Не влюбляй меня

      Вечером одного дня рабочей недели, когда Раф с Донни были свободны от работы, они все вчетвером были на втором этаже в гостиной. Леонардо поделился тем, что ему поведал Раф о том, что творили некоторые футовцы, а братик убеждался расспрашиваниями у своего нового парня. Поэтому они все решили, что лучше будет поговорить с отцом этих двоих прямо сейчас.       Трое сидели на диване, Лео бродил туда-сюда вдоль них, шлёпая телефоном по ладони, обдумывая свои слова. Вскоре он остановился, потупив секунду в стену, после посмотрел на всех, указав бегло на каждого мобильником, на котором уже шли гудки:       — Мы будем ругаться, так что будьте готовы это слушать, — все, как собачки в машине, синхронно кивают, сидя молча дальше.       Вскоре самый старший из всех них дозванивается до отца, начиная не из далека, а почти в лоб. Пересказав примерно ту картину, которую поведал ему Рафаэль, слышит откровенное агрессивное неверие в услышанное.       — Это не шутки, пап, с этим надо что-то сделать. А если это и правда слухи, то проверить всё на местах, начиная с Нью-Йорка, — выслушав что-то громкое с другой стороны, продолжает: — Я знаю, дядя Крис за всем следит, но никто не гарантирует стопроцентную слежку, — он перестаёт хмурится на секунду, поставив руку в бок. — Доказательства? — он переводит взгляд на конопатого, прижимая телефон к уху плечом, дабы освободить вторую руку. Пока он говорил следующую фразу: — Да, естественно, я привезу и покажу, — попутно на языке жестов что-то показал младшему брату. Тот кивнул и повернулся к Рафу, попросив шёпотом:       — Принеси, пожалуйста, газету, — тот кивнул и удалился на первый этаж, где у них валялись остатки газет тех лет. Ди пошёл с ним помочь.       Пришлось порыться какое-то время в этих стопках, что, благо, были отсортированы по месяцам и подписаны сверху бумажками с датами. Через пять минут было уже слышано, как Лео ругался с отцом, видимо ещё пытаясь убеждать на словах.       Рафаэль копался в некоторых стопках, откладывая одну за другой, дойдя этими этапами до августа. Он хмыкнул, оглянувшись к рослому через плечо:       — Я проверю эту на всякий случай, но, кажется, это всё происходило в первой в том году, — они по годам. Раф проверял нынешний, Ди предыдущий.       — Да, я так и понял. Я уже три нашёл, — очкастик быстро нашёл ещё одну газету и вернулся наверх.       Раф перебирал последние газеты восемнадцати дней сверху вниз, то есть от сегодняшнего дня до самого первого, что, кстати, соответствовал первому дню встречи с этой японской интеллигенцией. Эта мысль немного рассмешила холерика, что перелистывал газету за газетой, чьи заголовки так и кричали "Ночной страж", "Убийца убийц" и так далее. Задира взял самую первую газету восьмого месяца года, где подобной фразы не было.       «Разве это не давно продолжается?» — так как Рафаэлю было всё равно на всю эту ситуацию, он особо не слушал, когда ему говорили про это остальные.       Вторая газета следующего дня уже говорила про пойманных преступников на разных краях города, в то время как первая газета рассказала о статистике преступности.       Вдруг парню бьёт в голову неожиданное осознание, от которого он чуть не роняет бумаги.       «Этого не может быть. Бред! — бегают зелёные глаза то с одной новостной, то к другой, не веря в свои выводы. Попытался собрать их снова в единую систему: — Они пришли первого числа, Лео зашёл, чтобы купить эту газету, когда увидел данные статистики преступности, то на следующий и в последующие дни ходил и ловил говнорей. Он отлично дерётся, передвигается по крышам и владеет оружием. То есть тот человек на крыше несколько дней назад... Он мне и махал? Он и людей убивает? Да нет... — он стучит себе по лбу кулаком, а затем складывает газеты обратно ослабевшими по какой-то причине пальцами. — Лео хоть и лисёныш тот ещё, но он нормальный...»       Донателло возвращается, положив стопку из газет на стол, присев рядом с Майки, что глядел внимательно на старшего брата, что в данный момент выслушивал крики в свою сторону, но вскоре сам начал:       — Пап, ты мне постоянно говорил про честь! Ты боишься, что это окажется правдой?! Если да, то грош цена этой чести! — резво жестикулировал он свободной рукой. — Будь честен с собой и признай, что невозможно за всем этим проследить. Мы должны минимум разобраться в происходящем, — пока он слушал возмущающий его ответ, вернулся Рафаэль, что смотрел на Лео, после присел на свободное место, не отводя от него анализирующего взгляда. — Хватит сомневаться в моих словах и требовать доказательств, будто я как-то засланный! — парнишка вдруг замирает из-за того, что ему говорят. Он нервно сжимает свободную руку, переведя взгляд на младшего, после снова прямо, а затем вообще удаляется в кухню. Конопатый решает пойти за ним. Они стоял возле окна, пока закончился разговор, после которого старший выглядел наиболее подавленно, нежели обычно после их диалогов. — Лучше потом поговорим, — с сухостью в горле останавливает отца Леонардо. Микеланджело слышит, как перед ним извиняются несколько раз. — Угу, пока, — он кладёт трубку экраном вниз и тяжело вздыхает. Младший встаёт ближе, обняв его с боку плотно.       Рафаэль с Донном с интересом встают за углом, просто ожидая чужого возвращения, но вроде и пытаясь послушать, но ничего особо не вышло. Но долго ждать не пришлось: выходит Майки наиболее раздосадованный, даже непривычно его таким видеть. Заметив заинтересованность в друзьях, он, зовя их за собой, отходит подальше, после подзывает их пальцем склониться и негромко коротко поясняет:       — Папа снова упомянул тему о том, что мы приёмные, потому Лео его и не понимает постоянно, и они ссорятся, — после продолжает обычно. — Ему очень не нравится этот "аргумент", в этом контексте он воспринимает его очень колко, — он опускает руки за спину, неловко помявшись на месте, снова зашептав. — Папа постоянно кричит на него, но не на меня, и я даже представить не могу подобную ситуацию. Я не знаю, как его успокоить, потому что, несмотря на их частые ссоры на повышенных тонах, для брата отец очень важная фигура, и любое его слово принимается им с бо́льшим эффектом, — Майк тяжело выдыхает и смотрит на обоих. — Простите, что вам пришлось слушать ссору у вас же дома.       — Все в норме, — повёл рукой Раф, после взглянул в сторону кухни и направился туда. — Я сейчас.       Рафаэль неспеша подходит, встав с боку от бесстрашного, что смотрел в окно на прохожих, сложив обе руки на подоконнике. Холерик поглядел момент также прямо, не нашёл ничего интересного в окне и посмотрел на стоящего рядом. Тот был и правда ужасно расстроенным, но сдержанным, даже больше было похоже, что он задумчив, но опущенные антенки на макушке и веки показывали настоящую картину.       — Ты как? — ему на это лишь тяжело выдыхают и отводят взгляд. — Извини, тупой вопрос...       — Нет, нормальный. Я просто не знаю, что ответить, — тихим голосом говорит Леонардо. — Я просто... — продолжал парень с наиболее севшим тоном. — Я не понимаю, почему я не могу привыкнуть к той мысли, что мы не его дети.       — Может, потому что он постоянно упоминает об этом, нет? — скосил бровь бунтарь, и Лео лишь больше поник.       — Майки не метается между этими двумя понятиями. Он считает его полноценным папой на всех уровнях, а я так не могу. И не смогу уже, — ему очень не хотелось сейчас выговариваться о своих проблемах, особенно Рафу, потому тяжело выдыхает, заткнув самого себя.       — Можешь продолжать, всё нормально, — холерик слегка гладит его по спине. Леонардо повернул к нему голову. Новая эмоция, от который темперамент на момент теряется в удивлении. Он был не просто грустным, а, кажется, на грани заплакать. — А... Если не хочешь говорить, можем просто... Обняться? — разводит говорящий руками.       Парень выпрямляется, повернувшись к оппоненту, и обнимает за спину, уткнувшись в плечо лицом. Возможно, на какой-то момент это ему и правда это сделало лучше в душе, особенно когда его обвели руками в ответ. Раф глядел в стенку, слегка поглаживая чужую спину. Было чувство, словно он его согревает, будто бы холодные не только его руки, но и всё тело в целом. Или душа?       Лео вскоре становится спокойнее, выдохнув носом, и отстраняется, побуждая и оппонента опустить руки. Длинноволосый улыбается немного с кивком, вроде как поблагодарив.       — Слушай, если все разговоры с твоим батей по телефону подобным заканчиваются, может, все возможные диалоги лучше откладывать на возвращение?       — Возможно, — убирает Леонардо волосы за ухо, сложив руки на груди. Помолчав вместе несколько секунд, Лео смотрит сначала в сторону крыши, которую видно из окна, следом в сторону выхода. Холерик тоже глянул на крышу, только больше убеждаюсь в своих выводах, и эта близкая неизвестность его немного пугала. Опять. — Мы пойдём.       — Ага, — Рафаэль проводил собеседника поворотом головы до коридора, последний помахал младшему, что, пошуршав газетами, подошёл к брату.       Задира вышел, перешагнув злополучный порог, когда Микеланджело обратно громко потопал до Донни, к которому потянулся на носочках. Тот наклонился, поцеловав его коротко. Показалось, словно у конопатого волосы засветились от счастья. Или это свет так вовремя мигнул? Короче говоря, парочка япошек удалилась восвояси, пока эти оба ещё что-то стояли и анализировали.       Утром, пока Раф вытирал волосы полотенцем, встал перед ящиком, включив намеренно новости, чтобы услышать уже о интересующем его герое:       —...названный СМИ Страж приобретает всё более устрашающую репутацию. За сегодняшнюю ночь было найдено пятнадцать воров, насильников и дебоширов, а также семь убитых убийц. Это рекорд для нашего героя. Полиция предполагает, что его быстрое передвижение из района в район можно объяснить очень просто: крыши и канализации. И из-за этого он остаётся незамеченным. Бездействует ли полиция намеренно или действительно не знает, как выйти на след? — Раф переключил канал, сжав края полотенца на плечах нервозно. Не укладывается у него в голове, что Лео со злости мог столько людей угробить. Он продолжал не верить в целом в убийства с его стороны. Да, вчера парень ушёл не в лучшем настроении, но точно не до такой степени. Наверное.       — Рафаэль, ты в порядке? — вышел отец из комнаты, дабы уйти на работу, но сейчас подошёл к сыну, взглянув коротко на экран. — Тебя что-то гложет.       — Да я... Как сказать... — он стаскивает полотенце с плеч, начав мять в руках. — Да, меня волнует кое-что, но я не могу сказать, пока не смогу убедиться кое в чём сам...       — Надеюсь, это не нечто жизнеопасное? — Раф замахал руками отрицательно. — Хорошо. Тебе нужен совет по этому поводу?       — Не уверен. Я просто в лёгких смятениях... Понимаешь, вот... Есть вот человек какой-нибудь и он мне нравится, но я боюсь, что он может оказаться не таким, каким я думаю.       — Сынок, это совершенно нормально, ты никогда не сможешь узнать человека на сто процентов, даже себя, — кладёт Йоши руку темпераменту на макушку, погладив. —  Это всё опыт, жизненные ситуации, в которых ты видишь этого человека и, исходя из них, делаешь о нём вывод, по его словам, поступкам. Твои опасения мной понимаемы, но они не так страшны, как тебе может показаться. Если тебе будет проще, то скажу: долго притворяться никто не может. Рано или поздно, быстро или медленно, но правда будет вылезать наружу. И интуиция тебе подскажет.       — Хорошо, я понял, — он улыбнулся тому, кивнув. — Спасибо.       — Рад помочь, — отец уже собирается удалиться, но Раф кое-что вспоминает и окликает:       — Пап, погоди, — обернулся. — А почему ты тогда, в начале месяца, спросил у меня кое-что странное? Про этих двоих.       — Не бери в голову, почему-то было какое-то непонятное предчувствие, — помахал мужчинка рукой с приятно улыбкой. — Думал, оно подтвердится, но твои слова развеяли его, — Хамато уходит на работу, пока холерик неуверенно мнётся на месте, посмотрев в сторону открыто настежь окна и пробубнив себе под нос:       — Подтвердилось всё-таки... — брюнет тяжело выдыхает, после сдержанно чихает и идёт на кухню готовить завтрак.       Весь день у Рафаэля шёл как-то с переменном успехом: расчихался, пока делал завтрак, начав спускаться на первый этаж в библиотеку по лестнице, почувствовал, как кружится голова. Холерик встал за стойку, с тяжестью выдохнув.       Только Дон, спустившийся в библиотеку вниз проверить некоторую работоспособность компьютеров, заметил, что с ним что-то не так.       — Раф? — братец опёрся на поверхность локтями, склонив голову, пока кошка тёрлась о него. — Ты в порядке?       — Холодно что-то... — рослый подошёл к нему, приложив пальцы ко лбу, сделал тоже самое губами, когда собеседник приподнял голову.       — У тебя жар, — очкастик зеркально облокотился на стойку, пока темперамент снова с тяжестью опустил голову, вдохнув.       — Нормально, всё в порядке, достою до конца рабочего дня.       — Иди спать. Я за тебя постою, — брат приподнял голову, недовольно взглянув замыленным из-за температуры взглядом. — Давай, не смотри на меня так, — похлопал Донателло оппоненту по плечу. — Вперёд.       Парень сдался и всё-таки ушёл, с трудом залез на второй этаж, присев на полу, после добрался до своей комнаты, залез под незаправленное одеяло прямо в кофте и отрубился, только больше набирая температуру.       Примерно в течение часа в библиотеку пришли друзья, Майки, увидев Ди в непривычном месте, подбежал, обняв того за плечи и замахав ногами, так как тот был, как мы знаем, высоким.       — Я уже хотел вам написать, — высокий придержал парня за бока, склоняясь, дабы его не придушили ненароком.       — Нам? — уточнил услышанное Леонардо сзади, пока младший братик уже расцеловал своему партнёру щёку, тянясь на носочках. — Что-то случилось?       — Раф заболел, а я не могу уйти, папа на работе, вот я и подумал, что вы могли бы мне помочь. Ну или ты, Лео. Без обид, но думаю ты лучше разбираешься в лекарствах, нежели Майки.       — А где у вас аптечка?       — Часть на кухне, часть в гостиной под журнальным столом. Справишься?       — Если я вот с этим справился, — приложил руку конопатому на макушку, — то и с Рафом управлюсь.       Леонардо быстро оказался на втором этаже, разыскал упомянутые аптечки, налил воды, чая, забрал жаропонижающее и градусник, с этим набором зашёл в комнату к болеющему, что спал, как мёртвый сурок. Тем не менее, Лео постарался быть тихим, поставив принесённые медикаменты и напитки на тумбу. Он тихонько склонился над сопящим другом и присел на колени, коснувшись лба губами. Температура и правда набежала, но нужно было проверить достоверно. Бесстрашный аккуратно снял с него одеяло, слегка расшатав беднягу.       — Раф, можешь присесть? — тот ему в ответ что-то недовольное промычал и приложил руку ко лбу, так как, судя по всему, голова раскалывалась. — Мне нужно снять с тебя кофту и померить температуру.       — Да блин... — промямлил он и нехотя сел, нерасторопно стягивая с себя одежду. — Мне же холодно... — Лео с секундным умилением хлопает ресницами, после улыбается слегка, присев рядом и придержав его для помощи.       — Я понимаю, но потом будет лучше, — потише успокоил его длинноволосый и помог снять до конца, сложил быстро кофту и отложил на край матраса, уложил болеющего обратно.       Леонардо взял градусник, несколько раз встряхнув, дабы сбить, после всунул тому под подмышку и укрыл чуть выше живота. Долго ждать не пришлось.       — Тридцать восемь и пять... Как ты так заболел? — убирает всё на тумбочку и гладит Рафаэля по голове. — Выпей жаропонижающее.       — Мм, — проныл он и снова присел с тяжёлым движением, выпил таблетку и лёг обратно. — Голова болит...       — Поспи, сейчас пройдёт.       Рафаэль укладывается на бок, укрывшись почти целиком одеялом, и засыпает. Лео продолжает сидеть рядом, какое-то время осматривая красное от жара лицо, возможно, даже засматриваясь. Уходить ему не особо хотелось, но и сидеть было довольно скучно. Тем не менее, он продолжал сидеть на месте, глядя куда-то в окно, оперевшись рукой на край матраса. Наверное, по этой причине болеющий через сон протянул не менее горячие руки и приобнял чужую, уткнувшись в неё лбом. Леонардо переводит взгляд к нему, после снова не может удержаться и слегка улыбается с умилением. Тот вёл себя, как какой-то котёнок. Синеглазый подкладывает ноги под себя, слегка ложится на своё же плечо, оперевшись на край спального места, и, сам того не замечая, начинает дремать. Такое тепло по руке отдавалось, прямо по всему телу, что заставляло ощущать себя в непривычном уюте.       Майки с Донни оставались внизу, пока последний читал книгу, а голубоглазый в чудном комбезе стоял рядом, посматривая в книгу, прыгая по словам. Он приобнял его за бок, из-за чего Ди пришлось расположить руку с его стороны так, что она лежала на плече стоящего рядом.       — Донни, Донни, Донни, Донни, — запрыгал малыш, толкая его руку и отвлекая от прочтения.       — Да? — тем не менее, тот продолжал листать, каким-то образом не теряя суть читаемого. Однако скоро его уже физически отвлекают, взяв за щёки руками и притянув к себе, прошептав в щёку:       — Я тебя люблю-ю, — замурчал он и слабо укусил парня за щёку. Дон со смущением улыбнулся, приобняв того за талию, пока голубоглазый притянулся к нему на носочках и обвёл теплыми лапками плечи. — Ты такой красивый у меня, особенно когда так внимателен, — хихикнул он с чужих потеплевших щёчек, которые стал звонко целовать.       — Ну Майки, пф... — они притёрлись лбами, коротко поцеловавшись в губы. — Я тебя тоже, — от этого светловолосый сразу весь засветился, словно звёздочки в глазах засверкали.       — А... Я... — снова мнётся он и прячется у того в грудной клетке, обняв за спину крепко. — Ув, солнышко моё... Ты такой хороший... Мне будет грустно, когда нам нужно будет уезжать, — отстраняются они немного.       — Никто не мешает созваниваться по видеосвязи. Ты говорил, что всегда так хотел с кем-нибудь своими заниматься делами, — собеседник с улыбкой резво кивает. — А потом и зима будет, увидимся.       — Ты прав, — Ди склоняется, приятно поцеловав партнёра в щёку, на что тот сразу беззвучно хихикает, подставляя место.       Лео просыпается примерно через час, когда Рафаэль уже не так обнимал его, но держался. Судя по всему, так ему было спокойнее. Старший гладит его по голове, заодно прикоснувшись ко лбу. Он был таким беззащитным и жадным до внимания, в попытках не остаться один, особенно сейчас, когда кроме твоего одиночества ничего и не было. Когда болеешь, ты становишься ограничен четырьмя стенами, зависим от того, кто за тобой ухаживает, становится невыносимо скучно, ещё и плохо. Хочется знать, что кто-то рядом готов тебя поддержать и помочь, исполнить любой каприз. Бесстрашный убрал волосы за ухо, взглянув на чай. Да, уже остыл, ну да ладно. Он второй гладит руку парня, проявляя заботу через его сон.       Парнишка не особо понимал, на кой чёрт он сейчас сидит с ним и тратит своё время. Нужно было просто дать лекарство и уйти, а не сидеть и регулировать каждый милый сопящий вздох. Но он выглядел так... Не так, что его можно оставить.       Леонардо вытаскивает одну свою руку из чужой и гладит его лицо большим пальцем, притрагивается кончиками пальцев до теплых ушей, слегка огладив их, проводит ниже по лицу, заодно поправляя одеяло. Кажется, его мягкая возня вытащила того из сна и заставила приоткрыть болеющие глазёнки.       — Ты как? — с полушёпотом склоняется подросток, снова оценив температуру о лоб. Всё ещё заметно горячий.       — Не знаю, как я... Хуёво... — закряхтел Рафаэль и лёг на живот, но руку того не отпускал. — А ты чего не уходишь?..       — Ну вдруг тебе что-то понадобится, а никого рядом не будет. У тебя только температура, да? Не тошнит, ничего такого нет?       — Не-а. Да продуло меня, видимо... Когда-то.       — Заболеть в августе это такая удача, конечно, — посмеялся Леонардо, за что получил вялый щелбан.       — Захлопнись, урод... И без тебя тошно, — надулся он и отвернул голову. — Не обязательно сидеть рядом со мной, я не настолько слаб.       — Ну, знаешь, не сказал бы, — Лео садится рядышком, начав гладить его по спине с улыбкой. — Хочешь чего-нибудь?       — Чтобы ты заткнулся.       — Ты сразу такой милый, когда болеешь, Раф, — смеётся снова бесстрашный. Ему не отвечают, так что он продолжил убаюкивающе поглаживать, а потом аккуратно встал и направился к выходу из комнаты, но почти сразу же услышал негромкое вслед:       — Ты далеко?       — В туалет. Я сейчас вернусь.       Леонардо до вечера по итогу сидел с ним, но чтобы со скуки и правда не умереть, взял какую-то литературу здесь, с пола, и начал читать про себя. Пока Раф не попросил ему тоже читать.       — Что читаешь? — тот спал изначально, потому Лео слегка не ожидал услышать голос под рукой. Он взглянул на него.       — Тут какую-то нашёл, — собеседник протянул руку из-под одеяла, дабы согнуть её под себя и посмотреть на обложку, и отдал обратно.       — Можешь вслух читать? — бесстрашный усмехнулся по-доброму и, оперевшись удобнее на тумбочку, продолжить читать уже не про себя.       Болеющий расположился удобнее, сложив руку рядом с лицом и смотря на читающего. К его приятному удивлению читал он так приятно и здорово... Заслушиваешься. Раф никогда особо не понимал всяких фразочек по типу "книги украшают человека" и иной непонятный бред, однако именно сейчас тот выглядел прекрасно, звучал прекрасно, в целом таким был. В этот момент холерик был рад, что болеет, так как это позволило не увидеть прильнувшей краски к его лицу. Он ложится ближе к краю, прикоснувшись костяшками до локтя Лео, который был поставлен на матрас, и закрывает глаза, наслаждаясь индивидуальной аудиокнигой.       Вечером, когда Донни уже должен был закончить работу, Лео ещё был наверху и читал книгу четвёртую, наверное. Ну скучно было, чем ещё заниматься? По итогу это всё его самого усыпляло снова, но себе подобной роскоши парень позволить не мог. Поборов сонливость и тёплое место рядом с болеющим Рафаэлем, он гладит его на последок по макушке и встаёт, начав удаляться. Как раз эти двое приходят снизу, как только бесстрашный закрыл дверь.       — Мы думали, ты уже ушёл, — улыбнулся младший, что приятно удивился. — Ты с ним весь день сидел?       — Ну да, — он тянется, зевнув. — Пошли домой, я жутко хочу спать.       — Спасибо, что посмотрел за ним, — улыбнулся рослый. — Ты очень помог.       — Да ладно, пустяки, — отвёл глаза бесстрашный, после пошёл к выходу, как и младший брат, что помахал партнёру на прощание, и они удалились.       На следующий день уже Ди заботился о Рафе, поднимаясь из библиотеки наверх, так как на второй день тому было чуть полегче. Да и ему было как-то неловко снова просить Лео, он же не знал, что этот гений просидит с ним буквально весь день без перерыва. Они в целом сегодня не пришли по какой-то причине.       Как потом окажется, они ходили с Бакстером по магазинам, чтобы помочь ему донести некоторые примочки и железки. Пока эти двое, Стокман и Микеланджело, разговаривали без умолку, Леонардо витал в своих мыслях, основанных на вчерашнем дне. Зачем он просидел весь день? Это не вписывается в его цели. Очень иррационально с его стороны так невнимательно относиться к самому себе. Он желал иного и получает это, потому его сверхдействия совершенно не вливаются в изначальный план. Стоит это немного упразднить, хотя...       Не успел он додумать, как впихнулся в Майки, положив ему руки на плечи от неожиданности.       — Ты чего встрял?       — Смотри-и... — вылупился младший на какую-то непонятную вещь. То ли для компьютера, то ли для чего-то иного. Лео в таком не разбирался, а Майк и подавно, однако звучал так, будто понимал. — Я запомнил её серийный номер и линейку, Донни мне о ней сказал ещё неделю назад. Он сказал, она ему нужна, но денег на такую вещицу нет.       — Естественно нет. Пошли дальше, Бакстер сейчас уже уйдёт.       — Нет, я её хочу! — старший тяжело вздыхает.       — Ну зачем? Майки, это не то, на что ты можешь потратить деньги. А если Донни будет тебе говорить и дальше о всяких своих дорогих хотелках, ты ему что, все магазины скупишь?       — Да! — обернулся он, смотря на того недовольно. После слегка убрал братские руки с плечей и через весь магазин стал звать учёного, что довольно быстро прискакал.       Конечно эта, как считал Лео, безделушка была куплена, Майк с ней таскался весь день и смотрел так, как никогда на конфеты не смотрел.       В эту ночь, с пятницы на субботу, Лео, как и всегда, выбрался на крышу, не сложными путями добрался до уже изведанных им районов, где и стал вальяжно расхаживать, убрав руки за спину. Катану мальчик и правда с собой не брал, потому он дрался просто на руках, иногда при помощи подручных инструментов: труб, балок, осколков стекла и камней. Своё же любимое оружие он в ножнах спрятал у себя в комнате в Японии, так как побоялся, что кто-нибудь может их взять, сломать или иное неприятное сотворить.       Пиная камни, он так обошёл уже несколько кругов по некоторым крышам. Не всегда удавалось наткнуться на дебош или разгром, потому он просто гулял и наслаждался гулом машин. Ему стало скучно просто идти, потому он решил передвигаться своими излюбленными гимнастическими прыжками, о которых позабыл, так как боялся улететь с крыши ненароком. Сейчас же Лео позволил себе сделать несколько кувырков подряд, в том числе спиной, завершив их красивой сеточкой на самой краю крыши в виде солдатика. Он сделал шаг назад, отряхнув ладони от грязи. Судя по всему, в эту ночь ничего интересного не случится, но и домой ещё идти не хочется. Подросток достал наушники, проведя их под одеждой, после включил плеер, так как телефон с собой не носил на эти недопатрули. Стал также ходить по крышам, но уже подтанцовывая и что-то мыча себе под нос, пока не дошёл до дома их друзей. Ему стало жутко интересно, спит ли Раф, потому он довольно быстро присел на корточки на край крыши противоположного здания и стал всматриваться, склоняясь вперёд мальца. Окно было открыто. Леонардо продолжил думать, что он спал, уже начинал отталкиваться с места, дабы уйти, однако тот вдруг начал вставать. Лео от этого пугается, дрогнув вперёд.       — Оу-ой... — парнишка резко кувыркнулся вперёд и плюхнулся вниз с третьего этажа в мусорный бак, который закрылся за ним шумно. Бесстрашный удостоверился, что ничего себе не переломал, и свободно выдыхает, ну, настолько это было возможно в мусоре. Он приоткрывает щёлочку крышки, взглянув на интересующее его окно, откуда уже торчала заинтересовавшаяся в звуке моська. — Прямо сюда смотрит, блин... Как тут воняет, фу... — бесстрашный терпеливо ждёт, пока холерик не сдаётся и не отходит от окна. Лео наконец-то выползает и стягивает маску, чтобы вздохнуть свободно.       По пути домой подросток понимает, что что-то не так, потому начинает себя ощупывать и вспоминает про наушники и плеер.       — Ой, да ладно?! — он от досады топает и пинает вентиляционный блок, помяв его, после идёт дальше уже не в таком хорошем настроении. — Сначала мусорка, потом это! Агх!       Леонардо залезает домой, подхватив за собой одежду для сна, и быстрее топает в душ, но перед этим кидает всю вонючку в стирку и включает, а пока намывается. Но помылся он раньше, чем стиралка закончила работу, потому он наматывает полотенце на волосы, садится в нижнем белье на машину, тыкая в телефон. Ему не очень нужно, чтобы кто-нибудь увидел эту одежду.       Оперевшись на ладошку назад, парень второй рукой тыкает себе по торсу, а потом хлопает ладошкой по животу негромко, с задумчивым видом переведя глаза куда-то наверх.       «Интересно, у Рафа твёрдый живот или мягкий... — он побарабанил пальцами по коже, ухмыльнувшись хитро. — Я не я, если не узнаю, хы».       На следующий день они пришли к Рафу с Донни пораньше, ведь было воскресенье, а по таким дням они не работают. Не успевает рослый открыть дверь, как Майк проныривает под его рукой, покрутившись на сто восемьдесят, обнимая руками портфель, прыгая с ноги на ногу и двигаясь в сторону комнаты партнёра:       — Ди, Ди, Ди, Ди, Ди, — машет он головой в сторону помещения. — Пойдё-ём, у меня для тебя кое-что есть. Скорее! — забегает малыш в комнатку.       Дон мягко влюблённо усмехнулся, потерев руки друг от друга со смущением, после посмотрел на Лео, который всё ещё думал о своём.       — Раф не спит, если что, — решил сказал Дон и удалился в комнату.       Парень, оставшись один в коридоре, неспеша снимает обувь и направляется к комнате Рафаэля, входит без стука, застав его на матрасе в игре в приставку.       — Привет, — закрыл он за собой дверь тазом, присаживается на матрас.       — Дарова, — темперамент поднимает взгляд к нему, поставив на паузу игру. — Что делали вчера?       — Ходили по магазинам весь день, ничего интересного, — помахал ладонью парень, приулыбнувшись. — А ты как? — и убрал волосы за ухо, слегка склонившись.       — Ну температура прошла ещё вчера вечером, аппетит скудный, слабость относительная, в целом в порядке.       — Хм... — Лео слегка приполз ближе, присев на колени между чужих ног под одеялом, отчего тот сразу краснеет от неожиданности, прижав приставку к груди. Бесстрашный прикладывает тыльную сторону пальцев ко лбу, после гладит вдоль лица по щеке. — Я рад, что тебе лучше.       — А... Да, я тоже... А что ты делаешь вечерами? Ну... Майки, как я понял, телевизор смотрит, ест, Донни за компом сидит, сайты делает, я тоже вот играю, комиксы читаю, а ты?.. — ждал окончание своей фразы Рафаэль, надеясь, что его вопрос его не спалит. Леонардо со слегка склонённой наискось головой переводит взгляд ему в глаза, словно что-то анализируя, но вскоре улыбается, это заставляет Рафа расслабиться.       — Читаю или играю на синтезаторе, а потом спать ложусь примерно в десять. Как бы я по твоему вставал так рано и высыпался? — ему одобрительно угукают, это всё звучало и правда убедительно, но остальные факты говорят совершенно о другом. Раф запутался. Неужели собеседник так чудесно врёт? Это пугает. — Двинься, — неожиданно командует парень, сам пихнув Рафаэля к стене, и ложится спиной с краю на подушку. — Уютненькое у тебя лежбище на самом деле.       — Спасибо, — проводит брюнет глазами к лежащему рядом. — А ты когда родился? — оппонент поворачивает к голосу голову.       — Третьего июня.       — Ой, да ладно? Ты старше меня на двадцать два дня, нечестно, — переводит говорящий взгляд недовольно к потолку. Парень рядом тихо смеётся.       — Ну ты же старше Донни, — ему кивают.       — Да, он тридцатого июля родился. А когда день рождения у Майки?       — А, у него... — он считает что-то в голове и вздрагивает от осознания. — О Господи, у него день рождения через четыре дня, а я забыл! Я даже не знаю, что ему подарить.       — Тяжело делать подарки в богатой семье, хм? — с усмешкой наблюдает за чужой паникой задира.       — Раф, не помогаешь! — огрызнулся слегка непривычно для холерика тот, заставив сразу потерять ухмылку. — Извини.       — Ну... — брюнет перелёг на бок, придержав голову на руке, на которую облокотился. — Ты же его брат, ты должен хотя бы примерно знать, чего бы ему хотелось. Конфет тех же, только из другого места, где он ещё не был, все дела, — пожал плечом. — Мне кажется, ему хватит торта и другой сладости, вот и всё.       — Мы никогда ему так мало не дарили, я не уверен, — парень продолжает глядеть в потолок.       — А ты попробуй. Плюс будет Донни, он точно будет доволен. Не дрейфь, — стукнул задира того в плечо кулаком, — твой брат не такой маленький обоссышь, чтобы ныть из-за маленького подарка. Тем более, он такой довольный гоняет здесь, для него весь этот месяц — праздник, — наконец собеседник улыбается расслабленно с выдохом.       — Ладно, может, ты прав... — Леонардо повернул к оппоненту голову и тыкнул в мягкий носик. — Значит, ты тоже пойдёшь? Он ведь тебя точно позовёт. В этот страшный богатый дом с люстрами за миллионы, ламинатами, у-у-у, пхехе.       — Прекрати говорить так, будто я боюсь богачей. Просто я привык думать, что они все наглые избалованные чмошники. И правильно думаю, потому что ты с твоим братцем именно такие, — усмехнулся он с клычком с чужого возмущённого лица. — Что такое, Лео? Задел тебя?       — Ни капельки, — процедил сквозь зубы и взял Рафаэля за грудки, дёрнув к своему лицу так, что их носы пересеклись, потому второй сразу же покрылся краской от такого сближения, особенно его нежные до такого ушки. — Может это для тебя сюрприз, но я терпеть не могу, когда необоснованно грубят, поэтому я могу закрыть глаза на то, что ты мне нравишься, и надрать зад по-настоящему. Понимаешь, о чём я? — ему слегка кивнули. Довольно было странно, что тот вдруг начинает улыбаться и немного смеяться, чмокнув поверхностно в щёку. — Да ладно, что ты напрягся? Я шучу, — он отпускает того и похлопал мягко по горячей щёчке. — Такой ты смешной, Раф.       — Ой, да иди ты. Ты стремный, когда злишься, ладно? — пихает его холерик к лоб и отворачивается на боку к стене лицом. — Иди отсюда.       — Пф, ну перестань, я же просто пошутил, — приподнялся на локте синеглазый, придвинувшись ближе и приложив руку к чужому плечу, слегка погладив. — Раф, — тот давил молчанку какое-то недолгое время, пока не доносится:       — Почему после одна тысяча девятьсот шестьдесят первого года стали больше трахаться?       — А? — не успевает парень осознать услышанное, как тот оборачивается с тупой ухмылкой.       — Раскрепостились, — они смотрят друг на друга несколько секунд, пока Лео не закрывает рот с носом рукой и не поднимает голову в сторону. — Ага! — холерик быстро присаживается, задёргав его. — Наконец-то нашёлся тот, кому смешно!       «Это не смешно!» — убеждал себя японец, медленно опустив руку со спокойного лица, дабы повторить данную фразу уже собеседнику.       — Ты смеялся, я видел, — улыбнулся счастливо бунтарь, не убирая руки с оппонента. — Что общего у косметологов и бойцов ММА?       — Раф, не надо, это не смешно, — хмуро просил его парень, сдерживая себя.       — Чистят ебальники за деньги, — но видя чужое лицо, которое так и трещало от удовольствия, на лице Лео снова начала появляться предательская улыбка, он сжимал губы, но уголки всё равно поднимались.       — Да заткнись ты.       — Отец говорит дочке быть аккуратнее в тёмное время, так как мужчины думают только об одном.       — Раф.       — "Секс?", "Давай", — бесстрашный берёт того за плечи, уткнувшись макушкой в грудную клетку шутника, подрагивая от попыток сдержать смех, что всё равно из него вырывался.       — Мпф-...       Холерик немного посмеялся, приложив ладони к чужим плечам, влюблённо любуясь, как он пытался не смеяться. Его это очень умилило и осчастливило, ведь ни у кого даже реакции не было, а здесь Лео с трудом пытается не смеяться. Рафаэль прикрыл сверкающие глаза, погладив того по надплечьям. Длинноволосый поднимает голову, быстро встретившись с чужим взглядом.       — Чего такой довольный? Если я смеюсь с такой фигни, ещё не значит, что мне нравятся подобные вещи, понятно?       — Пф, понятно, — бунтарь отводит взгляд, улыбнувшись шире. — Рад, что тебе было смешно. Не думал, что тебе зайдёт подобный юморок.       — Я редко слышу шутки, давай остановимся на этом, ладно? — улыбнулся бесстрашный, спустив медленно руки с плеч оппонента, коснувшись пальцами локтей, и приложил к кистям, обратив тем самым на себя внимание. — Хоть какой-то уровень юмора это хорошо, — тот снова улыбнулся пошире, а Рафаэль склонил голову на бок с влюблённой лыбой, сжав его руки в ответ.       — Ага...