Не влюбляй меня

      Дома, когда Майки привёл Рафаэля обратно, тот уже немного очухался, и посадил на диванчик, принёс обещанное успокоительное с чаем, погладив по голове.       — Не лелей меня, будто мне плохо. Я по большей части нихуя не понял.       — Раф, тебя чуть не задушили. Ты почти сознание потерял.       — Наш организм очень боится недостатка кислорода, — подходит Дон. — Даже если удалить миндалины, которые отвечают за страх, тело будет наводить панику при увеличенном уровне углекислого газа в легких. Поэтому ты испугался.       — Ладно, допустим. Тогда как ты смог его вырубить?? — махнул рукой на младшего задира.       — Во-первых, я занимался с Лео год с половиной. Во-вторых, он больше и сильнее, чем я, поэтому его надо не бить, как пытался сделать это ты, наверное, а брать хитростью и способностями. Я его просто контузил, дав по ушам, вот и всё. Мне было нужно лишь помочь тебе не задохнуться, не более.       — Да уж... — отводит он взгляд, помяв кружку с чаем. — Спасибо...       — Всегда рад, — улыбнулся маленький и сел рядом, приобняв его за руку.       — Приложите лёд к горлу, а то у тебя синяки будут, — передал рослый мешочек со льдом. Младший взял его, завернув в тонкий плед и приложив к шее, чтобы случайно не отморозить тонкую кожу. — Я написал Кейси, что тебя не будет.       — Ага, спасибо. Не надо так печься обо мне, будто меня чуть не убили.       — Но тебя могли случайно задушить, ты это понимаешь? — склонился голубоглазый, взяв его за руку. — Лучше уж позаботься сильнее нужного, чем не сделать ничего. Верно?       — Ну типа... — отпил он немного чая. Раф помолчал момент, а потом рассказал, кто это и почему решил ему врезать средь бела дня.       Хоть он не пошёл в школу, но, надев свитер с горлом, пошёл на работу, где уже и поделился с Кейси случившимся, раскрыв причину побольше. Тот был не менее рассержен на неадекватность того парня. Или мужика. Тем не менее, они работали, рассуждая о всяком, пока в очередной раз к ним не ворвался начальник, заголосив, что устал слушать их бубнежь со склада и так далее.       Дав им дополнительной работы, он ушёл.       — Я когда-нибудь ему точно втащу, — огрызнулся бунтарь под нос, всунув ящик с товаров внутрь.       — Да, он меня тоже заебал, — выдохнул Кейс. — Ладно, пошли в морозильный отдел, — поднял парень часть товара, который им дали разложить по полкам. Раф с недовольным лицом взял свою часть, и они пошли работать дальше.       К концу этого дня Раф сделал для себя два вывода: он мало тренируется и нужно повысить уровень тяжести, а также, что этот директор когда-нибудь точно получит такой ответ, что говорить не сможет.       Первая ситуация его как-то заставила сомневаться в своих способностях. Он столько проработал над собой, а по итогу что? Не смог завалить одного, хоть и большого. Какая-то глупость. Видимо, ему не хватает практического опыта. Другими словами драться чаще надо. Но после сегодняшнего он побаивается немного. Ещё и кожа шеи неприятно тянется и болит от синяков на ней.       Когда потеплело, и апрель был совсем в преддверии, Микеланджело вдруг заявляет, что записался в некую волонтёрскую компанию, где будет помогать детям-инвалидам. Как оказалось, это совершенно в другом районе, а на метро ехать около четырёх-пяти станций. Пока Дон и Раф слушали его радостные возгласы и тяжело вздыхали, то холерика неожиданно осеняет.       — Майк, как тебе идея, если я буду тебя забирать оттуда?       — Забирать? — остановился он посредине комнаты. — Но у тебя же нет машины или типа того. Что ты имеешь в виду?       — На спине, — похлопал он по ней. — Ты попадёшь домой, покатаешься, а я потренируюсь.       — Звучит... Как отличная идея! — махнул он большими пальцами вверх. — Хорошо!       Рафаэль чувствует прикосновение к своей руке, потому оборачивается в сторону Дона.       — Ты уверен? — спросил брат негромко, явно с волнением.       — Вполне. А что?       — Я понимаю, почему ты так решил, то таскать Майки почти каждый день после работы... Ты же будешь, как лимон выжат.       — Я не устаю после работы, мне нечем заняться, в отличие от вас, — вскользь пролетело, — поэтому, дополнительная тренировка лишней не будет, я считаю. Плюс, когда получу зарплату в середине этого месяца, то уйду, скорее всего.       — Ты можешь уйти и до этого момента, — комментирует младший, что приземлил пятую точку к Ди на колени бочком, лицом к собеседнику. — Ты же знаешь, что деньги не проблема?       — Знаю, это тяжело не знать, учитывая, что нам купили всем новые телефоны, симки и одежду. Я к тому, что как-то мне фигово от того факта, что я уйду, отработав половину и без денег. Лучше добью ещё пятнадцать дней апреля и свалю.       — Ну как сам знаешь, — пожал тот плечами, положив голову партнёру на плечо. — Значит, ты будешь забирать меня, да?       — Ага. Ты когда выходишь?       — Ну вот завтра первый пробный денёк.       — Супер. Скинь адрес, — поднялся брюнет, тыкнув брату в нос. — И время, когда освободишься, чтобы я успел.       — Хорошо, — улыбнулся тот.       Когда Рафаэль ушёл в комнату, то Майк сразу поворачивается к партнёру, с любовью и улыбкой расцеловав его лицо, помотав ногами.       После этого, включая этот день, он делал такие пробежки за и с братом на горбу туда-сюда по несколько километров.       Когда он принёс Майки домой на третий день, то удалился в комнату, засев на матрасе в коконе из одеяла, поставив какой-то фильм на телефоне.       «Апрель... Уже апрель. Это где-то... — стал считать парень на пальцах, нашёптывая под нос цифры. — Два месяца до конца учёбы и девять до встречи с Лео... Агх... Господи, — закутался он получше, пока торчал только нос и зелёный опущенный взгляд. — Как же люди вокруг меня раздражают. С каждым разом только больше... Такое чувство, будто все по углам сосутся, кроме меня... Тьфу».       Это чувство обособленности от всего мира вокруг давало о себе знать всё больше. Скука по своему близкому человеку слишком сильно взяла над ним вверх. Он этого и боялся в самом начале, он не хотел влюбляться, не хотел быть зависим от другого, но теперь всё именно так. Он именно в том состоянии, которого так старательно избегал и отталкивал от себя, но его поймали в сладкую ловушку чувств. У всего есть своя цена. Любить приятно, но то, что он чувствует сейчас... Необъятно подло и противоречиво.       «Надо было остаться друзьями», — думал он без каких-либо колебаний.       Может, если перестанет пытаться любить, то станет проще? Перестанет ждать, перестанет быть зависим от чужого мнения, ситуаций в его жизни, от чужой жизни в целом, чтобы снова принадлежать самому себе, а не этому ужасному ощущению по телу, будто его высасывают, выжимают, как лимон.       ...       Держа привычные прохладные руки в своих, поднимает взгляд, пока на него тоже смотрят как-то приятно, далее чувствует касание к своей щеке, потому смотрит сначала на неё, потом снова прямо.       — Я всё понимаю, — говорит собеседник как-то скудно, будто, наоборот, не хочет этого понимать. — Возможно, ты прав.       — О чём ты? — его гладят ещё мягче, поцеловав легким касанием в лоб.       — Твоё желание. Знаешь, если ты скажешь мне о нём, то я всё пойму. Это изначально было глупой затеей... — убрал парень руки, снова сложив их в чужие тёплые, глядя в сторону вниз. — Возможно, я ослеп из-за любви к тебе и подумал, что всё получится после всего, что случилось между нами. Чем раньше мы закончим с этим, тем лучшее, разве нет? — взглянул Лео на него с усталой улыбкой.       — Я-я не могу тебе такого написать, это подло. Пока ты там, я не могу так себя повести, мы должны поговорить здесь, — ему кивают с улыбкой, но почему-то хочется плакать. — Почему ты согласен?       — Рафи, глупый... — покачал тот головой, глядя вниз заметно поплывшими глазами. — Для меня твоё счастье на первом месте. Ты для меня на первом месте. Потому я думал, что всё получится. Но если ты правда этого хочешь, я не буду тебя останавливать или держать возле себя, как бы я этого ни желал, — вдруг он усмехнулся, закрыв глаза и пожав плечами. — В конце концов, я сам виноват, что затянул тебя в это всё. Если бы я знал, как всё получится, я бы просто не заходил в библиотеку тогда.       — Нет-нет, что ты говоришь? — уже слезливо спрашивает Рафаэль, берёт лицо того в ладони. — Не говори так, я бы не хотел, чтобы этого всего не случилось. Просто... — громко взглотнув горячую тяжелую из-за кома слюну, парень опускает руки на плечи собеседника, склонив голову вниз. — Я не знаю... Мне ужасно плохо, я не хочу это чувствовать.       — Рафи, не надо плакать... — парень приподнимает его лицо и целует в веко, вытерев капельки с краёв. — Я понимаю тебя. И ты уже на пути к тому, чтобы перестать мучиться от этого.       — Правда?..       — Угу. Так ты скажешь, что мы остаёмся друзьями сейчас? Чтобы поставить точку.       — Я не могу себе позволить сделать это в таких условиях, никто не знает, что я это чувствую, я не могу так ужасно поступить с тобой и разорвать отношения через интернет.       — Ты дождёшься, чтобы сказать в лицо?       — Да.       — Лишь бы тебе было лучше этого...       ...       Раф как-то странно падает и ударяется головой о стопку книг, которая сразу валится.       — Ай-с... — он поднимается на руках, частично укрытый.       — Раф? — из-за грохота заглянул младший, тот оглянулся. — Больно ударился?       — Чё, — тот подходит, присев напротив, протягивая руку к лицу. — Что ты несёшь? — но когда брат прикасается к его лицу, он ощущает слёзы, которых в дрёме даже не заметил. Ему их вытирают.       — Когда я ударялся в детстве, что было довольно часто, Лео меня целовал в место удара и всё проходило, — улыбнулся он тепло, поднявшись и чмокнув холерика в макушку. — Мне помогало.       — Да уж, действенно, — поднялся бунтарь с пола и снова сел на матрас, укрывшись в коконе, чтобы вытереть быстро капли с лица. — Я в порядке.       — Точно? Разбитый ты какой-то.       — Я устал, дай мне отдохнуть.       Младший его слушается и удаляется, хоть и не самой спешной походкой.       Чёрт его дёрнул думать о таком, но теперь он не мог перестать. Эти мысли ведь не просто так появились, наверняка есть причина, по которой ему хочется об этом поговорить. Ему плохо из-за этого одиночества. Он может быть с кем-то, но он один. И как это понимать? И что значит "уже на пути к этому"? Скоро перестанет? И почему вдруг? Появилось только больше вопросов, хотя... Зачем полагаться на какой-то там сон непонятный, который вылез просто не ясно откуда. Да, он был с заметным эффектом, однако это ещё ничего не значит. По крайней мере, Раф сделал для себя вывод, что если чувство не пропадёт, то по приезде Лео обратно он скажет ему об этом.       Неудивительно, что в школе он часто досыпал несколько часов. Он спал нормально, но тело уставало непривычно сильно.       Так на обеде они с Кейси пили молочные коктейли из коробочек, но Кейс вдруг заметил, что чужая спина начинает падать. Словив её, глядит на друга, что уже уволился ему на плечо и был в полудрёме.       — Как-то по-гейски, Раф, — сел тот ровно, допивая свой ванильный напиток.       — Мне насрать... — пробубнил тот и задремал окончально до конца перемены, со звонком пробудился и пошел досыпать ещё немного на уроке.       Кейси первый заметил, что с другом что-то не так, но не мог ничего толком предъявить. Заметил, что что-то изменилось то ли в его поведении, то ли во взгляде на вещи, но вот что-то было не так. В целом с Рафом. Тяжело сказать, учитывая, что Кейс вообще в этом не разбирается, но попытался:       — Хей, мужик, — зашёл он к нему в класс с газировкой, придержав её за верхнее основание подушечками пальцев. — Чё как? — тот принял напиток, пока друг присел на его парту, обернувшись.       — Нормально. Ты как? — взглянул сидящий на банку. — Почему со вкусом голубики?       — А что не так с голубикой? — усмехнулся тот. — Ты на неё смотрел в прошлый раз, плюс ко всему... Пить один апельсиновый скучно, не находишь? — бунтарь продолжал сверлить несчастную банку синего блестящего цвета, не отпивая её. — Эй, — тот поднял взгляд на позыв.       — А если мне не нравится такой вкус?       — Не помню, чтобы ты хоть раз крутил нос от чего-то, — Раф вздохнул и отпил, смирившись. — Чувак, да что у тебя с лицом, у тебя будто кто-то сдох, — тыкнул он в чужой лоб. — Ержан, вставай, бля.       — Кейс, ну ёб твою мать, отъебись от меня, пожалуйста, — отвернулся он к окну, отпив опять. — Мне не до твоих приколов сейчас.       — Чёто случилось? — задира потыкал пальцем по столу молчаливо с легкой ноткой раздражения. — Ладно, я понял. Поговорим на работе, — решил оставить его одного хоккеист.       Темперамент оглянулся коротко, проведя друга взглядом, после снова стал смотреть в окно, поглядывая краем глаза на банку. Его это не отталкивало, просто он не знал, что чувствовать, когда видит настолько похожий... Блеск? Конечно сравнивать сияние глаз с блеском железа очень сомнительно, однако Рафу сейчас не до этих мыслей. Ему просто грустно и пусто после тех мыслей. Он бы не хотел о таком думать, но ему слишком плохо. Чувства к Лео сильные, несомненно, это он знает, чувствует, все это знают, но теперь юноша не уверен, что это то, чего он хочет.       До этого было проще. Было бы здорово, если бы только Донни и Майки были вместе, а не он. Ему было в самый раз проводить время за комиксами, с кошкой и за готовкой. Он так редко стал готовить, это его расстраивает. Теперь хочется наготовить кучу еды, не выползая из кухни.       Это было почти первое, в чём признался Раф Лео: в его страхе влюбиться из-за горького опыта Донни, но сейчас он здесь. В этой ситуации. В этой странной противоречивой ситуации. Он не хочет жить ради одной недели раз в год. Он хочет просто жить, для себя, не надеяться, что какой-то там дядька-папа оплатит ему обучение на вышке. Даже хочется на зло резко хорошо закончить учёбу и поступить бесплатно в какой-нибудь колледж относительно подходящий. Но это ощущалось, как какое-то инфантильное, необдуманное рвение. Но уже ночь прошла целая. И обед другого дня. Захотелось написать Лео.       Он взял мобильник, положив на парту, хотел нажать на диалог с братом, но в этот момент их беседа резко вылезла прям под палец, пока он нажимал. Цыкнув негромко, стал просто наблюдать, как эти трое переписываются:       — Чуваки, мем, я споткнулся о кошку и свалился в мусорный бак. Пахну так себе, зато опыт интересный.       — Ты себе ничего не сломал? — поинтересовался Ди.       — Не-а.       — Кажется.       — Не уверен. Рука побаливает.       — Вы можете хоть день обойтись без травм? — уже написал Лео.       — То одного побьют, то другой в мусорном баке кувыркается.       — Что ты вообще у мусорного бака делал?       — Я искал кошку.       — Сима убежала?       — Нет, просто уличная кошка какая-то была, но что-то она со мной грубо поступила, ахах.       — Майки, Господи... Иди домой в душ, ладно?       — Уже.       — Да, треш, — под конец написал Рафаэль, вызывав смех у Лео. Это заставило его ощутить легкую улыбку на лице, что он посмеялся над его фразочкой. Опять.       Эти теплые чувства так были приятны, как в первый раз. Неужели чувство значимости для Лео для него настолько важно и близко, что это продолжает его цеплять?       Могло показаться, что парень желает поскорее со всем закончить. Но он просто запутался. Он был бы рад поговорить с кем-то об этом, но ему было будто стыдно даже намекнуть на то, что у него в голове. Хотя...       Когда Майки был на своей благотворительной работе, Раф вышел из комнаты, взглянув в сторону комнаты брата. Приоткрыта, как раньше. После появления остальных в их жизни чаще всего она была закрыта, но не сейчас. Холерик негромко подошёл, приложив ладонь к двери, на выдохе приоткрывая. Дон сразу повернул к нему голову, а после развернулся на стуле, сразу же заметив противоречие на чужом лице:       — Хочешь о чём-то поговорить? — поднимается говорящий со стула и присаживается на матрас, похлопав рядом. Раф неловко сжимает по бокам ткань на шортах, а также губы, отведя опущенный взгляд.       «Я не могу сказать вообще всё, — присел рядом, складывает руки в замок, разминая их друг о друга. — Но я бы хотел услышать что-то насчёт этого от него, — взглянул на очкастика брюнет, когда брат ему слегка приулыбнулся, ожидая слов. — Такое чувство, что он до сих окрылён любовью... Кхм...»       — Обещай не говорить об этом Майки.       — Почему? Я обещаю, — сразу успокаивает, не сводя глаз с собеседника.       — У меня чувство, что я устал ждать. Я теперь жалею об том, что вообще согласился на такие отношения. Если бы я знал, как получится, я бы подумал ещё несколько раз, перед тем, как отказаться или согласиться. Друзьями быть проще, чем вот это всё... — Донателло понял причину просьбы, так что слегка выдыхает с заметной тяжестью. Раф взглянул на него коротко.       — Я понимаю, что ты очень скучаешь, я бы на твоём месте тоже бы с ума сходил, но...       — Да какая разница, блять?? — сразу же перебивает темперамент, взмахнув руками перед собой. — Были бы вы на моём месте, не были бы, это никак не помогает мне, блять. Ваше понимание я в рот ебал. Нихуя вы не понимаете, вы не понимаете, как я себя чувствую! Осознавать мало.       — Но не будешь ли ты жалеть о своём действии в будущем? — непоколебимо продолжил рослый, смотря с радиальной холодностью, что приобретала бо́льшую стеклянность из-за очков. Раф взглянул снова, слегка успокоившись, но лицо было заметно хмурое и напряженное. — Сейчас тебе плохо, что его нет, а когда он появится, то ты будешь снова хотеть близости. Нельзя метаться туда-сюда. Нет, можно, конечно, но Лео явно не оценит такое отношение к себе.       — Почему я должен просчитать его чувства по поводу моего отношения, а он по поводу своего не парится? Его вообще не волнует, что он за три пизды от меня на такой огромный срок. Даже если ему там плохо, то я не заметил, что причина в моем отсутствии рядом с ним, — со злостью проскрипел Рафаэль, сжав ткань на шортах снова. Посмотрел прямо. — Он не изменился.       Донателло с волнением посмотрел на говорящего, не совсем веря своим ушам. Теперь ему тревожно. Откуда взялось это всё? Эти мысли.       — Он такой же самолюбивый хуй. Ему нет дела ни до кого, кроме себя. Он может беспокоится об окружающих, только когда сам в шоколаде. Вот и всё. Ему природой заложено в первую очередь уважить свои потребности.       — Раф... — задира посмотрел на брата, что всем своим видом дал понять, что просто не верит в услышанное с нотками бытового испуга. Расстроился безумно. Рафаэль дрогнул, увидев его лицо, закрывает рот ладонью, отвернувшись слегка. — Не говори, что ты правда так думаешь. Пожалуйста, скажи, что ты просто соскучился и злишься на него... — он приложил руку к чужому плечу, сжав.       — Не знаю, — слегка опустил он ладонь от лица. — Меня бесит всё вокруг. Мне это всё надоело, все люди вокруг. Я не хочу это ощущать, — его обнимают со спины и прижимают к себе.       — Всё будет хорошо, не волнуйся. Тебе надо дотерпеть ещё немного. Чуть-чуть.       — Не чуть-чуть...       — Большую часть прошли, осталось ещё немного. Когда Лео вернётся, вы поговорите с ним об этом. Или напиши ему об этом, поговорите по телефону. Ты же его любишь? — ему ничего не ответили. — Раф, ты его любишь? Ответь.       — Вроде, — засомневался темперамент, не обнимая в ответ. — Не знаю. Мне надо подумать над этим.       — Только не делай всё сгоряча, — брюнет поднялся, направившись к выходу. — И обдумай. И единолично ничего не решай.       — Разберусь, спасибо.       Ушёл Рафаэль с ещё бо́льшим чувством терзания внутри. Но нужно было скоро выходить на пробежку за младшим.       Таская так братца на протяжении полумесяца, он прибежал его забирать, как и всегда, посадил на себя, придержав за ноги, и двинулся по привычному маршруту.       — У тебя вещи с собой какие-то?.. — с каким-то тяжелым придыханием спросил тот.       — Не-а, я как обычно. Всякого принёс и оставил. Я пустой, Рафи-бой. А что? — только успевает спросить, как брат просто падает вперёд на землю, резко потеряв равновесие. Конопатый вскакивает с него: — Раф?! — с паникой кружит, после берёт себя в руки, садится к нему спиной, взяв за руки и притянув к себе на спину, согнувшись вперёд и подкинув его, взялся за ноги и так потащил самостоятельно эту махину, которая потеряла сознание от переутомления.       Дон указал уложить беднягу на диван, где укрыл и просто дал ему отдыхать до утра. А потом настоятельно поручил, на следующий день, сбавить обороты, иначе результат будет ещё хуже, чем тот, к какому он стремится. Рафаэль слушать особо не желает, но вынужден, иначе так и откинуться можно в скором времени. Удивительно, что Майки смог его донести вообще. Но, возможно, дело в том, что он отдыхал почти каждые двадцать метров. А наверх вообще они его вдвоём затащили.       В общей беседе получил короткий выговор от Лео: поругал за переусердствование, но потом мягко попросил больше так не делать.       Рафаэль был вынужден забирать Майки через день, а иногда и через два. Кейси тоже заметил, что у друга какая-то фигня происходит в последнее время:       — Чувак, ты в порядке вообще? — Раф ел шоколадный батончик, смотря немного в пустоту.       — Ага. А что?       — Ну ты выглядишь заёбанее, чем обычно. Сначала тебя мужик чуть не побил, потом ты вообще отключился из-за того, что переработал. Боюсь представить, что ещё может случиться и что у тебя в голове.       — Ничего со мной больше не случится: Лео сказал больше так не заниматься, — Кейси молча смотрит на него, а после негромко уточняет:       — Ты так по Лео сильно скучаешь, что ль? — Раф тоже смотри в ответ на секунду ошарашенно, будто не ожидал такого услышать от собеседника.       — О чём ты?       — Ну тебе грустно без него и ты на себя вешаешь кучу-кучу дел, чтобы не было и времени подумать о нём. Сам посуди: утром ты идёшь в школу, после неё, почти сразу, на работу, после работы дома тренируешься, бежишь за Майки, приходишь домой и ложишься спать. У тебя не то чтобы свободного времени нет, у тебя в целом его нет, чтобы задуматься о Лео. Типа... Насколько он вообще тебе важен, что его отсутствие приносит тебе настолько огромный дискомфорт?       — Кейс, я... — он помял фантик в руках, кинув в мусорку рядом со скамейкой. Холерик тяжело выдыхает, скрестив руки и откинувшись назад к спинке. — Я тебе не рассказывал, как именно мы с ним познакомились и как вообще наши отношения развивались. Я говорил только о том, что он пришёл в библиотеку и стал там появляться регулярно, а так же, что я его долго мурыжил. Предполагаю, какой именно вывод ты сделал о нашей встрече из этих слов. Ну так вот, всё было совсем не так, — только успевает сказать, как звенит звонок.       — Да блять. Ладно, не теряй мысль, — поднялся Кейс. — Расскажешь по пути домой, ок?       — Ага.       Рафаэль проводил его взглядом, только после этого поднялся и пошёл в сторону своего класса. Теперь, после услышанного, его очень интересовало, чем он будет заниматься летом, ведь школы не будет. Ведь и правда не хочется оставаться наедине со своими мыслями от слова совсем. Да, он закончит школу, как и Донни с Майки. Оставалось надеяться, что отец оплатит ему учёбу в нужном ему учебном заведении... Раф все равно уже поглядывал колледжи, где он сможет поступить бесплатно или максимально дёшево.       Направляясь домой со школы, Кейси слегка подбил задумавшегося друга под бок, пока тот коротко перевёл взгляд. Напомнил ему о их разговоре, после чего Рафаэль на выдохе начинает рассказывать почти всё, что было важно для истории. Его молча слушали, не перебивали.       —...я уверен, что эти двое постоянно срутся до сих пор, особенно пока их некому остановить. Лео выбрал быстро поучиться. Я не знаю его планов после этого. Мы вскользь поговорили о том, что ему нужно воплотить какие-то свои планы по работе непременно из Японии, — прикладывает согнутые пальцы к подбородку, покосившись хмуро куда-то в сторону, — а только потом, возможно, переберётся сюда.       — Как же я скучно живу, — дёрнул плечами хоккеист. — Завидую даже немного. Столько страстей вокруг тебя.       — Заебали они меня уже, страсти эти. Ни вздохнуть, ни пёрднуть, — убирает руку от лица, всунув в карман, после бурив землю. — Знаешь, вообще немного не понимаю, зачем мы вообще начали эти отношения.       — В каком смысле? — они остановились на месте, где обычно расходились.       — Мы столько дерьма друг другу сделали, мы с трудом один месяц провели нормально, теперь же он учится, а потом будет работать хуй знает сколько. Хуйня, а не отношения, ничего не понятно. Вот у Майки с Донни всё чудесно, они при первой же возможности замутили и всё идёт своим чередом, а я как чмо какое-то!       — Хей-эй, Раф, остынь, — приложил обе руки собеседник к чужим плечам. — Ты ж его любишь, да? Всё норм.       — В чём смысл этих чувств, если ничего не происходит? Я не вижу смысла в том, чтобы поддерживать отношения на постоянном расстоянии. Он не хочет этого изменить, а я тем более не знаю, что сделать, чтобы мы были чаще вместе.       — При этом ты сам не идёшь на уступки? Он должен бросить свой путь, учёбу, цели ради ваших отношений, а ты не можешь бросить идею о желанной работе, о деньгах, не можешь переехать к нему, быть с ним на всех точках его работы, — Рафаэль взрывается, как по щелчку, слыша этот бред.       — Я, блять, эскортница какая-то?!       — Ну а что ты хочешь? — развел руками тот. — Ты жалуешься, что он ничего не делает для отношений, а чем ты лучше? Ты его любишь вообще?       — Да дело вообще не в этом! — взмахнул он руками, отступив от друга. — Советчик, блять. Я сам разберусь, как мне поступать и что думать, ясно? — фыркнул он ноздрями и, перейдя дорогу, пошёл домой, злостно топая.       — Что я сказал-то? — пробубнил Кейс, цыкнув.       Рафаэль не сбавлял градус топота и агрессии, пока шёл к дому, сжимая челюсть. Это его конкретно так разозлило. Этот идиотский совет и тупейший вопрос.       «Люблю ли я его? Да я, блять, никого так не любил! — в мыслях кричал он, пока сжимал кулаки. — Имбецил! Если тупой, зачем вообще что-то говорить?? — по пути пнул мусорный бак в сторону переулка и пошёл дальше. — Я просто хочу проводить с ним больше времени, чтобы он этого тоже хотел, чтобы он мне об этом говорил, а то он только оправдывается на мои вопросы! Почему я один вообще парюсь о наших отношениях, а ему начхать?! Опять!» — конкретно распсиховался темперамент, залетев домой как можно громче.       Майк вздрогнул, обернувшись, Ди просто посмотрел, пока брат прошёл мимо кухни. Конопатого опять передёрнуло.       — Ай, какая аура злая... — постучал он зубками, после повернулся к рослому. — Что это с ним?       Дон ничего не ответил, лишь с тревогой сжал кружку с кофе и опустил брови. Состояние брата его пугало, а он ничего не мог сделать, чтобы ему действительно помочь.       Холерик кидает в комнату портфель, ещё горячо ходит по квартире, что-то бубуня себе под нос, но вскоре снова уходит, но на работу теперь. Эти оба его не трогали.       На работе Кейси не говорил с ним, видя, что тот всё ещё в бешенстве и, судя по всему, раз тот каждый раз словно заново загорается, он сам себя бесит своими же мыслями, так что побоялся что-то сказать. Однако с ним решил поговорить директор, очень не во время. Кейс проводил взглядом от двери до их стеллажей мужичка, что только-только подошёл, то сразу же стал читать лекцию про чёртовы лимоны.       — И какого хера вы вдвоём... Что ты так на меня смотришь? — обратил на убийственный взгляд Рафа исподлобья, который от агрессии аж подрагивал. — Лицо попроще сделай, — от этого заявления к холерика вот-вот снесёт крышу, что у него даже глаза заискрились. — Вот потому, что вы думаете о своих проблемах, вы работаете плохо вдвоём, нужно взяться за голову в конце концов, никто вам жопу подтирать не будет. Если вы ничего делать не будете — то за вас тоже никто не будет.       Холерика аж клинит от этого, он в бешенстве проходит мимо Кейси, хватает мужика за грудки рукой и дёргает к себе.       — Послушай сюда, обезьяна с абрикосами вместо задницы, меня от тебя не то чтобы тошнит, а ещё и поносит с золотухой! Вместо того, чтобы орать на нас, сам бы делом занялся и перестал капать на мозг КАЖДОМУ В ЭТОМ БЛЯДСКОМ ЗДАНИИ, — Кейс отошёл подальше, испугавшись случайно получить по шапке. Тот был какой-то непривычно злой. — И ЕСЛИ ТЫ, БЛЯДИНА С ТРАССЫ, НЕ ПЕРЕСТАНЕШЬ СЕБЯ ВЕСТИ, КАК ПОСЛЕДНЯЯ СКОТИНА, ТО РАНО ИЛИ ПОЗДНО ТЫ ПОЛУЧИШЬ АХУЕТЬ КАКОЙ МОРАЛЬНОЙ И ФИЗИЧЕСКОЙ ПИЗДЫ. ПОЭТОМУ Я БУДУ ПЕРВЫЙ.       — Ты совсем с ума сошёл?! — бьёт он его руку от себя, попытавшись толкнуть, но Раф слегка увернулся в сторону. — Да я тебя-       Но не успевает договорить, как ему плюют прямо в центр лица, отчего он сразу морщится и пытается это вытереть.       Раф быстро убегает от него, подбив Кейса за спину, чтобы он шёл с ним — друг слушается, оглядываясь.       — ПОЕШЬ ГОВНА! — кричит Раф в дверях и громко захлопывает.       Они убегают уже в сторону дома Рафа, куда они и входят, но он сразу уходит наверх, а Кейс остается с Доном и Майки. Сразу пересказывает им недолгую заварушку. Конопатого это смешит, а Дон поправляет очки, отведя взгляд.       — Ваше счастье, — начал он, — что вы работали на устной договорённости, а не по официальному трудоустройству. Без трудовых книжек вы бы не ушли оттуда просто так.       — Да какая разница? Ты бы видел, как этот дебил скривился, когда он так смачно плюнул ему в еблище! — светловолосый опять заливается в смехе, представляя это. Дон коротко усмехнулся, не желая смеяться на самом деле от слова совсем, отпил чая. — Но Раф всё равно злой. До сих пор. Мы как поговори, то он и взбесился, — далее хоккеист коротко пересказал суть их диалога, разведя руками: — Без понятия, что на него нашло.       — Кхм... — отвёл взгляд Дон к окну.       — Ди, он тебе что-то сказал? — в лоб спрашивает Кейс. — Если он просил тебя не рассказывать, я понимаю, но ты видишь, во что это перерастает. Я тупой, но даже я вижу, что пиздец какой-то.       Рафаэль на крыше в поте лица избивал воздух всеми возможными способами до такой степени, пока мышцы не загудели. Он садится на корточки, опустив голову и вздыхая с тяжестью. Неожиданно его снова переполняет злость, он рычит и бьёт землю кулаком со всей силы, разбив в кровь. Его тяжелое, хоть и размеренное дыхание сбивается и начинает подрагивать, а следом на крышу начинают падать слёзы. Он негромко хнычет, икая, пока слёз становится только больше.       — Пиздец... — проныл он, уперев лоб в ладонь нерабочей руки, которую облокотил на колено, пока сидел на корточках. — Ебал я это всё...       В голове была какая-то непонятная каша, ему больше всего сейчас хотелось, чтобы Лео был здесь и успокоил его, без него он реально уже слетает, кажется, с катушек. Такое чувство, будто это никогда не закончится, он всегда будет один и жить воспоминаниями. Ему слишком плохо, чтобы адекватно соображать. От тоски он снова бесится, поднимается с корточек и идёт прямо, слегка разгоняется и снова бьёт, но уже стенку, не чувствуя боли в руке, с костяшек которой уже капала кровь. А с лица слёзы, которые обжигали и раздражали лицо. Он бьёт снова, снова и снова, пока обе руки не обмякают, а стена не выглядит как минное поле с кучей впадин. Вытерев лицо сгибом кисти обеих рук, идёт обратно вниз, капая по пути с рук кровью.       Микеланджело сразу же замечает его возвращение и внешний вид, что даже взялся за лицо, распереживавшись. Он его ведёт на кухню, где уже никого не было, садит и, достав аптечку, обрабатывает руки, смыв кровь, мажет мазью и заматывает бинтами, вытирает ему лицо от оставшихся дорожек слёз и обнимает, погладив по голове. Бунтарь продолжает сидеть, уперев голову в чужую грудную клетку, где слышит бешеное сердцебиение, подобное зайцу или любому мелкому животному. Он ему что-то говорил, но у Рафа даже в ухо не влетало, его голова была забита до краев пустотой, потому на чужом полуслове встаёт и идёт в сторону своей комнаты, закрывшись там. Голубоглазый хлопает глазками. Как раз выходит Ди, с волнением на него взглянув. Тот выдыхает и говорит негромко:       — Надо писать Лео.