...
Из самодельных баррикад выставлялись одинаковые сиреневые головы, по которым стучал проезжающий мимо лидер. – Нет! Получил по голове и Канаме, и его фрейм грубо нагнула чужая рука. – Что? Возмутился японец. – Канаме, ты слишком низко наклонился. Можешь подняться ещё выше, и тогда мы узнаем о приближении артиллерии по взрыву твоей головы. Канаме сразу узнал фрейм Кастнера с черным выжженным следом от раскаленного металла. Кастнер подумал, что краска сотрётся, а любая ткань попросту сгорит. Так и пришла идея выжечь знаковую метку на плече. Там. Кто-то есть! Кастнер и Канаме разом обернулись, винтовка задела неизвестный объект. Очень вовремя Кастнер заметил Сазерленд и опустил оружие. – Простите! Я потерял рацию. Где мне взять новую. Солгал тихий голос. – У тебя топографический кретинизм, раз ты не знаешь, куда ехать. Специально для тебя, непутевый. За рацией тебе надо ехать в штаб! Посыпалась колючая тирада Кастнера. – Но там на дороге британцы. Я не могу! – Не плети мне бантики из лапши. Наши системы никого не засекли в этом квадрате. Отмахнулся Кастнер, хотя был предельно насторожен. – Кастнер, а вдруг он прав?! – А может я павиан, а он трус?! После услышанного имени сидевший рядом с баррикадой фрейм повернул голову, чтобы разглядеть меченый фрейм. – Постучи этому, – Кастнер ткунл пальцем на новую выставившуюся голову, – А я проверю, что там за проблема. Второй фрейм выбрался из баррикад и оба помчались туда. В потасовке собралось много Сазерлендов, и все они были одинаковые. Кастнер понятия не имел, как их отличить. – Метки нужно было ставить всем. Запоздало взвыл он. Встать к кому-то спиной себе дороже. Потерявший рацию парень промчался мимо. Кастнер не стал за ним следить. Умрет, так умрет. Странно, что здесь никто не стрелял до его прихода, а сейчас начали те, что окружали. За британцев он принял тех, кто сосредоточился напротив баррикад. – Кастнер, – отозвалась Карен, в двух метрах от него, – они неожиданно показались. – И атаковали вас? – Нет. Атаковали мы их, а не они нас. Просто я подумала, вдруг они могут быть японцами. Чтобы убедиться, открыли люк одной из простреленных кабин. – Видишь, – Кастнер достал и потряс безруким трупом, на окровавленном теле которого обуглилась британская форма. – Кастнер!, – завопил ещё один лидер. На этот раз Кастнер увидел причину. Скопление одинаковых сигналов пришлось на запад, в минуте от них. Там их встретило пугающее дежавю. Две группы, одна окружила другую, и никто не стрелял. – А мне казалось, что я в этот квадрат отправлял больше людей. Видимо забыл напрочь. – Чего вы тяните? Налетел и сбил первого попавшегося. Окружённые видимо настолько испугались стрелять в других, что не подняли оружие. В сражение вступила группа Карен и Кастнера. Гул и шум заглушали неразборчивые крики в рацию. И затихли, только когда с лезвия меченого фрейма слез последний пилот. «Да почему они так кричат.» Путь Карен преградили двое. Их фреймы были в очень плохом состоянии. Они заорали наперебой, как только та собиралась их сбить. – Наша группа. Все убиты. Я убит. Завопил один из них и упал на колени прямо на поле боя. – Кто и где их убил. Карен поморщилась, не понимая, о каком убийстве они говорят. – Фрейм с меткой... Прошептал второй пилот. – Кастнер? Когда?? – Минуту назад, он был не один. С ним стоял ещё кто-то. – Что вы говорите? Карен оттащила их подальше от остальных. – Я не могу вам верить, пока вы не покажете мне свои лица. Он, увидев японцев с ошарашенными глазами, была полностью дезориентирована, – А что тогда там случилось? – Британцы в нас не стреляли. Мы подумали, это уловка, и просто окружили их. – Так это вы окружили, а не вас. Тогда сейчас Кастнер убивает... своих же людей!? – Кастнер, остановись! Заорала по динамику во все горло красноволосая и хотела вырвать винтовку у него из рук. – Спятила! – Нет, они японцы, а те кого меньше – британцы. Тише прошипела Карен. – Да?! Докажи! – Прямо сейчас ты проливаешь японскую кровь! Карен открыла кабину с убитым, и это оказался настоящий ящик Пандоры, потому что у мертвеца был азиатский разрез глаз. «Нас поимели. Нас. Меня. Ужасно паршиво поимели.» Юноша вытер запачканной рукой пот со лба и подозрительно оглянулся на парня без рации, который сейчас своим фирменным пируэтом расправлялся с японцами. Он каким-то чудом доехал до Кастнера, поманил его за собой дурацким предположением. А может вовсе не дурацким. Он точно знал, что в этот момент британцы находятся вместе с японцами в одном квадрате. Они не стреляли, потому что ждали, пока я все сделаю за них. – Стой приятель, я где то уже видел этот прием. А ты случайно не ошибся с мишенями. Кастнер подъехал и грубо пресек очередное убийство одиннадцатого, пока на фоне в адской мясорубке одиннадцатые вместе с британцами убивали других одиннадцатых, – Не претворяешься, словом, японцем. Фрейм отъехал подальше. – Кажется к нам затесался один иждивенец британской крови. Вовсе нет! – Нет? Скажи, как я назвал свой мизинец на правой ноге? Ответа не прозвучало. Для Кастнера этот вопрос служил не более чем издевкой, – Не знаешь, значит британец. Они то все знают, что я никак не называл пальцы ног. – Я Гилберт Гилфорд. – Я Кастнер, дай, я тебя убью. Кастнер взбешенно полетел на него с ножем, намереваясь убрать с дороги. Но его обхватили с двух сторон другие фреймы. – Зачем мешает? Кастнер вырвался, ничего не объясняя, но секунд хватило, чтобы пилот затерялся. – Мы теперь не знаем, это японец или британец. Вы и так уже убили достаточно. С надрывом заговорил Канаме. – Оги, Карен тебе все сообщила? Кастнер высунулся, тут же по шее потекли струи дождя. Он с вызовом посмотрел на Канаме и отодрал от плеча деталь с меткой. – Зачем? – Кастнер Эрик скончался. Его тело сейчас в ангаре и скоро мы с ним простимся. Громко проорала Карен на японском, и Канаме потерял дар речи. – Кажется ты не все знаешь. Наша задача вычистить поле ото всех, кто не знает японский. От британцев. – Понял. В одно слово приобщился к делу японец. Реакции потрясающе точно разделились. Кто-то в ужасе поднял глаза, а кто-то отреагировал, как на рядовой детский вопль. И в эти секунды Кастнер с Канаме и ещё троими проехали между рядами уцелевших, вычисляя не среагировавших. Парень, услышав о смерти Кастнера, как и все встал, только выдохнул с облегчением и восторгом, не веря в сказанное самим собой. – Он серьезно умер. Тогда я обязан посмотреть на него мёртвого. Кодзуки сказал на японском, за это стоявшие сзади британцы во главе с Гидфордом разом выстрелили по кабине. Ему стало плевать на смерть Кастнера. Наото повезло выползти к ногам Канаме, но тот не послушал и повез его. Красноволосый выполз, ухватившись за ногу первого попавшегося. Канаме бросил все, увидев друга в красные плачевном состоянии. Он даже не стал его слушать, как Наото когда-то был каьсшооияег с ним, теперь и он не хотел ничего слушать. – Ты поедешь со мной. Не говори нет. Просто молчи! Скажешь мне все потом! Наото оказался в кабине, гаклонил голову и всю дорогу терпел головокружение, дотрагивался пальцем до места вонзившейся пули и тут же убирал, усиливая страх не успеть. Старался всю дорогу оттянуть время кончины, чтобы успеть поговорить с Оги. – Кастнер!, – проорал Канаме, – Наото ранен. Везу его в укрытие. Эти слова отрезвили разум парня, и он развернулся, не закончив. Боялся лишиться с трудом спасённого в прошлый раз союзника. Наото был нужен, чтобы своим лицом клясться перед одиннадцатыми в том, что Кастнер прав. А если рядом с ним Канаме, раненый Наото в приступе инфантильности может раскрыть секрет с Карен, и точно расскажет про их реальные взаимоотношения, когда Кастнер говорит, а Наото поддакивает. Вскоре донеслось эхо от попытки Карен наконец объяснить причину такой внезапной чистки, хотя эту работу по уговору должен был делать он. Гилфорд вломился на мостик. – Нас раскрыли, наместница. Кастнер все знает. Корнелия неудовлетворённо кивнула и сомкнула тонкую полоску губ. – Но ты ведь знаешь, где он сейчас находится, и как выглядит его фрейм. – Да миледи. Диск памяти быстро выгрузили из Сазерленда и поместили в компьютер. – Значит он носит метку на правом плече. Это все? – Нет. Я дрался с ним. Он очень неплох в этом. Я видел как он убивает, и в этом ему нет равных. Задыхался мужчина, вливая в себя стакан воды. И ещё я ранил одного из его ценных людей. Если раненый ему важен, то сейчас они пытается оказать первую помощь. Здесь их тайный ангар. Он указал на место на карте. – Сейчас я отправлюсь туда лично. В ярости проговорила наместница, прожигая лиловыми глазами меченый фрейм. – Сектор молчит? Корнелии важно было, чтобы жители пограничных территорий не сняли ни одного взрыва и не услышали ни одного звука, поэтому все трассы из поселения перекрыли, а нарушивших запрет будут штрафовать. Наместница хотела оставить в тайне эту расправу, которая она надеялась, скоро случится, ведь это была ее личная месть убийце, а местью лиловоглазая не делилась. – Ты умрёшь в муках, Чертов террорист. Гетто. Кастнер ворвался в помещение, заваленное умершими от ран или ещё полуживыми одиннадцатым и наткнулся взглядом на Канаме, тащившего на плече измазанного в крови Кодзуки. – Я хочу чтобы ты... Оги, ты! Должен позаботься шипение или хрипы, похожие на напутствие. – Почему прохлажд.. хотел уже предъявить подбежавший Кастнер, несказанно довольный, что успел. Но увидел, как Наото морщился от боли, кровь сочилась из глубоких ран, видимо от разрывных. – Ты жив?!! Хрипнул и пошатнулся Наото. Все приятное, что он находил в собственной смерти сразу улетучилось, оставив тяжелые взгляды друг на друга. – Бывает... Наото в глаза спокойно и вкрадчиво объяснил, с неким безразличным удовлетворением. – Тебе больше незачем тратить на меня время. «Что этот идиот сказал? Ему плевать, что он мчится в гроб прямой дорогой?!» Кастнер, немного оторопевший от такого заявления в миг осознал, что все серьезно, парень умирает на глазах, и мгновенно метнулся к нему. – Подожди, так, спокойно. Алкоголь есть?! Ткнул пальцем в Канаме. – Что? Оги не понял. – Тащи сюда алкоголь, который вы пьете, живо!, – И... Задрал рубашку, – нужна вода. – Ее нет. Водопроводы разрушили. Теперь Кастнер осознал катастрофические масштабы разрушений. – Да ладно. Он помчался к найтмеру искать приблуды. Нужно что-то острое, горячее. – Я. Оги хотел сказать, но не успел. Кастнер подхватил Наото за грудь и повел в соседний ангар, уложил на более целую плиту, где повыше. – Оставь... Тебе нечем меня лечить. Иголкой, ниткой? Бесполезно... Выдохнул красноволосый. – Я и не собираюсь, только подлатаю это. Кровь. Черт, да у тебя кишки наружу полезли. Уже не скрывал панику Кастнер. Откуда такая глубокая рана. Тут старый порез. – Это старая рана. Я тогда тоже только зашил. – Как бы к тебе.. Разорвал футболку. Подбежал Оги с бутылкой водки. – Ещё надо... Неаккуратно разодрал, приподнял тело и туго обвязал жгутами ногу. – Почка или печень. Щедро хлестнул спиртного и погрузил в рану пропитанную тряпку. Наото закричал, вырывая из диафрагмы прерывистый звук. – Я покойник, слышишь. Кастнер проник во внутренности и нашёл осколок. Это все сопровождалось непрекращающимся кровотечением, ревущими стонами и бегающими к глазам глазами Кастнера. Он боялся, что парень в эти минуты умрет, а глаза закатятся под лоб. Рука вытащила осколок наружу. – Уйди, помоги Карен! Японец ревел. Юноша лихорадочно обмакнул в спирт ткань, зажал рану струи крови фонтаном попали на лицо неприятное хлюпанье от протирания и рана почти чистая – Куда ты так быстро собрался? Расскажи мне какую-нибудь историю из жизни. – Когда Британия напала, мы с Карен пошли в сопротивление. Она пошла за мной. Я не просил. Я не хочу, чтобы она погибла. Он не понимал, зачем это говорил, но не мог молчать, одновременно рыдая, – я дал матери слово заботиться о ней, когда мама ещё была здорова. Она японка. Я японец, а Карен. Она только наполовину. Я бестолковый лидер, я позволил им всем пойти на такой риск... Я рисковал ими... А ты... Кастнер молча переварил поток сознания и легко похлопал парня по груди. – Ты все? – Да. Успокоил его, приложив к ране горячую деталь. В ответ раздался вопль в ухо. – А ты омерзительный изверг! – Не спорю. Ты решил высказать мне все перед кончиной? Проговаривал солдат, протирая одно и то же место тряпкой, пропитавшейся кровью насквозь. Кровавый ад подходил к концу и все тело Кастнера теперь тоже было сырым от пота. – Надо бы тебя зашить, да?. Кое- как Канаме нашел иглу и старые нитки. У Кастнера тряслись руки, не получалось вставить нитку в иголку. Он протирал и зажимал куском ткани рану, и Нао орал как обезумевший. Он чуть не сопнул его с себя в порыве боли, когда тот полез зашивать его. Игла вонзилась в кожу. Руки Кастнера утонули в горячей склизкой жиже. – Карен. Пусть Канаме о ней позаботится. Крупную рану он зашил и наложил подобие бинта из равных продолговатых тряпок остальные «ссадины» протер спиртом и поработал иголкой ещё немного. Отбросив этот предмет, он нагнулся и проверил пульс и дыхание парня. Горячий полухрип ударил по щеке. Все это присутствовало, только он отключился. Кастнер вышел, представляя в каком он сейчас виде. В этом жутком собрании мертвецов и раненых все глаза уставились на него с немым вопросом. – Он жив и будет, побудь с ним. Крикнул Кастнер Канаме. На улице его пробрал холод, кофта прилипла к телу, даже шинель не защищала от ветра в полной мере. Раздался пронзительное ядовитое мяу. Бездомный черный кот с серым пятном на левом глазу буквально лез ему на ногу, царапая нестриженными когтями. Кастнер попытался его отцепить, но тот сам отбежал. – Эй, иди сюда. Вас тоже надо по особому? Подошёл, и, когда животное рвануло, рука Кастнера резко схватила его и подняла очень аккуратно, чтобы не сломать ребра по случайности. Он провел по скатанный шерсти. Кот шипел, как питон, но не укусил. А потом сбежал. Сдохнет наверное сегодня, жаль... – Что это? Одновременно вскрикнули Кастнер и Корнелия....
Мысли и чувства девушки вертелись вокруг недавней смерти несчастного брата и одновременно ее любовника. Она не знала как его зовут, его лица никто толком не разглядел, но источник, с которым Юфемия вступила в переписку, согласилась кое-что сказать за пару сотен тысяч. Девушка бы ничего не пожалела, лишь бы узнать что-нибудь об этом человеке. Эта девушка, по ее словам, лежала в больнице и знала имя террориста. Его звали Эрик Кастнер. – Миледи. Гвардеец в униформе – один из немногих, которого в спешке набрали для экстренного перелета и охраны важной придворной особы, он не имел понятия, кто его подопечная и как ее звать – подошёл к ней и обратился, как подобает обращаться ко всем высокопоставленным лицам, хотя видел, что она его не слушает. – Ваша светлость, мы прибываем. Мысли девушки застряли на том самом месте, где случилась первая тирания против Британии. На казни Кловиса. На бале страха того преступника. Перед глазами вновь выросли их высокие силуэты. Он стоял выше принца, держал его за горло и не оставлял надежды вырваться. Возвышался так величественно и завораживающе. В бесконечно темных глазах кипела ярость. И эти хрупкие блестящие оболочки готовы были порваться от обилия красного черенка в сердцевине. Свет прожекторов мерк в темных чернеющих впадинах под глазами, вырисовывая там едва заметный рельеф, похожий на шрамы. И все это уродство прикрывала потёртая шинель в пол старого покроя и высоченный кивер до неба, с ядовитой позолотой. Из под воротника торчал неопрятный белый шарф вместо жабо. Одним словом, нелепость. Какими же извращёнными должны быть вкусы, если он такое надел. Она же отвелеклась... Преступник скрутил его руки, развернул спиной к себе, как обычно делают перед казнью нумерованных, но оставил в сознании, чтобы тот понимал что его вот вот застрелят и безжалостно исполнил приговор. Он убил его, подобно свинье и бросил его тело в грязь, под ноги толпе... Дальше она не выдержала и зарыдал. Весь ее мир и все надежды рассыпались в прах, и она отправилась сюда, чтобы проститься с тем, что от них осталось. Фрейм принцессы Корнелии на старте ожидал пока присоединятся гвардейцы. Она планомерно и мучительно уничтожала в мятежниках надежду на то, что они выживут этой ночью и ждала, когда все до единого падут, а Кастнера она лично притащит сюда, воющего от боли и участи. Час ее мести. – Что это. Там. Летает над гетто. И Кастнер и Корнелия с разных ракурсов – Кастнер снизу из горящих руин откуда небо виделось из-под пелены смога, Корнелия сквозь стекло найтмера – рассматривали это чудо в небе, задрав голову, с удивлением и подозрением. Никто на мостике не решался предположить кто это или атаковать. Этот феномен из большого мира сразу заинтересовал Кастнера. Надо узнать кто посреди ночи прилетает в сектор на имперском шаттле. Он летит прямо сюда. Пилот самоубийца, а экипаж мой, весь, включая кости. Проговорил он в небо и подорвался с места. Шаттл потерял баланс, пассажиры зашатались. Судно зависло, пока пилот пытался устранить неожиданно возникшую проблему в гидравлике и резко сошел с курса. Девушка прислонилась к окну и услышала за толстым стеклом рокот вертолета. Старый проржавевший вертолет времён японской войны вырулил на траекторию и резко поравнялся с шаттлом. На открытой платформе внизу залегла темная фигура. Он точно прострелил стекло. Девушка с визгом слезла на пол, отряхиваясь от осколков. Одновременно что-то ударило в дверь, ее пробил и вырвал толстый металлический трос. Офицер подбежал к ней, пытаясь ее оттащить. Одного за другим солдат отбрасывало к стене. Кастнер старался не промазать по малочисленному экипажу шаттла и не попасть в их главного гостя. – Вы закончили?! Кричит Карен. Она тянет на себя рычаг, и вертолет наклоняется, пробивая винтом шаттл. – Разобьемся! Это бесит Кастнера. Он думает: «вроде закончил». – А! Выстрел прилетает рядом с ним. «Не закончил!». Он зарылся в старую камуфляжную сеть, и пуля пробила последнего защитничка. Части голов растеклись по полу и попали на лицо девушки, тут же поднявшей глаза. Красноволосая получила долгожданный сигнал и отрулила вбок, предварительно толкнув шаттл к земле. Кастнер, хоть и был аккуратен, повредил в его двигателе все, что только можно. На стекло навалился труп пилота, и шаттл полетел вниз. – Я хочу ею поторговаться с новой наместницей. Объяснил самому себе Кастнер. Карен смотрела на падающий шаттл и совершенно не хотела спасать. Но это Кастнер придумывал планы, теперь он всем рулит. А Кастнер точно знает, что делает. Вертолет затормозил падение шаттла, подцепив тросы у самой крыши, и он «мягко» приземлился, прилично дёрнув вертолет. Не успевая приземлиться, Кастнер выпрыгивает и бежит к горящим остаткам имперского транспорта. Божественно. Теперь она моя. Крыша высокая, ходов с нее нет. Японцы по его приказу* внизу охраняют входы и лестницы и должны сообщить о любом «изменении климата», если Корнелия что-то предпримет. – Принцесса! Гилфорд обратился к Корнелии с мостика. – Это самолёт из Пендрагона, прибыл по личной просьбе принцессы. – Что?! В бешенстве и с ужасом в глазах Корнелия развернулась и задрала голову. – Когда? Кто прилетел?! – Ваша сестра... Принцесса Юфемия. После секунды мертвой тишины Корнелия спросила. – Ты уверен? Принцесса не прилетела бы сюда среди ночи. Корнелия пыталась обмануть себя своими же словами, хотя прекрасно знала, что это появление как раз в духе этой непутёвой авантюристки – героини. – Это экстренный перелет, там действительно принцесса. – Свяжитесь с ними. Остановите. – Не могу. – Глушат? – Не знаю. Связи с шаттлом нет. Кастнер пробирался по поскрипывающему полу, огибая торчащую острую арматуру с насаженным на неё как шашлык экипажем. Только эти сырые. Ориентируясь на хруст стекла и скрипы девушка понимает, к ней приближается собственная смерть. Кастнер прошептал достаточно громко «какие милые апартаменты». Огибает разорвавшиеся искрящие провода и подходит к валяющейся в осколках растрепанной девушке. Она сглотнула, чувствуя скрипучий вой где-то в стенках шаттла и стук ботинок сбоку, от которого по коже разносился страх. Она не собиралась умирать здесь. Выхвалила пистолет из руки военного, уже не брезгуя заляпаться в чужой крови, встала на колени и вскрикнула от боли, когда он перехватил и вывернул ей руку. Пистолет сразу вывалился, с грохотом падая назад и теперь в гортань тыкал другой. Он присел на корточки рядом, рассматривая розовые кудряшки. Он смотрел в ее невероятно красивое личико, и скрипнул зубами при мысли об этой красоте неизбежно заставлявшей вспомнить, что он сам – урод. – Как посадка. Иногда британским детишкам надо спускаться на землю. Добро пожаловать, в гетто Сендзюко. Торжественно объявил он. По красным лиловым глазам он различил ненависть, которую она боялась открыто показать. – Ты случайно не родственница Кловиса? – Я – Юфемия Британская! Кастнер очумел от удивления. – И вы не смеете так со мной говорить. Вас. Она замерла, рассматривая его, – ждёт... Она наконец заметила ужасающие шрамы, перекрытые беспорядочно весящими прядями белых, как седина, волос. Парень уродливо усмехнулся. – Прилетела на похороны братца? Она прожгла его злыми глазами, блеснувшими от слез. – Его тело немного... Обуглились и сгорело. А ты этому рада, верно. Избавилась от старшего брата. От любовника... Ему хотелось как можно больнее задеть ее, и Кастнер своим нелепым предположением случайно попал в точку и наступил на самое болезненное. Вдруг по правой щеке прилетела звонкая пощёчина, щека начала полыхать. – Замолчите!!! Он повернул голову, будто ему вовсе не больно, даже не потрогав распухающую щеку. Но подумал что стоит сделать побольнее: положил правую руку на трахею и начал незаметно душить в ответ. Сначала она не понимала, что происходит, но очень скоро до нее дошло и она начала колотит по руке. – Меня зовут Эрик Кастнер, и это был чертовски странный знак внимания, принцесса. Он злорадно оскалился, отпустил и поволок ее их горящего шаттла на свежий воздух. Но там ей не стало лучше. Кастнер подметил. Она, вопреки сказкам про принцесс, которые должны весить как пёрышко, была гораздо тяжелее. – И что нам с ней делать... Он уже давно придумал. Этот вопрос стал скорее риторическим. Интересно было узнать, что думает Кодзуки. – Отрежь ей голову. Испепеляюще кинула Карен. – Хорошая идея. Поддержал Кастнер. – Делайте, что хотите. Ей было совершенно безразлично, какая участь ждёт эту розововолосую, главное чтобы не ждала хорошая. Юфемия готова была закричать, чтобы этот урод, голова которого танцевала у ее лица, оставил ее в покое, а юноша продолжал стоять напротив. – Ладно, у меня есть идея. Карен, о ней никому! Девушка косо посмотрела на него, гадая, что за планы у него могут быть. – Пойдешь сама, или мне твоей юбкой подметать? Потащил ее и она почувствовала прелести настоящего асфальта. Он чуть не спустил ее кубарем по лестнице и дальше. – Встану! – Не знаешь случайно кто новый наместник 11 сектора? – Принцесса... Так это женщина. А имя? – Корнелия. – Та, о которой говорят «британская ведьма» или «британская шлюха». Понизил голос Кастнер. – Нет. Она не шлюха. Шлюха только Гвиневра, Корнелию так называют из-за страха перед ней. Кастнер внимательно ее слушал. – Она расправляется с мятежниками и ни кого не щадит, все они предстают перед британским судом. Ей нет равных в бою. Юфи надеялась заставить преступника бояться. Корнелия с поразительной скоростью вернулась к офицерам и подошла к динамику. – Что вы задумали? Ни у кого не осталось сомнений, что Кастнер захватил шаттл. – Я хочу поговорить с ним. Я не отдам ему ещё одного члена императорской семьи. Не сегодня! – Если вы первой начнёте договариваться он запросит больше чем если он сам выйдет на связь. Он сам в ужасно уязвимом положении, мы почти уничтожили мятежников. Прошу прощения за этот прагматизм. Корнелия поняла и кивнула, возвращаясь к нервному ожиданию. Девушка спустилась на нижний этаж под руку с убийцей брата, ее ужасали старые стены с голым кирпичем, дыры в потолке и полу, старую мебель и обилие пыли. «И как только террористы здесь ориентируются?» Она стояла в полной темноте, на какой-то трухлявой доске и не могла даже разглядеть, куда наступала. Кастнер перемещался от угла к углу, в поисках средства связи, размывая темноту светом из фонарика. Кастнер не обращал внимания на пыльное облако в котором сам стоял, только поглядывал в сторону принцессы, чтобы никто ее тихо не зарезал. От количества пыли она сразу начала читать, сильнее привлекая внимание. Мужчины, быстро заметившие по одежде, что она не простой человек, стекались вниз, поглазеть, то и дело порывались подойти, но убирали ноги при малейшем злом взгляде Кастнера. Кастнер вырвал из рук японца передатчик и настроил прямиком на линию британского штаба. Последний раз выдохнул и начал. – Корнелия! Это имя произнесённое с угрозой, хриплым голосом прогремело на обоих концах, внезапно, заставив поперхнуться его носительницу. – У нас твоя драгоценная сестра. В твоих интересах вывести солдат из города и дать нам свободу действий внутри, взамен, я верну ее тебе живой. Слышишь? Это хорошее предложение. – Что вы за ублюдок. Тихо проговорила Юфемия, стоявшая рядом. – Какие условия передачи. Корнелия сосредоточенно вслушивалась в каждый звук на том конце. – В 13 квадрате. Только три найтмера. Тебя я не жду. Связь оборвалась, а Корнелия прокричала. – Я согласна на эти условия! – А теперь ты. Кастнер взял изоленту с ножем....
Глубокая, сырая пропитанная запахом гниющих и совсем свежих трупов ночь. Для Кастнера и принцессы в воздухе ощущался привкус, похожий на тот, который был на живодерне. На улицах не было ни одного живого человека, где то вместо улиц одни раздробленные в кирпич здания. Много пожаров. Пока они ехали, Юфемия видела разрушения, по несенные казалось бы такой незначительной, "локальной" войной. Мертвые японцы, умирающие радом с ними британцы, которых так и не забрали отсюда. Ей все время казалось, что сейчас чья-нибудь рука хрустнет, вывернется, и труп застонет. Она сильнее вжималась спиной в броню кабины, к которой ее привязал мятежник в позе Иисуса Христа, когда тот был распят. В этом он видимо нашел что-то символическое. «Жуткое дело.» Подумала она и попыталась размять заледеневшую лопатку. Юфемия чуть ли не ревела, когда он наклеивал на запястья толстый тугой слой изоленты и то же самое сделал с ногами, руками и животом. Они прибыли на место в назначенное время. Места напротив пустовали. – Принцесса, а они о тебе случайно не забыли? – Они точно будут здесь. И не оставят меня. Можете не сомневаться. Юфемия было в чем-то даже злорадно, когда она поняла, что Кастнеру придется обменять ее, чтобы самому не лишиться жизни. Он ничего не сможет с ней сделать. «И ему ничего от меня не останется, а сестра меня вытащит.» Подумала девушка и снова переключилась мыслями на Кастнера, не обращая внимания на его колкое замечание: «у них в каждом сортире часы, и всё рано опаздывают». Он подозревал ловушку, от этого в жилах стыла кровь, но он же мог покрыться принцессой. Лучшего варианта для безопасной встречи он не придумал. Фреймы, совсем не похожие на Сазерленды, пришли, откуда он не ждал. Виртуозно вырулили, объехали со спины и остановились в свете фонарей напротив. Кастнер поспорил, что если бы не принцесса, они бы его проткнули этими золотыми копьями, которые красовались у них на плечах. Их конструировали так, чтобы голова с рогами напоминала шлем средневекового тамплиера. – От лица третьей принцессы Корнелии, передайте нам Юфемию. – Забирай. Пилоты трёх фреймов напротив увидели пришедшую в ужас принцессу, которая поняла, что ее будет отлеплять от крепкой изоленты рука фрейма. – Может, это лучше сделаете вы? – Может быть. Пушки сложите на землю. Поставил ультиматум Кастнер. И уже более конкретно пальцем показал, что они должны служить оружие ему под ноги. Они не могли рисковать, и Кастнер этим и пользовался. – Не много ли ты просишь? – У меня на кабине твоя принцесса. То, за что ты отвечаешь головой. Если хочешь доставить ее к Корнелии живой, выполняй. Спустя минуту фреймы поочереди сбросили тяжёлые винтовки к колесам сиреневого. Тогда Кастнер вылез собственной персоной и, умело перебравшись через плечо своей громадины, наклонился к принцессе, чтобы разрезать ленту. Хотел он или нет выступ был слишком узким, и ему пришлось прижиматься к девушке всем телом, чтобы не оступиться. – Какая редкость. Я самым подлым образом вынужден обжиматься с вами, чтобы отвязать. Истерично прошептал Кастнер ей в шею, пока резал ножем изоленту. Девушке хотелось ужаться и продавить спиной железо, только бы он не прижимался к ней так откровенно. Всего пара надрезов клейкой полоски сопровождалась неудобным взглядом и провокационными телодвижениями, от которых губы Кастнера сразу сводило от мерзости, но он все равно задел ее парой злых шуток. Когда ее полностью отвязали, она толкнула Кастнера, но юноша уцепился за что-то помимо нее, и она сама после своей попытки пошатнулась. Юноша с натянутой ухмылкой схватил ее руку и положил на выпирающую деталь, чтобы она тоже держалась. – Неуклюжая непутёвая идиотка. Я тебя отправлю полетать, но не сейчас. До встречи. Кинул он и спрыгнул обратно в кабину. Его Сазерленд вытянул руку, по которой Юфемия должна была пройтись. – Принимай эстафету. Она забралась на неё с трудом удерживаясь, Кастнер скрестив ноги, посмеиваясь, наблюдал за этим представлением. Гилфорд не понял, и протянул обе руки к пальцам сиреневого, чтобы подхватить девушку. Она вскрикнула. Рука, по которой она перебиралась, вдруг приподнялась. – Эстафета, Гилфорд, одна рука. Фрейм с фиолетовой броней опустил вторую руку сделав полностью идентичный Кастнеру переход. Юфемии осталось несколько шагов. Кастнер обернулся, и машинально захлопнул ладонь, на которой девушка прежде стояла, и большим пальцем погрузил ее внутрь своеобразного капкана, под сдавленный крик. Рыцари Корнелии увидели то же, что и Кастнер. Это точно не один из солдат Корнелии, ведь когда жизнь принцессы на ладони, он бы не стал так светить собой в нарушение их с Кастнером договора. «Но кто тогда?» Одновременно эта мысль прозвучала у каждого в голове. – Ты нарушил... – В один голос начали Гилфорд и Кастнер. Из тени критически медленно проре́зались сначала колени с тугими болтами, потом пояс в сиреневой броне... Сазерленд?! Кастнер одернул руку с принцессой и мигом отехал от Гилфорда. Образовался треугольник, замыкали который британцы, Кастнер и неопознанный фрейм с молчаливым пилотом. Тросы вонзились в плечи фрейма Кастнера, и неизвестный начал притягивать его к себе. Кастнер усмехнулся, одним взмахом обрубил их и произнес. – Прикончите пилота, если не хотите, чтобы я прикончил принцессу. Фиолетовые послушно окружили его. Гилфорд чувствовал, как страх потихоньку овладевает им. Грациозный, изящно замерший в практически балетной (если бы для фреймов существовал балет) стойке фрейм выхватил копьё и пронзил одновременно двоих помощников Гилфорда. «И это имперская гвардия.» Мышью прошептал пилот внутри. Кастнер видел, как тот устремился к нему в объятия. Он как раз изобразил их подобие, из-за того, что в руке сидела девушка. Он был готов принять первый удар, защищая полость с сакурадайтом, и знал, что потом подучит уже этот. – Карен твой выход. У него сложилось ощущение, что пилот с ним заигрывал, провоцировал напасть, а потом ударял по уязвимостям, но Кастнер решил не отставать, и резал железо напротив ещё более жёстко. Он какое-то время видел через стекло как двигаются его руки, но в один миг оборвалось запястье которое он берег и капкан с заложницей оказался вне его контроля. Он в ярости чуть не уничтожил Глазго, возникший перед ним. Карен видела как фрейм Кастнера лишился кисти. Ее появившийся Глазго отразил второй удар, а Кастнер сзади испарился оставив одну сражаться с танцующим дьяволом. Гилфорд намеренно встал между меченой машиной и раздвигающей пальцы капкана Юфемией. Среди гвардейцев Гилфорд считался превосходным пилотом, которому члены императорской семьи отдавали предпочтение. Он побеждал мятежников и вражеских военных, сидя в этом кресле. И его в бою и в его жизни всегда чувствовалась особая выдержка. Он не ощущал совершенно никакого страха, сцепившись с фреймом, но вздрогнул, испытав на себе замашки Кастнера. Брови съехали к носу в тройном изгибе. «Вот же живучий!» твердил он себе. Кастнер с ним был беспощаден. Сазерленд разбил голову своего фрейма о фиолетовый корпус рогатого, и тащил фиолетового, теряя равновесие, пока не почувствовал, как со спины вырвали копьё и всадили обратно, только уже остриём внутрь, где фиксация лучше. Сиреневый сделал то же самое, ускорив падение, – и с особым рвением прокручивал в железе дыру, насаживая фиолетового на копьё все глубже. Кабина отделилась от тела. Все, что осталось от побежденного найтмера взорвалось под ногами Сазерленда. Кастнер хотел, но не удержал пару парашютов, на которых подпрыгнула кабина Гилфорда. Вместо радостного «есть» от Карен, мимо пролетела кабина Глазго. Он обернулся, но слишком поздно.....
Они изучали друг друга. Неуклюже пошатывающаяся груда металлолома и стоящий ровно, с той же грацией Сазерленд. По первому прошлась очередь, но на этом пилот не остановился. Подхватил падающий фрейм и закружил его и себя. Кастнер отчаянно жал на катапультирование, но видя как фрейм сдавил нужный механизм и сломал, уцепился за ручку, борясь с синдромом космонавта. Неизвестный отпустил и фрейм рухнул. Из кабины выполз пошатывающийся Кастнер, с бледным взмокшим лбом и револьвером в дрожащей от гнева бледной руке, и свалился, один раз переступив. Пилот медленно подъехал и замер над ним. Кастнер не смел шевелиться. Дулом винтовки Сазерленд отодвинул его руку, аккуратно выскребая из ладони револьвер. – Лежи там. Он услышал, как открывается люк. Граница гетто Темноволосый мужчина в мундире шел опираясь на рлсовлвлдосую девушку с ссадинами на лбу. Девушка пронзительными криками сразу привлекла внимание. Гилфорд был ещё жив и услышал глухой звук сверху. – Вставайте вы живы? Он огляделся, увидев изумленное лицо принцессы. «Сработало. Он отвлекся на меня.» – Приведите принцессу Юфемию сюда. Отдала приказ Корнелия. Гетто Кастнер, лёжа там, озирался, и нашел взглядом Карен. Зеленоволосая бесшумно подошла и нагнулась над ним, обвивая волосами лицо. – Ты живучая тварь. Даже после найтмеровской винтовки выкарабкалась. Он мгновенно сел, и таращился с откровенным ужасом и отвращением. – Ты не хочешь умирать... Он покрутил пальцем, вставив его в другую ладонь. И, сделав пистолет из двух пальцев, имитировал выстрел. Он попытался донести красноволосой, что ей надо выстрелить в нее из винтовки, но для этого её надо подключить к найтмеру. Карен отчаянно покивала. – Я хочу дать тебе силу. Эта сила позволит тебе понять меня гораздо глубже. Уничтожить твоих врагов. Выжить. Я дам тебе именно эту силу. На одном дыхании прошептала она, выдыхая ему в лоб. Его ядрено-красные глаза посмотрели в упор исподлобья. Он встал, подняв кивер, и девушка уже не достигала его по росту. – Знаешь, мне такой "силы", – Он едва не хохотнул истерично на этом слове, – не надо. Почему ты прицепилась именно ко мне. Есть ведь и другие люди. Проговаривал он по слогам, почти выплевывая, пытался донести эту очевидную для него истину. – Другие. Вроде твоего друга, или может вроде Кловиса?! Они – беспечные никчемные жалкие создания. Они не могут думать о чем-то больше, чем насущные проблемы. Они примитивны, ты – нет. Есть мысли, подвластные в освоении только людям вроде тебя. Вроде императора. Каждый день такие погружаюсь в будничную рутину, находят там самые грязные пятна человечества и несут в своем сознании. Они способны на великие поступки. – Ты поставила меня в один ряд с британским правителем?, – Хохотнул юноша, – Не слишком ли низко. Великие поступки для тебя значатся под словом власть или безумный эксперимент. Я докажу тебе, что я тоже примитивен. И примитивность эта делает меня разумнее твоего императора! Каждый день погружаясь в их проблемы, я становлюсь частью их конфликтов. Вы, больные излишним глобализмом и зацикленные на анализе мира сего, стремясь разрешить их одной приблудой, создадите машину самоубийства и упадет в этот котел сами. Пока я буду со своего примитивного пьедестала наблюдать. То, что я задумал, я сделаю как человек, пусть в примитивном обществе таких же простейших. Ими легче управлять, и сними легче договариваться, чем двинутыми правителями и не менее двинутыми психопатками. Он быстро наклонился, чтобы подцепить провод к проводу. Накинул петлю между своих ног. – И наше главное с императором отличие! Он пытается подчинить людей, вогнать под свой контроль, не имея реальной власти над их жизнью. Культом личности, страхом он подчинял людей, я делаю противоположное. Использую эту лазейку, чтобы показать, как попросту иллюзорна и никчемна его власть над людьми вроде меня, ведь там, – он указал пальцем в небо, – Он никогда не сможет никого контролировать. Вот и раскалывается ваше величие и гениальность о простой порог "действительность", "реальность", "осязаемость", и когда мы с вами доберемся, я обязательно обращу против вас ваши великие поступки!!! Пока он говорил, он жестикулировал, вонзая руки в пространство, и его глаза светились от ясности. Он, кажется, понимал и представлял каждое слово, и доводил до чужого разума, как собственное убеждение. И бегло поглядывал в сторону. «Карен, где твоя винтовка? Сколько ему ещё здесь выделываться в искусстве изящного трепа?!» Он сделал пару нужных движений, как бы в порыве размышлений, и теперь они поменялись местами. Она у найтмера. Он напротив. Выпустив накалившийся воздух из лёгких, он произнес уже более спокойно, в ответ на ее восхищённое «я же говорила», в момент, когда девушка собиралась пойти за ним. – Не двигайся. – Тогда подойди сам. Опьяненно произнесла она. Юноша подошёл, наклоняясь над ней, а за спиной показал пальцами, чтобы Карен, топала в люк. Красноволосая, увидев знаки, подняла толстенную решетку и спрыгнула туда, дожидаясь его. – Я дам тебе не силу, а дополнение к ней. Только наклонись ближе. Их губы почти сомкнулись, но Кастнер резко выпрямился и отпрянул. – Психопатка..., – прошептал он, – Сдвинешься с места, и ты порвешь провод. Порвешь – пойдет мгновенная реакция тока с сакурадайтом, и ты взлетишь на воздух. Он двигался очень убедительно, ни одна мышца не дрогнула на лице. – Не двигайся, и со временем вещество выльется из бака. Девушка взглянула на ноги, опутанные тонким проводом, конец которого уходил куда-то под фрейм. Он медленно отходил спиной к люку, разведя руки в знак философского сожаления. Потом так же медленно спустил ногу и погрузился с головой, до последнего не сводя глаз с существа. А когда спустился, внизу его ждал парад разнокалиберных ран и увечий. Ссадины, повязки, шины, переломы, ушибы и ослабший Наото на плече у Канаме. Одним словом, то, чем они поплатились за визит в поселение и последующий реванш Корнелии. – Чертова сука. Процедил Кастнер, но быстро заткнулся, вспомнив, что он сам нанес им немало из этих увечий своей же винтовкой. Кастнер молча мотнул головой и побежал, вслед за ним Карен. И незаметно кивнул Наото. Под его одобрительный хрип остальные наконец зашевелились. – А что с ней? Поспевала за ним Карен. – Ничего. Вперёд. Пока она не поняла. Зеленоволосая смотрела на уходящего юношу в отчаянном отрицании. – А как же бомба. Она не может сдвинуться. – Нет там никакой взрывчатки. Я блефовал. А она повелась. Девушка долго терпела эту жуткую несправедливость, и когда в ней накопилось достаточно гнева, со всей злости дернула провод, готовясь полетать, но не случилось. Она всего лишь вырвала ношу из петли и наконец осознала, какой фокус провернул с ней Кастнер. Она стояла там ещё долго, тщетно прожигая взглядом луну. Штаб Корнелии Гилфорд стоял перед Корнелий с растрёпанными волосами, в грязной одежде и лёгкой царапины на животе, которую прикрывал рукой. Он мрачный оглядел своих товарищей, сумевших вернуться. Всего три человека, а после поклонился наместнице и сказал. – Миледи, прошу меня простить. Я виноват.. – Не стоит. Вина в нашем поражении лежит на мне. Более незачем здесь оставаться. Тебе нужен врач, а мне пора разгребать дела моего покойного брата и устраивать его похороны. Отступаем. И ещё... Она с грустной улыбкой посмотрела на уставшего Гилфорда, – Я рада, что ты вернулся... Мужчина слегка улыбнулся в ответ. Корнелия теперь обратила внимание на стоявшую за спиной ее рыцаря сестру. – Зачем вы приехали. Принцесса Юфемия. – Сестра?! Я... Пискунула та. Девушка ещё не успела придумать, что скажет сестре. Она нервно теребила оборванный подол платья. Корнелию озадачил ее приезд. Она понимала, что и в столице захотят узнать зачем она приехала вместе с уже назначенной наместницей. Ее могут наказать так же строго если о сегодняшней встрече с террористом узнают в Пендрагоне. – Ты снова подвергла себя опасности. Для члена императорской семьи это очень безрассудно. И глупо! Процедила лиловоглазая. Теперь о ней знает Япония, а скоро о принцессе, ранее живущей на летней даче в Пендрагоне узнает весь мир, а она выглядела хрупкой и уязвимой, и тогда интервенты, террористы захотят вмешаться, и она будет в опасности, как сегодня... Но вопреки своим словам Корнелия подошла ближе, тронула Юфемию за запястье, которым она теребила ткань и обняла. Только девушка чувствовала, с какой жадностью и страхом Корнелия прижала ее к себе. Юфемия слишком подавленная разговорами, действиями и ситуацией совсем не хотела открывать рот. Зачем? Корнелия и так все знает. У Корнелии не нашлось другого оправдания для ее непутёвой сестры, и она объявила: – С сегодняшнего дня зови меня наместница, виценаместница Юфемия. Розововолосая вздрогнула. Она стала официальным лицом, а это с сего часа наложило неподъемный груз обязательств. Девушка с трудом отвязалась от докторов и ушла искать способ сходить к брату на могилу вне присмотра охраны и репортёров. Кастнер уже стоял на другом берегу от гетто на грязном "пляже" пол мостом, они там, где Корнелия из не будет их искать. За его спиной на непреодолимой высоте светились магистрали нового Токио. Железнодорожный мост находился настолько высоко, что их неразличимые тела, превращались для проезжавших машинистов в темные пятна, и их трудно было увидеть сверху, кроме того это место накрывал утренний туман, и ни этого пляжа, ни 9 района как бы не существовало. Он ещё раз посмотрел на возвышающиеся ярусы поселения. Его посетила неприятная мысль о возвращении. Там, как на токийской телебашне, он будет видеть всех и весь остальной мир. Здесь он отрезан от любой информации, от происходящих в большем мире процессов. «Мне придется вернуться». Он вспомнил, что где-то месяц назад у него имелось студенческое удостоверение. Именно студентом он и решил притвориться.