All The Young Dudes — Sirius's Perspective

Среда, 4 декабря 1974 года. Им всем дали три недели отработок с Макгонагалл, что означало написание нескончаемых строк и дополнительную домашку, и запретили ходить в Хогсмид до нового года, к неподдельному ужасу Питера. Бедной мисс Льюис придётся подождать. Однако у Сириуса были заботы поважнее нескольких пробежек в «Зонко» и сливочного пива в «Трёх мётлах». Проблема, с которой он столкнулся, когда ноябрь тихо сдался декабрю, была гораздо более тревожной, чем любая отработка, более пугающей, чем гнев Макгонагалл, и более загадочной, чем изменяющее голос заклинание, над которым Флитвик заставил их всех работать. Девушки. Проблемой, с которой Сириусу снова пришлось столкнуться, были девушки. С тех пор, как Питер проболтался о пари с поцелуями, они начали преследовать его повсюду. Сначала он ничего не замечал, не обращал внимания на хихикающие группы подруг, которые, казалось, возникали, где бы он ни был, — занимаясь в библиотеке, играя с мародёрами в гостиной, прогуливаясь до Большого зала. Он предполагал, что они просто случайно оказались там, что-то на подобии ненавязчивого фонового шума. Сириус Блэк не отличался особой наблюдательностью — разве что если за чем-то стоило наблюдать. Но однажды вечером Римус сорвался. Мародёры занимались в библиотеке. Точнее Римус и Джеймс занимались. Питер заснул над своей книгой по астрономии, а Сириус пытался понять, как переместить созвездия со страниц на своё лицо. За одним столом от них сидела группа девушек, которые хихикали и перешёптывались последние полчаса. После особенно пронзительного визга Римус хлопнул ладонями по столу. — Всё! — заявил он, отодвигая стул, чтобы встать, — Я ухожу. — Что? — Сириус поднял голову от того места, где его палочка замерла над носом Питера. Ему только что удалось переместить козерога на переносицу спящего мальчика. — Честное слово, Блэк… Я куда тебя не возьму — едва слышу свои мысли, — проворчал Римус, собирая свои вещи. Джеймс покачал головой, забавляясь. — О чём ты? — спросил Сириус, возмущённый тем, что его обвиняют в… чем бы это ни было, что так расстроило Римуса. Он был совершенно тихим, в своем лучшем поведении — он даже шептал, когда произносил заклинание! Римус бросил многозначительный взгляд на сидящих за столиком девушек. Сириус моргнул, затем обернулся, вытянув шею, чтобы увидеть, кого имел в виду Лунатик. Очередной приступ хихиканья разразился, когда девочки увидели, как он пристально смотрит на них. — Что… Вы не можете обвинить меня в этом! Я даже ничего не сделал! Римус фыркнул, перекинув сумку через плечо. — Мы не можем отвести тебя куда-нибудь в этом чёртовом замке без твоей свиты, которая следует за нами с тех пор, как ты начал это дурацкое пари. Ничего делать невозможно! С этими словами он ушёл, оставив Сириуса ошеломлённым. Джеймс едва сдерживал смех. Питер фыркнул на столе, резко проснувшись и оставив мазок слюны на страницах своей книги. — Что? — спросил он, моргая ото сна и потерянно оглядываясь по сторонам, — Что происходит? Джеймс? Но теперь Джеймс дрожал, отчаянно пытаясь сдержать смех, чтобы не вызвать гнев мадам Пинс. Сириус лишь закатил глаза, со вздохом доставая своё эссе по трансфигурации. Питер посмотрел вниз и заметил пустое место на своей странице. — Ой, а что случилось с моей книгой? После вспышки Римуса Сириус начал замечать девушек. Поначалу это казалось ему весьма лестным — в конце концов, он всегда наслаждался вниманием публики, и то, что теперь он стал главным сердцеедом Хогвартса, определённо укрепило его репутацию. Сириус ходил с важным видом, лихо улыбаясь и подмигивая, чтобы увидеть реакцию. Его друзья настаивали на том, что он ведет себя нелепо, а он настаивал на том, что они просто завидовали. Но потом начались любовные записки. Сириус просыпался и обнаруживал, что под дверью их комнаты засунуты разноцветные конверты, или его завтрак прерывала стая сов, несущих надушенные послания. Это очень быстро начало раздражать, особенно потому, что ни одна из девушек не проявила особого творчества в написании писем — всё это была просто куча глупых, слащавых соплей. Преследование по коридорам тоже быстро надоело. Иногда хорошо иметь поклонников, но вряд ли это было практично, когда нужно было заниматься шалостью — Сириус не мог хорошо проделывать какие-либо розыгрыши, если у него было по крайней мере шесть пар глаз, постоянно следящих за каждым его движением. Однажды, после тщетной попытки стряхнуть с себя стайку преданных, которые преследовали его от библиотеки до гостиной, Сириусу это надоело. К счастью, голова Мэри высунулась через отверстие в портрете как раз в тот момент, когда он появился. — Макдональд! — позвал он, подбегая к ней. Она сделала паузу, приподняв бровь. — Блэк? С ней стало намного легче разговаривать, с тех пор как у неё появился парень. Теперь, когда Сириус точно знал, что между ними происходит, ему не нужно было беспокоиться о том, есть ли какой-то подтекст в каждом косом взгляде или едва заметном движении. — Быстрее, пошли со мной заниматься астрономией. — Что? Зачем? На её вопрос быстро ответила группа девушек, ворвавшихся в портретное отверстие, и она закатила на него глаза. — О, да ладно, Сириус. — Пожалуйста, — прошипел он, беря обе её руки в свои, — о самая великодушная, великолепная, неземная, блаженная… — Хорошо, хорошо! — она засмеялась, отряхнув его, — Я схожу вместе с тобой. Но только если ты откорректируешь моё эссе для Макгонагалл. — Запросто, — согласился он, усмехнувшись. Они выбрали письменный стол возле камина и уселись. Его преследователи отступили, глядя на Мэри со смесью замешательства и ревности. Она смотрела прямо на них, вызывающе, пока они не отвернулись. — Честное слово, Блэк, — покачала она головой, передвигая пергамент по столу, — я в шоке с того, в какие беспорядки ты ввязываешься. — Я навсегда у тебя в долгу, — облегчённо прошептал Сириус, и она рассмеялась. — Верно. Читай дальше. * * * Пятница, 20 декабря 1974 года. Месяц шел, погода становилась мрачнее, ночи длиннее, солнечный свет слабее. Словно вопреки мрачной обстановке, весь Хогвартс, казалось, окунулся в дух Рождества, более чем когда-либо жаждущий праздников. Волшебные огни украшали каждый проход, совы каждое утро носились с яркими пакетами, а профессор Стебель заколдовала остролист и плющ, чтобы обвить каждую люстру и перила. Вечером можно было увидеть профессора Флитвика, обучающего портреты петь колядки, и даже Макгонагалл была замечена в праздничном зелено-красном одеянии. Сириус, всегда готовый повеселиться, внёс свой вклад в праздничное настроение, запустив новую тенденцию: он закончил семестр, одетый с ног до головы в мишуру. Справедливости ради, на самом деле это была не его идея — Джеймс был инициатором, использовав вечное прилипающее заклинание, чтобы прикрепить украшения к воротникам и манжетам мантии Сириуса, пока тот спал. Но Сириус сделал эту шутку своим огоньком, расхаживая по залам с высоко поднятой головой, так что все могли видеть мерцающее дополнение к его одежде. К последнему дню триместра у него было по крайней мере пятнадцать других мальчиков, пытавшихся копировать его внешний вид, а также различные девочки, которые продолжали — до сих пор — ходить за ним повсюду. К сожалению, никакие попытки Сириуса избавиться от своих последователей, казалось, не имели большого значения, пока ставка была в силе, и он не мог отказаться — гриффиндорец никогда не признавал поражения. Вместо этого Сириус обнаружил, что всё чаще и чаще нанимает Мэри в качестве телохранителя, разыскивая её всякий раз, когда ему нужна была передышка от хихикающих подростков. Она, казалось, не возражала, хотя часто использовала возможность шантажировать его, заставляя помочь ей с трансфигурацией, в результате чего Сириус делал в школе немного больше, чем собирался в течение месяца. — Ты такой нытик, — вздохнула она в последний вечер семестра, когда они все вместе сидели перед камином. Джеймс играл с золотым снитчем, который спёр со склада инвентаря для квиддича, пытаясь впечатлить Лили, которая, не поднимая головы, поспешно заканчивала подписывать рождественские открытки. Питера, который обычно охал и ахал в ответ на выходки Джеймса, связанные с квиддичем, нигде не было видно. Вместо этого Марлин сидела и играла в шахматы с Римусом, который, казалось, был очень счастлив, что на этот раз выиграл. Питер был монстром, когда дело доходило до шахмат. Сириус только что подозвал Мэри, чтобы она села поближе к нему, опасаясь группы девушек, наблюдавших за происходящим из угла. — Я не нытик, — сухо ответил он, ослабляя галстук. — Мне просто нравится личное пространство. — Ты всегда можешь просто засосать кого-нибудь из них, — предложила Мэри, вытягиваясь на диване и закидывая ноги Сириусу на колени. Он положил руки ей на голени — к этому времени он уже привык к обидчивости Мэри и больше не возражал против этого. На самом деле, Сириус очень любил этот уют, уверенный в том, что контакт был полностью платоническим. Она ухмыльнулась ему, — разве не в этом был весь смысл спора? — Ну да, — ответил Сириус очень нейтральным тоном. — Но они не должны были об этом знать, я должен был завоевать их своим очарованием и чертовски хорошеньким личиком. — Ты точно не боишься их, а, Сириус? — протянула Мэри. — Я был бы сумасшедшим, если бы не боялся девчонок, — засмеялся Сириус. — Вы все чокнутые. — Мэри, какая фамилия у Даррена? — спросила Лили, поднимая голову от своей горы открыток. — Харви, — ответила Мэри. — Господи, ты же не будешь отправлять ему открытку, правда? Ты его всего раз в жизни видела! — Приятно получать открытки на Рождество, — улыбнулась Лили и продолжила писать поздравления. — Ладно, хорошо, только не отправляй совой, он магл. — А как ты тогда писала ему весь год? — с искренним интересом спросил Римус. — Я отправляю письма маме, а она подбрасывает их в почтовый ящик. Он живёт напротив нас. И на окраине Хогсмида есть телефонная будка, поэтому несколько раз мы созванивались. — Я не знал, что там есть телефонная будка! — Да, она довольно древняя… одна девчонка из Когтеврана сказала мне, что в войну она была портключом, но до сих пор работает, — она снова потянулась. — Я уже не могу дождаться, чтобы его увидеть, — вздохнула она. Сириус, неизменно получавший отличные оценки по магловедению, сумел понять примерно половину этого разговора. Каблук Мэри все еще впивался ему в ногу, поэтому он оттолкнул ее, притворившись, что наклонился и смотрит на шахматную партию. — Где ты будешь на Рождество, Римус? — спросила Лили, облизывая свой последний конверт. — Надеюсь, не здесь останешься? — Люпин и Блэк снова приедут ко мне, — вместо Римуса ответил Джеймс. Лили бросила на него испепеляющий взгляд. — А, конечно. Сириус ухмыльнулся, забавляясь тем, что Лили продолжает отмахиваться от Поттера. Отвергнутый мальчик смотрел, как она возвращается к своим письмам с восторженным выражением лица, как будто он не мог поверить, что ему повезло, что она обратилась к нему напрямую. — Я умираю с голоду, — лениво зевнул Сириус. — Где Пит? Может, отправим его на кухню вместо нас? — Кстати, я понятия не имею, где он, — сказал Джеймс. — Не видел его с ужина. — Может, он собирает вещи? — предположила Лили. — Пойду проверю, — Римус поднялся и потянулся. — Я тоже хочу есть, кажется, у меня в чемодане остались сдобные котелки… — Да что ты говоришь… — Сириус тоже поднялся и пошёл за ним. Римус издал долгий страдальческий вздох, но не стал протестовать — как бы собственнически он не относился к еде, Сириус всегда мог убедить его поделиться. Питера не было в их комнате, но вот сдобные котелки были. — Интересно, что с ним случилось, — Римус почесал затылок. — Проверь Карту, — предложил Сириус с полным ртом, разбрасывая вокруг себя крошки. Римус выгнул бровь, но ничего не сказал и достал Карту из прикроватной тумбочки. Сириус смотрел, как он накладывает отслеживающие чары. Быстро появился маленький флажок с надписью «Питер Петтигрю». Их друг, похоже, был в шкафу для метел рядом с классом чар. — Што он там дел`т? — пробормотал Сириус, запихивая ещё один кекс в рот. Римус свернул Карту. — Не знаю. Думаешь, кто-нибудь из Слизерина его схватил? — Может быть, — Сириус сглотнул. — Если они наложили на него связывающие чары, то он может там всю ночь проторчать. Пойдём заберём его. — Позвать Джеймса? Сириус колебался, глядя на дверь. — Э... — он подумал о группе девушек, зависших в углу гостиной. — Не, давай просто возьмём мантию и проберёмся тайком — мы быстро, да и всё равно поместимся под ней только вдвоём. Сириус сомневался, что Джеймса это волновало — казалось, его вполне устраивало оставаться у камина, пока там была Эванс, и, скорее всего, он даже не заметит их отсутствия. Римус пожал плечами, похоже, в любом случае не особо возражал, и пошел за плащом. Они сбились в кучу, быстро спустились вниз и прокрались мимо Джеймса и девочек через отверстие в портрете. — Чёртов Питер, как всегда, — фыркнул Сириус себе под нос. — Четыре года мародёр и до сих пор не может наложить ни одного оборонительного заклинания. — Может, они напали на него со спины, — возразил Римус. — Или, может, их было много. Он стоял немного позади Сириуса, так что слова шептались прямо ему на ухо. Они были так близко, что он чувствовал дыхание Лунатика на своей коже — это раздражало. Ему захотелось вздрогнуть. Они продолжили свой путь по тёмным каменным коридорам, пока не достигли коридора чар, остановившись перед непритязательной деревянной дверью. — Стой, это тот? — прошептал Сириус, указывая на кладовую. — Ага, — ответил Римус. — Он тут, — он чувствовал его запах. — Ладно, достал палочку?.. Один, два, ТРИ! Сириус быстро распахнул дверь к большому удивлению Питера — который совершенно не был в опасности — и Дездемоны Льюис, взвизгнувшей: — Кто здесь?! — она побледнела и вытаращила глаза, её волосы растрепались, а губы были красными и влажными. Такой же взъерошенный Пит смотрел ещё более подозрительно. — Наверное, просто Пивз. Сириус затрясся от смеха, и Римус быстро зажал его рот ладонью, пытаясь оттащить его подальше от кладовой. — Я вернусь в общую комнату, у меня будут неприятности, если меня снова поймают в замке после отбоя, — сказала Дездемона, поправляя блузку. Она изящно поцеловала Питера в нос. — Увидимся завтра, Пити? В поезде? — Да… ладно… — ответил Питер, рассеянно оглядывая коридор и осторожно прищурившись. Сириус боролся с рукой Римуса, но мальчик был на удивление сильным — он чувствовал, как мускулы напрягаются под джемпером, как сжимается хватка, а пальцы впиваются в его челюсть. Его ладонь пахла чернилами. Только когда Дездемона исчезла за углом, Римус ослабил хватку, позволив Сириусу, спотыкаясь, сделать шаг вперед. К этому времени Питер уже знал, что они там. — Ну всё, покажитесь! — он достал свою палочку, как раз когда Римус полностью освободил Сириуса, и они оба скинули мантию-невидимку. — Я ЗНАЛ ЭТО! — закричал Питер. — ТЫ, КРЫСА! — Сириус согнулся пополам от смеха, держась за живот. — И как давно ты этим занимаешься?! — Неделю, — ответил Питер, залившись краской. — Как вы меня нашли? — НЕДЕЛЮ?! Мерлин, Петтигрю! Ты кем себя возомнил — врать нам целую неделю?! — Вы бы надо мной издевались! — Мы всегда над тобой издеваемся. — Можно мы уже пойдём на кухню? — вздохнул Римус. — Подожди, вот Джеймс об этом услышит! — с негодованием сказал Сириус. — Я поверить не могу. Вот правда. Не могу. Питер Петтигрю: Дамский Угодник. — Ой, заткнись, — надулся Питер и спрятал руки в карманы. — Я пошёл в общую комнату, я не хочу есть. — Ну, если судить по тому, как ты присосался к лицу Льюис… — Заткнись! — Питер завернул за угол. Всю дорогу до кухни Сириус не мог перестать смеяться, а на обратном пути все еще истерически хихикал, набив карманы угощениями и лакомствами домовых эльфов. — По крайней мере, теперь этот глупый спор наконец закончится, — довольно сказал Римус, когда они подошли к портрету Полной Дамы. Сириус замер в ужасе, когда до него дошёл смысл этого заявления — к сожалению, Римус был прямо позади него, и он чуть не выронил бутылку сливочного пива, когда они столкнулись. — Чёрт, я об этом не подумал! — Ну, теперь тебе не нужно об этом думать, — рявкнул Римус, потирая свой ушибленный локоть. — Пит победил. — Ты прав, Лунатик. А-а-а-а-а! Это значит, что если я не поцелуюсь до конца этого года, то я буду большим лузером, чем Петтигрю! Римус тяжело вздохнул, качая головой и обогнув Сириуса, чтобы вернуться в гостиную.