Chapter 8: December 8 - Wednesday
20 января 2023 г. в 21:29
Путешествие на поезде остается для Луи любимым занятием, благодаря ритмичному движению вагона, мягко покачивающемуся вперед-назад, равномерной скорости, когда скользит по рельсам и держится свободным. Ему нравится не контролировать движение вперед, не спешить, а просто сидеть сложа руки и позволять доставить себя к месту назначения. Та степень покоя, которой он редко довольствуется.
Поездка занимает всего несколько часов, плюс время на Uber до станции в городе и такси на другом конце от станции к дому бабушки, но этого достаточно, чтобы начать расслабляться в отпуске. Луи выбрал поезд, отходящий незадолго до обеда, не чувствуя необходимости вставать рано и мчаться, чтобы максимально провести время с пожилой дамой, когда у него впереди почти пять недель вместо одной.
Пейзаж проносится как в тумане, они покидают пределы города, поезд набирает скорость, здания разрастаются переходя в зеленые холмы и сельскохозяйственные угодья. Его наушники с шумоподавлением вливают в уши спокойный плейлист с классикой конца 90-х, заставляя почувствовать, что он делает шаг назад во времени, когда движется к дому своего детства.
Томлинсон просматривает ленты в социальных сетях, на редкость у него есть время или желание. Сам он почти ничего не публикует, просто не видит смысла, никогда не знает чем ему стоит поделиться. Найла, с другой стороны, легко охарактеризовать как чрезмерного любителя, он заполняет ленту Луи в Instagram множеством личных подробностей о своих приключениях на поле для гольфа, о каждом месте где побывал или чем занимается, документируя все это для своих нескольких сотен подписчиков. За последние 24 часа он дважды играл в гольф, был в пабе, чтобы выпить пива после работы, а также в ресторане и в кафе с Лиамом; это утомительно – просто смотреть его истории в Instagram и видеть, какая у него насыщенная жизнь.
Луи блокирует телефон и смотрит в окно. У него могло все это быть, размышляет он. Жизнь, битком набитая развлечениями, друзьями, другими делами, кроме кружек пива со своими лучшими друзьями, запланированных раз в несколько недель и раз в две недели воскресный футбол. Если бы он захотел, то есть, но не уверен.
Поезд прибывает на станцию прежде, чем Луи успевает понять, не то чтобы правда ожидал этого, но у него в голове больше вопросов, чем ответов и к своему разочарованию садится в такси рядом со станцией.
Водитель не болтает с ним, что Томлинсон мог бы оценить, но ему приходится выслушивать слегка накаленный, односторонний телефонный разговора, который мужчина ведет со своим партнером. Речь идет о жалюзях в гостиной. Таксист хочет жалюзи, человек на другом конце провода хочет шторы, и каждый из них одинаково настаивает на этом. Они препираются почти всю тридцатиминутную поездку, Томлинсон не может заглушить разговор даже несмотря на «Oasis» в ушах, а к тому времени, когда они сворачивают на улицу, водитель заканчивает разговор, хоть собеседники так и не пришли к компромиссу. Луи принимает искренние извинения мужчины и отмахивается от него, как-будто это его не беспокоит – хотя на самом деле так оно и есть – в спешке выходит из машины.
Но как только Томлинсон открывает калитку и ступает на дорожку, ведущую к дому его бабушки, все это забывается, чувствуя, как накрывает волна облегчения. Прошло несколько месяцев с тех пор, как парень был здесь в последний раз, на выходных в конце августа, но это всегда одно и то же; знакомое и гостеприимное место, поток воспоминаний, накопленных за тридцать три года, запечатленных в каждом виде, звуке и квадратном дюйме.
За забором, высотой по пояс, из местного серого камня, белыми воротами и такой же беседкой наверху, увитой жасмином, территория превращается в непринуждённый коттеджный сад. Яркая расцветка цветов поблекла, с приходом зимы похолодало, но есть несколько фиолетовых, белых и желтых пятен, которые все еще борются за сияние. Его бабушка хорошо управляется с садом, но Луи даже с первого взгляда видит, что дни, когда она часами стояла на коленях на грядках в саду остались в прошлом. Теперь у него будет достаточно времени, чтобы помочь ей с этим во время каникул, он также делает мысленную заметку изучить местные службы садоводства, которые помогут ей, когда парень вернется в город.
Отдельно стоящий дом расположен на приличном размера участке земли на окраине города, и хотя со временем население увеличилось и расселилось, а на город посягнуло все больше домов, у них по-прежнему остается достаточно места. Двухэтажный каменный коттедж в шоколадной коробке с белой штукатуркой на наружных стенах – имеет низкие потолки и толстую соломенную крышу, вписываясь в окружающий пейзаж. Красивые оконные коробки вмещают в себя больше цветочного изобилия, которое распространяется по стенам вниз, еще больше сливая дом с садом, делая его одним целым.
Луи идет по мощеной дорожке, изгибающейся к входной двери, осторожно ставя ноги на узор в виде елочки, всегда делает так по привычке.
Выуживает ключи из бокового кармана своей сумки через плечо, вставляет ключ в замок, знакомый запах дома окутывает и переступает порог.
— Бабуль, я дома! — кричит Луи, закрывая за собой дверь, погружаясь в тепло, обеспечиваемое центральным отоплением и открытым камином в гостиной.
Он слышит восторженный визг из кухни, через несколько секунд бабушка появляется из-за угла в коридор с сияющей улыбкой на прекрасном лице.
Томлинсон бросает свою спортивную сумку и рюкзак на пол, встречает ее на полпути, заключая в крепкие объятия. — Ох, Луи. Я так по тебе скучала, — говорит она и отстраняется, протягивая руку обхватывает его подбородок ладонями и запечатлевает поцелуй на щеке.
— Я тоже по тебе скучал. Ты хорошо выглядишь. Как у тебя дела?
Он на добрый фут выше, ее миниатюрная фигурка легко помещается в его объятиях. Она неплохо выглядит для своего возраста, густые серебристые волосы собраны в низкий пучок на затылке, кожа морщинистая, но не сильно. Ярко-голубые глаза, подчеркнуты темно-синим свитером сияют весельем, когда она смотрит на него, впитывая любые изменения во внешности Луи.
— Хорошо, отлично. Бедро немного побаливает от холода, но мне не на что жаловаться. Ты выглядишь усталым, любовь моя. Ну же. Я только что поставила чайник, — произносит она и провожает его на кухню-столовую, запах чего-то свежеиспеченного тут же привлекает внимание. — Как прошла поездка?
Место выглядит точно так же, как и всегда, Луи внезапно чувствует себя так, словно ему снова пятнадцать, он возвращается домой после дня, проведенного в школе, в ожидании когда Лиам и Найл ворвутся через заднюю дверь в любую минуту. Садится на то же самое место, на котором сидел всю жизнь, пока бабушка суетится, ополаскивает давно использованный чайник, и ставит перед ним на стол две чашки с блюдцами, а так же коробку с печеньем.
— Хорошо. Мне нравится путешествовать на поезде, — Луи наклоняется и открывает коробочку с печеньем, находя внутри свои любимые малиново-песочные крендельки. — А-а-ах, как же они вкусно пахнут. Ты знала, что я приеду, — говорит он с ухмылкой.
— Да, ужасно тебя балую.
— Разве я этого не знаю. Кстати, сад выглядит чудесно, — комментирует Луи и отправляет в рот одно из печений, кладет еще четыре на тарелку и закрывает жестянку крышкой.
— Нужно кое-что доработать, — отвечает она, чайник выключается и бабушка ставит его на стол вместе с кувшином молока. — Но у тебя есть целых пять недель, так что ты можешь мне помочь немного улучшить его.
Луи наклоняется на стуле назад, вытягивает шею, выглядывает через заднюю дверь в сад за домом и видит, что там действительно есть над чем поработать. Более крупные деревья и кустарники нуждаются в обрезке, есть несколько нависающих ветвей, которые загораживают солнце, пруд выглядит так, как будто его не помешает почистить и привести в порядок.
Выпрямлянтся на стуле, когда бабушка садится и наливает горячую воду в чайник, вращает его, прежде чем снова поставить настаиваться.
— Итак, что еще есть в моем списке дел?
Бабушка хихикает, в уголках глаз появляются морщинки, совсем как у него, хотя у нее гораздо больше морщин, словно взгляд в его будущее, он понимает – это его не беспокоит. Луи никогда не был тщеславным к своей внешности и когда дело касалось старения, понимал, что ее морщинки взяты из жизни, прожитой с избытком радости и счастья. — Пока не обращай на это внимания. Мне хочется услышать обо всех интересных вещах, которые произошли на работе.
— Ох, — вздыхает Луи. — Честно говоря, настоящие дерьмовые дни.
Несмотря на то, что они разговаривают по телефону каждый день, он все равно рассказывает сокращенную версию событий прошлой недели, пока они пьют чай, и жуют печенье, а его бабушка кивает, вставляя комментарии то тут, то там. Она считает, что её внук проделывает прекрасную работу, даже если не до конца понимает ее. Очень гордится его достижениями, но он знает – бабуля хотела, чтобы он занимался чем-то поувлекательнее. Томлинсон рассказывает ей о Найле и Лиаме, их недавнем успехе в футболе, а также о своих любимых комнатных растениях, за которыми в его отсутствие ухаживает соседка снизу Лейла.
Они вместе готовят ужин: солонину с белым соусом и зеленой фасолью – одно из его любимых блюд, когда солнце опускается за верхушки деревьев, окаймляющих сад за домом.
Бабушка рассказывает ему о своем кружке вязания крючком и еще немного болтает о новой внучке Марджори за ужином. Только когда они моют посуду, поднимается тема его фальшивого парня.
— Итак, расскажи мне больше о своем новом мужчине, — спрашивает она, снимая тарелку с сушилки и начинает вытирать ее кухонным полотенцем.
Луи, честно говоря, совершенно забыл о своем выдуманном партнере и теперь, стоя здесь, рядом с бабушкой в доме своего детства – все кажется неправильным. Когда он разговаривал с ней по телефону почему-то все казалось менее лживым и не таким реальным. Мучительное чувство вины оседает у него в желудке.
— Ох, очень хорош, — лжет он, слова ощущаются как кислота на языке. — Просто занят, ты знаешь.
— Что ж, будет приятно познакомиться с ним, когда он будет свободен. Откуда он? Какая у него семья?
Луи морщится. Не то чтобы он совсем ничего не знал о Гарри Стайлсе, прочитав за эти годы достаточно интервью, и может собрать воедино солидную историю, ему это просто не подходит. Может быть, стоит просто сказать ей правду сейчас, прежде чем все выйдет из-под контроля.
Он вытаскивает пробку из раковины, позволяет воде стечь, и поворачивается лицом к бабушке с твердым намерением во всем признаться, но встречает взгляд полный надежды, который заставляет его замолчать.
Всего лишь маленькая ложь, успокаивает он себя, но не хочет снова продолжать врать. Ровно настолько, чтобы показать ей, что он не безнадежен, когда дело доходит до отношений, а сосредоточен исключительно на карьере, и что сердце в груди бьется так же, как у всех остальных.
— Он родился недалеко отсюда, но жил много где и у него прекрасная семья, хотя я с ними еще не встречался. Еще рано, бабуль.
— Ах, юная любовь, — задумчиво произносит она, вытирая раковину.
— Нам обоим за тридцать, — невозмутимо отвечает Луи. — Не уверен, что нас можно можно назвать молодыми.
— Ну ладно, — отмахивается она рукой. — Тогда новая любовь.
— Я тоже не уверен, что это любовь. Мы встречаемся совсем недавно.
— Перестань быть таким упертым. Ты знаешь, что я имею в виду, — отчитывает она и игриво шлепает парня по руке. — А теперь иди в гостиную, я приготовлю нам по чашечке чая. Выбери что-нибудь посмотреть.
— Хорошо, — соглашается Томлинсон, когда бабуля выпроваживает его из кухни.
В комнате тепло от открытого камина, и он добавляет еще одно полено, чтобы оно разгорелось. Комната не большая, но в ней все равно царит уют. Трехместный диван, и два кресла занимают большую часть пространства, все они покрыты цветочным принтом пурпурных, синих и розовых тонов на кремовом фоне. На полу толстый серый ковер, над каминной полкой большое зеркало, а телевизор стоит в стороне в углу. Кофейный столик стоит в центре комнаты, на его поверхности разложены принадлежности для вязания крючком, еще больше высыпано из ящика, стоящего рядом с креслом бабушки.
Луи садится на длинный диван, и закидывает ноги на кофейный столик. Это всегда было его место, другое кресло, принадлежащее его дедушке, остается пустым и ему странно даже подумать о том, чтобы сесть в него.
Он включает телевизор, и пролистывает каналы, останавливается на старом эпизоде «Великий пекарь Британии», ставя его в очередь.
Взгляд поднимается к каминной полке и скользит по знакомым фотографиям, хорошим воспоминаниям, особенным временам. Укол вины заставляет сердце опуститься в желудок при мысли о том, что отфотошопленные фотографии его и Гарри будут добавлены на полку, как только придут на почту. Кажется таким неправильным добавлять его вопиющую ложь к этим драгоценным снимкам их семьи: фотография в рамке, на которой он, его бабушка с дедушкой, сделанная за несколько месяцев до того, как тот скончался; фотография их двоих в пятидесятилетнюю годовщину свадьбы; семейное Рождество; фотография Луи с мамой, когда был совсем ребенком. Он чувствует неприятный привкус желчи на языке, а по шее пробегает холодок при мысли о том, что мог даже подумать об осквернении такого священного места этой неправдой, которую, как теперь понимает, ему никогда не следовало говорить.
Завтра, решает он, и его бабушка входит в комнату с кружками для них. Завтра скажет ей, что они с Гарри расстались, все исправит и тогда все останется позади.