All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Суббота, 5 января 1974 год Стена дождя била по окнам Хогвартс-Экспресса, словно поток вражеских стрел, и покрывала обычно зелёные холмы под тёмным небом густой вуалью тумана и измороси. — Так не хочется возвращаться в школу, да? — уныло сказал Сириус, глядя в окно. Никто не ответил; его друзья, казалось, не знали, что делать с его мрачным настроением. Рядом с ним Римус вздохнул, а затем вежливо спросил: — Как прошло твоё Рождество, Пит? — вежливо спросил он. — Нормально, — невесело ответил тот. — Спасибо за конфеты. — Видел мою метлу? — спросил Джеймс, доставая её с багажной полки, пытаясь хоть немного развеселить компанию. Это наполовину сработало — Питер оживился и передвинулся к Поттеру, чтобы получше рассмотреть метлу. Но Сириус, который и так уже насмотрелся на подарок, продолжал упрямо пялиться в окно. Римус переместился, повернувшись к большой книге на коленях. Сириус очень хорошо почувствовал это движение. Краем глаза он видел, как пальцы Лунатика переворачивают страницы. Это было новое явление, странное осознание, и довольно нежелательное. С тех пор, как Римус протянул руку и схватил его за плечо, Сириус начал отвлекаться на малейшие движения с его стороны — он ловил взгляд на пальцах Римуса, поправляя галстук, или осознавал, что смотрит, если Римус протягивал руку и начинал рассеянно возиться с рукавами его одежды. Когда Римус сел рядом с ним в поезде, их колени соприкоснулись, и лишь через несколько секунд Сириус понял, что затаил дыхание. Это сводило Сириуса с ума. Не то чтобы это короткое прикосновение было чем-то необычным — Джеймс всё время хватал его за плечи. Но с Джеймсом всё было по-другому; он всегда протягивал руку, чтобы схватить тебя за руку или ткнуть тебя в бок. А Римус… нет. Раньше Сириус никогда не задумывался об этом, но после Рождества он понял, что, вероятно, может сосчитать по пальцам, сколько раз Римус действительно протягивал ему руку и прикасался к нему. И это было странно, правда? Сириус был уверен, что это странно. Он был почти уверен, что именно поэтому он продолжал думать об этом — потому что они были лучшими друзьями, но Римус всё ещё был таким замкнутым, и он протянет руку и схватит тебя за плечо только в том случае, если это действительно что-то значило… Но это было всё, что было. Просто еще одни непонятные действия от Римуса, о которых Сириус размышлял только от скуки. Это было просто странно, потому что это слишком отличалось от того же Джеймса, и это была единственная причина, по которой он продолжал думать об этом. Римус барабанил пальцами по страницам своей книги, притягивая глаза Сириуса, как магнит. Было облегчением, когда в дверь их кареты раздался тихий стук, вырвавший Сириуса из запутанного поворота его мыслей. Марлин просунула голову внутрь, глаза метались между ними, прежде чем упасть на пол. — Здоров, Маккиннон, — улыбнулся Джеймс. — Эванс с тобой? — Эм-м… нет, — пискнула она, нервно теребя свои волосы. — Сириус, можно с тобой поговорить? — Со мной? — Сириус сел прямо, не понимая, что происходит. Он разговаривал с Макиннон только когда околачивался вместе с мародёрами, и был почти уверен, что они никогда не говорили напрямую. Он понятия не имел, почему она захотела поговорить с ним. — Э-э… что такое? — Мэри, эм-м… Мэри попросила меня передать тебе кое-что. Мэри? Это только ещё больше сбило его с толку. Почему Мэри не пришла сама поговорить с ним, если ей было, что сказать? — Что передать? — Она… мне кажется, я не должна говорить это при всех. — Э-э… ладно… — Сириус поднялся и последовал за ней в коридор. Когда за ними закрылась дверь, Марлин сплела свои пальцы, отказываясь смотреть ему в глаза. — Ну так что? — Мэри, — Марлин сделала паузу, глубоко вздохнув, а затем скороговоркой произнесла, — Мэри хотела, чтобы я сказала тебе, что она расстается с тобой. Никогда в жизни Сириус не был так сбит с толку. Расстаться с ним? Когда она начала встречаться с ним?! Марлин всё ещё говорила, выглядя очень виноватой. — У неё новый парень, и она подумала, что будет лучше сообщить тебе, прежде чем что-то станет слишком серьезным. Последовала неловкая пауза, а затем, как будто запоздало короткое «Извини». — Э… всё в порядке, Марлин, правда… — Он замолчал, не зная, что сказать. Когда она продолжила снова, он прочистил горло. — Я, эм… увидимся за ужином? — Ой! Да. Верно. Хорошо, — Марлин резко кивнула, выглядя облегченной и поспешила обратно к своей подруге. Сириус снова присоединился к своим друзьям, всё ещё чувствуя себя озадаченным, когда сел. — Ну, — спросил Джеймс. — У Мэри появился парень, — недоумённо сказал Сириус. — Хочешь сказать… тебя бросили? — Я не знаю, — он сел на место и почесал затылок. — А я с ней встречался? — Ну, видимо, она думает, что встречался. — Почему девчонки просто не говорят прямо то, что имеют в виду?! — Сириус провёл рукой по волосам, прямо как Джеймс, и тот лишь сочувственно кивнул головой. — Девчонки — это кошмар, — согласился он. Сириус откинулся на спинку сиденья, размышляя, стоит ли ему расстраиваться, но в основном он просто почувствовал облегчение. По крайней мере, теперь он, наконец, знал, как обстоят дела с Мэри, даже если он не был полностью уверен, как они шли до этого. * * * Воскресенье, 6 января 1974 г. Мэри больше не сидела рядом с ним за ужином и перестала приходить понаблюдать за Марлин во время гриффиндорских тренировок по квиддичу. Она по-прежнему была совершенно дружелюбна, когда они проходили мимо друг друга в холле или встречались в классе, но, очевидно, большинство вещей, которые Сириус принял за признаки их растущей дружбы, больше не были уместны, когда у Мэри появился парень. Внезапность, с которой произошла перемена, обеспокоила его. Дело было не в том, что он скучал по Мэри — хотя она ему нравилась, Сириус всегда чувствовал себя немного двойственно из-за того, что она околачивается рядом, а дел у него было более чем достаточно, чтобы заняться ими с мародёрами. Но было тревожно осознавать, как мало он понимал ситуацию. Действительно ли он и Мэри встречались? Был ли он её… парнем? Все остальные поняли? Почему она не поговорила с ним об этом — разве ей не следовало что-то сказать? Он должен был сам это понять? Это было нормально? Когда это началось? Поцелуй в щеку сделал её его девушкой? И если они собирались гулять, а она ничего не сказала, и это было нормально, то как же Сириус мог отличить девушек, которые были просто подругами, от девушек, которые были… ну.. не друзьями. Он обсудил это с Джеймсом, сравнив записи из своего опыта с Мэри и то, что его друг слышал от старших мальчиков из команды по квиддичу. — Похоже, в основном всё сводится к поцелуям, — со знанием дела прошептал Джеймс. Они наложили на кровать заглушающее заклинание — Римус и Питер спали, — но всё ещё говорили тихим голосом. Сила привычки. — То есть, если ты поцелуешь девушку, она станет твоей девушкой? — Ну нет. Я не знаю. Точно не сказали. Однако вы можете целоваться с девушкой, не выходя с ней на улицу. Сириус застонал, падая на матрас. — Я даже не поцеловался с Мэри, так откуда мне знать, бросила ли она меня! — Я имею в виду, что это определенно похоже на то, что она бросила тебя, приятель. Сириус уставился на него, и Джеймс поспешно вернулся к обсуждаемой теме. — В любом случае, я думал, ты поцеловал её в щеку. — Да, но это не такие поцелуи. — Пожалуй, нет. Интересно, позволила бы Эванс мне поцеловать её в щеку… Сириус фыркнул. — Отличный шанс, — Джеймс бросил в него подушкой. К сожалению, как бы они на это ни смотрели, ситуация с Мэри так и осталась загадкой. Сириус разочарованно вздохнул, жалуясь: — Почему она не могла просто сказать мне, что мы встречаемся? — Как будто все они говорят каким-то чертовым кодом! Джеймс кивнул, выглядя задумчивым: — Да… ты думаешь, это означает, что, может быть, Эванс… — Нет, Поттер! К концу их первой недели Сириус смирился с тем, что некоторые вещи в жизни — например, девушки — должны оставаться загадкой (по крайней мере, на данный момент). В отличие от Джеймса, который продолжал вести себя дураком всякий раз, когда рядом была Лили, Сириус решил, что на данный момент с него достаточно девушек. Теперь, когда у него (может быть) была (вроде) девушка, он действительно не понимал, из-за чего весь этот шум. Единственным мародёром, который чувствовал себя комфортно среди представительниц прекрасного пола, был Римус, который, как и обещал, возобновил свою учебную группу с Лили, Марлин и Мэри. Они проводили вместе часы в библиотеке и сидели рядом с мародерами во время еды, просто чтобы поболтать с Римусом об уроках. Сириус понятия не имел, как его друг мог вести себя с ними так непринуждённо, когда все мародёры теперь знали, что в любой момент девушка, которая, как вы думали , просто хочет подружиться с вами, может перевернуть все и заставить вас думать, что вы ей нравитесь, и затем бросить вас в течение месяца, прежде чем вы даже успели понять, что встречаетесь с ней. Сириус задумался, не должен ли он предупредить Римуса, что проводить время с девушками и болтать с ними — это не то же самое, что и с мальчиками — это может очень быстро привести к чему-то более коварному, прежде чем вы даже осознаете это. Но у него было ощущение, что Римус не оценит его совета, поскольку он продолжал настаивать, когда его дразнили, что девочки были просто друзьями, и не более того. Тем не менее, Сириус внимательно наблюдал, пытаясь отточить свои наблюдательные способности на будущее. Он поймал себя на том, что наблюдает за Люпином, когда тот шёл с Мэри и Марлин в библиотеку или болтал с Лили за ланчем, прищурив глаза и пытаясь взломать секретный код, который девушки использовали, чтобы показать, что им кто-то нравится. Римус мог подумать, что они просто друзья, но это не означало, что у девушек не возникнет никаких других мыслей. Однако, если не считать его вновь обретённой настороженности, с мародёрами всё, казалось, было совершенно нормально — вот почему в первые выходные нового семестра Римус сделал заявление, которое застало Сириуса врасплох. Он, Джеймс и Питер возвращались с отработки (они заколдовали туалеты в подземелье, плевали высокоскоростными потоками воды в любых студентов, которые заходили в туалеты — в основном это предназначалось для слизеринцев, хотя было и несколько несчастных когтевранцев, которых облили водой после урока зельеварения). Когда они открыли дверь своей комнаты, Римус лежал в постели, полностью одетый и смотревший будто сквозь пространство. Он сел, когда они вошли. — Я тут подумал, — начал он. — Неудивительно, что тебе пришлось прилечь, — ухмыльнулся Сириус. Римус кинул в него подушку. — Отвали, я серьёзно, Сириус. — Нет, это я серьёзно Сири… Джеймс дал ему крепкий подзатыльник. — Заткнись, Блэк. — Спасибо, — улыбнулся Римус. — Э-э… я про всю эту затею с анимагами. — Да? — Сириус воодушевился, всё ещё почёсывая свой затылок. — У тебя появилась идея? Я люблю лунатиковские идеи! — Эм-м… не совсем, — нахмурился Римус, как-то смущённо глядя на свое покрывало, — Я… я не хочу, чтобы вы это делали. Сириус замер. Что? — Делали что? — непонимающе спросил Питер. — Он не хочет, чтобы мы становились анимагами, — сказал Джеймс, спокойно глядя Римусу прямо в глаза. — Я прав? Римус утвердительно кивнул. — Я вам очень благодарен, очень. Я просто… мне кажется, вы не понимаете, насколько это опасно. Я могу вам навредить. Я могу… могу убить вас. Я не смогу это контролировать. Нет. Нет! Это было несправедливо! Он уже сказал «да» — Сириус не мог поверить, что Римус пытается забрать это слово обратно! Он всегда всё обдумывал, заводился, когда у него не было причин… — Но это сработает! — возразил Сириус. — Я всё изучил, Джеймс, ты ему показал? — Брось это, — сказал Джеймс. — Это решение Люпина. — Спасибо, — Римус улыбнулся Джеймсу. В его глазах было обеспокоенное, виноватое выражение, что ещё больше разозлило Сириуса. Он снова хотел возразить, но Джеймс остановил его суровым взглядом. Мы можем поговорить об этом позже. Сириус фыркнул, рассердившись на своих друзей, и остаток вечера дулся в своей постели. Римус явно был чем-то расстроен, и Сириус не хотел, чтобы ему стало хуже — хотя, вероятно, это была какая-то глупость. Лунатик мог вести себя так, как будто он какой-то опасный монстр, но Сириус знал, что он никогда не причинит им вреда. Он просто знал это. Позже, когда погас свет, Сириус подкрался к кровати Джеймса. Поттер отдернул занавеску, как будто ждал его, ожидая, пока он успокоится, чтобы произнести заглушающее заклинание. В тот момент, когда он поднялся, Сириус заговорил. — Мы всё равно сделаем это. — Сириус.. — Мне всё равно. Римус может хандрить сколько угодно, но он не может помешать нам стать анимагами. — Блэк, он не пытается нас остановить, — озабоченно посмотрел Джеймс, — Он просит нас не делать этого. Как своих друзей. — Ну, как его друг, я всё равно собираюсь стать анимагом. — Да ладно, Сириус, он явно много думал об этом. Что, если бы мы стали анимагами, и он действительно причинил бы нам боль? Хочешь, чтобы он жил с этим на своей совести? — Он не причинит нам вреда. — Но если бы он… — Мне всё равно! Он уже причиняет себе боль — вы хотите, чтобы мы жили с этим на нашей совести? Зная, что мы могли бы чем-то помочь ему? — Сириус сжал пальцы в кулаки, сам того не осознавая. Джеймс вздохнул, проведя рукой по волосам. Он, казалось, задумался на мгновение, явно раздираемый моральными дилеммами. Наконец он прошептал: — Слушай, Люпин явно чем-то расстроен, ясно? Давай дадим ему немного времени, может быть, он снова передумает, — Сириус открыл рот, чтобы возразить, но Джеймс поднял руку, перебивая его, — А если он не… ну, тогда мы можем поговорить об этом, хорошо? Просто сначала дай ему немного времени. Сириус фыркнул, но знал, что Джеймс ведёт себя разумно. Римус был склонен к меланхолии — может быть, он действительно передумает. Неохотно Сириус согласился дать ему некоторое время, прежде чем они решат, стоит ли продвигать свой проект. Джеймс, казалось, почувствовал облегчение, снял заглушающее заклинание и отдернул занавеску, чтобы Сириус мог вернуться в свою кровать. Но пока Сириус лежал без сна, прислушиваясь к ровному дыханию своих друзей, его решимость укрепилась. Он сказал Джеймсу, что даст Люпину немного времени, и он дал. Но Сириус знал, что он собирается стать анимагом. Ничто не остановит его — даже попытки Римуса стать мучеником. — Подожди, — думал он, дрейфуя между сном и сознанием, — Я докажу, что ты ошибаешься.