Солнце уже клонилось к рассвету, как в окно постучали. Алфедов даже не размышлял, кто это, ведь сам довольно долго их ждал. Ох уж эти опоздавшие...
— Вы чего так долго? — в полголоса спросил снеговик у подошедших ребят.
— Нам всё ещё не до конца доверяют, поэтому пришлось вернуться обратно с Обсидианом, посидеть там, пока он не уснёт, и уже вернуться обратно, — довольно скомкано ответил журналист.
— Ладно, здесь довольно опасно разговаривать: у Ники очень хороший слух. Дайте я вылезу, — Линч с Джоном сразу расступились и дали Алфедову пространство. — Так, держите этот цветок, я его один раз уже чуть не уронил.
Друзья улыбнулись этим словам, и Линч взял в руки горшок с каким-то неизвестным для него растением. Он хоть и не был биологом, но знал всё же много. Немного развернувшись, он показал растение Джону, но тот тоже только развёл руками. Видимо, в их мире вообще могло не быть подобного.
В окно пролезть не составило никаких проблем, поэтому уже спустя пару секунд Алфедов стоял перед друзьями.
— Пройдемся? — снисходительно спросил снеговик, после чего они действительно пошли.
Рассвет ласкал тёмные перья ночи. Эти шесть часов вообще прошли странно. Монстров почти не было даже тогда, когда снеговик выходил посмотреть спавн. Луна же светила так ярко, что казалось, её выкрутили на полную мощность, не заботясь о сбережении природной энергии. Подмерзшая трава под ногами издавала звуки подобно тонкому стеклу, по которому прошлись люди. Будто идёшь по хрупкому льду, что не было далеко от правды.
— Так зачем ты нас позвал? — первым подал голос Джон, который не привык долго находиться в тишине рядом с вечно болтающим Линчем.
— Мне было интересно, — просто ответил Алфедов. — Интересно, зачем вы меня чуть не убили, — со смешком продолжил он. Чужеземцы на это лишь вопросительно посмотрели.
— Мы правда не хо... — договорить Линчу не дал всё тот же пострадавший.
— Я знаю. Вы не кажетесь мне враждебно настроенными, а моя чуйка редко подводит. Но всё же, может, просто расскажете мне причину?
Рассказ был долгим. В некоторых местах очень тяжёлый и практически неподъемный для тех, кто был непосредственными участниками происходящего. По нему Алфедов увидел, насколько крепка дружба между этими двумя. Тот момент, где Линч чуть не погиб, был самым ужасным. Поскольку Линч тогда был в отключке, то всё рассказывал Джон. По его лицу было видно всё и без слов. Обычно на это говорят, что человек обладает очень эмоциональным лицом. То, что записала камера, не было и половиной пережитых эмоций. Весь ужас, страх, печаль. Всё это отражалось в глазах парня. Решив не играть на нервах Джона, Линч аккуратно взял его за руку и уже продолжил с места больницы.
— Вот это у вас там водится... Вы только наших снеговиков не бейте, мы их тут для дела зачастую используем. Да и они не очень разумные, — Алфедов как-то неуверенно улыбнулся. Нужно было выводить атмосферу на более лёгкую.
И этого оказалось достаточно, ведь в глазах рядом стоящих ребят действительно зажёгся огонёк смеха. И это было настоящим чудом. Всё напряжение в воздухе в миг стало рассеиваться и заменяться на мирную, дружественную атмосферу этой тихой лесной поляны.
Прошло ещё полчаса прогулки, прежде чем они вышли из леса и взобрались на обрыв скалы, граничащей с открытым морем. Вид открывался сказочный. Лучи восходящего солнца красиво прыгали в волнах игривой воды. Рыжее небо искажалось, ломалось, но всё же пыталось отразиться в такой непоседливой морской глади. Пока Джон и Линч засмотрелись на это, снеговик заметил чуть правее от них табличку, видимо, наспех вбитую в землю. Красивым почерком на ней было выведено: "Осторожно! Соприкосновение с барьером может вести к летальному исходу!". Заметив отсутствие Алфедова, ребята тоже подошли к табличке и прочли надпись.
— Барьер? Это ещё что за фигня? — вопросительно посмотрел на снеговика Джон, но вдруг заметил толику замешательства на лице оппонента. — Ты сам не знаешь?
— Нет, я знаю, меня смущает другое... — он протянул чуть дрожащую руку вперёд, за табличку. — Меня больше смущает, что его нет.
— Так, а что за барьер вообще? — вмешался в диалог Линч, сам он подойти к Алфедову не решился: всё же, табличка тут не просто так стоит.
— Как только мы появились, то почти сразу наткнулись на барьер. Если коснуться его, то не очень приятно ударит током. Скажем так. Я так попался один раз, но моя рука быстро восстановилась, а вот другой майншилдовец лежал в бессознательном состоянии ещё день. — Снежный убрал руку и отступил от барьера. — В общем, не очень радужно нас встретил этот сезон.
— Это, получается, хорошо, что барьер ушел? — Линч взял Джона под руку, дабы тот лишний раз тоже не лез к табличке. Как только холодные пальцы коснулись кофты, писатель сразу угомонился. Журналист отметил эту странность, но озвучивать не стал.
— Ну, я даже не знаю.. — немного потупив взгляд вдаль, ответил Алфедов, но потом, будто что-то увидев и осознав, оживился и быстро продолжил: — Смотрите, сейчас немедленно идёте к Джасту, будите его, если он спит, и говорите, что барьера нет и пусть он немедленно выдвигается лутать все постройки, которые он видит. Если спросит, откуда знаете, то говорите, что я передал. Всё, давайте быстрее! Это очень важно.
Путь предстоял не особо долгий, но всё же надо было снова плыть, что так сильно не любил Джон. Лодки были хорошо пришвартованы к берегу, поэтому терпеливо дожидались своих хозяев. Это были те самые лодки, которые им первый раз сделал Обси ещё несколько дней назад. Он, кстати, активно пытался научить ребят пользоваться верстаком и, как он выразился, понимать механику этого мира. Те же в свою очередь рассказывали ему о своем мире, в котором все доставалось тяжёлым трудом, а не просто складыванием блоков в правильную комбинацию. Но стоило отдать должное майншилдовцам, ведь держать в головах столько последовательностей, — это хорошую память иметь надо.
Отвязав лодки, Джон с Линчем сели и скоро скрылись за горизонтом не такого уж и бескрайнего моря.
***
Солнце не могло пробиваться в его обитель, но он чувствовал, что что-то не так. Приоткрыв один глаз и прислушавшись к звукам в помещении, Джаст уловил какие-то приглушённые разговоры и топот снаружи. Предположительно, где должна была находиться дверь. Он совсем недавно сделал что-то на подобие секретной двери. Черт давно мечтал о ней, а сейчас и время свободное выделилось. Переведя взгляд на стену, куда он заботливо повесил часы для всегда пунктуального снеговика, он увидел, что сейчас едва-едва доходило шесть утра. Правда, сомневаться в том, что за стенами помещения уже во всю светит солнце, не приходилось. Всё же сейчас было лето, а значит рассвет был ещё час назад.
Чуть ли не со скрипом в теле и душе, Черт встал с кровати и направился к двери. Ему настенные светильники не особо были нужны, так как по перемещению в темноте его глаза сразу переходили в ночной режим. Как у котов.
Нажав незамысловатую комбинацию кнопок, дверь повиновалась, и поршни в скале пришли в движение. Всё же он гордился своим творением, не зря же он был одним из лучших редстоунеров на сервере. С ним мог посоревноваться разве что Заквиель, но того все учтиво называли руиной, поэтому и долго решать не приходилось, кто же лучше разбирается в схемах.
Джаст ещё не особо соображал, ведь с ясным умом он привык просыпаться только через час-полтора от нынешнего времени. И это если бы он лег не так поздно, как вчера. Весь вечер он копался в мыслях. Конечно, преобладали те, в которых Алфедов совсем скоро вернётся домой. Чувства были смешанными, когда в дверях Джаст увидел своих новоиспечённых соседей. Хотелось, конечно, закрыться и дальше идти спать, но у них же теперь "более-менее" отношения, так что надо было хотя бы послушать.
— Доброе утро. Мы от Алфедова. Он попросил передать, чтобы ты сейчас же выдвигался за ресурсами и... лутал — чтобы это не значило — все постройки, которые будут по пути. Барьера больше нет. — На одном дыхании протараторил Линч и замолк, дабы перевести дыхание.
— Что? К-как? В смысле Алфедов... — слова парня сразу заставили Черта проснуться, как по щелчку пальцев, а грёзы о кровати отошли не то, что на второй, а скорее на десятый план.
— Когда мы уходили вечером, то он попросил нас прийти ночью. Сказал, что хотел кое-что спросить. В итоге ночью мы вышли прогуляться и дошли до непонятной таблички, которая была ограничителем перед барьером. Алфедов сразу сказал направляться к тебе и передать его слова. Собственно, вот мы и здесь. — Журналист не смел смотреть в глаза Джаста сейчас, но если бы посмотрел, то ничего не увидел бы, кроме бескрайней ночи, что плескалась в зрачках.
— Свободны. — То ли со злобой, то ли с пренебрежением сказал Черт и закрыл дверь. Хоть камень скалы и был плотным, но было отдаленно слышно, как жизнь действительно закипела за ним.
И действительно. На торс были спешно натянуты рубашка с плащом, а также базовые ресурсы и зелья. Времени не было даже на то, чтобы связно думать, что уж говорить о еде. По скольку мертвый мир, он же Энд, покорен ещё не был, то и шалкеров, собственно, не было. На одном из общих собраний было решено не изменять традиции и пойти туда уже всем сервером. Никто не хотел отправляться туда без Алфедова. Когда вчера самому потерпевшему рассказали об этом, то тот аж засиял.
Пришлось брать большой походный рюкзак и несколько ремней для зелий, один из которых держался на поясе, а другой на груди. Джаст очень любил такие пояса и делал их на каждом сервере, так как считал их практичнее тем, что из них можно было достать сразу предмет, который тебе нужен, а не лезть в непонятные дебри и искать определенную склянку там. То, что говорил Алфи, никогда не должно было быть отложенным в дальний ящик, потому что если он просил, то значит, что это было что-то очень важное.
Когда Джаст вышел из своей обители, то никого поблизости не увидел, и это очевидно, ведь сервер спал и, скорее всего, проспит ещё часа два. Это было к лучшему, ведь значит, что у него есть минимум два часа до первого обнаружения исчезновения барьера. Изо рта уже не шел морозный пар, что обволакивал всю поверхность земли ближе к вечеру, когда температура начинала резко понижаться. Это могло значить, что солнце совсем скоро начнет разогревать промерзшую почву. Стоило учесть, что закончить нужно к полудню, тогда солнце будет уже в самом зените, а он хоть и черт, но жару не особо любит. Возможно, это передалось ему от Алфедова, что буквально мог растаять.
На этом острове делать было нечего, его можно было пройти буквально за полчаса, тем более, что он далеко не был за барьером, когда его заселили. Поэтому, взяв одну из лодок, Джаст отправился на так называемую Большую Землю, где жило большинство майншилдовцев. Солёное море слегка успокоилось с момента морозной ночи, теперь с радостью, чуть ли не само, отправляя путника к спавну. Черт подумал, что стоило начать с пустынь, куда по прибытию он и отправился. Они в большей части были за барьером, из-за чего не были запривачены другими игроками, а также не разграблены. Там могли оставаться старые заброшенные гробницы, что покоили в своих песках, видимо, кого-то знатного из прошлого этого мира. Также там были и ресурсы, которые игроки не брезговали брать в своё распоряжение, чуть ли не отбирая их из рук усопших.
Сбор ресурсов всегда расслаблял Джаста, это было необъяснимое чувство умиротворения, чуть ли не единения с природой, если не учитывать, что при всём этом погибало много как враждебных, так и вполне миролюбивых мобов, а сам ты приходил домой по самые локти в крови.
Но больше всего Джаст любил думать. И почему-то в последнее время думалось только об Алфедове. Когда этот снеговик стал занимать большую часть его мыслей? Большую часть его души, мира, жизни. Может, когда в первый раз помог? Или вообще заговорил?
Он стал отдельным миром, островом спасения, к которому ты мог прийти и рассказать всё, без утайки. Островом спасения с просто неземной улыбкой, что пробирала до самых костей и отзывалась тянущей болью в сердце, ведь была адресована не ему. В голове надолго оставались те моменты, что были связаны с этим буквально жизнерадостным снегом, о котором ходило много слухов, но который так удачно преподнёс в тёмную жизнь Джаста такое нужное тёплое солнце. Солнце, что даже в самую тёмную, непроглядно отравленную тьму умудрялось протянуть свои яркие руки спасения.
Если так подумать, то они
(или только он?) даже ничего не знают друг о друге. Он никогда не скажет его любимый цвет или праздник. Он просто шел за ним по водной глади, надеясь не пойти ко дну. И ведь это не назовешь эгоизмом, им просто хватает друг друга рядом.
Или только Джасту хватает?
На горизонте появилась первая постройка, которая, на удивление, оказалась не гробницей, а пустынным аванпостом. И он был вполне обитаем.
— Главное потом ни к кому в деревню не забрести, — сам себе хмыкнул Черт и уверенно пошел к вышке, попутно доставая меч из ножен.
Тягаться в одиночку с целой группировкой налётчиков было не особо легко, поэтому, когда на горизонте появился разоритель, который был буквально в несколько раз больше самого Джаста, было принято решение тактического отступления, но он не был бы Джастом, если бы его отступление было от башни. Он наоборот побежал напролом и успел забаррикадироваться на последнем этаже. Теперь его точно не достанут.
Открыв первый сундук и оценив всё, что в нём было, скептическим взглядом, он понял, что это какие-то бомжи, а не разбойники. Почти ничего не отправилось в рюкзак путника. "Зря время потратил. Подвожу его" пронеслось у Джаста в голове. Часы на руке показывали половину восьмого, надо ускоряться.
***
Снеговик шумно выдохнул, когда придя обратно к домику, он заметил, что Ники ещё не проснулась. Сейчас было бы довольно громко, если бы пропажу заметили. В дверь зайти не представлялось возможным, хоть девушка и спала, но слух у демонов был довольно чутким, это он понял ещё от проживания с Джастом.
Алфедову сразу вспомнился момент, как он встал попить воды ночью и неудачно наступил на какой-то из валяющихся чертежей, которые накануне делал Черт. Звук бумаги был таким тихим, но Джаст буквально сразу же вскочил и чуть не накинулся на бедолагу. Причем это не распространялось на звуки, которые были за пределами дома, тогда он просто продолжал спать, в отличие от самого снеговика, которого бесили налеты фантомов за дверью.
А когда, собственно, он стал так часто думать о Джасте? Снежный мог сказать его любимый цвет, время суток, времяпрепровождение. Он просто очень любил наблюдать за ним. Смотреть, как вечером он сидит за чертежами, а потом помогать ему с ресурсами, ведь проекты были грандиозные. Ему нравилось в Черте всё, от повадок и характера, до его внешности. Когда он потерял свою холодность? Когда его сердце оттаяло перед ним? Как это называется, когда в человеке ты видишь всё своё существование, но не можешь поделиться, не можешь открыться? Просто стоишь и наблюдаешь со стороны,
а душа ноет, хочет не смотреть, не видеть, как он говорит не с тобой, не тебе дарит и без того редкую улыбку. Это называется собственничеством?
Усталость давала о себе знать; из-за своей расы все чувства Алфедова были притуплены природным холодом ко всему, но сейчас хотелось спать, сильно и выражено. Поэтому, как только он добрался до кровати, то сразу же отключился, падая в объятия Морфея.
Сон был беспокойным; сегодня подсознание решило сполна поглумиться над Снежным, ведь как ещё объяснить то, что перед глазами так и стояли все сложные моменты, которые произошли с Алфедовым за все три сезона. И самое ранящее то, что вспомнился момент когда он, полумертвый, лежал на руках Джаста, после подрывов выборов. Да, Нео был одержим, но это не освобождало его от ответственности. Но сейчас не об этом. Глаза. Те самые глаза самым глубоким черным цветом в мире. Тогда они потухали прямо перед Алфедовым. Он лежал, а казалось, что больнее от этого Черту, что так крепко и с трепетом держал его за руку. Соленые капли, будто части океана, текли по щекам Джаста. Снеговик так и не признался Черту, что всё видел, но когда он вспоминал об этом, то на душе кошки скреблись, ведь он — их причина.
Проснулся в холодном поту, сразу садясь на кровать. Губы пересохли, но всё также повторяли как мантру имя Черта. Будто это было в последний раз. Будто сейчас его не станет. Взгляд судорожно бегал по комнате и искал то, за что можно было зацепиться, как за соломинку в море. Со временем дыхание выровнялось, а Алфедов с вымученным стоном упал обратно на кровать. Помещение уже ярко освещало солнце, а через приоткрытое окно было видно, что светило давно уже не в зените. Значит два часа дня или около того... Жаль, что здесь не было привычных снеговику настенных часов. Такие делал только Джаст и всегда давал Снеговику, так как тот тоже легче ориентировался по ним. В самом начале первого сезона они увидели такие в одной из заброшенных деревень, что пустовала из-за наплыва монстров. Это был первый и последний раз, когда они видели подобные аксессуары в привычных и однотипных домах, но Черт всё же успел понять примерный механизм, на котором они устроены и сделать первый образец дома. Это был один из тех предметов, которые нельзя было создать на привычном верстаке, просто выставив нужную комбинацию ресурсов. Они требовали кропотливой работы и острого ума, чем мог сполна похвастаться Черт. Когда рука натренирована, даже такой процесс больше превращается в медитацию, нежели тяжкий труд. Остальные же хорошо научились ориентироваться по положению солнца, что тоже несомненно было плюсом, хоть и не точно до каждой минуты.
Снежному иногда казалось, что все эти сезоны были похожи на одну сплошную бесконечную сансару. В один момент их просто вытащили из своих родных миров и кинули сюда, кажется надеясь, что они и сгинут здесь. Но ведь человек — существо приспосабливаемое, а не человек тем более. У них не было ничего, кроме друг друга, поэтому они — сервер друзей, что живут бок о бок вот уже несколько лет. Правильнее будет сказать сезонов. Но никто так и не рассказал ближнему о том, кем они были раньше, о том, каким был его родной мир. Зачем говорить о том, что давно прошло и по чему ты не скучаешь?
Судя по всему, Ники уже заходила сюда утром и зашторивала такое яркое солнце. От летнего зноя открытое окно не спасало вообще: кажется, становилось только жарче. Дверь в комнату тихо скрипнула, когда Алфедов наконец-то решил выйти из дома. Он был тут впервые с момента как лег с ранением. Но всё же сейчас хотелось гулять, ведь он так долго лежал на одном месте, не учитывая то, что последние пару ночей он сбегал. Солнце резко ударило по глазам, что заставило Снеговика, подобно коту, сощурится. На поляне, возле дома, Алфедов заметил Ники, которая мирно отстраивала черновой вариант какого-то своего проекта. За лесополосой скрывался спавн, что всегда шумел и лишь на ночь обретал недолгий покой. Возможно, это было одной из причин, почему Снежный выбрал жить хоть и недалеко, но всё же на отдельном острове. Ему всегда была больше по душе тишина. Тишина, которая не давит тебя, а лишь легко качает тебя в своих баюкающих руках. Эту тишину ему мог дать только один Джаст, только с ним он не чувствовал резкой потребности всегда поддерживать разговор, ведь сам Черт был не многословен. Вечерами он просто наблюдал за ним, как он чертил и иногда матерился на свои творения. Это забавляло Алфедова. И вот снова в его мыслях Джаст... Как это происходит?!
Снеговик двинулся к девушке и ничуть не удивился, когда та сразу же обернулась и улыбнулась ему. Ох уж этот слух...
— Алфедов! Рада видеть тебя в добром здравии. — Девушка обняла подошедшего.
— О, Ники, а я-то как рад. Спасибо, что так корпела надо мной, — усмехнулся снежный и тоже обнял дьяволицу.
— Я думаю, что сегодня ты уже сможешь вернуться к своему Джасту, — хихикнула девушка, за что получила лёгкий удар в бок. — Ладно-ладно, если серьёзно, то ты действительно уже полностью восстановился, но всё же будь поаккуратнее. Я провела некоторую диагностику твоего тела, пока ты спал. Все органы работают нормально.
— Ну тогда это прекрасно. У меня ещё столько планов, а я так зафилонил начало сезона. Сейчас же пойду домой.
— Хорошо, только не забудь, что у нас общий сбор сегодня вечером, — она посмотрела на солнце, — примерно часов в восемь.
— Понял, спасибо. Пока, Ник.
Путь предстоял не особо долгий, даже дерево по дороге не надо было добывать, ведь все вещи, которые ещё неделю назад были при себе у Алфи, Ники бережно сложила в сундук рядом с кроватью. Море, что накануне встречало Снеговика лишь агрессивными волнами, как бы прогоняя его, чтобы он дальше шел лечится, теперь разгладилось и приветствовало майншилдовца. Добраться до острова не составило труда, но на улице было настолько жарко, что обычная переправка стала похожа на пытку, ведь куда спрячешься находясь на водной глади? Осторожно пришвартовавшись к пристани, Алфедов улыбнулся, ведь вот, буквально в паре метров его дом.
Их дом. Не медля ни секунды, чуть ли не вприпрыжку пошел к дому. Слишком хорошо он знал Джаста, чтобы не разгадать его простую дверь, которую он соорудил, но, конечно, вход его позабавил. Первым в нос ударил запах сырости, что теперь не отталкивал, а только вызывал чувство уюта. Снежного лишь поразило, что Черта ещё не было дома. Обычно в такое пекло он предпочитал давать себе передышку и работать на базе. Да, это называется передышкой в мозгах у Джаста.
Только стоило вспомнить о нем, как поршни заработали, и на пороге появился он, весь измотанный и, боже, почему весь в крови?!
— Алфи?
— О, Джаст... Теперь я дома.
