Силенциум

      — Уверен, по результатам завтрашней аудиенции что-то изменится. А пока… чем я могу помочь сейчас? — взгляд с сочувствием устремился к лицу, рука подхватила маску Дотторе, стягивая. Сейчас Панталоне ни разу не сфальшивил.       Глаза Дотторе блестели остаточными огнями вспышки злости, пронизывая такие драгоценные напротив. Он молчал и кажется выпал из реальности.       — А почему ты постоянно снимаешь с меня маску? — наконец прозвучал идиотский, с точки зрения Панталоне, вопрос.       — Потому что хочу смотреть в твои глаза… — признался Панталоне тихим голосом, ловя себя на неловкой мысли: это давнее желание, едва ли не с первого года знакомства. — Потому что хочу видеть эмоции в них. Знать, о чём думаешь и как себя поведешь.       — А, — выдал Дотторе, запнувшись в словах. — О. Я тоже, — руки стиснули Панталоне. Потом Дотторе всё же пояснил это загадочное «тоже». — Хочу видеть твои эмоции. Твоя «маска»… раздражает.       — Раздражает? Хах, — Панталоне прижался к телу с нежной улыбкой, согревая. Дотторе казался напряжённым и точно озябшим от холода. — Меня тоже раздражает кое-что. Допустим, то, что я всё меньше тебя понимаю…       Дотторе издал тяжёлый выдох:       — Я себя тоже не понимаю. Кажется, я болен. Не опухолью в лёгком. Но тоже в груди.       Панталоне сдержался, стараясь не дразнить Дотторе за чувства. Вот даже как.       — А если я скажу, что знаю, как это лечить?       Пальцы в атласной перчатке огладили щёку, коснулись скул, острого края челюсти. Мускулистый, крепко сложенный, высокий мужчина пробуждал стаи блаженных мурашек. Собравшись нарушить правила их общей игры, Панталоне в этот раз первым коснулся чужих губ своими, завлекая в ласковый, терпкий танец.       Растерянное выражение украсило лицо Дотторе.       — Ты сталкивался с таким состоянием?.. Я — никогда, — признался он, хлопая белыми ресницами. — Не могу подвязать симптоматику… думаю, что это невроз.       Панталоне ощутил странный щекочущий подъём вверх в лёгкие и захотелось рассмеяться. Улыбка тронула уста. Ну, что за милая прелесть? Слово «мило» вообще применимо к Дотторе?       — Иногда, мой дорогой коллега, ты копаешь слишком глубоко, забывая, что ты тоже обычный человек и происходить с тобой могут обычные вещи, — мурлыкал Панталоне, проводя рукой по скулам, лицу мужчины, любуясь необычным набором эмоций. — Я… пожалуй, не стану раскрывать этот секрет. Помучайся пока немного…       — Нет, дорогой, я не обычный человек, — ответил Дотторе с привычным самодовольством. — Вряд ли со мной могут происходить тривиальные вещи. Исключено.       — Правда? Ха… — протянул Панталоне с тягучей сладостью в голосе и зашептал в самые губы. — Вы, выходцы Академии, всегда так отвратительно тупеете от собственного всезнания?..       — Осторожнее, а то сейчас прикусишь язык и отравишься, — Дотторе, однако, с теплотой засмеялся, вспомнив их давнюю шутку.       Панталоне хихикнул, опуская голову и прикрывая губы чужим плечом, почувствовав прилив нежности.       — Осторожнее, а то укушу тебя… придется искать антидот.       Панталоне макушкой прижался к щеке. Повисшая атмосфера безопасности расслабила вечно напряжённое, ожидающее неприятностей тело.       — И пока эта «болезнь» тобой владеет, я хочу… хочу кое-что попросить, — пальцы с обилием колец прошлись по краю халата, коснулись груди. Внизу скопилось двухдневное отсутствие близости.       Дотторе сделал непродолжительную паузу, словно о чём-то задумавшись,       — М? Я слушаю тебя.       — Вечером приезжай ко мне в особняк. У меня там… есть верёвки для связывания. Изучи этот вопрос, ладно? Раз тебе больше нечем заняться, — Панталоне вдохнул нелюбимый лабораторный запах, окутывающий Дотторе, и отстранился.       — Ха? Ты про инадзумское искусство эстетического связывания? — незасыпающий зануда-академик Дотторе желал блеснуть знаниями. — Я изучал его историческое происхождение. Хотя, вряд ли тебя интересует лекция, — засмеялся он, понимая, к чему клонил Панталоне.       — Ты прав, я зову тебя не ради лекции, господин Предвестник, — подтвердил он. — Так что, приедешь?       Водружая на лицо маску, Дотторе направился к дверям.       — Приеду, — кратко кивнул. — До встречи, мой прекрасный.       — До встречи, милый, — усмехнулся Панталоне, падая в излюбленное кресло. Совсем тихонько кашлянул.       «Панталоне, да ты назначил самое настоящее свидание!» — подумал он, раскрывая следующую папку, связанную с другими Предвестниками, и жадно вцепился за графу с финансированием. Так, где тут можно сэкономить?       Дотторе вернулся в лабораторию, поручая Срезам инвентаризацию расходных материалов. Отправил Седьмого на аудиенцию к Сандроне. С Хозяйкой Марионеток у них неплохо налаженные деловые отношения, есть сходство по части интереса к изобретениям. Возможно, она могла бы одолжить что-то в счёт будущей услуги.       «Интересно, а Арлекино согласится отдать кого-то из своих детишек на опыты? — задумался было Дотторе. — Нет, наверняка, если кто в Доме Очага и ненужный, то будет хилый и хворый», — сразу же сам отмёл эту мысль.

***

Особняк Девятого Предвестника Фатуи Панталоне.       Литые ворота открылись, впуская серебристую карету с эмблемой Фатуи. Из транспорта появился элегантно разодетый гость. Он остановился, осматривая территорию сквозь визор маски.       Там и тут скрывалась охрана, патрулирующая обширную зону с вечно заснеженными садами ледяных скульптур. Когда главные двери раскрылись, пролившийся свет ламп выловил из темноты Дотторе.       — Добро пожаловать, господин Второй Предвестник. Хозяин ожидает Вас на ужин, — отчеканил дворецкий, жестом приглашая мужчину пройти в тёплый дом.       Дотторе кивнул на приветствие. Клюв маски поворачивался из стороны в сторону и щупал помещение. Пока Дотторе провожали к месту встречи, мимо проплывали то картины, то скульптуры. Камины, кресла, вазы, растения и прочие элементы декора, перечислять которые можно до бесконечности, пестрили любовью Панталоне к роскоши.       Дворецкий указал на стол. Деревянная поверхность украшена свечами, различными изысканными блюдами, бокалами. С противоположных концов стояли стулья. Гамма всех окружающих их цветов состояла из чёрных и золотых оттенков. Помещение можно назвать роскошным и мрачным, даже с учетом освещения от высокой люстры.       — Ты вовремя, — раздалось со стороны лестницы. Тихие шаги заглушил мягкий ковролин под ногами. Появившийся точно из ниоткуда, Панталоне улыбался, светясь теплотой.       — Я не опаздываю, — ровным тоном отозвался Дотторе.       Он сел в предусмотрительно предложенный отодвинутый стул.       — Красиво, — непонятно, о чём он сейчас, то ли об обстановке, то ли о вечернем образе Панталоне, потому как не видно глаз.       Панталоне воздушной, легкой походкой, словно стелящийся по полу дым, подошёл ближе.       — Позволишь? Сегодня никаких масок, — пальцы потянулись к головному украшению.       Панталоне не притворялся. Разве что немного, по привычке улыбался уголками губ, пряча трепещущее волнение.       В молчаливом согласии Дотторе снял маску сам. Стянул перчатки. Предметы статуса с лёгким стуком приземлились на стол. Показавшийся алый взгляд будто пожирал Панталоне.       — Благодарю за приглашение, — рука Дотторе потянулась, чтобы подхватить локон чернильных волос и пропустить их между пальцев.       — Нравится? — Панталоне склонился над лицом дорогого гостя, позволяя касаться. Ударившие в нос ароматы древесного кедра и чуть горьковатой лаванды должно быть дразнили рецепторы учёного. Он вновь замер, будто выпал из реальности.       — Очень, — ответил Дотторе.       Панталоне оставался рядом. Застыл, как пригревшаяся гадюка, не узнавал себя. Поддавался всепоглощающему желанию быть ближе, нежнее. Изголодавшаяся по искренним чувствам душа требовала того, чего мужчина сам никогда ей не давал, а брал силой, деньгами и властью. Сейчас ни то, ни другое не работало.       Рука Дотторе, перестав гладить волосы, поднялась и легла прохладными пальцами на щёку Панталоне.       — Полагаю, у твоего средства для волос отличный химический состав, — в человеческих комплиментах Дотторе явно не силён.       — Хм… — сорвался смешок. — Вполне.       — Твоё лицо, вероятно, создано по золотому сечению, — проговорил Дотторе, не мигая.       — Мне нравится, что «по золотому».       — Иногда хочется отрезать тебе голову и поместить в парафин. Или формалин. И поставить её на стол.       Сомнительный комплимент, но, видимо, это именно он.       Смех стал громче. Глаза Панталоне заискрились, взмокнув. Какая прелесть.       — Мне хочется запечатлеть тебя на фотографии, уж слишком ты сладенький. Зубы не болят?       Мужчина указательным пальцев надавил на губу, сдвигая её и обнажая белоснежные острые резцы. Восхитительное и пугающее зрелище. Кто ещё мог так умиляться Дотторе, если не его неожиданный партнёр?       Серебристая бровь изогнулась вопросом.       — Нет. Только ефли от твоей пофтоянной прифказки, что фладкое вредно для зубоф, — Дотторе высвободил челюсть.       Диалог ни о чём. Обычно с Панталоне они или говорили о деле, или не говорили, общаясь языком тела.       — Что? — глаза Дотторе уставились на умиляющегося Панталоне.       — Ничего, — промурлыкал тот, запечатлев лёгкий поцелуй на устах. — Еда стынет. Надеюсь, ты голоден. И надеюсь, ты выпьешь со мной. Это вино стоит как твой месячный гонорар.       Панталоне прошёл к центру стола, вытащил пробку из горлышка. Хлоп! Предложение его звучало не то как приказ, не то как не терпящее отказа желание. Мужчина наполнил оба бокала. Игристое зашипело, вспенилось.       Дотторе чему-то вздохнул. После заминки, его пальцы взялись за вилку и нож так, что намекали на отличное знание тонкостей светского этикета. Мясо резалось на аккуратные, одинаковые кусочки, с какой-то дотошной педантичностью и геометрическим устремлением.       — Алкоголь — это депрессант, — напомнил Дотторе, занудствуя.       — Ха? Разве не средство расслабления? — решил поспорить Панталоне.       — Зависит от дозировки. Всё есть яд и всё лекарство. Не провоцируй меня начать читать лекцию, — усмехнулся Дотторе, всё же пробуя один глоток. Скептичное выражение его лица сменилось на одобрительное, словно говоря, что вино и вправду хорошее.       — Не провоцируй напоминать, что мы не на работе, — Панталоне указал на чересчур ровные разделанные куски мяса.       Еда позволяла обоим какое-то время ничего не говорить, спасала от пререканий. Правда, на лицах цвела задумчивость, оба о чём-то размышляли.       Ужин проходил в какой-то тишине. Панталоне, понимая, что кроме секса и работы их странным образом ничего не связывало, пытался подобрать другие темы, бросая в гостя заинтересованный взгляд.       — Я удивлён. Маленький наследник Романцевых пока жив. Даже не умер от несчастного случая, — решил попытать удачу Панталоне.       Вилка сильнее стукнула о тарелку. Ещё чуть-чуть — и собирай осколки. Дзинь! Дотторе остановился, отложил прибор в сторону. Опёрся на локоть, прикладывая пальцы к виску, будто его настигла мигрень.       — Слухи о моём безумии сильно преувеличены, мой милый. Я гений, а не идиот, — учёный снова взял в руки столовые приборы. — Твоя личная жизнь меня… Дотторе замолчал, не досказав мысль.       — …тебя?       — Ты поедешь в Ли Юэ восстанавливать дипломатические связи после инцидента с Чайльдом? — поменял тему Дотторе.       Панталоне растёкся в хищной усмешке, что-то отметив в голове. Не позволив смеху вырваться наружу, он закусил очередным кусочком мяса, тщательно пережевывая. Голос нужно сделать мягче и улыбку. Нет, никаких масок сегодня.       — Посмотрим, что прикажет Её величество Царица. Однако, Дотторе. Насчёт моей личной жизни, — извернулся Панталоне, — если я скажу, что постараюсь, так и быть, не ложиться под Моракса, ты будешь рад?.. — маленькая оливка отправилась в рот.       Дотторе дожевал, скрипя зубами. Глаза буравили лицо собеседника.       — Главное — предохраняйся, — с каким-то равнодушием, презрением и сарказмом кинул он. — А так, сейчас всё лечится.       — Ха?.. — удивился Панталоне, уложенные воском брови взлетели вверх. Вот как! Внутри закололо оттого, что либо Дотторе не хотел поддаваться на его маленькую провокацию и дать то самое желаемое, либо ему правда все равно. Нет, определенно второе заключение — ложное и легко проверяемое.       — Хм… — Панталоне допил первый бокал вина. — Честь за честность. Хороший контракт. Я не буду спать с другими мужчинами или женщинами, учитывая, что тебе это неприятно. В свою очередь я не хочу, чтобы твои Срезы касались меня.       Взгляд взметнулся, ожидая реакции.       Выражение лица Дотторе сделалось смешанным. Он залпом опрокинул в себя бокал вина.       — Срезы… Седьмого и Тринадцатого ты не интересуешь — не удивляйся, мы одинаковы только по академическим знаниям, но по социальным связям — нет. А Пятого я приструню, — пальцы барабанили по поверхности стола.       — Значит, — подвёл к выводу Панталоне, — ты не хочешь, чтобы я спал с кем-то еще?       Признание Дотторе прорезало нависшую тишину:       — Да, я не хочу, чтобы тебя касался кто-то кроме меня. И не хочу, чтобы ты использовал своё тело, как дополнительную плату или фактор убеждения в сделках.       — Над вторым пунктом придётся подумать, — хмыкнул Панталоне, сложив пальцы вместе.       Правды он добился, ну, а дальше что? Уймёт ли Панталоне больное желание нравиться всем подряд, которое долгие годы помогало выживать?       Меньше чем через минуту он озвучил:       — Я не буду заниматься ни одним видом секса с третьими лицами. Целоваться тоже. Тебе этого хватит?       Свидание начало походить на переговоры. Кто ж знал, что даже тут Панталоне начнёт торговаться?       — Флиртовать и отпускать двусмысленные намеки, зная тебя, ты не прекратишь, — усмехнулся Дотторе, продолжая барабанить пальцами по поверхности стола.       — Не прекращу. Людям нравятся, когда они чувствуют себя желанными в общении, — Панталоне провёл языком по верхней губе в обольстительном жесте, на грани неприличности.       — А также улыбаться всем этой своей слащавой улыбкой тоже не перестанешь, — продолжал утверждать Дотторе. — Ага, ладно. Хоть я и не в восторге.       — Значит, договорились?       — Договорились.       Они вновь замолчали. Блюда съедены, прикрываться больше нечем. Только стаканом воды, который Дотторе допивал неспешными глотками. Потом прикрыл глаза, потирая веки.       — О чём мы говорим… — произнес он.       Мягкий смех раздался над столом, срываясь с губ Панталоне.       — Тебя заботит, о чём мы говорим, но совершенно не смущало, как много раз ты брал меня, — он улыбнулся и больше не взялся за вино. Хватит. Сегодня стоило соблюсти идеальный баланс.       Дотторе закатил глаза, выказывая этим раздражение.       — Как много раз! — передразнил он коллегу. — Раньше меня не заботило, с кем ты спал кроме меня.       Возможно, Дотторе не понимал, что со стороны это слышалось как дополнительное признание.       — Хи-хи… да, много раз. И, может, хочешь ещё разок? — мурлыкнул между делом Панталоне, облизывая взглядом фигуру напротив.       — Никаких физических нагрузок, — отрезал, как скальпелем, голос Дотторе. — Я сверху.       Он выпрямился и засмеялся обычным смехом с нотами искреннего веселья. Красные глаза блестели озорными огоньками. Такой Дотторе притягивал взгляд и сердце.