Дорога в темноте

Следующие шестьдесят с небольшим километров показались Джастину вечностью.       Не то что дорожной разметки — даже колеи, этого извечного жизненного ориентира, как не существовало. Чуи уверенно держался на дороге, но видимость стремилась к нулевой, она сужалась до овального пятна от фар перед носом автомобиля — белого на белом. Кажется, ещё чуть-чуть, и придётся вылезать из прогретого нутра Чуи в уже минус восемь и на ощупь искать обочину, чтобы досидеть досветла. Если не утихнет снег, то хоть надобность в фарах отпадёт. И надеяться, что ему не придётся вручную откапывать себе путь.       Перспективы так себе. Можно скоротать время за полезным занятием, например, поспать, но этот вариант Джастин отбросил, даже не став рассматривать.       То, что он подъезжает к кафе Энжи Меркель, единственному с настоящей немецкой выпечкой на весь Макбрайд, городок в пять тысяч жителей, как гласила вывеска, Джастин понял даже не по указателям, а прикинув примерную скорость и время пути. «Рено» он так и не догнал. Всматривался в дорогу до красных пятен в глазах: не мелькнёт ли где отражённый свет, но…       Может, Джастин оказался в «глазу» снегопада. Может, он успел проскочить.       Джастин подъехал к дверям домика Энж как можно ближе. На всём пятачке с заправочным комплексом, кафешкой и парой домов работало только дежурное освещение. Фонарь над дорожным щитом едва разгонял темноту, теряясь в снежных завихрениях. Парковка была пуста — ни намёка на следы шин. А ведь даже в такой снегопад остались бы следы… Джастин с минуту просто сидел, глядя в тёмные окна и к чему-то прислушиваясь. Будто это могло помочь. Не будить же Энж из-за…       Заметив, как качнулась клетчатая занавеска на с виду пустом окне, он с отчаянной радостью замигал фарами.       Фрау Меркель, закутанная во что-то безразмерно-внушительно-тёплое, буквально втащила его в приоткрытую дверь, схватив за первое, что подвернулось.       — Так и подумала, что это ты, кто ещё стал бы светить мне в окна. Как там твои, улетели без проблем?       — Да уж, успели вовремя.       Джастин нащупал позади себя что-то и сел, со стоном вытянув ноги. Энж не стала зажигать свет, света фар Чуи сквозь занавески было достаточно.       — Опять будешь один отмечать? Приезжал бы, у нас будет группа туристов, может, в этом году окажутся не кончеными придурками, как в прошлом.       — Ты так говоришь каждый год, а придурков меньше не становится. Лучше я у себя подежурю и дам всем нашим возможность отметить с семьёй. Но спасибо за приглашение, Энж. Как Иоахим?       — Ворчит, значит в порядке. Штрицеля нет, так Стивену и передай.       Джастин откинул с лица капюшон.       — Энж, серый «Рено» Олафа, «Лагуна», не проезжал? Незадолго до меня. Ехали вместе из аэропорта, у развилки я приотстал. Думаю, он в мою сторону.       — За полчаса-час — никого. Может, в «Гамбург» свернул? Последние туристы жаловались, что навигаторы все ведут в «Гамбург».       Джастин задумался. Вообще-то по пути было куда повернуть. Несколько городков поменьше Макбрайда чуть в стороне от шоссе, но «Гамбург» был ближайшим оплотом цивилизации. По крайней мере, так считал гугл. Владелец явно собирался открыться к зиме, но что-то пошло не так.       По пути в Эдмонтон по просьбе Софи Джастин проехал через территорию будущего кемпинга; рекламные баннеры вдоль шоссе обещали фантастические зимние развлечения. Джастин к подобным заявлениям отнёсся скептически, но рушить надежды Софи не стал, да и не пришлось: всё было завалено снегом и закрыто. Избушка на клюшке, сказал бы Стивен.       — А это ведь мысль.       — Думаешь, что-то стряслось?       — Не знаю. Надо бы убедиться. Всё равно ближе меня из наших никого нет.       — Возвращайся, если не встретишь. И если встретишь — тоже. Постелю вам у печки, дождётесь утра.       Джастин поднялся. Энж пришлось задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо.       — Ты всегда одной ногой в дороге. Ты знаешь?       — Знаю. Ты много раз говорила.       С самого их приезда Энж прониклась чем-то тёплым ко всей его семье, но на Джастина она даже смотрела по-особому. Рядом с ней он чувствовал себя ни больше, ни меньше — учеником, нерадивым, хоть и любимым. Ужасно рассеянным. Хотел исправить плохую отметку — и опять выучил не тот урок. Как будто она тоже знала о нём что-то такое, чего не знал он сам.       Джастин кивнул — больше самому себе.       — Спасибо, Энж. Мне никто не звонил?       — Только Христя твоя, около десяти. Сказала, ты вне зоны доступа, передавала привет. Ещё сказала, снег идёт и всё под контролем. Стивен прицепил твой отвал к своей колымаге. И кто-то из Принс-Джорджа приехал помочь. Точно не останешься?       — Точно нет штрицеля?       Джастин сделал глаза как у Эдриана. Энж улыбнулась подозрительно хитро.       — Я сказала: Стивену передай, что штрицеля нет, но это не значит, что нет для тебя. Дай-ка я тебе разогрею. Неси пока термос, как раз есть чай.       — Энж, ты — последний оплот надежды в этом безумном мире!       — Пфф… последний оплот! Жену так свою называй. — Фрау Меркель обернулась в дверях и посмотрела куда-то сквозь него, будто прямиком в прошлое. — А я — всего — лишь старуха с бессонницей.       Пять минут спустя Джастин распрощался с Энж, чувствуя, как слетают с него остатки сна. Пришлось пообещать, что заедет на обратном пути и сообщит, чем закончились поиски. Энж, в свою очередь, обещала смотреть в оба, пока будет замешивать тесто на хлеб. Всё равно спят в такую погоду исключительно дураки, её слова.       Заливая в бак до упора — мало ли что впереди, — Джастин успел продумать тысячу мыслей, одна хуже другой.       Спят в такой снег исключительно дураки. Вот уж точно. За рулём — тем более. Стоило поехать за ним, как только заметил, что он не свернул у заправки. Может, паранойя, но Джастин предпочёл бы ошибиться и действительно чувствовать себя дураком, чем если бы его предчувствия оправдались.       Обычно это зовут интуицией. Часто — вкладывая какой-то магический смысл. В магию Джастин не верил. Интуиция — суть порождение опыта. Софи звала это «опытом действия». Джастин не обладал таким эмоциональным интеллектом, как Софи. Она не то чтобы видела людей насквозь — слишком уж это рационально звучит, — она их чувствовала. Чувствовала их чувства, в то время как он сам мог говорить лишь о мотивах и действиях. Интуиция Джастина полностью основывалась на его опыте, уходила корнями в его работу, а потому не предвещала ничего приятного. Обычно. Не всегда его предчувствия оказывались верными. Но всё же довольно часто — достаточно, чтобы каждый раз, выдохнув с облегчением, он думал о том, что кто-то в этот момент прошёл по самому краю…       В прихожей у Энж он ещё сомневался — во всём. В том, есть ли ему какое-то дело до чудака в арендном «Рено», едущего куда-то в снегопад. Сомневался, что, обнаруженный спящим на парковке закрытого кемпинга, тот оценит вторжение Джастина в свой тёплый сон и пригласит его в нагретый салон, чтобы позволить ему извиниться не через стекло и притащить с собой сугроб снега в придачу.       Теперь сомнений не было. Лучше так, чем как-то ещё. Уж точно лучше, чем не находить себе места и осаждать контору Олафа, выясняя судьбу его клиента. Он себя знал.       В две коротких дуги развернув Чуи, Джастин поставил его на обратный курс.       Снег ещё загустел, ветер размазывал его по лобовому стеклу, разогретому изнутри, заставляя таять и стекать вниз — как если бы снаружи шёл дождь. Противотуманные фары и ближний свет давали лишь некоторый обзор. Меньший, чем нужно для безопасной езды, только теперь это был оправданный риск. Да какой риск?.. Ну зароет он Чуи колёсами в снег, взяв слишком близко к обочине. Максимум из того, что может произойти. Если б не видимость, снег, даже такой, ещё не скоро станет для Чуи серьезным препятствием.       В отличие от хэтчбека с передним приводом.       Джастин чуть не проскочил поворот на «Гамбург», распознав его только по чернеющему на фоне снежной путаницы рекламному прямоугольнику. Он заложил крутой поворот, игнорируя писк антиблокировочной системы, и ударил по тормозам, когда водительский бок «Лагуны» вдруг вспыхнул перед ним — в считанных метрах. Чуи недовольно запыхтел, выбивая ногу с педали тормоза, но, вильнув задом, остановился. Сигналы о потере сцепления с дорогой взвыли и оборвались, но Джастин не слышал. Он выскочил в снег.       Движок «Рено» молчал, в салоне тоже было темно. Сколько, чёрт возьми, прошло времени? Минут сорок? Час? Когда он свернул на чёртову заправку?..       «Лагуна» убралась пассажирским боком в сугроб по самые стекла и лежала под странным углом, едва касаясь левыми колесами дороги. Занесло в повороте, подумал Джастин и приоткрыл дверь.       — Чёрт, чёрт, — донеслось изнутри. Вроде бы на французском. Ни следа сработавших подушек. Похоже, всё так и произошло: машина сошла на обочину мягко и погрузилась боком в сосновый подлесок. Даже заглохла не сразу — или завелась вновь: в салоне было тепло, ощутимо выше нуля. Повезло, что на встречке никого не было. Хотя какая встречка в этой глуши?       Джастин зажег фонарик на телефоне и посветил внутрь. Ещё раньше, в свете фар, он заметил, как бледные пальцы водителя стиснули руль. Поздновато выруливать.       — Эй, ты как? Вроде бы в порядке. Должен быть…       Человек за рулём поднял глаза, удивлённо щурясь в пятно фонаря. Кажется, спал. Нашёл же время. Реакция зрачков нормальная. Максимум — лёгкое переохлаждение. Бледнее обычного. Но это как раз объяснимо. Пульс…       Джастин встряхнул рукой и подышал на пальцы, прежде чем нащупать жилку под нижней челюстью. Пульс нормальный, учитывая обстоятельства.       Сглотнув, водитель «Рено» протяжно выдохнул и заслонил лицо от света.       И произнёс самое странное из всего, что Джастин слышал за последнее время:       — Привет.