Не влюбляй меня

      Последние десять дней прошли до обидного быстро. Всё было так хорошо, уже вот эта бытовуха нормализовалась, а теперь снова домой и нельзя будет коснуться второго целых полтора года. Оба были расстроены, что придётся расстаться.       Они, конечно, брали от всего времени максимально много, но этого будто не было. Иначе не понятно, почему такое чувство пустоты.       Майки и Донни попрощались со страшим братом, обняв его поочередно, так же, как и Йоши, погладив его по голове. Та парочка отошла чуть подольше, а Хамато — к брату, так что Рафу с Лео никто не мешал поговорить напоследок. Они мягко берутся за руки, поглаживая друг друга большим пальцами.       — Значит, полтора года тебя не увижу.       — Полтора года, — кивает бесстрашный.       — Несправедливо. Почему у некоторых всё так просто, а у нас всё через жопу?       — Может и так, но так мы точно докажем друг другу, что будем вместе.       — Можно было и без этого обойтись...       — Знаю, я понимаю... Мне тоже грустно, — он встаёт ближе, притеревшись к чужому лбу своим. — Я буду скучать по тебе, Рафи... По твоему теплу и запаху.       — Ай, не надо... Мы вчера обо всём уже поговорили.       Вчера вечером, перед сном, когда они валялись и смотрели в потолок, Лео первым подает голос:       — Я не засну.       — Я тоже, — холерик нащупывает чужую руку под одеялом, сжав. — Почему так быстро время пролетело?       — Это риторический?       — Да, не отвечай.       Поглядев немного в потолок, Лео перелёг ближе на бок, свободной рукой погладив парня по щеке и повернув к себе, чтобы тихо чмокнуть в губы.       — Я буду по тебе скучать, — гладит старший чужую щёку, потому задира тоже ложится на бок к нему лицом, прикрыв расслабленно глаза. — Ты же будешь писать?       — Конечно. Я тебе надоем так, что ты выкинешь телефон в окно, — Лео тихо смеётся, отчего холерик тоже улыбается, ведь смог вызвать у него улыбку. — Особенно от моих анекдотов.       — Знаешь я буду рад их почитать после тяжело дня, — юноша проводит рукой, зарывшись в волосы, ложится выше и утыкается в них носом, обняв брата и наслаждаясь запахом.       — Ты тоже пиши, а то я приеду и дам тебе по жопе. Мне нужна твоя нудятина в диалоге, — Лео снова приятно хихикает, блаженно улыбаясь.       — Обязательно...       Полежав в объятиях друг друга, Леонардо берёт чужую голову и поднимает к себе, чтобы посмотреть в глаза. Тот не против, даже наоборот.       — Я буду носить твою кофту до дыр, мне кажется, — уже прошептал бесстрашный. — Пшикни её утром своим одеколоном.       — Откуда ты знаешь, что я им пользуюсь? Точнее, с чего ты взял?       — Я знаю, как пахнешь ты и твой одеколон, вот и все.       — Феерические способности, ничего не могу сказать.       — Знаешь, если тебе грустно или хочешь плакать, то-       — Лео, я в порядке. Я расстроен, но я уже всё переварил полмесяца назад, — махнул тот рукой и приложил её к чужому плечу погладив аккуратно. — Я тебя спокойно дождусь без всякого такого.       — А, ну... Хорошо, — приулыбнулся тот и поцеловал его в веко. — Я тебя люблю.       — Да, и я тебя, — закрыл оба глаза темперамент.       Сейчас же они решили просто обняться крепко напоследок в течение нескольких минут.       — Знаешь, по сути, надо подождать всего лишь два новых года, — посмеялся бесстрашный.       — Вау, да. Сразу проще стало, — закатил глаза холерик с ухмылкой. Леонардо погладил его по волосам, зарывшись в них пальцами, поцеловал мягко и неспеша в лоб, веки, нос и губы. Раф провёл руками от его спины к плечам, тоже потянулся, осыпав его лицо поцелуями.       Через минутку их поцелуи прервало объявление о посадке на самолёт. Они нехотя друг друга отпускают, да и то ещё продержавшись за руки последние секунды, погладив по пальцам.       Четверо направляются к пункту проверки, помахав на прощение ещё немного, и после этого удаляются. Лео складывает руки на груди, вздохнув тяжело, потому отец кладёт руку ему на плечо, подставив поближе к себе и погладив.       — Не расстраивайся. Это время будет стоить того.       — Знаю, — кивает бесстрашный и поднимает голову к отцу. — Ты просил напомнить тебе про лекарства.       — Да, пошли в аптеку.       Эти четверо устраиваются в самолете, все сыночки вместе, а Йоши позади. Рафаэль напрочь отказывался от того, чтобы сидеть с краю, а между остальными двумя никто его сажать, ясное дело, не желал. По итогу ему досталось место у окна. По-быстрому абстрагировавшись от остальных, Раф опёрся на руку и смотрел на облака, прикрывая половину лица.       Когда они уже пролетели минут тридцать, Майки кушал орешки, сидя посерединке. Отсыпав немного Донни в ладонь, он сразу поинтересовался о том, не хочет ли другой тоже немного. Не услышав ответа, младший оборачивается, как и Ди, взглянув в сторону окна. Холерик не шевельнулся за всё это время, только теперь он беззвучно плакал, хлопая иногда ресницами, отчего слёзы катились быстрее. И явно не хотел, чтобы его кто-то сейчас трогал. Оба опустили брови, переглянувшись. Видимо, только сейчас темперамент позволил себе полноценно загрустить. Он не хотел показывать это Лео, чтобы он не думал ничего, ведь от его нытья никому легче не станет. Конечно ему было тоскливо на душе и обиднее, чем он показал это в те моменты. Он был более чем уверен, что для Лео это очень важно, что он этого хотел явно давно, а включать эгоиста и заставлять его чувствовать себя виноватым перед ним ещё сильнее дело вообще не благородное. Вскоре Рафаэль складывает руки на себе, протерев глаза костяшками пальцев быстро, и скидывает их в сторону от себя, продолжая подавлено глядеть на небо. Взглянув вниз, он пощупал оберег на шее под футболкой и прилёг на сиденье, задремав.       Микеланджело проверил, спит ли он, после сел нормально, потянувшись к уху Донни, прикрыв ладошкой, чтобы не шуметь:       — Я не хочу заставлять Рафа чувствовать себя плохо из-за нас. Ему наверняка будет очень обидно смотреть на это, особенно в первое время. Если ему грустно, то мне тоже, — маленький кладёт обе ручки парню на ближайшую коленку, глядя в глаза. Донни кивает, погладив того по плечу подбадривающе.       — Думаю, всё нормально. Со временем станет получше, а там уже и Лео скоро вернётся, — конопатый кивает несколько раз. — Плюс, этот месяц мы все свободны, так что будет время привыкнуть.       — Угу, — оглянулся конопатый на спящего, после повернулся обратно к Ди, сказав ещё тише: — Лисёнок попросил меня, если что-то будет с Рафом, или если он будет плохо себя чувствовать, сказать ему.       — Да, меня тоже. Но не думаю, что это тот случай, — Дон снял очки, сложив их и придержав на коленях. — Интересно будет посмотреть на него через столько времени.       — Вернётся серьезным дядькой, — похихикал светловолосый. — Крутым бизнесменом.       — Безусловно.       Вскоре они вернулись в Нью-Йорк, для Микеланджело это, конечно, было чем-то невероятным для осознания. Он будет здесь жить столько времени, со своей любимой семьей, в этой милой квартирке. Восторг его захватывал, конечно, очень сильно. Было похоже на какой-то необычный сон. Неудивительно, что, как только они уже были в аэропорту и шли к выходу, он слегка убежал вперёд, пританцовывая и напевая какую-то детскую японскую песенку. Рафаэль, как только смог поймать связь, написал Лео о их прилёте, но быстро убрал мобильник в карман. Дон встал к нему и приобнял за плечо, приободрив слегка. Они переглянулись, рослый ему слегка улыбнулся, как и Рафаэль, хоть и не так широко, как мог бы.       — Понимаю, что мне проще говорить о таком, учитывая, что мой дурак со мной, — взглянули они вместе на конопатого, который уже и Йоши затащил в эту танцевальную авантюру, заставляя подпевать ему, — но ты всё так же можешь мне рассказать о том, что чувствуешь в любой момент.       — Я в порядке, мне просто нужно немного времени ещё свыкнуться. Но я скажу, если что-то будет не так, — Донни притёрся к чужой макушке щекой, погладив по плечу снова, после отпустил.       Забавно было наблюдать, как взрослый дядька немного уподобился этому ребячеству, пока младшенький тащил его за собой за обе руки и немного крутился, прыгая. Видимо, ему так нравилось чужое счастье, что он был готов и попозориться немного.       Из аэропорта добравшись до знакомого места и ввалившись в библиотеку, Майки распахивает двери, вскинув руками.       — So shite koko de watashitachi ha ie ni i masu! — но почти сразу чихает громко, потерев нос пальцем. — Ай, пылька.       — Да уж, нужно убраться. Из-за книг и нашего отсутствия всё давно покрылось пылью.       — Да, сыновья, но перед уборкой лучше расположиться, так что завтра уберемся. Смена часовых поясов всё-таки может сказаться на вас.       Поэтому семья прошла наверх через подъезд, открыла дверь в квартиру, куда прошла, но Раф остался в коридоре, кинув сумку на пол.       — Я за кошкой к соседу схожу, — указал он большим пальцем за себя и удалился.       Постучавшись к упомянутому, дождался открытия двери в лице парнишки.       — О, вы вернулись. Сейчас принесу её, — удаляется паренёк и возвращается к Симкой, что сразу замурчала при виде хозяина, так что с охотой перелезла к нему на руки и замурлыкала громче, притираясь к нему. — В последнее время ты не особо в настроении или мне кажется? Как не пересекаемся в школе или здесь — ты какой-то сам не свой.       — Да тут куча говна происходила. Разгребался.       — А, вот оно что. Я, конечно, привык, что ты хмурый бываешь, но не подавленный. Ладно, сейчас-то всё в порядке?       — Да, относительно стабильно. Спасибо, что посидели с кошкой.       — Ой, да всегда пожалуйста. Вы же с нашей сидите, так что. Было бы странно отказать. Ладно, удачи в разборке вещей, бай, — помахал тот и закрыл дверь, так что Рафаэль вернулся домой и выпустил кошку, захлопнув дверь за собой и донеся сумку до своей комнаты, где закрылся.       Первым делом он садится на свой старый матрас, достав из сумки чужой свитер, на который смотрит несколько секунд, после плотно прижимает к лицу, реакционно опустив брови от тоски, после крепко обнимает, склонившись. Пахло так вкусно и уютно, запах Лео так ударил в нос, что с ума сойти. Бунтарь проверил телефон, парень недавно ответил, так что он стал ему писать о том, что они дома и всякие подобные вещи. Пока он разбирал вещи, то ходил с мобильником в руках и переписывался с тем, потому всё немного затянулось, но его это не особо волновало.       Вечером Рафаэль поднялся наверх, на крышу, где они как-то раз оценивали способность Лео драться вместе. Здесь он и решил тренироваться, пока того не будет. Место свободное, прямое, никого нет, потому нужно будет постараться обратить на себя внимание в таком месте. Он думал, что как только они с Лео физически разойдутся, то всё желание заниматься сойдет на нет, однако всё вышло наоборот. Ему настолько хотелось его удивить и заставить собой гордиться по приезде, что он был готов делать это всё в том же ритме, насколько это было возможно, особенно с началом занятий. Но стоит заметить, что результат очень даже хороший. Как минимум, растяжка, его тело и мышцы окрепли, выносливость выросла и, конечно же, его научили базовым вещам в драках. Единственное, они не тренировали бой, так что, кто знает, как он сможет это применить. Но если сможет — было бы чудесно.       Первый месяц, пока Лео ещё не начал учиться, они общались каждый день, потому почти всегда можно было увидеть Рафа, что уткнулся в телефон в любой точке квартиры или библиотеки. Так что, когда он начал работать этот месяц, то за прилавком ему было чем заняться: он общался с братом.       Но август пролетел быстро, в его конце нужно было уточнить, будет ли Донни снова его заменять, пока Раф будет учиться.       — Как и в прошлом году: ты до обеда, а я после школы приду и встану, — говорили они за ужином.       — О чём говорите? — заглянул к ним на кухню Майки, что на руках гладил Симу.       — Решаем, как будем работать в библиотеке с этого учебного года.       — О! А я могу?? — отпустил он кошечку и показал на себя пальцем. — Я бы хотел!       — Это довольно скучное занятие для такого, как ты, — сразу предупредил Ди. — Там ничего сложного, однако несколько часов стоять без дела нужно уметь.       — Ой, ну да ладно вам. Я мог бы постоять там хотя бы часика два, чтобы Раф спокойно успел покушать и отдохнуть после учебы, например. Не думаю, что два часа мне будут так сложны.       — Ну смотри, ты сам согласился. Ладно, тогда с четырёх до шести будешь стоять ты.       — Юху! — похлопал тот в ладоши и приобнял Рафа за плечи, после схватил из вазы яблоко и удалился.       — Интересно, насколько быстро ему наскучит, — с усмешкой взглянул на рослого брюнет. Тот пожал плечами.       — Может, через неделю, а может, через год, тяжело сказать.       Когда начался учебный год, то Майки с Донни чаще всего были одни дома как минимум до позднего обеда, но, тем не менее, они могли быть заняты тем, что делали уроки и младшему помогали с ними, но остальную часть времени мальчики занимались своими делами. Один был за компьютером, другой валялся на кровати, на матрасе точнее, и читал журналы. Но это было всё то время, пока они не работали. Да и когда Майки заканчивал отстаивать свои часы, спускался Раф и оставался там уже до закрытия, так что они опять были просто вместе наверху, так как Йоши чаще всего был на работе до поздна. У Леонардо началась учеба, так что он почти сразу же стал выходить на контакт реже раза в два-три. Как он сам писал в их общем чате на четверых, в этом институте были достаточно высокие требования, требующие постоянного внимания, потому он мог полноценно посидеть в телефоне или пообщаться с отцом только вечерами, да и то на выходных. Говоря короче: он был занят.       На одной неделе в школе, пока Раф стоял возле своего ящика и разгребал некоторые учебники, краем уха расслышал знакомые голоса. Взглянув бегло, заметил старых знакомых, которые, кажется, ссорились или просто громко спорили. Не желая в это лезть, юноша планировал просто пройти мимо, однако не сумел не подслушать некоторые обрывки слов:       —...Ничего я не имела в виду под этим, я сказала прямо!       — Прямо?! Может, повторишь, что ты мне сказала?!       — Я не хочу встречаться.       — Ты сказала не так!       — Да, я перечислила, почему ты тот ещё придурок!       Рафаэль уже прошел мимо, но оглянулся, скосив бровь в непонимании. Почти сразу пересекся взглядом с Кейси, что что-то бегло ответил подруге, и, оббежав её, приблизился к Рафу, что повернулся к нему лицом.       — Раф, бро, слушай, — хотел приложить парень руку к его плечу, но её быстро отшлёпнули от себя.       — Не надо меня впутывать в ваши разногласия. И пытаться начать со мной снова общаться, будто я запасной. Я не такой идиот, как Донни.       — Ты будешь до конца жизни эту тему жевать? Серьёзно, уже столько лет прошло.       — Да, но в прошлом году вы мило ввалились в нашу библиотеку, а ты ещё и унизил Дона просто потому, что захотел. Ты не изменился за семь лет, не ври мне.       — Чувак, я понимаю всё, я понимаю, почему ты триггеришься, но, честное слово, за это лето я пересмотрел многое. Чесслово.       — Что-то с трудом верится, — сощурился бунтарь, встав к нему боком. — Чем докажешь?       — Ээ. Ну, я перестану общаться с Эйприл, чтобы ты поверил, — Раф сощурился с ещё большим недоверием и отвернулся, чтобы уйти, и махнул рукой.       — Подумай ещё годок, что с тобой не так, раз ты готов бросить одного человека ради другого.       — Ээ?! Ну, Раф, подожди, — хоккеист догнал его, идя на одной линии. — Ладно, я понял тебя, я просто пытаюсь понять, как ты к нам относишься, вот и всё, — холерик остановился, как и собеседник, и посмотрел на него.       — Джонс, не строй из себя большего идиота, чем ты есть. Из-за вас я ссорился с Донни, из-за неё у него появились, а потом развились комплексы, вы заставили его думать, что никто не сможет с ним дружить, кроме вас двоих святош, вы ради смеха пришли к нам домой, ты его унизил на катке и, слава богу, ничего не сломал случайно. Мы нормально общались, пока ты не присосался к ним. Если тебе так нравится Эйприл, то трахайтесь себе спокойно, я в ваши отношения не лезу. Как я по-твоему могу к вам относиться? Да я никогда в жизни вас двоих больше к нему не подпущу.       — Агх, Раф, я... Я правда виноват, ладно? — неловко он почесал репу. — Эйприл классная девчонка, и получать её внимание было прикольно, но не так, чтобы быть её парнем. Понимаешь?       Раф хмуро смотрел на него, пытаясь прочитать что-то.       — Я не вру, зуб даю, — Раф сначала на секунду пучит глаза, а потом не может не засмеяться, толкнув его плечом, когда подросток улыбнулся без двух своих передних.       — Кейс, твою мать, я из-за тебя взял привычку дурно шутить, — фыркнул он, после усмехнулся насулпено. — Ладно, допустим, но я вас не простил за то, что вы делали. В будущем, возможно, что-то поменяется.       — Ай, братан! — приобнял он его, встряхнув дружелюбно. — Я всегда знал, что у тебя доброе сердце.       — Так, — толкнул темперамент его локтем в пузо, обернувшись с усмешкой. — Не так настойчиво радуйся.       — Ладно-ладно, понял, — помахал он руками. — Ладно, увидимся, — помахал он и ушёл в другую сторону.       Рафаэль вздохнул, направившись в свою первоначальную сторону. Не особо ему верилось, не полностью, но почему-то всё равно он решился дать маленький шанс. Может быть из-за тех слов брата. Теперь было интересно узнать мнение Эйприл насчет этого, и поменялось ли в ней что-нибудь.       Он вернулся домой через несколько часов, до шести часов успел потренироваться наверху, поесть и помыться, так что сменил конопатого, как обычно.       В другой день сентября бунтарь пил шоколадное молоко на перерыве на школьном дворе и читал их общий чат, куда Лео писал про обучение ночью воскресенья. Но его отвлекли.       — Раф, ты занят? — он взглянул в сторону Эйприл, выключив мобильник.       — Смотря что тебе надо от меня.       — Кейси к тебе уже подходил и я подумала, что раз вы иногда общаетесь и налаживайте общение, то я бы тоже могла бы... Ну... Загладить свою вину.       — Так, вы вдвоем опять что-то задумали? Экзамены, да? Хотите через меня подружиться с Донни, чтобы он вам помог подготовиться или типа того? Сначала один, теперь вторая.       — Нет-нет, я даю слово, никакой корыстной цели.       — А что вы теперь такие добренькие-то стали? Не верю, что у вас вдруг совесть проснулась.       — Я знаю, выглядит неправдоподобно, я совершенно согласна, а ещё я согласна, что мы очень виноваты перед тобой и особенно перед Донни. Я ужасно поступила, ещё и Кейси из-за меня так начал делать, я даже не понимала, что делаю, насколько ужасно поступаю. Мне казалось это весёлым и забавным, а вы просто любители пообижаться и поделать из мухи слона. Клянусь. Ты можешь не общаться со мной, но мне будет легче, если ты меня простишь. Кейси сказал, что к Донни ты нас не пустишь, так что если ты передашь моё извинение, я была бы рада... — холерик убрал телефон, осматривая эмоцию Эйприл, сложил руки в карманы и тяжело вздыхает.       — Короче, делай что хочешь. Я вас услышал. Одного "прости" мало. Если вы правда изменились и хотите загладить свою вину — я поговорю с Ди об этом.       — Здорово, — кивнула она с улыбкой. — Извини, что мы тебя обзывали и говорили всякое. Ты ведь правда просто пытался его защитить от плохого влияния.       — Так всё-таки, — вернул он ее обратно в тему. — Причина?       — Чего?       — Почему вы вдруг переосознали свое поведение?       — Ты знаешь, что мы встречались с Кейси какое-то время после того, как мы к вам приходили в том году летом в августе. Мы стали ссориться друг с другом, из-за этого стали чаще говорить на такие темы. А потом Кейси рассказал, как его младшую сестру задирали в садике, мы оба злились, что, мол, да как так можно, мы должны что-то сделать и защитить её. А потом он сам понял, что ты делал тоже самое. И вот с этого осознания мы стали чаще думать об этом, решили остаться друзьями, но продолжали ссориться. Мы и до этого ссорились, но с не с Донни. Он нас мирил и был чем-то таким... Делал нас дружными. Я знаю, это звучит лицемерно с моей стороны. Но у нас были моменты, когда нам было просто весело, мы сидели у меня дома и делали маски для лица, которые я крала у мамы. Если дело не касалось учёбы, то все было так светло. Мне стыдно, что я так его обидела и заставила считать себя некрасивым. Он всегда был чудесным, что тогда, что сейчас. Как он, кстати? — Рафаэль мнёт руки в карманах и всё-таки говорит:       — Намного лучше. Последний год очень хорошо себя чувствует.       — Дело в том мальчике, верно? — брюнет посмотрел на неё молча и пожал плечами, не желая говорить дальше озвученного. — Ладно, я поняла. Спасибо, что выслушал меня.       — Да без б.       Ровесница уходит, оставив его снова наедине со своими мыслями. Безусловно он хочет им верить, хочет, чтобы у брата были друзья, чтобы у него были друзья в конце концов.       Выпив ещё немного молочного коктейля из трубочки, опирается на стенку школы.       Но не не собирается наступать на одни и те же грабли. Однако ему вспоминается опыт с Лео. Не может, конечно, чтобы все люди были, как он, но а вдруг они и правда одумались и поумнели за год-то? Самокопание, анализ, рефлексия и подобные вещи могли им в этом помочь. Если это и правда так, то жизнь может стать чуть интереснее. Интересно только вот увидеть реакцию Майки на это. Хотя, что переживать? Он самый общительный из них всех, наверняка найдет общий язык и выйдет на контакт с этими двумя.       Вечером этого же дня холерик стоял у плиты, листая рецепт в телефоне, который стоял на специальной подставке, одновременно с этим встряхивая сковороду с луком. В это время слышит, как открывается дверь комнаты рослого, а потом как тихо поскрипывает пол за спиной.       — Конфеты возьмешь, когда поужинаешь, — не разворачиваясь сразу говори задира, услышав за собой разочарованное нытье.       — Оу, да ладно?? Раф, я ж всего одну, — подошёл конопатый, сложив лапки на край тумбы, смотря на собеседника щенячьими глазками, на которые не обращают внимания.       — Вот одну и возьмёшь потом. Я скоро закончу, так что потерпи. Лео был бы недоволен, что ты перебиваешь аппетит.       — Да ему все равно на это, он сам ест, как я.       — Ну, сейчас я слежу за вашим питанием, так что — нет. Конфеты там лежат только к чаю, а не просто так. Мы на выходных ходили в супермаркет, где ты купил мешок конфет на три килограмма. Где он?       — А, он... Ну, я съел?       — Тебе мало? Нет, Майк, у тебя будет сахарный диабет. Если никто не следит за твоим питанием — это буду делать я.       — Ай... — надулся тот хмуро. — Я хочу конфет прямо сейчас. Я не хочу ждать, — холерик повернул к нему голову и шлёпнул по макушке чистым половником.       — Я сказал ждать — значит ждать. Ты хочешь со мной поспорить?       — Хочу, — шлёпнул он по тумбе недовольно. — Я всегда получаю конфеты, когда хочу! Я хочу конфет! Я возьму, даже если ты скажешь мне не брать!       — Слышь, а ты не слишком избалован, а? Ещё и наглости хватает на меня кричать.       — Потому что ты придурок!       — Майки, ты охуел?! — тот показывает ему язык и уворачивается от подзатыльника, быстро хватает конфеты в ладони и убегает с кухни. Рафаэль выключает сковороду и бежит за ним. — Я Лео скажу!       — Говори, он мне ничего не сделает! — задира ловил младшего брата по всей квартире, пытаясь ухватить его маленькое юркое тело, по итогу сумел это сделать только напрыгнув на него сверху, прижав к полу.       — Если будешь так выёбываться — вообще без сладостей останешься! — он шлепнул ему по заднице разок, вырвал сладости из ладоней и кинул себе в карманы спортивок.       — Ай!       — Вы чего орёте? — вышел Донни из комнаты на шум, встав в проёме в гостиную.       — Меня Раф бьёт!       — ЧЁ?! — он с него встаёт и поднимает, схватив за плечо. — Тебе наглости хватает врать?!       — Ну а ты ударил! Ударил, кинул на землю, забрал у меня конфеты и накричал!       — Так потому что ты меня не слушаешься! Я сказал тебе нормальным языком: сначала еда, потом конфеты! Теперь ты вообще конфеты после такого не получишь, ещё и идиотом меня обозвал!       — Успокойтесь вдвоем, — помахал ладонями Дон. — Раф, не стоило на него кричать, вряд ли это помогает, — только конопатый успел обрадоваться, что парень его поддерживает, как тот продолжает: — А ты, Майки, дождись ужина, а потом поешь немного конфет. Ты и правда их много ешь в последнее время, нельзя столько сладостей есть, это плохо для зубов и желудка. Всё плохо, если чересчур.       — Ты туда же?! — выдернул руку кудряш. — Смеешься?! То есть ты своего брата поддерживаешь, конечно, а меня нет?! — надулся он и стал топать ногой, зажмурив мокрые глаза. — Агх!       — Нет, Майки, я на нейтральной стороне, я говорю, как есть, я просто беспокоюсь о тебе также, как это делает Раф, вот и всё, — тот хмуро на него посмотрел блестящими глазками, обошёл быстро и ушёл в его же комнату. Дон вздохнул тяжело, потерев переносицу под очками.       — И так всегда было? — махнул рукой холерик, поставив её в бок.       — Ну, время от времени, когда я ему не давал то, чего он хотел.       — Хм, — Ди пошёл его успокаивать. — На обиженных воду возят... — а Рафаэль вернулся к ужину, точнее к его приготовлению.       Донателло только входит в свою комнату, как ему почти сразу же прилетает подушка в лицо, но он её ловит, чтобы не уронить на пол, закрыв дверь за собой. Голубоглазый сидел на матрасе в углу и поджимал ноги, переминая одну на другую и пуская слёзы, вздыхая с дрожащими губками.       Дон подошёл и присел перед ним на колени, на которые сложил подушку. Тот отворачивается, хныкнув тихо.       — Дело ведь не в конфетах, да? — тот кивает и жмурится, расстроившись ещё сильнее. — Иди ко мне, всё хорошо. Ты можешь сказать, в чём дело, — очкастик приползает поближе — и плачущий сразу двигается к нему навстречу, ложится на колени калачиком, начав разминать чужой свитер в ручках. Ди гладит его по голове и спине, слегка наклонившись. — Не скажешь?       — Н-не хочу... Ььи... — проскулил он, зарывшись в домашние штаны партнёра сильнее. — Мне просто тоскливо... Н-немного дело в конфетах, всё-таки...       — Что? — мягко спрашивает кареглазый, сняв очки и положив в сторонку, чтобы было легче целовать чужую мягкую макушку.       — Я ем конфеты, когда я как-то волнуюсь или... Чувствую что-то, что хочу заесть сладостями. А после них мне легче немного...       — Заедать проблемы — плохая идея, ты же сам это прекрасно знаешь. Может, мы сможем найти альтернативу.       — Мне легче, когда ты меня обнимаешь. Но ты занят домашней работой, либо делаешь сайты, а в другое время работаешь внизу. Я чувствую, что я навязчив.       — Майки, глупыш... Ты мне этим и понравился, ты забыл? — тот поднимает глаза, слегка приподнявшись с коленок, на которые оперся руками. — Ты не можешь не быть ненавязчивым, это твоя изюминка и характер. Плюс... Я люблю, когда ты меня обнимаешь. Даже если я никак не обращаю внимания, мне нравится быть частью тебя и согреваться о тебя. — Дон берёт его за лицо мягко и вытирает слезки.       — Ты правда не злишься, что я так постоянно делаю?       — Конечно нет. Я люблю тебя, я знал, какой ты тактильный и любвеобильный, мне это нравится в тебе.       — Донни... — хныкнул он радостной, снова заплакав, но уже от радости. Он быстро подполз плотно, обняв крепко. — Я тебя тоже люблю... Ьиихь... Ты самый лучший...       — Пх... Сейчас обсопливишь меня... — гладит рослый парня по макушке. — Конфет правда поменьше ешь. Если грустно, лучше иди ко мне и покусай мне что-нибудь, чем конфеты.       — Пф... Ты сам это предложил... — смеется он тихо, садится подальше, взяв одну из руку собеседника и аккуратно кусает за длинные пальцы, целуя их заодно. — Откушу тебе пальчики... И носик с ушками...       — Ох, как же так. Но мне будет честь принять такую судьбу.       — Ахах, Ди... — хихикает он и ложится щекой на него, приобняв снова. — Какой ты хороший у меня всё-таки... — Майк прикрывает глаза, разминая в кулачке свитер парня, который продолжает его поглаживать, пока с лица неспеша пропадает улыбка, ведь он знает причину своей грусти, и знает, когда она пройдет, а это будет не скоро.       За этот первый месяц свежего общения с Кейси и Эйприл Рафаэль продолжал держать невидимую дистанцию, он соглашался на прогулки, общался почти открыто, но многое не говорил, не желая просто раскрывать им личную информацию так быстро. Сейчас было воскресенье, так что они вышли втроём посидеть в кофейне. Уже сидя за столом, Кейси говорит:       — Ты ведь всегда отказывался ходить в такие места, а сейчас сам предложил. Деньги появились? — девушка его пихает. — Что??       — Прекрати. Ты же знаешь, что на эту тему мы не говорим.       — Посритесь ещё, — закинул руку бунтарь на спинку диванчика. — Успокойтесь, я уже нормально воспринимаю тему денег, так как они реально появились.       — Оу. Что ж, — складывает она ладони, — это очень хорошо. Случилось что-то хорошее?       — Типа того, — они помолчали, смотря друг на друга, будто чего-то ждали, а предположительно продолжения.       — Раф, как долго ты будешь нам не доверять? Мы тебе всё рассказываем, а ты нам — нет, — тот скосил бровь вопросительно на эту предъяву.       — Вы же не думали, что если я снова начал с вами общаться, то это гарантирует, что мы будем так же близки, как могли бы? — глядит он на обоих напротив, после пожимает плечами, отвернув голову. — Вы сами обосрались в своё время, так что не жалуйтесь, что я к вам так отношусь.       — Но мы думали, раз ты согласился с нами снова общаться, гулять, все дела, то ты как бы был бы не против развития. Нет?       — Слишком большая цена тому, чтобы открыться вам двоим. Я не знаю, что у вас в голове, я не знаю, кому вы можете рассказывать о том, что расскажу я. У вас куча знакомых на стороне. У Кейси с хоккея, у тебя, Эйприл, в классе и в параллели. Вы ведь наверняка расскажете о чём-то им, а они — другим. То, что вы рассказывайте все ваши моменты личной жизни мне ничего не даёт. Не я могу воспользоваться этой информацией, я просто узнаю о вас больше, но это не показатель, что вы стали лучше. Безусловно, вы стали приятнее, нежели раньше, но кто вас знает? Я уверен, вы друг друга не знаете.       — Мы даже не знаем, как тебе доказать, что стали лучше, — скрестил руки Кейси, взглянув в окно с легкой обидой. — Ты сказал, что время покажет, но сентябрь подходит к концу, а ты так же осторожен насчет нас.       — А для тебя меньше месяца это много? — усмехнулся холерик. — Тогда у меня плохие новости. Если бы ты знал, как я своего парня морозил, ты бы выпал, — оба смотрят на него с выпученными глазами. Раф рассчитывал на такую реакцию, специально вкинув эту информацию.       — У тебя есть парень?       — Ты гей?! — это волновало Кейси, видимо, сильнее, что он аж вскочил. — Чё??? И давно??       — Что ты несешь?.. — прошептала девушка, посадив того обратно. — А почему ты с ним не гуляешь? И где он вообще?       — Ты же знаешь, что я не скажу, — приулыбнулся Раф. — Предлагаю перевести тему.       Изначально у него была цель вкинуть интересую информацию о себе, а если эти двое расскажут, то как-нибудь он точно узнает. Ему было всё равно, что думают другие на этот счёт, так что стал просто ждать результатов. Если ничего не будет, то это укрепит его хорошее мнение об этих двоих, но не сейчас уж точно.       По возвращению с прогулки темперамент сполоснулся, после пошел в свою комнату, упав на матрас с тяжёлым вздохом. Он присел, взял чужой свитер, накинув на себя, и снова улёгся на бок, прижав горлышко к носу. Вздохнув приятный запах с закрытыми глазами, погладил ладонью вдоль свитера, представляя, что обнял Лео и поглаживает его спину. Стоило ему упомянуть его в сегодняшнем диалоге, как Раф думал о нём весь оставшийся вечер до данного момента. Было бы здорово, если его любимый человек был сейчас здесь, и он мог обнять его, а не прятаться в свитере. Взяв телефон, юноша проверил, не ответил ли собеседник на предыдущие сообщения, но пока нет, так что написал ещё о гулянке с Кейси с Эйприл. Он рассказал всё, о чём они говорили, после отложил мобильник, перелёг на спину, разминая в пальцах рукава. Они не виделись два месяца из девятнадцати. Да уж. Не сказать, что это невмоготу, но сложнее, чем в прошлые разы, учитывая, что они теперь вместе. Короче говоря, Рафаэль резко заскучал по нему.       Поставив подушку, полулёг на неё, поводив по паху ладонью разминочно. После приспустил штаны с трусами, присев поудобнее. Раф взялся за свой орган, начав неспеша с ним работать, поглаживая второй рукой по щекам и массируя уши. Руки у Лео намного холоднее, конечно... Но ничего не сделать. Он проводит ниже по шее, после берёт горлышко свитера снова и прижимает к лицу, вздыхая этот запах, пока продолжал уже быстрее водить по члену, тихо вздыхая сквозь ткань. Закрыв глаза, улёгся расслабленнее на подушку, представляя и вспоминая касания Лео на себе, поцелуи и голос под ухом. Его мальца передёрнуло от наслаждения, так что пошли мурашки по ногам. Парень вздыхает горячее, опустив возбуждённо брови. Отпустив горлышко свитера, смачивает пальцы второй руки запускает под себя, приступив к аккуратному массированию анального кольца, после давит чуть сильнее и проникает вовнутрь, негромко ахнув. Делая толчки с то же интенсивностью, что и водил по органу, стал вздыхать чаще и горячее. Не удержавшись, шепчет чужое имя. Чем ближе был к оргазму, тем чаще произносил, уже скатившись на подушке и поднимая таз немного над постелью. Просунув в себя второй палец, давит на стенки сильнее, сдержанно ахнув. Сделав последние толчки и движения на члене, кончает лёгким всплеском, промычав в сжатые губы и зажмурившись. После расслабленно ложится, чтобы восстановить дыхание.       Только когда отдыхает, всё вытирает, выкидывает и снова ложится на кровать, но уже без свитера на себе. Его парень обнимает под одеялом, уткнувшись как всегда носом. Сразу в голову пришло воспоминание о приятном чувстве, когда они спали вместе, и как Раф любил закидывать на старшего руку с ногой, оккупируя на время сна. Или как Лео обнимал его со спины, прижимая к себе и дыша успокаивающее в шею... Это заставляло тосковать по нему сильнее обычного.