Виварий/Vivarium

Могущество женщины! Никогда раньше не ощущала в себе такой таинственной, необъяснимой силы. Какие же дураки мужчины. Мы так слабы физически. Беспомощны. Даже теперь, в наши дни. Но все равно мы – сильнее. Мы можем вынести их жестокость. Они не способны перенести нашу. Джон Фаулз «Коллекционер»

Возможно, Ева всё-таки погорячилась, решив попрактиковать на Джонатане снобизм и цинизм, он оказался не того виноградника виноградом. Он уже изюм. Что ему все эти выверенные холодные приёмы? Если бы Ева пригляделась к похитителю получше, то поняла бы куда раньше, что к этой особи нужно было подходить с другой стороны. Вот только с какой? Что же делать? Что? Боже, неужели это не сон? Неужели это происходит с ней, с Евой? Почему? Это не может происходить с ней! От внезапной вспыхнувшей злости Ева забила руками, ударяя наручниками по батарее — и, чёрт, обе её руки снова прикованы! Плевать, если оглушительный звон привлечёт внимание Джонатана! Её распирало. Она как будто надувалась, словно мяч, над которым перестарались. Или она мёртвоё гниющее тело, грозившее вот-вот лопнуть от скопившихся внутри трупных газов. Ева стукнулась затылком о батарею и, разозлившись ещё больше, закричала, давая выход переполнявшим чувствам. Страх. Злость. Всё вперемешку. Непонятное месиво рвалось из глотки Евы. Она замотала головой, набирая новую порцию воздуха в лёгкие, и закричала снова, не менее громко и не менее озлобленно. Если бы её выпустили из оков, она непременно разнесла бы эту комнату в щепки. Камня на камне бы не оставила. Продолжая кричать, Ева билась в оковах, подбирая под себя ноги и скребя ими по полу. Сжимая от бессилия кулаки и от этого свирепея ещё больше, она вопила, визжала не переставая. Её всю било в лихорадке, ноги перестали слушаться, и Ева елозила ими по полу. Постепенно, медленно остывая, но, всё ещё не приходя в себя, она так же неспешно затихала. Однако на самых тихих нотах не замолкла, а заплакала. Сначала беззвучно, набирала воздух в лёгкие и всхлипывала, тряслась, задыхалась, потом всё заново повторяла. До тех пор пока голос не прорезался снова, на этот раз для того, чтобы зарыдать в голос. Древнейшая, первобытная ярость сменилась чем-то непонятным. Жалостью к себе. Безысходностью. В конце концов, Ева запрокинула голову, положила её на батарею и затихла, молча глядя в потолок. Неудержимая истерика сменилась непоколебимым, неприступным штилем. Межсезонье. Голова свесилась набок, Ева положила её на плечо, глядя теперь перед собой. Отрешённо. В никуда. Мозг будто отключился, пропали тревожные мысли. Как только Ева вспоминала, где находится, она тут же отключалась, проваливаясь в странное, но всё равно мучительное забытье. Она где-то. Не здесь. Точнее, её тело тут, а разум… Он где-то. Мысли вспархивали испуганной стайкой птиц, бились о стекло не видимого для них стекла и возвращались обратно. «Это не со мной», — спокойно отвечала им Ева. Мысленно. Она не спит. Но так бывает, что не спишь, а происходящее вокруг — не с тобой. Не магия, не мистика, не происки мирового заговора. Просто… так бывает. Это ненормально, однако другого выхода нет. Вообще нет никакого выхода. Ева закрыла глаза, поддавшись навалившейся на неё сонливости. Может быть, кто-то невидимый сжалится над ней, и когда она проснётся, всё будет хорошо. Её рука снова прикована, Ева только сейчас обратила внимание. Как невежливо, как некрасиво: прийти, пока узница спит, и заковать её обратно. Интересно, Еву ищут? Да, хотелось знать. Наверное, примерно так мертвецы пребывают в неведении, оплакивают ли их родные — и если да, то насколько сильна их скорбь? Два фута под землёй — это не шутки. У Евы свои два фута, она невозможно жива, однако тоже не знает — скорбят ли по ней. Сучка Черри, наверное, охаживает папенькиных сынков с двойным усердием. Ева именно так бы и поступила. На этом моменте по законам плохих романов следовало бы закурить и чего-нибудь выпить, но Джонатан не оставил ни вина, ни чего покрепче. Ева закрыла глаза и наконец позволила себе задремать после лечебной истерики. Действовало безотказно. Во снах приходит то, что гложет или чего не хватает. Возможно, Еве не хватало дозы, потому что где-то на грани между сном и явью приснился клуб "Статик", вечеринка "00". Она сидела вип-зоне на диване и ждала, когда Тайлер принесёт выпить. Хрен знает, где он там застрял. Может, сцепился языками с какой-нибудь чикой. Наплевать. Главное, что у него были деньги и он оплатил вип-зону, всё остальное Еву не волновало. Она качала головой в такт техно, начинала скучать — а Ева очень не любила скучать. Тогда взгляд прошёлся по другим столикам и остановился на парне, обвешанном цепями, кепка козырьком назад, широкие штаны, а сам — понты на понтах. Чудно. Ева допила остатки коктейля и зажала между зубами салатовую трубочку, наблюдая за парнем. Его компания, состоявшая из двух девчонок, ушла в сторону танцпола, а сам парень достал из карманы дорогой спортивной куртки пакетик, отсыпал из него немного на стол, разделил на две тонкие дорожки и по очереди занюхал обе. Ева не спускала с него глаз, не прекращая покачивать головой и покусывать трубочку. А он занятный. Впрочем, у неё уже есть спонсор на этот вечер, а вот чего погорячее нет. Тем временем парень обтёр нос, убрал пакетик с содержимым обратно в карман куртки и ушёл вслед за девушками. Танцпол ждал его. Осмотревшись, Ева убедилась, что немногим присутствующим абсолютно фиолетово на происходящее вокруг, убрала бокал на стол. Поднявшись, она одёрнула чёрное короткое платье, облегающее её идеальную фигуру, и походкой модели направилась к тому самому столу. Снова оглядевшись, она чуть склонилась над курткой и сунула пальцы в карман. Вуаля! И никакого мошенничества. Ну, почти. Вернувшись на место, Ева принялась разглядывать добычу, при этом ухмыляясь и то и дело облизывая губы. Ей не терпелось кайфануть. Кайф на халяву. Мммм! Не теряя времени, Ева открыла крохотный зип замочек, заглянула внутрь и, напевая попсовый мотив, очень аккуратно насыпала на тыльную сторону ладони два маленьких холмика и отложила пакет на стол. Всё её внимание было приковано к руке с кайфом. Прекратив напевать и извиваться, Ева зажала правую ноздрю и вдохнула левой первый холмик, затем зажала левую ноздрю и вдохнула правой. Бо-оже! Ева откинула голову на спинку кожаного дивана и вплела пальцы рук в волосы. Оргазм! Она закатила глаза, наслаждаясь ощущениями. М-м-м-м, ах! С-с-су-ука! Как же хорошо! Ева сжала бёдра, затем расслабилась и обмякла, растворяясь в эйфории. Несколько мгновений её держало буквально на острие иглы, оставалось только наслаждаться и купаться в сладком опьянении. Боже! Это даже круче оргазма! Немного придя в себя, Ева села и снова принялась покачиваться под музыку, на этот раз под внутреннюю. Вскоре вернулся Тайлер и поставил перед Евой бокал с оранжевым коктейлем. Ева улыбнулась и сделала глоток. Не заставили себя ждать и соседи по вип-зоне, и первым делом парень полез в карман куртки. Он так забавно засуетился, не обнаружив кое-чего очень клёвого. А у Евы есть секретик! Она хохотнула. Выпрямившись, парень стал оборачиваться и разглядывать столики, пока его взгляд не остановился на Еве — точнее, на пакетике, что лежал перед ней. Да, малыш, тот самый. Сама она потягивала коктейль и с интересом смотрела на парня. Поправив плечи футболки и набычившись, он быковато подвалил к её столику. — Э, чикуля, ты, кажется, кое-что взяла у меня! Тайлер, до этого момента сидевший рядом с Евой, встал и оглядел сосунка с ног до головы и обратно, при этом даже сквозь музыку было слышно, как недовольно он сопел и как наливался кровью. — Что за чел? Он к тебе приставал? — пробасил Тайлер, готовый вот-вот превратиться в одну сплошную ярость. А Ева поставила бокал на стол, раскинула руки на спинку дивана и закинула ногу на ногу. — Да, котик, — полуневинно-полустервозно ответила она и кивнула. Тайлер классный малый, и он вышел из-за стола и встал перед парнем. Ева тут же потеряла интерес к обоим, потому что её волновал только собственный кайф. Она высыпала ещё два холмика на тыльную сторону левой руки и сделала всё то же, что и в первый раз. О-о-о! Чёрт! Как же клёво! М-м-м-м! Ева вытерла нос пальцами, погладила его, наслаждаясь новой волной ощущений, захвативших её. О да, детка! Ты клёвая! Boss bitch, Bonita. …и она проснулась оттого, что на самом деле потирала нос, сопела, глубоко дышала, стараясь поймать кайф, который с пробуждением уже ускользал. Немного придя в себя, Ева обнаружила, что её правая рука снова свободна и она, Ева, потирала нос так, будто только что от души занюхнула. Вот только никакого эффекта после пробуждения уже не было. Это ломка? Сначала она испуганно заозиралась по сторонам, потому что первая мысль — её снова накачали мерзкой дрянью! На всякий случай Воспоминания принадлежали ей, без сомнения. Ева тряхнула головой, прислушалась к ощущениям. Ничего не болит, комната не качается, комната не плывёт. Это хорошо? Да? Не хватало ещё, чтобы её теперь травили не только наяву, но и во сне. На всякий случай, для проверки, она тряхнула головой ещё раз. Вроде… ничего. Ева устало простонала, уронив руку на бедро. Нет, это не ломка, но было бы куда честнее, если бы Джонатан накачивал её чем-нибудь клёвым, а не своей дрянью. В один «прекрасный» день Ева могла не выдержать и отойти в мир иной куда раньше, чем планировала. Она бы не отказалась от танцпола и кайфа, но, пожалуйста, без Джонатана с его недодурью. Расстроившись окончательно, Ева осмотрелась и увидела около себя пластиковую тарелку с омлетом, двумя кусочками чёрного хлеба и двумя тонкими сосисками. Рядом стоял пластиковый стаканчик с водой. Пф! Какая щедрость! Ева по инерции ещё несколько раз потёрла нос, будто не во сне, а наяву подарила себе сиюминутную радость. Но, увы. Впрочем, руки дрожали. Ей бы не помешало немного «радости», чтобы забыться в радужной ирреальности. НО, УВЫ. Она сделала глоток из стаканчика, однако, не получив разрядки, отставила его и стала грызть ногти. Надо выбираться отсюда. Есть идеи? Естественно, нет! Она взъерошила волосы. Интересно, какой у неё видок? И где зеркало? Его больше не было в комнате. У этого странного Джонатана очень плохое чувство юмора. Был бы он посговорчивее, Ева бы уболтала его и уговорила освободить её. Надеяться на это теперь не приходилось, доверие в её сторону на нуле. Что ему вообще нужно? Деньги? Так не Еву тогда стоило похищать, а рыбку покрупнее: кого-нибудь из её непостоянных спонсоров. А за неё никто не согласится давать выкуп. Это всё равно что украсть коробку из-под обуви и радоваться обновке. Ну, промахнулся Джонатан, подумаешь! С кем не бывает! Он же неудачник! Должен поди уже привыкнуть, что удача — не его дама сердца. Так что и это переживёт как-нибудь, а Ева даже укажет на какого-нибудь из бывших любимчиков, кого точно можно похищать ради жирненькой котлеты бабла. Это всё вроде понятно, но прямо сейчас-то что делать? Снова напасть на Джонатана? Глупо. Потому что теперь-то он уж точно ожидал от неё этого. Спросить напрямую? А он ответит? Ева прекратила кусать ногти и взяла одну из сосисок. Аппетита особо не было, но на нервах принялась жевать. Может, стоило рассказать Джонатану, что он ошибся и Ева на самом деле бедна как бездомный кот? Псих до сих пор ничего не предложил и не потребовал. Может, он ждал? Да блядь, чего?! Первого шага от Евы? Серьёзно? Вот так всё просто? Он решил, что сможет сломать её? Да он дурак ещё похлеще прочих дураков! Ева задумалась, откусив ещё один кусочек от сосиски. А что если… попробовать соблазнить его? Ева доела сосиску и вытерла пальцы о порванное платье. Рискнуть? Да какой уж там риск! Наверное, теперь она была согласна извернуться как угодно ради свободы! Надо подумать: это как бы план или очередная безумная мысль? Ева потянулась за второй сосиской и надкусила. Вообще-то она без особого труда кадрила парней: начиная от богатеньких папенькиных сынков и заканчивая самими папиками. Ох уж эти мужчины! Был бы на месте этого Джонатана другой тип, она бы смогла получить его расположение. Очаровала бы мужика пусть и наигранной, но всё же лаской. Ведь мужчины именно такие — непредсказуемо предсказуемые. Так, может, попробовать, а? А когда он клюнет, то станет виться у Евиных ног, а она будет спрашивать у него: «Ты послушный, пёсик?» Так-так-так! Спохватившись, она быстро подогнула под себя ноги, поправила изорванный подол платья, оголяя бёдра ровно настолько, чтобы оставалось место для фантазии. Это безотказный приём. Свободной рукой Ева быстро взъерошила волосы, стараясь выделить локоны так, чтобы выглядеть эффектнее. Усевшись наконец поудобнее, она принялась ждать, но уже через несколько секунд принюхалась. Это от неё так пахло? БОЖЕ! Сколько она уже не мылась?! Опомнившись, Ева принялась оглядывать себя и с ужасом осознала, что выглядела она, мягко говоря, ОЧЕНЬ непрезентабельно. Да в таком виде только мертвецов соблазнять, и то не факт, что получится! Она раздосадованно стукнула кулаком по полу и издала рычащее-разочарованный звук. Рваное платье, вся в ссадинах, к тому же после побега замарашка та ещё. А на голове наверняка творилось чёрт знает что! Да что ж ты будешь делать! Ева со злостью дёрнула рукой, прикованной к батарее. Чёртовы наручники! Ох, ей бы только помыться и привести себя в порядок — и Джонатан будет у неё, считай, в кармане. Итак, сучка, какой план? У Евы аж глаза загорелись, вот-вот она окажется в привычной среде — не в душе, а в роли коварной соблазнительницы. Джонни ещё будет ей тапочки в зубах приносить! Итак, для начала необходимо помыться, это первый и самый важный пункт в списке Евы, а там уже она будет действовать по обстоятельствам. Скажем, если Джонатан приведёт её в ванную комнату, то ведь прямо там можно после обязательных гигиенических процедур начать операцию «Соблазнить дурачка»! «Ох, Ева, какая же ты коварная коза!» У неё ощутимо поднялось настроение, так что даже аппетит появился. Поэтому оставшаяся еда на тарелке исчезла куда быстрее, чем сосиски, которые Ева кое-как домучила, не на шутку нервничая. Осталось дождаться Джонатана, и когда он придёт, Ева своего не упустит, незаметно расставит мышеловки, и Джонни и глазом моргнуть не успеет, как попадётся в ловушку. «О, женщины, коварство Ваше имя!» Довольно скоро дверь в комнату открылась. Итак, игра начинается. До этого Ева даже не смотрела на мужчину, когда он забирал одноразовую посуду, но сегодня она сама протянула ему пустую тарелку. Кажется, Джонатан не удивился. По крайней мере, по его лицу практически невозможно было что-то прочитать. О нет, она ещё не соблазнительница. Не сейчас. Ещё рано. Ева не грубила, что как будто стало её второй привычкой, но с некоторым нажимом произнесла: — Я бы хотела принять душ. Впрочем, и своё «пожалуйста» она приберегла для крайнего случая. Не всё же сразу. Джонатан с интересом посмотрел ей в глаза — ну хоть какая-то эмоция, аллилуйя! Но о правильности выбранного пути ещё рано говорить. Она не стала «одаривать его улыбкой», как в романе, потому что если уж играла роль породистой суки, то идти надо до конца. А суки не улыбаются, суки щерятся. И даже тарелку она умудрилась подать не как просьбу о прощении — «смотри, я теперь покладистая», а так, будто она тянула руку для поцелуя. — От меня дурно пахнет, — вот это признание далось тяжелее, потому что принцессы не могут дурно пахнуть. — И я бы хотела почистить зубы. О том, что туалетом ей тут служила утка с крышкой, Ева предпочла тактично умолчать. Джонатан поправил очки — всё такой же непроницаемый — и забрал тарелку. — Что ж, — он выпрямился. — Ты ведь будешь хорошо себя вести, да? О да, он клюнул! Но Ева ничем не выдала своё ликование. Она как бы между прочим неторопливо кивнула. «Ты ведь послушный пёсик?»