In A Twinkling

      1 год спустя…       Луи медленно просыпается, моргая, открывает глаза и широко улыбается, когда чувствует знакомую тяжесть на спине. Нога, перекинутая через бедра, прижимает к матрасу, руки, обернутые вокруг груди, крепко сжимают, а мягкое, прерывистое дыхание щекочет волосы у основания шеи. Гарри – сочетает в себе множество вещей; самый добрый человек, которого Луи когда-либо встречал, милый и глупый, любитель ужасных шуток, выдумщик каламбуров, демон между простынями, красивый внутри и снаружи, а также обладающий конечностями, больше напоминающие щупальца осьминога, когда Луи находится в пределах досягаемости.       ОктоГарри, как часто называет его Луи, будет расстроен, если он не укутает своего парня надежно, пока тот спит, чтобы не сбежал. Хотя эффект ОктоГарри не ограничивается постелью. Стайлс все время удивительно тактилен, ему постоянно нужно прикасаться к Луи, держать его за руку, гладить по спине, и ему это идеально подходит. Он сам очень любит прикосновения, так что, объединившись вдвоем, они постоянно получают ласковые поддразнивания от всех окружающих. Не больше, чем Найл и Лиам, которым доставляет огромное удовольствие настаивать на том, что Гарри и Луи превзошли их в их супружеской влюбленности. На самом деле это не соревнование, но Луи думает, что если бы это было так, то будет ничья.       Томлинсон начал свои отношения с Гарри с головой засунутой в песок, сердце было надежно спрятано в рукаве, беззащитным и готовым ко всему, что может произойти. Для человека, который ранее не доходил до третьего свидания, у него не складывалось представление о том, какими могут быть отношения или как он должен себя вести. Луи мог быть осторожным, мог бояться открыть свое сердце, но, как ни удивительно, не стал одним из таких людей. Ведь у него были такие замечательные образцы для подражания в лице Найла и Лиама, а также его бабушки и дедушки. Или потому, что он верил в себя и в Гарри, по отдельности и вместе, уверенный в том, что они не позволят друг другу упасть.       Конечно, он был прав. Возможно, ему потребовалось некоторое время, чтобы добраться туда, с несколькими поворотами на пути, но вера в Гарри и то, что он отдал ему все свое сердце, стало одним из самых простых решений, которые Луи когда-либо принимал, и одним из правильных. Он ни разу не пожалел об этом ни на секунду.       Словно сердце Луи просто всю жизнь ожидало появления Гарри, подбирая подходящий момент. Он вспоминает их последнее совместное Рождество, словно, так давно, но в то же время, как будто только вчера. В то время их отношениям было не больше двух дней. Все настолько захватывало и ощущалось новым, эти головокружительные дни знакомства друг с другом, каждый день лучше предыдущего, и он благодарит свою счастливую звезду за то, что нашел такого удивительного человека, как Стайлс, с которым можно разделить свою судьбу.       В их жизни произошло так много изменений, и каждое из них ощущалось как шаг к укреплению будущего, о котором Луи даже не задумывался чуть больше года назад. Когда он вошел в гостиную в тот обычный декабрьский день и обнаружил реального Гарри Стайлса сидящего в центре вязального кружка его бабушки, мир Луи перевернулся с ног на голову наилучшим из возможных способов, и Томлинсон всегда будет благодарен, что вселенная улыбнулась ему.       Луи пытается высвободиться из объятий Гарри, но у него ничего не получается, вместо этого Стайлс просто крепче прижимает его к себе и ворчит что-то неразборчивое в обнаженную кожу плеча, хотя парень подозревает, что тот все еще спит. Однако этого достаточно, чтобы донести его точку зрения: Луи никуда не денется. Во всяком случае, пока.       Рыжевато-белая кошка вспрыгивает на матрас, и Томлинсон обращает взгляд, когда Репка наклоняется и трется лицом о небритую челюсть, подталкивая, пока он не поднимает голову достаточно, чтобы она могла уютно устроиться под ним. Репка переворачивается на спину, тычет лапами ему в нос и подбородок, давая понять, что Луи проспал и ей бы очень хотелось немного внимания, или еды, или и того и другого.       Кошка стала желанным дополнением к жизни прошлым летом, увеличив их с Гарри маленькую семью с двух до трех членов, когда они привезли ее домой из местного приюта. Стайлс дал ей кличку, потому что, конечно же, а как по-другому. Он настоял на Репке, и Луи с легкостью согласился, изредко испытывая желание отказывать любви всей своей жизни в чем-либо.       На первый взгляд, Репка гораздо больше интересуется Луи, к большому разочарованию Гарри, но тот мудр в отношении ее коварства, прекрасно понимая, что она притворяется равнодушной к Гарри с единственной целью – заставить его осыпать ее большей любовью. Кошка притворяется, что ненавидит ласку, но Луи подозревает, что втайне очень даже любит, и парень обнимает ее с того дня, как она появилась в их жизни. Репка проводит свои дни на солнечном месте в саду или на подоконнике, когда погода прохладнее, а вечера, свернувшись калачиком перед камином с Гарри, который тайком угощает ее, думая, что Луи не видит. Слишком мило для него, чтобы положить конец их посиделкам.       Луи удается высвободить одну из своих рук из хватки Гарри, почесывая Репке живот, отчего та тут же издает урчащее мурлыканье и милое маленькое посапывание, ее усы щекочут подбородок Томлинсона. — Доброе утро, кусака.       — Прекрати называть ее так, — ворчит Гарри за спиной грубым, глубоким и сексуальным голосом, притягивая возлюбленного ближе. — У нее будет кризис идентичности.       — Ей это нравится.       — Она любит тебя.       — О-о-ох, малыш. Тебя она тоже любит.       — Нет, ничего подобного. Она терпит меня, и то с трудом.       Луи мягко отталкивает Репку на расстояние вытянутой руки, к ее большому неудовольствию. Он толкает Гарри локтем в грудь, отчего тот тут же ослабляет свою хватку, подобную тискам, ровно настолько, чтобы позволить своему парню перевернуться в объятиях.       — Доброе утро, детка, — бормочет Луи и наклоняется для целомудренного поцелуя, слыша, как Репка спрыгивает с кровати позади него и, предположительно, спускается обратно вниз. — Счастливого Рождества.       — М-м-м-мм… — отвечает, и после скользит пальцами вниз по пояснице Луи под пояс трусов, сжимая голую задницу двумя руками, а на его лице расцветает широкая улыбка. — Счастливого Рождества.       Луи с нежностью закатывает глаза. — Ты серьезно ждал целый год, чтобы воспользоваться этим?       Гарри самодовольно улыбается. — Может быть?       — Ты невыносим.       — Ой, да ладно. Это великолепно, — парирует Гарри и еще раз сжимает ягодицы, перемещая пальцы в опасной близости от дырочки.       — Эй! Убирайся оттуда, — отчитывает Луи и отводит бедра назад. — Я же сказал тебе, что это запрещено, по крайней мере, до сегодняшнего вечера.       Искра возбуждения пробегает по телу Томлинсона при воспоминании о том, как Гарри прошлой ночью трахнул его без презерватива в его день рождения, но не поддается искушению. У них слишком много дел по подготовке к рождественскому обеду.       — Но, Лу, это же Рождество, — стонет Гарри, очаровательно надувая губки. — Кроме того, никто не приедет еще в течение нескольких часов, и держу пари, что ты весь такой милый и растянутый после прошлой ночи.       Луи прижимает руку к груди Гарри и отталкивает его. — Нет-нет. Даже не начинай.       Стайлс с раздражением перекатывается на спину. — С тобой неинтересно.       — Ничего подобного. И если ты будешь вести себя хорошо, то сегодня ночью я отплачу тебе тем же.       — Обещания, всего лишь обещания, — отмахивается Гарри.       Луи тычет парню в ребра, зарабатывая своенравный шлепок, от которого с легкостью уклоняется. Гарри всегда мягкий и ласковый по утрам, податливый и очень тактильный, и он даже не может сосчитать, сколько раз его тянули обратно в постель для новых объятий и ленивого, медленного секса, когда должен был собираться на работу.       — Хорошо. Время вставать, — Луи спускает ноги с кровати, садится и подтягивается. — Я собираюсь принять душ.       — Ладно, — слишком легко соглашается Гарри, но тот благоразумен в своих выходках.       — Я ненадолго, — объявляет Луи и встает, направляясь в ванную комнату. Он закрывает за собой дверь и снимает трусы, бросает их в корзину для белья и тянется, щелкая замком, когда слышит шаги своего парня.       Гарри дергает ручку с другой стороны. — Ты… ты серьезно запер дверь?       — Хорошо подмечено, малыш. Я говорил тебе. У нас много дел.       — Лу, открой дверь, мне нужно пописать, — жалуется тот, еще раз дергая ручку.       Луи вздыхает и отпирает дверь. — Отлично. Но без шуток, — заявляет он, когда Стайлс проскальзывает мимо к туалету, уже избавившись от трусов где-то между спальней и ванной, его заинтересованный член тяжело свисает между бедер, а на лице знакомая ухмылка. Он думает, что один такой умный, но Томлинсон собирается стоять на своем. У них действительно много дел.       Луи включает душ, пока Гарри спускает воду в унитазе и моет руки. Он ждет, пока вода нагреется, и (предсказуемо) чувствует, как его парень подходит к нему сзади, прижимаясь к спине. Стайлс скользит руками от бедер Луи к его животу, а затем вниз, целуя его в шею и одобрительно мурлыкая.       Томлинсон вздыхает, потому что, хоть и может продержаться до определенного момента, сейчас недостаточно силен для сопротивления своему мужчине, когда он в таком состоянии, и очень сомневается, что кто-нибудь станет его винить. Луи откидывает голову на плечо Гарри и испускает долгий вздох. Очевидно, это все, в чем нуждается тот, и Томлинсон чувствует, как он улыбается в мягкую кожу за ухом, одна рука скользит под член, обхватывая яйца, а другая хватает Луи за талию и ведет их обоих в душевую кабину.       Вода идеальная, горячая с хорошим напором, мало чем отличающаяся от его парня, чей член в данный момент упирается в ягодицу Луи. Томлинсон опирается руками о стену, прижимается лбом к прохладной плитке, закрывает глаза, когда вода попадает ему на плечи и каскадом стекает по телу. Он слышит знакомый щелчок, Гарри откручивает крышку на тюбике со смазкой, которую они держат в душе именно для таких ситуаций. Смазанная рука сжимается в кулак вокруг члена Луи и медленно поглаживает его с отработанной легкостью.       Гарри ненасытен и их сексуальная жизнь просто умопомрачительна. Для Луи это стало своего рода адаптацией, ведь предыдущие три свидания не подготовили к тому, что отношения с ним могут принести в этом конкретном смысле. Однако он с радостью согласился, хотя и предполагал, что после первых бурных недель или месяцев все успокоится, но если на то пошло – сейчас только усилилось. Они трахались почти в каждой комнате дома Гарри, который теперь так же принадлежит Луи, переехав всего через пару месяцев после начала отношений. Отчасти так было удобно, отчасти из-за того, что им не хотелось ложиться спать, не обняв друг друга, отчасти из-за слуха бабушки, как у летучей мыши.       Луи прогоняет мысли о ней и раздвигает ноги, давая Гарри понять, чего хочет без слов. Стайлс не ошибся, он все еще растянут со вчерашнего вечера, хотя тот, возможно, был чересчур драматичен по поводу того, что его дырочка будет не тронута до вечера. И Гарри может быть ненасытным, по правде говоря, Томлинсон точно такой же... Но на самом деле, то, что Гарри Стайлс является твоим парнем, заставляет Луи чувствовать, что он твердо стоит на ногах. В конце концов, тот был чертовой моделью Gucci.       Гарри прекращает поглаживать член Луи. — Да?       — Да, давай, — настаивает тот, выгибая спину и толкая свою задницу обратно в промежность Стайлсу. — Но давай по-быстрому. У нас длинный список дел, которыми нужно заняться.       — Нр-рр-гх-хх, список… продолжай говорить непристойности, детка.       Луи посмеивается, когда Гарри скользит пальцами свободной руки к его дырочке, волшебным образом уже смазанной, и Луи ухмыляется удивительной способности своего парня к многозадачности. Гарри погружает два пальца внутрь, и Томлинсон издает низкий стон, наклоняясь вперед, пока его подбородок не касается груди. — Блять, так приятно.       Гарри двигает пальцами туда-сюда, быстро добавляя третий и четвертый. — Боже, Лу, — бормочет Гарри ему на ухо, покусывая мочку.       — Я готов. Войди в меня, — инструктирует Луи, и Гарри вытаскивает пальцы, оставляя на мгновение пустым, но Томлинсон знает, что это ненадолго.       За первым толчком члена Гарри в дырочку быстро следует то, как он протискивается сквозь колечко мышц, знакомое давление и великолепное растягивание, с этим Луи никогда не сможет смириться. Все его тело покалывает, нервные окончания, как провода под напряжением, пульсируют и жужжат, а чувства встают по стойке смирно. Гарри погружается до конца, и весь воздух высасывается из легких Луи, рот приоткрывается, с кончика носа стекает вода.       — Блять, так идеально. Клянусь, ты был создан для меня, — стонет Гарри, когда Луи скользит руками по стене над головой, сцепляя их вместе. Гарри, должно быть, замечает, потому что одна из его огромных рук тут же оказывается рядом, хватая Луи и удерживая их на месте. Стайлс скользит в дырочку и тут же выходит, создавая ленивый ритм, и Томлинсон хотел бы возразить, что у них нет на это времени, он знает, что прямо сейчас не в том положении, чтобы чего-то требовать. Ничто из того, что он скажет, все равно не изменит темп Гарри, поэтому просто наслаждается.       Луи открывает глаза, чтобы посмотреть, как Стайлс дрочит ему, их ноги переплетены, а вокруг на полу вода. Движения Гарри уверенные, запястье дергается при каждом взмахе вверх, головка члена Луи появляется и исчезает в кулаке Гарри, зрение расплывается по мере того, как тот увеличивает скорость.       Томлинсон еще немного выгибает спину, меняя угол, и вознаграждается, когда член Гарри ударяется о простату. — О черт, да, детка. Прямо здесь.       — Блять, так близко, — выдыхает Гарри на ухо, пальцы ног упираются в пол, и Луи знает, что это верный признак того, что Гарри пытается сдержать свой оргазм. Луи улыбается навязчивой потребности Гарри заставить его кончить первым. Это навсегда останется милым и истинным отражением того, насколько щедр и любвеобилен его парень.       Однако Луи решает дать ему некоторую слабину, позволяя своим стонам и всхлипываниям стать громче, что, как он знает, всегда заводит Гарри, откидывая бедра назад, навстречу толчкам.       Теперь Гарри врезается в него, крепче сжимая руки Луи, поглаживая член с такой настойчивостью, что Луи тут же кончает, сперма брызжет на кафельную стену. — Да! Блять, боже мой, — кричит Луи, тело дрожит, Стайлс продолжает врезаться в него, наращивая темп, чтобы кончить.       — Дерьмо, блять, святые… — Гарри прерывает себя долгим стоном и погружает свой член глубоко в дырочку Луи, пульсируя внутри и наполняя ее теплом. Гарри продолжает трахать Луи несмотря на то, что кончил, заикающиеся вздохи и прерывистые выдохи, когда они спускаются с пика, вода льется вокруг них потоком.       Стайлс вырывается и отпускает его руки, разворачивая и прижимая к стене. Рот уже приоткрыт в готовности, когда Гарри ныряет внутрь, соединяя их губы в обжигающем поцелуе. Луи обвивает руками шею, притягивая его ближе и переплетая пальцы у плеч.       Гарри начинает смеяться ему в губы, отстраняясь, когда их поцелуй превращается в простое соединение губ. Луи смеется вместе с ним, хотя и не знает, что в этом смешного. — Что?       — Счастливого Рождества.       Луи фыркает и шлепает своего до смешного милого парня в грудь. — Фу. Отойди от меня.       — О-у-у-уу… Лу. Не будь злым. Ты любишь меня, — Гарри надувает губы, в его глазах появляется огонек, когда он смотрит в ответ, и волна эмоций захлестывает его. Так и есть, вот в чем дело. Слова так естественно слетели с губ всего через два месяца после начала отношений. Очаровательный придурок с глупыми шутками, большими зелеными глазами, ослепительно яркой улыбкой и таким большим сердцем, что оно обволакивает Луи и заставляет почувствовать, что может взлететь в стратосферу, безусловно, любовь всей его жизни. В этом нет никаких сомнений. Гарри – для него. Навсегда.       — Так и есть. Я так сильно люблю тебя, малыш, — говорит Луи, искренность в голосе отчетливо сквозит, и выражение лица Гарри превращается во что-то гораздо более серьезное.       — Я тоже люблю тебя, Лу. Больше, чем я когда-либо представлял возможным.       — Гарри, — выдыхает Луи и протягивает руку, благоговейно обхватывая его подбородок, заглядывая в глаза, задавая безмолвный вопрос, о котором даже не подозревал, что готов был задать до этого момента. Двенадцать месяцев назад Луи и помыслить не мог о том, чтобы иметь отношения с кем-либо, и теперь он здесь, на краю вечности. Но догадывается, что это просто свидетельство того, что перед ним стоит замечательный человек, той жизни, которую они строят вместе, и того, насколько Луи вырос как личность.       Он наблюдает, как ответ расцветает на лице Гарри, узнавание и благоговейный трепет, пронизанный такой любовью, что Луи чувствует, что его сердце вот-вот разорвется. Нежный плеск воды вокруг них создает альтернативную вселенную, где они только вдвоем, вместе, время замирает.       Гарри пристально смотрит в глаза Луи, когда говорит: — Выходи за меня.       Луи улыбается, в уголках глаз появляются морщинки, когда проводит большими пальцами по скулам Гарри. — Ладно.       Глаза Стайлса тут же расширяются от шока. — Подожди, серьезно?       Луи хихикает и тычет Гарри в голень пальцами ног. — Да! Конечно, я выйду за тебя замуж.       — О боже мой, — Гарри бросается вперед, смыкая их рты, хотя это едва ли можно назвать поцелуем, учитывая, как широко они оба улыбаются.       Стайлс внезапно отстраняется, улыбка превращается в дерзкую ухмылку, и Луи инстинктивно понимает, что сейчас произойдет, еще до того, как слова слетают с губ Гарри. — Нет. Не смей. Я клянусь…       — Marry Christmarse!       Луи закатывает глаза, но все равно смеется. — Ты невыносим.       — Продолжай так говорить, но все равно выйдешь за меня замуж, — самодовольно парирует Гарри, сжимая бедра Луи.       Томлинсон вздыхает, изображая раздражение. — Да-да так и будет, — он убирает одну из своих рук с шеи Гарри и протягивает ее между ними. — Итак, где мое кольцо?       — Твое что?       — Мое кольцо. Ты только что сделал мне предложение. Где мое кольцо?       Гарри тихо посмеивается. — О-о-о, детка, я ценю твой уровень доверия ко мне, но, типа, у меня было две цели, когда я зашел в ванную. Первая заключалась в том, чтобы пописать, а вторая – убедить тебя, что мы должны подрочить друг другу. И, ну, прикинул, что со вторым у меня шансы пятьдесят на пятьдесят.       — Но, малыш, мы оба такие планировщики, — дразнит Луи, кладя руку на сердце Гарри.       — Это точно не было спланировано заранее, Лу.       — Ты не думал о том, чтобы сделать мне предложение? — подначивает Томлинсон, и знает, что ведет себя как маленький паршивец, но смехотворно нежное выражение лица Гарри говорит, что ему это нравится.       — Конечно, я имею ввиду, что думал об этом несколько месяцев, если быть честным, — признается Гарри, слегка пожимая плечами.       — Ох, правда?       — М-м-мм… — мычит тот, наклоняясь и тычась носом в щеку Луи, оставляя маленькие поцелуи на подбородке парня. — А ты?       — Я не знаю. Не прям сильно, может быть, — отвечает Луи, откидывая голову назад, давая больше доступа к своей шее. — Но предполагал, что это произойдет в какой-то момент.       — Решил, все переложить на меня?       — Вообще-то, я это сделал, — Луи смеется, когда Гарри кусает его за горло, начиная посасывать след рядом с кадыком.       Гарри отстраняется, между его бровями появляется морщинка, когда вода приглаживает волосы у него на лбу. — Как ты думаешь… не слишком ли рано?       Луи думает об этом примерно 0,2 секунды. — Нет-нет, я так не думаю.       На лице Стайлса появляется облегчение, морщинки исчезают, а в уголках рта легкая улыбка. — Слава Богу.       — Но мы должны выбраться из этого чертова душа. Мне кажется, я превращаюсь в чернослив.       — О-о-ох, моя маленькая репка превращается в чернослив, — воркует тот, а Луи шлепает его по груди.       Они умываются и, наконец, выбираются из душа, одеваются, после чего спускаются вниз, их приветствует запах привычной утренней жареной еды.       Бабушка Луи стоит у плиты и поворачивается, когда они входят в гостиную открытой планировки. — Доброе утро, мальчики. Счастливого Рождества!       — Marry Christmarse, — бубнит Гарри себе под нос, и Луи закатывает глаза. Они наклоняются по обе стороны от нее, оставляя поцелуи на щеках.       — Счастливого Рождества, бабуль, — говорит Луи и отстраняется, направляясь к другой стороне стола, чтобы сесть.       — Да, счастливого Рождества, Грейси. Как вы?       — Прекрасно, спасибо, дорогой. Завтрак скоро будет готов. Садитесь.       — Спасибо, бабуль. Пахнет великолепно.       Их новые условия жизни были приспособлением для всех членов семьи, но то, что его бабушка рядом и может разделять с ними каждый день – настоящее благословение.       Бедро Грейси стало серьезной проблемой в начале года, и ее врач посоветовал заменить сустав пораньше. Луи волновался, но они с Гарри сели и обсудили все варианты, которые у них были, чтобы она приехала погостить к ним, пока будет идти на поправку, а не оставалась в своем доме. Даже если она временно переехала, Луи все равно беспокоился о том, как она будет постоянно подниматься и спускаться по узкой лестнице дома.       Это была идея Гарри – построить постоянную пристройку в задней части их дома, что позволило бы ей иметь собственное пространство, но при этом быть рядом с ними, если понадобиться помощь. Они не знали, как она отнесется к предложению переехать из собственного дома, но когда пара затронула тему за ужином в один из воскресных февральских вечеров, к их удивлению и огромному облегчению, Грейси была в восторге. Однако чего они не ожидали, так это ее предложения передать Луи большую часть выручки от продажи дома. Она объяснила, что, в конце концов, это его наследство, и ей бы очень хотелось быть рядом, чтобы увидеть, как он использует его с пользой. В ту ночь пролилось много слез, и к концу они договорились о пристройке, продаже ее дома и о том, что Луи потратит часть денег на погашение кредита, а остальные – на начало работ по созданию питомника для рассады в задней части садового центра.       Строительство пристройки началось почти сразу и было готово к ее переезду как раз в тот момент, когда женщина завершила продажу своего дома. Луи, конечно, было грустно видеть, что дом его детства продан, но радость, которую он испытывает каждый божий день, зная, что его бабушка рядом, в безопасности и счастлива, намного ценнее, чем кирпичи и строительный раствор здания. И кроме того, ты не можешь продать воспоминания, а у Луи есть целая жизнь, полная таких воспоминаний, надежно спрятанных в сердце.       Разрешение на планировку выдали через пару месяцев, и сейчас ведутся работы над питомником рассады, хотя и с перерывом на праздники, но дела продвигаются неплохо. Замена тазобедренного сустава прошла успешно, и хотя она все еще немного прихрамывает, скорее по привычке, пожилая дама больше не испытывает боли, а остальное не имеет значение.       — Я слышала, как долго работал душ, — говорит Грейс, отвлекая Луи от мыслей. — Стало интересно, скоро ли вы спуститесь. Чем ты там занимался?       Луи садится поудобнее, краем глаза ловя ухмылку Гарри, когда тот садится на табурет рядом с ним. И да, их новые условия жизни могут время от времени вызывать некоторые неловкие моменты, как этот, но они незначительны, а положительных моментов намного больше, значит это правильное решение. — Не обращай внимания, бабуль.       Гарри наклоняется к Луи и шепчет: — Мы скажем ей?       — Нет. Какого черта?       Гарри фыркает в ответ. — Нет. Насчет другой вещи.       — О-о-оо, да. Думаю, да, — говорит Луи, и Гарри похлопывает парня по бедру, откидываясь на спинку стула.       Грейс ставит тарелки на стол. — Что ты хочешь мне сказать? — невинно спрашивает она, но слух, как у летучей мыши, снова поражает.       Луи оглядывается и видит, что Гарри уже улыбается слегка кивая, чтобы тот оказал честь. — Ну что ж, — говорит Томлинсон, поворачиваясь обратно к своей бабушке, которая выжидающе смотрит на него и решает сказать как есть. — Мы собираемся пожениться.       Она стоит в ошеломленном молчании, рот медленно открывается, глаза невероятно расширяются. Ее взгляд перебегает с Луи на Гарри и обратно.       — Стоило подождать, пока она сядет? — спрашивает Гарри с ноткой беспокойства в голосе.       — Не-а. Она просто переваривает услышанное. Через секунду с ней все будет в порядке, — успокаивающе отвечает Луи, наблюдая, как Грейси осмысливает его слова.       Из ее груди грохочет звук, напоминающий гоночный автомобиль, срывающийся со старта, затем наступает оглушительный пронзительный крик. — О боже мой!       Луи не может сдержать смех, бурлящий внутри него. Он никогда раньше не видел ее в таком шоковом состоянии, это очаровательно и чрезвычайно весело. — Ты в порядке, бабуль?       — Я в порядке?! Как вы думаете… Когда это случилось… Мои мальчики!       Она обходит стол, и Луи с Гарри соскальзывают со своих стульев. — Я так понимаю, ты довольна? — спрашивает внук, зарабатывая шлепок по руке, вполне заслуженный, учитывая, что он просто встал и преподнес без всякого предупреждения.       Бабушка заключает их в теплые объятия. — Довольна – еще мягко сказано, — добавляет она, а затем отстраняется со слезами на глазах. — Я вне себя от радости. В восторге. Конечно, никогда не прощу тебя за то, что ты просто взял и выпалил вот так. Честно говоря, Луи Уильям Томлинсон. Я хрупкая пожилая женщина. Ты не можешь просто так сбрасывать бомбу.       Луи усмехается, закатывая глаза. — Ты не хрупкая и не старая. Но да, возможно, не лучший способ преподнести новость, — признает он.       — Теперь садитесь. Ну же. Садитесь. Садитесь, садитесь, — инструктирует она и подталкивает парней занять свои места, после чего снова обходит стол и опирается локтями о поверхность. — Я хочу знать все подробности. Кто задал этот вопрос? Куда? Когда? Было ли романтично? Где кольцо?       Луи резко поворачивает голову, смотря на Гарри, и видит ужас в его глазах, который, вероятно, соответствует выражению его собственного лица. И да, ему придется придумать более милую версию их истории предложения, чем «Гарри задал вопрос, когда мы были голыми, стояли в душе, и у меня из задницы все еще вытекала его сперма».       Томлинсон изучает черты лица возлюбленного и поворачивается обратно к своей бабушке. — Это было прекрасно и очень романтично. Гарри сделал, но я думаю, что если бы он не предложил, то это сделал бы я.       — Действительно? — спрашивает Гарри, и Луи тут же оглядывается.       — Да-да, думаю, так бы и поступил.       — У тебя не было сомнительного голоса в голове?       — Нет. Не сейчас, — признается Луи, кладя руку на бедро Гарри и наклоняясь для целомудренного поцелуя. — Не думаю, что меня что-то могло остановить, — Томлинсон на мгновение задерживает взгляд на парне, видя любовь в его глазах и уверенный во взаимности. После, поворачивается обратно к своей бабушке. — Все случилось сегодня утром, около получаса назад.       — Кольца пока нет, — добавляет Гарри, продолжая рассказ. — Это было очень спонтанно, хотя я уже некоторое время думал об этом. Но мы скоро с этим разберемся.       — Звучит так мило. Я так рада за вас обоих. У моего малыша будет свадьба!       Луи хихикает, слова оседают в его голове. Черт возьми. Он выйдет замуж.       Остаток утра Томлинсон проводит в легкой романтической дымке, пока они готовятся к приезду гостей. Сегодня вечером к ним придет семь человек, поэтому им троим есть чем заняться, они работают быстрее и делят задачи между собой.       Только перевалило за полдень, когда раздается звонок в дверь, сопровождаемый слегка неприятным стуком, Луи почти уверен, что это ритм строфы «thunderbolts and lightning» из «Bohemian Rhapsody» группы Queen. Он смотрит на Гарри, у которого нежная улыбка на лице, после чего вытирает руки и направляется по коридору. Луи догадывается, что пришли Найл и Лиам, а также подозревает, что Хоран отбивал ритм своим безымянным пальцем, точнее обручальным кольцом на безымянном пальце.       Лиам сделал предложение в канун Нового года, и они сыграли свадьбу в июле. Прием был прекрасным, состоялся на любимом поле для гольфа Найла недалеко от города, потому что, а как по другому. По крайней мере, свадьба не была посвящена гольфу, хотя их медовый месяц супруги провели на Открытом чемпионате Великобритании. Лиам до смешного сильно любит его.       — Привет, парни, — приветствует Луи, провожая друзей в гостиную. Они провели канун Рождества у родителей Найла и планируют провести рождественскую ночь с родителями Лиама, поэтому Томлинсон очень рад, что они смогли вырваться хотя бы на обед.       — Они женятся! — Грейси визжит от восторга, как только видит их, а затем прикрывает рот рукой и бормочет тихое «извините» сквозь пальцы.       Найл на мгновение выглядит смущенным, а затем выражение лица смягчается. — Нет, love. Мы уже поженились. В июле, помнишь?       Гарри небрежно проходит мимо и подходит к Луи, обнимая его за талию и крепко притягивая к себе. — Нет. Она имела в виду нас, — уточняет он от ее имени.       Лиам переводит взгляд с одного парня на другого. — Подождите…       — Что?! — Найл заканчивает за него. — Срань господня!       Найл бросает свои сумки на пол, и Лиам делает то же самое, после чего оба подбегают и врезаются в Луи и Гарри, осыпая их теплыми объятиями, поцелуями в щеки и похлопываниями по спине.       Гарри начинает рассказывать безопасную версию истории, в то время как Лиам выкладывает подарки под огромную елку, стоящую в углу рядом с камином, а Найл прячет принесенное пиво в холодильник. Парни, конечно, в восторге, задавая гораздо больше вопросов о планировании, чем Луи и Гарри могут ответить, но, тем не менее, процесс забавляет.       Грейси подходит к Луи. — Прости, дорогой. Я не должна вот так выпаливать. Мне следовало спросить, хотел ли ты вообще кому-нибудь рассказывать, — немного застенчиво предполагает она, и внук обнимает ее за плечи.       — Конечно, все в порядке. Все, кто сегодня придет на обед, практически наша семья.       — О, слава богу. Я просто была так взволнована, что даже не подумала. Так рада за тебя, мой малыш.        — Я тоже очень рад за себя, — соглашается Луи, осматривая комнату и наблюдая за Гарри с запрокинутой головой, смеющегося над чем-то, что говорит Найл. — Думаю, он прекрасная партия для меня.       — Хм-м-м-м… Безусловно.       — Спасибо, бабуль, — говорит Луи, сжимает ее плечо, после чего снова раздается звонок в дверь.       — Я открою, — предлагает Грейси. — А ты проверь, как там жареный цыпленок.       — Хорошо. Спасибо.       Луи идет на кухню и открывает дверцу духовки, запах жареного достигает носа, когда берет прихватки и переворачивает блюдо. Он закрывает дверцу и, подняв глаза, видит, что Бет и Пит входят в комнату, их руки нагружены подарками и пакетами, свисающими со сгибов локтей.       Томлинсон широко улыбается, подходя и приветствуя их, забирая часть вещей. Они устраиваются с напитками и весело болтают с парнями и бабушкой, пока Томлинсон складывает подарки под елку. Он вспоминает все, что произошло с садовым центром, и то, как Бет и Пит сыграли такую важную роль в этом процессе, как он и надеялся.       Продажа прошла гладко, они оказали неоценимую помощь во время сделки, предоставив Луи терпеливое руководство, в котором он нуждался. Они продолжают принимать участие и сейчас, хотя со временем все меньше и меньше, по мере того как Томлинсон осваивается со всеми сезонными изменениями, сопровождающие такое масштабное предприятие.       Бет и Пит также сыграли важную роль в проектировании и планировании питомника рассады, и Луи был более чем счастлив включить их в проект и увидеть, как их видение воплощается в жизнь. Томлинсон наслаждается каждым новым днем в центре; бизнес процветает (шутка вполне уместна), и он никогда не был так счастлив своей трудовой жизни.       Луи отрывается от своих мыслей на громкий крик Бет, и оборачивается, наблюдая, что она уткнулась лицом в грудь Гарри, крепко обхватив его руками за талию, Пит уже делает выпад в сторону Луи с протянутой рукой. — Луи, мой мальчик, — говорит мужчина и крепко сжимает ему руку, притягивая в объятия другой. — Поздравляю. Так чертовски рад за тебя.       Томлинсон обнимает его в ответ, наблюдая за Гарри через комнату сквозь плечо Пита, Стайлс улыбается в ответ. — Спасибо, Пит, — отвечает Луи. — Мы правда взволнованы.       Бет тащит Гарри за руку, чтобы она могла встать между ними в групповом объятии. — Луи, мой милый мальчик. Я так рада за тебя. Рада за вас обоих.       — Спасибо, Бет, — отвечает пара в унисон.       Конечно, они хотят знать всю историю, и Томлинсон позволяет Гарри взять инициативу в свои руки. Звонок в дверь раздается на середине, прерывая пересказ.       Луи извиняется, распахивая дверь, встречая Эмили и Ноэля, закутанных в шарфы. — Привет, Лу, — произносит девушка, когда он ведет их внутрь, в тепло.       — Привет, дорогая. Привет, Ноэль. Заходите и возьмите себе что-нибудь выпить.       — Твое здоровье, Луи. На улице чертовски холодно, — растягивает он слова своим австралийским акцентом, снимая пальто.       Когда Луи встретил Эмили на железнодорожной станции двенадцать месяцев назад, и они с бабушкой подвезли ее до фермы Бриндл, он и представить себе не мог, насколько переплетутся их жизни. Ребята несколько раз сталкивались друг с другом в городе в пабе после того, как Луи переехал в деревню. Это стало чем-то вроде шутки, казалось, что они всегда находятся в одном и том же месте в одно и то же время, и парень время от времени подвозил ее обратно к Бриндл. Именно во время одной из таких поездок Эмили призналась, что ищет работу, поскольку ее время на ферме подходило к концу, а она еще не готова покинуть Великобританию. Ранее девушка упоминала, что у нее есть диплом бухгалтера, и так получилось, что Луи подумывал нанять сотрудника на полный рабочий день в садовый центр. Идеально, Эмили приступила к работе в следующем месяце.       Но именно тогда, когда она встретила Ноэля, такого же австралийца, который переехал в Англию за несколько лет до этого и уже работал в центре, все звезды сошлись. Если бы Луи не видел этого своими глазами, то никогда бы не поверил, что любовь с первого взгляда – случается за пределами фильмов, книг и сказок. Но стоя у кассы и наблюдая, как Ноэль наклоняется, помогая Эмили с какими-то бумагами, которые она уронила на пол, казалось, что мир перестал вращаться, их взгляды встретились. Бам! И с тех пор они были вместе.       Забавно, как иногда все оборачивается: люди приходят в твою жизнь и оказывают влияние, о котором ты и мечтать не мог.       Он возвращается на кухню, проверяет кипящую картошку в большой кастрюле на плите, протыкает ее вилкой и убеждается, что она готова. Затем выключает плиту и идет к холодильнику за молоком и маслом, он хочет приготовить картофельное пюре, последнее блюдо для трапезы. Звуки счастливых голосов наполняют пространство, когда его самые близкие люди общаются друг с другом, и уголки рта приподнимаются в легкой улыбке, взгляд останавливается на фотографии, прикреплённой магнитом к холодильнику. Она сделана летом, когда мама и отчим Гарри были в гостях, так взволнованные тем, что наконец-то познакомились с мальчиком, который украл сердце Гарри и сделал его счастливым.       Они пошли в паб на ужин, чтобы отпраздновать день рождения Грейси, и Полли с радостью запечатлела этот момент на память; Луи, Гарри, Найл и Лиам с одной стороны кабинки, а бабушка Луи, с мамой и отчимом Гарри с другой, все с одинаковыми улыбками и румяными, как вино, щеками. Томлинсон усмехается, замечая огромный значок «Я – именинница», приколотый к рубашке бабули, конечно же, любезно предоставленный Гарри, помня, как счастлив был тот, когда она с гордостью согласилась надеть его.       Луи, конечно, и раньше общался с семьей Гарри, но встретиться с ними лично, а не по скайпу или FaceTime, было замечательно. Пара планировала отправиться в Чикаго в следующем году, как только питомник рассады заработает, надеясь уехать на пару недель, если все пойдет хорошо.       Он берет молоко и масло из холодильника и начинает возиться с картофелем, сливая воду из кастрюли и перекладывая его в большую миску. Парень позволяет своим мыслям свободно течь, добавляя молоко. Такой удивительный год, с большим количеством изменений в жизни. Луи вспоминает, как в декабре прошлого года стоял в конференц-зале Finestra Group и узнал о вынужденном отпуске, который вот-вот должен был перевернуть его мир, хотя в то время об этом понятия не имел. Все это кажется таким сюрреалистичным и похожим на другую жизнь.       Уход из компании поначалу шокировал начальство, но как только он поделился своими планами на будущее с Марти, тот понял и согласился предоставить ему короткий двухнедельный перерыв после того, как вынужденный отпуск подошел к концу.       Они с Марти наконец-то пошли выпить во время последней рабочей недели Луи, и это была эмоциональная ночь, когда он осознал, что у них так много общего и коллеги могли бы стать лучшими друзьями если бы не их соперническая натура. После пятой кружки пива Марти со слезами на глазах рассказал о своем желании улучшить баланс между работой и личной жизнью, о своих мечтах, о жизни за городом, где мог бы проводить больше времени со своей женой и семьей вдали от бешеного ритма города. Луи все еще поддерживает с ним связь, и несколько недель назад Марти с радостью сообщил, что он строит планы по переезду в деревню, в которой вырос, находящуюся поблизости от города. Несмотря на то, что на подходе новый ребенок, Луи подозревает, что пройдет совсем немного времени, прежде чем он начнет искать работу поближе к дому.       К счастью, несколько поездок Луи в город, чтобы разобраться со своими квартирами и работой, были короткими, и каждый раз Гарри сопровождал его. Им даже удалось совместить поездку с посещением одного из показов мод Зейна, что, безусловно, было опытом, который Томлинсон никогда не забудет. Он посмеивается, вспоминая, как напугал Малика, желая произвести хорошее впечатление на лучшего друга Гарри после их первой катастрофической встречи. На афтепати, окруженный моделями, музыкантами и знаменитостями, Луи чувствовал себя не в своей тарелке. Однако Стайлс не отходил от него всю ночь, постоянно ободряюще обнимая за плечо или талию, но именно Зейн завел разговор о своей любви к садоводству, что позволило ему полностью расслабиться. Конечно, спокойствие полностью исчезло, когда Гарри позвал Лиама Галлахера и представил Луи его музыкального кумира, тот был бесконечно благодарен Гарри и Зейну за то, что поддерживали его в вертикальном положении и спасали от того, чтобы тот не выставил себя полным идиотом.       Зейн также приезжал в гости несколько раз, крайний – на прошлой неделе и остался выпить в пабе накануне Дня рождения Луи, после чего отправился на каникулы к своей семье. Поездка тоже была целенаправленной, поскольку Зейн и Гарри начали более серьезно говорить о том, какие предприятия, связанные с модой, они захотят посетить вместе, и как поддержать бизнес-структуру. Гарри провел год, обдумывая разные вещи, во время перерыва, который был необходим, чтобы разобраться в своих мыслях и определить, какие возможности хочет исследовать в будущем. Стайлс по-прежнему увлекается вязанием крючком и даже начал вести занятия по гончарному делу, запущенные в садовом центре, но этот год определенно показал, что дизайн одежды – его настоящая страсть, которую он разделяет с Зейном, и Луи с нетерпением ждет, что принесет новый год для них.       Он возвращается в настоящее, когда Гарри подходит, наклоняется и целует в шею. — Эй, — шепчет возлюбленный в кожу Луи. — Я могу чем-нибудь помочь?       — Не-а. Все хорошо, малыш. Просто делаю пюре, а после, мы сможем подать его, как только прибудет наш последний гость.       — Зейн шлет свою любовь и рождественские пожелания.       — О, да? Он уже добрался к своей семье?       — М-м-м-м… да. Все хорошо. У него большая семья, так что это звучит немного безумно, но ему нравится, — отвечает Гарри, когда раздается звонок в дверь. — А-а-а, это, должно быть, наш последний гость. Я пойду встречу его.       — Хорошо, детка, спасибо, — говорит Луи и возвращается к своей картошке. Конечно, он знает кто стоит за дверью. Последний кусочек их маленькой головоломки: Тим.       Все случилось во время одной из последних поездок пары в город перед тем, как квартира была продана. Они опоздали, а еды в доме не было, поэтому парни заказали еду на вынос из любимого ресторана Луи. Он скучал по своей любимой сингапурской лапше, так как они в основном готовили сами или ужинали вне дома, когда были в городе, а Томлинсон очень хотел, чтобы Гарри тоже попробовал ее.       Пока они ждали, Луи рассказал Гарри о Тиме и о том, каким несчастным он всегда выглядел, поэтому, когда Тим появился в дверях, Гарри, будучи самим собой, завязал разговор. Тим признался, что это была его последняя доставка за вечер, и он остался ненадолго, чтобы поболтать. Тиму потребовалось некоторое время, чтобы расслабиться, но врожденная способность Стайлса заставить любого чувствовать себя непринужденно покорила его, и вскоре он рассказывал о себе все больше и больше. В какой-то момент Тим прислонился к дверному косяку и заметил коллекцию комнатных растений Луи, и вот тогда все действительно стало интересным.       Как оказалось, Тим был заядлым садовником, но его домовладелец сообщил, что он продает дом, который снимал парень, и ему придется переехать, оставив после себя небольшой сад, над которым тот трудился годами. Понятно, что он был опустошен и сказал, что подумывает о том, чтобы переехать куда-нибудь в более сельскую местность, и именно тогда в голове Луи родилась идея. Винни, водитель доставки в садовом центре, через пару месяцев уходил на пенсию, и Томлинсон снова получил прекрасную возможность удовлетворить свои собственнические потребности и предложить эту возможность кому-то достойному. С тех пор Тим стал отличным дополнением к команде, и начал показывать свою индивидуальность и остроумие. Он добрый, исполнительный и ему нравится помогать в центре, когда нет доставки, ухаживая за папоротниками и водными растениями, которые любит больше всего. Для Луи это тоже стало огромной наградой. Он не только приобрел фантастического и преданного своему делу сотрудника, но и получает удовольствие от того, что видит Тима каждый день, редко без улыбки на лице.       Гарри бредет обратно на кухню, за ним заходит Тим. Они останавливаются в конце скамейки, на лице парня теперь фирменная широкая улыбка, хотя Луи тоже чувствует нотку нервозности. — Спасибо, что пригласили меня, парни. У вас прекрасный дом.       — Спасибо, — радостно отвечает Луи. — Сегодня у нас здесь небольшая неразбериха, так что просто отдыхай, ладно? Полагаю, ты все равно всех знаешь.       Тим оглядывает комнату и кивает. — Да-да, верно, — соглашается он, нервозность, кажется, рассеивается, когда понимает, что правда знает всех.       — Давай разберемся с выпивкой, — предлагает Гарри, и парень кивает, следуя за ним к холодильнику, пока Луи возвращается к пюре.       Он заканчивает, и Стайлс возвращается, помогая перенести все на длинный обеденный стол. Он красиво оформлен в праздничном стиле: чехлы на стульях с золотыми бантами, венок из свежего плюща и сосновых шишек, серебряные канделябры и маленькие цветочные букеты из миниатюрных красных роз. Все благодаря невероятному творчеству и стилю Гарри.       Когда все начинают расходиться и занимать свои места, бабушка Луи отводит парней в сторону, подводя их к рождественской елке.       — У меня есть подарок, который я хотела тебе вручить, прежде чем мы позже распакуем подарки вместе со всеми.       — Кому контрено этот подарок? — спрашивает Луи, когда они останавливаются перед камином.       — Вам обоим. Или, может быть, для всех нас.       Она наклоняется и вытаскивает подарок из стопки, передавая его Гарри, который берет и жестом предлагает Луи сесть на диван, Грейси садится на край кофейного столика перед ними. Стайлс садится рядом с возлюбленным, улыбается и передает подарок, чтобы тот его открыл.       Он довольно тяжелый, длинный и плоский, обернут серебристой бумагой и перевязан ярко-красной лентой. — Что это? — спрашивает Томлинсон, поднимая взгляд и наблюдая, как бабушка с любовью закатывает глаза.       — Тебе придется открыть его, чтобы увидеть, дорогой.       Луи дергает за конец ленты и та падает. Он срывает бумагу, и виден уголок фоторамки. Томлинсон резко втягивает воздух, знакомые маленькие формы луны и звезд, выделяющиеся на серебристом фоне, вызывают у него поток воспоминаний. Это рамка, которую он купил на почте больше года назад, чтобы хранить отфотошопленные фотографии его и Гарри, отправленные бабушке.       Такое ощущение, что прошла целая жизнь с тех пор, как он сидел в своей одинокой квартире с комнатными растениями и фотошопил их с Гарри вместе, ради подтверждения лжи, рассказанной бабушке, будучи настолько уверенным, что не хочет отношений. Луи бросает взгляд на Стайлса, который мягко улыбается ему, и задается вопросом, как он мог так ошибаться.       Томлинсон срывает достаточно бумаги, чтобы увидеть, что в одном из окошек вставлена фотография, и он в шоке поднимает глаза, наблюдая нежную улыбку бабушки и полные слез глаза.       — Бабуль, — шепчет Луи, у него наворачиваются слезы.       — В чем дело, малыш? — спрашивает Гарри, мягко сжимая плечо.       Луи срывает остальную часть бумаги, и на этот раз Гарри – тот, кто ахает, в то время как Луи ничего не может сделать, кроме как разинуть рот, не в силах переварить то, что он видит. В двух рамках больше нет отфотошопленных фотографий Луи, сделанных им, вместо этого там помещена фотография, их первая фотография в качестве пары, сделанная год назад на улице в саду, оба такие счастливые и собираются отправиться в приключение на всю жизнь. Но то, что находится в другом окошке, то, из-за чего слезы катятся по щекам.       Луи проводит пальцами по стеклу, обводя контуры маленькой репы на упаковке с семенами, той самой, которую Гарри подарил ему на день рождения в ту ночь, когда все изменилось.       Гарри влажно посмеивается рядом, эмоции момента очевидны. — О боже мой, Грейси. Это так мило. Как ты вообще…       — Я нашла пакетик засунутым между диванными подушками тем утром, после того как вы оба ушли. Решила вот сохранить его.       — Не могу поверить, что ты это сделала, — бормочет Луи, после чего поднимает глаза. — Так идеально.       — Продолжай, — пожилая дама кивает в сторону каминной полки и говорит: — Я даже специально выделила для нее место.       Луи оглядывается и видит, что в середине других фоторамок действительно есть свободное место. Он поднимается на ноги, устанавливая рамку в центре, где она занимает почетное место среди многих других замечательных воспоминаний, рассказывающих историю его жизни.       Гарри подходит сзади, обнимает парня за талию и кладет подбородок на плечо. Луи поворачивает голову, и Стайлс целует его, воссоздавая фотографию в рамке. Происходящее просто ошеломляет.       Все, конечно, изменилось по сравнению с тем, как было год назад, когда он был несчастен на своей работе и в своей городской квартире, всегда напряженный, усталый и одинокий. Хотя путь к его будущему был долгим и немного извилистым, в конце концов тот его преодолел. Луи счастлив, по-настоящему счастлив.       Томлинсон всем очень благодарен за помощь на этом пути. В первую очередь своей бабушке, которая всегда рядом, как рупор, любящая и поддерживающая его, и обзывающая, когда он ведет себя как идиот. Найла и Лиама, самые лучшие и мудрейшие друзья, на которых можно положиться. И Марти, и Бет, и всем остальным, кто помогал по-своему, даже если не осознавали, какое влияние оказывали.       И Гарри, конечно. Любовь всей жизни Луи. Его скала. Его партнер. Его будущий муж и самый замечательный мужчина, которого Луи когда-либо знал. Возможно, Стайлс был ему не нужен для того, чтобы стать целым или обрести собственное счастье, которое всегда было внутри него самого, но он всегда будет благодарен за то, что тот нашел его, и не может дождаться, когда они проживут вместе всю оставшуюся жизнь.       Луи отстраняется и смотрит в глаза возлюбленному, понимая, что они полны непролитых слез. — Люблю тебя, — шепчет Луи, затаив дыхание.       Гарри еще раз целует Томлинсона в губы. — Я тоже тебя люблю. Моя маленькая репка.