Не влюбляй меня

      Рафаэль всё ещё думал об этом всём и переживал, как всё по итогу получится. Ему бы не хотелось, чтобы эти двое вдруг порвали из-за какой-то дуры. Донни не может так поступить, он был уверен, что они смогут, если что, поговорить и всё разрешить. Надеялся, по крайней мере.       Он примерно через неделю ждал Кейси в пятницу, чтобы побродить после школы, но тот быстро выходит из неё, сподвигнув друга шевелится шлепкам по плечу.       — Чего такое? — пошёл он за ним.       — Сестра написала: ей не дают из школы выйти какие-то три уебана, пошли быстрее.       Сразу же они бегом направляются к младшей школе в другом квартале, быстро там оказываются. Упомянутые три пацана столпились у другого выхода, не выпуская не только девочку, но и её одноклассниц, запугивая и смеясь с их напуганных лиц.       — Вы чего делаете? — первым подошел Кейси. — Если вам скучно, то идите отсюда нахер, а не к детям приставайте.       — Ты кто вообще, мальчик? — они явно были старше них. Может, им было лет по двадцать, но мозгов было, как у пятиклассников, а то и меньше. — Это тебе скучно, раз ты полез.       — Что крутого издеваться над детьми? Отойдите, дайте им пройти, — слегка толкнул Джонс одного из них в грудь, пытаясь отодвинуть. — Слышишь меня?       — Слушай, беззубый, ты на кого полез вообще? Я по тебе щёлкну — у тебя лицо разлетится. Пошёл нахуй.       — За языком следи, урод, — вышел Раф, нахмурившись. — Если тебя мамка воспитать не смогла должным образом, то иди с ней поболтай.       — Ты на мою мать гонишь?!       — Как угодно, — пожал он плечами. — Быстро дал им пройти.       — А то что?       — Догадайся, придурок.       Рафу надоело чесать языком с ними, так что быстро прошёл мимо, подхватив спиной капюшон одного, самого большого, и дёрнул за собой, что тот потащился следом и упал. Девочки быстро пробежали по свободному пути, а сестра Кейси обняла его за ногу и после убежала домой.       — Ты, блять, вообще страх потерял, молодой?!       — Всё, чего я могу здесь боятся, это твоего лица, — показывает он язык и уходит от школы подальше, Кейси быстро его догоняет, а те, как и планировалось, идут следом. Друг тихо шепчет:       — Я не думаю, что мы с ними справимся, Раф. Мужики-то огромные.       — Не размер решает, — усмехнулся тот. — Будь аккуратен, вот и всё.       Они выходят на заброшенную площадку в каком-то дворе, и в этот момент троица их окликает, продолжая запугивать. Кейси, честно говоря, было неспокойно, но, смотря на самоуверенные стойку Рафа, ему становилось лучше.       — Давайте не будем трепать языком, а вы уже что-нибудь сделаете, иначе я сдохну со скуки, — подразнил их бунтарь, потопав по земле. — Ну? Страшно?       Раф с Кейси быстро уклоняются, когда прямо на них летит мужик с размахом. Промахнувшись, начинает бесится сильнее, так что пытается врезать холерику ещё раз, но он снова слегка выворачивается и бьёт кулаком в живот так, что противник отходит, согнутый. Он хотел дать ему по лицу, но его резко переключает на себя другой мужик, толкнув Рафа, что он чуть не упал, но смог устоять на ногах, в следующий момент перехватывает чужой кулак перед своим лицом, хватает его руку крепче и, развернувшись спиной, перекидывает через плечо на землю, отступив в сторону. Ему самому не верилось, что он смог так спокойно поднять взрослого мужика. Возбуждение прильнуло сильнее от этого, хотелось драться ещё сильнее, чем перед этим, поэтому он был очень рад, что тот же первый попытался его схватить, но у него не вышло. Рафаэль отпрыгнул назад и со всей силы размахнулся ногой, вдарив ему по подбородку. Всё-таки Лео был прав, что растяжка очень важна. А то сделать некое подобие шпагата стоя, ещё и с импульсом, нужно постараться. Мужик стал потирать свой подбородок, пока лицо задиры трескалось от удовольствия. Это, видимо, того выбесило ещё сильнее, потому он стал бить его кулаками наотмашь несколько раз, но Рафаэль прикрылся руками, чтобы немного продумать, что сделать. Но ему немного надоело думать, как бить, потому просто резко увиливает в сторонку, пинает мужика под зад посильнее, бьёт по сгибу ног со спины, а затем, размахнувшись, ударяет ему по виску. Противник сразу выключается и ложится на землю в отключке.       — Ээ, Раф?! — позвал его Кейси с другой части. — Немного помощи??       Холерик двинул в ту сторону, потому противник сразу переключился на него, попытавшись ударить по голове камнем в руке, но темперамент также успешно уворачивается, херачит со всей силы под чужое ребро, хватает за голову и бьет о своё колено. Третий уходит в нокаут, упав на землю.       — Обалдеть, — раскрыл рот Джонс. — А... Ты когда так драться научился?! Бля, Раф. Ебать! — был тот в шоке. — Я бы хуй так сделал, да я и не сделал. Пиздец.       — Пф, — почесал он щёку пальцем, усмехнувшись с лёгким смущением ушей. — Лео научил.       — Ебать тебе паренек достался. Завидую. Ну, не в этом плане, — они смеются вдвоём. — Мне немного вдали, конечно, но по сравнению с тем, как нас раньше пиздили, это небо и земля! Ты крут.       — Спасиб.       Рафаэль, несомненно, был горд собой, но больше ему бы хотелось, чтобы Лео был горд им. Эта мысль заставила его улыбнуться посильнее. Конечно он не бросит тренировки, а будет работать в том же темпе, чтобы не растерять наработанное. И, если он смог такого человека поднять и скинуть, то Лео он сто процентов поднимет. Во время тренировок надо попросить кого-нибудь послужить весом во время упражнений. Майки идеальный кандидат.       — А! — вспоминает Раф, взявшись за голову рукой. — Я забыл! Я обещал прийти пораньше, чтобы заменить Майки, и они пошли на свидание. Я пошёл, до завтра, — помахал он ему и убежал.       — Хуя погнал.       Рафаэль оказался дома так быстро, как только смог, где Майки стоял за прилавком, поглядывая на часы.       — Извини, задержался.       — Всё в порядке, — улыбнулся тот, помахав ладошкой. — Спускайся, как будешь готов, мы не торопимся.       Раф быстро на ходу перекусил, переоделся, сказал Дону, что они могут идти и спустился вниз, заменив младшего.       — Тебе не холодно будет в комбезе? — облокотился бунтарь на прилавок.       — Я взял с собой свитер, так что не должно, — улыбнулся тот ярко.       — Рад, что у тебя хороший настрой сегодня, — тот хлопает в ладоши негромко, после обходит в легком беге стойку и обнимает того крепко, чмокнув в щёку. Холерик потрепал его по макушке с улыбкой. — Хорошей гулянки.       — Спасибо, Рафи-бой, — он выходит, перехватив Дона, что выходил из подъезда, за руку и куда-то быстро повел.       Это время он немного попереписывался с Лео, что недавно проснулся и завтракал, ну а потом просто стоял своё время на работе, обслуживая время от времени студентов или стариков.       Микеланджело с Донателло прогулялись немного по местам, по которым ещё не ходили, так что конопатый посмотрел на незнакомые места города с упоением. Наконец-то он ощутил себя спокойно рядом с любимый человеком и ни о чём не переживал, только о том, чтобы максимально здорово провести этот вечер.       — Зайдём в кофейню, солнышко? — приобнял он его за руку, улыбнувшись и показав на заведение через дорогу.       — Пойдём, — приулыбнулся рослый.       Они вошли, взяли кофе с десертом и присели за столик напротив друг друга.       — Смотря в целом на эту ситуацию с некоторыми животными, было бы лучше всё-таки запретить охоту во многих районах США, — отпивает тот кофе, продолжая о чём-то вести речь. — Меня немного расстраивает всё это, — Ди взглянул на своего парня, что придерживал подбородок на скрещенных пальцах и смотрел очень внимательно. — Так интересно слушать про вымирающих животных?       — Я люблю слушать тебя, — расплылся в улыбке конопатый. — Ты всегда так интересно рассказываешь о всяких штучках, я не всегда всё понимаю, особенно в технике, но мне нравится, как тебе это нравится.       — Пх, Майки... — мальца засмущался тот, тыкнув ему в носик. — Я люблю то, как ты меня слушаешь, — голубоглазый хихикает, они берут друг друга за руки мягко.       — Ai shite iru, — улыбнулся тот счастливо.       — Я тебя тоже, — улыбнулся теплее Дон.       Они продолжили разговаривать на всякие темы, попивая кофе и перекусывая десертами. Но быстро их милая идиллия была нарушена чужим вмешательством, которого Майк максимально не хотел здесь видеть.       — Какие люди, — с улыбкой разводит руками Эйприл, а после складывает вместе ладошки. — Гуляете?       — Эйприл? Ты чего здесь? — поправил Донни очки, затем отпил кофе. — Гуляем.       — Да вот проходила мимо, смотрела на витрины, а тут вас заметила, решила поздороваться.       — Поздоровалась? — с лёгкой пассивной агрессией среагировал Майки, подняв бровки. — Ты нас немного перебила.       — Ну прости, солнышко, — махнула она ручкой в его сторону. — Не знаю, о чём можно говорить, когда ходишь в таком детском желтом комбезе и с такой кофточкой, — показала она на чужой приоткрытой портфель. Майк сразу его закрывает, прижав к себе, спрятав заодно и то, в чём был одет.       — Эйприл, перестань, — нахмурился немного Дон. — Ну правда, некрасиво с твоей стороны так врываться, ещё и обижать его.       — Да где я помешала? Да и он первый начал.       — Я первый начал?? — вытаращил глаза тот и вышел из-за стола, тыкнув девушке в грудь пальцем. — Просто уйди, тебе что, внимания мало?       — Чья бы корова мычала, — убрала она его руку от себя шлепком, скрестив руки мальца горделиво. — Это кажется тебе внимания мало, раз ты даже не разрешаешь со своим парнем поговорить кому-то другому.       — Да что ты несёшь??       — Хватит, — Ди сам встал, разняв их и мягко провёл Майки до его места, посадив, пока говорил с Эйприл. — Мы можем поговорить потом, когда будем гулять? Ну правда. Не портите друг другу настроение сейчас, ладно?       — Как скажешь, солнце, — улыбнулась она, похлопав по чужой грудной клетке ладошкой.       Конопатого аж неприятно передёрнуло. Он ложится на диванчике, на котором сидел, смотря в окно, пока доедал маленькими кусочками свой чизкейк.       Она ушла, а Донни сел на место, взглянув коротко на партнёра, а потом туда, куда тот смотрел.       — Я не знаю, что она тут делает. Она живёт вообще в другом районе, никак не могла забрести сюда случайно, как мне кажется, — светловолосый никак не среагировал, сложив руки на животе. — Хей... Майки, ну ты чего? Не слушай её.       — Да мне все равно, что она мне там сказала, — махнул он рукой. — Почему она лезет сюда?       — Я не знаю, но я не хочу, чтобы из-за этого весь вечер пошёл насмарку. Посмотри на меня, — конопатый поднимает взгляд по чужой просьбе. — Сделаем вид, что её не было, хорошо? Главное, чтобы тебе нравилась твоя одежда. Мне нравится, — улыбнулся тот.       — Пх... — приулыбнулся младший, присев нормально. — Ладно, всё хорошо. Мы хотели ещё зайти в кино.       — Да, помню. Доедим и пойдём, — Ди приподнимается, взяв чужое лицо и мягко целует в лоб, после садится обратно, погладив по щеке. — Всё, не думай об этом, — ему кивают с улыбкой, притираясь к ладони.       Когда они вернулись домой ближе к девяти часам, Раф уже сидел на кухне и кушал, смотря, как те входят, снимают обувь, Дон снял пальто, повесив, а Майк — свитерок свой, приобняв в руках.       — Я буду в комнате, принесёшь перекусить, да?       — Конечно, — улыбается тот мягко. — Предпочтения?       — Кофе со сливками, бутерброд с маслом, колбасой, сыром и огурцом и ты с улыбкой, — тыкнул высокий своему парню в носик, отчего они оба мило смеются.       Рафаэль с радостью выдыхает, что у них всё прошло хорошо. Он скучает по Лео и по их телячьим нежностям, однако видеть, как у этих двоих всё прекрасно — тоже приятно.       — Хорошо, — они коротко целуются, после чего очкастик уходит в комнату. Только дверь закрылась, Микеланджело меняется в лице: хмурится и со злостью кидает несчастный милый свитер о пол. — Агх!..       Видимо, Раф немного прогадал. Он даже перестал жевать свою еду, когда тот так резко изменился.       — Ты в порядке?       — А что, похоже, что я в порядке?! — громким шепотом огрызнулся тот, пройдя на кухню, чтобы поставить чайник. — Вот надо было всё испортить.       — Что случилось-то? — темперамент поднимается и берёт свитер с пола, отряхнув и сложив, оставив его на свободном стуле. Подходит к брату рядом, смотря на него.       — Мы сидели в кафе и... — он ему всё пересказывает, всё, что она сказала, что он ответил, про его одежду, как она назвала Донни, — ...как мне теперь со спокойной душой продолжать его так называть?       — Бро, ты первый начал его так звать, это во-первых, а во-вторых, — приобнял он его, как обычно, — пошли эту дуру на хуй. Не дай ей портить тебе и вам отношения. Ну серьёзно, ты думаешь, Дон прочтёт её тебе?       — Почему он тогда с ней общается?..       — Потому что слишком добрый. Видимо, ещё не произошло того, после чего он окончально сможет её от себя оттолкнуть. Всё, не плачь только, — обнимает Рафаэль того и гладит по голове. Светловолосый крепко его обнимает и прячется в груди.       — А что это у тебя под футболкой? — мямлит тот тихо.       — Оберег Лео, который он мне подарил.       — А можно посмотреть?       — Говно вопрос, — отстранились они друг от друга, после чего Рафаэль вытаскивает оберег в виде инь-яна. Голубоглазый придерживает его на кончиках пальцев, погладив большим. Просто смотрит какое-то время. Рафаэль прикрывает глаза, на выдохе спросив тихо: — Скучаешь сильно, да? — тот угукает, подняв глаза. — Да, я тоже...       — Уже прошло три месяц из года с половиной, — приулыбнулся конопатый. — Одна шестая всего срока... Не так плохо.       Рафаэль потрепал его по макушке, вернулся к своей еде. Тот тоже берёт из холодильника порцию, греет, пока доделывает кофе и бутерброды своему парню, и потом уходит, прихватив свитер под подмышку.       Темперамент на следующий день договаривается с Кейси снова засесть на крыше и поболтать, а ещё обсудить то, как ведет себя их общая знакомая. Кейси-то с ней общается всё ещё.       — Да, это пиздец, — прокомментировал хоккеист. — Я, блять, уже не знаю, чё ей сказать, чтобы она одумалась. Я не знаю, что у неё в голове. Может, её трахнуть надо и она успокоится, я реально не понимаю? Ну что за тяга к Донни? Раньше она его обзывала, жалела, потому что был просто жалким и миленьким, но "явно не тот парень, которого она хочет видеть рядом с собой", а теперь у неё что-то переключилось.       — Да я тебе скажу почему, — посмотрел на него Раф, приподняв газировку.       — Удиви.       — Донни в отношениях, а есть такие, которым нравится добиваться уже занятых, это поднимает их эго, а ещё Дон, согласись, расцвёл и похорошел рядом с Майки.       — Согласен полностью. Он стал свободнее разговаривать, постоянно улыбается и не стесняется, ещё и так одевается офигенно. Ну, честно, был бы я геем... — они вдвоём сразу начинают угорать, как свиньи последнее. — Шучу, шучу!       — А я, блин, поверил! — посмеявшись ещё чуть-чуть, то продолжают разговор. — Ладно, короче... Пф... Говорю о том, что есть, возможно, причины, почему она так себя ведёт, но меня не радует, как младший бро расстраивается. Он не хочет его границы нарушать, но и грустить тоже не хочет.       — Ясное дело. Важно не то, в какой жопе ты окажешься, а то, чтобы в твоей никого не было.       — Э, — пихнул того холерик. — Не оскорбляй мои вкусы.       — В смысле? А разве в ваших отношениях не Лео снизу, учитывая, как ты рассказывал, он может быть чувствителен? — они молча смотрят друг на друга, но вдруг Рафаэль быстро стыдливо краснеет, понимая, что забыл ему об этом рассказать. — РАФ, ТЕБЯ ЕБУТ?!       — ТЫ ЕБАНУТЫЙ, ТЫ ЧЁ ОРЕШЬ?!       — Я В АХУЕ.       Они посидели немного молча, пока Кейс снова не говорит:       — Ладно, возможно, я слишком эмоционально отреагировал, лол. Не ожидал прост.       — Да я понимаю, — пожимает плечами бунтарь, вытащив в это время телефон. — Ээ... Я отойду.       — Лео пишет?       — Ага, — Рафаэль встаёт и медленно ходит по крыше, а потом направляется к пожарной лестнице, немного спустившись вниз. Кажется, у Лео что-то случилось. Может, устал, но стоило спросить:       — Ты в порядке?       — Относительно.       — Не совсем, — дополнил тот вторым сообщением.       — Случилось что?       — Как-то всё постоянно напряженно. Такое чувство, что от меня только требуют, требуют и требуют. Я ощущаю себя загнанным в клетку, нельзя уйти пока не будет всё сделано окончательно. Отец злой словно всегда, только когда с папой говорит по телефону успокаивается. Такое чувство, будто я опять в том времени, это меня тяготит.       — Ох, — только успел написать Рафаэль, как Лео уже выкатывает что-то новое, так что просто ждёт логичного конца его мысли.       — Я чувствую себя беспомощно, я так хочу домой.       — Мне нравится то, чему меня учат, мне нравится учиться, но тут требуют так много. Словно я должен был всё знать, уметь и находить решения, как специалист. Сначала меня весь день гоняют по теории и практике, а потом вечером отец отчитывает и даёт ненужные советы. Я и так всё понимаю, каждый вечер одно и то же.       — Он совершенно не хочет делать мне легче, а только хуже, усложнить мне и без того стрессовый процесс. Я и так умею немало вещей для своего возраста. Что я вообще сделал, чтобы так ко мне относиться? Почему у меня чувство, что он может теперь вести себя как образцовый отец только рядом с папой, а на меня ему всё равно? Не хочу думать, что я ему нужен только как наследник, я тогда совершенно разочаруюсь.       — А ты ему об этом не скажешь?       — Я пытался, он меня не слушает.       — Я устал, у меня почти нет времени, чтобы отдохнуть, только ночью, да и то я так устаю и изматываюсь, что вырубаюсь. Сегодня нагрузили не так сильно, но я всё равно чувствую себя выжатым.       — Я ужасно устал.       — Я могу как-то помочь тебе?       — Мне уже лучше, что ты меня выслушал.       — Да ладно тебе. Это меньшее, что я могу сделать. Я не особо умею поддерживать, извини.       — Нет, всё в порядке. Не извиняйся.       — Мне не нравится, что тебе плохо, а я, как идиот, ничего толком сделать не могу, по сути. Толку тебе от моих парочки слов почти пустых?       — Толк есть: ты со мной говоришь. Главное, чтобы тебе было не безразлично. Физически тебе проще поддержать, да?       — Ну да.       — Хорошо. Тем не менее, мне очень приятно, что ты написал и спросил про моё состояние, мне намного лучше, чем до этого.       — Прости, что нам мало получается общаться из-за этого. Ты как?       — Да у меня нормально, дела деловые. С чего бы быть плохо? Нет, плохо, что тебя нет, но в целом терпимо пока что, — усмехнулся Рафаэль немного, оперевшись на перила пожарной лестницы спиной, когда сел на ступеньку.       — Ахаха.       — Взаимно.       — Ты плачешь? — предположил холерик, прождав ответа полминуты.       — Ты как это понял?       — Ты нюня.       — А ещё мне так показалось: отвечал немного иначе, нежели обычно. Короче не спрашивай, я не знаю, — задира вздыхает тяжело, покрутив в пальцах оберег.       — Просто устал, ничего такого.       — Лео, хватит уже. Ты ж тупо обесцениваешь свои собственные проблемы. Когда люди "просто устают" у них нет истерики, знаешь? Если уж плачешь — то плачь нормально.       — Мне неловко, что я плачу настолько чаще, чем ты, например. Ты ведь плакал всего один раз на моей памяти, да и то, из-за меня самого. Я же и правда нытик.       — Если ты не видишь, что я плачу, это не значит, что я этого не делаю, — он не был уверен, что должен был писать это ему сейчас, однако переубедить хотелось сильнее. — Не то чтобы я прячу от тебя, но просто факт.       — Тогда почему ты не говоришь мне, что тебе плохо?       — Я не привык. Мне проще самому с этим справиться как-то без лишних ушей и глаз. Мне не нравится, что этот разговор уходит от тебя ко мне.       — Ладно, — Рафу сразу стало как-то неловко.       — Я думал уже спать идти, так что спокойной ночи.       — Всё норм?       — Да. Спокойной ночи, — навязчивее повторил тот и, дождавшись ответа с тем же смысловым содержанием, вышел из сети на ближайшие часов двенадцать, наверное.       — Спокойной.       Холерик постучал себе по лбу, только больше убедившись, что обидел Лео своими этими фразочками. Нет, конечно, он сказал правду, но, наверное, тому хотелось быть тем, кому Раф бы говорил о своих проблемах, а он, идиот, сразу же от этого абстрагировался. Ещё и так не вовремя. А ещё Рафаэль понимал, что брат уже опустит это на следующее утро и не будет больше упоминать, это было ещё хуже. Ему было неприятно думать о том, что его человек плачет где-то там сейчас, а он сделал ещё хуже. Как с ним вообще можно разговаривать вообще? Теперь интересно, будет ли Леонардо рисковать и снова ему выговариваться после такого-то.       — Я идиот... — прошипел брюнет себе под нос, стуча телефоном по лбу разочаровано. На выдохе тихо ругается. Обниматься и целовать у него получается лучше, чем разговаривать.       — Раф? — выглянул сверху Кейси. — Всё ок?       — Ну как сказать... — посмотрел наверх Раф, покрутив в руках мобильник. — Мне кажется, я его обидел сейчас немного. Блять, как я могу давать советы по чужим отношениям, если даже в своих не могу держать планку?       — Да ладно тебе, вам обоим тяжело сейчас, чувак. Не воспринимай так близко к сердцу. Извинись перед ним, когда он будет в сети, да и всё. Тебе же жаль?       — Ну да, конечно.       — Ну вот, в чём проблема? Поднимайся давай обратно.       Они посидели ещё какое-то время вместе, попивая газировки, поболтали, а когда стали расходится, то друг его окликнул и вернулся.       — Слухай, у друга моего дяди есть работа вечерняя кое какая простая. Не хочешь со мной? Я бы хотел поработать, а так хотя бы вдвоем будем.       — Ну давай.       — Замётано. Я напишу, — стукнувшись кулаками, разошлись окончально.       Рафаэль возвращается домой, где было довольно тихо. Только двенадцать часов дня, никто ещё не проснулся. Заглянув в комнату брата, увидел, что на матрасе лежал только Майки к нему спиной и спал, а второго не было. И вспомнил брюнет, что Ди пошёл гулять с этими двумя сейчас как раз. Вот Кейси и стал уходить. Он уже стал закрывать дверь, уже почти закрыл, как услышал тихое шмыганье. Раф снова заходит, прислушавшись.       — Бро, спишь? — тот отрицательно мычит и утыкается в подушку сильнее. Рафаэль входит и садится рядом, приложив руку к его плечу. — Хей... Что опять случилось?       — Она ему пишет в личные сообщения всякую... Кхм... Противную гадость...       — О чём ты? Ты лазил в телефоне Донни?       — Нет, конечно нет, — честно говорит он и переворачивается на спину, вытирая слёзки пальцами, которые покатились по бокам головы. — Ди разрешает мне пользоваться его компьютером, когда он не занят им, он сам не прячет и ничего не скрывает, он сам сказал, что если ему кто-то напишет, то я могу посмотреть и ничего не будет страшного, — хныкнул он и закрыл личико ладошками. — И она написала, пока я играл... Я не хотел читать и расстраиваться, но я не смог... И она там пишет постоянно ему комплименты и двусмысленные намеки, она меня постоянно обзывает в виде шуток, я... Я устал от неё, Рафи... Я устал плакать, я всю ночью ворочался и не мог заснуть спокойно, потому что они сейчас гуляют...       — Майки... — расстроенно присаживается он ближе, а потом берёт за руки. — Ну скажи ты Донни уже, что ты в тишине страдаешь? Глупо ведь.       — Н-но...       — Срать, что это его подруга. Тебе это делает больно. Когда Лео сделал мне больно, я хоть его и тогда любил, но себя я ценю больше, я отказывался от такого. Ты не должен так с собой поступать. Мне больно на тебя смотреть, я Лео не говорю, чтобы он там не переживал за тебя. Ты так тщательно прячешь свою грусть от своего же парня, так не должно быть.       Конопатый садится, ещё хныкая и пуская горсти слёз по покрасневшим щекам.       — Ты поговоришь с ним? Я не хочу лезть и мешать вам налаживать свои отношения, я лишь могу поддержать со стороны.       — Рафи, ты такой хороший, — кладёт он голову ему в грудную клетку и мнёт, как кот, его спортивки. — Shi haana ta nashi de ka o su ru noka wakari masen. Ana ta ha shi no kei desu, shi haana ta o tote mo hashi tei masu... Arigato u, shi haana ta ni hijouni kansha shite i masu, — Майки слегка отсел и легонько поклонился ему в коленки, продолжая тихо плакать.       — Всё, что я понял, это то, что ты, вроде, сказал спасибо. Аригато или чё там у вас, — тот угукнул и поднялся снова, присел ближе, обняв крепко, и стал глупенько целовать брата в щёку много-много раз. — Вот у вас с Лео привычка целоваться в слезах, а... — обнял он его в ответ и стал гладить, после взял его лицо и вытер слёзы. — Всё, успокаивайся, ок? Сделаю тебе какао или чего хочешь?       — П-прости, я забыл английский... Какао хочу...       — Ну лежи вспоминай короче, я сейчас, — холерик поднялся и удалился на кухню делать какао, а пока набирал телефон Кейси. Но он не ответил. Поэтому позвонил сразу брату, но тот тоже не ответил. — Вы там передохли вдвоём, что ли? — ругнулся бунтарь, разогревая молоко. — Блять, ладно, напишу... — быстро настрочил обоим по паре сообщений, чтоб перезвонили, и случайно взгляд упал на диалог с Лео. Он помял мобильник в руках и зашёл туда, написав. Извинился перед ним за то, что так ответил, и сказал, что не то имел ввиду. Написал парочку милых ласковых, что он ему родной и все дела. После выключает мобильник и тяжело выдыхает. — Блять, быть старшим реально сложно, я заебался... Но я чувствую себя охуенно важной шишкой, ха.       Причина, по которой эти оба не брали телефоны: они были и у Эйприл и она отложила их мобильники в сторонку, чтобы не отвлекались. Она им устроила такой вечерок отдыха и ухода за собой. Заставила всех нацепить специальные ободки, стала всем чистить кожу лица специальной водичкой, кремами и так далее. Они там болтали о своём. После она стала всем наносить масочки на лица и они с ними сидели двадцать минут где-то. Позже, пока Дон о чём-то рассказывал, Кейси снял маску сам.       — Я пойду лицо умою от этой слизи, — поднялся он, удалившись.       — Я тоже, наверное, — уже стал вставать тот, но девушка не позволила и усадила обратно.       — Я сама тебе сниму, продолжай, — она снимает с его лица маску, положив в пачку из-под неё, начинает аккуратно вытирать лицо того сначала влажной, а потом мягкой сухой салфеткой.       — А... Ладно, спасибо, — пока он дальше болтал, отведя взгляд к окну, чтобы расценить примерное время, но его как-то так быстро берут за лицо и притягивают к себе, успев поцеловав.       Дон как от прокажённой от нее отлетает, оттолкнув от себя.       — Ты чего?? — не понимает она.       — Эйприл, у тебя с головой всё в порядке?? — вытирает Дон быстро губы рукой, слегка отвернувшись от неё. — Это я чего?? Это ты чего?!       — Ты мне сам говорил, что я тебе нравлюсь, разве нет?       — Я это сказал больше года назад, если ты не забыла, и именно столько я нахожусь в отношениях, тебя ничего не смущает?!       — Перестань, боже... — она приползает ближе, положив обе руки ему на ногу. — Я не такая глупая. Ты же выбрал его не просто так? Потому что он на меня так похож, — чуть ли не мурлычет девушка, склонив голову на бок. — У нас голубые глаза, рыжие волосы, веснушки... Просто я тебе отказала тогда и ты предпочел вариант наименьшего сопротивления, вот и всё. Майки оказался рядом, когда ты был разбит, вот он и воспользовался, ещё и такой похожий на меня.       — Я не спорю, что у вас есть общие черты, но в остальном — вы совершенно разные и дело даже не в поле или внешности, — Дон встаёт, чтобы она его не трогала. — Он меня полюбил зашуганным молчаливым парнем, который прятал лицо, ничего толком не мог сказать и только что-то мямлил. А я стал таким из-за тебя, — махнул он рукой, взяв очки с тумбы и надев их. — Ты же хорошая, Эйприл, зачем ты это всё делаешь сейчас? Зачем всё портить непонятно чем!?       — Если я хочу большего, что мне сделать?       — Да недотрах у тебя, вот что тебе сделать. Это настолько тупой поступок — пытаться перетянуть меня на себя, руководствуясь тем, что ты мне там когда-то нравилась. Нет. Нет и точка, — махнул он обеими руками.       — Да откуда тебе знать, что у меня в голове? Какого чёрта ты предпочитаешь инфантильного идиота?       — Был бы на моем месте Раф — он бы тебе врезал. Откуда тебе знать, что у него в голове? — отзеркалил её слова рослый. — Ты его не знаешь, ты не смеешь даже думать что-то плохое о нём. Он даже не стал ничего мне говорить, когда узнал, что я пойду с вами гулять, зная, что было до этого. Он не инфантильный и не идиот. У него в голове хотя бы есть понятие логики и границ. Ты руководствуешься тем, что я стал лучше и, пожалуй, это хороший повод пытаться меня заграбастать? Или я не прав?       — Ну ты ведь правда похорошел, это притягивает, — она встаёт, подойдя ближе, почти грудь к груди.       — Меня это не волнует, — он обходит девушку и, прихватив телефон, идёт к выходу. Но его перехватывают и обнимают крепко. — Отпусти.       — Ну, Донни, пожалуйста, прости, я просто хотела, как лучше. Ты же знаешь, какого это, любить того, кто тебе не отвечает взаимностью? Неужели тебе не хотелось бы на моем месте получить ответ?       — Я не хочу, я в отношениях, — повторяет он, задрав руки по сторонам, чтобы не касаться. — Не заставляй меня тебя отрывать от себя, — он слышит тихие похлюпывания, но только закатывает глаза, взглянув на экран телефона, где висит пропущенный от Рафа, после смотрит на её несчастные попытки вызывать жалость. — Хватит цирк устраивать, мне надо домой.       — И мы больше не будем общаться? — поднимает она голову. Высокий отрывает её от себя силой и идет к выходу.       — Естественно, — сняв с головы ободок, кладёт его на тумбу, после обувается, накидывает пальто с шарфом и хмуро тыкает даме в ключицу. — Вела бы ты себя адекватно — мы бы долго еще дружили, но ты эгоцентричная, самовлюблённая идиотка, в которой есть лишь грамм какого-то самоанализа, зерно которого я увидел в самом начале, но теперь я не вижу ничего подобного, а просто дуру, которая не умеет принимать, что она не права.       С этими словами он уходит из квартиры. Как раз выходит Кейси, что был немного в шоке, но ел печенье с кухни, хлопая глазами. Такие события интересные, грех не подслушивать.       Дон не стал перезванивать Рафу, просто пришёл домой, раздевшись хмуро. Рафаэль вышел из комнаты, взглянув на него бегло.       — Что с тобой?       — Ничего, но меня щас вырвет просто, — передёрнуло его разок, потому он пошёл в туалет, где помыл руки и рот. Задира заглянул и туда.       — А поподробнее?       — Спроси у Кейси, ладно? Я не хочу даже этого произносить, — выходит Ди из ванной, выключив свет, и удаляется в свою комнату.       — Да, треш, — поставил руки в бока Раф, набрав по телефону Кейси через минутку.       Донателло входит в комнату, снимая свитер, оставшись в футболке. Другой парень сидит на матрасе на коленках и читал комикс, следя за ним взглядом.       — Донни, мы можем поговорить? — тот сразу оборачивается, немного напуганный даже. Он подумал, что тот уже узнал каким-то образом и всё пойдет вообще не по плану, как он хотел. — Мамочки, ты чего? Что у тебя с глазами? Не бойся, я просто хотел попросить кое о чём...       — А, ну... Хорошо, — немного успокоился очкастик, включив разум. Он присаживается перед ним, переодевшись в домашнюю одежду до этого. — Что такое?       — Извини, если это как-то тебя обидит или... Будет не то, чего ты хотел бы услышать от меня, но не мог бы ты... Перестать общаться с Эйприл, пожалуйста? — смотрит он на него грустными-грустными глазками, которые поднял, но вскоре опустил, понимая, что снова хочет плакать. — Меня это расстраивает, она грубая, злая, она меня обзывает у вас в беседе, она с тобой флиртует и называет ласковыми именами, которыми я тебя называю, она будто специально делает это передо мной, чтобы показать, что у неё больше шансов, чем у меня, что я просто попался под руку в нужный момент твоей жизни и помог стать лучше, а теперь она хочет этим воспользоваться, а я, как дурак последний, ничего не делаю и просто жду, когда ты меня бросишь, — он закрыл глаза ладошками, тихо хныкнув. — Я-я устал плакать из-за этого, из-за ваших гулянок, я боюсь каждый раз, что ты вернешься и скажешь, что вы поцеловались и тебе это понравилось сильнее, чем со мной, что ты любишь её, а не меня, что она лучше и всегда тебе нравилась, а я просто так... Ничего не значу теперь для тебя, я так боюсь, я не хочу это снова испытать, я хочу быть особенным для тебя, как раньше... — он заплакал сильнее, вытирая лицо от слёз, но они всё равно бежали быстро-быстро, мешая видеть и говорить, не вздрагивая голосом на каждом словечке. — Я тебе не рассказывал, но у меня повышенная тревожность, как сказал наш психолог, и я много переживаю, я много плачу и накручиваю себя, я всё понимаю прекрасно всегда, но я не хочу заставлять других волноваться из-за мелочей, которые я преувеличиваю и которые доводят меня до слез из раза в раз... И теперь тоже, я устал бояться, я устал...       — Майки, господи... — Дон садится ближе и крепко обнимает его, уложив на себя и поглаживая по спине с макушкой, пока тот прям не заныл в него, не в силах успокоиться. — Я никуда от тебя не уйду, ты что? Я только тебя люблю, никто мне больше не нужен. Не надо переживать и накручивать себя насчет такого, никто тебя не заменит, ты один такой особенный для меня, клянусь тебе. Ничего не заставит меня тебя разлюбить, что за глупости такие? Тише... Бедный мой мальчик... — поцеловал он его в макушку ласково, прижимая к себе плотнее. — Я тебя люблю, никак иначе. Ты особенный для меня, ты лучший для меня, ты для меня на первом месте...       Тот не мог ничего сказать, потому ревел в три ручья и просто кивал почти на каждое слово, сжимая крепко в руках своего парня, не желая его отпускать.       Через минуток десять, когда тот немного успокоился и тихо продолжал хныкать в чужой груди, к ним заглянул Раф молча, придерживая в руках телефон. Он посмотрел на брата, показав озадачено-грустную эмоцию, вроде понимающую, а вроде недовольную. Он явно думал о случившимся коротком поцелуе. Ди опускает брови, стыдливо опустив взгляд, после снова поднимает. Раф машет рукой, как бы успокаивая без слов, после уходит, не мешая им двоим. Да уж, рослый был прав: он бы просто убил эту чертовку на месте и задушил, если бы увидел и услышал эти слова из её уст. Как Лео это все пересказать теперь? А надо ли? Нет, точно надо, просто лучше умолчать детали про самочувствие Майки, и что он плакал почти каждый день на протяжении месяца, который, кстати, подходит к концу. Наступает декабрь.