Не влюбляй меня

      Рафаэль отправился в душ с самого утра, так как решил перед сном, что закрыть окно — хорошая идея. Но нет, было слишком жарко по итогу, так что не самое любимое занятие по утру сейчас становится маленьким спасением.        Пока он был этим занят, то к нему в комнату пробрался Лео, судя по всему, случайно проходивший мимо приоткрытой двери. Холерик возвращается в комнату, чтобы забрать телефон со стола, а там его чудо с распущенными волосами заправляет его постель. Почему-то это его удивило, вот парень и встрял в дверном проеме, теребив мизинцем правое ухо от воды.       — Лео, ты чего тут? — тот оборачивается, прикладывая кончик покрывала на своё место.       — Не смог побороть желание заправить твою кровать, — улыбнулся тот и выпрямился, стоя лицом к вошедшему. — И, говоря на чистоту, мне хотелось немного понюхать твое постельное белье... — он неловко смеётся, сложив руки мягким вялым движением на себе. — Извини, что вошёл без спроса.       — Да ладно тебе, — задира уже взял телефон со стола и подошёл к тому. — Думаю, тебе можно заходить ко мне без стука, — он аккуратно убирает брату волосы за ухо теплыми пальцами, прикладывая ладонь к щеке, впоследствии поглаживая её большим пальцем. Старший влюблённо притирается к его мягкой ладошке, прижав её к себе сильней, чтобы поцеловать рядом со сгибом кисти. — Пф, ты так любишь целовать руки...       — Ага... Ничего не могу поделать, они у тебя очень притягательные.       — Притягательнее моих губ? — Лео без дополнительных вопросов понимает намек, берёт аккуратно чужое лицо и тянет к себе, поцеловав с утренней нежностью.       Уделив поцелую несколько секунд, Раф встаёт ближе и обнимает партнёра под руками, уткнувшись в своё любимое плечо рядом со своим любимым запахом чудесных волос. Леонардо обнимает его в ответ так же крепко, уткнувшись в ещё влажный ёжик, в который зарылся пальцами и стал массировать.       Отстранившись, они друг другу приятно улыбаются и коротко целуются, отступив друг от друга немного.       — А чем ты обычно занимался летом?       — Знаешь, наша жизнь в принципе была очень стабильная и неинтересная до того, как в ней появились вы. Я просто учился и летом стоял с утра в библиотеке, считая ворон. Всё. Донни тоже, в комнате у себя сидел тух. Тут вы нарисовались интересные и всю стабильность послали в жопу.       — Хаха, ну... Думаю, извиняться не стоит?       — Не стоит, меня всё устраивает, — он уткнулся старшему в шею, поводив по ней носом, отчего тот слегка дрогнул и покрылся мурашками, начав тихо хихикать.       — Щекотно, пх, — он приложил руки к чужим плечам, так что Рафаэль отступил, усмехнувшись с него. — Я изначально спросил это для того, чтобы узнать, чем ты хочешь заняться.       — Мы могли бы позаниматься, а потом поиграть в приставку. Или... Ты мог бы поиграть для меня на твоей пианинке, — оппонент засветился после первого же предложения, а от последующего вообще засиял. Лео от восторга пылко целует его с улыбкой, прижав к себе резко, после отпускает, быстрым заводным шагом удаляясь.       — Так пошли!       Рафаэль покачнулся, когда его отпустили. Он в шоке хлопает глазами, выпрямившись, а потом улыбка сама лезет ему на лицо, отчего он со смущением закрывает её ладонью и зажмурившись.       «Вот придурок... Я его обожаю...» — вздыхает темперамент и идёт следом, прикрыв за собой дверь в помещение.       Тренировка шла по уже проделанному не раз плану, но, так как они занимаются прямо с утра, то и времени провели здесь побольше, сделали побольше упражнений. Но, как обычно, на долго засели на чужой растяжке не без помощи здешнего учителя.       — Мы это делаем уже который день, а всё равно больно, — старательно тянется тот, пока старший склоняется к нему, надавливая на лопатки и плечи.       — На самом деле, скоро тебе будет намного легче. За месяц у тебя будет растяжка, как у меня.       — Я не знаю, какая у тебя растяжка, гений, — старший приподнимается с того и садится рядом в ту же позу, склоняется и полностью складывается, как книжка, уткнувшись лбом в пол. — Ебануться, — задира нажал ему на спину несколько раз, и тот смог лечь ещё ниже. — Не особо я верю, что из моей ситуации я смогу делать вот так.       — Сможешь, — поднимается тот и возвращается, продолжая насильно склонять парня.       — Ладно, допустим. Тогда зачем мне делать это когда мы вернемся домой?       — Чтобы не растерять всё то, что ты наработал здесь. Давай, склоняйся, — нажимал на чужую спину бесстрашный, сам склоняясь ниже над чужим ухом, снова издевательски дыша на него, так как ему тоже было необходимо прилагать силу, чтобы пружинить на чужой спине и растягивать эффективнее.       Рафаэль, конечно, краснеет слегка, закрыв глаза, чтобы успокоиться, но из-за этого слух наоборот обострился. Благо Лео вскоре его отпускает и отходит, потому тот сразу валится назад и лежит, отдыхает. Бесстрашный садится на корточки рядом, улыбнувшись и похлопав по чужому животику ладонью.       — Ещё пятнадцать минут позанимаемся растяжкой, отработаем приёмы, снова растяжка, и предлагаю заняться йогой.       — Йогой? Ты серьёзно? — говорит задира на выдохе.       — Конечно. А что такого? Просто дадим телу отдохнуть в самом конце.       Вдруг их ненадолго прерывают Майки с Донни, что открыли дверь в додзё:       — Мы идём в продуктовый. Вам что-нибудь взять?       — Я пас, — махнул рукой бесстрашный, улыбнувшись.       — Чипсов с паприкой.       — Окей, — и удалились также вдвоем. Выдержав немного паузу, старший говорит, не отводя взгляда от двери:       — Как думаешь, скоро начнутся у них такие... Серьёзные проблемы в отношениях?       — У них? Пф... Серьёзнее наших точно нет.       — Но я серьёзно. Не может же быть бесконечно всё идеально, — встал он ровно. — Кто-то точно станет немного капать на мозг или уделять меньше внимания по личным причинам.       — Да ладно тебе, им год только через месяц будет.       — Я знаю, но это уже год, а не всего лишь год.       — Не знаю, чего ты паришься. Дави давай, — только в этот Рафаэль встал и стал склоняться вниз. Лео придерживал рукой его за ноги, подставив свою одну к чужим коленям, не позволяя сгибать, а вторую руку на чужую спину, помогая складываться вниз.       — Просто они так много сделали для нас.       — А мы просили?       — Ну Раф... Нет, не просили, но, согласились, если бы не их помощь и поддержка, может, ничего бы и не вышло у нас во второй раз. Я не хочу, как старший брат, игнорировать будущие проблемы. А когда меня не будет, это должен будешь делать ты.       — М, ты будешь за три пизды от меня, а я должен копаться в чужих отношениях.       — Не в чужих.       — Агх... Ай, блять-       Короче говоря, позанимались они на славу сегодня, йога в конце оказалась вполне кстати, так что Раф больше не заикался о её несерьёзности.       Сполоснувшись в душе, мальчики засели в игровой комнате, зарубившись в приставку, в игру, которую они в прошлый раз не допрошли. Леонардо прилёг на партнёра, притеревшись щекой к его плечу с закрытыми глазами.       — Не хочешь ночевать в моей комнате теперь, когда мы вместе? Почему я не подумал предложить вчера?..       — Давай. А то ты так красиво мою кровать заправил, что теперь жалко расправлять, — бесстрашный тихо смеётся, продолжая улыбаться. — А так, конечно.       — Забавно, что нам потребовалось буквально пять дней, чтобы признаться друг к другу, — парень тыкнув в чужой носик. — У нас пятое июля, у них — пятнадцатое августа.       — Ты ещё и запомнил, когда у них точно?       — Ага. Засело в голове. Мне так нравилось и нравится, какие у них отношения на самом деле, — Лео ставит на паузу и опускает контроллер на свои колени, одну руку проведя за чужой ближайшей и скрестив с ней пальцы. — Майки тот ещё наивный глупыш, ему нужен такой, как Донни, а Донни, такой как Майки. Дело не в противоположности, они дополняют друг друга, делают некую стабильность между друг другом. Майки нравится основываться на чувствах, а Дон больше отступает от логики, и даже так они умудряются идеально друг друга понимать. Здорово...       — Ты же сказал час назад, что у них там проблемы в отношениях должны начаться и всякое такое.       — Конечно, но они их решат. Просто иногда стоит им помогать, поговорить, давать совет наедине. Как и они делали для нас. Просто я рад, что они друг другу так сильно понравились. Мягко говоря.       — Ага, — задира прилег на спинку дивана, погладив руку партнёра большим пальцем. — Значит, ты говорил, что я тебе понравился ещё тогда. Давно. А не знаешь, почему? Хотя бы предположи, что тебе во мне понравилось.       — Мне и предполагать не надо, я знаю, что, — улыбнулся бесстрашный и поднял голову, чтобы посмотреть в зелёные глаза. — Ты показался мне очень милым сам по себе, меня очень зацепила твоя забота о Донни и папе, твоя принципиальность в некоторых вопросах, денежных, например, что ты говорил мне то, что действительно думал. Честность, другими словами. Ну и мне нравилось то, как я нравился тебе, — он улыбнулся смущённо, отведя глаза. — Даже когда мы были не так близки, ты обо мне заботился. Я сразу понял, что ты чудесный человек, — произнес юноша последнее чуть угрюмее, но продолжал натянуто улыбаться.       — Ой, я знаю, о чём ты подумал, — нахмурился Раф.       — Знаешь? — взглянул на него Лео, перестав улыбаться совсем.       — Точнее увидел. Лео, это уже давно в прошлом, забудь. Ты ж не будешь каждый раз об этом вспоминать и чувствовать вину?       — Я не могу ничего с собой поделать. Мне так стыдно, что я до сих пор не могу это отпустить, я не знаю, почему. Ты меня простил, кто должен был узнать — узнали и не злятся на меня. Я ничего не понимаю.       — Потому что ты сам на себя злишься, вот и отпустить не можешь.       — Думаешь? — старший прилёг собеседнику на плечо.       — Да, ты сам себя загоняешь в этот угол из раза в раз, — холерик мягко тыкнул в чужой нос, а потом стал накручивать волосы того на палец, пока Лео молчал, думая об этом снова.       Было чувство, что дело не в его какой-то неготовности отпустить ситуации, а словно его не до конца добили. Всё вышло слишком легко. Он столько всего натворил и сотворил неприятного, мягко говоря, а его почти сразу простили, поняли, приняли, так скажем, снова полюбили и любят. Словно он этого не заслуживает, будто Рафу не стоило так зацикливаться на одном таком непредсказуемом человеке, настолько нестабильном. Он не ощущал себя полностью наказанным за содеянное, не достоин он так быстро подниматься со дна. Что теперь делать с этим чувством?       Леонардо снова поднимается с плеча, посмотрев на Рафа уже не так спокойно, как до этого, а с довольно заметным напряжением.       — Хей, ну ты перестань об этом думать. Сейчас же всё в порядке.       — Да, но... М... — он секундной бегает глазами по комнате, пока снова не останавливается на оппоненте. — Раф, я тебя правда очень люблю, но я не могу это так легко отпустить, — тот заметно краснеет. — Что такое?       — Аэ... Да так... — отвернул он голову, потерев шею. — Ты просто не говорил никогда, что любишь меня вот так прямо, я что-то не ожидал сейчас... Ну, точнее, говорил, но не вот так.       — Ой, — Лео тоже краснеет слегка, посмотрев вниз. — Я не подумав сказал.       — Я заметил, — холерик тяжело вздыхает, взглянув в сторону. — Лео, слушай. Я в курсе, что значит поступить плохо и чувствовать за это вину. И это чувство очень долго не проходит, да и вряд ли пройдет, ты всё равно будешь думать об этом и вспоминать время от времени. Даже если стыд отступит, то ты будешь понимать, что он где-то ещё сидит внутри. Не надо из-за этого делать поспешных выводов и что-то такое.       — Ты делал нечто подобное?       — Ну, нет, не совсем. Давай сойдёмся на том, что я вёл себя, как мудак очень долгое время, пока не решился взять себя в руки. Не важно, не об этом сейчас разговор. Я просто говорю, что понимаю, что ты чувствуешь. И это нормально, но не надо ничего предпринимать. Лучше отдай все силы на то, чтобы наслаждаться тем, что имеешь, а старое наконец-то оставить в прошлом, — Лео кивает, успокоив своё смущение окончательное. А пока смотрел куда-то вниз, думая об этом снова. Рафаэль тяжело вздыхает: — Как называют карлика в военкомате? — старший сразу поднимает непонимающий взгляд. — Маленький негодник, — усмехнулся тот.       — Пф, Раф... — приулыбнулся немного тот.       — "Алло, полиция, тут куча трупов", "Где вы?", "На кладбище", — бесстрашный смеётся, прикрыв рот рукой.       — Это всё ещё не смешно, понятно? — фыркнул он с улыбкой.       — А ты всё ещё единственный, кто с этого смеётся, — холерик взял чужое лицо, чтобы поцеловать в лоб. — Я был очень счастлив, когда понял, что тебя это веселит.       — Я видел, — Лео приобнимает собеседника за спину, положив голову на плечо, пока его приобнял за лопатки. — Ты такой хороший...       Вечером следующего дня Леонардо вышел из комнаты, когда закончил некоторые задания, которые были заданы ещё давно, но он их оставлял на потом, так что решил сейчас с ними разобраться, пока было свободное время. Он опёрся локтями на ограждение второго этажа, взглянув на сидящую внизу перед телевизором троицу.       — О-о, нет, чувак, у тебя совсем нет вкуса, а! А! — подёргал головой младший на последних двух звуках. — Если тебе просто нравится неразборчивое месиво на экране, то это не значит, что ты любитель чего-то утонченного. Это же просто резня!       — Это ты ничего не понимаешь, — щёлкнул по чужому лбу Раф. — Это фильм не о "резне", как ты говоришь. Это о мести и справедливости, о том, как показывают переживания героя о том, что с ним случилось. У него семью всю убили, а он должен забиться в угол? Вот он и убьёт каждого, кто к этому хоть каплю причастен.       — Гениально. Мы убьем столько людей ради одного страдальца, — скептически скрестил руки на груди Микеланджело. — Не думаю, что стали бы убивать целую семью, а его нет.       — Так ты смотри внимательно. Столько есть фильмов с подобным сюжетом. Главный герой жертвует своей спокойной жизнью ради благополучия мирных людей.       — Комедии лучше. Люди в чёрном, например. Там тоже ради благополучия всего мира и вселенной страдают, отказываются от своей предыдущей жизни. А умирают только главные говнюки.       Пока эти горячо спорили без конца, Дон тихо поднимается, обойдя диван с задней стороны, так что его даже не заметили. Точнее его уход. Рослый взглянул наверх, заметив Лео, что помахал ему немного. Очкастик стал подниматься, не убирая руку с перил, в дальнейшем и с заборчика, подойдя к старшему, что развернулся к нему телом.       — Ты в порядке? — приулыбнулся немного Леонардо, склонив голову на бок.       — Можем немного поговорить? — Лео перестаёт улыбаться, видя немного поникший вид того, и кивает, пригласив к себе в комнату.       Они молча рассаживаются по свободным местам: Лео на стул возле стола, развернув его лицом к постели, на которую присел Дон, что сложив руки в замок и смотрел вниз. Старший подождал немного и всё-таки спросил первый:       — Что-то случилось?       — Мы с Майки сегодня утром поссорились. Не по той причине, о которой я тебе говорил. Как ни странно, он первый на меня разозлился.       — А что тогда? — старший тихо переставляет стул ближе к собеседнику, слегка склонившись телом к ногам, чтобы получше взглянуть в опущенные карие глаза.       — Мы вчера после магазина пошли прогуляться, вернулись хоть часов в девять, но я жутко устал, так как у меня довольно сидячий образ жизни. Такие прогулки меня очень выматывают.       — Пх, ну да. Для него это базовая прогулка.       — Ну а когда я хотел ложиться спать, то, кажется, ему всё ещё было некуда девать свою эту энергию, поэтому он решил, что заняться сексом — лучший вариант! — слегка психанул на момент рослый. Леонардо сразу выпрямился. Он подумал, что ему послышалось, но, видимо, нет. Быстренько взяв себя в руки и свыкнувшись, что сексом может заниматься кто угодно, продолжил внимательно слушать чужое негодование. — Ясное дело, я отказал, потому что я и так ног не чувствовал, они до сих пор гудят немного, так ещё и больной таз я не был готов терпеть, — он поднимает взгляд на слушающего, что выглядит мальца глупо, когда так часто хлопает удивленными глазами. — Извини, ты не привык видеть меня таким эмоциональным.       — А? Нет-нет, дело вообще не в этом. Я не даже не думал, что ты захочешь поделиться со мной таким... — он помассировал пальцами свои ладони, поводив ими вяло по воздуху. — Настолько личным.       — На сколько тема секса сильнее по "личному" по отношению к проблемам между парами? Мне казалось, они на одном уровне, я ж не посвящаю тебя во весь процесс, просто говорю про основание.       — Я не знал, что... Хотя, — он задумчиво погладит подбородок, отведя взгляд. — Ладно, я сейчас задумался, это кажется логичнее, чем на первый взгляд.       — Ты про роли? — ему кивают. — Понятно. Ладно, надеюсь с этим разобрались.       — Прости, если сбил, не хотел тебя смутить. Продолжай.       — Вечером он на меня вроде надулся, но ничего не сказал, а утром я уже понял, что он в целом на меня обиделся и не хочет разговаривать.       — Ты точно мне всё рассказал? На него не похоже.       — Единственное, что я опустил, так это то, как он ко мне стал приставать, а я его слегка оттолкнул, когда он меня не послушал. Всё. Мы немного покричали, а с утра он со мной так и словом не обмолвился. Я должен извиниться за то, что, возможно, мог слишком грубо его толкнуть от себя, но в остальном нет моей вины.       — Хм, — бесстрашный задумчиво посмотрел в окно немного позади себя, после куда-то вниз перед собой. — А ты с ним пытался говорить?       — Конечно, я несколько раз спросил, что не так. Он просто дует щёки, хмурится и отворачивается. Скорее всего, он правда просто расстроился, что я не согласился. А ему же "так хотелось"!       — Ты намекаешь, что из-за того, что он избалованный, он не может принять отказ с твоей стороны?       — Да, но я не понимаю, почему в первый и второй раз он говорил мне неоднократно, что, мол, если я против, то нужно сказать и вот это всё.       — Потому что вчера он не готовил себя к отказу, в отличие от остальных моментов.       — Серьёзно? Почему он не мог сразу понять, что я устал, если я сказал об этом?       — Майки чаще всего перенимает модель поведения от того, с кем говорит. Если на него злиться — он тоже начнёт, если быть с ним спокойным, то он тоже таким будет. Он сам по себе такой. Просто... Ты снова у него спроси сейчас, но если он снова надуется, то ты просто поцелуй его пару раз и убеди, что очень хочешь поговорить.       — Может правда стоит... Мне некомфортно, что он весь день со мной не говорит. Такое чувство, что у меня в ушах звенит от тишины, — Лео тепло улыбнулся, поднялся и поставил стул к столу. — Спасибо, что выслушал. И за совет.       — Пожалуйста, — Лео слегка погладил того по голове, продолжая улыбаться. — Не переживай, если вдруг не получится. Хотя я сомневаюсь, он не умеет обижаться долго.       Ди ему кивает, явно готовый снова попытать счастье. Потому встает и удаляется из комнаты, как и её хозяин. Повезло, что Майки уже был один, а Рафаэль остался где-то на кухне, так что старший направился прямо туда, взглянув в сторону дивана мимолетно. Оказавшись на кухне, заметил, как брюнет жарит глазунью с беконом. Лео подошёл, облокотившись на тумбу поодаль, смотря за его действиями. Раф взглянул на него коротко, зафиксировал довольную лисью морду и продолжил наблюдать за блюдом на сковороде.       — Будешь?       — Конечно.       — Ну сейчас закончу, ты себе свою порцию сделаешь, — усмехнулся тот, взглянув на парня, что с возмущением надул щёку. Раф немного посмеялся с него. — Пф, хаха, я шучу, — холерик помолчал немного и добавил через полминутки: — Кстати, исследования показывали, что девяти из десяти человек нравится групповое изнасилование.       — Агх, да блин! — отошёл от тумбы старший, сделал круг по кухне и подошёл к Рафу, приобняв за бок и второй рукой потыкав в щёку. — У тебя в голове сборник анекдотов на каждый день, я не пойму? Откуда ты их берёшь?       — Ну, раз тебе нравится, я стал смотреть их в интернете, чтобы всегда было, что сказать, — выключил он плиту.       — Тогда скажи ещё одну.       — Если собака — друг человека, то у нас секс по-дружбе. Чур я человек.       — Это ужасно, — с улыбкой произносит бесстрашный и целует того в щёку мягко.       — Всё ещё улыбаешься, — он тоже целует того в щёку, притиревшись там носом. Лео тепло смеётся, похлопав вяло по чужой талии.       Пока они тут миленько беседовали, остальные два мальчика уже договорились поговорить и удалились наверх в комнату младшего:       — Майки, ты можешь мне сказать, на что ты обиделся? — закрывает дверь рослый, присев на чужую постель. — Ты весь день со мной отказывался говорить потому, что я вчера отказал тебе?       — Что? Нет, конечно нет, — обернулся конопатый от окна. — Я не настолько сентиментальный, чтобы обижаться на отказ.       — Тогда как я тебя обидел? — тот потыкал пальцами по одной из сложенных накрест руке, после просто стал мять пальчики обеих рук, посмотрев вниз.       — Ты очень грубо меня толкнул и накричал. Я согласен, что не стоило так навязчиво к тебе приставать с этой идеей, но не обязательно было меня отталкивать, я бы и так все понял.       — Я же говорил спокойно до этого.       — Я думал, что ты просто так в недотрогу играешь немного, вот и всё, это была моя первая мысль. Я почему-то решил, что ты тоже захочешь этого.       — Мне не стоило тебя так грубо толкать и ругаться. То, что я был уставший, не значит, что я мог так на тебя злиться за такую мелочь, но, тем не менее, это было причиной. Прости, пожалуйста, если это правда тебя так сильно обидело. Я не хотел тебя как-то задеть, а уж тем более навредить.       — Ты... Тоже прости, что вместо разговора стал тебя игнорировать, мне так иногда легче успокоиться. Всё в порядке?       — Да, я просто довольно сильно расстроился, что мы целый день почти не разговаривали и не обнимались.       — Блин, солнышко... — грустно стал говорить он, подойдя к рослому и обняв его крепко за голову. — Извини, что тебе пришлось почувствовать себя одиноко. Я рад, что мы обсудили это мелкое недоразумение.       — Да, я тоже... — Ди сразу стало легче на душе, особенно, когда наконец-то ощутил себя в любимых объятиях. Он прилёг на него головой, приобняв рукой, второй снял очки и держал их.       Конопатый гладит чужие волосы ладонью, после мягко поднимает лицо к себе, улыбнувшись тепло, и начинает расцеловывать лицо сидящего парня, с любовью осыпая его две медленные приятные минуты, пока не укладывает на кровать, прилегая сверху, целуя тихонько дальше.       — Не вчера, так сегодня, да? — усмехнулся Дон, накрутив волосы партнёра на палец. Ему в ответ тихо хихикают, лёжа на чужой груди.       — Если ты не против, солнце... — он провёл пальцем от плеча вдоль живота к паху, улыбнувшись с игривой двусмысленной ноткой. — Я бы очень хотел немного вспомнить твой вкус, — снова хихикнул он, но уже не так громко, пока сам уже потянулся к чужой шее, а рукой мял на паху, вслушиваясь в тихие углублённые вздохи.       Поняв, что двое померившихся уже не выйдут сегодня, Лео с Рафом заняли диван с подносом, на котором была глазунья из двух яиц, три бекона и чай. У одного травяной, у второго — чёрный.       — Что посмотрим? — включил технику старший, листая каналы.       — Да что-нибудь включи, любой фильм, чисто на фон, — уже жевал задира.       Во время вечерней трапезы они не говорили, но как только доели, то Леонардо переехал поближе к парню, повернувшись к нему лицом.       — Вопросик к тебе такой, Рафи-бой: ты себя ублажнял новым способом с мыслями обо мне? — тот живенько краснеет от ушей к лицу, отводит взгляд и дует щёку. — Мм?       — Допустим.       — Нет, скажи, делал или нет. И когда.       — Пиздец, может тебе ещё время сказать, фазу луны и что за праздник был это по индийскому календарю? — бесстрашный тихо смеётся с его смущения, погладив мягко по руке.       — Да ладно тебе, раз делал, то наверняка помнишь, когда. Если ты это делал раз.       — Не раз, — фыркнул на него холерик, слегка склоняясь в сторону от последующего парня. — Лео, личное пространство.       — Я люблю твоё личное пространство.       — Агх...       — Я не отстану, пока не скажешь.       — Ладно, хорошо. Первый раз до этого нового года. Второй после...       — А это после нового года когда было?       — Твою мать, что ты прицепился ко мне? — нахмурился холерик, тыкнув в чужой лоб. — За пару дней до прилёта сюда, — отвернулся он.       — Хм, хорошо, — старший приложил голову к плечу собеседника, погладив вдоль стёгна ладонью. — Раз ты говоришь мне окончательно отпустить это всё, что было неприятного, то хочу сказать, что мне очень понравилось, как ты... — он сделал ладонью жест, словно держит что-то в руке, и быстро поводил по воздуху, имитируя известно какие движения.       — Ты сейчас на что-то намекаешь или что? — сощурился холерик, смотря на того с красными щеками.       — Нет, просто говорю то, что не сказал раньше, — пожал плечами старший и отсел. — Не хочешь сходить завтра прогуляться куда-нибудь?       — Как ты быстро темы меняешь... Куда? Это свидание?       — Можно и так сказать. Можем заглянуть в торговый центр, в кино, например. Если хочешь.       — Хм... А там разве не будет всё на японском?       — Есть залы с английскими субтитрами.       — Нихера себе. Ладно, я в деле. Интересно, что у вас показывают такого.       — Не думаю, что прокаты сильно разнятся, но да, посмотрим, что там такого.       Лео снова улыбнулся ему, когда Раф поймал в его ухмылочке эти старые какие-то хитрые нотки, которые проскальзывают время от времени. Он понял, что это не они такие, а Рафаэль их такими воспринимает по привычке. Теперь стоило смотреть на эту эмоцию по-другому. Например, что она по большей части по-приятному ехидная и многообещающая. Чего-то хорошего, а не наоборот, как раньше.       Темперамент поднимается с места, подходит к парню, встав между его ног и приложив руки к плечам. Тот поднимает голову и начинает улыбаться мягче, глядя с приятной любовью. С тем переключается, как ненормальный, так же скачут его выражения лица, очень легко.       Бунтарь склонился, коснувшись губ того, ощутив ответный легкий напор. Поцеловавшись немного поверхностным поцелуем, бесстрашный крепко обнимает его за спину и ложится щекой на живот, притираясь. Стоящий гладит его по волосам, улыбнувшись влюблённо. Он расплел их, надев резинку на руку, массируя макушку, ощутив, как брат сразу расслабился.       Насладившись уютным вечерним завершением на сегодня, они отправляются спать.       Оказавшись в постели при выключенном свете, Рафаэль почти сразу примыкает, обняв лежащего рядом и поглаживая его бок теплой греющей ладонью. Леонардо гладит его по волосам и спине в ответ, с любовью целуя в макушку и лобик, слегка прикасаясь губами без звука.       — Я тебя ещё не хвалил, так что сделаю это сейчас... Ты очень хорошо стараешься на наших тренировках. Рад, что тебе это нравится так же, как и мне.       — Просто не думал, что заниматься так приятно. Учитывая, с кем я это делаю, пф... — прошептал в ответ он ему в бок. — Размахивать кулаками все умеют, а я наконец научусь драться. Может, подсоблю тебе когда-нибудь...       — Ты мне дал идею.       — Хм?       — Будешь приседать со мной. Или ходить, посмотрим.       — Так мы и так вместе это делаем, разве нет?       — Нет, ты не понял. Я буду вместо утяжелителя. Тем более, я уже скоро хотел на тебя их навешать.       — Чт-..? Лео, я, конечно, могу тебя поднять, но заниматься... Жестковато, не находишь?       — Не думаю: ты справишься. Тем более, ты сделаешь со мной какой-нибудь минимум, а потом сам, а дальше будем поднимать планку, ну ты понимаешь.       — Пиздец ты выдумщик... Ладно, но если я тебя уроню — не ной.       — Пф... — старший целует его в волосы снова, зарывшись в них рукой и растрепав. — Не уронишь, я тебе доверяю.       — А вот и зря! — вдруг задира переползает чуть вышел и начинает фыркать партнёру в шею, тем самым щекоча его слегка. Тот тихо смеётся, приобняв вяло за плечи.       — Пфх, Раф, дурачок... Всё, перестань, ахах, глупый, — он его слегка отодвигает от себя и гладит по лицу большим пальцем, любуясь зелёнными яркими глазками, которыми казались таковыми даже в темноте. — Ai shite iru.       — Пф... — закатывает глаза Рафаэль, после глядит в ответ прикрытыми счастливыми глазёнками, приложив руку к чужой руке. — Да, я тебя тоже. Выпендрежник.       Поцеловавшись перед сном немного, укладываются снова удобно и наконец проваливаются в сон.       Утром следующего дня Лео просыпается раньше, как и обычно, сев и потянувшись вверх руками. Он глядит вниз, на спящего рядом, погладив ему по волосам, пройдясь по ушку подушечками пальцев, с любовью осматривая его крепко спящее расслабленное личико. Он склоняется, нежно поцеловав носик того, отчего тот реакционно сморщился и спрятался в боку старшего, что с трудом сдерживал умиление, потреся слабо кулаком. Тяжело такое чудо не любить вообще.       Пересилив себя, он встаёт и идёт вниз сделать завтрак. Но с удивлением встречает возле плиты Майки, что себе там что-то напевал под нос. Он взглянул на пришедшего и помахал.       — Утречко.       — Утра, — подошёл к нему старший, встав рядом. — Что творишь?       — Рис. И сосиски, — поводил он тазом счастливо. — Видишь? Это осьминожки.       — Да, вижу, — потрепал его по макушке старший. — Молодец. Здесь на всех?       — Конечно.       Бесстрашный выглянул с кухни, когда услышал, как Рафаэль вышел из комнаты в сторону туалета, зевая и помахивая на себя. Он быстро удалился, поднявшись к нему, дойдя до уборной неспешным шагом. Он бесшумно вошёл, пока второй чистил зубы в немного в сонном состоянии, о чём свидетельствовали его закрытые глаза и ленивые движения щёткой. Лео прильнул к тёплому парню, обняв под грудной клеткой и уткнувшись в шею позади. Тот коротко взглянул на него через зеркало и снова закрыл глаза.       — Ещё не проснулся? — ему что-то промычали относительно положительное. — Ты очень милый, пока спишь... Да и не только.       — Пф...       Бесстрашный с улыбкой поводил ему по загривку носом, коснувшись губами, а после поцеловал чуть левее, проведя кончиком языка ближе к надплечью, пока задрал чужую майку, взявшись одной рукой за грудную мышцу, а другой позволил себе слегка забраться под резинку спортивок. Продолжал целовать и попутно водить влажным языком короткими движениями по коже шеи и надплечья.       Раф реакционно слегка сжал зубами щётку, взглянув снова на того. Пришлось её вытащить, тихо хмыкнув неконтролируемо.       — Дай рот промыть хотя бы, — старший тихо фыркает со смеха ему в шею и отходит, встав просто рядом, пока партнёр сделал сказанное дело.       — Ты тёплый и мягкий с утра, как какой-нибудь свежий хлеб.       — Ну спасибо, — выпрямился тот, вытерев рот рукой, на него сразу опёрлись локтём на плечо.       — Это комплимент, между прочим, — старший потянулся к чужому уху, мягко поцеловав кожу и проведя по ней носом, после слегка прикусил губами, нашептав негромко: — А ещё такой же вкусный и аппетитный, — он поцеловал оппонента в щёку беззвучно, посмотрев в глаза с привычной напористой кокетливостью. — Иногда ты пахнешь так вкусно, что мне хочется тебя взять на месте, — Рафаэль, естественно, краснеет сильнее и отводит взгляд, не в силах удержать его на чужом, пока его разворачивают к себе и обнимают мягко за поясницу, продолжая осыпать нежными поцелуями в щёку и веко только с одной стороны, пока оппонент слегка выгибался в спине, не отпираясь, лишь смущаясь стоять настолько плотно после услышанного. Он мнёт чужие плечи, пока его продолжают с любовью целовать: — Но это было бы некультурно, так что... Приходится довольствоваться тем, что могу нафантазировать.       — Так вот что ты такой задумчивый, — передразнил его задира, посмотрев в ответ с недолгой ухмылкой.       — Всё верно, — старший муркнул ему в щёку, поводив носом. — Вспоминаю, какой ты мягкий, теплый, вкусный, нежный и сладкий, особенно на вкус... Ах, ты не представляешь, какой аппетит во мне вызываешь временами...       — Господи, Лео... — вздохнул темперамент тяжко. — Если тебе так хочется, то чего ты тянешь?       — Пх, какой ты простой... Я хочу подходящего момента подождать, а я его точно поймаю. И веду твоё сознание к нему. Понимаешь? Заставляю тебя об этом думать всё чаще и чаще... Пока не сможешь не думать об этом.       — Ну ты и изверг всё-таки.       — Пф... Просто стремлюсь к чему-нибудь интересному, вот и всё, — приложил палец к губам того коротко, после поцеловал их и отошёл наконец-то, потянувшись снова. — Ладно, пошли завтракать.       Пока тот уже ушёл, Раф постоял в каких-то непонятках, так как ему второй раз жирно намекают, но будто не намекают, а просто прикалываются. И что ему делать-то с этой информацией теперь?