День рождения
12 февраля 2023 г. в 20:40
Через два дня, когда Раф был точно здоров, они вместе с Леонардо отправились в центр, где были магазины с наиболее разнообразным выбором конфет, что им и были нужны. Добравшись туда по метро, они поднимаются и идут вдоль оживлённых улиц. Очень оживлённых.
— Ты будешь что-нибудь дарить ему? — повернул голову к Рафаэлю синеглазый, на что тот фыркнул губами, скрестив руки на груди.
— С чего это? Я уж тем более не знаю, что ему дарить. Ну типа ты понятно, Донни его парень, а я? Ну допустим полудруг-полузнакомый. Ну могу ему безделушку подарить недорогую, но зачем она ему?
— Майки любит мягкие игрушки.
— Мм, пылесборники, излюбленная вещица детей.
— Ну если ему так комфортнее, что ж сделать. Если надумаешь, то он давно заикался о крокодильчике.
Увидев подбадривающую улыбку, Рафаэль выдыхает носом и подсознательно уже подготавливается к покупке. Он встаёт ближе, взяв оппонента за руку мягко, проскользив кончиками пальцев по ладони и сжав. Его берут в ответ, придвинув к себе плотнее, чтобы не растягиваться на весь тротуар.
Закупив несколько килограмм конфет, они продолжают гулять по городу.
— Мне вчера Донни какую-то дичь говорил, когда вы ушли, — посмеялся немного Раф. — Майк ему подарил что-то, что он с пеной у рта радовался весь вечер, даже отцу про это сказал. Я так и не понял, что именно он ему подарил, но что-то для его компа, что он стал лучше работать. Или мощнее. Вообще не разбираюсь.
— Да, я тоже, — приулыбнулся бесстрашный. — Главное, что доволен.
— Конечно, — подарил брюнет улыбку в ответ. Леонардо взглянул наверх, на крыши. — Что там?
— Ничего, просто... Тебе же здесь больше ничего не надо? Я взял те конфеты, которые и планировал.
— Да нет, я ж чисто с тобой за компанию пошёл, — вдруг оппонент резво разворачивается в сторону лестницы в метро. — Воу-
— Пошли тогда обратно. Хочу по крышам погулять.
— Какое резкое и непонятное желание у тебя всё-таки, — они успешно попадают в вагон поезда метро, что шёл обратно.
Однако паренёк выскакивает на остановку раньше, так же ведя за собой друга за руку. Скоро они оказываются на одной из крыш. В тот раз, когда они впервые вылезали на макушки зданий, Леонардо вёл себя совершенно иначе, теперь Раф это видит. Тогда он был до ужаса приторным, очень закрытым, непонятным и сложным, но сейчас всё было иначе. В нём осталась прежняя самодовольность и твёрдость в поступках, однако сейчас, в особенности благодаря тактильности, новый знакомый приобрел новые пастельные оттенки, хотя вроде ничего и не менялось в его поведении, особенно проскакивающая горделивость. Другими словами, Рафаэль себя чувствовал намного комфортнее и ближе к нему, нежели в начале месяца. Наверное, зря Микеланджело его предупреждал: его брат довольно классный. Хоть, возможно, со своими особенностями, но они не так важны, особенно в данный момент.
— А зачем мы пошли на крышу всё-таки? — плёлся чуть позади холерик, ступая ровно по следу. — Ты от людей устал? Или чего?
— Пф, нет, — обернулся бесстрашный, не глядя ступая рядом с краем. — Я просто хотел спеть для тебя.
— Спеть? Для меня? — посмеялся брюнет. — Ты должно быть шутишь.
— Вовсе нет, — они забрались на крышу повыше. Лео протянул тому руки, помогая. — Почему ты думаешь, что я шучу? Это ты у нас мастер шуток.
— Пф... Но если серьёзно, то почему? — они продолжили стоять на месте, держать за руки. — Не ты ли говорил, что поёшь только для самых близких?
— Я от своих слов не отказываюсь, — склоняет он голову. — Какой ты глупенький, Раф, — с этими словами длинноволосый опускает его руки и идёт дальше. — Понимаю, что без инструментала песни смотрятся не так, как должны. Слышатся, точнее. Однако я постараюсь тебя не разочаровать, — обернулся он снова, завидев смущающееся лицо Рафаэля, что ещё выражало неверие.
— Да ну, что за бред? — догнал он его. — Ты разыгрываешь меня.
— Раф, я не шучу, — он убрал волосы за уши с лица и поправил хвостик заодно. — Ты слышал песню Golden Hour?
— Не доводилось. Ты знаешь мой вкус.
— Да, тоже верно, — посмеялся Леонардо. — Ну ничего. Думаю, тебе понравится. Тем более, ноты к ней я всё равно пока не хорошо знаю, если бы у меня был синтезатор или пианино под рукой, я бы не поспешил позориться и сыграть тебе.
— Знаешь, фраза "пианино под рукой" звучит максимально странно, — они вдвоём немного посмеялись. — Но если ты серьёзно, то, как бы... Давай? Я не против.
— Ещё бы ты был.
Леонардо потребовалось немного времени, чтобы прочистить горло и в целом взять начало. Рафаэль терпеливо ожидал позади, пока они неспеша шли дальше. Он стеснялся теперь показаться перед чужими глазами, чтобы оставаться слушателем до самого конца, хотя вряд ли выйдет.
Конечно песня была о любви, это было ясно с первой строчки. Да, текст в ней важен, несомненно, Раф в него вслушивался, так как это было, судя по всему, неким завуалированным обращением к нему, так как поющий неоднократно поворачивался к нему, протягивал руки, показывал на то, о чём пел: лицо, глаза, кожа. Но не менее важна была и подача. От неё у слушающего шли мурашки. Это всё казалось таким непривычно нежным и тёплым, прямо как то, о чём пелось. Это всё заставило его долго находиться в румянце, но, кажется, это ничего. То, как именно подавал её Лео без музыки, как тянул эти душащие высокие гласные, от которых ноги подкашивались, как успевал вальяжно и непринуждённо жестикулировать, подливая масла в огонь и без того эффектного выступления перед смущённым Рафаэлем, чьё сердце окончально растопилось. Припев сносил башню, хотелось слушать ещё и ещё, видеть этот взгляд на себе, любоваться чужими стараниями. Раф влюбился полностью и безвозвратно. Да, это звучит тупо: влюбляться из-за песни. Мы что, в мультике? Однако в данный момент это было вообще не то ощущение, это было нечто сильное, пробивающее и целенаправленное прямо в заковырочку его мозга. Это не влюблённость, которой он боялся, это любовь, в которую хочется нырнуть. Казалось бы, всё хотело, чтобы так было, даже поющий к этому стремился, раз так надрывался.
Когда он закончил, Рафаэль наконец подошёл ближе, пока бедняга с ладонью на груди пытался набрать воздуха через нос. Судя по всему, ему несколько раз с трудом хватало воздуха.
— Это было... Очень классно, — непривычно тихо для себя похвалил его бунтарь, тот кивнул, улыбнувшись.
— Старалася.
— Наверное, играешь ты тоже неплохо, раз поёшь так.
— У нас с Майки был свой учитель по музыке, поэтому мы знаем нотную грамоту, и голос у нас рабочий. Он редко этим пользуется, потому особо не держит себя в тонусе, я же довольно часто тренируюсь как в пении, так и в игре.
— А Майк тоже на пианино играет?
— Он может, но ему больше по душе диджейский пульт. Не лежит у него душа к классическим инструментам, но это не так уж и плохо, — он тяжело выдыхает и убирает руку с груди. — Правда понравилось? — повернул к нему голову синеглазый.
— Да, конечно. Думаю, я в восторге, — глупо улыбнулся брюнет. — Я не особо умею говорить красивые слова, как ты, но это типа... Ну... Ну охуенно короче, не знаю, как ещё ярче выразиться.
— Пф... — фыркнул бесстрашный, встав ближе, и обнял того за плечи. — Думаю, по твоему лицу и так всё понятно.
Темперамент обнимает в ответ, встав плотнее. Он ещё чувствовал, как собеседник тяжело вздыхал, пытаясь успокоить дыхание, и как колотилось у него сердце. Или это у Рафа? И не понятно теперь... Он прикрывает глаза, уткнувшись носом в свитер объятого. Так странно себя ощущал. Защищено, кажется. Или в целом хорошо. Настолько разнеженным парень себя ещё никогда в жизни не чувствовал.
Лео знал всё то, что тот сейчас ощущал. По нему буквально это видно, и это было довольно умилительное зрелище.
Бесстрашный отстраняется, похлопав ему по надплечьям с обыкновенной улыбкой.
— Что ж, можем ли мы занести эту горсть сладостей к тебе в комнату, чтобы это чудо не нашло их дома ненароком?
— Да, думаю, ничего, если полежит...
Они оба идут дальше, передвигаясь с успехом по крышам, пока Лео придерживал друга за руку, дабы подстраховать.
— Я, кстати, боялся, что тебе не понравится, — вёл он его за собой. — Песня хоть и красивая, но твои вкусы координально от этого отличаются.
— Да ну, я ж не такой узколоб. Учитывая такое красивое исполнение...
— Тебя так сильно впечатлило моё пение, что ты теперь засыпаешь меня комплиментами? — посмеялся бесстрашный, увидев бо́льшее смущение у собеседника. — Не нужно.
— Ну ты такой интересный. Вкинул мне подобное, а теперь я должен думать, как мне себя теперь вести.
— Ещё стал такой податливый, я балдею, — усмехнулся парень.
Вскоре они оказались на крыше дома, в котором была их квартира. Парни спускаются и оказываются в комнате Рафаэля, что оставляет гостя у себя, а сам уходит сделать им чая. Но также пользуется временем в одиночестве, чтобы перевести дыхание.
Пока Леонардо не сумел побороться с собой и не поправить постель, увидел краем глаза проходящего Донни, поэтому быстро высунулся, успев тыкнуть тому в плечо. Тот оборачивается.
— Дон, а что ты будешь дарить ему на день рождения? — тот задумчиво смотрит наверх и улыбается.
— А ты?
— Не так много: конфеты и торт.
— Я чуть подзапарился. Я уверен, ему понравится, не волнуйся.
— Ну хорошо, — кивает длинноволосый и заходит обратно в комнату, присев на матрас спиной к стене, взяв ближайшую книгу на полу, приступив к прочтению ради сокращения времени ожидания.
Холерик приоткрыл окно, вдыхая прохладного воздуха, дабы окончально успокоить себя, сердце и чувства, от которых его выворачивало и крутило. Теперь он ощущал себя настолько незащищённым в некоторым смысле, что это даже приятно.
Чайник пищит, и в следующий момент две кружки чая были налиты, а далее оказались на тумбе. Рафаэль присаживается рядом с читающим, что очень резво глазами бегает по строчками, от чего перелистывает их с заметной скоростью. Читает, пока они не начинают разговаривать оставшийся вечер о всяком.
— Я заметил у тебя стопку скетчбуков под столом, — приулыбнулся Лео, метнув голову в сторону упомянутого места. — Любишь рисовать?
— Ну да. Рисую время от времени, когда хочется, — склонил голову холерик на бок, тоже улыбнулся. — Но ты не думай, что там что-то необыкновенное, очень на любителя.
— А мне можно посмотреть? — склонился он вперёд Леонардо, что волосы слегка свалились вперёд из-за ушей.
Раф смотрит на него несколько мгновений, собираясь по привычке отказать, ведь подобное могли увидеть только самые близкие к нему люди, такие как Дон и отец, однако он вспоминает о ситуации на крыше. В любой другой ситуации гость бы услышал сто процентный бескомпромиссный отказ, однако не сейчас. Ведь для него спели, то есть открылись.
— Ну ты сильно не вглядывайся, ладно? — стал подниматься темперамент, взяв самый верхний из стопки, который вскоре оказался в чужих руках. — И не ври.
— Да я бы никогда, — усмехнулся сам себе Леонардо и осмотрел сначала обложку, после открыл первую страницу, сразу оценив бегло примерные скилы того, и стал неспеша листать вперёд, перелистывая страницу одну за другой, пока хозяин художеств сидел плотно рядом и сам заглядывал в свои работы. Бесстрашный коротко метнул к нему глаза, после вернул обратно, продолжая осматривать и всячески его крутить, так как некоторые рисунки меняли свою плоскость по отношению к смотрящему. — Я ожидал меньшего. Но ты и правда хорошо рисуешь, — уже где-то на середине скетчбука уведомил парня о своём мнении. — Больше всего мне нравится в этом всём не сами рисунки, а скорее настолько их много и как сильно ты в это отдаёшься.
— Ты правда так считаешь?
— Ну да. Не скажу, что общаюсь с многими творческими личностями, но здесь это открыто читается. Майки не в счёт, он рисует со скуки раз в полгода. Тут в целом не нужно разбираться в искусстве, чтобы увидеть твои черты.
— Мои черты? — стал Рафаэль осматривать рисунки, пытаясь там разглядеть произнесённое. — О чём ты?
— Черты твоей... Хм... Твоей натуры, скажу так. Творческой духовности, — Лео перелистнул дальше, продолжая осматривать рисунки Симы. — Ты не терпишь пустых мест, разнообразие и просторность, а ещё квадратность стиля. Последнее это чисто ко всему вышеперечисленному, но это просто факт, — Леонардо продолжал смотреть, долистав вскоре до последнего листочка, после ещё раз пробежался по всему, но наиболее кратко. — Красиво, другими словами. Мне такое по душе. Нарисуешь мне что-нибудь? — вдруг с такой просьбой поворачивает голову бесстрашный, что заставляет Рафаэля покраснеть ушами вновь.
— Нарисовать? Зачем тебе такое?
— Ну а почему нет? Я тебе тоже на память что-нибудь оставлю. Песня в памяти не считается, — приулыбнулся бесстрашный и стал осматривать себя, порылся в карманах, но и там ничего не нашёл, но вспомнил про кое-что. Паренёк тянет руку за волосы и стягивает с них резинку, которую быстро осмотрел, а там и отдал собеседнику. — Понимаю, что не сравнится с целым рисунком, однако эта одна из моих любимых резинок.
— А... — холерик бережливо берёт аксессуар пальцами и смотрит на него, ощущая оседающий осадок мягких волос, которые, кстати, разложились на плечах того свободно. — Думаю, я понимаю её ценность, — выдавил из себя хоть что-то адекватное бунтарь и надевает её на запястье, ещё раз осмотрев. — Я нарисую что-нибудь. Пожелания?
— Ассоциацию, — тут же вбросил синеглазый, убрав волосы за уши. — Со мной. Не уточняю сферу, чтобы обеспечить тебе полет фантазии.
— Да уж, спасибо, — фыркнул темперамент, приняв скетчбук обратно и придержав его в руках, пока не мог отвести взгляд и от резинки, и от волос того, потому взгляд метался туда-сюда. — А зачем ты отдал мне её сейчас? Тебе удобно?
— Шее жарче обычного, но, в целом, в порядке, не волнуйся, — похлопал по чужому плечу бесстрашный. — Постарайся ничего не сотворить с ней, пожалуйста, пф... Я хоть тебе её и подарил, но, скорее, завсегда доверил. Понимаешь?
— Взаимная просьба и насчёт моего будущего подарка, — с усмешкой склонил голову Рафаэль. — Безвозмездный обмен с обязательствами, а не подарки на память, не находишь?
— Я, конечно, доверяю тебе безопасность своего аксессуара, однако доверяй, но проверяй.
— Проверишь её сохранность в следующий раз? — посмеялись они немного. — Кстати, когда во второй раз прилетите?
— Да зимой, наверное. Ну вот каникулы будут, так Майки и засобирается. А я вместе с ним, ну ты знаешь. Я бы вас к нам пригласил, но, как бы...
— Да, не продолжай, — махнул рукой бунтарь и встал, чтобы убрать свой блокнот для рисования. — Вы так больше и не говорили с отцом после того вечера?
— Да говорили, конечно, но я больше не поднимал никаких тем, — отвёл он взгляд к окну. — Так, чисто перекинулись парочками фраз, по типу: как дела; что кушаете; что делали. Мне нужна тема разговора изначально, я не могу долго говорить по телефону, а вот Майк болтает без конца всегда, — он выдыхает и складывает ноги, постучав по коленям пальцами и смотря на это. Он явно хотел продолжить, но не стал, удержав язык за зубами. Холерик не настаивал.
— Я тоже не люблю говорить по телефону, — поддержал его хоть как-то просевший обратно, похлопав по чужой руке. — Вообще ни в какую. Хотя, казалось бы, всегда должно быть о чем поговорить, но каждый раз все темы куда-то пропадают. То ли настроение не то, то ли собеседник гандон, — Лео фыркает со смеха от неожиданности и смеётся, чем и Рафа заставляет улыбнуться счастливее. — Ну ты понял, да?
— Пхы, да. Да, понял, — потише ответил японец, отведя глаза в сторону со слабо приподнятыми уголками губ. — Ты очень мил...
— Ну да, обаяшка я, — как мог стал скрывать смущение брюнет, уткнувшись спиной в стену рядом, так и не убрав руку, которую ещё и сжал слегка.
— Прости, что спрашиваю такое в лоб, хоть мы и договорились всё друг о друге узнавать не прямыми фактами, однако до этого мне тяжело дойти самостоятельно... Но, если не секрет, кто тебе нравится? — повернулся он к тому, сразу завидев очень потерянное лицо. — Не конкретная личность, а из людей в целом, не пойми меня не правильно. Я про ориентацию, не более.
— А, боже, — выдыхает тот, начав смотреть прямо. Слегка надув нижнюю губу, отвечает потише, будто рассуждает всё ещё где-то в голове: — Гей, наверное... А ты? — перевёл взгляд на оппонента.
— Не знаю, — соврал Леонардо с улыбкой. — Я ещё не совсем понял. Но все люди красивые, это я точно могу сказать.
— Может ты этот... Пчела тип, — Лео сдержанно смеётся горлом, на выдохе поправляя его:
— Би, я понял, — снова смеётся. — Не думаю. Я как определюсь — поделюсь.
— Как скажешь.
Они смотрят друг на друга немного с лёгкими улыбками на лицах, после Леонардо укладывается тому на плечо, положив руку рядом с чужой, взяв за мизинец своим. Рафаэль снова ощущает тлеющее тепло на щеках, когда прикладывает голову в ответ.
Майки уже пришёл к Донни и тут же увалился к нему на кровать, попружинив на ней, пока хозяин комнаты был за компьютером и что-то там делал. Конопатый вытащил из-под одежды тамагочи, приступив к игре, пока его человечек был занят делами. Но вскоре Ди освободился, потянувшись вверх, обошёл стол и лёг между чужих ног под грудную клетку, приобняв за спину. Микеланджело отложил игрушку, погладив парня по волосам и обняв.
— Устал? — ему угукают, притираясь головой. — Устал, мой сладкий... — улыбается говорящий влюблённо, зарываясь в мягкие волосы того. После аккуратно снимает очки, которые слегка сдвинулись вверх, из-за того, что тот лёг, и начинает массировать голову, вызывая почти сразу у оппонента лютое расслабление. — Ты как домашний кот... Кстати, а почему ты к Симке почти не подходишь? Я заметил.
— Ну... — на приятном выдохе начинает Ди. — У меня аллергия на шерсть, вот я и стараюсь особо с ней не контактировать.
— Оу, как ты живёшь без этим мягких подушечек и милых ушек? В них всех хочется лицами утыкаться и целовать, ой, ты столько теряешь... — Дон поднимает к нему лицо.
— Я могу и в тебя потыкаться, меня всё устраивает.
— Хы... — улыбается счастливо конопатый и обнимает партнёра ещё и ногами, прижавшись сильнее. — Такой ты смешнулька у меня. Ты, кстати, в ловушке. Я тебя всего облепил.
— Более правильно будет сказать... Я ли в ловушке? — усмехнулся вдруг Ди и взял парня легонько за бока, по которым стал резво бегать пальцами, ещё немного придерживая.
Микеланджело в эту же секунду перестал его так крепко держать, а наоборот, толкать от себя, дёргаясь реакционно из стороны в сторону, совсем немного фыркая от смеха.
— Хнн, Донни, ну хвати-ит! — забил он ногами, уже весь покраснев от сдерживания смеха, потому что его стали щекотать активнее. Он что-то невнятное проныл на японском и схватил второго за худые запястья, оттащив от себя, кругло дуясь на него.
— Раф по полу катается и сразу падает, как только в него немного потыкаешь, — посмеялся рослый, расслабив руки. — Ты похож на грейпфрут.
— Переста-а-ань, — проныл он и постучал по чужой макушке вялым кулаком. — Если я боюсь щекотки, то это не значит, что меня нужно щекотать. А ты боишься, м??
— Ну немного, наверное. Вряд ли, как ты, дёргано.
— Ну-ка дай я проверю, — тянет конопатый руки к тому на свитер, но почти сразу же тянет дальше. — Через твою одежду ты ничего не почувствуешь, дай я стяну. И на спину ложись, мне не удобно.
— Ещё и раздевает, — посмеялся кареглазый, слегка приподнявшись, ложится на спину, приложив голову на то же место.
Светловолосый тянет свитер оппонента под грудную клетку и просто смотрит. Смотрит несколько секунд, пока руки самовольно не тянутся сначала к чужим худеньким бочкам и талии, а после вальяжными непринуждёнными движениями к животу, начав его мять.
— Э, Майки? — посмеялся немного Ди. — По-моему ты планировал что-то другое, разве нет? Или я чего-то не понимаю в щекотке?
— Нет! — пугает он резким вскриком рослого. — Я просто осматривал территорию... — оправдывается мальчик и начинает немного похожими, но более резкими движениями пальцев прохаживаться по тем же местам. Это вызывает у партнёра лишь сдержанное хихиканье, не более.
Конопатый умиляется, уткнувшись улыбающимися губами тому в макушку, снова начав просто гладить и мять. Такой худенький и мягенький, даже сравнить не с чем.
— Признайся, тебе нравится мой живот.
— Ну немного... — Ди ему не препятствует, сложив руки на грудкой клетке в замок, пока голубоглазый развлекался, жмякая кожу и оглаживая пальцами.
Продолжалось это до того момента, пока к ним вдруг не открылась дверь, в которую зашёл Раф, начав говорить как только нажал на ручку:
— Вы будете ест-ух, блять, извините нахуй, — он тут же разворачивается, прикрыв обзор для себя ладонью. — Вы закрывайтесь, что ли.
— Да ты не так понял, — стал приподниматься рослый, нащупав свои очки на постели и попутно поправляя одежду. Конопатый тоже встал быстро с матраса. — Мы будем есть.
Холерик оглянулся к ним, молча удалился на кухню, где уже был Лео, наблюдая за кастрюлей на конфорке. Там и остальные двое пришагали, но Майк тут же подошёл к старшему брату, задрав ему безрукавку с водолазкой разом. Тот, естественным образом, не отреагировал, лишь с шоком раскинув руки от тела. Тот что-то себе недовольно пробубнил под нос и дёрнул за руку Ди ближе, посмотрев и ему на живот, после суёт по руке к каждому, сравнивания осязательные ощущения. Когда он обернулся на Рафа, что просто стоял на месте в непонятках, то быстренько уже приблизился и хотел заглянуть и под его одежду, наглым образом попытаясь лишить своего старшего брата первым и единственным это увидеть в будущем. Потому Леонардо быстренько успевает перехватить чужую руку за запястье, посмотрев недовольно в глаза.
— Майки.
Коротко он его приструнил, сразу дав понять причину своего недовольства. Тот сразу понял и отошёл, помахав ладошками.
— Да, понял-понял, — посмеялся он.
— Что это было вообще? — задал единственный не оголённый. Леонардо не торопился выдавать свою догадку, так что ожидал объяснений от виновника ситуации.
— Ну мне было интересно сравнить ваши животы, вот и всё. В отличие от Лео, у Донни он очень мягкий и приятный.
— Почему ты говоришь об этом так, будто это нечто интимное, — в непонятном смущении стояли двое. — Что тебе дало это сравнение?
— Просто для себя кое-что понять, — усмехнулся конопатый, поставив руки в бок.
Единственное, что было полезно для Рафаэля в данной ситуации, так это тот несколькосекундный вид на живот того, с кем он проводил последний месяц. Словив себя на приятных мыслях об этом, быстро перестал смотреть, да и возможности уже не было. К сожалению.
— Это ведь так интересно, — он похлопал себе в районе пресса, улыбаясь. — Вот у Донни плоский чудесный живот, а ещё он такой вытянутый, хы, — облипает упомянутого со спины, показав следом на Рафа. — А ты треугольник. Или прямоугольник... Я ещё не совсем понял.
— Хватит меня фигурами оскорблять, круг.
— Пф... — смеётся немного светловолосый, крепче обняв парня и уткнувшись лицом ему в спину, где дышал его запахом и прижимался крепче.
Когда они пообедали в кое-то веки, к концу трапезы наконец сам именинник решил хоть что-то сказать о своём грядущем празднике:
— А вы вдвоём знаете, что приходите к нам домой послезавтра, да? — улыбнулся он довольно. — К часу дня. Кстати, а вы какую пиццу любите, если не секрет??
Получив нужные ответы, он проговорил ещё парочку таких организационных вещей насчёт одежды и адреса, а так больше ничего более не упомянул. У Леонардо на двадцать пятое число были свои планы, точнее, к тому времени, когда уже всё закончится. Относительно.
Следующий день был максимально скушен на события, так как они обыкновенно снова просто пришли в гости к этим двоим, а вечером ушли пораньше, чтобы Майки лёг спать не так поздно и сумел проснуться хотя бы в одиннадцать самостоятельно, а не по будильнику, плюс им нужно было хотя бы немного прибраться, а завтра заказать еды.
Утром дня рождения Микеланджело Лео сам к нему вошёл в комнату, чтобы посмотреть, спит ли он. Пришлось немного растормошить. Старший брат присел на край кровати, вытерев ему слюнку со сна и пошатав слегка за плечо.
— Именинник, просыпайся, — тот что-то почавкал. — Если сейчас не встанешь, то пицца не успеет приехать к нужному времени, — малыш садится, как по щелчку, с гнездом на голове.
— Йоу, — он прыгает тазом по мягкой кровати, спружинивая с неё активно. — Точно.
— Иди расчешись, — ему кивают и уходят из комнаты.
Лео встаёт с кровати, заправив её аккуратно, и удаляется из комнаты, пока братец уже скачет на диване, заказывая пиццу и напитки. Потом, после этого, он уже говорил по телефону с отцом, получая от него поздравления, а дальше там и до прихода гостей было недалеко.
Естественно, никто наряжаться не стал, в этом не было необходимости, учитывая, что это просто домашняя посиделка с поводом. Пицца успела приехать раньше тех.
Мальчики, конечно, очень долго стояли в прихожей, вылупившись на всё вокруг. Пока Майки красиво расставлял пиццу в столовой и наливал напитки, Лео вышел их встретить.
— А где всякие робо-слуги? — подшутил над подошедшим Раф, снимая обувь. — Или это слишком для вас?
— Какой ты смешной, — усмехнулся бесстрашный. — Ты принёс?
— Да принёс конечно, — он передал тому пачку конфет и небольшую коробочку.
— А это?..
— Просто подари, не спрашивай ничего, — слегка стеснительно перебил его задира, вызывав у парня мягкую ухмылку.
Первым делом, конечно, самый младший из них получил свои законные поздравления и подарочки, но, кажется, ему был больше подарком сам факт, что на его празднике больше людей, чем обычно, ещё и такие приятные. В особенности Донни.
Пиццы было много, так что на всех хватило более чем, причём были самые разные, чтобы каждому по вкусу пришлось, учитывая их предпочтения, которые они озвучили два дня назад. Напитков тоже не мало. По сути это была лишь такая посиделка под еду, которую оплатил один из них. Они болтали о всяком несколько часов подряд, заедая это всё, пока на фоне балакал телевизор с каким-то нейтральным телеканалом.
Было заметно, как и Дону, и Рафу было всё-таки не по себе в этом огромном вылизанном доме, где слишком много места, отчего с непривычки и с ума сойти можно. Но вскоре они влились, если можно так выразиться, так как разговоры их расслабили, а потом и настолки раскрепостили. Места куча: можешь валяться, крутиться по чистому полу, можно раскладывать всякие штуки на всю длину, хоть кувыркайся. Они сыграли в несколько настольных игр, расположившись на полу, а потом вообще зарубились в приставку. Кроме Лео, что просто стоял у края и смотрел. Может и правда играть не хотел, а может строил из себя не ясно что, однако Рафу было всё равно, по какой причине он не хочет играть.
— Слыш, — обернулся брюнет, протянув тому контролер. — Садись давай, задолбал.
— Я не хочу играть, — приулыбнулся он, но ему всучили прямо в руки назойливо устройство.
— А я тебя не спрашивал. Или ты боишься, что я лучше в видеоиграх?
— Ещё чего? — фыркнул недовольно парень и садится рядом, двинув его боком, тем самым ещё и инерционно толкнув Майки.
Оказалось, что Лео не так уж и плохо играл, поэтому им двоим пришлось попотеть над этой игрушкой. Конопатый и Ди, что уже устали рубиться, лишь смотрели, пока голубоглазый не предлагает наведаться учёному в лабораторию, чтобы тот с ним познакомился. Так они и уходят, оставив этих двоих раскладывать друг-друга в видеоигре. Парни стали в какой-то момент пихаться в попытках помешать сопернику.
— Хватит использовать эти кнопки, козёл, это нечестно.
— А ты выучи комбинации, может, стал бы лучше играть, — игриво его передразнивал бесстрашный, пока его снова не пихнули локтём. — Ещё раз меня стукнешь — я тебя прикончу.
— Ну-ну, — из вредности он повторил и, к своему шоку, проиграл почти в следующую секунду, потому что Леонардо использовал какую-то накопившуюся ульту, тем самым полностью его изничтожив. — Как?!
— А я говорил, — отложил контроллер парнишка, горделиво скрестив руки на груди. — Наглости хватает соревноваться с таким, как я.
— Тебе просто повезло, не зазнавайся, — Раф фыркнул на него, после отводит глаза. — Откуда ты вообще играть научился, если, судя по всему, не любишь это дело?
— А ты думаешь, Майки меня не заставлял?
— Это всё объясняет.
Они начали сидеть молчком какое-то недолгое время, пока Леонардо не предлагает после того, как выключил приставку:
— Может, хочешь дом осмотреть? А то ты видел только кухню, столовую и гостиную, — холерик почти сразу встал после вопроса.
— Ну пошли, экскурсовод.
Оба направились на второй этаж, где парень коротко описал, где что находится. Больше всего ему было приятно увидеть бо́льшую заинтересовать со стороны собеседника, когда он указал на свою комнату.
— Могу тебе показать свою комнату, — приулыбнулся длинноволосый, уже нажав на ручку двери, в которую они вошли.
Первым делом Рафаэль обратил внимание на две вещи: это оттенок комнаты и синтезатор. Он и правда был.
— Слушай, странный вопрос, но... Почему у тебя всё в комнате синее? Вы же не здесь живетё, — бесстрашный подошёл к зеркалу, поправив волосы.
— Это всё-таки наш дом. Ну, отца, — поводил он закатанными глазами, после снова посмотрел на себя. — И он в какое-то время хотел переехать сюда, но в один момент почему-то передумал. Это дом уже сделан под нас, но всё благополучно ушло под руки Бакстера, который, судя по всему, не решился продать его, и в гараже сделал лабораторию.
— А кто тогда содержит огромный пустой дом?
— Ну, как я понял, он сдавал этот дом в аренду, зарплата ему идёт из клана, он же на него работает. Думаю, деньги не особая проблема.
— Хм...
Синеглазый выровнял зеркало и обернулся, поставив руку в бок с лёгкой ухмылкой.
— Знаешь, Раф, тебе стоит относится менее скептично к богатым людям, тебе так не кажется?
— Кажется, я уже это слышал, — сложил руки на груди тот и присел на мягкий матрас, который ещё и был покрыт воздушным покрывалом. — Отношусь, как отношусь, окей?
Бесстрашный покачал головой с улыбкой и присел рядом.
— Немного странно, что, живя вот в таком, вы приходите каждый день к нам, в такую вот халупу.
— Ну, сам подумай. Мы ведь приходим не просто в чей-то дом, а к кому-то конкретному, верно? — намекнул ему собеседник, взглянув с крупицей хитринки в глаза. — Майки к Донни, ну а я — к тебе, — темперамент слегка покраснел ушами, посмотрев в ответ. — За день вся твоя любезность выветрилась, я так понимаю? — посмеялся немного бесстрашный, облокотившись на колени с очень довольной мордахой. Что заставляло Рафаэля ещё больше теряться в непонятках. — Я поразил твоё сердце всего на денёчек?
— Да о чём ты? — отвёл тот взгляд. — Ничего подобного, мне всё равно.
— Ну-ну... — присаживается ровно бесстрашный и сразу же ложится на спину раскинув руки. — Я ведь не такой слепой, Раф. Всё видно и без намёков.
— Я не понимаю тебя, — брюнет отвернул голову немного, ощущая, как горят уши, пытаясь максимально игнорировать лёгкое волнение в груди. — К чему ты клонишь?
Услышав усмешку со спины, он резко повернулся всем телом к собеседнику, стукнув смущённым возмущением по постели:
— Не ржи!
— Извини, — приподнимается он, сев напротив. — Ты смешно стесняешься, — за это уже его пихают в плечо, отчего бесстрашный снова смеётся громче, приложив руку к чужой согретой щеке. — Смешно и мило.
— Лео, ты чего? — задался понятным вопросом Рафаэль, к которому придвинулись ближе, что заставило его дико безудержно краснеть и инерционно пятиться куда-то к центру постели, однако к нему также успешно двигались.
Холерик нетвёрдо поставил руку за себя, пытаясь подвинуться снова подальше, дабы создать хоть какое-то расстояние, и оттого подкосился, прилёг на локти, тупя со смущением на уже слегка нависающего Леонардо, что плотно присел между чужих ног на коленях, на руку опёрся, второй поудобнее приподнял чужой подбородок, облизнувшись.
От этого у Рафа что-то внутри вообще кувыркнулось, живот скрутило, а сердце забилось ещё быстрее. Он до последнего думал, что над ним просто издеваются. Стебутся или дразнят, поэтому он так смиренно наблюдал, когда не было возможности отступить. Да, неверие было до того момента, пока его с напором не целуют прямо в губы.
Секунду он осознавал, другую принимал, в третью осознал ещё раз, но более объективно, это заставило его стать до жути красным, особенно, когда оппонент очень умело облизывает чужие губы и проникает между ними. Рафаэлю крутит голову, конечно, до ужаса, он чувствует, как горит его лицо, уши, пальцы и шея. Его мокро целуют, в особенности уделяя внимание нижней губе, пока сам Раф в шоке лежал, вылупившись глазами на того.
Вскоре Леонардо отстраняется с довольной ухмылкой, облизывается и вытирает мокрый след пальцами.
— Ты не представляешь, как давно я уже хотел впиться в эти сладкие мягкие губы, — бесстрашный не даёт тому даже опомниться, как снова целует, проникнув языком к языку.
Брюнет сжимает пальцами плед рядом с собой непроизвольно, помимо всяких причмокиваний, издаёт тихое мычание, во время второго поцелуя жмурится. Он чувствует, как ему приятно, но в то же время словно между этими и предыдущими действиями присутствует некий пробел, однако ему не дают о нём даже задуматься, так как пленящий своей сладостью и желанностью поцелуй не прекращался, а лишь становился разнообразнее.
Когда юный обольститель всё же отстранился, Рафаэль наконец себе позволил приподняться на локтях повыше, дабы сказать с придыханием:
— Л-Лео, погоди, я не совсем... — оппонент прикладывает к его губам палец с улыбкой, аккуратно продолжительно шикнув. Он тянется вперёд, коснувшись кожицы уха лёгким поверхностным поцелуем.
— Просто наслаждайся, хорошо? — по темпераменту бегут мурашки прямо по уху и вниз по телу этой стороны.
А в это время Леонардо уже целует его шею, пальцами спуская ниже съехавшую по плечам кофту. Мягкими заметными поцелуями нависающий осыпал чужую согретую кожу шеи, стянув с закипающего кофту с рук, потому она продолжила лежать под тем. Лео зацеловал данное место со всех сторон, пока не стал спускаться на оголённые плечи, ведь оппонент был в майке. Он слегка принюхивается, поводив носом по надплечьям.
— Вкусно пахнешь... — Раф молча смотрел на того, позабыв все слова. Он не мог соображать почти целиком, до него только сейчас дошло осознание, что его раздевают. Лео коротко целует место, где был, и снова приподнимается, дабы взглянуть холерику в глаза, что смотрел на него с смущённым возмущением, а Лео смаковал подобную реакцию, пока эти живые зелёные яркие глазки смотрели на него снизу вверх. — Что такое? — усмехнулся он, склонив голову на бок. — Когда я сказал наслаждаться, я не имел в виду замолчать, Рафи, — тот сразу вздрагивает, хлопая тёмными ресницами.
— Я и не пытаюсь замолчать, — он отводит взгляд, разминая в пальцах плед, пока его продолжают параллельно жадно осматривать. — Ты просто слишком наглый.
— Я это знаю, — ухмыльнулся парень и вдруг выпрямляется, сложив руки на чужие согнутые колени. — И я рад, что ты тоже это знаешь. А ещё я уверен, что тебе понравится, — с этими словами Лео тянет руки уже к подолу своего свитера, в котором обычно ходил.
— С чего ты решил, что мне... — но пока задира пытался приструнить собеседника и взглядом, и словом, тот быстро снимает с себя упомянутую одежду, оставшись сверху ещё в тёмно-синем лонгсливе. Стоит ли упомянуть, что ему присуще заметная облегаемость? —...Мне... Э... Понравится?.. — бегает он трепещущим зрачками по всему возможному, ранее не виданному. Он неосознанно сглатывает, подняв взгляд к чужому.
— Думаю, мне отвечать не нужно, — улыбается тот и снова склоняется, коснувшись чужого носа своим. — Я уже смог свести тебя с ума мысленно, смогу ли я сделать это физически? — нависающий снова сам целует его, сразу же коснувшись чужого языка своим, что наконец хотя бы немного стал шевелиться в ответ, хотя Рафаэлю, очевидно, было ещё тяжеловато с непривычки. Особенно пока его параллельно стали гладить вдоль торса под одеждой, поднимая майку всё выше и выше.
— Мх... — издал тот звук чуть громче, когда прохладные пальцы прошлись по его животу и грудной клетке.
Лео с громким причмоком отстраняется, поцеловав несколько раз левую щёку того, спускается вниз чуть быстрее вдоль шеи и надплечья, уделив немного внимания ключице, перескакивает через скомканную майку и продолжает осыпать поцелуями чужое тело, пока не останавливается на животе. Снова приподнимается, погладив его ладонью.
Рафаэль уже после такого чувствует у себя сбившиеся дыхание, сумасшедшее сердцебиение и неожиданную чувствительность, от которой никак нельзя избавиться, ведь когда ты лежишь полуголый и тебя трогают, целуют и всячески ласкают, нет и малейшей возможности, да и желания отвлечься. Он приложил пальцы к приоткрытому рту, отвернув на момент голову. Он тяжело вздыхает и переводит взгляд на того.
— У тебя тоже странная страсть к животам, как у твоего брата?.. — с усмешкой комментирует чужие действия темперамент.
— Мне просто хотелось узнать, какая у него твёрдость и структура... Думаю, у нас с Майки разные взгляды на эти вещи, — он пальцем делает круг по торсу и улыбается. — Если ты займёшься собой, то у тебя отличные задатки достигнуть хороших результатов в физической подготовке. Ты худой, поэтому тебе нужно для этого начать заниматься на постоянной основе и держать мышечную массу, — говорящий замечает на себе такой непонимающий взгляд.
— Блять, вот... — отводит он взгляд. — Самый неподходящий момент, чтобы говорить свои наблюдения.
— Извини, — посмеялся немного бесстрашный и быстренько снимает с того майку, вытаскивает кофту из-под лежащего и откидывает их чуть подальше на край кровати.
Но, чтобы не оставлять партнёра в этом непонятном ощущении одинокого нагиша, тоже снимает с себя лонгслив, скинув в ту же кучку. Завидев потерянные глаза Рафа, что застрял взглядом на нём, берёт его руку и мягко прикладывает к себе, присев ещё плотнее, просто притираясь паховыми областями. Рафаэль и не думал, что чужое мужское тело может его так сильно поразить. Он в целом не думал ни о чём таком, вроде бы, потому не ожидал трепет в душе и восторг там же от увиденного. А когда смог прикоснуться, то это совсем голову вскружило.
— Круто... — только и смог выдавить из себя он.
— Рад, что оценил по достоинству.
Бесстрашный был бы рад уделить этому процессу ещё больше внимания, однако он снимает резинку с волос, встряхнув ими слегка рукой, откладывает её на тумбу, и в очередной раз склоняется над оппонентом, что стал себя чувствовать намного лучше, чем в первые секунды, наиболее открыто. В четвертый раз задира уже самостоятельно берёт чужое лицо и склоняет к себе, мягко поцеловав. Лео целует в ответ, с удовольствием мокро касаясь чужого языка между их ртами, попутно причмокивая нижней губой. Эта маленькая вещь по какой-то причине сильнее всего его привлекала. Так сильно, что он позволяет себе слегка её прикусить и снова поцеловать. Парень убирает волосы себе за уши, приулыбнувшись партнёру, ставит руки по бокам и начинает слегка тереться своим тазом о чужой, тут же вызывав реакцию, хоть и не самую громкую.
«Раф, как оказалось, намного чувствительнее, чем я предполагал. Оттого и намного несдержаннее. Это становится всё только лучше и лучше», — ухмыльнулся он своим мыслям, пока бунтарь придвинулся ближе и отвернул голову, разминая уже слегка помятый плед под ними.
Лео проводит рукой ему вдоль тела, мягкими движениями надавливая подушечками пальцев и ладонью, пока не доводит до плеча и ставит руку чуть правее чужой головы, слегка склонившись, и второй рукой поворачивает его лицо к себе, гладит его щёку большим пальцем и целует лёгким касанием в губы. Темперамент целует в ответ, прикрыв возбуждённо глаза, его продолжают осыпать поверхностными касаниями в то же место.
— П-поцелуй нормально, блять... — не получилось так грубо, как хотелось, но, тем не менее, Лео выполняет просьбу, придав ей плотный характер.
Рафаэль слегка сжимает чужие руки рядом со сгибом, сдержанно промычав горлом, пока его чрезмерно напористо ласкают языком внутри рта. Это заставило чувствовать себя каким-то очень уязвимым и по-приятному слабым; в хорошем смысле.
Когда его наконец отпустили, Раф быстро вздыхает ртом, с тяжестью делает первые вдохи, так как во рту всё горело. Брюнет прикрывает рот тыльной стороной руки, прикрыв отведённые глаза, ещё желая соображать, потому старается держать себя в относительно спокойном уравновешенном состоянии.
Лео присаживается совсем немного подальше, дабы приложить руку к чужому паху, где стал приятно мять и ощупывать, смотрит несколько мгновений за своими действиями и спрашивает:
— Хочешь мне отсосать? — Рафаэль хлопает осознанно глазами и разом вспыхивает, толкнув того в плечо.
— Чего?! Я что, похож на того, кто только и думает, как вцепиться в чей-нибудь хуй?!
— Ну как хочешь, я сам тогда, — уже хотел тот стащить партнёра к краю кровати и присесть на полу, даже уже слез на пол, но тот быстро приподнимается, взяв того за руку смущённо. — Чего?
— Я... Я попробую, — Лео приятно удивляется и расстёгивает ремень, присаживается сам, спуская брюки, в которых обычно ходил. — Только попробуй поржать надо мной или упрекнуть в том, что я неумёха в подобном, понял? — встаёт холерик на колени, приземлившись на мягкий ковёр, что был кстати. Без него было бы не так удобно.
— И в мыслях не было, — махнул тот рукой, усевшись поудобнее. — Словно я в этом профессионал.
— Ну знаешь, сосёшься ты как профессиональный любовник, так что я не знаю, что ещё от тебя такого идеального ожидать, — единственное, что смущало в данном диалоге, так это не тема, а их положение по отношению к другу. В особенности очень заметный бугорок прямо перед лицом стоящего на коленях.
— Пф, "идеального"? Не думал, что ты такого мнения обо мне.
— Я в том плане, что ты подозрительно всё умеешь.
— Например? Ну, помимо поцелуев, ты их уже упомянул, — видимо, Лео не против слегка оттянуть приятный процесс, раз ему так неожиданно начали льстить.
— Ты знаешь два языка, а ещё выглядишь подозрительно всегда на десять из десяти, умеешь драться, разговаривать красиво, — заметив на себе внимательный съедающий взгляд, Раф быстро краснеет и отводит глаза куда-то вниз. — Ну короче... Много чего.
— Раз ты сказал об этом, то мы знаем ещё испанский. Ну, я не так хорошо, как Майки. Ему языки проще даются, я больше по статистике и логистике.
— Так, блять, мы на встрече по интересам, или что происходит? Я думал, мы сексом собираемся заняться, — они молча смотрят друг на друга, моргнув одновременно.
— Э... — у него даже волосы вперёд из-за ушей мягко упали. — Да. Прошу прощения.
— Когда ты такой приторный меня тошнить тянет, — сощурился бунтарь, приложив ладонь к чужому паху. — Тебе не обязательно передо мной строить такого.
— А ты уже особенный, значит? — усмехнулся бесстрашный, оперевшись за спину руками. Раф уже ничего не отвечает, коротко метнув взгляд наверх, после продолжает пытаться подготовить того, а ещё себя морально, к минету, так как ему даже не доводилось представлять подобного. Только наблюдать несколько раз ясно где.
Начинает он с лёгкого поцелуя через ткань, пытаясь последующими касаниями осознать его анатомию, приложив руки рядом с пахом, но больше на сгибе ног. У него язык в прямом смысле не поворачивался намочить трусы того, поэтому, уделив достаточное место перед непосредственным началом, руками спускает их, наблюдая за показавшимся членом.
Ему хотелось пожаловаться, что он какой-то до раздражения пропорциональный и красивый. Широковат, как ему показалось, но по длине приятен. Облизнув губы, прикладывает мягко пальцы к тельцу, придержав его ровнее, приступает к первым изучающим касаниями, сразу ощущает тепло, относительную мягкость и лёгкую пластичность кожи, что легко прикрывала головку, но также легко оголяла её.
Раф сглатывает, предусмотрительно вздохнув побольше воздуха, и пытается глотнуть хоть первые сантиметры, так как вряд ли ему удастаться справиться со всей длиной.
Его устраивало, что сидящий никак его не поправлял, не дёргал, не направлял, в целом давал ему самому разобраться, лишь наблюдал. Если бы Рафу начали тыкать туда-сюда, он бы не только со стыда сгорел, но и ушёл домой, послав к чёрту эти новые ощущения, Лео за компанию, призвав его сломать себе позвоночник и самостоятельно себя удовлетворить. Благо этого не произошло.
Темперамент решает, что ещё рано пытаться долго застрять ротовой полостью на органе, потому отпускает, сжав неполностью сомкнутыми пальцами, лишь частично, член оппонента, дабы оставить себе место для дорожек поцелуев. Вскоре слегка меняет позицию: берет плотным колечком у основания, не тормозя в движениях, а сам уже более охотно, если так можно выразиться, ласкает отвердевшие достоинство, мокро целуя и проводя языком. Каким-то образом умудрился втянуться в этот процесс, который стал его неожиданно возбуждать. Он и так был не расслаблен, так ещё и такое.
Отстранившись на секунды три для порции воздуха, Рафаэль успевает очень быстро взглянуть на партнёра, что выглядит вполне довольным и расслабленным. Его томный взгляд тёмный глаз за миллисекунды умудрился поразить стоявшего на коленях, что снова громко сглатывает и пытается взять поглубже, не переставая водить рукой, дабы всегда присутствовала динамика.
Понимая, что не хочет попасться на глупом переоценивании своих возможностей, отпускает член ртом, быстро водив рукой, пока второй вытирает уголки губ от слюней. Его радовала чужая реакция. Она была довольно тихой и почти незаметной, но лёгкие вздрагивания и утяжелённое дыхание Раф успевал ловить, навострив уши.
— Стой, — вдруг говорит Леонардо, отчего бунтарь сразу послушно тормозит, убрав руку. На секунду побоялся, что сделала что-то не то. — Вставай, — опять же беспрекословно выполняет просьбу говорящего, что пододвигается чуть больше на кровать, тянет того к себе за талию, поцеловав.
Темперамент целует охотно в ответ, пока его сладко снова пробуют на вкус губами, языком и зубами, а пока ещё и снимают оставшуюся одежду, что оказалась на полу. Холерик слегка давит на того, заставляя ползти назад прямо в процессе влажного поцелуя, дабы Раф смог залезть на постель и присесть чуть ниже паха.
Бесстрашный отстраняется, но тут же меняет их позицию, заодно переложив оппонента на подушку головой, а сам почти тут же склоняется к красному ушку, которое быстро делается ещё краснее благодаря причмокиваниям и облизываниям, которые неожиданно сводят Рафаэля с ума. Он неожиданно для себя умудряется издать негромкий стон, сжав чужие плечи.
— Ах!.. — стоило длинноволосому пососать и прикусить мягкую мочку уха и выше всё остальное, как тот снова издаёт звук, закрыв рот ладонью. — С-стой... — он тянет руку вниз, как бы придерживая свой орган. — Н-не надо, Лео... — тот слышит своё имя в подобной интонации, что бьёт как током, потому он приподнимается, сладко облизнувшись.
— Твоя эрогенная зона такая хорошенькая, во всех смыслах. Легкодоступная, ультрачувствительная, ещё и вкусная, — на него глядят с краснючим лицом, что было частично спрятано в мягкой подушке. — Ты знал, что соски очень чувствительны у обоих полов?
— Только за них меня так драть не надо...
— Ну что ты... — ухмыльнулся Леонардо, спустившись пониже и прилёг на того, погладив ладонями грудные мышцы. — Я буду предельно нежен.
— Не надо их трогать, придурок. Я тебе не девчонка какая-то, — схмурился он, но по идее никак не препятствовал.
— Ну ради интереса стоит попробовать, как думаешь?
А пока начал просто тихонько оглаживать соски большими пальцами, с интересом наблюдаю за реакцией и тела, и самого Рафа, что уже как-то реакционно дрогнул. Лео не собирался долго на них задерживаться, потому слегка поцеловал, провёл языком и совсем немного пососал оба места, что вызывало у оппонента легкое выгибание в спине, тот явно сдерживал голос из последних сил, но его не стали больше мучить, переходя к наиболее интересному.
Для начала он, не долго думая, поднимается с постели, проведя мягко рукой по чужому животу, после закрывает дверь, обходит дальше и капается в своём комоде, пока не достанет из-под одежды небольшой тюбик со смазкой и презерватив. Это не выглядело как нечто давно лежащее, это было скорее... Купленное на единственный случай. Иначе зачем было Лео прятать отдельно презерватив от пачки и покупать настолько маленькое количество миллилитров смазки? Там буквально пятьдесят. Тем не менее, на тот момент Раф об этом не задумался, учитывая, что он больше смотрел на самого Лео, нежели на вещи, которые он искал.
Тот быстро возвращается, присев между чужих ног, и сразу слегка хлопает по чужой ягодице:
— Переворачивайся, а то так неудобно будет.
— А почему это ты меня будешь ебать, а не наоборот? — Лео вопросительно скосил бровь, уже согревая смазку на ладонях. — Что?
— Извини, но ты не выглядишь как человек, который желает кого-то трахнуть, скорее наоборот.
— И как мне это воспринимать вообще? — тем не менее, переворачивается и ложится животом вниз, приобняв подушку. — Как оскорбление или как факт?
— Я не пытаюсь тебя оскорбить, просто... Мне кажется, что так будет лучше, — он присаживается поудобнее сзади, растянув чужие булки в стороны, дабы понимать, с чем работать, прикладывает большой палец к лону, приступив к лёгкому массированию, дабы согреть хотя бы его. Но даже это уже вызывает мягкой вздрог. — Ты у уролога никогда не был?
— Был, но, знаешь, как-то мой врач не особо... Заботился о подобной мелочи, ладно? — повернул он голову на бок. — Что, мне уже и реагировать нельзя?
— Можно, но я просто не думал, что ты на первичное касание отреагируешь сразу же, — бесстрашный мягко проникает в того, второй рукой оттягивая для удобства обзора.
Разминая анальное кольцо, Леонардо старался сделать это максимально тщательно, дабы не предоставить никакого лишнего дискомфорта, которого в первый раз и так будет предостаточно от той же непривычки.
Лео достаточно смочил в смазке два пальца, но всунул пока лишь один, заодно дополнительно растягивая вход, подготавливая внутреннюю часть. Тот слегка сжался реакционно, явно напрягаясь.
— Расслабься немного, так будет проще... — чистой рукой он погладил того по пояснице. — Потерпи, тут только в начале некомфортно так. Потом приятно.
— Эксперт ёбаный... — поругался тот и попытался хотя бы немного расслабить тело, сжимая подушку в руках, так как лежать вообще без реакции было невозможно.
Леонардо продолжил растягивать партнёра, подключив и второй палец, который почему-то был принят легче, чем первый, но так даже проще. Он водил обоими пальцами изнутри, сгибая их там и надавливая подушечками на теплые стенки. Рафаэль слегка приподнимает таз реакционно, хмыкнув в подушку сдержанно.
Лео приулыбнулся, вытащив пальцы из уже слегка дышащей открыто дырочки, дабы добавить ещё смазки и добавить третий палец, который также легко вошёл и позволил растопыренным конечностям сделать свою работу наиболее эффективно. В какой-то момент Лео переворачивает руку ладонью вниз и давит вниз мягким ощупывающим движением, отчего тот весь продрог, а потом выгнулся, аж согнув ногу.
— Ахх... — он сразу прячется в подушке, застеснявшись. Бесстрашный облизнул краюшек губы с довольной ухмылкой и вытащил мокрые пальцы, поверхностно понюхав их. Запах смазки в перемешку с человеческим создавал очень странный, но приятный осадок в носу.
Пока он надевал презерватив, то быстренько оценил ситуацию и, присев чуть ближе, погладив парня по плечу, обратив на себя внимание.
— Не хочешь перевернуться снова на спину? — тот уже ставит руку, чтобы приподняться и перевернуться, но сомневается, отводя взгляд.
— Это придётся лицом к верху быть, — Лео молчит, ожидая пояснений. — Чтобы ты смотрел на меня весь процесс что-то не хочется.
— Почему? А куда мне смотреть?
— Придумай сам. Стрёмно это, вот и всё.
— Перестань, тебе не нужно стесняться ни меня, ни своего лица, — задира переводит взгляд на говорящего, что успокаивающе ему улыбается. — Доверься мне полностью, ты ведь уже это сделал.
— Кхм... — тот аккуратно переворачивается на спину, поправив подушку под головой. — Ладно... — его поощрительно целуют в веко, после возвращаются к основному делу.
Лео добавляет смазку на свой орган в презервативе и растирает, согревая заодно, после присаживается ближе. Партнёр сгибает ноги в коленях, расставив их чуть пошире, пока в него начинают слегка входить. Так как он был разогрет, это было проще, но только до того момента, до куда дотянулись пальцы, дальше всё снова стало туже. Но, кажется, это тяжело назвать минусом, так как добавляло лишь приятного ощущения.
Для Лео, в первую очередь, так как Рафаэлю стоило ещё привыкнуть к этому относительно постоянному чувству наполненности. Парень вошёл не до конца и, подождав какое-то время, вышел, дабы дать тому слегка отдохнуть, но вскоре вошёл обратно, вызывав короткий тяжелый возбуждённый вздох. Пока тот входил глубже, Рафаэль слегка прикрыл глаза, не отрывая взора от происходящего. Оказалось, что виденье действия от первого лица возбуждало ещё сильнее, нежели от третьего.
Доминант мягкими, изучающими движениями слегка поелозил внутри, ощущая всю ту же узкость, присаживается удобнее для того, чтобы делать толчки, и упирается ладонями в кровать. Раф в это время пытался всё ещё привыкнуть, ощущая относительную сквозистость и ощущение инородности, которое немного мешает полностью насладиться, партнёр терпеливо дожидался. Лео, чтобы скоротать этот период, взял чужие руки и, скрестив пальцы, прижал по бокам, склонился ближе к лицу, с улыбкой посмотрев в глаза. Бунтарь со смущением смотрел в ответ, а когда его целуют, то закрывает глаза, сжимая руки в ответ. Бесстрашный проводит языком по чужому, пробираясь вовнутрь, где сразу становится жарко и вдвойне мокро, он целует его губы, причмокнув влажно нижней и целует дорожкой вниз, неожиданно присосавшись к коже на надплечье.
— Мгх... Ты чего делаешь?..
— Ты пахнешь так вкусно, я тебя съесть хочу... — провёл он носом по тому же месту, позволив себе прикусить плечо и сразу зацеловав это же место. — Мм... — промурчал он, поцеловав теплую шею, спустился к ключице и оставил поцелуй там, снова выпрямившись. — Готов?
— Ну да, наверное?.. — Леонардо делает первый толчок, совсем лёгенький, чтобы оценить реакцию. Тот вздрагивает, сжав реакционно чужие руки крепче. А потом сглатывает, понимая, что сдержать голос не получится.
Потом следуют остальные толчки, не похожие друг на друга до какого-то времени, пока не набирают определённую стабильную скорость, сопровождаемую шлепками тел, а дальше и хлюпаньями. Рафаэль каждый раз ощущал, как сбивается дыхание, потому что он пытался контролировать себя, но это было сложно, потому вскоре, когда сдерживать себя стало невозможно, уткнулся в собственное плечо, горячо выдохнув туда.
— Не сдерживайся, — ухмыльнулся Лео, передвинув чужие руки повыше, ощущая полный контроль над чужим телом. — Тебя не услышат, только я, — длинноволосый склонился к открытому участку шеи, проведя там языком и кусая рядом с шеей, так как ему самому всё происходящее приносило физическое удовольствие и хотелось его как-то выразить.
— Ах... Мм... — сжимал губы темперамент, ещё пытаясь бороться, но не вышло, так как партнёр удачно попал прямо по простате, идеально нажав на неё. — Ах! Б-блять... — ему хотелось закрыть рот рукой, но такой возможности нет, его почти целиком ограничили в движениях.
Когда тот попал во второй раз, бунтарь посчитал, что это будет хоть немного привычнее, но нет, его выгнуло в спине сразу же, пока он пытался хватать воздуха во время стона. И ругани.
Леонардо решил, что отпустит его мокрые теплые руки, дабы поудобнее устроиться и ещё держать тело за бока, дабы обеспечить максимальную неподвижность, но почти сразу же Рафаэль тянет руки к нему и обнимает за спину, прижав к себе, спрятавшись в плече, куда и начал свободнее стонать. Бесстрашный поставил одну руку на постель, чтобы удержать себя на весу, но прилёг ближе, улыбнувшись мягко. Он трётся к чужому лицу.
— Я-я сейчас... — схватился он крепче, прервав себя резким вздохом. — Л-Лео, я... Помоги... — доминант проводит ладонью от бока к набухшему органу, начав резко водить пальцами у головки. Это заставляет оппонента сразу же излиться на себя и живо простонать в удовольствии.
Леонардо тормозит, приподнявшись чуть повыше, чтобы партнёр отдохнул немного. Видеть его таким вот уставшим, вспотевшим, но удовлетворённым одно удовольствие.
— С-спасибо... — хмыкнул он, но замечает, что из него не выходят. — А ты..?
— Я ещё не закончил, — Рафаэль живо очухивается, взяв того за плечи.
— Э-эй, я столько не выдержу, — Лео с интересом сгибает бровь, усмехнувшись, после ставит руки удобнее. — Подожди-! — но, ясно дело, никого ждать не будут, в нём снова начинаются активные движения, из-за которых бунтарю разом крутит голову. Он тут же стонет, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Его таз заныл от возбуждения, в том числе и простата, которую просто начали терроризировать, голос было сдержать просто невозможно, а ещё взор поплыл как-то странно. Это только потом он понял, что почему-то глаза заполнились небольшим количеством слёз от возбуждения. — С-стой, я... Ах! Ммх... Я сейчас с ума сойду, блять! — он слабо стукнул того по плечу. — Лео!
— Мм? — отозванный склонился к чужому лицу, погладив рукой по нему успокаивающе. — Ты выдержишь, не волнуйся, — бесстрашный целует его в веко.
Холерик какое-то время ещё пытается как-то сопротивляться, но это резко снова становится приятно, причём в квадрате. Теперь всё плывёт из-за возбуждения, которое кружит ему голову в прямом смысле, он снова обнимает партнёра, с возбуждением поднимая согнутые ноги, и не может перестать стонать, а ещё соображать как-то с трудом получается. Всё, что он слышит, это толчки с хлюпаньем, а ещё чужое горячее дыхание.
— Л-Лео, мх... — прижимается он, цепляясь за того как можно крепче. Бесстрашный приобнимает его за плечи, которые тот приподнял. — Так п-приятно... Ахх... — Леонардо нежно и заботливо целует его в висок, вслушивается в прелестные звуки, притеревшись щекой и аккуратно прошептав:
— Ai shite iru... — за него только сильнее взялись, обхватив спину, продолжая стонать и мычать, иногда поскуливать от удовольствия.
Вскоре и Лео ощутил приближение своей кульминации, поэтому упёрся в постель удобнее и ускорился, сделав последние резкие грубые толчки, по итогу остановившись внутри, дабы кончить. Он тяжело выдыхает, сжав постель, пока Раф тоже изливается во второй раз, взяв того за руки у локтей и сжимая.
Теперь бесстрашный выходит из того, устало присев на колени и снимая с себя презерватив. Рафаэль лежал, по сути, в той же позе, очень уставший, даже толком пошевелиться не мог в данный момент, но это парня только умиляло. Леонардо всё убрал, что было нужно, вещи сложил на краю кровати, где она не будет мешать и, выключив свет, лёг рядом, тяжело выдохнув.
Раф за это время уже отдышался и смог залезть под одеяло, которое кинул на рядом лежащего, после приполз ближе, посмотрев без слов в глаза. Лео погладил того по волосам, перелёг на бок, чтобы обнять обеими руками, и поцеловал в лоб. Бунтарь прижался в ответ, приобняв. После этого оставалось только спать.