оно сработает. И оно сработало. Теперь львы не только рычали, но и выскакивали из гербов в холодный зимний воздух, превращаясь в странные золотые тени, парящие над полем. Сириус восторженно рассмеялся. Но его радость была недолгой — тупой Гриффиндорский ловец нырнул вниз, чтобы увернуться от них, очевидно испугавшись, хотя львы растворились прямо у него над головой. — Нет, ты идиот! — раздался эхом голос Сириуса над криками толпы. Но было слишком поздно — Нарцисса воспользовалась замешательством своего противника и нырнула за снитчем. Она пролетела над зрителями, победно сжимая золотой шар в руке. Группа поддержки Слизерина наконец взорвалась аплодисментами и отправила в воздух зелёные и серебряные искры, скандируя: — Блэк, Блэк, Блэк! Что немного смутило Сириуса, так как гриффиндорцы тоже скандировали: — Блэк, Блэк, Блэк! Сириус усмехнулся, эмоции успеха настолько переполняли его, что он не мог даже нормально расстроиться, что Слизерин технически только что выиграл — Гриффиндор все равно пройдет в финал, так что это действительно не имело значения. И заклинание явно того стоило. Сириус с размаху поклонился, встряхнув золотой гривой. Джеймс приземлился рядом с ним, взъерошив парик и широко улыбаясь. Теперь толпа кричала: — Поттер! Поттер! Поттер! Сириус попросил своего друга поклониться, и Джеймс сделал это, громко смеясь. Когда другие студенты высыпали на поле для квиддича, все кричали и возбуждённо болтали, Римус и Питер сбежали с трибун. Они оба игриво пихнули Сириуса в плечо: — Ты нам ничего не сказал! — Мы могли бы помочь! Единственным ответом Сириуса была озорная ухмылка. Он не знал, как объяснить, что это было то, что он должен был сделать в одиночку. Однако прежде, чем его друзья успели сказать что-то ещё, резкий голос прорвался сквозь толпу. — Сириус! Они все обернулись. Нарцисса шагала к ним, изумрудная мантия развевалась позади неё, на шее поблескивала серебряная медаль. Сириус повернулся, расправив плечи, готовый к драке. Что бы ни хотела сказать ему его двоюродная сестра, он мог справиться с этим — окружённый своими друзьями и радостными криками других студентов, которые всё ещё звучали в его ушах, он чувствовал себя сильным и храбрым. Но когда Нарцисса остановилась перед ним, она ухмыльнулась. Улыбка не была безрадостной, как у его матери, или маниакальной, как у Беллатрисы. Во всяком случае, это напомнило ему Андромеду; у Нарциссы был тот же юмористический огонек в глазах, хотя она сохраняла надменное выражение. — Сними этот отвратительный парик, — резко приказала она. Сириус подчинился, смущённо потирая непокрытую голову. Он не был уверен, чего хочет Нарцисса, и его сердце подпрыгнуло, когда она вытащила свою палочку и направила её на него. — Кресере. На долю секунды толпа вокруг них затаила дыхание. Сириус почувствовал странное покалывание в голове, и его друзья ахнули. — Какого?! — Сириус схватился за голову. Нарцисса улыбнулась, показывая ряд ровных белых зубов. — Это за твою помощь в победе команды Слизерина, — она развернулась, её серебряные косы взметнулись в воздухе, и отправилась обратно к своей команде, оставив Сириуса ошеломлённо смотреть ей вслед. Джеймс подёргал восстановленные локоны Сириуса. — Я никогда не пойму твою чокнутую семейку, брат.