Сборник по Пустышу

Александру никогда не нравились идеи Макса, но это уже в порядке вещей. Какая разница, Александр, как всегда, поворчит, Макс, как всегда, проигнорирует и сделает то, что взбрело ему в голову, а первый продолжит за ним следовать. Александр заглядывает в телефон, постепенно преодолевая всё больше лестничных пролётов. Уроки закончились почти час назад. Время ещё есть, пока бабушка с дедом не начнут волноваться. Парень вновь смотрит на шагающего впереди парня. Тот, что-то без умолку продолжает вещать. — …ваще не парься, я поднимался здесь миллион раз, могу сделать это даже с закрытыми глазами, смотри. Я знаю каждую… — и как у него только хватает дыхания?.. У Александра уже раз десять успела появиться отдышка, и им пару раз даже пришлось остановиться. — Вижу… Годы лёгкой атлетики…всё же стоили того?.. — у Александра кое-как, но всё же получается выдавить из себя вопрос, что определённо не нравится его лёгким. — О, ага, точно! Но я не жалею, что бросил. Знаешь, типа, иу, спорт, дисциплина и прочая лабуда, — Макс разворачивается и теперь уже ступает по лестнице задом наперёд, пока Александр пытается не умереть от обезвоживания. — Не помню, рассказывал или нет, но «папенька» тогда так ругался, что я думал, что убьёт… — Александр хмурится. Знает он, как отец Макса умеет злиться, там уж правда лучше умереть, чем переживать это. Макс, похоже, замечает недовольство друга. Он закидывает руку назад и начинает рыться в своём рюкзаке. Видно, как тот тратит большую часть своих сил на то, чтобы поддерживать равновесие, периодически опасно покачиваясь. Затем он достаёт руку, и Александр видит перед своим носом протянутую бутылку воды. Что ж, не совсем то, но тоже неплохо. Парень принимает дар и начинает пить чужую воду, совершенно забывая о брезгливости и гордости, даже если она была напускной. — Ещё несколько этажей, и мы у цели. Ну почти… Там ещё одна лестница. Но это уже ерунда, ты справишься, — Макс подбадривающе улыбается. Ну, конечно, ерунда. Поднимались восемнадцать этажей или сколько там, у Александра с математикой плохо, особенно тогда, когда он чуть ли не умирает, чтобы сдаться на финишной прямой? Ага, сейчас. Александр слишком упрям, чтобы пойти обратно. Хотя и обещает себе, что больше никогда не присоединится к затее Макса. Следующие несколько пролётов действительно показались Александру ерундой по сравнению с тем, чем что он прошёл ранее. И вот два школьника стоят перед закрытой дверью. — И что в такой ситуации делать Мистер «Я Поднимался Здесь Миллион Раз»? — Пф, запертая дверь? Это ерунда для таких «негодников» как я, — и после этого Макс с самым надменный видом вновь полез рукой в рюкзак, выуживая оттуда ключ. — У меня есть подозрения, что это незаконно… Откуда у тебя он? — Секрет фирмы, — Макс подмигнул Александру, открывая жуткого вида дверь. — А ты знал, на что ты шёл, так что нечего ворчать. Двигай, — Макс махнул рукой и начал подниматься по очередной лестнице. Быть честным, Александр никогда не был хулиганом. Если так посмотреть, то он всегда был пай мальчиком, как говорится, который делал домашки, участвовал в школьных Олимпиадах, не доставлял другим больших проблем. В общем и целом, был тем, на кого стоит равняться всем сверстникам. Да, характер порой брал своё, особенно в последние годы. Но ведь поспорить с учителем литературы о том, какая мотивация была у Раскольникова, дело долга. Макс же был иным экземпляром. Полной оторвой его, конечно, нельзя было назвать. В конце концов, в его знаниях на уроках, например, не стоило сомневаться. Просто… Макс был бестией, которую стоило ещё поискать. Ответить на пять на уроке физики, на отлично сдать норматив по физкультуре, а затем придумать какую-нибудь шалость, за которую отправиться в кабинет отца… В этом был весь Макс. Александр никогда не был на крыше какого-либо здания ранее, да и не планировал. Но не воспользоваться шансом, было бы грешно с его стороны. Пусть сейчас он и жалел, что уступил Максу в плане того, как им стоит подняться. — Обратно на лифте. Без твоих «не хочу ждать, давай пешком». — Да-да, обязательно, — пренебрежительно махнул Макс рукой, отходя от Александра и приближаясь к краю крыши. Ветер нахально перебирает кудряшки Макса, превращая его и так непослушные волосы в хаос. Голубая расстёгнутая куртка так же трепыхается на ветру, и Александр точно знает, что по итогу друг будет ныть, что ему холодно, но сейчас тот стоит на краю, упираясь кедами об бортик и довольствуясь происходящим. Он наклонятся вперёд, прикрывая глаза, и наслаждаясь осенней прохладой. Если Александру нужно было бы описать Макса, то он бы выдал что-то вроде: «Высокий рост Максима и его стройная фигура воплощали неподдельную изящность. Острые, изящные черты его лица восхищали, они несли в себе непритворную красоту. Он излучал харизму и обаяние, словно магнит, притягивая к себе людей. В его серебряных глазах отражался мир, а в глубине этих глаз мерцала таинственная искры. На голове Максима вьющиеся кудряшки создавали игривый танец локонов. Каждая прядь волос окрашена игрой солнечного света, подчёркивая его динамичный характер и юношескую непосредственность. Один взгляд на эти кудрявые каштановые волосы вызывал желание дотронуться до них…» К великому счастью Александра, он не обязан говорить обо всём, что создаётся в его голове, а потому, если его действительно кто-то попросит описать Макса, он может выдать лаконичное: «Дистрофичная каланча» Александр опасливо поправляет свой шарф, надеясь, что его не продует, даже если на нём было тёплое осеннее пальто сливового цвета, и подходит к Максу. Тот же наконец прекращает попытки выпасть с двадцатиэтажного здания и откидывается назад, держась за ограждение, чтобы не упасть. Макс смотрит на Александра, словно ожидая его реакции, поэтому другу не остаётся ничего кроме как обратить своё внимание на открывающийся перед ним пейзаж. А вид всё же замечательный. Осень в самом разгаре, и город наполнился яркими цветами. Всё пестрит красным, жёлтым и оранжевым с лёгкими вкраплениями зелёного. Скоро все краски уйдут, погружая мир в серый, а затем и в белый. Конечно, Александр как ценитель прекрасного знает, что нужно видеть красоту во всём. Сейчас это было не так уж и сложно, особенно с учётом того, что перед этим был его самый и ужасный кошмар — лето. Александр ловит себя на мыслях, что пожелал бы, чтобы это осеннее время тянулось подольше. Серость может и подождать. Они ещё успеют насладиться ею, а отдельные индивидуумы будут романтизировать и говорить о том, что это «Russian Aesthetic». Макс в очередной раз лезет в рюкзак и достаёт оттуда воду и сигареты. Бутылка вновь отправляются к Александру, а вот сигареты остаются у Макса. Предлагать их другу бесполезно — всё равно откажется. Зато Максу больше достанется. Александр морщится при виде сигареты, но не отходит, лишь опустошает до конца бутылку воды, поглядывая на руки Макса в перчатках без пальцев. — Не боишься, что на потом не хватит? — спрашивает Макс, выдыхая клуб дыма в сторону от Александра. — А что? Ты меня ещё куда-то сегодня поведёшь? Я планировал отправиться в скором времени домой… — А то бабушка по башке надаёт? — Это тебе отец «по башке надаёт». Я же не желаю заставлять беспокоиться пожилых людей. Макс ненадолго затыкается, продолжая делать затяжки и смотреть куда-то вдаль: — Домашкой займёшься дома? — Конечно, нужно подготовиться к завтрашнему дню. — Притворяешься, что ты не способен ответить без подготовки… — Как будто ты не понимаешь. — Понимаю, Отличник. Внезапно пронзительный крик раздаётся со стороны, прерывая разговор. Недалеко появился огромный мужик с явно недружелюбными намерениями. — Совсем ахуели что ли, педики?! А ну быстро сюда! — Бежим! — Александр не успел опомниться, как его руку схватили и рывком потащили в сторону спуска. Всё закружилось перед глазами. Крутая лестница, дверь и огромное количество ступенек вниз. Макс бежит первым, крепко держа друга за руку. Руки предательски потеют и скользят. Александр едва не падает, вновь и вновь моля Бога, чтобы они выбрались отсюда живыми. Неизвестно сколько пролётов уже преодолены и сколько ещё впереди. Позади всё ещё отдаются звуки грохочущих ног, разносясь по всему подъезду. Александр точно знает, что не добежит. Скоро он точно оступится и упадёт. Упадёт прям на Макса. И им пиздец. Точно пиздец. Вдруг Александр чувствует, как они сворачивают с маршрута. Ступени резко заканчиваются, и они огибают какой-то угол. А затем резко останавливаются. Одна из рук Макса всё ещё крепко сжимает руку Александра, другая же неожиданно затыкает ему рот. И они стоят. И всё же руки у Макса ледяные… Александр чувствует, как его спина прижимается к чужой груди. Чувствует, как быстро бьётся сердце Макса. Впрочем, как и его собственное. Проходит пара секунд, и приходит жесточайшее понимание того, ему нужна вода. Но они продолжают стоять. Грохот чужих ног разносится совсем рядом, а потом постепенно отдаляется. Их тела всё ещё находятся в катастрофической близости друг к другу. Но сейчас Александр чувствует, как человек позади начинает трястись, и в его макушку начинают бесстыдно хихикать, пытаясь сдержать смех. Наконец Макс отпускает друга, медленно скатываясь. Александр следует его примеру. И вот теперь они, ужасно запыхавшиеся, сидят на полу какой-то многоэтажки, нервно смеясь, и стараясь не привлекать к себе внимания. У Макса на глазах блестят слезинки. — Ну, Мистер «Я Поднимался Здесь Миллион Раз», что вы теперь скажете? — Александр шепчет хриплым голосом. — Да я-то чё? Я ничё. Никогда не было, и вот. Кто его вообще звал? Да никто его не звал. Нафига пришёл? Любитель кайф ломать… — Макс начал шуточно возмущаться вполголоса, — Ты это, не подумай. Я его не звал. Нафига мне такие. Нужно добавить его в чёрный список на крыше. «Проход запрещён для ебланов, которые мешают нормальным пацанам». Норм? По мне так норм. Александр с улыбкой качает головой. Макс неисправим, но в этом его прелесть. А ещё Александр соврал. Конечно, он присоединится к затеям Макса ещё. Будет оправдывать, что делает это, чтобы его бестия не попала в беду, полностью игнорируя, что помощь тому не нужна ни на секунду. — Ну что, пошли? Мне тебя ещё нужно отдать твоим старикашкам, — Макс встаёт и по-джентльменски протягивает Александру руку.