***
Жизнь Юкине резко изменилась за две недели. Две недели назад он все еще жил дома (хотя назвать это домом было довольно сложно). Две недели назад он пришел домой из школы так поздно, как только мог, как и всегда: уставившись на дверную ручку и желая, чтобы его ноги пошевелились , и проснувшись на следующее утро с багровыми синяками на коже. Почти две недели назад он решил, что с него хватит, и побежал так далеко, как позволяла дорога и его ограниченная энергия. Теперь он был в самом дурацком путешествии в мире вместе с перевозбужденным бродягой и богатенькой девчонкой. Он сидел в машине, прижавшись лицом к окну. Он хотел бы, чтобы у него были наушники, но он сомневался, что сможет услышать их из-за ужасной музыки, которую Ято гремел из динамиков Хиёри. Он до сих пор понятия не имел, что делать с каждым из них. Они смешили его и, по крайней мере, внешне казались достаточно милыми. Но даже несмотря на то, что его новое положение, несмотря на неопределенность, было намного лучше для его психического и физического здоровья, чем жизнь дома, он все еще чувствовал себя беспокойным и беспокойным в своей новой жизни. Дома у него хоть какая-то стабильность была. Его отец был жестоким, но предсказуемым. Хотя он постоянно ожидал худшего, по крайней мере, он все еще знал, что произойдет. Он знал распорядок дня. Теперь он не был уверен, что знает что-нибудь. Уже нет. Он не понимал ни Ято, ни Хиёри. Почему они взяли его с собой? У них точно ничего не получалось. Все, что он делал, это ел их еду и смотрел вдаль, пытаясь понять, как существовать вне единственного существования, которое он когда-либо знал. Он знал, что из-за этого у Ято могут быть даже проблемы. По закону ему может быть предъявлено обвинение в похищении человека. Это было чушью, потому что Ято спас его, но это могло случиться. Зачем им рисковать только ради него? Что-то было не так. Мир устроен не так. Люди не просто давали ему вещи, не ожидая ничего взамен. Достаточно скоро второй ботинок упадет, и он вернется в одиночку, пытаясь выжить в каком-нибудь темном переулке. Поэтому он пообещал себе, что не будет им доверять. Я не могу им доверять. Они просто предадут меня. Они просто уйдут, как и все остальные. Он натянул капюшон куртки на голову и смотрел, как дорога проплывает в тумане.***
К концу второго дня их совместного путешествия Хиёри осмеливается называть мальчиков своими друзьями. Что ж, Юкине, похоже, не хотел с ней разговаривать, но он смотрела на нее гораздо меньше, чем он на Ято. Поэтому она решила, что, вероятно, считается. Она все еще ловила себя на том, что пытается их понять, и предполагала, что они делают то же самое с ней и друг с другом. В то время как яркий музыкальный вкус Ято значительно поднял настроение, в машине и ее пассажирах все еще чувствовалось напряжение. Она знала, что это было вполне естественно, поскольку они только что встретились; однако она все чаще обнаруживала, что желает этого. Она хотела узнать их обоих получше, а не мимоходом: как они сюда попали и какие у них были цели, кроме поездки в Калифорнию и кражи столько бекона, сколько поместится в их карманы. Она часто ловила себя на том, что бросает взгляд на Ято, а затем оглядывается на дорогу впереди, прежде чем он это замечает. Она просто пыталась понять его, напомнила она себе. Это не имело никакого отношения к тому, как его волосы развевались вокруг его лица, когда она опустила люк, или к его голубым глазам, сверкающим на солнце и смотрящим вдаль (на что он смотрел? ). Она также хотела понять его личность. Иногда он был таким ребячливым, вечно ссорился с Юкине из-за пустяков или волновался по пустякам и взрывал барабанные перепонки всем, кто находился поблизости. Но она знала, что в нем было нечто большее; она также видела, каким он был с Юкине, бесконечно пытаясь рассмешить его и глядя на него с чем-то вроде грусти, когда машина впадала в редкий эпизод тишины. Было ли все его поведение просто шоу, попыткой сделать Юкине более удобным? Этого не может быть. Никто не может подделать все это: то, как он выкрикивал каждое слово под песни Тейлор Свифт, громко рыгал и пытался бросить карманную грудинку в любую проходящую мимо собаку. Может быть, это всегда было его частью, но он предпочитал преувеличивать это. Может быть, это было всегда, и он даже не замечал дискомфорта Юкине. Может быть, ей нужно было перестать так много думать и поспать несколько часов. Она решила, что, наверное, так оно и есть. Она снова нашла мотель и въехала около восьми. Было рано, но если бы ей пришлось ехать еще хотя бы одну минуту в тот день, она бы закричала громче, чем Ято, когда он увидел собаку, в которую можно было кинуть копченую грудинку. Она съехала на парковку мотеля. — Ах, пора спать? — спросил Ято, зевнув, вытягивая руки. Хиёри метнула в его сторону злобный взгляд. — Ято, сегодня ты уже как минимум три раза вздремнул. Ей хотелось поспать, а не водить машину, но это означало бы, что ей придется доверить свою машину Ято. Ради своего благополучия она решила, что это не лучшая идея. — Эх, зато теперь я могу спать по-настоящему! Хиёри позволит мне войти сегодня? — сказал он, растягивая слова и щуря Хиёри щенячьи глазки. Она вздохнула. — Еще нет, — сказала она. Она доверяла ему гораздо больше, чем прошлой ночью, но все же недостаточно, чтобы спать с ним в одной комнате. — Юкине, можешь войти внутрь, если хочешь. «Чтоааааа?» Ято протестовал. — Почему Юкине, а не я? Я намного лучший пассажир! Я рассказываю истории, играю лучшую музыку… "Никаких "но. Может быть, завтра вечером, если ты сможешь убедить меня к тому времени. — Ты только что бросил ему вызов, — пробормотал Юкине. Ято рассмеялся и наклонился вперед, слишком близко к тому месту, где она сидела. — Что ж, думаю, завтра мне придется много работать, — сказал он с небрежной ухмылкой. — Видишь, вот почему она тебе не доверяет, — пробормотал Юкине. — Эй, больше никаких комментариев из галереи арахиса, — сказал он, с отвращением глядя на Юкине. Юкине хмуро посмотрел на него в ответ. — Спокойной ночи, Ято, — сказала она, открывая и закрывая дверь, подчеркнуто игнорируя драматические протесты с пассажирского сиденья. Она открыла дверь Юкине и протянула руку; он взял его, выходя из машины. Они вдвоем подошли к стойке регистрации, а затем в свою маленькую комнату. Она получила комнату с двумя кроватями; она знала, что это дороже, но не хотела делать ничего такого, что могло бы причинить неудобство Юкине. Она не возражала против того, чтобы поделиться, но понятия не имела, через что пришлось пройти Юкине, и обычно он, похоже, предпочитал иметь свой собственный пузырь личного пространства. Она повернула ключ и открыла дверь в комнату. Это было немного лучше, чем мотель, который она выбрала прошлой ночью; в ней было две кровати с мягкими цветочными одеялами, и в комнате пахло бабушкиным стиральным порошком. Ее мысли вернулись к бабушке, когда она смотрела, как Юкине тихо сидит на другой кровати, и когда она вспомнила, что другой ее пассажир, вероятно, все еще притворно плачет в ее машине. Она не могла не задаться вопросом, что подумает о них ее бабушка. Без присутствия Ято, вызывающего всеобщее раздражение, в комнате было почти устрашающе тихо. Она обнаружила, что не может найти слов. Ей нужен был проводник для этого. Как общаться с бездомными автостопщиками на заднем сиденье за двенадцать простых шагов! — Итак, Юкине, тебе что-нибудь нужно? Я не знаю - закуски? Вода?" — Я в порядке, — сказал он. После паузы он добавил: «Можно я приму душ?» Она чуть не рассмеялась над собой за то, что забыла. В какой-то момент она подумала, что Ято тоже понадобится душ. Она не хотела, чтобы он вонял в ее машине. "Конечно!" она сказала. — Я почти уверен, что там уже есть полотенца и прочее, но если хочешь, я могу проверить… — Все в порядке, — сказал он, неловко шаркая в ванную. Он снял с вешалки полотенце и нерешительно вошел в маленькую ванную. Пока он принимал душ, Хиёри решила позвонить своей семье. Если не считать случайных сообщений для проверки, она не разговаривала с ними с тех пор, как ушла. Она знала, что ее родители были не в восторге от того, что она отправилась в эту поездку, в первую очередь из-за страха. Она знала, что они взбесятся, если она упомянет Ято и Юкине. Она открыла телефон и набрала номер матери. Мама почти сразу взяла трубку. — Хиёри! она сказала. — Как проходит поездка, дорогая? «Это хорошо, мама!» она сказала. Она почувствовала прилив тепла, разговаривая с матерью. Какими бы раздражающе чрезмерно заботливыми ни были ее родители, она знала, что они действительно любили ее. Были ли у Ято и Юкинэ те, кто их любил? Она отбросила эту мысль и продолжила. — Как дела дома? Ее мать рассмеялась. "Все нормально! Как обычно. Твой папа снова чуть не сжег обед, а бабушка провела весь день в саду. Они двое разговаривали несколько минут, ее мать рассказывала мелкие подробности о том, как прошел ее день, и задавала Хиёри острые вопросы. Где ты сейчас остановилась? Ты с кем-нибудь? Ты что-нибудь ела? У тебя есть достаточно денег? Она ответила на каждый вопрос, хотя, возможно, сказала небольшую невинную ложь насчет того, что была одна. Остальное технически не было ложью, хотя она упускала большую часть информации. Ей было неловко врать родителям, но она не знала, как рассказать об этом. Да, мама, я познакомилась с классным бездомным парнем по имени Ято, и теперь он путешествует со мной! Он также привел своего чрезмерно саркастичного и антиобщественного младшего брата, который тоже бездомный! У нее было отчетливое ощущение, что упоминание Ято и Юкине не понравится ее родителям, поэтому она умолчала о деталях своей поездки. Однако незадолго до того, как она пошла вешать трубку, бабушка взяла трубку. — Хиёри? спросила она. Она могла слышать приглушенный разговор на другом конце линии, а затем что-то похожее на захлопнувшуюся дверь. «Хорошо, это только мы. Пришлось уйти от этих твоих родителей. "Привет бабуль!" — сказала Хиёри. "Как дела?" «Теперь это не имеет значения, я хочу услышать о вашей поездке! Не жалейте подробностей. Я не скажу твоим родителям, не беспокойся об этом. Хиёри почти могла видеть лукавое подмигивание в глазах своей бабушки, хотя они были на расстоянии многих миль друг от друга. Так она ей все рассказала. Она знала, что ее бабушка сможет определить, лжет ли она. Кроме того, она не могла отрицать, что ей было приятно поделиться всем, что произошло. Ее бабушка всегда особенно хорошо помогала Хиёри разобраться в своих чувствах. В конце концов, именно так она и оказалась здесь. Бабушка тихо напевала. "Я понимаю. И вы уверены, что они не пытаются навредить моей внучке? — Ни в коем случае, — сказала она. — Юкине всего тринадцать. И Ято тоже не причинил бы мне вреда. Но я все равно заставил его спать на улице, на всякий случай. Бабушка засмеялась. «Хороший мальчик. Что ж, я рада слышать, что ты заботишься о себе. Я собираюсь пойти выспаться, и предлагаю вам сделать то же самое». В этот момент дверь ванной медленно открылась. — Хорошо, бабушка, я буду. Доброй ночи. Люблю тебя тоже." Она закончила разговор, когда Юкине вышла из ванной. Она сразу же заметила его одежду и на этот раз чуть не ударила себя по лбу. Одежда. У него не было больше одежды. «Итак, похоже, утром нам понадобится поездка в торговый центр», — сказала она. — Мне очень жаль, Юкине. Мне даже в голову не пришло, что вам, ребята, нужна одежда. У него было непроницаемое выражение лица, и он нерешительно вернулся к своей кровати. "Все нормально. На самом деле это не твоя проблема. Он был прав, она знала. Так почему же она чувствовала потребность помочь им в любом случае? В ее обязанности не входило покупать им одежду, следить за тем, чтобы у них было достаточно еды. Но если бы она этого не сделала, никто другой не смог бы. И она не хотела, чтобы они всю поездку носили одну и ту же одежду. По крайней мере, они могли бы пойти в комиссионный магазин и выбрать несколько вещей. Не то чтобы у нее заканчивались деньги. Ее семья была небогата в финансовом отношении, и ее бабушка не была исключением. Денег, которые она дала Хиёри, должно быть более чем достаточно, чтобы покрыть некоторые расходы Ято и Юкине. Возможно, этого хотела ее бабушка. Чтобы она использовала деньги, чтобы помогать другим людям в их путешествиях, а не только для себя. В телефонном разговоре она звучала гордо. Пока она принимала душ, разум Хиёри укрепил свои решения. Я собираюсь помочь им, чем смогу.