All The Young Dudes — Sirius's Perspective

I can fly, I will scream I will break my arm I will do me harm Here I stand Foot in hand Talking to my wall I’m not quite right at all Am I? Я могу летать, я буду кричать. Я сломаю себе руку Я причиню себе вред Вот я стою здесь. Нога в руке Разговариваю со своей стеной Я совсем не прав Так ли это? Суббота, 15 сентября 1973 года *Тук-тук* — Сириус. Ничего. *ТУК-ТУК-ТУК* — Сириус? Он зажмурился, желая, чтобы хоть раз в жизни Джеймс Поттер просто сдался. — Ох, да чтоб тебя… Сириус Орион Блэк Третий, я знаю, что ты там! Джеймс продолжал колотить в дверь, и Сириус вздрагивал от каждого удара. В конце концов, когда никаких признаков скорой остановки не проявлялось, он крикнул через дверь: — Отвали, Поттер. Стук прекратился. Сириус судорожно вздохнул, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Он заперся в ванной почти два часа назад, когда другие мародеры спустились на ужин. Один, окруженный холодным кафелем, Сириус пытался бороться с разрастающимся клубком ярости в груди. Он хотел убить Северуса Снейпа. Он хотел причинить ему боль, унизить его так сильно, чтобы тот никогда больше не смог показаться в Хогвартсе. Сириус хотел заставить его почувствовать себя маленьким, слабым и одиноким. Он хотел заставить его почувствовать себя никчёмным. И Регулуса. Слова Снейпа эхом отдавались в голове — Регулус всем рассказал, что у тебя было очень весёлое лето. Образ его младшего брата в окружении смеющихся слизеринцев возникал перед глазами снова и снова. Его магия, раздражённая бессильной злобой, выходила из-под контроля, пытаясь вытеснить боль из тела. Лампочки над ним разлетелись вдребезги. Он остался один в полной темноте. Сириус не знал, сколько времени он провел, расхаживая по плитке, как зверь в клетке, ожидая, когда ярость поглотит его, или преобразит, или выжжет дотла. Гнев только обострил его осознание собственного бессилия; он чувствовал неумолимую потребность что-то сделать, одновременно понимая, что в данный момент ничего сделать было нельзя. — Неужели они отказались от меня? Он не был уверен, откуда взялись слезы, только то, что они разозлили его. Это просто не имело никакого смысла — конечно, они бы что-нибудь сказали, если бы лишали его наследства, конечно, они не заставили бы его всей семьей идти на поезд, шипя о соблюдении приличий. Конечно... конечно, Рег предупредил бы его. Верно? Он присел на край ванны, закрыв лицо руками, впиваясь пальцами в кожу головы. Почему его вообще волновало это? Разве это не то, чего он всегда хотел — чтобы его семья просто оставила его в покое? Он должен быть счастлив — должен быть просто вне себя от радости. Он может делать все, что хочет! Он полностью свободен, свободен от вечных ожиданий отца, от упрёков разочарованной матери, от обвиняющих взглядов брата. Так почему же он чувствовал себя таким до тошноты пустым? Римус и Джеймс разговаривали снаружи. Он слышал их приглушённые голоса через деревянную дверь ванной, но не мог разобрать ни слова — лишь сплошной низкий гул. Он знал, что они говорят о нем, что они беспокоятся за него — но не мог заставить себя беспокоиться. Он просто хотел, чтобы все ушли, оставили его одного в темноте. В ванной тихо. Не так уж плохо. Возможно, если бы он просидел там достаточно долго, все чувства вытекли бы из него по краю ванны и исчезли в канализации. В дверь ванны снова постучали. — Сириус? — это снова был Джеймс. — Пожалуйста, выйди и поговори с нами? — Отвали, Поттер, оставь меня в покое. Он не хотел видеть Джеймса сейчас, не мог смотреть в эти тёплые обеспокоенные глаза и думать о Юфимии, вспоминать, как она обнимала его, будто была его настоящей матерью. Джеймс никогда не поймет, и Сириус знал, что в его нынешнем состоянии ко всем его страданиям только добавится невыносимая ревность. Раздался ещё один сильный удар по дереву. Сириус сжал руки в кулаки. — Я сказал от… — Сириус, это я, — сказал Римус холодным и твёрдым голосом, обжигающим, как соль на открытой ране. Ничего общего с мягкой жалостью в тоне Джеймса. — Слушай, если ты собираешься ныть из-за этого, как тряпка, то хотя бы впусти нас внутрь, чтобы мы могли начать разрабатывать план мести? Сириус уставился в пол, не в силах сказать ни слова. Когда он не ответил, Римус лишь цокнул языком. — Ладно, хандри на здоровье. Но ты ведёшь себя как эгоистичный мудак. Знаешь, ты не единственный, кого ненавидит его семья. Сириус моргнул. За дверью Джеймс испуганно воскликнул, но он не обратил на это внимания. Слова Римуса проникали в него, вытворяя странные вещи с его грудью. Ты не единственный, кого ненавидит его семья. Он подошел к двери и открыл её, выглядывая наружу. Джеймс и Римус сделали шаг назад, выглядя удивлёнными. — Наконец-то, — с облегчением выдохнул Джеймс. — Слушай, выходи и… — Лунатик может войти, — сказал Сириус и открыл дверь достаточно широко, чтобы Римус мог протиснуться внутрь, а затем захлопнул её обратно и закрылся изнутри. Темнота откинулась назад, как тяжёлое одеяло вокруг его плеч. — Люмос, — пробормотал Римус. Кончик его палочки зажёгся, освещая холодным светом небольшую комнату. Его глаза на мгновение остановились на лице Сириуса, но он быстро отвёл взгляд и посмотрел на разбитые лампочки. — Ты и твои замашки, да? — хмыкнул он. — Репаро. Стекло восстановилось, свет зажёгся. Римус потушил свою палочку. — Я не нарочно, — шмыгнул Сириус и вытер нос рукавом. — Я до сих пор иногда разбиваю вещи, когда злюсь. Моя магия выходит из-под контроля. — А, точно, — кивнул Римус. Сириус подумал, что он, вероятно, понимает это лучше всех, учитывая, как неустойчива его собственная магия перед полнолунием. — Так что, месть? — спросил Сириус, усаживаясь на закрытый унитаз и в ожидании глядя на Римуса. Идеи Лунатика всегда были самыми лучшими. — Месть, — согласился он. — Что ты хочешь с ним сделать? — Не только с ним, — прорычал Сириус. — С ними всеми. С каждым слизеринцем в школе. Он снова представил своего брата, шепчущегося со своими мерзкими друзьям за его спиной. Он хотел заставить их всех заплатить. Римус с энтузиазмом кивнул. — Да, мы их всех достанем, Блэк. А теперь давай, пойдём и… — Я ещё не собираюсь выходить, — строптиво сказал Сириус, складывая руки на груди. Римус вздохнул. Он сел на пол и опёрся спиной о дверь. — Ладно, хорошо. Хочешь об этом поговорить? Тогда Джеймс, наверное, самый лучший вариант… — Ты правда имел в виду то, что сказал? — снова перебил его Сириус. Он не хотел говорить с Джеймсом прямо сейчас — он хотел поговорить с Лунатиком. — Ты думаешь, моя семья меня ненавидит? — О, господи, я не знаю, откуда мне знать? Я не специалист в семейных делах, — Римус почесал затылок. — Я просто пытался заставить тебя открыть дверь, если честно. Сириус вглядывался в него, пытаясь расшифровать выражение его лица. — Ты сказал, твоя семья тебя ненавидит. — Ну, я так думаю, что ненавидит, — сказал Ремус таким обыденным тоном, будто они обсуждали погоду. — В противном случае они бы не… ну, я бы не оказался в приюте, ты так не думаешь? — Это не значит, что они тебя ненавидят. — Возможно, — подумал Римус. — Но всё же, вряд ли я им особенно нравился. Он говорил об этом так спокойно. Сириус не понимал. Как бы сильно он ни пытался перестать беспокоиться об этом, маленькая, детская часть его отчаянно хотела, чтобы его родители просто… — Ты не… ну, тебя это не беспокоит? Римус пожал плечами. — Иногда беспокоит, конечно. Но, понимаешь. Никто не обещал счастливой жизни. Это звучало слишком мрачно. — Чёрт, Люпин, ты унылая какашка, ты это знаешь? И всё же, что-то в том, как он это сказал — твёрдо, смиренно, будто ничего не оставалось, кроме как принять это и двигаться дальше, — успокаивало. — Сам меня впустил, — Римус легонько пнул Сириуса по ноге носком своего кроссовка. — Если ты хочешь, чтобы тебе поднимали настроение, то я позову Поттера. — Не-а, — Сириус пожал плечами, слабо улыбаясь. — Ты сойдёшь. Римус засмеялся. — Джеймс не хотел, чтобы я заходил. Сказал, что мы препираемся. — Чего?! — Сириус покачал головой. — Мы никогда не препираемся! — Я сказал то же самое, — успокоил его Римус. Мгновение они молчали, просто улыбаясь друг другу. — Моя семья… — вдруг сказал Сириус. — Я не думаю, что они меня ненавидят. Вообще-то, я думаю, они хотят любить меня. Но я всё время всех подвожу. Большую часть времени это забавно, но… ну, не сегодня. Он почувствовал себя немного легче, высказав эти слова. Даже если они ничего не значили для Римуса — по крайней мере, они больше не мельтешили в его голове. Римус ничего не ответил, только медленно кивнул. Его взгляд утешал; в нем не было понимания, но читалось что-то близкое, почти родное — эти карие глаза с тёмными зрачками, обрамленные длинными ресницами, казались настолько бесконечными, что Сириус мог в них утонуть. * * * Пятница, 5 октября 1973 года — У меня получилось. У меня, правда, получилось на этот раз. — Молодец, Пит, — беспечно ответил Римус, читая учебник арифмантики. — Нам нужно покрасить его мантию в розовый. — Он просто покрасит её назад, это слишком легко. И где мы вообще достанем его мантию? — Римус перелистнул страницу и продолжил читать. Сириус игнорировал разговор друзей, пытаясь сосредоточиться на квиддиче. Они сидели на трибунах, наблюдая за тренировкой команды Гриффиндора — Марлин только что пропустила чрезвычайно юркий бладжер, и он влетел во вратаря на полном ходу. — Ауч! С этим бладжером что-то не так! — закричал Сириус, вскакивая на ноги. — Давай, Маккиннон, шевели задницей! — Оставь её задницу в покое, — рявкнула Мэри через несколько рядов от них. — Ревнуешь, Макдональд? — дерзко ответил Сириус. Она закатила глаза, приподняв уголки губ. Сириус поиграл бровями. — Тогда покрась его волосы в розовый, — настаивал Питер, тряся Римуса за плечо, чтобы привлечь его внимание. — Я теперь умею накладывать чары для изменения цвета, могу это сделать. — И он тоже сможет, — сказал Римус, дёрнув плечом, возвращаясь к чтению. — Знаешь, Лунатик, мог бы проявить хоть немного интереса, — сказал Сириус. — К квиддичу? Или к уничтожению твоего заклятого врага? — И к тому, и к другому. Хоть к чему-нибудь. — Но я же сижу здесь, разве нет? — Римус перелистнул страницу. — Кто твой заклятый враг? — спросила Мэри, поднимаясь и направляясь к Сириусу. — Если скажу, мне придётся тебя убить, — сухо ответил тот. Мэри закатила глаза. — Это Снейп? Трое парней удивлённо посмотрели на неё. Она засмеялась: — Да ладно вам, ребят, это же не секрет — вы ненавидите друг друга с первого года. Плюс, Лили одна из моих лучших подруг. — Не говори со мной об Эванс, — застонал Сириус. — Мне и так этого хватает. — Я думаю, она идиотка, что ходит с этим маньяком, — сказала Мэри и поёжилась, будто одна мысль о Снейпе заставляла её покрываться мурашками. — Вы знали, что он довёл Марлин до слёз пару дней назад? Очень плохо обозвал её отца. Я вообще этого не понимаю, потому что Лили сказала, что он тоже полукровка, этот Северус… В общем, кто-нибудь давно должен был преподать ему урок. — Ха! — воскликнул Сириус, ужасно обрадованный этой новостью. То есть всё это время Снейп задирал нос, говоря о чистоте и предателях крови, когда сам даже не был чистокровным? — Он полукровка?! Великолепно! — Да, — прохладно ответила Мэри. — Как и Римус. А я маглорождённая. И что с того? Сириус тут же почувствовал резкий прилив стыда — он же не это имел в виду! Просто было приятно знать, что Нюниус оказался таким лицемером, вот и всё. Он быстро отвернулся от Мэри, уставившись на поле для квиддича. — Ничего, — пробормотал он. — Я не такой. — Хорошо, — твёрдо сказала Мэри. — Мне этого дерьма хватает от слизеринцев. Сириус смущенно нахмурился и посмотрел, как Марлин отбила бладжер. Неужели Снейп действительно довёл её до слёз? Он знал, что Нюниус подонок, но заставлять девчонок плакать это уже совсем другое дело. Это было как-то не по-рыцарски. Сириус не мог объяснить, почему, но к девочкам нужно было относиться иначе, чем к мальчикам. Именно поэтому он предпочитал не дружить с ними; всегда чувствовал, что может сделать или сказать что-то не то. Мэри села рядом с ним, уткнувшись коленом в его ногу. Он продолжал наблюдать за тренировкой, повторяя в голове её слова. Сириус никогда не задумывался о том, каково это — быть не чистокровкой в Хогвартсе. Он всегда предполагал, что ко всем относятся одинаково. Конечно, он знал, сколько для этого существует оскорблений — большинство из них он узнал от собственной матери, — но ведь на самом деле никто не придавал этому значения, верно? По крайней мере, никто, кроме слизеринцев? Статус крови не имел значения в Хогвартсе; в школе все были равны. На поле охотники начали практиковать сложную комбинацию из нескольких мёртвых петель, возвращая внимание Сириуса к квиддичу. Затаив дыхание, он наблюдал, как Джеймс бросается к земле на головокружительной скорости. —О, — Римус вдруг закрыл свою книгу. Сириусу показалось, что опасный маневр тоже привлек его внимание, пока он не начал трясти Сириуса за руку. — О! — Что? — нахмурился Сириус. Он не пошёл на пробы в команду в этом году, хотя Джеймс убеждал его дать себе еще один шанс — но он не мог вынести мысли о том, чтобы все узнали, как сильно он этого хотел. Лучше вообще избегать неловких ситуаций. Поэтому восполнить интерес к квиддичу он мог только наблюдая за тренировками, и ему не нравилось, что Римус отвлекает. — Мы изменим слова! — выпалил Римус. — Мы изменим то, что он говорит. — Про что ты говоришь? — Сириус цокнул языком. — Про Нюниуса? — Да! Существуют же заклинания, чтобы заставить кого-то замолчать, да? Сириус слегка покраснел. Они оба прекрасно знали, что есть такие заклинания. — Да… — осторожно сказал он. — Ладно, так насколько будет сложно… типа… изменить их слова? Мы можем выбрать кодовое слово — или несколько — грязнокровка, или осквернитель рода, или полуродок, дерьмокровка, или… что угодно. И вместо этого мы заставим их говорить что-нибудь реально хорошее. Или что-нибудь глупое. Что захотим. — Лунатик, откуда ты взял все эти… Джеймс забил гол, и Питер вскочил на ноги, яростно хлопая в ладоши. Поттер, выпендриваясь, сделал пару петель на своей метле. Сириус улыбнулся другу. — Так что? — Римус снова схватил Сириуса за руку, возвращая внимание к себе. — Что ты думаешь? — Это великолепно, — просто сказал Сириус. — Надо заставить его говорить что-нибудь действительно глупое, типа… я не знаю, «сладенький заинька» или что-нибудь такое. Пойдём после тренировки в библиотеку, ага? — Можно мне тоже? — спросила Мэри. Сириус пожал плечами. — Если хочешь. Но это серьёзное дело мародёров. Мэри захихикала, хотя Сириус и не пытался шутить. Но это же Мэри — она всегда улыбалась или смеялась над чем-то. Спустя двадцать минут тренировка была окончена, и мародёры возвращались в замок вместе с Мэри и Марлин. Сириус и Римус восторженно рассказывали Джеймсу их великолепный план. — Вы должны были освободить поле до пяти часов, — прорычал кто-то. Сириус поднял взгляд и увидел перед собой слизеринскую команду с мётлами, с закинутой на плечи формой. Ледяной комок сжался в его горле. — Мы уже уходим, Булстроуд, чёрт возьми, — раздражённо ответил Джеймс. Капитан команды Слизерина с лицом, как у мопса, лишь нахмурился и прошёл мимо, по пути специально пихнув Джеймса плечом. Сириусу он напоминал иллюстрации горных троллей из учебников по истории. — Эй! — он достал свою палочку. Джеймс предостерегающе выставил руку. — Тебе-то что, Блэк? — фыркнул Булстроуд. — Если это вообще до сих пор твоя фамилия, — все слизеринцы засмеялись, их смех был противным и нескладным, как вдруг Сириус услышал один чистый, как серебряный колокольчик, до боли знакомый… Рег. Регулус смеялся вместе с ними. Ярость накатила волной; Сириус едва осознавал, что делает, пока не почувствовал, как руки Римуса и Джеймса пытаются удержать его. Все слизеринцы хихикали и перешептывались, но Сириус не мог оторвать взгляда от Регулуса. Предатель. Ухмылка застыла на лице Рега — в его глазах мелькнул страх. Если до этого часть Сириуса думала, что Нюниус специально преувеличивает, чтобы настроить его против брата, то теперь его слова подтвердились. Регулус выбрал сторону. — Помни о плане, — прошептал Римус. Сириус расслабился и кивнул. — Пообещай мне, что они все получат своё, — прорычал он, глядя, как младший брат уходит на поле.