***
- У нас есть два правила, - рассказывала девушка своим мелодичным голосом, когда они проходили под сводами деревьев, - Никакого оружия и никаких конфликтов. При словах «никакого оружия» Карлая, подавила смешок и крепче прижала меч у подмышки. Оружие она носила всегда и ни о каких исключениях не могло быть и речи. «Главное вовремя узнать о правилах» - иронично подумала она про себя, сильнее прижимая клинок к телу. - Храм Тишины — это нейтральная территория, где запрещены какие-либо конфликты. Здесь можно найти разных воинов, которые приехали сюда по разным причинам. Но всех нас объединяет одно - поиск внутренней тишины, - голос монахини был плавным, и Карлая словила себя на мысли, что она слушает не что говорит жрица, а как. «Внутренняя тишина… Какая интересная формулировка» - Каждый, кто здесь находится, вправе просить о том, чтобы его выслушали, поддержали и дали совет. Каждый вправе распоряжаться своим временем по своему усмотрению и каждый вправе оставаться здесь столько, сколько ему нужно. Они подошли к вырубленной в скале лестнице, ведущей куда-то наверх. Туман уже во всю вступил в свои права и все, что находилось дальше вытянутой руки, скрывалось за серебристой зыбкой пеленой. - Осторожно, здесь высокие ступени, - предупредила их жрица, первая поднимаясь по ним. Карлая сделала шаг и поняла, что ступени не просто высокие – они были непропорционально огромными. Чтобы подняться на ступень выше, приходилось полностью сгибать и поднимать ногу. Спустя пару минут такого подъема Карлая поняла, что её физическая форма оставляет желать лучшего. Тяжело дыша, она посмотрела на впереди идущую килланку, которая поднималась с такой легкостью, словно ничего не весила. «Надо отдать ей должное» Наконец оказавшись на небольшом плато, Карлая глубоко выдохнула, окидывая взглядом открывшееся пространство. Она едва смогла различить смутные узоры, вырубленные в камне. В редких порывах ветра, который местами разгонял клочковатый туман, можно было различить каменные арки, колонны, барельефы, свисающие лианы и огромные листья. Всё остальное тщательно скрывалось темнотой. И хотя синие кристаллы, служившие здесь освещением, пытались рассеять вязкий мрак, они скорее придавали мистическую ауру всему, до чего могли дотянуться. Карлая сразу вспомнила бледные «маяки жизни» в Черном городе - их тусклый желтый свет в мазутно-зеленом пространстве. Её передернуло. Обернувшись назад в поисках какой-либо опоры, она увидела лишь темноту, разбавляемую синими пятнами кристаллов. - Сегодня большая туманность, - проговорила спутница где-то рядом, - Завтра будет обильный дождь, - голос идеально вкладывался в общую атмосферу, как недостающая нота в партии, - У нас такая погода не редкость. Карлая, прикрыв глаза, сделала еще один глубокий вдох. Цветочные ароматы, которые внизу лишь угадывались, здесь уже свободно окутывали плотным и тёплым амбре. Откуда-то сверху вместе с холодным ветром доносились особенно острые и терпкие запахи, сдобренные какой-то странной влагой. Карлая чувствовала, как ее обонятельные рецепторы начали отплясывать чечетку от восторга и новых ощущений. - Мы подготовили для вас место, где вы сможете жить, пока будете с нами, - произнесла девушка, когда они подошли почти к самому склону горы, - Завтра я покажу, где можно принимать пищу, а сегодня я вас оставлю наедине с тишиной. Мы пришли, - она махнула рукой, и практически невидимая дверь в камне плавно отъехала в сторону. - Чувствуйте себя в безопасности, - проговорила она, пропуская Карлаю вперед. Зайдя внутрь, Рифт ощутила теплые и пряные запахи. Почему-то сразу вспомнился ее дом, где она жила с матерью. Зажегся желтоватый, приятный глазу свет. Это было просторное помещение с несколькими ажурными каменными перегородками и обилием цветов. Окинув всё беглым взглядом и найдя это более чем приемлемым для жизни, Карлая повернулась к монахине. Сейчас, при свете, она разглядела субтильное телосложение, маленькие руки и удивительно чистый, искрящийся теплотой взгляд. Девушка едва доставала ей до груди, её хрупкость и легкость делали её похожей на фарфоровую куклу. - Добрых лун и теплой ночи вам, госпожа. Я приду после полудня, как вы отдохнете, - она поклонилась Карлае и вышла, оставляя килланок одних. Карлая проводила ее долгим взглядом, а потом переключила внимание на Беверли. - Интересное место. И ты мне, конечно же, ничего не расскажешь про него? - Нет, - тепло улыбнувшись, ответила Беверли и подошла к ней, - Если я хоть немного тебя знаю, то ты предпочтешь узнать все сама, - она лукаво смотрела на Карлаю. - Главное – ты здесь в безопасности. Ты можешь делать, что пожелаешь, и любой жрец или жрица, что находятся здесь, могут тебя выслушать и оказать поддержку, - Карлая хотела сказать что-то колкое, но промолчала, - Это место создано для того, чтобы можно было обрести покой. Чтобы можно было услышать тишину внутри себя. Тебе это необходимо. Если будут какие-то вопросы, ты сможешь задать их жрецам. Ну и к тому же я всегда на связи. - Ты не останешься? – удивленно спросила Карлая. - Нет. Это твоё время, - Беверли лучезарно улыбнулась, обнимая подругу, - Постарайся расслабиться и услышать себя, - проговорила она, сжимая в своих объятиях, - В мыслях я с тобой, - она отстранилась и, совершенно по-человечески поцеловав ее в щеку, вышла, оставив Карлаю в смешанных чувствах.***
День. Тяжелые капли дождя, то усиливая свое стремление вниз, то ослабевая, падали на землю и разбивались на тысячу брызг. Непрерывный шум дождя, стучащего по листьям и камням, заглушал все остальные звуки, безжалостно забирая все внимание на себя. Остро пахло свежестью, водой, сладкой орхидеей и мокрой корой. На сколько хватало взгляда, все утопало в пушистой, объемной зелени, которая под напором воды блестела, как новенькая. Теплый густой туман, поднимавшийся от земли, скрывал стволы деревьев, просачивался сквозь листву, поднимался к верху, даря взгляду умиротворение, а уму – картинку бесконечного таинства, застывшего в секунде. Карлая стояла, держа в руках теплую чашку с адарией, и не могла насмотреться на это место. Туман и плотная стена дождя лишали ее возможности видеть, что происходит дальше нескольких метров, но ее это вполне устраивало. Она проснулась далеко за полдень. Мягкая свежая постель, шум дождя, серо-зеленая палитра дня, которая не переставала ублажать взгляд, тёплый пряный напиток и абсолютная безлюдность, пусть и созданная природой лишь временно, действовали умиротворяюще. Карлая чувствовала, что здесь её внутренние демоны застыли вместе с ней, благоговейно взирая на природу. Наконец-то она могла ощутить себя в одиночестве. Она выдохнула и протянула руку из-под навеса. Большие, по-настоящему тяжелые капли шлепались ей в открытую ладонь. Немного подумав, она поставила чашку на пол и сделала шаг вперед, перегибаясь через перила и подставляя лицо тёплому ливню. Ощущение было потрясающим. Карлая могла поспорить, что здесь и сам дождь другой, не такой как на Земле. Земля под воздействием смены климата уже давно забыла, что такое теплый, легкий весенний дождь. Или быстрый и резкий летний ливень, который за пару секунд был способен стать причиной для наводнения. Стоя сейчас под проливным дождем, вдыхая запахи, чувствуя необъятную свободу, Карлая словила себя на мысли, что на Земле этого уже не ощутить. Она стояла так до тех пор, пока не заломило поясницу, а волосы стали полностью мокрыми. Утерев лицо и прихватив чашку с пола, она вернулась в свое временное жилище.***
Первым делом она направилась в ванную. Это была комната с небольшим бассейном, выдолбленным прямо в камне, и своеобразным душем на манер водопада. Окна выходили на улицу, но они были матовыми, поэтому всё, что происходило в ванной, оставалось только в ней. По вечерам кроме приятного света от кристаллов, темноту можно было развеять свечами, которые в изобилии стояли повсюду. Стянув полотенце со стены, Рифт вернулась обратно в комнату. Вытирая волосы, она бездумно скользила взглядом вокруг. Здесь не было ни одной лишний детали, не было даже украшений, только цветы и кристаллы света. Уют создавался за счет фактуры резного камня. Стена, отделявшая кровать от остального пространства, была выполнена в стиле пчелиных сот, украшенная тонкой резьбой, словно когда-то камень был не твердым телом, а мягкой глиной, на которую легко можно было нанести любой рисунок. Такой же была и стена, разделявшая вход в ванную комнату с общей жилой зоной. Благодаря ажурности и свету, который проникал сквозь них, создавался эффект легкости, совсем не присущий обычному камню. Мебель тоже была украшена резьбой. Что именно там изображалось - фантасмагорические цветы, строение вселенной или просто полет фантазии архитектора-скульптора - сложно было разобрать. Карлая кинула полотенце на стул и, хорошенько встряхнув волосы, поднялась к кровати и с удовольствием растянулась на ней звездой. Не смотря на то, что основание тоже было из камня, положенные сверху ткани, делали её мягкой. Рука скользнула вбок, под подушку, нащупывая рукоять меча. Она улыбнулась. Вряд ли кто-то полезет к ней в постель с проверкой, поэтому можно было со спокойной совестью уложить там свои клинки, заботливо накрыв их одеялом. Карлая закрыла глаза - здесь она действительно была одна. Приятное ощущение одиночества после долгой суеты, как внешней, так и внутренней. Было в этом месте что-то особенное. Какая-то тонкая настройка атмосферы, которая замедляла время и мысли. Вздохнув, она села на кровати. Жрица, которая вчера проводила её, еще не пришла. Нужно было переодеться в более подобающую одежду. Отдых отдыхом, но ходить в одном халате не было желания. Подойдя к стулу, где удобно нашел свое место рюкзак, она вытащила оттуда вещи и завернутый подарок Грейс. «Хм…» - Карлая задумчиво посмотрела на обнажившийся от ткани минерал. Она взяла подарок с собой, чтобы, сидя в одиночестве, когда тебя никто не видит, поразмышлять и прочувствовать эмоции, которые капитан хотела ей подарить. Ей стало дотошно интересно, любопытно, почему именно эти эмоции? Что этим хотела сказать Грейс? В глубине души грелась и лелеялась мысль, что это был действительно подарок от сердца, а не для того, чтобы заиметь у себя в друзьях десницу Императрицы. Она поставила его на стол, убрала одежду из рюкзака в шкаф, попутно переодевшись в свой любимый фешн киберпанк. Было что-то ошеломляюще приятное в том, чтобы выглядеть естественно, без необходимости использовать косметику и одеваться по форме. Подобрав волосы в тугой узел, она посмотрела на себя в зеркало. Лицо было посвежевшим. На него даже снизошел давно ушедший румянец. Очередное задумчивое «Хм…». Карлая не только ощущала себя по-другому, она еще и видела себя по-другому. Из зеркала на неё смотрела не наемница человеческого мира, а самая настоящая килланка - статная, властная, харизматичная десница Её Величества. Карлае нравилась эта картина. Она повернулась вбок, проводя рукой по щеке. Гладкая бархатная кожа и тонкий шрам от виска до челюсти. Впервые он ей нравился. Было в нем что-то аристократично строгое. «Забавно…» - подумала она про себя, отмечая, как спокойно реагирует на то, что когда-то считала уродливым. Она подняла руки к глазам. Шрамы на ладонях нисколько не портили их. «Очень интересно… Ничего не меняется и при этом меняется все…» - она снова посмотрела на себя. Тишина. Не только вокруг нее, но и внутри. Странное умиротворение, созерцательное настроение, которое сглаживало все острые углы, позволяя смотреть на вещи спокойно с легким налетом философии. Какое-то время она внимательно смотрела на себя, затем, удовлетворившись увиденным, самодовольно ухмыльнулась, закрывая каменные дверцы шкафа и садясь за стол. Но не успела она как следует настроить мысли на размышляющий лад, как со стороны послышался тихий и низкий звон, словно от небольшого гонга. Пришла жрица.***
- Вы хорошо отдохнули? – спросила девушка, когда они неторопливым шагом шли под каменным навесом, укрывающим их от безудержного шквала дождя. - Прекрасно, спасибо. Как я могу к вам обращаться? Девушка улыбнулась, поворачиваясь к Карлае. В ее глазах играло пламя благодушия. - Саяни Карлая улыбнулась в ответ. Жрица была хрупкой, нежной. При этом в ней чувствовался несгибаемый стержень. - Очень приятно. Карлая, - они продолжили путь. В других частях огромного комплекса, под надежным укрытием камня, куда дождь попадал лишь с резкими порывами ветра, ощущения были другими. Здесь не чувствовалось того уединения, что было «на вершине», как окрестила его Карлая. Здесь царствовала монументальность. - Я выросла не на Киллане, - спокойно начала она, смотря на огромный барельеф мужчины, который одной рукой небрежно оперся на свой меч, второй - изящно держал живую лиану, - И многого не знаю про него. Расскажите мне, что это за место? Это что-то вроде лечебницы? Здесь лечат? – не хотелось пустых слов, поэтому она сразу перешла к сути. - Нет, - жрица тепло улыбнулась, это чувствовалось даже в её голосе, - Здесь не лечат. Те, кто здесь - не больны. Это место, где каждый ищет скрытые силы и возможности в себе самом. Мы и не даем лекарств. Мы даем возможности услышать и увидеть, что лежит за вечным шумом жизни. - А что именно это за место? Я вижу монументы воинов…. - Это комплекс храмов. В разные времена его достраивали и приспосабливали под разные нужды, и оно служило разным целям. Иногда это было храмом, иногда библиотекой, в особых случаях могло выступать как убежище. Сейчас — это место покоя и тишины. - Сколько лет этому храму? – почти перебив её, спросила Карлая, глядя на трещину, которая шла откуда-то сверху, рассекая женское изваяние на две части. - Несколько тысячелетий. - Несколько? – Карлая так удивилась, что даже остановилась. Она вскинула голову вверх, смотря на другой идеально сохранившийся рельеф, который подозрительно точно напоминал резьбу у нее в комнате, - Но ведь оно практически в идеальном состоянии… - она посмотрела на очередной женский образ в скале, которая в одной руке держала песочные часы, а другой опиралась на меч, - Храм служил разным целям, и при этом так хорошо сохранился? – это был полу риторическим вопрос, в котором сквозило легкое недоверие. - Мы храним это место. Это наша культура, - отозвалась Саяни, давая возможность Карлае изучить архитектуру. - И вы придерживаетесь той культуры, что здесь была когда-то давно? – Карлая нутром чувствовала, что это провокационный вопрос. - Мы уважаем то, что было до нас, и стараемся это сохранить. Культура килланцев строится на уважении к тому, что было, что есть и что будет, - маленькая ремарка заставила Карлаю кинуть на жрицу быстрый оценивающий взгляд. Ей достаточно было один раз сказать, что она не отсюда, и Саяни дала тот комментарий, который был нужен. - У вас хорошо получается сохранять это наследие, - продолжила Карлая, когда они неспешно двинулись дальше, - У людей, в лучшем случае, это было бы музеем, выставкой, куда приходят посмотреть и сфотографироваться на память. А что это за фигуры? – продолжала расспрашивать она, смотря на воительницу, которая сидела у воды, опустив в нее руку. Текстура камня полностью передавала рябь воды, до которой она дотрагивалась. Карлая остановилась, завороженно глядя на искусную работу скульптура. Она протянула руку, дотрагиваясь до холодной поверхности. - Почти все фигуры, которые здесь есть, это полумифические воины. И хотя нам не удалось найти никаких упоминаний о них, считается, что на стены храма наносились только те воители, которые привнесли большой вклад в развитие империи. - А как функционирует этот храм? Вы здесь живете постоянно или приезжаете на время? Его кто-то финансирует? - Мы полностью автономны. Всё, что нам необходимо для жизни, здесь есть. Вода, еда, энергия. Все это дает нам природа. Мы не привносим в это место никаких современных атрибутов. - Что? А как же автоматизированные двери? Звонки? Свет? – Карлая удивленно посмотрела на спутницу. - Это все было до нас. Если верить легендам, наши прародители, те, кто основали это место, обладали куда более глубокими знаниями, чем мы сейчас. Мы изучаем их достояние, но всё равно многое остается за гранью нашего понимания. Всё, что вы видели – это их наследие. Карлая еще раз обвела взглядом идеально сохранившиеся стены, двери, которые были замаскированы, как часть скалы, и оценивающе скривила губы. - Знаете, килланцы вовсе не похожи на отстающую в развитии и технологиях расу. Наоборот, на фоне людей и янусов вы шагнули куда дальше, чем они. И если вы говорите, что мы сейчас продолжаем изучать наследие наших предков, которые были еще более могущественными, чем мы сейчас, то я боюсь представить, кем мы могли быть в прошлом. - Вас это пугает? – Саяни повернулась к Карлае, ища ее взгляда. Ей не пришлось долго ждать. - Нисколько. Интригует, - в ее глазах горел азарт охотника, - Обожаю тайны и историю. На Земле я очень много занималась антиквариатом. То, что могло рассказать историю прошлых лет. В этом есть что-то притягательное, касаться тех вещей, которые принадлежали людям, жившим до тебя. Такие вещи носят отпечатки памяти, историю прошлых веков. Это, наверное, единственный способ почувствовать историю на кончиках пальцев, - она облизнула губы, - Сдается мне, что храм тишины - это одна большая антикварная лавка. Внутренний археолог Карлаи ликовал. Вот оно, то место, где можно было разгуляться, потрогать, посмотреть, поизучать в божественном одиночестве. Саяни лучезарно улыбнулась. - Что касается финансирования, - продолжила она, - У нас есть несколько благотворителей, которые помогают нам в детальном изучении наследия. - То есть вы полностью самостоятельны, и при этом у вас есть спонсоры, финансирующие археологию, верно? – жрица утвердительно кивнула головой. - А те, кто здесь живет? Такие, как я. За чей счет они содержатся? Еда, уборка… - Каждый, кто здесь живет, помогает нам поддерживать храм в меру своих сил. Ухаживание за своим жильем – обязательно. Вся остальная деятельность – по желанию. Здесь дают возможность слышать себя, при этом не забывают про обыкновенную деятельность, которая помогает держаться в тонусе. - И если я, например, захочу… - взгляд Карлаи упал на роскошную женщину, которая в танцевальном движении одной ногой обнимала барабан, а руки сложила на манер молитвы. На ней были лишь браслеты, ожерелье и пояс, - Отмыть барельеф, я смогу это сделать? - тише добавила Карлая, смотря на обнаженную фигуру, которая в своем танце была полна грациозной эротики. Эта картина ей что-то смутно напоминала. Молитвенно сложенные руки у груди с длинными пальцами и продолговатыми ногтями приковали ее взгляд. На запястьях были странные браслеты, по форме напоминающие полузакрытый глаз. - Такие украшения носили танцовщицы древних времен, - подсказала ей Саяни, проследив за взглядом спутницы. Карлая тихо хмыкнула, пытаясь вспомнить, что ей напоминают руки и украшения. - Если вы хотите вложить свою душу и проявить свои эмоции через отмывание барельефов и стен, мы будем только рады, - ответила на вопрос Саяни. - Что же, если здесь можно мыть скульптуры и оттирать их от грязи, то я определенно вписываюсь в такую вечеринку, - Карлая улыбнулась. Представление, что она может остаться один на один с такой красотой и не только смотреть на нее, но и прикасаться, вводило ее в экстаз. Саяни улыбнулась, услышав это. - Между прочим, мы пришли, - сказала она, приглашая советницу в открывшееся им помещение.***
Их встретил легкий дым, запах раскаленного металла и острых специй. Карлая сразу почувствовала дух свежеиспеченных лепешек и адарии. Странным образом эти запахи напомнили ей давно забытую эмоцию детства. Когда она была маленькая, мама по вечерам пекла обжигающие пальцы лепешки, которые были настолько нежными, что казалось таяли, когда их подносили к губам. Карлаю в одну секунду, словно на машине времени, перенесло во времена детства. Она глубоко вдохнула, закрыв глаза. «Боже, а я думала, что все забыла…» Здесь царил приятный полумрак. В глаза бросалась большая белая печь, расположенная по центру, и круглый широкий стол вокруг нее. За ним находилось трое килланцев, облаченные в треугольного покроя одежду. - С двенадцати дня до четырех вечера у нас обед, а с шести вечера до десяти - ужин. Завтрака нет. Утро, каждый посвящает себе, - проговорила Саяни. Карлая была поглощена тем, что смотрела, как на каменной плите жарился кусок какого-то овоща. «Как они это делают?» - Если вам что-то понадобится, вы всегда сможете найти меня на нижних ярусах. Нужно только спуститься по лестнице, по которой мы вчера поднимались, и повернуть направо. Напротив моего дома растет желтое дерево. - Спасибо большое, я приду, когда буду готова, - ответила Карлая, взглядом натыкаясь на молодую девушку, которая вышла из-за печи, вытирая руки. У Рифт перехватило дыхание. - Добрых лун, госпожа - Да…и вам того же, - рассеяно проговорила Карлая, не в силах оторвать взгляд от молодой особы. У нее была смуглая кожа, черные, собранные в тугой хвост волосы, тонкие аристократичные черты лица и ярко-изумрудные глаза в обрамлении пушистых ресниц. Карлая словно провалилась в транс. Красота и изящество девушки настолько поразили советницу, что только глубокий низкий голос, который совершенно не предугадывался в хрупкой красоте, вернул её к реальности. - Госпожа? – взгляд Карлаи перешел от восхищенного ступора к осмысленности. - Добрый день, - ответила она и тотчас смутилась от этой человеческой формулировки, - В смысле, добрых лун, я хотела сказать, - Карлая сделала шаг вперед. - У нас сегодня на обед лепешки с мицетом и петро, суп из мурканы, адария и на десерт смесь софлун. Присаживайтесь, минут через пятнадцать будет готово. Карлая в ответ лишь неловко улыбнулась, ощущая себя слоном в посудной лавке. Опустив глаза, она быстро нашла себе место, по привычке сев лицом на выход, держа под контролем все пространство перед собой. Затем она снова посмотрела на молодую килланку, столкнувшись с её внимательным взглядом и интригующей улыбкой, которая едва трогала кончики губ. Карлае показалось, что она вспыхнула до корней волос и поспешно отвела глаза, ощущая внутри себя влюбленную легкость и потерянность. Несколько минут она сидела, рассматривая то свои руки, то стол, пока первая волна смущения не прошла, и её взгляд не переместился туда, где готовила та самая килланка. Она месила тесто. Точнее, делали это её руки, с которых Карлая не сводила взгляда. Всегда, первое, на что она обращала внимание – были руки. Связанно ли это с профессиональной деятельностью, когда она занималась драгоценностями, или было её личным фетишем, который доставлял ей удовольствие – оставалось загадкой. Эти руки были смуглыми, с ухоженными белыми ногтями и длинными пальцами, унизанными кольцами. Украшения были тонкими и легкими. Маленькие цепочки, скреплявшие кольца на одной фаланге, сверкали как крылья маленьких мотыльков. Запястья и руки, покрытые тонким слоем муки, как бархатным инеем, о них хотелось потереться щекой. Взгляд заскользил выше к локтям, плечам и наконец ключицам, то и дело проглядывающим в треугольный вырез одежды. Килланка была хрупкая, как и Саяни, но в ней было еще больше легкости. Она двигалась так, словно вообще не касалась пола. Она порхала. Карлая, забыв про все правила приличия, во всю рассматривала ее лицо, выступившую венку на лбу, порозовевшие от усилия щеки и идеальный овал красных сережек в ушах. Килланка кидала на нее быстрые взгляды, улыбалась кончиками губ, и продолжала готовить. Карлая чувствовала в себе ту легкость, которая появляется, когда влюбляешься. Но это была не страсть. Это было любование, очарование красивым образом, которым хотелось наслаждаться. «На привлекательных и красивых всегда приятнее смотреть, нежели на тех, кто неопрятен и уродлив. Каким бы богатым ни был внутренний мир, первое впечатление мы почти всегда складываем по внешности. Конечно, с поправкой на понятие «красота» у каждого человека своя - когда-то откровенно писала она у себя в дневнике «Кто-бы мне что ни говорил, но общаться всегда приятнее с тем, кто красив, равно как и ложится в постель» Через некоторое время девушка с готовым подносом еды подошла к Карлае. - Рекомендую десерт есть руками, - низкий голос обволакивал, - От этого он приобретает особый вкус. Карлая подняла на нее взгляд, моментально утопая в жидком изумруде глаз. - Спасибо большое, - проговорила она, приподнимаясь со своего места и беря поднос, - Как вас зовут? - Рагея. - Карлая, - она улыбнулась, - Спасибо за вашу заботу и готовку. - Пустяки. Я люблю готовить и, находясь здесь, мне приятно делать воинов счастливыми. - Однажды я слышала, что готовка это один из способов проявить любовь, - сказала Карлая, внезапно вспомнив, что ей когда-то говорила Зира. - Возможно и так, - килланка смущенно улыбнулась и на скулах выступил румянец, - А ваша любовь в чем проявляется? - в свою очередь спросила она. - Кроме того, что мы и так знаем? – Карлая широко улыбнулась, наклоняя голову набок, имея ввиду вполне очевидные вещи, - Думаю - археология. История, - секунду помедлив, ответила она, - По крайне мере, я так думаю сейчас. Возможно в будущем что-то поменяется. - Что ж, тогда буду ждать громких открытий в этой сфере, - килланка кокетливо повела плечом, кидая пронзительный взгляд. Карлая практически услышала, как в её сердце с хрустом впивается стрела купидона. - Вы не оставляете мне шанса, - тихо проговорила Карлая, смотря прямо ей в глаза. - Я стараюсь, - тихо проворковал голос, - Наслаждайтесь, - она слегка поклонилась и направилась обратно к печи. Карлая некоторое время смотрела ей в спину, а потом села за еду. В этом коротком диалоге она не почувствовала ни заигрывания, ни попыток добиться чего-то большего. «Легкость. В ней такая легкость, что трудно представить себе что-то более земное и страстное. Она как изваяние, сошедшее со стен храма - хочется любоваться, но не провалиться в ту глубину, в которой обычно вся красота перестает сиять» Еда была, Карлая бы не постеснялась этого слова, фантастически вкусной. Суп был сладкий, но послевкусие его было наполнено легкой остротой. Она покалывала небо, оставляя приятное аксамитовое ощущение. Казалось, что даже температура была точно выверенной, чтобы сладость, острота и бархатное послевкусие раскрывались в полной мере. Лепешки из дрожжевого теста с овощной начинкой были с легкой кислинкой. Однородная смесь с мягкими кусочками оры, завернутая в тесто, прекрасно дополняли суп. Нотка кислинки в лепешке давала остроте супа раскрыться по новой, оставляя как раз то самое ощущение тепла и бархата. «Спасибо. Я всё» - думала про себя Карлая, чувствуя, как ее тело каждой клеткой возрождается к жизни. Даже Адария, которую до этого Карлая пробовала сладкой, здесь была прохладной и с каплей солёности. Один её глоток убирал остроту во рту, возвращая рецепторам их былую чувствительность. В этой простой еде гармоничным было всё – сочетание специй, соотношение наполнения и даже температура. Рифт прикрыла глаза. Вкусовые рецепторы были в сплошном экстазе. Закончив с супом и лепешками, которые сами по себе вполне сходили за отдельное блюдо, она притянула к себе десерт. Он был салатового цвета с кусочками фруктов. Карлая, кинув быстрый взгляд вокруг, средним и указательным пальцем подцепила смесь и отправила её в рот. «Боже…» - она чувствовала, как тает вместе с десертом. Легкий, чуть маслянистый, одновременно похожий на земное авокадо с примесью сливок, сыра и сдобренный каплей сахара, тмина и перца – десерт невесомо растаял на нёбе. «Пусть будут благословлены все те, кто отправил меня сюда. Это лучшее место для отдыха» - благодушно думала Карлая. Еда, воздух, запахи, окружение и полное незнание окружения о её положении (по крайне мере, она так думала) дарили чувство расслабления и безопасности. Неторопливо смакуя софлун, Карлая вытянула ноги под столом и откинулась на спинку сидения, запрокинув голову назад. Она представила себя в хрустальном шаре. В перламутрово-желтом тумане, с легкими, на манер торнадо, завитками. Здесь Карлая чувствовала себя свободной проявлять все свои эмоции, чувства и, в конечном итоге, быть честной с самой собой. «Слышать и слушать внутреннюю тишину».***
На Киллан уже давно опустились сумерки. Сегодня обещало быть облачно, и Луны полностью скрывались за плотной пеленой стремительно проносящихся хмар. Карлая лежала на кровати, задрав ноги на стену, положив под голову две подушки и водя пальцем по кристаллу, который удобно расположился у нее на животе. Эмоции, которые заложила в него Грейс – благодарность, сопереживание и почтение - мягкими волнами разносились по всему телу. Карлая уже пол часа просто лежала, гладила его пальцами и ни о чем не думала. Она позволяла этим эмоциям наполнить тело, дать им оживить каждую клеточку её израненного сознания. Перед глазами лениво проносились картины недавних событий. Несмотря на проблемы, которые были на задании, все, что происходило с ней и с Тс’Ахирой, записывалось в голове с дотошной точностью. В нужный момент она могла воскресить любой кадр, деталь, разговор и просматривать его с разных сторон. Способность, которая никогда не давала возможности расслабить мозг и которая не раз выручала. Сейчас Карлая хотела увидеть и прочувствовать эмоции Грейс со стороны. Кино началось с допроса Лоры, затем первый скандал в старкаре, испуг и непонимание Грейс после оскорбления. Дальше. Отстраненность вовремя поиска улик и легкое пренебрежение в развороченной квартире подозреваемой. Правда, там же нашлось место и легкому сочувствию. Отвращение и раздражение, когда за ними увязался хвост. Глухая ярость, когда они делали брокаром мужчину, и легкая потерянность после. Эмоции сочувствия и порыв помочь, когда Карлая сидела на земле, стараясь привести себя в чувства. Картинка переместила к черному городу. Рифт прерывисто вздохнула и сжала кристалл обеими руками. Она увидела капитана в страхе, в панике. Снова услышала её мольбу и срывающийся голос. Ощутила стальную хватку выше локтя и мелкую дрожь пальцев. И снова страх, но с каплей любопытства уже в поселение отверженных. Стоп-кадр. Карлая смотрела на Грейс и на её застывшую позу, в которой она пыталась дистанцироваться от умоляющей ей помочь женщины. Боль и надежда в глазах просящей. А затем движение руки, словно капитан хотела нанести удар. Она приблизила остановленный фрагмент на максимум, разглядывая маску Грейс и проникаясь её эмоциями – потрясение, страх, непонимание и, как пробивающийся из-под завала, родник сострадания. С момента, как они зашли в технический город, Карлая пребывала в трансе, в котором отсутствовали любые личные эмоции. Только анализ, только сосредоточенность в моменте настоящего. Такую методику концентрации она применяла, когда была на задании. Минимум мыслей и чувств, только дыхание. Только концентрация. Вникание в мысли жертвы. Понимание мотивов и желаний, как своих собственных. Входя в это состояние, Карлая не могла себе позволить ни одного отвлекающего фактора. До Грейс она всегда спускалась в технический город одна. В этот раз свою концентрацию она разделила с Грейс, тем самым чувствуя её, как неотъемлемую часть себя. Поэтому, когда Тс’Ахира проявляла яркие эмоции, Карлая, хоть и не так ярко ощущала их, как капитан, но все же улавливала их тональность. Спуск вместе с Грейс стал для нее таким же испытанием, как и для капитана сам город. Рифт отжала стоп-кадр, позволяя кино идти своим чередом. Блочное поселение, наблюдение за жителями, парой в соитии, и странное ощущение, того, что Грейс что-то смещает со своей оси. Напряженный момент перестрелки, а затем пронзительный момент у панели. Снова стоп-кадр. Карлая смотрела на готовую расплакаться Грейс с обнаженным, запрокинутым к верху лицом. Вот она - настоящая, внутренне обнаженная, потерянная во тьме неизвестного ей мира. Мир людей, который она знала, в тот момент рухнул осколками вниз, раня тело и душу. Карлая тогда чувствовала, как ужас технического города захватывал сердце Грейс. Для этого места капитан была сочным куском мяса, свежей плотью, из которой можно было высосать все чувства. Кадр был насквозь пропитан эмоциями. Пронзительная боль в районе сердца. Щемящее осознание того, что нет разницы, человек ты или килланец, или янус – все равно, все страдают одинаково. Всем одинаково больно, страшно и невыносимо тоскливо, когда твои сородичи появляются в погонах перед тобой, а ты стоишь на коленях, умоляя жизнь уходить не так бессмысленно. Она видела себя, обнимавшую капитана и отдающую часть своих сил и спокойствия. Видела, как её силы подпитывают, наполняют капитана и дают возможности идти дальше, видеть прекрасное в жизни даже с такими уродливыми пятнами. Карлая выдохнула. «Благодарность, почтение и сопереживание. Квинтэссенция всего того, через что мы прошли. Она увидела мир людей, через их страдания, такие же реальные, как и страдания килланцев». Карлая даже не предполагала, что последняя эмоция была данью тому, что произошло после технического города, а именно – встреча с Екатериной. После того как она получила записку, Рифт очень смутно помнила, что происходило вокруг. Поэтому сопереживание и почтение она отнесла к тому, что «я показала ей человеческий мир с другой, пронзительной, невидимой обыкновенному взгляду стороны», - Карлая совершенно спокойно предположила, что её трактовка эмоций может не иметь ничего общего с тем смыслом, который закладывала сама Грейс. «Её эмоции здесь, в этом кристалле, то, что она мне дарит - это попытка показать свое настоящее отношение к тому, что произошло на задании. Это попытка показать мир её глазами. Попытка попросить прощения... Что?» Карлая даже ноги убрала со стены и села, выпрямив спину. Последняя мысль была словно её, а поднялась откуда-то из глубин бессознательного. «Просить прощения? У меня? За что?» - мысли завертелись, как шестеренки, а сердце подсказало ей ответ на еще не заданный вопрос: «За то, что была груба и бескомпромиссна к тем, кто точно так же, как и килланцы, страдают, умирают и надеются на лучшее. За те, обидные слова и отношение, которое было на задании». Карлая сидела, не шевелясь, боясь шумно выдохнуть, чтобы не вспугнуть озарение. «Неужели черный город так сильно зацепил ее? Неужели она и вправду увидела людей, как обыкновенных страдающих существ, а не паразитов? И неужели я настолько сильно ошибалась в ней?» - она осторожно проводила руками по кристаллу. «Неужели в своей предвзятости к килланцам я настолько упустила тот момент, что она не тупой солдат, а просто воин, который никогда не видел другого? Но... а как же Сатхи?» - другой оппонент в её голове сразу предоставил ответ: «Сатхи был как тень. Его было не видно и не слышно. Он выполнял то, что ему сказали. Грейс? Грейс имела возможность поделиться своим мнением и взглядами, которые тебе не понравились. Ты не знаешь Сатхи, он просто был удобным для тебя. А капитан – нет. Она задает неудобные тебе вопросы, на которые ты не хочешь отвечать. Она отказывается подчиняться, и тебя это злит. Тебя злит её независимость. Тебе некомфортно от того, как она думает и видит мир. Хочешь её прогнуть под себя? Сделать так, чтобы она думала, как тебе нужно?» - Рифт положила обе руки на кристалл, смотря невидящим взглядом. «Когда капитан начала проявлять свой характер - тебя это разозлило. Когда она стала задавать неудобные вопросы – тебя это разозлило. Когда она не понимала тебя, потому что ты не дала ей шанса – тебя это злило. Ты думала, что Грейс будет как Сатхи. Что с ней тебе будет удобно. Но стоило ей проявить свой характер, пусть и моментами напоминающий Кайяну – тебя это разозлило. Так может проблема не в капитане?» - Карлая перевернула подушки и откинулась на них, отложив кристалл в сторону. Некоторое время оппонент в её голове молчал, потом, постучав листочками о кафедру и поправив очки, сурово воззрился на Карлаю: «Ты всех сравниваешь либо с Кайяной, либо с теми, кого ты встречала. Ты, дорогая моя, занимаешься обобщением. Тебя злит, что Грейс видит людей паразитами, при этом, тебя ни капли не смущает, что ты занимаешься тем же самым по отношению к килланцам – без разбору записываешь их в самовлюбленных паразитов. Это я молчу, что ты сама килланка, и сама точно так же относишься к людям. Так что тебя бесит? Видение себя в зеркале или собственная беспомощность признать, что ты не способна отделить мух от котлет? Тебе отчаянно хочется, чтобы все килланцы были, как Каяйна, и всеми правдами и неправдами записываешь туда всех, кто хоть немного похож на неё. И при этом тянешься к светлым личностям, как например, Мередит или Бев. Выборочная логика, тебе не кажется? Не последовательная. Ты выбираешь тех, на кого удобно навесить ярлык. Грейс попросту подвернулась на роль козла отпущения. Справедливо? Нет. Заслуживает ли Грейс такого отношения? Тоже нет. Может быть, тебе стоит разобраться с собой и, наконец, с Кайяной?» Карлая аж замерла от этой мысли. Иногда ей казалось, что другая, равнодушная, холодная часть была не она сама, а другая личность, которая задавала ей вопросы, а порой и ставила в неловкое положение перед самим собой. «Разберись в себе. Оставь в покое других с их видениями людей, с их мнениями. Будь честна с собой. Имей смелость сказать другим, что ты точно так же на дух не переносишь людей, но при этом понимаешь, что не все такие. Общество в своей серой массе действительно может быть умопомрачительно раздражающим, при этом в нем есть индивиды, которые сверкают. Имей смелость сказать, что тебя что-то раздражает», - Карлая закрыла глаза, перевернулась на бок, обхватив подушку двумя руками. «Боже…» - подумала она, чувствуя, что проваливается в какую-то бездонную кроличью яму. «Почему ты считаешь, что Грейс должна быть, как Кайяна? Иметь тот же набор качеств, так же мыслить и действовать? Где твое критическое мышление? Анализ? Терпимость? Куда ты все это дела?» - внутренний профессор продолжал отчитывать ее, как маленькую девочку. Карлая уткнулась носом в постель и накрыла голову двумя подушками, словно хотела скрыться от назидательного тона и укоризненного взгляда. «А, перестань» - устало подумала она, - «Все это, к сожалению, я и так знаю…» Карлая поняла, что если раньше она попросту не хотела этим заниматься, то сейчас – должна была. Она поняла так же, что с килланцами ей придется учиться разговаривать. Учиться понимать их точку зрения и, в конце концов, учиться быть открытой. «Это звучит глупо и парадоксально, но мне действительно нужно научиться с ними разговаривать. Сейчас все скатывается либо к перепалкам, либо к тому, что я их попросту не замечаю» Перед глазами пронеслось множество кадров, когда ей об этом говорили и Мередит, и Беверли, и Триша - все так или иначе подводили ее к этой мысли. «А ведь мне говорили об этом не один раз. Хотя, что толку слушать, если ты глухой? Надеюсь, храм Тишины научит меня слышать…» - она поднялась с кровати и с размышлениями о том, что ей делать дальше, направилась в ванную. Устраивать заплыв и расслабляться под мерцанием свечей.