Три богатыря и Киевский трон

Евпатий Коловрат В лагере Коловрат отдал указания двум дружинникам помочь богатырям. Лица Алёши и Добрыни покрыты ссадинами и синяками, свидетельствующие о сильном бое. Этот мрачный облик говорил о серьезности ситуации, и вид Поповича оставлял ни малейших сомнений в том, что Бекет действует крайне решительно. —Спасибо, что поспели вовремя, братцы. Ещё бы немного и от холода мы уже на том свете были бы—произнес Добрыня, поднимаясь с поддержкой. —Это верно. Но нужно поспешить. Чую, супостаты недалеко ушли. Дайте мне меч! Сейчас они отведают силушки богатырской!— заявил Алёша, готовясь к бою. Евпатий оценил их состояние, убедившись, что основное здоровье с ними в порядке. —Нет у нас меча лишнего, Алёша. Да и ты сейчас не готов сражаться. Вы, Добрынюшка, лучше с Алёшкой держитесь рядом. Нужно отсюда уходить поскорее—решительно заявил Коловрат. Разговор прервал звук, доносящийся из-за шатра — крики врага. Котовой раздавался за шатром, и дружинник у стены был первым, кто ощутил его смертельную силу. —Здесь они! Здесь... — последние слова несчастного мужчины оборвал стрелой в шею, и тело его рухнуло на землю. Субэдэй и его солдаты уже стояли подле шатра, готовые к атаке. —Чёрт! Всем быстро в строй! Приготовить оружие! Будем драться! — скомандовал Евпатий, прикрываясь щитом, готовясь к новому бою в мглистой обстановке лагеря. Фрося Фрося, не желая оставаться заложницей разбойников, ловко разрезала веревки, связывавшие её руки, используя серп, найденный в сарае. Она тут же освободила своего охранника, которого Соловей успел уже покалечить, лишив глаза. С опаской и осторожностью они вышли наружу, оценив ситуацию. —Кажется, мы в некой деревушке— шепотом заметил стражник. —И что же, местные сидят? Да я бы как взяла вилы, да как!— возмутилась Фрося. —Боятся. Они народ воевать не приучен, а тут сам Соловей Разбойник заявился—пояснил стражник. Они двинулись дальше, прошли мимо домика, заглянув в окно увидели, как Соловей вместе с живодёрами играл в карты. Решив идти потихоньку вперёд, они были остановлены неожиданным шумом. Дверь соседнего дома отворилась, и разбойник, вися веселым и пьяным, вывалился наружу. Баба, испуганная, мигом забежала обратно и закрыла дверь. Стражник и Фрося остановились. Разбойник поднялся, сперва ругаясь и пытаясь пробраться в дом. Однако его руку остановила рука стражника, мужчина свернул голову разбойнику, обыскав при этом его тело. Только тогда Фрося и её охранник пошли дальше. На улицах деревни было совсем пусто. Местные жители боялись выходить и встречаться с разбойниками лицом к лицу. Некоторые отдавали свои запасы еды и вещей, лишь бы избежать проблем, а другие предпочитали запереться и переждать. Дойдя до хлева, они встретили мужика-крестьянина. —Добрый человек, прошу, дайте нам лошадь. Вы ведь не из этих?— обратилась к нему Фрося. —Эх, не их этих. Да только сам Соловей наказал мне следить за ними. Вон, дом мой занял, жену и детей маленьких в страхе держит. Если узнает, то и мне и семье моей худо будет— ответил мужик. —Неужели у нас нет другого выхода?— добавил стражник. —Могу я дать вам осла. На нем местные везут пшеницу в города. Они то не будут сердиться. Ступайте и скорее зовите кого-нибудь на помощь. Нам нужно избежать этих людей— предложил мужик. Фрося и её стражник согласились. Мужик вывел из хлева осла и небольшую повозку, загрузил туда сено. Фрося, поблагодарив крестьянина, накинула на себя тряпки, чтобы её не узнали, и прыгнула в повозку. Стражник, выехав из деревни, направился по тропинке через лес, стремясь уйти подальше от лагеря разбойников. Юлий В полумраке избы древней Бабы Яги звучали неясные шорохи, а запах трав и колдовства настигал сразу, когда Яга и Иван Калита, обнимая плотнее свою тёмную мантию, сели ужинать. Конь Юлий, ощущая себя неуверенно в этой мистической обстановке, метался вокруг, пытаясь найти своё место. — Как там князь наш поживает? — разрушая тишину, спросила Баба Яга, её голос звучал как скрип леса под ногами. — Захворал князь наш Владимир. Худо ему, — прозвучал ответ Калиты, который, кажется, нашёл свою уверенность в этом мраке. — Неужели? Что же на этот раз? — прошептала Яга, её глаза сверкали, словно отражая огонь колдовства. — Покушение. Говорят, что прямо на улице из лука стреляли, — Юлий смотрел на её замасленное лицо, и его голос звучал как грозовой ветер. — Время у нас нынче не спокойное, — добавил Иван Калита, в его голосе звучала решимость. — А вы... почему вдруг интересуетесь здоровьем князя? Никак опять хотите в Киев сунуться? — с иронией спросил Юлий. — Какой наглый конь. Где же тебя Попович то таково нашёл? — Яга прищурилась, её взгляд пронзал Юлия словно лезвие. — Его при храме в Новгороде украли. Конюхом он был, а потом цаганап продали, а там его в коня превратили, — Калита улыбнулся, но в его глазах была тень сожаления. Юлий замер и замолчал. По всей его шкуре прошлись мурашки, когда он осознал, что его тайна раскрыта. — Я не настолько глуп. Сперва у меня пропал конюх, а потом объявляется говорящий конь из Новгорода. Я всё знаю, Юлий. Даже то, что это вовсе не твое имя, но это уже не столь важно. Важно то, что ты хочешь стать человеком, и я, князь Новгородский, готов тебе в этом помочь, вместе с Ягой. Илья Муромец Корабль, медленно качаясь на волнах, долго мчался по морю, пока наконец не достиг берегов Византии. Изнурительное путешествие на корабле заставило Илью радоваться возможности ступить на твердую землю и освежить свои уставшие ноги. Пойманного пирата Илья оставил под присмотром заботливого персонала судна и взял с собой нескольких дружинников в качестве надежной охраны. Византия встречала его вновь, но на этот раз он ощущал, что каждая улица и дом несут в себе заметно больше тайн и сюрпризов. Перед великим Муромцем раскинулись улицы Византии, уже знакомые, но каждый камень и фасад здания казались воспринимаемыми им впервые. Сердце Ильи билось с нетерпением, предчувствуя, что эта встреча с Забавой, племянницей князя, несет в себе нечто особенное. Бесстрастно шагая, не подозревая, что его наблюдают глаза приближенных к императору Василевсу, Муромец направился к кварталу, где таинственно располагался дом Забавы.