All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Понедельник, 4 ноября 1974 год. — Ну, я не знаю, — сказал Питер, снова заламывая пальцы, — профессор Макгонагалл говорит, что время — это не игрушка. — А мы и не будем с ним играть, — застонал Сириус, который уже дважды объяснил план действий. — Это магловский розыгрыш, Питер, пойми же ты это наконец своей толстокожей черепушкой! — Перестань, — нахмурился Римус. Это ещё больше разозлило Сириуса. Он повернулся к Люпину, чтобы ответить, но тот уже отвернулся от него к Питеру: — Мы не собираемся менять само время, Пит, — терпеливо объяснил Римус, — мы просто передвинем стрелки на часах. Питер неуверенно посмотрел на Римуса, затем на Джеймса для подтверждения этих слов. Сириус закатил глаза. — Ладно, — медленно сказал он,— думаю, я всё понял. Они договорились начать как можно скорее. Из-за этого просиживать уроки было пыткой, потому что всё, чего хотел Сириус, — это приступить к розыгрышу. Прошло уже много лет с тех пор, как они выполняли миссию все вместе. Римусу не раз пришлось шикать на Сириуса и Джеймса, когда их восторг переливался через край — даже в самые лучшие времена друзей нельзя было назвать скрытными. — Это не сработает, если все будут об этом знать, — прошипел Римус за обедом, когда Мэри спросила, о чём они там перешёптываются. — Так что заткнитесь! Я знаю, что вы, придурки, можете хранить секреты, если сильно постараетесь. Сириус нахмурился, но сделал, как ему сказали, не желая разочаровывать Лунатика. Они едва-едва дождались, когда наступит ночь и в замке станет тихо и спокойно. Прошло уже много времени с тех пор, когда они все вместе выбирались из спальни ночью, и хотя задание было довольно простым, идти хотели все. Но появилась одна проблема. Забраться вчетвером под мантию теперь оказалось гораздо сложнее, чем три года назад. — Питер, останься здесь, — сказал Сириус после третьей попытки. — Почему я? — запротестовал тот. — Почему вы всё время исключаете меня из группы?! — Мы не исключаем тебя, идиот. Всё дело в чистой логике, — закатил глаза Сириус. — Джеймс! — Я останусь, — предложил Римус. — Я самый высокий, это я виноват. — Но это же твоя идея, — сказал Сириус и бросил на Питера раздраженный взгляд. — Ты не можешь это пропустить! Римус пожал плечами. — Пойду в другой раз. Не получится сделать всё сразу. — Даже если мы будем втроём, нам придётся идти вплотную друг к другу, — сказал Джеймс. — Блэк, Петтигрю, вы остаётесь. — Почему я?! — одновременно воскликнули Сириус и Питер. — Потому что, — ответил Джеймс, поджав губы, — это идея Лунатика и моя мантия. Потребовалось ещё немного споров, поглаживаний эго и обилие обещаний, что каждую ночь они будут ходить по очереди справедливости ради, прежде чем два отверженных мародёра наконец согласились остаться. Они смотрели, как их друзья сбиваются в кучу и исчезают под плащом, узнавая, что они ушли, только когда дверь в комнату открылась и закрылась, казалось бы, сама по себе. Сириус повернулся, чтобы посмотреть на Питера, который дулся, и усмехнулся, собираясь сесть на его кровать. — Что? Сириус закатил глаза, продолжая молчать. — Что? — О, перестань ныть, ладно? Я даже ничего не сказал! Питер фыркнул, сильно краснея. — Не надо быть таким грубым! — обиженно пробормотал он, садясь на свою кровать. — Может быть, я был бы менее грубым, если бы ты перестал ныть по любому поводу! — Я не ныл! — Да конечно. — Я имел такое же право идти, как и ты! — Ты даже не понимаешь, что мы делаем! — Понимаю! — Да неужели? Тогда объясни мне это, давай, — Сириус ждал, скрестив руки на груди и выжидающе приподняв одну бровь. Питер покраснел. Когда он промолчал, Сириус покачал головой. — Верно, так я и думал. Питер уставился на него, губы дрожали, как будто он собирался заплакать, или закричать, или что-то из того и другого одновременно. Но вместо этого он просто тихо сказал: — Ты можешь быть очень злым, Блэк, ты знаешь это? И это никогда не проявляется на Джеймсе или Римусе — это всегда проявляется только на мне. — О, отвали, Питер. Я не виноват, что ты такая сопля. На мгновение Пит выглядел так, будто собирался ответить, но затем он просто задёрнул вокруг себя шторы, и через мгновение воцарилась странная ровная тишина, указывающая на заглушающие чары. Сириус плюхнулся обратно на матрас, пытаясь не обращать внимания на чувство вины, сжимающее его горло. Питер был слишком чувствительным; это был простой факт, что он не понял розыгрыша так, как все остальные. Если он не может справиться с отставанием от других мародёров, тогда он должен научиться не отставать — но это не значит, что Сириус обязан нянчиться с ним! Кроме того, у него были веские причины злиться на Питера. Каким-то образом все девочки курса — и немало девушек других годов, к тому же — узнали о Великой гонке с поцелуями, что разрушило весь вызов. Не было ни у кого, кроме Питера, повода проболтаться об этом, поскольку он, скорее всего, проиграет. Так что, на самом деле, Питер был тем, кто начал это, и это вовсе не вина Сириуса. К тому времени, как Джеймс и Римус вернулись, Сириус начал ходить взад-вперёд по комнате, нетерпеливо и раздражённо. Занавески вокруг кровати Питера всё ещё были задёрнуты; он молчал всё это время, что Сириус считал глупостью. Если вы на кого-то обижены, вам следует как следует подраться, а не дуться по этому поводу. Но в этом была проблема с Питером; он никогда не сталкивался со своими проблемами лицом к лицу, так как же можно было ожидать, что Сириус когда-либо решит с ним все проблемы? — Ну? — с энтузиазмом спросил Сириус, когда Джеймс и Римус сбросили мантию. — Сделано, — просто ответил Джеймс, направляясь к своей кровати и зевая. Он похлопал Сириуса по плечу, когда проходил мимо него. — Наслаждайся своей пятиминутной отсрочкой. * * * Так их шалость и продолжалась. Каждую ночь этой недели два мародёра спускались вниз под покровом мантии-невидимки и накладывали чары, смещающие большую стрелку на пять минут назад. К утру субботы все часы в Хогвартсе отставали на двадцать пять минут. Пока что никто, похоже, этого даже не заметил, и Джеймс с Сириусом начинали терять терпение. — Дело в том, — зевал Сириус, сидя за завтраком в мятой квиддичной форме и сонно моргая, — что мы ни хрена не спим на полчаса дольше, правда? Мы же не ложимся спать раньше. — Нет, ну, не то чтобы это было нашей целью… — сказал Римус, пытаясь сконструировать многоэтажный сэндвич из тостов с вареньем и клубничным джемом. — И всё равно мне кажется, что мы должны извлекать из этого какую-то выгоду. — Удовлетворение от хорошо выполненной работы? — сухо ответил Римус и откусил кусок своего творения. Комки желе сочились между корками, растекаясь по его пальцам. Сириус скривился — у него было отвращение к липким вещам. Однако блеск их гениальности не был достаточной наградой для Сириуса. В ту ночь, когда они с Джеймсом прокрались вниз к часам, он убедил другого мальчика, что они должны ещё чуть-чуть подтолкнуть их вперед… На следующее утро Сириуса очень грубо разбудили две крепкие руки, быстро трясущие его за плечи из стороны в сторону. — М-м? — он наполовину заскулил, наполовину застонал, вырвавшись из сна. — Что ты сделал прошлой ночью? — спросил Римус. — Это же вы с Джеймсом ходили к часам? — Просто захотелось поспать подольше, вот и всё… — На сколько ты сдвинул время? — Не знаю, на час или два? — Что?! — Что? — Сириус уставился на Римуса пытаясь понять, в чем проблема. — Разве не в этом был весь смысл этой шалости? — Ну… — вздохнул Римус. — Всё равно слишком много. Я посмотрю, может, смогу повернуть его немного вперёд сегодня ночью. Сириус пожал плечами, стряхивая его и возвращаясь к блаженству непрерывного сна. Паника Римуса была напрасной — было несколько случайных замечаний о том, как странно просыпаться среди бела дня зимой в семь часов утра, но никто, похоже, ничего особо не заподозрил. В любом случае, это было воскресенье, и все были слишком заняты, бездельничая в замке, чтобы думать об этом. В тот вечер Сириус попрощался с Римусом и Питером, когда они уползли под мантией-невидимкой. — Он просто попытается исправить это. — сказал Джеймс, полируя метлу на своей кровати. — Я знаю, — ухмыльнулся Сириус, плюхнувшись рядом с ним, — Просто это означает, что мы можем повернуть их дальше на следующем выходе. Джеймс усмехнулся, качая головой. — У Римуса будет истерика… — Но он так хорошо отдохнёт, исправляя это. К тому времени, когда другие мародёры вернулись, Сириус успешно убедил Джеймса стать сообщником его плана. В конце концов, какая забава была в шутке, если они не увидели никаких результатов? У Римуса могло хватить терпения на многомесячный генеральный план, но стиль Сириуса был гораздо менее утончённым — лови момент и всё такое. К его радости, на следующей неделе они наконец увидели плоды своего труда. На зельеварение мародеры прибыли и обнаружили, что зелья всех одноклассников были похерены. — Ой-ой… — профессор Слизнорт почесал голову в полном недоумении от получившихся зелий, оказавшихся совершенно бесполезными. — Вы оставили их томиться на правильное количество времени? Они должны были стоять ровно двадцать четыре часа… Конечно, все правильно отмерили время. Или думали, что правильно. Только мародеры знали правду, и Сириусу пришлось подавить радостную улыбку, которая хотела начать расползаться по его лицу. Он пытался выглядеть невинно озадаченным. Инцидент был дико забавным и только укрепил уверенность Сириуса в том, что их розыгрыш будет веселее, если они нарушат пятиминутный режим Римуса. Люпин был не согласен, но Сириусу это не мешало; он всегда следил за тем, чтобы спуститься к часам либо с Джеймсом, либо с Питером, а когда подходила очередь Люпина, он делал шаг назад. — Я знаю, что ты делаешь, — сказал ему Римус, когда они проснулись одним «утром», а солнце уже находилось в зените. — А я знаю, что ты делаешь, — ответил Сириус с ухмылкой. — Пай-мальчик. Их розыгрыш превратился в восхитительно запутанную игру в перетягивание каната. Римус спускался к часам раз в две ночи и пытался исправить тот хаос, что натворил Сириус. Таким образом, к третьей неделе ноября время металось туда-сюда как сумасшедшее, иногда разница с реальным временем составляла аж четыре часа. Главная проблема была в том, что Сириус отказывался говорить ему, на сколько минут или часов он менял время, так что Римусу приходилось лишь гадать о правильности своих корректировок. То есть до тех пор, пока Римус не перестарался, оставив им всего четыре часа сна. — Какого чёрта вообще происходит?! — воскликнула Мэри за завтраком, выглядя совершенно измученной. Завтраки в зале стали крайне странными: казалось, что домашние эльфы на кухне больше всех не понимали, что происходит с временным пространством, и спорили друг с другом по поводу того, в какое время какой приём пищи устраивать. Так, омлет теперь подавался одновременно с пюре и подливкой, ножки ягнёнка появлялись вместе с кукурузными хлопьями, и раз или два все приходили на ужин, а на столах вообще не появлялось никакой еды. Естественно, Сириус и Джеймс наслаждались каждой секундой происходящего. Однако этим утром Сириус был слишком уставшим, чтобы веселиться — вся его энергия была сосредоточена на том, чтобы свести Римуса смертельным взглядом. Перетягивание каната было хорошей игрой, но не тогда, когда Лунатик заходил слишком далеко в противоположном направлении. — Ты о чём? — невинно спросил Джеймс у Мэри. — Я, что, одна очень плохо сплю? — в отчаянии спросила Мэри. Она выглядела довольно измотанной — тёмные волосы толстыми петлями выбивались из неаккуратно заплетённых кос, глаза покраснели и немного опухли. — И что не так с природой? — Да, вчера было очень темно, — зевнула Марлин. — А сегодня начало светать уже где-то в шесть или около того. — Хогвартс — очень загадочное и мистическое место, — сказал Джеймс. — Кто мы такие, чтобы ставить под вопрос его внутреннее устройство? Сириус мог бы посмеяться над этим, но он был слишком занят, пытаясь не уснуть над своей тарелкой с хлопьями. Той ночью он решил перевести часы как минимум на два часа назад — просто чтобы показать Римусу, что он ведет бесполезную битву. Когда он открыл глаза, Люпин бросил на него раздражённый взгляд, словно знал, о чём думает Сириус. Он попытался посмотреть в ответ, но обнаружил, что вместо этого улыбается. * * * Среда, 27 ноября 1974 года. К четвертой неделе даже Сириус уже не знал, сколько сейчас времени, как и другие мародёры. Римус наконец признал своё поражение, хотя Сириусу понадобилось несколько дней, чтобы осознать это — он немного перевёл часы назад, прежде чем понял, что Римус больше не пытается его исправить. Наконец дело дошло до апогея, когда, пока все пытались не уснуть на уроке трансфигурации, Питер вдруг выглянул в окно и ахнул. — Что такое, Петтигрю? — рявкнула Макгонагалл — в последнее время она была гораздо более раздражённой, чем обычно. Честно говоря, сейчас все были более раздражёнными, чем обычно. — Н-ничего, профессор, — Питер поспешно опустил взгляд. Но было слишком поздно; весь класс, включая Макгонагалл, повернулся, чтобы посмотреть в окно, где у них была возможность наблюдать прекрасный восход солнца в одиннадцать часов утра. — Да ради всего святого! — воскликнула Макгонагалл. — Класс, я хочу видеть всех в Большом зале прямо сейчас. Я позову директора. В течение часа мародёры были частью моря студентов, нервно болтавших в Большом зале, ожидая, когда Дамблдор обратится к ним. Директор явно отсутствовал на большинстве обедов в том году, что, по словам Макгонагалл, было связано с тем, что он был в отъезде по делам министерства, но Сириус подозревал, что это как-то связано с войной. Тем не менее, он нашел время, чтобы поговорить со студентами, и желудок Сириуса был сведён узлом нервов, когда он задавался вопросом, будут ли они обнаружены. — Как думаешь, что происходит? — спросила Римуса Лили. Мэри дремала у неё на плече. — Без понятия, — ответил он немного сдавленным голосом. — Похоже, — начал Дамблдор, привлекая внимание учеников, — что в наши ряды затесались проказники. Тут же все в комнате повернулись и посмотрели на Сириуса, Джеймса, Римуса и Питера. Сириус выпрямился, ухмыляясь и прихорашиваясь под таким вниманием; Джеймс приветливо улыбнулся, образ невинности; Римус полностью проигнорировал пристальный взгляд; и Питер начал беспокойно подпрыгивать ногой, слегка вспотев под напором всех этих глаз. Но Дамблдор не выдвинул никаких обвинений, только приятно улыбнулся и продолжил: — Хочу заверить вас, что все часы в замке теперь исправлены, и мы приняли меры, чтобы подобное не повторилось впредь. Тем временем, я думаю, нам всем не помешает немного отдыха — я отменяю на сегодня все оставшиеся уроки. Они продолжатся в своё обычное — правильное — время завтра утром. По залу разнёсся рокот одобрения. — Да! — шикнул Сириус. — Результат! — А теперь, — Дамблдор поднял руки, — можете идти. Используйте это время с умом! Все в зале поднялись и устало поплелись к выходу. Мародёры только-только собирались последовать их примеру, когда за их спинами возникла Макгонагалл и положила руки на плечи Джеймса и Сириуса. — Подождите, — сказала она. — Только не вы четверо. Сириус нервно сглотнул, сердце бешено заколотилось. Все быстро ушли и они остались наедине с Дамблдором и Макгонагалл. — Так что, — спокойно начал директор, — у кого из вас возникла эта идея, м? Или это были совместные усилия? Они переглянулись и опустили взгляды на свои колени. Дамблдор засмеялся. — Достойно восхищения, — одобрительно сказал он. — Тогда придётся наказать всех одинаково, хм? Думаю, по десять баллов с каждого, вы согласны, профессор Макгонагалл? — Как минимум! — кивнула она. — И отработки! — Тогда я оставлю их в ваших надёжных руках. Лишь ещё один момент, мальчики. Они подняли головы, готовясь к предстоящей лекции. — Вы все явно очень одарённые волшебники, — Дамблдор продолжал улыбаться. Питер как-то странно пискнул. — Видно невооружённым взглядом. Это было лёгкое заклинание, да, но крайне эффективное. Подобное мышление может далеко вас завести. Но, возможно, в следующий раз не помешает больше предусмотрительности и планирования? Вас могли бы не поймать ещё довольно долго. — Три недели не так-то плохо! — выпалил Сириус. Джеймс пнул его, Дамблдор засмеялся. Макгонагалл покраснела от злости. — Тогда три недели отработок, Блэк! Сириус опустил голову, проклиная свой большой рот, а Джеймс пробормотал себе под нос: — Идиот.