All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Пятница, 2 ноября 1973 года За одну ночь мародёры превратились из клоунов класса — которых все любили и вполне терпели — в героев войны между факультетами, которая назревала весь год. Сириус купался во всеобщем внимании, расхаживая по школе с высоко поднятой головой, довольно улыбаясь всякий раз, когда кто-то протягивал руку, чтобы похлопать его по плечу. Слизеринцы, конечно, злились, но для всех остальных учеников мародёры стали новообретенным предметом уважения и восхищения. Сириус на самом деле даже не думал о последствиях розыгрыша, когда они планировали его. В основном им двигали жажда мести, желание унизить слизеринцев и урезонить смешки за своей спиной. Но, очевидно, это значило гораздо больше для многих учеников, особенно маглорождённых. Оскорбления, которые слышались тут и там весь год, разом прекратились, сменившись угрюмыми взглядами и поджатыми губами. Конечно, некоторые слизеринцы не смогли так быстро отказаться от старой привычки. Первые два дня после Хэллоуина то тут, то там слышалось: «Сладенькая ангельская попка!» или «Медовая плюшечка!» — и истерический смех после. На чарах в пятницу Снейп вообще потерял голову и назвал Поттера «хорошеньким малюсеньким пупсиком», из-за чего Сириус чуть не умер от смеха, а Лили была крайне подавлена. Лучшим в этом розыгрыше было то, что никто из слизеринцев не мог пойти и пожаловаться на их заклинание учителям — потому что тогда им придётся объяснять, какие слова были изменены. В итоге все получили великолепное долгоиграющее наслаждение, пока слизеринцы пытались самостоятельно найти обратное заклинание. Хотя вид униженного Снейпа, безусловно, делал Сириуса счастливее, Нюниус с самого начала был не единственной его целью. Без ведома остальных мародёров Сириус приготовил особый сюрприз для своего любимого младшего брата, и хотя обычно он избегал Регулуса в коридорах, в пятницу он так и ждал момента встречи с ним. К сожалению, такой возможности не представилось. По мере того, как день подходил к концу, Сириус утешал себя тем, что завтра у него день рождения, а это означало, что ближе к ужину он мог ожидать приглашения на дурацкое семейное чаепитие. Хотя обычно он ненавидел их, он обнаружил, что в этом году даже хотел бы пойти туда, хотя бы потому что сможет вдоволь поиздеваться над Регом. Он терпеливо ждал, предполагая, что, может быть, они пришлют записку с совой. Часть его надеялась, что Регулус пригласит его лично — просто чтобы убедиться, что его дополнение к их заклинанию сработало. Но ничего не произошло. Ни записки; ни сестры, загнавшей его в угол в Большом зале; ни надменного лица брата, мельтешившего около гостиной Гриффиндора. Однажды он мельком увидел Нарциссу в коридоре третьего этажа, но она даже не взглянула на него, просто пройдя мимо. Когда наконец подали ужин, Сириус осознал: в этом году не будет семейного чаепития. Прекрасно. Ему плевать. Было бы глупо ожидать чего-то другого; по-видимому, семья отреклась от него, даже не удостоив его предупреждения. На самом деле, Сириус даже надеялся, что ему не нужно будет идти на их дурацкое чаепитие в этом году. Он был рад, что они не пригласили его. Просто в восторге, что ему не придется видеть «любимых» родственников в свой день рождения. Они и сами явно не хотели его видеть. За ужином он настолько погрузился в раздумья, что даже не заметил, как рядом с ним села Мэри, пока она не попросила передать ей соль. Он послушался, и она, лучезарно улыбаясь, коснулась его пальцев, забирая из них солонку. Сириус все еще не был уверен, как относиться к Мэри. В целом, она ему нравилась — он мог считать ее своим другом, хоть и никогда не был с ней так близок, как с мародёрами. Но после тех объятий он обнаружил, что переоценивает каждое их взаимодействие, пытаясь найти в них какой-то подтекст. Это была дружеская улыбка? Или же он нравился Мэри? От одной мысли об этом в горле встал ком. Как он вообще должен был это понять? — Во сколько ты завтра освободишься, Блэк? — спросил Джеймс, пока они расправлялись с треской в золотистой хрустящей корочке и широкими полосками картошки фри. — Ты о чём? — спросил Сириус, щедро поливая соусом свой ужин и передавая затем соусницу Римусу. Мэри, которая в это время тоже тянула руку за соусницей, странно посмотрела на Римуса. — Ну, во сколько, ты думаешь, закончится твой семейный чай? На твой день рождения? — О-о-о, у тебя день рождения, Сириус? — улыбнулась Мэри. — Ты не говорил! Я бы приготовила тебе подарок! — Правда? — Сириус озадаченно нахмурился. Он никогда не думал о том, чтобы самому подарить что-нибудь Мэри — он даже не знал, когда у нее день рождения. Обычная дружба с девчонками предполагала обмен подарками? Чем это отличалось от подарков мальчикам, отличалось ли вообще? — Я не думаю, что в этом году вообще будет чай. Я ничего такого не слышал, — бросил он нарочито небрежно, повернувшись обратно к Джеймсу. — О, серьёзно? — Джеймс поднял брови, что делало его похожим на сову. — Ты… ну, это ничего? Сириус фыркнул, глядя себе в тарелку. Грёбаный Поттер, вечно ему надо поговорить о чувствах. — Конечно, ничего. Как будто мне есть дело. — Ну… тогда супер, — ухмыльнулся Джеймс, кидая на Питера и Римуса взгляд, который могли понять только они. — Тогда мы начнём планировать самую шумную вечеринку, какую видела башня Гриффиндора. — Да! — для уверенности добавил Питер. Сириус не хотел, чтобы друзья устраивали для него вечеринку из жалости, только потому что думали, что его расстраивает то, что его грёбаный брат не хотел отмечать день его рождения вместе. Ему не было дела — правда не было. — А я приглашена? — спросила Мэри, выпрямившись на стуле. — Естественно, — ответил Римус с чуть большим сарказмом, чем требовалось. — Все приглашены. — Слушайте, может, не будем устраивать большую шумиху, — сказал Сириус, катая горошек вилкой по тарелке. — Мне что-то не хочется особо праздновать. — О, что так? — ласково спросила Мэри. — Будет весело! Будет так же классно, как на день рождения Римуса в прошлом году! Даже лучше! У Сириуса не было сил придумывать, что на это ответить, поэтому он просто промолчал. Он чувствовал на себе взгляды друзей, чувствовал, как сгущается их беспокойство, и это только ещё больше омрачало его настроение. Они доели ужин практически в полной тишине. * * * Суббота, 3 ноября 1973 года Джеймс разбудил его ни свет ни заря, как и каждую субботу, только вместо обычного «Проснись и пой!» Сириус услышал громкое и протяжное «С днем рождения». Подавив зевок, он невольно улыбнулся. — Знаешь, друг, если ты правда хотел сделать мне что-нибудь приятное, мог бы просто дать мне поспать подольше… Джеймс рассмеялся, потянув его за руку. — Пойдём, у меня для тебя сюрприз после тренировки! Тебе понравится, обещаю. Сириус снова зевнул, но согласился — он довольно хорошо представлял, каким может быть сюрприз от Джеймса Поттера, но, видя радостное лицо друга, не нашёл в себе сил отказать. Одеваясь, Джеймс цокнул на все еще задернутый полог кровати Римуса. Удивительно, но ему удалось проспать исполнение Поттером поздравления в музыкальной форме. — Спит как убитый, — Джеймс покачал головой. — Давай, Питер, помоги мне разбудить его. — Нет, подожди, — остановил их Сириус, взглянув на кровать Римуса. Он знал, что тот, скорее всего, не откажет, если его позовут, так как у Сириуса день рождения. Но он не хотел заставлять Римуса два часа мёрзнуть на трибунах, если это не было в радость самому Лунатику. — Дайте ему поспать, — прошептал Сириус остальным мародёрам. — Вы же знаете, он все равно уткнется в книгу, даже если мы заставим его пойти. Джеймс пожал плечами, отходя от кровати, и Сириус нацарапал короткую записку, чтобы Римус не переживал и не искал их, когда наконец проснется. Прохладный воздух на улице бодрил; стояла холодная погода поздней осени, переходящей в зиму, и Сириус даже подумал, не следовало ли взять с собой шарф. Но небо оставалось ясным и голубым, идеально подходящим для полетов, а восходящее солнце обещало немного согреть воздух через пару часов. Сириус очень удивился, увидев Мэри, которая уже сидела на трибунах, судя по её дрожащему телу, довольно давно. Когда они с Питером сели рядом, она моментально оживилась. — Слава богу, ты пришёл! Она прижалась к Сириусу, обвив свои холодные руки вокруг его шеи. Он напрягся, обескураженный столь внезапной близостью, и бросил беспомощный взгляд на Питера — тот смотрел широко раскрытыми глазами, явно не имея представления о надлежащем поведении в момент, когда девчонка вдруг решила тебя обнять. — Извини, ты не против? — улыбнулась Мэри. — Я замерзла здесь одна, а ты такой теплый… — Её улыбка… достаточно милая. — Нет, всё в порядке, — пробормотал Сириус, решительно не понимая, куда девать руки. В конце концов, он аккуратно приобнял её за плечо. Мэри счастливо вздохнула и прильнула к его груди. Питер все еще недоумевал, вытаращив глаза. — С днем рождения! — сказала Мэри так бодро, как будто происходящее казалось ей совершенно нормальным. — Эмм… спасибо. Сириус с трудом пытался сосредоточиться на тренировке, но выходило очень плохо, а его мозг, казалось, собрался вскипеть. Это определенно означало, что он ей нравился, верно? Её действия были явно не просто дружескими, да? Сириус вспоминал, как они в шутку боролись с Джеймсом, и даже иногда обнимались, но они никогда не прижимались друг к другу — он не мог представить, как прижимает к себе Питера, чтобы согреть, а Римуса… ну, он предположил, что поскольку Римус выше, Сириусу пришлось бы прижаться к его груди, что, вообще-то, звучало как отличная идея, потому что на улице было пиздец как холодно, и это еще больше сбивало с толку… А уж про девчонок сложно вообще что-либо сказать в этом плане, потому что они всегда обжимаются друг с другом, держатся за руки и заплетают друг другу волосы — наверное, они просто… тактильнее. И Мэри из них была самой тактильной; она всегда клала руку кому-то на плечо, когда смеялась; или хватала кого-то, чтобы потащить за собой; или просила потрогать её мягкий свитер, или… — Блять, — подумал Сириус, — я точно нравлюсь Мэри! Он осторожно взглянул на нее и ужаснулся, обнаружив, что она снова смотрит на него сквозь свои длинные ресницы. Она улыбнулась ему так, словно читала его мысли. Сириус повернулся обратно к квиддичному полю, стараясь побыстрее прервать зрительный контакт. Хорошо, допустим, он нравится Мэри — ладно. Это прекрасно; он должен быть рад этому; старшеклассники, казалось, только о таком и мечтали. Сириус знал, что нравиться девушке — это круто, признак того, что ты вышел на какой-то новый уровень. Так что это хорошо, что он нравится Мэри. Это значит, что он крутой. Но нравилась ли она ему? Сириус не имел ни малейшего представления, как он должен был это понять. Мэри была милой и забавной, а не занудной и высокомерной, как Лили, и не такой застенчивой, как Марлин. Из всех его знакомых девчонок проводить время с Мэри было приятнее всех. К тому же, она была довольно симпатичной — с красивыми тёмными кудряшками и ровными белыми зубами… Но как Сириус должен был отличить дружбу с Мэри от влюблённости в неё? Никто никогда не объяснял ему это, и сейчас он судорожно пытался что-то понять. Если, обнимая девушку, ты чувствуешь, что тебя вот-вот стошнит, значит ли это, что она тебе нравится? Когда тренировка наконец закончилась, в голове Сириуса царил полный беспорядок. Он так и не пришёл к какому-либо выводу, но отчетливо чувствовал, что должен что-то сделать с Мэри, хотя понятия не имел, что именно. К счастью, Джеймс сразу же после приземления подскочил к трибунам и потащил за собой Сириуса, на ходу возбуждённо объясняя, что мадам Трюк разрешила им воспользоваться полем до начала тренировки Когтеврана через полчаса. Сириус догадывался, что сюрприз Джеймса будет связан с квиддичем, так что совершенно не удивился. Тем не менее, Джеймс воспринял яркую улыбку Сириуса как признак энтузиазма и не догадался о её истинном значении — облегчение от того, что его наконец вытащили из холодных рук Мэри. Они попрощались с ней и поднялись в небо, где единственное, о чем Сириусу приходилось беспокоиться, это как опередить Джеймса в гонке за мячом. * * * Мародёры решительно проигнорировали просьбу Сириуса не поднимать большого шума, причём буквально: каждая декорация в виде льва (а таких было довольно много в общей комнате) была заколдована рычать каждый раз, когда кто-то произносил слова «день рождения» или «Сириус». Он наслаждался всеобщим вниманием, грелся в его лучах, как кот на солнышке. Ему ужасно нравилось наблюдать за попытками Джеймса потанцевать с Лили, которые закончились тем, что Поттер споткнулся о ковёр и чуть не упал в камин. Проигрыватель крутился с двойной скоростью, и танцевать принялись многие. Мэри попыталась утащить Сириуса с собой на John, I’m Only Dancing, но он лишь яростно покачал головой и остался на диване с Римусом и Питером. — Я умею танцевать только вальс, — шёпотом признался он им. — И чёрт меня дери, если я хоть раз снова его станцую. Питер как раз объяснял свои прогнозы относительно нового состава «Чадли Кэннонс», когда шестикурсница с длинными чёрными волосами перегнулась через спинку дивана. — Ты же Люпин, да? — она выжидающе уставилась на Лунатика. — Эм-м, да, — кивнул он и вскочил. — Моя подруга Фариша сказала, что ты продаёшь… — Э-э, пойдём вон туда! — он резко мотнул головой в сторону. Сириус проследил, как девушка пошла за ним — она была на три года старше, но на пару дюймов ниже Люпина. — Как думаешь, о чем это она? — спросил Сириус Питера, наблюдая за Римусом, который говорил с таким серьёзным видом, будто заключал крупную сделку. — Что? — оглянулся Питер, раздраженный тем, что его прервали. — Да какая разница. Лунатик теперь постоянно ошивается с девчонками. Сириус хмыкнул в знак согласия, слегка прищурившись в попытке прочитать что-нибудь по губам (безуспешно). Вдруг рядом с ним на диван плюхнулась Мэри. — Как у тебя тут дела? — весело спросила она. Сириус откинулся на подушки, лениво улыбаясь ей. — Не жалуюсь, — он положил руку на спинку дивана, надеясь, что это выглядит круто. Мэри, казалось, собиралась сказать что-то еще, но в этот момент вернулся Римус. — Что происходит, Лунатик? — Сириус посмотрел на него, когда Римус вернулся на диван. — Надеюсь, не очередная девушка? — Заткнись, — Римус пнул его. — Кто твоя девушка, Римус? — заинтересованно спросила Мэри. Римус нахмурился. — У меня нет девушки, Блэк просто мудак. — Хорошо, — Мэри уселась обратно с довольной ухмылкой на губах. — Потому что если бы у тебя была девушка… — она накрутила прядь волос на указательный палец, — я знаю кое-кого, кто был бы очень этим расстроен… — Что? Кому-то нравится Лунатик? Сириус предположил, что не стоит удивляться — Римус действительно теперь всегда ошивается с девчонками, но так хотелось надеяться, что они просто друзья… — А. Понятно, — ответил он, пытаясь не показать своего раздражения. — Кому нравится Лунатик? — спросил Сириус, пихая Мэри. — Я не могу тебе этого сказать, — ответила та, притворяясь, что закрывает свой рот на замок. — Девчонки, — с негодованием вздохнул Сириус. — Ночной кошмар, вот вы кто. Мэри притворно надулась, но ничего больше не сказала. Сириус покачал головой, но с улыбкой. Наконец, он снова вернулся к Римусу. — Так что ты продаёшь? Та девчонка сказала, ты что-то продаёшь. — Не-а, — невинно ответил Римус. — Она меня с кем-то перепутала. Сириус уловил знакомую интонацию — у Лунатика есть секрет. — Я же всё равно узнаю, и ты это знаешь, — сказал Сириус с озорным блеском в глубоких голубых глазах. — Не то чтобы я не был благодарен за реально потрясающий подарок, — он кивнул головой на пол, где лежал недавно открытый «Набор для розыгрышей класса люкс от Зонко», на котором было гордо написано: «Увенчает коллекцию настоящего мастера розыгрышей». — Но в конце концов я выясню, как ты смог за это заплатить. Я не верю в эту чепуху про мёртвую тётушку, которая оставила тебе деньги. — Твой мёртвый дядя оставил тебе деньги, — возразил Римус. — Но я не получу их, пока не стану совершеннолетним, забыл? — проницательно сказал Сириус. — Не-а, ты явно что-то задумал, Люпин, я тебя знаю… ты не Лунатик, если у тебя нет секрета. — Тогда оставь мой секрет со мной, — Римус напустил на себя загадочный вид и отвернулся.