All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Пятница, 7 сентября 1973 года Сириус Блэк не делал домашнее задание. Другие студенты тратили по несколько часов, лихорадочно и суматошно пытаясь написать эссе или сделать упражнение, он мог выполнить всё это, не моргнув и глазом. Учёба в школе всегда давалась ему легко, и он очень гордился тем, что мог сознательно прогуливать уроки и всё равно получать высшие оценки. И, конечно, нельзя было, чтобы кто-то подумал, что его волнует учёба — он ведь не какой-то ботан. Но при этом он чувствовал отчаянную потребность проявить себя; и кроме того, кто-то же должен был держать в узде эго Джеймса. Поэтому, хотя Сириус никогда не признался бы в этом, он начал немного уставать от нагрузки трёх дополнительных предметов. Он знал, что она увеличится, но учитывая, как легко ему было первые два года, Сириус думал, что ещё несколько предметов не станут проблемой. Чего он не учёл, так это того, что основные курсы также начнут усложняться. На трансфигурации они начинали проходить человеческие превращения — сначала, конечно, небольшие, но это всё ещё была намного более опасная и сложная магия, чем трансфигурация предметов или даже мелких животных. По защите от тёмных искусств начались высшие сглазы и порчи, а по чарам — комбинированные заклинания, с которыми мародёры, к счастью, уже имели большой опыт, но Флитвик начинал с основной теории, которую всё равно приходилось читать. Астрономия, травология и зелья были такими же скучными, как и всегда, только чтения по ним задавали ещё больше, и профессора, все как один, твердили, что «внимание к деталям» будет иметь первостепенное значение для их уроков в этом году. История магии также не особо изменилась, но по ней тоже приходилось больше читать, чем в предыдущие годы. Сириус обычно невероятно быстро заканчивал свои эссе (как только действительно садился их делать), но даже он немного выдыхался, когда на выходные всё это выливалось в больше ста страниц учебников. Прорицание, как они все и ожидали, было полной хернёй. Самой трудной частью урока было подняться в класс, который находился в высокой узкой башне, и забираться туда надо было по серебристой верёвочной лестнице через круглый люк в потолке. Профессор была крошечной, очень худой женщиной, которую класс сначала принял за груду брошенного белья рядом с одним из столов. Только когда она встала и заговорила, стало понятно, что это человек. Сириусу она напомнила большую блестящую стрекозу: толстые стёкла очков увеличивали её и без того огромные глаза, с тонкой шеи свисали бесчисленные цепочки и ожерелья, а сама она утопала в слоях струящихся шалей. Она слонялась по классу, бормоча что-то о символике сновидений, скрытой в подсознании. В конце урока она велела им прочитать первую главу учебника «Что вы пытаетесь сказать себе? Предзнаменования и сны» и поручила им вести дневники сновидений в течение следующей недели. Только Питер, казалось, беспокоился о домашнем задании, постанывая, неуклюже спускаясь по лестнице. — Но я никогда не запоминаю, что мне снится! Сириус фыркнул. — Просто придумай что-нибудь, приятель. Питер скептически посмотрел на него, бросив нервный взгляд на люк. — Ты не думаешь, что она... узнает об этом? Сириус закатил глаза. — Не похоже, что она может прочитать твои мысли. Питер не выглядел таким же уверенным. К счастью, он не присоединился к ним на арифмантике, что означало, что Сириусу не нужно будет слушать его нытье. Пит сначала хотел включить этот предмет в свое расписание, но отказался, как только узнал, что они должны взять как минимум два новых предмета, и решил не усложнять себе жизнь больше, чем требовалось. Сириус думал, что отказ от вызова был не очень гриффиндорским поступком, но с другой стороны, это только подтвердило то, что он уже знал: Питер явно не был на одном уровне с другими мародёрами. Лично Сириус с нетерпением ждал арифмантики — все говорили о том, как это трудно, и он стремился преуспеть в ней и произвести впечатление на своих друзей тем, как легко он справляется со сложной магической теорией. Поэтому он был немного разочарован, обнаружив, что этот предмет больше опирался на логическое мышление, чем на магические способности. Казалось, они вообще не собирались произносить какие-либо заклинания, отчего Сириус внутренне застонал. На первом занятии они изучали три основных нумерологических метода расчёта, а затем вычисляли показатели своего сердца и характера по методу Пифагора. Римус закончил первым, и Сириус вытянул шею, чтобы взглянуть на пергамент своего друга. — Эй! Сначала закончи свои собственные расчёты, Блэк! — Я уже, — сказал Сириус, быстро нацарапав номер на пергаменте. — Ну, что у тебя получилось? Римус неохотно раскрыл свой пергамент. — Четыре. — У меня три! — сообщил Джеймс, откладывая перо. — Три и четыре… — Сириус пролистал страницы учебника в поисках объяснения. — Ага! «Три — это число целостности и завершённости; эти люди хорошо сбалансированы, социально спокойны, удачливы и успешны…» Фу, кто бы сомневался, что тебе выпадет лучшее число. — А что там про Четвёрок? Сириус просмотрел страницу и усмехнулся. — Ооо, Лунатик, здесь говорится, что Четвёрки «рациональны и надёжны», но при этом «упрямы, скрытны, склонны к приступам агрессии…» Это же буквально про тебя! Римус нахмурился. — Да, наверное. Тогда какое число у тебя? — Пять, — ответил Сириус, снова просматривая книгу. — Сейчас посмотрим… «Пятерки предприимчивы, энергичны, смелы, умны, потрясающе красивы…» — Дай мне посмотреть! — Римус выхватил книгу из его рук, игнорируя слабый протест Сириуса. Его глаза заметались по странице, и он усмехнулся. — Здесь говорится, что пять — это число нестабильности. «Они могут быть увлечены многими делами одновременно, но с трудом доводят их до конца. Пятёрки часто эгоцентричны, безответственны, вспыльчивы…» Джеймс рассмеялся и приобнял их за плечи. — Так вот почему вы двое постоянно ссоритесь. — О, заткнись, мистер Идеальная Тройка, — сказал Сириус, выхватывая книгу у Римуса. Что касается новых занятий, изучение магловедения определенно было любимым занятием Сириуса. Он всегда немного интересовался маглами — с тех пор, как Андромеда сбежала с одним из них и начала присылать ему их музыку, — но это никогда не выходило за рамки поверхностного любопытства и всегда было больше связано с вызовом родителям, чем с чем-то более радикальным. Сириусу нравилось быть волшебником, и хотя Дэвид Боуи и T-Rex были классными, он не мог представить себе жизнь, не сосредоточенную вокруг магии. На уроках магловедения он начал немного переосмысливать эту точку зрения. Перед ним будто открылся совершенно новый мир — у маглов была своя политика, своя история. Конечно, Сириус знал, что эти вещи существуют за пределами волшебного мира, но одно дело — смутно осознавать, что они существуют, и совсем другое — узнавать о них подробно. Не то чтобы он имел предубеждения насчёт маглов или что-то такое — точно не так, как остальные Блэки, — он просто думал, что жизнь маглов, вероятно, невозможно скучна, без магии-то. Сириус про себя задавался вопросом, возможно ли, что именно поэтому Римус иногда казался таким другим. Он знал, что мальчик вырос среди маглов и что он проводил каждое лето в мире маглов. Но Сириус никогда особо не задумывался об этом; Лунатик был настолько полон магии, что в сознании Сириуса они были неразделимы, как будто одно не могло существовать без другого. Когда он попытался представить Римуса без палочки, окружённого обычными людьми, которым нечего делать, кроме как смотреть тело—визор или играть в один из тех забавных видов спорта на земле, у него совершенно отказало воображение. Это просто было неправильно — у Лунатика магия почти вибрировала в кончиках пальцев, ощущалась в каждой клеточке кожи. Тем не менее, это заставило его увидеть Римуса в новом свете. Было странно думать о его тихом друге, живущем между двумя мирами, живущем второй жизнью, которая была совершенно непостижима. На самом деле неудивительно, что Люпин был такой загадкой. Сириус надеялся, что изучение магловедения поможет ему разобраться в некоторых странностях мальчика; это было его вторым приоритетом после изучения того, как он узнал, как именно работают магловские рок-концерты и как туда попасть. В конце первой недели мародёры собрались в общей комнате Гриффиндора, делая домашнее задание. Сириус воспользовался повисшей тишиной, чтобы тайком изучить Римуса, пытаясь понять, может ли он сделать какие-нибудь новые выводы, теперь, когда он узнал, что такое «футбол» (какое глупое название — это всё равно, что назвать квиддич «метлолётом»). Кроме того, на щеке Люпина была ресница, и это жутко раздражало, очень уж хотелось смахнуть её. — Это несправедливо, — ныл Питер. — Этот год должен был быть весёлым, с Хогсмидом и всё такое. — Мы ещё пойдём в Хогсмид, Пит, — пробормотал Джеймс, не отвлекаясь от особенно сложной звёздной карты. — Я согласен с Питером, — застонал Сириус, пытаясь одолеть свой сонный еженочник для прорицания. — Давайте пошлём всё на хрен и пойдём на поле для квиддича, пока ещё светло. Джеймс радостно поднял голову: — Да, пойдёмте. Они втроём поднялись. — Нет, спасибо, — отрешённо сказал Римус. Он склонился над эссе по трансфигурации, которое уже превысило минимальную длину пергамента, установленную Макгонагалл. — Не хочешь взглянуть на моё магловедение, а, Лунатик? — с надеждой спросил Сириус. Римус поднял бровь: — Если будет время. Джеймс, Пит, ваши тоже проверить? — Спасибо, Римус! — улыбнулся Питер, завязывая шнурки. — Не-а, — отказался Джеймс. — Я позже хотел попросить Эванс помочь мне. Сириус закатил глаза. В то время как он присоединился к магловедению по благородным причинам (музыка, Лунатик, протест родителям), у Джеймса был явно другой мотив, а именно, ухаживание за одной рыжей зазнайкой. Он перешёл от стадии отрицания своей влюбленности к возведению её до ключевого принципа своей личности, и даже дразнить его этим уже надоело. Сириус не понимал, что его друг нашёл в этой Лили; сам он считал её нудной самовлюблённой паинькой, с которой даже весело не было. Он и так страдал от того, что с ней дружил Римус, а теперь ещё и должен был наблюдать, как Джеймс начинает вести себя по-идиотски каждый раз, когда эта девчонка оказывалась в радиусе двадцати метров от него! — Гиблое дело, брат, — высказал своё мнение Сириус. — Не знаю, чего ты так в неё вцепился. Джеймс лишь пожал плечами, ничуть не унывая. Они оставили Римуса с его любимым эссе по трансфигурации и отправились на поле для квиддича. Вокруг летало еще несколько студентов, но было не слишком людно — для команд было еще слишком рано начинать свои регулярные тренировки. Сириус с облегчением увидел, что поблизости не было никаких слизеринцев; они с Регом так и не сказали друг другу ни единого слова с тех пор, как сели в Хогвартс-экспресс. На самом деле, он намеренно избегал своего брата, предпочитая как можно меньше думать о своей семье и об ужасном лете, которое они провели вместе. Это была идеальная летная погода: ясный, солнечный день, и только ленивый ветерок ерошил их волосы. Они провели в небе над полем чудесный час, демонстрируя друг другу новые выученные трюки. К тому времени, когда они приземлились, собираясь отправиться в замок на ужин, солнце только начало садиться. Оранжевый свет играл на верхушках деревьев запретного леса, за которыми золотились облака. * * * В ту ночь Сириус подождал, пока остальные уснут, прежде чем выскользнуть из постели. Он осторожно открыл сундук, достал довольно большую и на удивление тяжелую пачку бумаг и на цыпочках подошел к кровати Джеймса. — 'ивет, - зевнул его друг, явно спросонья, но ничуть не удивленный его появлением. Сириус произнес заглушающее и забрался внутрь. — Привет. — Что это? Он положил стопку бумаги на середину кровати Джеймса, а другой мальчик натянул очки, щурясь на нее. — Исследования. С лета. — Исследования?.. Сириус наблюдал, как понимание отразилось на лице Джеймса, стирая сон с его глаз. — О! Черт возьми, приятель, я знал, что ты нашел кое-что в библиотеке своих родителей, но я не думал… Я имею в виду, ты же фактически написал книгу. — Ты сказал, что мы должны быть уверены, что сможем это сделать, — Сириус постучал пальцем по верхней странице пергамента. — Вот доказательства: мы сможем. Я изучил всё: ингредиенты, ритуалы, заклинания… даже отметил все полнолуния на оставшееся время в Хогвартсе. — Вау, — ошарашенно пробормотал Джеймс. — Э-э-э… да, это… это действительно впечатляет, приятель. Ты просто великолепен. Сириус нетерпеливо поднял брови. — Так?.. — «Так» что? — Так когда мы скажем об этом Римусу? — Чт… сказать Римусу? — О том, что мы станем анимагами? — Нет, я понял, просто… еще и недели не прошло. — И что? — И то… — Джеймс сделал паузу, тщательно подбирая слова. — Мне кажется, еще рановато, — и заметив раздраженное выражение на лице Сириуса, поспешно добавил: — Я посмотрю это, и Пит тоже, а потом мы все сможем обсудить, действительно ли это… знаешь… возможно. — Возможно. — Я знаю! Я знаю, я тебе верю. Но это действительно серьёзная магия. Мы не можем рисковать, если что-то пойдет не так. Просто дай мне хотя бы прочитать всё это, прежде чем мы решим, хорошо? Сириус фыркнул, раздражённо уставившись в одеяло. — Ладно. Но потом мы скажем Римусу. Джеймс кивнул. — Потом мы скажем Римусу. Какое-то время они сидели молча. Затем Джеймс рассмеялся: — Это всё потому, что ты чёртова Пятёрка. Вечно куда-то торопишься. — Он игриво толкнул Сириуса коленом, и тот ответил неохотной улыбкой. — Да, да, — он подвинулся к краю кровати, собираясь уходить. — Только читай быстро, ладно? Джеймс помахал ему, а Сириус лишь покачал головой, улыбаясь и снимая заглушающее заклинание.