Не влюбляй меня

      Леонардо они написали, но без особых подробностей, чтобы Раф мог сам рассказать то, что считает нужным. Потому лишь уведомили о его плохом моральном самочувствии. Братец незамедлительно отреагировал, написав ему об этом и пытаясь разузнать.       В начале диалога темперамент явно увиливал от прямого ответа, однако в какой-то момент стал говорить наиболее открыто, пожаловавшись, что он не понимает, что чувствует, и что ему просто плохо.       Поговорив друг с другом около двух часов, Рафу стало чуть получше, ведь он хоть как-то разобрался в своих эмоциях, но ожидать от этого не будет проще, а ещё это не заставило уйти мысль, касавшуюся их отношений. Но ввиду невозможности что-либо сделать, смирился с её присутствием где-то глубоко внутри.       Раф просто понял, что ему действительно нельзя ничего сделать в этой ситуации. Она буквально безвыходная. Единственное, что можно сделать — ждать. Ждать, когда время придёт, и они поговорят с глазу на глаз. Или не поговорят. Кто знает, что будет через столько времени? Он услышал просьбы Лео, он их понял, но не был уверен, что сможет чувствовать себя так, как хочет. Откуда взялось столько непонятной душевной боли за такой короткий срок? Это плата за светлые чувства?       Время шло, месяц за месяцем, они закончили школу, Рафаэль сдал аттестацию выше того, на что мог бы сдать. От скуки парень засел за уроки и подготовку, потому результат и радовал глаз. Первого же июня Саки сказал Йоши, а тот передал остальным, чтобы они выбирали места учёбы, и что будет ждать в августе реквизиты счëта места учёбы. Значит, он всё-таки позволит им двоим выучиться, где они пожелают.       Майки так и не решился, куда хочет поступать, так что и не стал ничего делать. Донни выбирал между очкой и заочкой в техническом ВУЗе, но папа попросил его отдать предпочтение второму типу обучения, всё ещё опасаясь за его астму и здоровье в целом. Раф думал поступить всё-таки в какой-нибудь хороший колледж и потратить данные им деньги на него, но его очень тянуло в упомянутую профессию и ВУЗ, который был в зоне досягаемости. Понимая, что второго шанса не будет, решился попробовать туда. По баллам, ясное дело, бесплатно он бы никак не прошёл, но занял крепкую позицию в числе проходящих где-то в середине.       Подводя итог, оба поступили на платное высшее: Раф — на очку на четыре года, Дон — на очку на пять, ну а Майк никуда не подавал.       Лето пролетело подозрительно быстро и незаметно, как это часто бывает. Новый учебный год, когда предстоит узнать всë совершенное новое: атмосфера, системы обучения, люди.       В начале действительно общаться было не с кем, потому что большая часть была новенькими людьми, никто друг друга не знал, но со временем Рафаэль стал обращать внимание, что всё больше и больше людей объединяется в какие-то такие группки, а значит, время переходит на дни, чтобы найти себе того, с кем можно скорешиться. Нет, его, конечно, привлекала перспектива избавить себя от всяких говноедов, однако общаться с кем-то надо. Приходится свой темперамент утихомирить, чтобы социально не разложиться просто-напросто.       Но пока он думал, что сделать, за оставшиеся дни первого учебного месяца все уже сформировались, уже и старосту выбрали. Только Рафаэль уже смирился со своим одиночеством на четыре года, как неожиданно у них появляется новое лицо. Огромный такой пацан, больше того, который успел Рафу намылить шею. Прям амбал. Неудивительно, что он сел один, потому что вряд ли с ним за столом удобно сидеть вдвоем. Или он просто не хотел ни с кем садиться. Короче, Рафаэль заинтересовался в нём, но не более. Учитывая, что с ним никто и не знакомился, Раф тоже не торопился раздавать акцию в виде своей дружелюбности.       Занимаясь на первых парах, задира быстро вычислил заядлых говнюков группы. По ним было видно, что идиоты, которые подтверждали это тем, как они общались в их беседе и между собой. Потом ещё и нашли таких же отбитых в других группах. Чаще всего вместе их можно было увидеть вне пар, когда тусили за территорией ВУЗа, но и в коридорах и туалетах часто маячили. Не то чтобы они его как-то беспокоили, но моментами бесили. Не только его, между прочим. Часто холерик задавался вопросом: а зачем они вообще пошли на вышку, если им здесь явно не нравится? Ни в этом месте, ни в этой профессии в перспективе, ни эти предметы. Только мозги ебут почем зря.       Паренёк планировал не обращать внимание на них, а заняться своими делами на протяжении всех этих лет, не особо рассчитывая на чью-то помощь. Но был вынужден это сделать.       Когда он шёл домой, выходя за забор учебного заведения, то несколько из этих придурков стояло прямо возле калитки и словно чего-то выжидало. Но холерик прошел без каких-либо проблем, потому переключился на свои мысли, но его из них быстро вытаскивают чужие разговоры за спиной и чуть поодаль.       Когда он обернулся взглянуть на это, то увидел следующее: одногруппники подхватили одногруппниц за руки, начав отводить в сторону насильно.       — Отвали! — дёрнула рукой одна из них, шлёпнув по чужой. — Отстань, твою мать!       Явно они не были довольны происходящем. Рафаэль стоял недалеко, наблюдая за происходящим. Их дёрнули к себе, неприятно похабно докапываясь до обеих. А пацанов было четверо. Он не думал, что девочки чувствуют себя в безопасности.       Но парни обратили на него внимание, видя, как он съедает их незаинтесрованным, но недовольным взглядом.       — Слышь, недоразвитый. Чё палишь? Заняться нечем? — холерик пожимает плечом, лишь бы их побесить. — Свали нахуй отсюда, пидорок. Или ты даун, не понимаешь, что я тебе говорю? А??       — Да всё я понимаю, не ори, конч, — поводил мизинцем темперамент в правом ухе. — Просто смотрю, вы же это прям у всех на виду делаете. По-моему, это вам мозгом надо пораскинуть получше, перед тем, как подобное вытворять.       — А тебя кто-то спрашивал, бля? Не тебе рот разявать на нас, идиот. Подраться хочешь? Нас больше, я бы не советовал. Если ты там сидишь один, то это ещё не значит, что кого-то пугаешь. Выглядишь, как придурок.       — Да-да, — помахал он рукой, отведя взгляд. — Делайте, что хотите, мне срать. Письки отвалятся рано или поздно такими темпами, — фыркнул он носом и развернулся, чтобы уйти.       Но вдруг ему прилетает камушек в затылок, что заставляет резко остановится.       — Лол, — с усмешкой ему сказали вслед. — Что, испугался, говноед? — Раф сжал кулаки, через силу ступил дальше, чтобы уйти, но его снова заставят остановится. — Йоу, придурок! Сыкло ебливое! Не торопись бежать домой в туалет, можешь не делать вид, что не обосрался против четырех гнать. Общаться не с кем, даже с нами скорешиться не сумел, кому ты нужен?! — они вчетвером посмеялись, поведя девочек куда-то.       Раф резко развернулся, оттолкнувшись от земли резко, что аж пыль поднял за собой немного. Когда говорящий развернулся, то ему уже прилетел кулак в лицо, что он отлетел, покрутившись и упал животом вниз.       «Блять, как он меня взбесил. Я хотел обойти и въебать им подальше отсюда. Сорвался. Сейчас получитат все четверо, пидорас».       — Кто теперь говноед? — прорычал холерик, выпрямившись. — Водиться с такими отбросами я уж точно не собирался, — схмурился он, указав на них. — Хватит доёбываться до всех, будто заняться больше нечем.       — Нет уж! — на зло они втроём быстро повели девочек за собой как раз туда, куда Рафаэль и расчитвал, так что намеренно пробежал по тому, кого вырубил, и побежал дальше, дав им отойти подальше во двор, где догнал, кинув заостренный камень одному из них в ногу. Тот сразу споткнулся от боли и свалился, но поднялся, потерев то место, ссыкая. — Блять... — две девушки словили момент, ударив тем, кто из держал, по рукам, чтобы вырваться и убежать. Рафаэль молча проводил их взглядом, после посмотрел снова на троих, подойдя поближе неспешным шагом.       — Всё равно против троих ты слабак!       — Да не похоже. Вы только и можете, что кидаться словами, но не более, — бунтарь похрустел руками и шеей, после слегка ускорил шаг.       Было чувство, будто он бежит к конкретному человеку, что уже приготовился, но в самом конце перенаправил удар в левого, что этого не ожидал. Получив в живот, парень отлетает в сторону, согнувшись от боли. Пока вывел из строя одного, занялся другими, схватив ближнего за руку обеими своими и перекинув через плечо спиной вниз, заодно ударив локтем по лицу поднимающегося за спиной, и обошёл их грамотно, чтобы никого больше за спиной не оказалось.       — Против троих слабак, ха? — усмехнулся бунтарь. Двое поднимались, поскуливая от боли, пока третий нетронутый стоял, побаиваясь немного. — Ну? — развел брюнет руками в приятном экстазе от своего успеха,что даже на лице красовался самодовольный оскал. — Я один, чего вы боитесь?       — Я сразу вам сказал, что он бы не стал так нагло смотреть на нас, если бы не умел драться, — в панике стал говорить стоящий позвди всех, пока у него заметно подрагивали руки. — А вы меня не послушали!       — Да хватит ныть, на мозги действуешь, — огрызнулся второй, не сводя взгляда с Рафа, что безмятежно слегка выпячил таз, сунув руки в карманы. — Драться, значит, умеешь?       — Ну типа, — самодовольно дёрнул плечом бунтарь. — Так и будете стоять?       Но они не стали стоять, а двинулись на него, всунув на момент руки в карманы. Холерик это заметил, поэтому слегка напрягся, остерегаясь рук. И не зря. Тут же его стали пытаться порезать ножами бабочками, взмахивая то там, то сям, а Раф прыгал, оттягивая время, но не чтобы придумать план, а чтобы их привести к детской площадке, что была за их спинами. И да, они стали промахиваться и попадать по качелям, горкам, всяким деревяшкам, что мешало задеть главную цель, что, кстати, быстро среагировала на их потерянные движения по объектам детской площадки. Схватив обоих за волосы, он бьёт их друг о друга, заставив упасть и вырубиться, а третьего хватает за запястье, вывернув, берёт за голову и бьёт о колено. Он падает.       — Ха, — усмехнулся бунтарь, показательно стряхивая пыль с ладоней.       Но только он расслабился, как слышит за спиной тихие подкрадывания. Понимает, что уже не успевает обернуться, но понял это только когда уже начал крутиться назад. Четвертый, что так безмятежно спал на земле, проснулся и хотел втащить Рафу по голове куском забора.       И у него бы это получилось, если бы не непонятно откуда взявшийся амбальный парень, что просто влетел в него, ударив рекашетом о стену, отчего тот бьётся и падает плашмя на песок, выронив балку.       Раф сглатывает, но отпускает испуг, переключившись на парня, что подошёл, размяв руку.       — Сейчас бы без бошки остался, — подал голос подошедший, что оказался ожидаемо низок.       — Спасиб. Не думал, что он доползёт до сюда, — потёр Раф шею, взглянув коротко на валяющихся внизу. — А ты?..       — Слеш, — протянул тот руку. Рафаэлю приходилось смотреть снизу вверх, чтобы говорить с лицом, а не туловищем. Он тоже протягивает руку в ответ, пожав.       — Рафаэль.       — Вообще меня зовут Спайк, но это прозвище со школы.       — Да уж, наверняка твои родители не думали, что их маленький милый Спайк вырастет в такую махину.       — Ха! — посмеялся тот. — Верно подмечено.       — А как ты узнал, что тут заварушка? Ты же, кажется, самый первый ушёл.       — Я забыл пакет на первом этаже и хотел вернуться, забрать, но заметил, как ушибленный подскочил с земли, схватив палку. Ну я сразу понял, что он побежал не пиньяту бить, — Рафаэль смеётся, скрестив руки на груди с довольной ухмылкой.       — Пошли за твои пакетом, в таком случае.       Пока они ходили за вышесказанной вещью, то продолжали беседовать и знакомиться ближе:       — Чего перевёлся?       — Я не переводился, просто вернулся из другого штата поздно. Не смог к первому числу приехать, в итоге сильно задержался. Кинология штука прикольная, захотелось попробовать её, тем более, другие профессии во мне не вызывали интерес. А ты почему её выбрал? Собак любишь?       — Да я почти всех животных люблю, если уж на то пошло. Просто давно думал о ней, и сложились обстоятельства, что получилось сюда поступить. Брат у меня учится заочно здесь же, но он там поступил на какую-то связанную с инженерией и технологиями, не моя тема совсем.       — У тебя брат есть?       — Три, — показал он на пальцах быстро то же число. — Я второй по старшинству.       — Нихера, — дёрнул тот массивными плечами. — Как вы так вчетвером уживаетесь?       — Сейчас один в Японии, так что места хватает, плюс там... — он махнул рукой. — Не бери в голову, много рассказывать, — на самом деле Рафаэль не хотел так быстро раскрывать такие подробности о себе и родных, потому замял. — А ты из Нью-Йорка?       — Из Аризоны. Я там был.       — Аризона?? Там же пиздец жарко, тебе здесь... Не холодно?       — Лол, — посмеялся Слеш. — Я похож на того, кто мёрзнет?       — Не особо, — коротко дёрнул уголок губ в ухмылке задира, пробежавшись взглядом по чужой одежде, после снова посмотрев на него. — А ты оттуда приехал, получается? Ну, задержался там?       — Ага, у родителей был.       — Понятно, — Раф взглянул в сторону, сложив руки в карманы, где пощупал ключи.       — Ладно, я пошёл, — похлопал дылда по-дружески по чужой спине, но Раф так не ожидал, что пришлось ногу вперёд выставить, чтобы не полететь немного.       — Ага, да, — махнул он ему вслед, но заметил, как новый знакомый подошёл к парковке возле ВУЗа и завёл мотоцикл, сел на него, надев шлем и ревуще укатал. — Моцик... — с детским восторгом вполголоса проговорил брюнет, проведя того взглядом, а ещё поворотом головы.       Вернувшись в реальность, пошёл дальше, взглянув в телефон, где ему писал Кейси, где напоминал про прогулку.       На следующий день, когда Раф сидел полубоком к парте и перекидывался словечками с новым знакомым, что сидел за две парты за ним, поддерживая ответно разговор, их аккуратно потревожили.       — Ам... Рафаэль? — тихонько окликнула его одногруппница, рядом с которой стояла её подруга. Раф взглянул на них, вспомнив, что это им вчера он помог. — Мы хотели тебя поблагодарить за твою помощь. Просто так сильно испугались, что просто убежали.       — Мы рады, что ты никак не пострадал из-за нас. Спасибо.       — Пара пустяков, — махнул рукой тот. — Не парьтесь.       Они кивнули и ушли к себе на места. За это время Слеш перешёл с вещами и присел рядом, так что Раф слегка подвинулся на стуле ближе к краю, чтобы было удобно.       — Странный ты, — негромко проговорил тот. — Такие девчонки тебя благодарят, а ты и бровью не дёрнул, хм.       — Пф, — опёрся холерик головой на руку, надув губу. — Мне всё равно.       — Прям всё равно? — поставила громадина руки на парту, склонив голову пониже. — Удивительно. Ты уже в отношениях, небось? — холерик взглянул на собеседника коротко приоткрытыми глазами сквозь ресницы.       — Не в этом дело, — неоднозначно пробубнил брюнет. — Просто девушки не нравятся.       — Так ты гей? — Раф стукнул его локтем в бок, нахмурившись с закрытыми глазами. — Ауч.       — Не ори, блять, — после отвёл взгляд в сторону стены, уткнув половину лица в пальцы. — Типа того. Это проблема?       — Да нет, мне всё равно. Дело-то твоё, я не лезу.       — Благодарю, — холерик положил телефон перед собой, зайдя в общий чат с остальными, поддержав разговор там. Он заметил, как сосед по парте взглянул, но вскоре занялся своим делом.       После пар, когда они вышли из колледжа, то Рафаэль сразу обратил внимание на стоянку, где блестящий мотоцикл был тут же пойман его янтарным взглядом. Спайк подошёл, видя, куда тот пялится, после чего усмехнулся, достав ключи из сумки.       — Слюни подбери, ха, — темперамент посмотрел на дылду, после слегка помял лямку сумки, висящую на плече. — В начале августа купил его. Старый, отцовский, совсем уже подыхал, так что решил вложить накопления в это чудо.       — Он обалденный. Тоже хочу себе.       — Купи.       — Простой ты такой. У меня прав нет.       — Сдай. Или что?       — А-а... — брюнет помял неловко джинсы с боку. — Это денег стоит.       — Ты вроде здесь учишься, на платке, а на какие-то права сдать денег нет?       У Рафа неприятно скукожилось где-то под грудью. Он сжимает футболку в этом месте, не отводя взгляд от транспорта. Тема денег по сей день заставляет чувствовать себя ужасно и ущербно. У них есть деньги, но они идут от части семьи Саки, который отзывался о Рафе не очень приятным образом. Вряд ли у него будет желание оплачивать ему процесс обучения на права, а потом ещё и мотоцикл. Раф не позволял себе считать, что может получить, что желает. Слишком жирно для него одного.       — Нет, — опустил он руку, смотря куда-то в сторону вниз. — Нету. Ладно, до завтра, — вяло махнул он пальцами, еле подняв руку и уже ступил в сторону своего пути, как его быстро хватают за плечо крепко, что он встрял, обернувшись.       — Сорян, не хотел обидеть. Ну ты это... Когда будешь не занят, могу тебя подкинуть как-нибудь. Если хочешь, — Раф хлопает глазенками, с трудом скрывая восторг.       — А... Ну... Да, было бы круто, — пожал он плечом, отведя взгляд с ухмылкой довольной. — Договоримся. Сейчас дела.       — Да, давай.       Тот снова укатывает, оказываясь провожаемым взглядом Рафа, что чувствует тупой детский восторг от этого предложения. Рафаэль уже хватает телефон и хочет написать про это Лео, но тормозит, вспомнив о его ревности. А потом, как эта его забота вылезла боком. Построив предложение в голове, выходит из их диалога в общий чат, где без фанатизма пишет о случившимся, делая акцент как можно больше на самом мотоцикле, а не на человеке. Когда Леонардо в ближайшее время входит в сеть, то отвечает на это вполне спокойно. Раф радуется, что не наступает на те же грабли.       По итогу эти двое общались всё чаще и чаще, буквально спелись. Оказалось, что у них схожие вкусы в еде, музыке, сериалах, фильмах, на жизнь и...       — На почти всё! — взмахнул руками Рафаэль, встряхнув ногами над высотой. — Кейс, я в восторге. Я думал, что это тот ещё конч, нелюдимый тупой придурок, а он столько про моцики знает, тащится по реслингу, — друг попивал сок из трубочки, склонившись облокотившись на колени. — Ещё и Лео всё знает и вполне в порядке. Пиздато.       — Зато я ревную, — пробубнил тот, посмотрев прямо.       — Пф, серьёзно? Чувак, я не собираюсь тебя менять на другого человека, тебе-то я доверяю. Уже почти сентябрь прошёл, а он ещё даже не знает, что мы с остальными сводные.       — Да я шучу. Меня другое парит.       — Ну?       — Давно-давно у тебя были сомнения насчёт отношений с Лео, — вдруг стал говорить он, показав на собеседника. — Я понимаю, прошло уже... Где-то пять месяцев, ты мог отпустить данную ситуацию, но всё-таки напомню. Что по итогу-то?       Холерик посмотрел вниз, перестав улыбаться. Ему вспомнилось, как они говорили со старшим об этом, о его самочувствии. Ни к чему толком не пришли, естественно. Лео его успокоил, как смог, полюбил словесно, но попросили собрать силу в кулак и дотерпеть до его приезда, чтобы они поговорили с глазу на глаз, в живую.       — Я не знаю, что чувствую к нему. Точнее... — темперамент отвернул немного голову, тихо ругнувшись. — Я знаю, но не могу ничего сделать с противоречивостью внутри. Я его люблю, уже два года, но эта ситуация... Агх, Кейс, блять, я не знаю. Я хочу быть с ним, но я устал бороться, что ли.       — Бороться? А...       — Да, я же рассказывал, как это было сложно. Столько времени ушло и продолжает уходить в никуда. Изначально было ясно, что нам не получится быть вместе так, как нам нужно. Он уже работает, я учусь, с ветром в голове... Короче, пока жду, а там зимой посмотрим...       — Бро, не расстраивайся, — протянул хоккеист тому энергетик. — Главное чувствуй своё сердце. Сложи плюсы и минусы.       — Плюс в том, что я никого так не любил и не чувствовал себя так хорошо. Минус — его нет рядом большую часть времени. Соответственно мне одиноко, я завидую всем вокруг, я не чувствую себя ответно любимым, мне холодно, некомфортно ощущать, что будто части меня нет.       — Да уж... — вздыхает друг. — По вашим рассказам Лео и правда крутой, но чёт очень занятой... Надеюсь, вы поговорите и придёте к общему.       — Ага, я тоже, — они замолчали не на долго.       — Ну что там про Слеша, продолжай. Прокатит он тебя, не?       Конечно остальные тоже были в курсе про друга-здоровяка, Майки был рад, ведь от Рафа перестало тянуть этим съедающим его одиночеством, Дон, в целом, ещё сомневался на его счёт, но тоже был рад хорошему настроению брата. Что до Лео? Лео был снова занят и редко когда мог ответить. Даже иногда желание писать отпадало. И за это Рафаэлю было очень стыдно. Но он не виноват, что ему тяжело любить на расстоянии. Ему больно так любить, это почти невозможно.       Тем не менее. Новый друг многократно радовал Рафа рассказами о себе. В целом они уже неплохо друг друга узнали, но холерик не рассказывал Слешу о своих отношениях. Парень не был похож на тех, кто любит говорить о таких темах, вряд ли ему вообще важно, есть ли у задиры парень иль нет. Погоды точно не сыграет ни в какую сторону. Рафаэлю даже казалось, что ему неприятно выслушивать нечто подобное, потому даже не заикался. Но в один день всё-таки решился поведать о своих семейный узах поподробнее. Наблюдать отвисшую челюсть и слышать миллион уточняющих вопросов было забавно, так что по итогу Раф вообще расхохотался, когда тот взял его за плечи и потряс:       — ТЫ ЯПОНЕЦ?! ВЫ ЯПОНЦЫ?!       — Пхахаха, блять, хватит, у меня сейчас живот взорвётся! — хихикал он, вытирая слезинки смеха с краюшков глаз. — Пиздец ты смешной.       — ОТВЕТЬ! — потряс снова, потому темперамент приложил руки к чужим, чтобы так его не болтали из стороны в сторону.       — Да-да, японцы. И отцы у нас японцы, сводные братья.       — Ебануться, — отпустил его Спайк, приложил руку к голове. — Я не могу этого переварить, не думал, что такое вообще возможно.       — Не думал, что ты так ярко отреагируешь. Боже, я так ещё никогда не ржал, — фыркнул он со смеха, снова хихикнув тихо. — Ты бы видел свое лицо, ей-богу.       — Погоди, ещё разок. Твои отцы, сводные братья, которые взяли из детского дома четырех мальчиков, но по случайности вы разделились и были вынуждены не общаться из-за обстоятельств, но встретились случайно у вас дома, а потом все вскрылось, и тепепь вы все вместе, за исключением одного? Я всё так понял?       — Крайне правильно, — усмехнулся бунтарь. Друг в шоке хлопает себе по лицу. — Ахаха.       — Раф, это просто жесть. Я знал, что ты классный, но не настолько же!       — Лол, — скрестил руки на груди холерик. — Не настолько классный, как твой мотик. Прокатишь, кстати? — метнул он на него взгляд. — Я до вечера не занят, так что...       — Запрыгивай тогда, — Слеш достал второй шлем, кинув тому в руки, после сел, надев свой. Похлопывал за собой. — Говори улицу, дружище, — задира застёгивает шлем, присаживается за ним, сказав адрес, куда везти. — Хо-хо! Ты до туда пешком каждый день херачишь?       — Ну да. Да нормально, как утренняя тренировка, заодно воздухом можно подышать, — Спайк завёл мотоцикл, потому Раф застегнул свою сумку получше, перепроверив, когда двигатель зарычал. А когда друг резко стартанул, Раф сразу же схватился за чужую джинсовую куртку, чтобы не слететь. — БЛЯТЬ. ПРЕДУПРЕЖДАЙ.       — Сорян, — с усмешкой сказал тот. — Возьмись крепче, я быстро гоняю, — задира не пренебрëг советом, взявшись крепче за бока, после повернул голову на бок, осматривая улицы, мимо которых они проносились, и машины, которые обгоняли. Чудесное чувство. Такая обособленность от всего мира Рафу больше по душе, чем когда тебя будто в толпе не замечают, как какую-то ненужную вещь.       Они так быстро пронеслись по городу, что брюнет только и успел осознать, что произошло. Но было так круто на душе и на коже, ведь его покрывало мурашками от скорости и небольшого чувства полёта.       — Приехали, братан, — и правда, вот она, библиотека. Холерик слезает. — Не соврал, над библиотекой живёшь.       — Ага, — обернулся тот, глянув в окно, где стоял Майки, что помахал с улыбкой. Он ему тоже помахал. — Библиотека же тоже наша, так что нам места хватает. Никто не заставляет домашку здесь делать.       — Обалденно, — вдруг Слеш встаёт, выключив транспорт. — Дай-ка взглянуть.       Парень проходит вперёд, Рафаэль его догоняет внутри, замечая потерянный взгляд конопатого, что хлопает округлеными глазами, как какая-то вздутая лягушка.       — А... Майк, это Слеш, я вам рассказывал. Слеш, это Майки, — познакомил он их быстро. Конопатый улыбается, избавляясь от тупого выражения лица, и протягивает руку, пожав её другу брата.       — Приятно познакомиться, — улыбнулся тот шире, после встал ровно.       — Взаимно. Уютненько довольно, — оглянулся дылда и направился к полкам, посмотреть, что тут у них лежит. Задира облокотился рукой на стойку, пока конопатый наклонился к его уху.       — Раф, а ты... Ам.... Вы друзья, да?       — Ну да. А что?       — Лео не ревнует?       — Да ты сам же видел, что нет. Я ему и просто пишу, он нормально реагирует. Ты к чему ведёшь? — светловолосый смотрит на гостя внимательно несколько секунд, после отводит глаза, сказав ещё тише:       — Нет, ничего... — и выпрямляется, погладив кошку по макушке, что мирно спала и мурлыкала.       Рафаэль не придал словам брата никакого значения, посчитав это обычными заскоками в его творческой неспокойной голове. Слеш возвращается, похлопав друга по плечу.       — Круто у вас здесь. Но я пойду, на работу опоздаю.       — Топай, — махнул рукой задира.       Тот ушёл, а Майки поднялся наверх одеваться, чтобы пойти по своим делам в организацию. Сегодня Раф его забирает на себе, как обычно.       До того, как уйти, был занят тем, что переписывался со Слешем о их библиотеке и о его брате. Потом он пошёл переодеться, чтобы уже выходить, но к нему немного заглянул Ди, встав в дверном проходе, пока холерик натягивал спортивки.       — Майки сказал, что твой одногруппник приходил, о котором ты писал.       — Ага. Он меня на моцике подкинул, — сопроводил слова парень вальяжным движением кисти руки, напоминающее волну. — Прикольный челик.       — Угу-м. А тебе не кажется, что ты перед ним открылся свободнее, чем перед тем же Кейси, хотя первого ты почти не знаешь?       — Ам... Ну, в целом, я особо ничего не рассказывал о себе, только сегодня, мы так, чисто по интересам болтали, не более. Кейси мог выкинуть какую-то ересь, а Спайк не выглядит, как какой-то двухличностый хуй.       — Ты всего месяц ему ничего не рассказывал. Неужели ты настолько хочешь ему доверять?       — Ди, что за допрос? — кинул Раф свою домашнюю одежду на незаправленный матрас. — Тебе чего?       — Мне кажется, что ты перед Лео так не открыт, как перед ним, — темперамент на секунду теряется, но берёт телефон и обходит брата со словами:       — Тебе кажется. Он просто хороший знакомый или обычный друг, называйте как хотите. Мы чисто в колледже общаемся, не более.       — Да, конечно... — с недоверием произносит Дон, вздыхая разочарованно. Как бы он не хотел этого признавать, но, видимо, придётся медленно смириться, что у старших ничего хорошего, по крайней мере в ближайшее время, не будет. Хотя в душе ещё надеялся, что ошибается и преувеличивает.       Рафаэль не мог перестать думать о словах рослого весь путь. Что значит "доверился больше, чем Лео"? Открылся сильнее. Лео он любит, а вот это всё остальное — посредственное. Может, у них сложно, может, Раф сомневается в их отношениях, но это не значит, что он из-за этого уходит на второе и последующее убывающие место. Нет, Раф его как полюбил, так и любит. Просто... Нет смысла повторять одно и то же в который раз.       Как раз подошёл к привычному месту, где встречался с братом, который вышел, зевнув. После приобнялся с холериком приветственно, залез ему на спину, обняв и расслабившись.       — Устал? — пошёл задира в сторону дома.       — Угу...       — Ну сейчас придём — отдохнёшь. Спать ляжешь, — тот снова угукает, закрыв глаза и расположившись поудобнее.       — Раф... — Тихо спрашивает он куда-то в плечи.— Ты же не разлюбишь Лео, да?       — С чего ты взял?       — Ответь, пожалуйста.       — Нет. Не разлюблю, — опустил он взгляд. — Теперь ответь на мой. Почему спрашиваешь?       — Я беспокоюсь, что что-то случился между вами... Я не хочу, чтобы вы были не вместе и... Ну, чтобы было плохо спустя столько времени. Если вы друг друга любите, то всё хорошо.       Рафаэль не говорит больше ничего, позволив брату заснуть на нём.       «Толку от нашей любви, если я мучаюсь от этого? Я не могу ни выразить свою любовь, ни принять. Но и другие мне не нравятся. Зачем изводить друг друга, если Лео может перестать на мне зацикливаться, как на парне, будет работать, как и хотел, без задних мыслей, а я буду учиться, работать... Ну и так далее. Эх...»       Дома уложил младшего брата в кровать, а сам ушёл в комнату, достав телефон, где ему написал и Лео, и Слеш. Он вошёл в диалог второго первым делом, не задумываясь над этим действием. И сел как-то переписываться. До того момента, пока ему не пришло сообщение от старшего:       — Занят? — задира забыл ему ответить, потому быстро зашёл в из чат.       — Извиняй, отвлёкся.       — Ты как?       — Я выше написал.       — А... Да, — прочитал он сообщения, которые так и не удосужился прочесть часом ранее.       — Мда. Пиздец. Треш. Сильно расстроен?       — Относительно. Уже стоило привыкнуть, что отец так быстро не изменится. И что в целом не изменится и не сможет сдерживаться.       — Мда.       — Крепись. Немного осталось.       — Ты занят, что ли?       — Да не особо. А что?       — Отвечаешь как-то сухо и долго, — Раф взглялнул на время своих ответов, а они и правда приходят с задержкой, потому что параллельно писал одногруппник.       — Нет, просто устал.       — Ну ладно.       — Тогда спокойной ночи.       — Спокойной.       Рафаэль вернулся в диалог со Спайком, не заметив чувства мягкой тревоги из-за того, что брат так просто отпустил его из диалога. Хотя явно что-то было не так. Но холерик был так поглощён темой, то не заметил этого.       На выходных Рафаэль обулся, накинув куртку и сумку, где бились наполненные банки.       — С Кейси гулять идёшь? — с кошкой вышел Майки, придерживая его на макушке, пока тот ел его мелкие кудряшки.       — Со Слешем, — обернулся он, придержав лямку сумки. — На край города поедем.       — А ты... Лео не писал, нет? — аккуратно спросил он, подступившись поближе, мягко сняв Симу просто на руки. — Не спрашивал, как у него дела?       — Да писал недавно, вроде всё нормально у него. А что?       — Мм... — паникше тот отвёл глаза, потоптавшись.       — Если хочешь что-то сказать, то скажи сейчас, я уже опаздываю на пять минут, — конопатый хлопает светлыми ресничками, после глядит на того быстро.       Ему столько сейчас хотелось сказать на самом деле, но, смотря на Рафа сейчас, это желание быстро пропадало. Но оно как быстро пропадало, так быстро и восполнялось. Хотелось крикнуть ему, чтобы взялся за голову, включил мозги, внимание, да хоть что-нибудь, потому что резко перестал все вокруг замечать, как в коконе, но в то же время понимал прекрасно, что это ничего не изменит, это эгоистично, лезть так глубоко в их отношения, чтобы запрещать им расходиться. Но этот факт будто разбивал ему сердце сильнее, чем когда он переживал за них с Донни. И всё как-то по-идиотки тупо! Нечестно, несуразно, несправедливо! Но что говорить?       Маленький машет головой, опустив её, как и кошку с рук. Раф просто ушёл, снова будто намеренно ничего не заметив.       Майки закрывает дверь, так как тот просто её захлопнул. После сжимает одежду на животе, где резко стало жутко больно, пока эта боль не перебралась куда-то под грудь. Кто ж знает, почему и он, и рослый так близко к сердцу воспринимают эту ситуацию. Может, они чувствуют себя виноватыми? Сами подталкивали их к этому, а теперь вот, что случилось. Оба мучаются, но ничего не делают. Лео не лезет с просьбами поговорить, Рафу словно всё равно теперь. Или он правда не замечает?       Микеланджело дрожаще вздыхает и немного плачет, капая гроздьями сразу на пол, негромко хныкая и сжимая ткань футболки, не зная, куда деть руки.       «Почему я ничего не сказал? Им надо поговорить, это ужасно. Лео плохо, я чувствую, я знаю это. Я всегда знаю, как он себя чувствует, ему плохо, а Раф даже не понимает этого! Поехал гулять... Ну что за чертовщина? Всё же было так хорошо, куда всё покатилось?»       — Микеланджело, мальчик мой, ты в порядке?       Йоши очень часто нет дома сейчас, так как появилось много дел, которые он делает для Саки, плюс свою работу никто не отменял. Но сегодня он дома в первый день своего отпуска.       — У-угу... — хнычет малыш, вытирая поспешно глаза.       — Но тебя что-то гложет, — папа аккуратно поварачает его к себе и обнимает, поглаживая по макушке. — Что такое, сынок?       — Раф и Лео... Они... Хнь... — он собирался с силами продолжить, но ему помогает вышедший из комнаты Дон.       — Они отдаляются друг от друга очень быстро. Им обоим плохо, но они ничего с этим не делают, — подошёл он и уткнул лоб в отцовское плечо, сжав его рукав. — А мы как истуканы... Ничего не делаем, просто смотрим, молчаливо наблюдаем, как они вдвоем разваливаются... Был бы здесь Лео, всё бы решилось быстрее.       — О-он всегда знает, что сказать, а сейчас ему тоже нехорошо из-за одиночества. Я ему пишу целыми днями, Донни тоже, а Раф будто не замечает. Что делать?       — Дети мои, я понимаю, отчего болят ваши добрые сердца, однако я призываю отпустить это. Вам. Я понимаю, вы волнуетесь, но эти двое юношей не так молоды. Они знают, чего хотят, знают, как это получить и на какие жертвы стоит пойти. Вам не стоит себя корить за "неумелость" помочь. Они сами знают, что делать.       — Н-не похоже что-то... — мямлит голубоглазый. — Молчат оба... Партизаны, блин...       — Ага. Как мы можем не обращать внимание на это? Они рушатся вдвоём, всё их рушится, они сами в том числе. Мы не можем не помочь, мы их подтолкнули к этому, мы причина их нынешних мучений.       — Они любят друг друга и сами решат, что делать. Я не говорю игнорировать, но явно не давать советы и решать за них, что для них лучше. Хорошо? — Йоши гладит их по головам. — Вы чудесные, но как бы ни хотели для них общего счастья, возможно, сейчас не время или это останется простым опытом. Так или иначе всё не зря.       Майки уже не нашёл что сказать, да и не мог и слова из себя выдавить, потому что заплакал, пока его обняли крепче. Ещё стало совсем беспросветно плохо, когда услышал, что Донни тоже тихо захныкал, не удержавшись. Если самый умный не может придумать, что делать, то всё совсем печально.       Они не хотели поступать эгоистично, но так не хотелось, чтобы у них было все вот так по итогу. Всё же может быть лучше.