Не влюбляй меня

      Нью-Йорк — воистину интересный и разносторонний город. Здесь можно найти, что угодно, легче перечислить, чего здесь нет, так как, кажется, есть всё. За ваши деньги любой каприз. На что люди тратят свои сбережения, когда летят сюда? Наверняка на что-то серьёзное, что можно отложить на полочку, передавать поколениям, на нечто необычное и запоминающееся, как, например...       — Конфеты?.. — был так удивлён отец семейства, что даже в голосе слышалось неверие. Он смотрел на сына с опущенной челюстью и поднятыми бровями, пытаясь понять, не разыгрывает ли он его. — Ты серьёзно?       — Да! — сжимает кулачки паренёк со светлыми волосами. — Там столько вкусов, самых разнообразных! Я и тебе привезу!       — Я не ем конфеты, Майки, — повёл рукой отец. Мальчик помахал головой.       — Ну всё равно! Я все попробую, каждую штучку! И запомню, каждый фантик пойдёт в мою коллекцию. Пап, это очень важно для меня, ну пожалуйста, пожалуйста! — мужчина со шрамом на лице отворачивает голову к панорамному окну, задумчиво погладив подбородок.       — Я не уверен, что тебе стоит одному отправляться туда только ради такой мелочи. В Нью-Йорке у меня, непременно, есть место, куда я могу тебя доверить, однако это совсем не располагает к твоей затее, — мужчина проходит к окну и периодически стучит пальцем по своей руке. — Мне придётся тебе отказать.       — Ну пап... — грустно мямлит Микеланджело, помяв руки. — Пожалуйста, это же... Ну... — но тот взглянул через плечо, явно строя из себя строгого и непоколебимого.       — Я с ним поеду, — вдруг доносится из дверного проёма, где другой сынок заходит к ним, посмотрев на главу семейства. — Прослежу, чтобы не лопнул от конфет и был в безопасности.       — Ох, Лео-о! — улыбается конопатый светловолосый мальчика и виляет тазом в разные стороны. — Я знал, что ты меня любишь! — он обнимает старшего брата за плечи и висит на них, притираясь головой к подбородку.       — Умоляю, прекрати, тебе сколько лет?.. — отводит взгляд Леонардо, после смотрит на Саки. — Ты разрешишь, отец? — последний тяжело вздыхает и, помахав головой, кивает.       — Хорошо, если ты с ним отправишься, мне будет спокойней. У меня там есть апартаменты в частном районе. Однако я их отдал под жительство одному из моих старых добрых знакомых. Помните, я рассказывала о Бакстере Стокмане?       — Букстер Стикмен? — высунул кончик языка конопатый, посмеявшись. Ороку Саки сдержанно смеётся в сгиб пальца, отвернувшись, после кивает младшему.       — Не зови его так при нём, иначе обидишь, — отец повернулся к ним лицом, убрав руки за спину. — Бакстер учёный, поэтому наверняка в том доме есть огромное помещение под его опыты. Будьте послушны, особенно Микеланджело, — он подходит и тыкает ему в кончик носа. — Леонардо, ты следи за ним.       — Так точно, — старший отрывает брата от себя и ставит просто рядом, поправляя одежду. — Глюкозный наркоман.       — Я знаю, что ты меня любишь, — замурчал конопатый, поиграв плечом.       — Нисколечки, — дёрнул подбородком Леонардо от него, потянув свитер-безрукавку вниз. — Слишком ты дорог для моих нервов.       — Мальчики, не ссоримся, — похлопал в ладони глава клана Фут, после потрепал обоих по головам, старшего наиболее аккуратно. — Значит, идите собирайте вещи, я куплю билеты, и завтра отправитесь в свой Нью-Йорк.       — В его Нью-Йорк, — дернул головой длинноволосый и скрестил руки на груди. — Отец, прошу, избавь меня от мороки смотреть за каждым его шагом, — тот лишь многозначительно улыбнулся и слегка похлопал Майки по плечу.       — Сынок, оставь нас на момент.       — Окейси, — развернулся конопатый и смылся, закрыв за собой стеклянную затонированную с внутренней стороны дверь.       Ороку Саки садится на колено, положив второму сыну руку на плечо. Тот сразу как-то выравнивается, навострив ушки на макушке.       — Леонардо, зная твой... Необычный характер, я тебя очень настойчиво прошу: будь помягче со своим братом, я понимаю, он навязчив, однако это не значит, что нужно отталкивать его от себя так сильно.       — Я не отталкиваю, я веду себя с ним так, как он заслуживает, — пожимает плечами Лео, закатив глаза и отведя их тем самым. — Он не обижается. Ничего плохого по отношению к нему я не делаю, а наоборот, забочусь. Он слишком разбалованный, — Саки усмехнулся, вопросительно посмотрев на говорящего, что сразу это заметил. — Что?       — Да так, — похлопал он по чужому плечу и поднялся с колена. — Тем не менее, прими мои слова к сведению, сынок.       — Постараюсь, — опустил мальчик руки по швам, смотря, как отец идёт к окну, задумчиво поглаживая подбородок. — Ты только это хотел мне сказать? — отец оборачивается через плечо, что было видно лишь его карий глаз, который изучал парня. Моргнув, смотрит снова прямо и машет головой.       — Да, только это.       Леонардо секунду глядит на отца, после бесшумно удаляется, зная, что ему точно хотели сказать что-то ещё, но благополучно этого не сделали. Его это раздражало. Майки постоянно что-то не договаривает, отец, служанки дома его будто боятся. Парень закрывается в своей комнате. Даже пнуть нечего: он слишком помешан на чистоте, чтобы даже какая-то мелочь на полу валялась, в отличие от комнаты брата. В неё заходить даже не хочется.       Парень собирает неспеша вещи, плотно и компактно, так, что влезло всё, что он планировал в небольшую сумку. Поставив её на свободное место у двери, удаляется.       — Эй, Лео, ты ж не сильно обижаешься, что тебя отправляют со мной? — откуда-то появился конопатый.       — Не трогай меня сейчас, — дернул рукой старший. — Не обижаюсь я, без меня ты там потеряешься.       — Что верно, то верно, — брат удаляется к додзё, но тормозит немного из-за вопроса за спиной: — Брат, ты в порядке? Хочешь о чём-то поговорить? — длинноволосый слегка поворачивается, но после снова направляется туда, куда шёл.       — Нет, иди займись своими делами, — и захлопывает дверь в помещение.       — Вот врун... — шепчет конопатый и машет головой. Но больше не лезет, зная своего брата, ведь если он сказал нет — значит оно всегда будет "нет".       Упустим этап этой ночи, перелёта и момента оседания в доме, о котором говорил Саки. Их встретил довольно милый учёный. Он был в белом халате, поэтому Майки сразу поверил в его "научность".       — Рад, что вы немного скрасите моё одиночество здесь, — говорил с ними Бакстер, пока относил коробки в лабораторию, а остальные двое шли за ним. Микеланджело улыбался, а Леонардо с минимально заинтересованным видом медленно водил глазами по сторонам. — Если вам нужен какой-то совет по городу, куда сходить или чем заняться, можете спросить, я всегда в курсе последних событий.       — А не знаете, доктор Бакстер, где можно купить самые свежие конфеты??       — Конфеты, говоришь? — ставит он коробку на стол и поправляет очки на носу, задумчиво обернувшись к мальчишкам. — Ох, да. Фестиваль. Со вчерашнего дня стартовало мероприятие. Там продают сладкую вату, конфеты, леденцы, всякие разные кондитерские изделия. Подойдёт? Конкурсы проходят.       — О! О! О! Замечательно, замурчательно! — похлопал в ладони светловолосый. — Как вовремя мы прилетели, моя чуйка чувствует, — он похлопал по плечу Лео ладонью и убежал обратно в дом. Леонардо лишь коротко покосился в сторону шлепка, закатив глаза, после посмотрел на учёного, что ждал какого-то вопроса или просьбы. Но бесстрашный с анализом смотрел.       — Ух... Молодой Леонардо, может, Вы хотите что-то спросить?       — Хм... Пожалуй, нет, — разворачивается Леонардо и уходит, чувствуя, как ухмылка расползается от мысли:       «Оказывается, это всё-таки приятно», — беззвучно смеётся над своими же мыслями.       Он выходит на улицу и ждёт брата там. Тот уже переоделся в какой-то джинсовый оранжевый комбез и навалил заколки на волосы.       — Господи, ты себя видел? — поднял брови старший брат и остановил Майки за плечи, аккуратно отстегнул его розовые заколочки и, придержав их губами, убрал его волосы в бок, закрепил их и отпустил, осмотрев со стороны. — Вот так лучше. Всё, пошли. Потом будем твою задницу сверлить оттого, что слипнется.       — Ничего не слипнется, всё в порядке будет! — берёт он его за руку и машет ими. — Я так рад, что ты поехал со мной! А то постоянно в додзё сидишь, занимаешься и занимаешься. Я знаю твою страсть, но мы же просто подростки, чувак, будь чуть проще к этому миру.       — Откуда в тебе взялся этот... Это хиппи мировоззрение? С нашим-то воспитанием, — конопатый тепло смеётся.       — Не знаю, Лео. Видимо, мои изначальные задатки ничем не изменить. А тебе такое пришлось по душе, это круто!       — Говорю ж, хиппи, — смотрит говорящий прямо. — Просто постарайся за сегодня не обожрать весь фестиваль, он на неделю рассчитан.       — Очень постараюсь.       Оба доходят пешочком до названного фестиваля в не самом богатом районе (трехэтажные однотипные домики явно говорили о том, что богатые люди здесь не живут). Сам по себе он был довольно спокойным. Но конопатому всё равно, он наслаждается запахом сладкого, подходит чуть ли не к каждому прилавку, смотря на конфеты, как на бриллианты. Леонардо же смотрел на всё, кроме сладостей. Эти дома вызывали в нём отторжение. Как здесь можно жить вообще? Даже крыши просто прямые. Кошмар.       Именно так его взгляд упал на книжный магазин прямо на углу. Его интересовала литература, он любил читать, однако именно сейчас подросток опустил взгляд на витрину. Помимо книг на виду лежали свежие новостные газеты. Увидев одну из них, в глазах что-то вспыхнуло красное. Он обернулся, вернувшись к брату, что разрывался между конфетами.       — Майки, я зайду в этот магазин, не скупи здесь всё.       — Вот уж не обещаю, Лео, ой не обещаю! — трещало его лицо от радости.       Бесстрашный подошёл снова к тому месту, подняв взгляд на вывеску. Это была библиотека, а не магазин. Но, видимо, они ещё и газетки продают. Понадеявшись на лучшее, Лео нажимает на старую деревянную дверь ладонью и оказывается внутри... Внутри комнаты с самым волшебным запахом на свете! Запах книжных страниц, обложек и свечей вознёс его на секунду на небо от удовольствия. С ума сойти. Стоило осмотреться.       Полки были забиты книгами просто битком, стопки стояли на полу, вперёд шел коридор, который больше напоминал лабиринт из шкафов, что до потолка были заставлены литературой разных поколений, но преимущественно старых. Справа от входа были столы с персональными компьютерами, над одним из которых корпел парнишка в медицинской маске. Выглядел очень занятым и сосредоточенным. На вид здоровый. Почему в маске? Этот вопрос прожил в голове секунду, так как голова была уже повернута налево. Непременно к кассе. Или что это? Пункт выдачи книг? Не суть важно, ему туда. Очень радовало, что здесь работают такие молодые парнишки, второй из которых радовал глаз не меньше.       Леонардо подошёл к озвученному выше месту и улыбнулся по-обыкновенному приветственно.       — Здрасте, чем могу помочь? — поласкал уши грубый юношеский голосочек. Синеглазый убрал волосы за уши и сложил руки на стойке.       — У вас там газеты на витрине. Они же продаются, да?        — Ну да, — пожал плечом парень с короткими волосами и направился к месту. — Какую именно?       — Которая в середине, — потянулся на секунду в шее бесстрашный, взглянув туда, после встал снова ровно. — А это библиотека получается, да?       — Вообще да, — парень с янтарно-зелёными глазами положил газету, поставив руку в бок. — Можно оплатить часы прочтения книги здесь, поработать за компьютером, взять домой немного подороже или купить.       — Купить? — оглянулся Лео на полки. — Хотя, столько книг... И правда не мешало бы скупить, — улыбнулся он шире и взглянул на газету, после быстренько оплатил карточкой и забрал её. — Слушай... Я же могу на "ты"? Не думаю, что у нас большая разница в возрасте.       — Ну раз спросил, то сколько тебе?       — Шестнадцать, — парень в ответ усмехнулся.       — Мне тоже.       — Ну тем более, — Леонардо зажимает газету под подмышкой и облокачивается на стойку, положив челюсть на ладони. — У всех библиотекарей такие красивые пленящие глаза или только у тебя? — ему льстит, что у собеседника быстро краснеют кончики ушей, хотя он и не подает вида, что это подействовало на него хоть как-то.       — Только у меня. Или ты много библиотекарей встречал? — посмеялся он, видя, как тот хитро на него щурится, словно внимательно изучает. — Я тебя не видел в этом районе никогда. Приезжий?       — Ага, — он закатил глаза. — С братом пришлось приехать, а то он тот ещё раздолбай. Ни на секунду одного нельзя оставить, что я, кстати, зазря сделал сейчас. Хотя, — перевёл синий лисий взгляд на собеседника. — Ради такого и не страшно.       — Пф... Я Рафаэль, — вдруг он решает познакомится с ним поближе. Длинноволосый встаёт ровнее и протягает руку, которую ответно пожимают.       — Леонардо.       — А я думал, у нас имена странные, — усмехнулся. — Прикольное.       — У тебя красивое, — прикладывает Лео руку к груди, мягко улыбаясь. — Надеюсь, ещё увидимся.       — Если зайдёшь, то увидимся. Почему нет? — оба слышат, как снова открывается дверка. Леонардо обернулся через плечо, увидев своего яркого братишку. — Нихуя, — случайно обронил холерик, закрыв рот ладонью и посмеявшись. Бесстрашный повернулся обратно.       — Теперь ты понимаешь, о каком "раздолбае" я говорю, — задира сжал губы от смеха и кивнул.       — Боже, прости, он такой смешной. Со своими странностями...       — К такому быстро привыкаешь. Он приехал, чтобы купить конфет. Самых разнообразных. Я с ним таскаюсь по фестивалю и буду таскаться эти дни, иначе он всё скупит.       — Лучше бы он так по книгам угорал, мы бы разбогатели, — они оба немного смеются.       — О нет, не надо, иначе мне будет не над чем смеяться, если Майки будет книжным червём, — он снова обернулся, смотря на братика, что с интересом осматривал книжные полки, а потом неожиданно завернул к стоящему там парню, что уже закончил работу с компьютером. Эти оба слышали только Микеланджело.       — Приветик, — улыбнулся он и помахал. Он испугал рослого мальчугана, что сразу отпрянул и тяжело выдохнул, что-то ему очень тихо ответив, а именно:       — Ты меня напугал...       — Прости, пожалуйста. Я хотел спросить, почему ты в маске? Болеешь? — нужно же сунуть свой нос во все дела в обязательном порядке. — Если болеешь, то чего работаешь?       — Нет, я не болею, — неловко тот сложил руки вместе и отвёл ярко-карие глаза. — Свои причины.       — Хм? — склонил голову Майки, как собачка, после встал прямо перед ним и нагло пальчиком стянул его маску с лица вниз. Тот так не ожидал этого, что так и продолжил стоять без действий. — Хе-ей, ты такой милый! — вот только после услышанного он в бурном смущении прижимает маску обратно, хлопая глазами в шоке. Лео с Рафом дрогнули не меньше, каждый по своим причинам. — Не прячься, ты же такой хорошенький! — Леонардо срывается с места и оттаскивает его за ухо. — Ай-ай-ай!       — Ты головой своей думаешь?? Извинись, — он отпускает его ухо и ставит руку в бок. Конопатый трёт ушко и тихо говорит брату, супившись:       — Не делай такое лицо, Лео, — он скрестил руки на груди, встав на носочки. — Будто бы тебе не всё равно, — длинноволосый закатывает глаза и даёт ему поджопник коленом.       — Это ничего не меняет, — тот напрочь отказывается, отвернув голову.       — Я не сделал ничего плохо, просто назвал его очень красивым, просто проверил, что чуйка на красивых мальчиков меня не подводит.       — На которого? Это дело не меняет, я тебе повторяю, извинись, — братик продолжал дуться, поэтому старший берёт его голову за затылок и резко давит вниз, да и сам тоже наклоняется, заставляя конопатого кланяться, тем самым извиняться. — Простите, если доставили неудобства.       Они оба быстро удаляются, ещё друг на друга ругаясь по каким-то своим непонятным окружающим причинам. Рафаэль провожает их взглядом и быстро подходит к рослому, приложив руку к плечу.       — Ди, всё нормально? — тот медленно снимает маску, сжав её в руке. Донни смущённо улыбается, глядя вниз. — Ой, Дон... Ты серьёзно?       — Он назвал меня милым, хорошеньким и красивым... — он вдруг краснеет сильнее прижав маску к груди. — Здорово...       — Ты не услышал. Ты "который" красивый мальчик. Не надо влюбляться только из-за этого. Ну ты его видел? Инфантильный придурок, помешанный на сладком.       — Ну и что? — надел очкастик маску обратно. — Зато искренний. Что, влюбчивых людей любить уже нельзя?       — Можно, безусловно, но... Не меняй тему!       — Ты сам сейчас флирт принимал, я слышал. Так что не ругай меня за то, что сам сейчас делал, — усмехнулся с него Донателло и тыкнул в макушку. — Я пошёл наверх. Если опять сломается — зови.       Рафаэль проводил брата взглядом в сторону подсобки, в которой была лестница на второй этаж, где находилась их квартира. Он снова смотрит на дверь, пока вдруг его не отвлекает мурчание и мягкое прикосновение к ногам. Парень опускает взгляд и сразу же улыбается, подняв на руки трёхцветную кошку.       — Сима, выспалась? Ой, какая ты тёплая, — уткнулся он ей в брюшко носом и понёс к стойке. После аккуратно положил на её подушку здесь и стал гладить. — Столько пропустила, — ему в ответ лишь мяукнули высоким тихим голоском и свесили мордочку. Раф коснулся её мокрого носика своим, после облокотился на руку. — И ты, кстати, не смей меня, как Донни, тыкать в то, что он мне понравился. Знаешь, я мало кому нравлюсь, моё смущение объяснимо, — она с понимаем мяучит и тыкает подушечкой лапки в лоб собеседнику. — Мало пацанов комплименты моим глазам делают. Точнее, вообще не делают, знаешь? А можно и почаще. Хотя, меня что-то напрягает, а что именно — понять не могу. Ладно, пофиг, — он продолжил просто обслуживать людей время от времени.       Так время и дошло до закрытия. Рафаэль крепко захлопнул две двери и закрыл на ключ, обошёл всё помещение и выключил свет, а затем поднялся на второй этаж по резкой лестнице, подождав немного, пока кошка последует за ним. Открыв люк в полу, они оказываются дома.       Тот был довольно обширным, таким же по строению, как библиотека. Оказался Рафаэль в коридорчике, сзади был тупик с единственной ванной комнатой, с другой стороны коридор выходил в общую залу с тремя рядом стоящими высокими двухслойными старыми окнами, которые холерик успешно закрывает. Здесь также были разбросаны книги, старый ковер немного скомкался, где-то стояли цветы, стены были завешаны картинами и фотокарточками, длинными растениями, горшки которых были приделаны к стенам. Также шкафы с книгами, зеркала во весь рост, пуфики и тумбочки разных видов, которые никак не сочетались, но всё равно вместе смотрелись очень эстетично.       Оставив Симку на одном из пуфиков, парень удаляется в комнату к Донну, что была всегда приоткрыта. Брат сидел за компьютером в своей лачуге. Одна часть была занята матрасом, что пережил многое, сверху были небрежно накинуты плед и одело, две подушки. Сам матрас находился на старом ковре, рядом, в углу, тумбочка с фонариком и будильником, полки с книгами и машинками, по полу шли провода: что-то к удлинителю, что-то к компьютеру, что-то уходило в стенку. Вторая часть комнаты была занята столом, компьютером и комодом, в котором находились всякие химичные штуки и железяки.       — Хочешь какао? — выглядывал Раф из дверного проёма в комнату без окон. — Ты не голодный, кстати?       — Есть такое, — отодвинулся от стола рослый, поправив очки. — Буду не против какао.       — Ладно, тогда принесу чуть позже. Папа дома? — брат кивает на его вопрос, а после уточняет, что упомянутый дома уже как час.       Темперамент удалился из комнаты и сразу направился на небольшую кухоньку, где только и было место для того, чтобы что-то готовить. Раф тянет руку вслепую на полку с кулинарной книгой, а вторую к фартуку, накинув себе на шею. Положив книгу на тумбу, склоняется над ней, параллельно завязывая фартук на спине.       — Так... — полистав потрёпанную книжечку, брюнет натыкается на относительно быстрое легкое блюдо. Он наливает воды в кастрюлю и ставит на огонь, ещё поглядывая в книгу. — Рис и кукуруза, два сладких перца, оливковое масло, креветки опустим, томатный соус... Остальное не важно, — обделил он быстренько вещи, что были больше для вкуса, нежели для самого блюда. — Паста с помидорами и сладким перцем, вполне себе вкусно и без вермута или сухого хереса, — усмехнулся бунтарь и приступил к готовке.       Пока вода закипала, а потом рис с кукурузой варились в ней, парень нарезал перец на полосочки, что вскоре оказались на раскалённой чугунной сковороде. Обжарив их со всех сторон по три минуты, убедился, что перчики обуглились, и перекинул их в миску, полил маслом и перемешал. Тем временем спиральки из риса и кукурузы были готовы, поэтому отправились на дуршлаг, а после и в миску с перцем, затем парень добавил во всё это томатного соуса и перемешал.       Задира выложил всё на три тарелки так, чтобы больше не осталось. Всего это заняло около тридцати минут. Рафаэль наливает молока в три стакана и греет в микроволновке. После быстро заканчивает приготовление какао и несёт порцию сначала брату в комнату, а потом и отцу.       — Привет, — улыбнулся Раф, открыв дверь спиной, так как обе руки были заняты. — Я покушать принёс.       — Ох, Рафаэль, мальчик мой, не стоило, — с улыбкой уже благодарил его Йоши, изумляясь новой еде. — Каждый раз что-то новенькое. Ты не устаёшь? — подросток ставит тарелку с какао на стол перед папой, положив вилку ровнее.       — Да нормально, вроде, — пожал он плечами, после сделал шаг назад. — Как дела на работе?       — Всё хорошо, хорошо, — кивает тот, приятно улыбнувшись. — Донателло рассказал, что к вам сегодня приходили два странных мальчика. Что он имел в виду?       — Ну там один чувак купил у меня газету, пофлиртовал со мной, второй, его брат, немного того, — он поводил рукой у виска. — Наделал комплиментов Донни, его заставили извиниться за то, что он с него маску содрал, а так вроде ничего. Приезжие, — объяснил он и пожал плечами. — Ничего такого, пап, просто какие-то ребята.       — А ты ничего странного не почувствовал, пока говорил с ними? Что угодно? Какую газету он купил? — холерик почесал затылок.       — Газету... Среднюю, кажется, утром посмотрю, какую именно. А что почувствовал? Да, вроде, ничего. Просто чудики. Что я должен был ощутить?       — Хм, ну ладно, — кивает Йоши и начинает есть. — Спасибо, — задира кивает и удаляется на кухню, берёт тарелку в руку и ест навесу, смотря в окно.       Этот вопрос заставляет темперамента теперь думать об этом всём. Что-то маленькое странное он всё же ощутил, но не более. Интуиция может подвести, так с чего вдруг верить ей? Без особых доказательств. Обычные подростки, один следит за вторым — не более.       Как быстро пришло в голову, так и ушло. Утром Рафаэль так и не посмотрел, что за газету купил вчерашний посетитель, да и это было не важно. До какого-то момента.       Правда, прошло всего два дня, Рафаэль скучал у прилавка, поглаживая кошку по мордочке, пока вдруг не услышал, как брат быстро спускается по лестнице и выходит из-за ряда книг.       — Раф, ты видел новости? — задира поднимает голову с руки, скосив такое лицо непонимающе.       — Я похож на того, кто смотрит новости? — Донателло обходит прилавок, поправляя маску, и встаёт рядом, пихнув телефон под братское лицо. — Что там такого интересного?       — Просто смотри, — задира встаёт на прилавок локтями, держа в руках чужой телефон.       Прослушав вступительную речь, оба слушают о том, что в ночь со вчера на сегодня были найдены десятки людей без сознания в разных частях города. Есть уловка, по которой можно сделать вывод, что всё совершённое было сделано одним человеком: все они преступники, которые так или иначе были связаны с тяжелыми статьями. Есть покалеченные вчерашней ночи, а есть и этой.       — Хм, — усмехнулся Рафаэль и вернул телефон обратно. — Ну объявился какой-то Робин Гуд, какая разница? В Нью-Йорке много сумасшедших.       — Это верно, но это как-то странно, не находишь? Просто хотел сказать, чтобы ты был аккуратнее.       — Ди, ну он вроде преступников лупит, а не школьников. Не думаю, что кому-то из нас что-то грозит, — посмеялся Рафаэль. Дон встаёт ровнее, мня в руках мобильник и смотря на входную дверь. — Ты чего?       — Как думаешь, они ещё придут? — холерик с шоком смотрит на брата, после с меньшим интересом отводит взгляд от него.       — Не дай Бог, — шепчет он, как слышит как открывается дверь и рослый предательски с восторгом вздыхает воздуха. — Тц... — он глядит на вход — эти оба снова нарисовались. Младшенький озирается по всему помещению, видит Ди и активно ему машет задранной рукой вверх. Сейчас выглядит не так по-детски: в обычных джинсах и толстовке. Донателло сразу смущается и скупо машет пальцами руки. Эти оба подходят к стойке.       Кошка сразу встрепенулась. Раф положил на неё ладонь, тем самым успокоив.       — Что, опять за газетой? — с насмешкой спросил темперамент. Лео посмеялся немного, помахав рукой вяло.       — Нет, просто так. Майки хотел увидеть твоего брата, а я — его брата, — сначала краснеет Донни, а потом и до Рафа доходит цепочка осознания, что заставляет его покрасневшие ушки дрогнуть. Однако кошка неожиданно дыбится и шипит на одного Лео, пытаясь его царапнуть или в целом отогнать. Бесстрашный аккуратно отступил, пока все четверо хлопали глазами на неё с непониманием. Парень неловко смеётся. — Я знал, что я плох в подкатах, но не настолько же, чтобы на меня кошка рычала, — Майки на него обернулся, недовольно сощурился, после повернулся к высокому мальчику, взял его за локоть и вывел из-за прилавка, поведя куда-то с собой в другую часть магазина.       — Я тебя не сильно отвлекаю? — улыбается щекастик, быстрым шагом приведя Ди к креслу в одном из тупиков.       — Да нет, нормально, я ничего... Я не был занят, — явно улыбается очкастик через маску, поправляя её рукой. Конопатый садит того в кресло, а сам садится на подлокотник.       — А чем ты вообще здесь занимаешься, раз работает только твой брат?       — Я отвечаю больше за компьютеры и интернет, а Раф в целом по обслуживанию. Я с людьми не очень лажу...       — А чего так? Не нравятся они тебе? — светловолосый сложил свои руки на коленках, помахивая ногами. — Или просто горький опыт?       — Второе сильнее всего подходит, — кивает тот. — Это не так важно, не забивай голову.       — Я ж всё равно узнаю, но потом, — посмеялся Микеланджело, после опускает глаза вниз, берёт руку рослого в свои две мягкие и тёплые, начав их бесцеремонно гладить пальцами, согревать. Ди со смущением смотрит на это, потерявшись на секунду в мыслях. Чужие руки были очень теплыми и мягкими, как кошачьи подушечки... — Мы с Лео приехали на фестиваль. Точнее я, очень люблю конфеты. Ты любишь конфеты?       — С кофе, бывает, хорошо, — улыбнулся тот в голосе и повернулся к собеседнику получше, чтобы это было больше похоже на диалог.       — А вот Лео конфеты не любит, да и папа тоже. Скучные они такие! А у вас тут комфортно, уютно, всё такое классное, знаешь... Винтажное!       — Это слово сюда не совсем подходит, — смеётся Донателло. — Но я тебя понял. Да, здесь уютно. Мне тоже нравится.       — У нас все дома постмодерничные. Это, конечно, всё круто, бла-бла-бла, но вся эта утончённость меня блевать тянет, — конопатый перестаёт супиться бровками и смотрит на чужую руку в своей, погладив приятно по пальцам и костяшкам. — А у вас здорово. Я бы каждый день приходил. И буду, — поворачивается он к Дону, что склонился ближе к своей руке, пытаясь понять, что тот так высматривает, а теперь резко отпрянул, ведь чужое лицо оказалось слишком близко. Это вызывает в нём быстрый прилив крови к лицу и оттого смущение. — К тебе. Ты выглядишь, как очень интересный человек, Донни. Просто молчаливый, но это можно исправить. Я готов ждать, а у меня язык подвешен, я могу болтать сколько душе угодно, — он хихикает и дует собеседнику на лобик, распушив этим чёлку в стороны, после притирается к месту мягким кончиком носа и улыбается широко. — Ты мне сразу понравился.       — Да?.. — явно не верит сидящий на кресле, отчего новый знакомый отстраняется от его лба и смотрит прямо в глаза, вчитываясь в них. И уверенно кивает. — За что?       — За что понравился? Пф, Донни, не говори глупостей, — он гладит его руку снова и прикладывает к своей тёплой щеке. — Нет причин, чтобы кто-то нравился. Если душа к нему лежит, значит, так и надо. А ты выглядишь так, словно должен стать моим, — Донателло снова вспыхивает. Микеланджело хитро ухмыляется и опускает чужую руку вниз. — Ты о чём подумал? А если я имел в виду "стать моим другом"? — хихикает он над чужими потерянными глазками. — Тише, не беспокойся, я просто шучу. Если я тебе не буду нравиться — ты так и скажи, я не буду надоедать. Может быть, — отвёл взгляд с ухмылкой, после встаёт с подлокотника и берёт обе руки собеседника, сжав пальцы. — Ты каждый день здесь, да? А ты сильно занят?       — Не сильно, я обычно в комнате сижу за компьютером. Я скучный, Майки, особенно для тебя. Ты из меня много не вытащишь, знаешь?       — Ну и что? — улыбается он с удовольствием и гладит руки того снова, убирает свои за спину. — Я и не собираюсь из тебя ничего вытаскивать, просто общаться. Может, вытащу тебя погулять, а может, ещё что-нибудь.       — Гулять? Ну только если просто прогуляться, в магазины меня не зови, у меня денег нет, — младший строит кошачью мордочку и тихо спрашивает:       — У вас денюшек мало, да, Донни? — тот кивает. — Оу, это не проблема, чувак. Лично для меня. Просто погуляем, если тебе так действительно спокойнее и комфортнее, но если я захочу есть — тебе придётся идти со мной, мой дорогой Донни-Бонни, — тыкает он ему в носик через маску и хихикает. Случайно, краем уха, он слышит знакомое слово из трёх букв. Конопатый выпрямляется и оборачивается к выходу, после резко уходит туда. Донателло тоже идёт за ним.       — Она никогда ни на кого не шипела, — всё ещё поражён задира, что берёт кошку на руки, пока та всё так же агрессивно была настроена к гостю, однако уже не царапалась, лишь скалилась и не выпускала его из вида. — Сима, успокойся, — потряс он её в руках и опустил на пол. Кошка задирает хвост и уходит, косясь глазиком на Лео, что снова подошёл к стойке. — Никогда её такой не видел.       — Видимо, я ей не понравился, — пожал плечами Леонардо и глупо улыбнулся. — Извини, я тебя засмущал, да? Оно само как-то вырывалось.       — Да уж, — скрестил руки на груди задира. — Подкат был не так плох, можешь не расстраиваться, — усмехнулся парень и вышел из-за стойки, оперевшись боком на неё перед тем. — А если серьёзно, зачем припёрся?       — Просто так? — пожал бесстрашный руками, после сложил вместе. — Майки о твоем брате только и говорил эти дни. Я не собирался его сюда вести, вам мешать, зная его несносность, однако ввиду его незатыкаемости я понял, что он ему понравился сильнее, чем все остальные. Чтоб ты понимал, его хватало на час. А сейчас он всё говорил и говорил без умолку, — длинноволосый убрал локон за ухо, посмеявшись негромко. — Решил его порадовать, сказав, что идём снова сюда, тебя побесить чуть-чуть.       Рафаэль с глупым выражением лица смотрел на чужой смех и улыбку, стараясь быстро избавиться от жгучего ощущения на ушах. Оно осталось, но хоть глупое лицо пропало. Он слегка отвернулся боком, задрав нос.       — То, что вы бесите, очень верно подмечено. Неужели это так очевидно, ха? — бесстрашный сложил ладони вместе, склонив голову на бок.       — Прости, если предоставили неудобства в прошлый раз. Я был бы не против прогуляться с тобой как-нибудь, если ты не занят, — брюнет поворачивает к нему голову, не ожидав такого предложения. — Или, если ты всё-таки занят, я мог бы купить нам кофе и прийти сюда, составить тебе компанию.       Собеседник предлагал такие милые и... Романтичные вещи, что сердце холерика быстро начало таять. Он скуксил рожицу, чтобы не выдать своего довольного лица, после спокойной выдохнул носом и поставил руки в бока.       — Чёрт, если припрёшься с кофе сюда — я тебя укокошу, — оскалился парень игриво, повернув голову к оппоненту. — Но если принесёшь на обычную прогулку, то окей. В понедельник я не работаю, — сначала он видит, как Лео по-идиотски хлопает глазёнками, а потом улыбается до смешных ямочек на щеках, что топит сердце бунтаря ещё сильнее.       — Ты меня напугал. Хорошо, тогда... Я приду в понедельник в десять, хорошо? — ему кивают одобрительно. — А сейчас я тебе не мешаю? Я понимаю, что людей к вам заходит немного, но...       — Всё нормально, — перебивает собеседника задира и смотрит в сторону, откуда стабильно доносится голос Майки. Хотя очевидно, что он говорит с кем-то, а не сам с собой. — Какой он громкий...       — Это он ещё тихий, — с улыбкой прокомментировал синеглазый и подошёл неожиданно к Рафаэлю, склонившись сбоку к его лицу своим так, что последний смог рассмотреть не то, чтобы его радужку глаз, так и сами зрачки, как они похожи на впадины. Естественно брюнет живо краснеет, хлопая глазами на чужие синие лисьи. — Если быть честным, то ты довольно красивый. Ты знаешь? Никогда таких прекрасных глаз не видел, как у тебя, — прикрывает веки бесстрашный, так что теперь можно было рассмотреть и темно-синие ресницы.       — Аа... — лишь выдаёт из себя шокированный и засмущавшийся бунтарь, не зная, что ещё сказать на таком близком расстоянии. — С-спасибо? — собеседник тепло смеётся и встаёт нормально, продолжая смеяться уже громче с убранными руками за спину.       — Ты что, никогда комплиментов не слышал? — тот хмурится на него молча, теперь не в силах избавится от красноты на лице. — Серьёзно, нет?       — Ну а ты думаешь, много красавчиков ко мне подходит с подобным? — дёрнул он бровью, а потом понял, что сказал, и вспыхнул разом сильнее, со всей силы ударив знакомого в плечо кулаком. — Не смотри на меня такими выпученными глазами! — бесстрашный мягко посмеялся и потёр плечо.       — Да ладно тебе, Раф. Это мило. Если бы я знал, что я вхожу в этот тип "красавчиков", то я бы волновался намного меньше, когда говорил бы с тобой.       — Считай, мы квиты, идиот, — потёр щёку Рафаэль и встал ровно. — Не сильно ударил?       — Нормально, — помахал рукой собеседник, улыбаясь. — Мне нравится твоя эмоциональность, — убрал он волосы за уши аккуратно, поправив их в хвостике и глядя на пол, после сложил руки вместе перед собой. — Я много тренируюсь дома, поэтому это не так больно.       — Тренируешься? — сразу же заинтересовался тот. — В каком смысле?       — Ну у нас отец владеет кланом, он у вас тоже здесь есть в некоторых местах. Фут, может, слышал? — счастливая улыбка Рафа быстро искривилась, начав отдавать нотками отвращения и неприязни. Брови его с удивлением поднялись.       — Ага... Слышал, — облокотился он спиной на стойку, глядя вниз уже не с таким интересом. Леонардо сразу это заметил, поэтому сменил тему, дабы не портить связь.       — Но я занимаюсь дома сам. У нас есть додзё с оружием, когда там никого нет, я могу торчать там часами за медитацией или тренировками.       — Это круто, — вернулся тот в диалог, улыбнувшись искренне. — Нравится хоть самому?       — Конечно. Здесь, единственное, негде.       — А где вы живёте?       — Ох, мы...       — Лео, — вдруг высунулся из проёма конопатый, что был такой недовольный, что аж страшно. Однако Дон, что вышел за ним, был прям окрылён от любви. Даже не скрывал. Рафаэль с округленными глазами похлопал на него. Сначала кошка его удивляет, теперь он. — Сюда подойти, — Леонардо закатил глаза, растреяв былое обояние. Он подошёл к младшему, скрестив руки на груди.       — Что?       — Otoko o damasu no wa yame nasai, — протараторил голубоглазый, нахмурившись и встав ближе. — Nande mata kon'na ko to suru no?       — Nani? — нахмурился синеглазый, склонив голову к тому, из-за чего создал между их лицами неприятную напряжённую тень. — Watashi wa nani mo shimasen, — а после сощурился, так и не моргнув. — Sankō made ni, watashi wa anata ga uwaki o shite iru ma ni hanashite iru dakedesu, — Майки недовольно фыркнул на него носом.       — Anata wa watashi o damasu koto wa arimasen, Leo, — тот лишь закатил глаза и отвернулся, смотря в потолок. Младший с презрением буравил ему затылок, после повернулся к остальным двум, что в непонимании хлопали глазами.       Майки подходит к ним и говорит с детской улыбкой, смотря на обоих:       — Раф, я надеюсь, ты не будешь сильно против, если я буду иногда приходить к Донни? Без Лео, — сказал он потише. — Я ничего ему плохого не сделаю.       — Что ты у меня спрашиваешь, будто я его отец? Приходи, это ваше дело, — махнул он рукой и отвернул голову, но сразу же посмотрел на четвёртого, что уже был на лицо спокойным. Слишком спокойным, смотря на ножку стола и ничего вокруг себя не слыша.       — О, круто! — улыбнулся он и похлопал в ладоши, после чего вдруг хватает Донателло за горлышко свитера крепко и дёргает к себе, поцеловав в щёку через маску, но, кажется, импульс отдался не меньший. После быстренько уходит, подхватив старшего под локоть.       Рафаэль оборачивается к брату, что с блестящими глазёнками смотрит на свои руки и гладит их.              — Эй, блаженный, — смеётся с него бунтарь. — Ты чего?       — Он меня гладил по руке и назвал дорогим... — полушёпотом объясняет очкастик и влюблённо вдыхает, прикладывая руку к груди. — Блин...       — Боже, Донни... Не пугай меня. Я не привык видеть румянец на твоей бледной коже. Эти двое со своим неожиданный японским и так заставили меня распереживаться, что я человеческую речь перестал понимать, так и ты ещё. Я чувствую себя в матрице какой-то, — Рафаэль возвращается за стойку. — Симка с ума сходит, ты влюбился, что дальше? Я следующий?       — А ты против такого? — повернулся к нему Ди. — Влюбляться приятно. Особенно, если в красивого, особенно, если он тоже подаёт тебе знаки внимания. А у тебя и то, и то.       — Так, — дернул ушами насупленный брюнет. — Иди кодируй Пентагон, не капай мне на мозг подобным. Он мне не нравится.       — Ну-ну, — усмехнулся Донателло и удалился с ухмылкой в подсобку.       Рафаэль садится на стульчик и тяжело вздыхает. Ему не хочется влюбляться, потому что он помнит, как вёл себя брат раньше, когда впервые втюрился. Он был загнан в ловушку своих же чувств, их было некуда выплеснуть. Боязнь быть отвергнутым, если вдруг это и правда завернёт куда-то в серьёзные отношения, движила им в первую очередь. Они только друзья, не более, и это лишь лёгкая человеческая симпатия и никакой любви. И точка.