Когда мы стремимся к чему-то, это что-то представляется нам исключительно в положительном свете; но вот цель достигнута, и теперь уже в глаза бросаются лишь отрицательные стороны нашего предприятия.
— Джонатан Свифт
Гарри, разумеется, не стал бы соглашаться на такой рискованный спор, если бы не был уверен в своей победе. Удостоверившись, что все занятия давно уже закончились, аврор направился в гостиную Слизерина, напевая себе под нос какую-то дурацкую маггловскую мелодию. Несколько дней назад Поттер услышал ее от кого-то из студентов, и это идиотское «уйди-пуйди-уйди-ду» привязалось к нему так, что не оторвешь. Теперь оно крутилось в голове, как испорченная пластинка, и аврор начинал потихоньку закипать. Заметив вошедшего в гостиную Поттера, слизеринцы заметно напряглись, кто-то даже достал палочку. Гарри лишь мило улыбнулся и поинтересовался, все ли студенты факультета сейчас присутствуют в комнате. Ему недоверчиво кивнули. Аврор, не переставая улыбаться, нацепил на нос некое подобие солнечных очков и, вытащив из кармана штанов какую-то короткую металлическую трубочку, веселым голосом проговорил: — Это, друзья мои чешуйчатые, социальный эксперимент. Прошу всех внимательно присмотреться к штуковине, которую я держу у себя в руке... Сверкнула короткая вспышка. Лица студентов заметно расслабились, а взгляды их устремились на Поттера, стягивающего с себя очки. — Итак, ребята, вот что я вам скажу. Ни Северус Снейп, ни кто-либо другой со светлой стороны противостояния не виноват в том, что многие ваши знакомые и родственники оказались в Азкабане или на том свете. Вся вина лежит на них самих – они выбрали себе не того покровителя и поплатились за свое решение. Это жизнь, и пора бы вам уже это понимать. Поэтому прекращайте все ваши выходки и возвращайтесь к тому, ради чего все вы здесь находитесь – к учебе. Всё, все свободны. Спасибо за внимание. Как же Гарри был благодарен судьбе за то, что она в своё время столкнула его с местным отделением ЛВЧ – людей в черном. Магглы каким-то немыслимым образом умудрились создать механическое подобие обливиэйта – нейрализатор, которым Поттер и воспользовался для победы в споре с директором. Эта занятная вещица попала к нему около года назад, когда в один из дней его послали на помощь агенту Джей. Гарри был беспредельно восхищён ещё одним неизведанным миром, который ему, по случайности, посчастливилось увидеть. А теперь ему ещё и подвернулся шанс воспользоваться одним из чудес маггловского мира, что не могло не радовать.***
— И никакого магического воздействия на сознание? — недоверчиво поинтересовался Снейп у сияющего в предвкушении Гарри. — Абсолютно никакой магии, профессор, — с довольной улыбкой заверил его аврор. Северус никак не мог поверить в то, что Поттеру каким-то образом удалось вдолбить в головы слизеринцев то, что никак не совпадало с их видением мира. Как ни крути, но взгляды на жизнь за один день не меняются. Но Гарри был полностью уверен в своем успехе, да и сам Северус заметил, что слизеринцы как-то притихли и не спешат больше выражать недовольство судьбами своих родителей. — Что ж, тогда, полагаю, я проиграл в нашем споре, — пожав плечами, признал Снейп. — Какой виски предпочитаешь? Гарри довольно улыбнулся и пожал плечами, присаживаясь на ближайший диван. — Какой вам больше нравится, профессор. Я, если честно, не очень разбираюсь в алкоголе. — Это вполне на тебя похоже. Северус усмехнулся, отдал Гарри бокал и присел в кресло, стоящее напротив дивана, в котором с комфортом расположился аврор. Вечер проходил приятно. Северус с Гарри много разговаривали, изредка отпивая согревающий изнутри напиток, и канва разговора постепенно заворачивала во все более личные и глубокие темы. Северус много интересовался тем, помнит ли Гарри свое детство и родителей, а Гарри в ответ спрашивал о том, чем вызван такой интерес. Потом разговор перетек на тему шпионской деятельности профессора, и тот, пусть и неохотно, но отвечал. — Если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я не стал бы пожирателем. Но в то время мне хотелось стать частью чего-то большего, могущественного и впечатляющего... я был настолько ослеплён своим увлечением тёмными искусствами, что не смог удержаться. А теперь неизвестно, как бы вообще сложились обстоятельства, если бы у Дамблдора не было шпиона на той стороне. Возможно, все мы были бы уже давно и безнадежно мертвы. — Да, профессор, вы, как всегда, правы. Мы не можем знать, как бы повернулись события, но вряд ли вся эта ужасная война завершилась бы благополучно. Через некоторое время Гарри решил наконец-то спросить о том, что терзало его любопытство уже многие годы. Разумеется, он уже задавал этот вопрос портрету своей матери, но, не имея собственных воспоминаний, волшебное полотно не могло как следует ответить Поттеру. — Почему вы с моей матерью перестали общаться? — Разве ты не мог в своё время спросить об этом у Дамблдора или, например, Люпина? — Не додумался. Да и, если честно, я бы хотел узнать ситуацию с вашей стороны. Вряд ли директор с Римусом могли мне дать правдоподобный ответ. Северус поколебался несколько мгновений, но потом решил сдаться любопытству Поттера. Этот негодник все равно рано или поздно докопается до ответа, но не было никакой гарантии того, что Северуса не представят в более плохом свете, чем на самом деле. — Невербальное заклинание Левикорпус, действие которого ты мог наблюдать, когда без спросу ввалился в моё сознание и увидел одно из непредназначенных для твоих глаз воспоминаний, было мной изобретено и записано на полях одного из учебников, по которым я тогда учился. Я доверял Лили, поэтому иногда она пользовалась моими учебниками, и, как и ты однажды, заметила неизвестное заклинание и стала его активно использовать. Если ты внимательно слушал, то уже понял, почему я так... удивился, когда испытал на себе действие моего же заклинания в исполнении Поттера. А затем, когда я не отказался от намерений вступить в ряды пожирателей, она окончательно завершила нашу дружбу. После такого откровения Северус в несколько глотков осушил свой бокал и потянулся за бутылкой, намереваясь заново наполнить опустевшее гранёное стекло. Поттер задумчиво смотрел на пляшущие блики от огня и покачивал ногой. Его восприятие родителей рушилось каждый раз, когда он получал воспоминания о них не от их друзей. И с каждым разом эти новые знания приживались всё лучше, потому что идеальная картинка уже давно была запятнана неприглядными обрывками правды. Поттер попрощался с директором и ушел в свои покои, когда было уже далеко за полночь. В этот вечер оба узнали много нового друг о друге, и теперь им предстояло уложить всю эту необъятную информацию в голове, вплести новые факты в полотно давно прошедших событий и кое-где сделать несколько совершенно неожиданных выводов. Эта ночь тяжело далась не только Гарри. Северус так же, как и аврор, не мог успокоить свои мысли и уложить их по местам. В его голове возникали разнообразные образы, вызванные из памяти длительным и правдивым разговором. Так же, как и Поттер, Северус постепенно вспоминал самые значительные моменты своей жизни. *flashback* — Северус, ты должен меня убить, и не спорь с этим. После моей смерти ты должен положить на мой стол вот эти воспоминания. — Директор протянул профессору Снейпу прозрачную стеклянную пробирку. — Они полностью оправдают твои действия перед Гарри. Я помню твои слова, и пусть ты, наверное, сейчас и жалеешь, что произнес их, но я должен помочь тебе. Хотя бы тем, что мальчик будет на твоей стороне. — Дамблдор стукнул ногтем по стеклу, многозначительно приподняв брови. — Я не оставлю тебя одного, мальчик мой. *end of flashback* Несмотря на все промахи Дамблдора, Северус не мог его винить. Всё же директор сыграл огромную роль в его жизни и избавил его от многих мучений. Альбус предвидел, что Волдеморт рано или поздно захочет убить Северуса, поэтому однажды почти что прямым текстом намекнул Гермионе о том, что ей стоит попрактиковаться в колдомедицине, а то «мало ли что ждёт нас в будущем». Собственно, именно это и спасло Северуса Снейпа от, казалось бы, неминуемой смерти. Позже он, разумеется, поблагодарил мисс Грейнджер за своевременно оказанную помощь, но в достаточно сухой и официальной форме — так, как считал нужным. И теперь, вспоминая те события, Северус не мог не оценить размах, с которым Дамблдор руководил всеми ими. Да, это было немного неэтично и совсем капельку несправедливо, но ведь всё сложилось наилучшим образом, а Снейп не хотел задумываться о том, что в этой истории могло пойти не так. В конце концов, излишне активная рефлексия мало когда приносит положительные результаты. Скорей уж головную боль и разочарование. А мазохистом Северус никогда не был.***
Через пару дней, не обнаружив никаких результатов от проведенного ритуала, Гарри решил попробовать разобраться в плетениях заклинаний, лежащих на замке. Северус согласился пойти с ним на тот случай, если неугомонный Поттер залезет куда-нибудь не туда и заполучит себе магическое истощение — учитывая «удачливость» Гарри, это было одним из лучших исходов событий. *flashback. После смерти Дамблдора* Гарри собрался с духом, сжал руки в кулаки и вошёл в кабинет профессора Дамблдора. Было немного странно видеть на директорском столе недопитую чашку кофе, недочитанную книгу и бузинную палочку, зная, что директор никогда не вернется в этот кабинет. Никогда больше он не воспользуется своей палочкой, не допьет свое кофе и не дочитает начатую книгу. Гарри сжал кулаки, обещая самому себе, что ни за что не даст магам забыть такого великого человека, как Дамблдор. На столе также обнаружился небольшой сосуд с воспоминанием. Гарри удивился тому, что склянка так свободно лежала на столе, ведь Дамблдор в последнее время был практически помешан на тайнах и осторожности. И даже годами ранее директор всегда был аккуратен и убирал важные вещи на свои места. Поттер предположил, что, раз это воспоминание лежит на видном месте, то директор захотел, чтобы его нашли. Парень взял стеклянную пробирку и плавным движением опрокинул её содержимое в омут памяти, сразу же погрузившись следом за ним. Попав в воспоминание, Гарри понял, что он находится в кабинете Дамблдора. Лицо парня осветила грустная улыбка, когда он увидел директора. Напротив него стоял профессор Снейп. Он казался крайне расстроенным. Подумав, Гарри решил, что здесь профессору не больше тридцати лет. Он выглядел потерянным. Его взгляд, направленный на Дамблдора, был бесконечно грустным и усталым. — Альбус, мне страшно. Грядут ужасные события, а я никак не могу этого предотвратить. — Северус, ты ничего не сможешь изменить в этой ситуации, поэтому не стоит винить себя — голос директора звучал успокаивающе, будто он хотел заверить Снейпа в том, что все в порядке. — Я сомневаюсь сам в себе. Это так тяжело... я начинаю вживаться в роль пожирателя, и это меня сильно пугает. Я знаю, что я часто бываю грубым, самовлюбленным, эгоистичным и несправедливым, но подо всем этим, глубоко внутри, я хороший человек, и мне нужно, чтобы хоть кто-то поверил в то, что я хороший, чтобы кто-нибудь сказал мне об этом. Я тону в этом омуте, Альбус, и никто, даже ты, не в силах меня спасти. — Северус, мальчик мой... — Дамблдор очень расстроился после такого признания Северуса. Разумеется, он понимал, что Снейпу нелегко, но даже не представлял, что все настолько серьезно. Как он мог забыть о постоянном искушении поддаться тьме, перестать сопротивляться, выбрать простой пусть вместо правильного? Но, к сожалению, было поздно что-либо менять. — Северус, есть две стороны. И не важно, какая из них преобладает, важно, какую ты выбираешь. Не думай о том, что у тебя с пожирателями общего, думай о том, что в вас различается, это и приведет тебя на правильный путь. Почти сразу после этих слов Поттера выдернуло из воспоминания, и он долго стоял рядом с омутом, не смея пошевелиться. *end of flashback* В голове Гарри почему-то именно сейчас возникло это случайно полученное им воспоминание, когда-то принадлежавшее Дамблдору. Оно совсем неприметно лежало на столе директора на самом видном месте, когда Гарри пришел туда после прощальной церемонии. Любопытство и какое-то иррациональное чувство, что нужно узнать, что содержится в этом воспоминании, привело Гарри к омуту памяти. Тогда он был немало шокирован случившимся в кабинете директора, но сейчас уже вполне привык к тому, что Снейп на самом деле не такой уж и ужасный, каким хочет казаться. Поттер покосился на профессора, стоящего в паре метров от него, и решил попытать удачу. — Профессор, я всегда хотел извиниться перед вами, но вы не хотели слушать, а сейчас у вас, при всем уважении, нет выбора. Так вот, я извиняюсь за ужасное поведение, глупые обвинения, за причинение намеренного вреда. Я был ребенком, к тому же не особо умным и ужасно подозрительным. Сейчас я верю вам, верю в то, что вы не хотели убивать Дамблдора. Вы – храбрейший человек, которого я встречал в своей жизни, и я вас безмерно уважаю. Такое признание было неожиданным для самого Поттера, оно не было запланировано, поэтому звучало легко и как-то правильно, будто так и нужно было поступить. Пока Гарри произносил те слова, которые крутились в его голове уже несколько лет, он ни на секунду не приостановил работу, продолжая диагностику. Но, втайне от Снейпа и даже от самого себя, он затаил дыхание, ожидая ответа. Этот момент вдруг стал важнее всего на свете, будто Гарри очень нужно было получить прощение от профессора. Северус, услышав подобные слова, неслабо удивился. Нет, он уже давно признал, что Поттер перестал нахально себя вести, стал гораздо умнее и воспитаннее, но никак уж не ожидал извинений за давние проступки. И совсем не важно было то, что сам Северус до сих пор нес в душе тяжелый груз вины, не в состоянии простить себя за убийство ни в чем не повинного человека. — Мистер Поттер, я, конечно, рад, что вы решили изменить свое мнение на мой счет, но не считаете ли вы, что немного припозднились со своими извинениями? — голос Северуса прозвучал очень холодно и сухо, но все-таки дрогнул, и профессор надеялся, что аврор этого не расслышал. — Ну, я считал, что никогда не поздно сказать человеку, что не считаешь его виновным в смерти кого-либо. Видимо, это было лишним, — Гарри, конечно, заметил легкую дрожь в голосе Снейпа, но не стал давить. В конце концов, профессор сам заговорит с ним об этом, если посчитает необходимым. Мысленно Северус пробормотал «ты даже представить не можешь, насколько это важно для меня», но в действительности предпочел не отвечать, чтобы не показаться аврору слишком сентиментальным. Пусть считает, что не стоит ворошить прошлое. Спустя полчаса молчаливых ковыряний в практически непонятной матрице магии Гарри с разочарованным вздохом откинулся назад, ложась спиной на каменный пол. — Нет, это невыносимо, — заметив вопросительный взгляд профессора, Гарри незамедлительно продолжил свою мысль. — Как вы считаете, есть ли смысл идти к кентаврам? Можно обратиться, например, к Бейну. Когда-то он туманно намекнул мне, что Марс, видите ли, нынче очень яркий, чего я, естественно, в то время не понял, но сейчас... Даже такая незначительная подсказка может сыграть нам на руку. Северус фыркнул при упоминании Марса, но все же решил это предложение воспринять серьезно. — Ну что ж, если это будет полноценная и реалистичная подсказка, а не занятие аксиномантией, то можешь попробовать. Надеюсь, после встречи с Бейном ты вернешься невредимым. Поттер, обрадовавшись возможности сменить обстановку и добавить адреналина в свою «серую» и «скучную» жизнь, незамедлительно вскочил и, наскоро попрощавшись, искрящимся вихрем унесся прочь. Северус уже привычно для себя усмехнулся краем губ и с чисто академическим интересом продолжил вглядываться в переплетения магии, красиво переливавшиеся под действием поттеровского заклинания. Вся эта картинка весьма логично напоминала собой нейронную сеть человеческого мозга. Так же красиво и так же непонятно.